Теория двух наций представляла собой идеологию религиозного национализма , которая защищала мусульманскую индийскую государственность с отдельными родинами для индийских мусульман и индийских индуистов в деколонизированной Британской Индии , что в конечном итоге привело к разделу Индии в 1947 году . религиозные различия были основным фактором мусульманской сепаратистской мысли на Индийском субконтиненте , утверждая, что индийские мусульмане и индийские индуисты — две отдельные нации, каждая со своими обычаями, традициями , искусством , архитектурой , литературой , интересами и образом жизни.
Впоследствии его использовала Всеиндийская мусульманская лига для оправдания утверждения о том, что мусульмане Индии должны иметь отдельную родину после вывода британского правления с Индийского субконтинента. [2] Предположение мусульман Индии о принадлежности к отдельной идентичности и праве на свою собственную страну также основывалось на их преимущественных притязаниях на политическую власть, вытекающих из опыта мусульманского доминирования в Индии, и одновременно сделало отождествление с бывшей имперской мусульманской державой неотъемлемой частью мусульманства. [3] Хинду Махасабха под руководством Винаяка Дамодара Саваркара и Раштрии Сваямсевак Сангха (RSS) также продвигала теорию двух наций. По их мнению, индуисты и мусульмане не могут жить вместе, поэтому они выступают за то, чтобы Индия стала религиозным индуистским государством. [4]
Теория была принята и продвинута Мухаммедом Али Джинной и стала основой Пакистанского движения . [5] Теория двух наций приводила доводы в пользу другого государства для мусульман Британской Индийской империи, поскольку мусульмане не смогут добиться политического успеха в Индии с индуистским большинством; тем не менее эта интерпретация обещала демократическое государство, в котором с мусульманами и немусульманами будут обращаться одинаково. [6] Теория двух наций стремилась создать отдельное государство для индийских мусульман из северо-западных провинций и Бенгальского региона колониальной Индии. [7] Пакистан утверждает, что является наследником традиций мусульманской Индии и наследником теории двух наций. [8]
Оппозиция теории двух наций исходила в основном со стороны индуистов и некоторых мусульман. [9] [10] Они задумывали Индию как единую индийскую нацию , в которой индуисты и мусульмане представляют собой две переплетенные общины. [11] Республика Индия официально отвергла теорию двух наций и предпочла стать светским государством , закрепив в своей конституции концепции религиозного плюрализма и составного национализма . [12] [10] Кашмир , регион с мусульманским большинством, три пятых которого находится под управлением Республики Индия , и самый старый спор, рассматриваемый Организацией Объединенных Наций , является местом для обеих конкурирующих идеологий южноазиатской государственности.
Пакистанские историки, такие как Иштиак Хусейн Куреши, основывают теорию двух наций на особенностях средневековой индо-мусульманской культуры или цивилизации. Описывается, что, ассимилировав многие аспекты индийской культуры в обычаях, социальных манерах, архитектуре, живописи и музыке, мусульмане Индии создали новую особую индо-мусульманскую культуру или цивилизацию, которая не только сохранила свою самобытность от других мусульманских народов, таких как как арабы, персы и т. д., но одновременно сохранили отличие этой новой культуры от бывшей индуистской Индии, будучи по существу индо-персидским по своему характеру. [13] [8] [14] Это рассматривается как сознательное решение мусульман Индии. По мнению Куреши, самобытность мусульманской Индии могла быть сохранена только за счет политического доминирования мусульман над индуистами. Любое разделение политической власти с индуистами считалось опасным и первым шагом к политическому отречению индийских мусульман. [8] [15]
В Пакистане принято считать, что движение за мусульманское самопробуждение и идентичность было начато Ахмадом Сирхинди (1564–1624), который боролся против религиозного синкретистского движения императора Акбара Дин-и Илахи и поэтому считается «современным официальным пакистанским историком». быть основателем теории двух наций, [16] и особенно усилилась при мусульманском реформаторе Шахе Валиулле (1703-1762), который, поскольку он хотел вернуть мусульманам их самосознание во время упадка империи Великих Моголов а появление немусульманских держав, таких как маратхи , джаты и сикхи , положило начало массовому движению за религиозное образование, которое заставило «их осознать свою особую государственность, что, в свою очередь, привело к кульминации в форме теории двух наций и, в конечном итоге, к созданию Пакистана». [17]
М. С. Джайн и другие проследили истоки теории двух наций до Сайеда Ахмед Хана и движения Алигарх , состоящего из его последователей, таких как Мохсин-уль-Мульк . [18] Сайед Ахмед Хан был внуком могольского визиря Акбар Шаха II , Дабира-уд-Даулы, [19] в то время как Мохсин-уль-Мульк принадлежал к семье, которая сыграла важную роль в формировании судьбы Империи Великих Моголов. , известные как Садаат-э-Бара , которые были де-факто правителями Империи Великих Моголов в 1710-х годах. [20] [21]
Это феодальное индийское мусульманское военное дворянство, выполнявшее как духовную, так и военную службу для Империи Великих Моголов и Британии, обеспечивало культурный и литературный покровительство, которое действовало даже после падения мусульманской политической власти как хранители индо-персидских традиций и ценностей. [14] Они состояли из группы феодальной элиты, заинтересованной в сохранении своей власти и положения по отношению к индусам и британцам. [22] Сопротивление индуистов языку урду побудило Сайеда Ахмеда Хана и его соратников рассматривать индийских мусульман не только как имеющих собственную отдельную культуру, но и как принадлежащих к отдельной нации, используя слово урду «Каум». [23] То, что сделал Сайед Ахмед Хан, заключалось в том, чтобы предоставить современную идиому, в которой можно выразить стремление к исламской идентичности. [24] Его концепция индийской мусульманской идентичности придавала большое значение рождению и культурным ценностям мусульманской Индии, и его труды стали распространение идей о национальной идентичности, которая была одновременно мусульманской и индийской. [25]
Таким образом, многие пакистанцы часто цитируют ученого-модерниста и реформиста Сайеда Ахмада Хана (1817–1898) как архитектора теории двух наций. Например, в 1876 году Сайед Ахмед Хан воскликнул, выступая в Бенаресе:
«Теперь я убежден, что индуисты и мусульмане никогда не смогут стать одной нацией, поскольку их религия и образ жизни сильно отличались друг от друга. Теперь я убежден, что эти сообщества ни в чем искренне не объединятся. В настоящее время между двумя общинами нет открытой враждебности, но в будущем она значительно усилится. Тот, кто жив, увидит». [26]
По их мнению, в индо-мусульманской культуре также присутствовали представители определенных групп индусов, которые испытали большое влияние индо-мусульманской культуры и переняли некоторые мусульманские традиции во время мусульманского правления. Однако культурные связи с индуистами были прерваны из-за индуистского возрождения после прихода британцев. [27] [28] Формирование Индийского национального конгресса рассматривалось как политическая угроза, и он отказался от сложного индийского национализма. В речи 1887 года он сказал:
Теперь предположим, что все англичане покинут Индию — кто тогда станет правителем Индии? Возможно ли, что в этих обстоятельствах две нации, мусульманская и индуистская, смогут сидеть на одном троне и оставаться равными по силе? Определенно нет. Необходимо, чтобы один из них победил другого и свергнул его. Надеяться, что оба останутся равными, значит желать невозможного и немыслимого. [29]
В 1888 году в критической оценке Индийского национального конгресса , пропагандировавшего комплексный национализм среди всех каст и вероисповеданий колониальной Индии, он также считал мусульман отдельной национальностью среди многих других:
Цели и задачи Индийского национального конгресса основаны на незнании истории и современной политики; они не принимают во внимание, что Индию населяют разные национальности: они предполагают, что мусульмане, маратхи, брахманы, кшатрии, бании, шудры, сикхи, бенгальцы, мадраси и пешавари — все могут быть к ним относятся одинаково, и все они принадлежат к одной нации. Конгресс считает, что они исповедуют одну и ту же религию, говорят на одном языке, что их образ жизни и обычаи одинаковы... Я считаю эксперимент, который Индийский национальный конгресс хочет провести, чреват опасностями и страданиями для всех национальностей Индии, особенно для мусульман. [30]
В 1925 году во время Алигархской сессии Всеиндийской мусульманской лиги , которую он возглавлял, судья Абдур Рахим (1867–1952) был одним из первых, кто открыто высказался о том, что мусульмане и индуисты составляют две нации, и хотя это станет обычным явлением. риторика, позже историк С.М. Икрам говорит, что она «произвела настоящую сенсацию в двадцатые годы»:
Индусы и мусульмане не являются двумя религиозными сектами, как протестанты и католики в Англии, а образуют две отдельные общины народов, и так они себя считают. Их соответствующее отношение к жизни, самобытная культура, цивилизация и социальные обычаи, их традиции и история, не меньше, чем их религия, разделяют их настолько сильно, что тот факт, что они прожили в одной и той же стране почти 1000 лет, почти ничего не способствовал их слияние в нацию... Любой из нас, индийских мусульман, путешествующих, например, по Афганистану, Персии и Центральной Азии, среди китайских мусульман, арабов и турок, сразу оказался бы дома и не нашел бы ничего, к чему мы не принадлежим. привык. Напротив, в Индии мы оказываемся во всех социальных вопросах полными инопланетянами, когда переходим улицу и входим в ту часть города, где живут наши горожане-индусы. [31]
Более существенно и влиятельно, чем судья Рахим или историография британских администраторов, поэт-философ Мухаммад Икбал (1877–1938) предоставил философское изложение, а адвокат Мухаммад Али Джинна (1871–1948) перевел его в политическую реальность нации. состояние. [32]
Некоторые индуистские националисты также были склонны полагать, что индуисты и мусульмане - разные народы, о чем свидетельствует заявление, сделанное Винаяком Дамодаром Саваркаром в 1937 году во время 19-й сессии индуистской Махасабхи в Ахмедабаде относительно двух наций:
В Индии бок о бок живут две антагонистические нации. Индию сегодня нельзя считать унитарной и однородной страной. Напротив, в Индии есть в основном две нации: индуисты и мусульмане. [33]
Всеиндийская мусульманская лига , пытаясь представлять индийских мусульман, считала, что мусульмане субконтинента представляют собой отдельную и отдельную нацию от индуистов. Сначала они требовали создания отдельных электоратов, но когда они пришли к выводу, что мусульмане не будут в безопасности в Индии, где доминируют индуисты , они начали требовать создания отдельного государства. Лига потребовала самоопределения территорий с мусульманским большинством в форме суверенного государства, обещавшего меньшинствам равные права и гарантии в этих областях с мусульманским большинством. [32]
Многие ученые утверждают, что создание Пакистана путем раздела Индии было организовано элитным классом мусульман в колониальной Индии, а не простым человеком. [34] [35] [9] Большое количество исламских политических партий, религиозных школ и организаций выступали против раздела Индии и выступали за комплексный национализм всего народа страны, выступающего против британского правления (особенно Всеиндийского Азада). Мусульманская конференция ). [36]
В 1941 году в отчете CID говорится, что тысячи ткачей-мусульман под знаменем Конференции Момин , прибывших из Бихара и Восточного УП, собрались в Дели, протестуя против предложенной теории двух наций. Собрание более пятидесяти тысяч человек из неорганизованного сектора было в то время необычным явлением, поэтому его важность следует признать должным образом. Мусульмане , не являющиеся ашрафами , составляющие большинство индийских мусульман, были против раздела, но, к сожалению, их не услышали. Они твердо верили в ислам, но были противниками Пакистана. [36]
С другой стороны, Ян Копленд в своей книге, в которой обсуждается конец британского правления на Индийском субконтиненте, уточняет, что не только движение, движимое элитой, породило сепаратизм «как защиту от угроз, исходящих от своему социальному положению путем введения представительного правительства и конкурсного набора на государственную службу», но что мусульманские массы участвовали в этом массово из-за религиозной поляризации, созданной индуистским возрождением в последней четверти XIX века, особенно с открыто антиисламской «Арья Самадж» и всем движением защиты коров , а также «тот факт, что некоторые из самых громких пропагандистов индуистского дела и некоторые из крупнейших спонсоров «Арья Самадж» и движения защиты коров были выходцами из индуистских торговцев и Сообщества ростовщиков, главные агенты экономической зависимости мусульман низшего класса, усилили это чувство незащищенности», а из-за сопротивления мусульман «каждый год приносил новые беспорядки», так что «к концу века индуистско-мусульманские отношения настолько раздосадованы этим смертоносным круговоротом кровопролития, горя и мести, что лидерам двух общин потребовались бы мощные согласованные усилия, чтобы исправить ситуацию». [37]
«Теория двух наций» стала в Пакистане официальной идеологией создания государства и ключом к тому, как Пакистан определяет себя на основе религии; В своей речи в Лахоре накануне раздела, стремясь к созданию отдельной родины для мусульман, Джинна сказал, что индуисты и мусульмане принадлежат к двум разным религиозным философиям, социальным обычаям и литературным традициям, не вступают в брак и не едят вместе, а принадлежат к двум разным цивилизациям, чьи идеи и понятия несовместимы. [38] [39] Теория основывалась на мнении, что индийцы-мусульмане и индийцы-индуисты были двумя отдельными народами, поскольку принадлежали к разным религиозным общинам. [1] [40] Он утверждал, что Индия не является нацией. В нем также утверждалось, что индуисты и мусульмане Индийского субконтинента являются нацией, несмотря на большие различия в языке, культуре и этнической принадлежности внутри каждой из этих групп. [41]
Теодор Бек , сыгравший важную роль в основании Всеиндийской мусульманской лиги в 1906 году, поддерживал теорию двух наций. Среди других британских чиновников - Теодор Морисон . И Бек, и Морисон считали, что парламентская система правления большинства будет невыгодна для мусульман. [42]
Бхаи Пармананд , читая письма Лалы Ладжпат Рая к нему в 1909 году, набросал идею о том , что «территория за пределами Синда может быть объединена с Северо-Западной пограничной провинцией в великое мусульманское королевство. в то же время мусульмане в остальной части страны должны уйти и поселиться на этой территории». [43] [44] [45]
Лала Ладжпат Рай изложил свою собственную версию теории двух наций. Он написал в «Трибьюн» 14 декабря 1924 года:
По моей схеме у мусульман будет четыре мусульманских государства: (1) Провинция Патан или Северо-Западная граница; (2) Западный Пенджаб (3) Синд и (4) Восточная Бенгалия. Если в любой другой части Индии существуют компактные мусульманские общины, достаточно большие, чтобы образовать провинцию, они должны быть составлены аналогичным образом. Но следует четко понимать, что это не единая Индия. Это означает четкое разделение Индии на мусульманскую Индию и немусульманскую Индию.
[46] [47]
Зародышевая форма теории двух наций наблюдалась в идеологии хиндутвы с 1920-х годов. [4] Саваркар в 1937 году во время 19-й сессии индуистской Махасабхи в Ахмадабаде поддержал теорию двух наций. [33] Он сказал:
В Индии бок о бок живут две антагонистические нации. Индию сегодня нельзя считать унитарной и однородной страной. Напротив, в Индии есть в основном две нации: индуисты и мусульмане. [33]
Саваркар заявил 15 августа 1943 года в Нагпуре:
Я не возражаю против теории двух наций г-на Джинны. Мы, индуисты, сами по себе нация, и исторический факт состоит в том, что индуисты и мусульмане — две нации. [48]
Саваркар считал мусульман в индийской полиции и армии «потенциальными предателями». Он выступал за то, чтобы Индия сократила количество мусульман в армии, полиции и государственной службе и запретила мусульманам владеть или работать на военных заводах. [49] Саваркар раскритиковал Ганди за беспокойство по поводу индийских мусульман. [50]
Руководитель Раштрия Сваямсевак Сангх (RSS) М.С. Голвалкар считал, что «раздел» на самом деле «означал признание того, что мусульмане сформировали отдельную и антагонистическую национальную общину... завоевали для себя отдельное государство путем вивисекции страны, в которую они первоначально прибыли. как захватчики и где они пытались обосноваться как завоеватели». [4]
В обращении президента Всеиндийской мусульманской лиги Мухаммеда Али Джинны , произнесенном в Лахоре 22 марта 1940 года, он объяснил:
Чрезвычайно трудно понять, почему наши друзья-индуисты не понимают истинную природу ислама и индуизма. Это не религии в строгом смысле этого слова, но на самом деле представляют собой различные и различные социальные порядки, и это мечта, что индуисты и мусульмане когда-либо смогут создать общую национальность, и это неправильное представление об одной индийской нации имеет проблемы. и приведет Индию к разрушению, если мы не сумеем вовремя пересмотреть свои взгляды. Индусы и мусульмане принадлежат к двум разным религиозным философиям, социальным обычаям, литераторам . Они не вступают в брак и не смешиваются друг с другом и, более того, принадлежат к двум разным цивилизациям, основанным главным образом на противоречивых идеях и концепциях. Их взгляды на жизнь и жизнь различны. Совершенно очевидно, что индуисты и мусульмане черпают вдохновение из разных источников истории. У них разные былины, разные герои и разные эпизоды. Очень часто герой одного является врагом другого, и их победы и поражения пересекаются. Объединение двух таких наций в единое государство, одну в качестве численного меньшинства, а другую в качестве большинства, должно привести к растущему недовольству и окончательному разрушению любой структуры, которая может быть построена таким образом для управления таким государством.
— [51]
В 1944 году Джинна сказал:
Мы утверждаем и считаем, что мусульмане и индуисты являются двумя крупными нациями по любому определению или критерию нации. Мы — нация со стомиллионным населением, и более того, мы — нация со своей самобытной культурой и цивилизацией, языком и литературой, искусством и архитектурой, именами и номенклатурой, чувством ценностей и пропорций, юридическими законами и моральными кодексами, обычаями и календарь, история и традиции, а также способности и амбиции. Короче говоря, у нас есть свой взгляд на жизнь и на жизнь.
В интервью британской журналистке Беверли Николс он сказал в 1943 году:
Ислам – это не только религиозная доктрина, но и реалистичный кодекс поведения в повседневной жизни и во всем важном в жизни: нашей истории, наших законах и нашей юриспруденции. Во всем этом наше мировоззрение не только фундаментально отличается, но и противоположно индуистскому. В жизни нет ничего, что связывало бы нас вместе. Наши имена, одежда, еда, фестивали и ритуалы — все разное. Наша экономическая жизнь, наши образовательные идеи, обращение с женщинами, отношение к животным и гуманитарные соображения — все это очень различно.
В мае 1947 года он применил совершенно иной подход, когда сказал Маунтбаттену , отвечавшему за переход Британской Индии к независимости:
Ваше Превосходительство не понимает, что Пенджаб — это нация. Бенгалия — это нация. Прежде чем стать индуистом или мусульманином, человек становится пенджабцем или бенгальцем. Если вы отдадите нам эти провинции, вы ни в коем случае не должны их разделять. Вы уничтожите их жизнеспособность и вызовете бесконечное кровопролитие и неприятности.
Маунтбеттен ответил:
Да, конечно. Человек не только пенджабец или бенгальец, прежде чем он стал мусульманином или индуистом, но прежде всего он индиец. То, что вы говорите, — это идеальный, абсолютный ответ, который я искал. Вы представили мне аргументы в пользу сохранения единства Индии.
[52]
Ахмадийский Мусульманский Джамаат решительно поддержал Джинну и его теорию двух наций. [53] Чаудари Зафарулла Хан, лидер Ахмади, разработал Лахорскую резолюцию , которую лидеры сепаратистов интерпретировали как призыв к созданию Пакистана. [54] Джинна попросил Чаудари Зафаруллу Хана представлять Мусульманскую лигу в Комиссии Рэдклиффа, которой было поручено провести границу между независимой Индией и недавно созданным Пакистаном. [54] Ахмадийцы пытались добиться того, чтобы город Кадиан в Индии вошел в состав вновь созданного государства Пакистан, но им это не удалось. [55] После создания Пакистана многие ахмадийцы занимали видные посты в правительстве. ; [54] Во время индо-пакистанской войны 1947–1948 годов , в ходе которой Пакистан пытался захватить штат Джамму и Кашмир , Ахмадийский мусульманский Джамаат создал Силы Фуркан для борьбы с индийскими войсками. [56]
В своей книге 1945 года « Пакистан, или раздел Индии» индийский государственный деятель, буддист и далитский активист [57] Бхимрао Рамджи Амбедкар написал подраздел, озаглавленный «Если мусульмане искренне и глубоко желают Пакистана, их выбор должен быть принят». . Антимусульманская риторика Амбедкара в его книге была парадоксальной, и, чтобы согласоваться с теорией двух наций Джинны, он играл на всех стереотипах мусульманского варварства. В нем подчеркивалась угроза, которую мусульманское доминирование в индийской армии представляет для освобождения Индии, а также ужасная судьба, с которой столкнутся индусы, если Пакистан не будет отделен. [58] Он утверждал, что, если мусульмане стремятся к созданию Пакистана, это требование должно быть удовлетворено в интересах безопасности Индии. Он спрашивает, можно ли доверить мусульманам в армии защиту Индии в случае вторжения мусульман в Индию или в случае мусульманского восстания, поскольку основная часть боевых сил, доступных для защиты Индии, в основном прибыла из районов, которые должны были быть включен в состав Пакистана. «[На кого] встанут индийские мусульмане в армии?» - спросил он. По его словам, предположение о том, что индуисты и мусульмане могли бы жить в одном государстве, если бы они были отдельными народами, было всего лишь «пустой проповедью, безумным проектом, с которым не согласился бы ни один здравомыслящий человек». [59] Что касается теории двух наций, он, в частности, говорит в своей книге:
Настоящее объяснение этой неудачи индуистско-мусульманского единства заключается в неспособности понять, что то, что стоит между индуистами и мусульманами, не является простым вопросом различия и что этот антагонизм не следует приписывать материальным причинам. Его формируют причины, берущие свое начало в исторической, религиозной, культурной и социальной антипатии, лишь отражением которой является политическая антипатия. Они образуют одну глубокую реку недовольства, которая, регулярно подпитываясь этими источниками, продолжает подниматься и выходить из своих обычных русл. Любой поток воды, вытекающий из другого источника, каким бы чистым он ни был, при слиянии с ним вместо того, чтобы изменить цвет или ослабить свою силу, теряется в основном потоке. Ил этого антагонизма, оставленный этим течением, стал постоянным и глубоким. Пока этот ил продолжает накапливаться и пока сохраняется этот антагонизм, неестественно ожидать, что эта антипатия между индуистами и мусульманами уступит место единству. [60]
По мнению Амбедкара, индуистские националисты, естественно, испытывали негодование по поводу утверждения о том, что мусульманская Индия является отдельной нацией, поскольку индуистам было стыдно признать, что Индия не является нацией, и несмотря на попытки индуистов доказать англичанам, что Индия находится в На самом деле, более смертельный удар нанесен со стороны Мусульманской лиги, которая «выбивает всю почву из-под ног индуистских политиков». [61] Однако Амбедкар утверждал, что отделение мусульман от Индии пойдет на пользу Индии, поскольку в армии больше не будут доминировать мусульмане. Следовательно, индуистское гражданское правительство не будет уязвимо для армии. [62]
Основатель движения Барелви Ахмад Раза Хан [ 63] поддержал требование Мусульманской лиги и Пакистана, утверждая, что дружба с «неверующими» запрещена в исламе. [64] Другие ученые Барелви выступили против раздела Индии и требования Лиги, чтобы ее считали единственным представителем индийских мусульман. [65] Ахмад Раза Хан написал в «Фатава-э-Радавия» : [66]
«Обратите внимание, в это время, когда страна не находится в их руках [индуисты], сколько препятствий они ставят вашим религиозным символам... Когда власть окажется в их руках, что можно предполагать об этом времени? Например, , в это время ритуальное заклание [курбани] происходит с ограничениями и ограничениями... в это время они сделают это преступлением хуже, чем убийство человека.
Может ли [британское] правительство предоставить страну только вам [мусульманам]? Это невозможно. И не только им [индусам] это будет предоставлено, тогда вам придется поделиться, или вам придется разделить страну. В случае второго, очевидно, что ни один индийский город не свободен от мусульманского населения, тогда в отношении этих сотен тысяч мусульман вы совместными усилиями ввели в действие законы, противоречащие вашему чистому шариату, и вы будете нести за это ответственность. ...В первом случае согласятся ли индусы с тем, чтобы страна была разделена и что законы были исключительно законами ислама? Конечно нет! В конце концов вам придется согласиться с ними в том или ином законе, противоречащем исламу... Это все в том случае, если спор не возникнет, а если и возникнет, и опыт подсказывает, что обязательно произойдет, если в это время индусы, по своей привычке, притворяются невиновными и возлагают всю вину на ваши головы, тогда кто будет нести ответственность за создание зла на земле и противодействие Божественному повелению: «Не бросайтесь на разрушение», помещая жизни и честь вас и сотен тысяч невинных мусульман в опасности? Да дарует Аллах правильное понимание! Амин».
В 1946 году поддержка улемов Барелви по всей Индии была официально оформлена в поддержку Пакистана, чтобы придать ему религиозную легитимность. [67] Пир Джамаат Али Шах, который утверждал, что имеет большое количество последователей в сельской местности Северного Пенджаба и влиятельных мусульман в других местах, оказал недвусмысленную поддержку антииндуистской позиции улемов Барелви. [68]
Доводы в пользу индо-мусульманской идентичности основывались на культурных основах, понимаемых как этническая мусульманская идентичность, а также четко идентифицируемая культурная история. В 1947 году Доун обосновала культурный национализм, основанный на искусстве, литературе и образе жизни, и решающим фактором для этого утверждения о государственности, отделенной от большинства «индуистского» сообщества, было закрепление национальной культуры, которая могла бы быть специфичной для индийского народа. Мусульмане. В данном случае весьма изощренное определение «общей культуры» — «развитых проявлений мысли и чувства» — служит усилению этой самобытности. Индийские мусульмане думали по-другому, чувствовали по-другому, имели другую и уникальную историю и, следовательно, имели общую цель и интересы и, следовательно, принадлежали к другой нации. [69]
Штат Индия официально отверг теорию двух наций и предпочел стать светским государством , закрепив в своей конституции концепции религиозного плюрализма и составного национализма . [12] [10]
Всеиндийская мусульманская конференция Азад , которая представляла мусульман-националистов, собралась в Дели в апреле 1940 года, чтобы выразить свою поддержку независимой и единой Индии . [70] Британское правительство, однако, отстранило эту националистическую мусульманскую организацию и стало рассматривать Джинну, который выступал за сепаратизм, как единственного представителя индийских мусульман. [71]
Хан Абдул Гаффар Хан , также известный как «Пограничный Ганди» или «Сархади Ганди», не был убежден теорией двух наций и хотел, чтобы единая объединенная Индия стала домом как для индуистов, так и для мусульман. Он был родом из Северо-Западной пограничной провинции Британской Индии, ныне территории современного Пакистана . Он считал, что раздел нанесет вред мусульманам Индийского субконтинента. После раздела, после того как большинство избирателей СЗПП проголосовали за Пакистан на спорном референдуме, [72] Гаффар Хан смирился с их выбором и принес присягу на верность новой стране 23 февраля 1948 года во время сессии Учредительного собрания. Ассамблея и его второй сын Вали Хан также «играли по правилам политической системы». [73]
Махатма Ганди был против разделения Индии по религиозному признаку. Однажды он написал:
Я не нахожу параллелей в истории группе новообращенных и их потомков, утверждающих, что они являются нацией, отличной от родительской группы. [74] [75] [76] [77] [78]
Маулана Сайид Абул Калам Азад был членом Индийского национального конгресса и был известен как поборник индуистско-мусульманского единства . [79] Он утверждал, что мусульмане были коренными жителями Индии и сделали Индию своим домом. [79] Культурные сокровища неразделенной Индии, такие как Красный Форт Дели, Тадж-Махал в Агре и мечеть Бадшахи в Лахоре, отражают индо-исламское культурное наследие всей страны, которое осталось бы недоступным для мусульман, если бы они были разделены через раздел Индии. [79] Он выступал против раздела Индии до тех пор, пока он был жив. [80]
Теория двух наций и раздел Индии были категорически против подавляющего большинства исламских религиозных ученых Деобанди , которых представляла Джамиат Улема-э-Хинд , которая поддерживала как Всеиндийскую мусульманскую конференцию Азад, так и Индийский национальный конгресс . [81] [65] [82] [10] Руководитель Дарул Улум Деобанд, Маулана Хуссейн Ахмад Мадни, не только выступал против теории двух наций, но и стремился дать новое определение индийской мусульманской государственности. Он выступал за составной индийский национализм , полагая, что нации в наше время сформировались на основе земли, культуры и истории. [83] Он и другие ведущие улемы Деобанди поддержали территориальный национализм, заявив, что ислам допускает это. [64]
Несмотря на противодействие со стороны ведущих ученых-деобанди, Ашраф Али Танви и муфтий Мухаммад Шафи вместо этого попытались оправдать теорию и концепцию двух наций Пакистана. [84] [85] Самым решительным опровержением Деобанди «объединенного национализма» Мадани был комментарий Ила аль-Сунан, написанный племянником Ашрафа Али Танви, в котором говорилось, что в обществе смешанной нации различия и идентичность мусульман жизнь разбавлена. Единая нация, в которой немусульмане составляют численное большинство, приведет к «разрушению ислама, его законов и ритуалов, и поэтому это запрещено с точки зрения шариата». Поскольку различение мусульман от неверующих является одним из «основ» шариата, любой, кто отрицает важность исламского закона в поддержании резких границ между мусульманами и немусульманами, — говорит он с тонким завуалированным намеком на Мадани — « не является ни компетентным знатоком исламского права, ни даже настоящим мусульманином». Чтобы примирить эти две точки зрения, Мухаммад Закария Кандлави, который несколько раз путешествовал между Индией и Пакистаном, чтобы разрешить раскол по националистическому вопросу, он заявил, что раскол не представляет собой противоречие внутри школы Деобанди, основанное на теологии, а просто политическое противоречие. отношение к вопросу о суверенной власти. [86]
Подобные дебаты о национальной идентичности существовали в Индии на языковом, провинциальном и религиозном уровнях. Некоторые утверждали, что индийские мусульмане — это одна нация, другие утверждали, что это не так.
После раздела эта теория стала предметом оживленных дебатов и различных интерпретаций по нескольким причинам. Нияз Муртаза, пакистанский ученый с докторской степенью Калифорнийского университета в Беркли, написал в своей колонке Dawn (11 апреля 2017 г.): [87]
Если теория двух наций верна, то почему мусульмане пришли в индуистскую Индию из Аравии? Почему они веками жили вместе с индусами и правили ими вместо того, чтобы дать им отдельное государство, основанное на такой теории? Почему возникла теория двух наций, когда индуистское правление стало несомненным? Все это можно оправдать только абсурдным чувством превосходства, претендующим на божественное право управлять другими, которым обладают многие мусульмане, несмотря на их мрачную мораль и современный прогресс.
Индийские националисты считают, что британское правительство намеренно разделило Индию, чтобы сохранить нацию слабой. [88] По словам Амбедкара, британское колониальное правительство и британские комментаторы поставили перед собой задачу «говорить об индийцах как о народе Индии и избегать разговоров об индийской нации». [2] Это было названо ключевой причиной британского контроля над страной: поскольку индейцы не были нацией, они теоретически не были способны к национальному самоуправлению . [89] В то время как некоторые индийские лидеры настаивали на том, что индийцы - это одна нация, другие соглашались, что индийцы еще не были нацией, но «не было никаких причин, по которым с течением времени они не могли бы превратиться в нацию». [2] Ученые отмечают, что национальное сознание всегда присутствовало в «Индии» или, в более широком смысле, на Индийском субконтиненте , даже если оно не было выражено в современных терминах. [90] Индийские историки, такие как Шаши Тхарур, утверждали, что раздел Индии был результатом политики «разделяй и властвуй», проводимой британским колониальным правительством , начатой после того, как индуисты и мусульмане объединились для борьбы против Британской Ост-Индской компании в Индии. Восстание 1857 года . [91] Некоторые, такие как Амбедкар, утверждали, что индийские мусульмане еще не являются нацией, но могут быть объединены в одну нацию. [2]
По мнению Гилани, в пакистанских школьных учебниках допущена ошибка, поскольку Мухаммеда бин Касима часто называют первым пакистанцем. [92] [93] Хотя Пракаш К. Сингх считает прибытие Мухаммеда бин Касима первым шагом на пути к созданию Пакистана. [94] Мухаммед Али Джинна считал, что пакистанское движение началось, когда первый мусульманин ступил на Ворота Ислама . [95] [96]
Многие простые мусульмане критиковали теорию двух наций за то, что она отдает предпочтение только элитному классу мусульман, что привело к гибели более миллиона невинных людей. [9]
В своих мемуарах, озаглавленных «Путь в Пакистан» (1961), Чаудри Халикуззаман , видный лидер пакистанского движения и первый президент Пакистанской мусульманской лиги , писал: «Теория двух наций, которую мы использовали в борьбе за Пакистан, , создал не только неприязнь против мусульман в провинциях меньшинств, но и идеологический клин между ними и индуистами Индии». [97] Далее он писал: «Он ( Хусейн Шахид Сухраварди ) сомневался в полезности теории двух наций, которая, на мой взгляд, также никогда не приносила нам никаких дивидендов, но после раздела она оказалась положительно вредной для мусульман Индии и в долгосрочной перспективе для мусульман во всем мире». [98]
По словам Халикуззамана, 1 августа 1947 года Джинна пригласил членов Мусульманской лиги учредительного собрания Индии на прощальную встречу в своем доме в Дели.
Г-н Ризванулла задал несколько неловких вопросов относительно положения мусульман, которые останутся в Индии, их статуса и их будущего. Никогда раньше я не видел г-на Джинну таким растерянным, как в тот раз, вероятно, потому, что он тогда довольно ярко осознавал, что немедленно ждет мусульман. Найдя ситуацию неловкой, я попросил своих друзей и коллег прекратить дискуссию. Я полагаю, что в результате нашей прощальной встречи г-н Джинна воспользовался первой возможностью, чтобы попрощаться со своей теорией двух наций в своей речи 11 августа 1947 года в качестве назначенного генерал-губернатора и президента учредительного собрания Пакистана. [99]
В своей речи 11 августа 1947 года Джинна говорил о сложном пакистанском национализме , фактически отрицая религиозный национализм, который он отстаивал в своей речи от 22 марта 1940 года. В своей речи 11 августа он сказал, что немусульмане будут равных граждан Пакистана и что против них не будет никакой дискриминации. «Вы можете принадлежать к любой религии, касте или вероисповеданию, которые не имеют ничего общего с делами государства». С другой стороны, это был далеко не идеологический момент (переход от религиозного к комплексному национализму), а скорее тактический: Дилип Хиро говорит, что «отрывки из этой речи были широко распространены», чтобы положить конец межобщинному насилию в Пенджабе и СЗПП, где мусульмане и сикхи-индусы убивали друг друга, что сильно беспокоило Джинну на личном уровне, но «эта тактика практически не повлияла, если вообще имела какое-либо влияние на ужасное варварство, творившееся на равнинах Пенджаба». [100] Другой индийский учёный, Венкат Дхулипала, в своей книге «Создание новой Медины» точно показывает, что Пакистан должен был стать новой Мединой, исламским государством, а не только государством для мусульман, поэтому он должен был быть идеологическим с начало без места составному национализму, в интервью также говорит, что речь «была сделана в первую очередь с учетом огромного насилия, которое происходило», что она была «направлена на защиту мусульман от еще большего насилия в районах, где они были уязвим», «это был прагматизм», и, чтобы оправдать это, историк далее говорит, что «в конце концов, несколько месяцев спустя, когда его попросили открыть двери Мусульманской лиги для всех пакистанцев, независимо от их религии или вероисповедания, тот же Джинна отказался, заявив, что Пакистан к этому не готов». [101]
Эта теория столкнулась со скептицизмом, поскольку мусульмане не полностью отделились от индуистов, и около трети всех мусульман продолжали жить в Индии после раздела как индийские граждане вместе с гораздо большим индуистским большинством. [102] [103]
Люди или религиозные организации, среди прочих, переехавшие из Индии в Пакистан после раздела и спровоцировавшие антиахмадийское движение, вынудили Пакистан отказаться от своей склонности к секуляризму в пользу теократического государства. [104]
Последующее разделение самого Пакистана на современные страны Пакистан и Бангладеш было названо доказательством того, что мусульмане не составляют одну нацию, и что религия сама по себе не является определяющим фактором государственности. [102] [103] [105] [106] [107] Некоторые историки утверждают, что эта теория была творением нескольких мусульманских интеллектуалов. [108] Альтаф Хусейн , основатель движения Муттахида Кауми, считает, что история доказала ошибочность теории двух наций. [109] Он утверждал: «Идея Пакистана была мертва с самого начала, когда большинство мусульман (в районах Индии, где проживают мусульманские меньшинства) предпочли остаться после раздела, и эта истина была подтверждена при создании Бангладеш в 1971 году». [110] Пакистанский ученый Тарек Фатх назвал теорию двух наций «абсурдной». [111]
В своей колонке Dawn Ирфан Хусейн , известный политический обозреватель, заметил, что теперь защита несуществующей теории стала «невыполнимой и чрезвычайно скучной задачей». [112] Однако некоторые пакистанцы, в том числе отставной пакистанский бригадный генерал Шаукат Кадир, полагают, что эту теорию можно будет опровергнуть только после воссоединения независимой Бангладеш и Республики Индия . [113]
По мнению профессора Шарифа аль-Муджахида , одного из самых выдающихся экспертов по Джинне и пакистанскому движению , теория двух наций была актуальна только в субконтинентальном контексте до 1947 года. [114] [ нужна полная цитата ] Он придерживается мнения, что создание Пакистана сделало его устаревшим, потому что две нации превратились в индийскую и пакистанскую нации. [115] [ нужна полная цитата ] Муктада Мансур, обозреватель газеты «Экспресс», процитировал Фарука Саттара , видного лидера ДМК , который сказал, что его партия не принимает теорию двух наций. «Даже если бы такая теория существовала, она затонула в Бенгальском заливе ». [116] [ нужна полная цитата ]
В 1973 году в Пакистане возникло движение против признания Бангладеш. Ее главный аргумент заключался в том, что признание Бангладеш сведет на нет теорию двух наций. Однако Салман Сайид говорит, что 1971 год — это не столько провал теории двух наций и появление единого исламского государства , несмотря на этнические и культурные различия, сколько поражение « национального государства вестфальского типа, которое настаивает на что языковая, культурная и этническая однородность необходима для высокой «социально-политической сплоченности». Распад объединенного Пакистана следует рассматривать как еще один провал этой кемалистской модели национального строительства, вдохновленной Вестфальством, а не как иллюстрацию неспособности мусульман . политическая идентичность для поддержания единой государственной структуры». [117]
Некоторые ученые Бангладеш отвергли идею о том, что 1971 год также уничтожил легитимность теории двух наций, например, Аканд Ахтар Хоссейн, который, таким образом, отмечает, что после обретения независимости «бенгальская этническая принадлежность вскоре утратила влияние как маркер идентичности для большинства населения страны». , их мусульманская идентичность вновь обретает известность и отличает их от индусов Западной Бенгалии» [118] или Тадж уль-Ислам Хашми, который говорит, что ислам вернулся в политику Бангладеш в августе 1975 года, когда смерть шейха Муджибура Рахмана «принесла ислам -ориентированная государственная идеология, избегающая секуляризма и социализма». Он процитировал Басанта Чаттерджи, индийского бенгальского журналиста, который осуждал идею провала теории двух наций, утверждая, что, если бы это произошло, Бангладеш с мусульманским большинством присоединился бы к Западной Бенгалии с индуистским большинством в Индии. [119]
Дж. Н. Диксит , бывший посол Индии в Пакистане, думал то же самое, заявляя, что бангладешцы «хотели стать не только независимой бенгальской страной, но и независимой бенгальской мусульманской страной. В этом они доказали британскому вице-королю лорду Джорджу Керзону (1899 г.) -1905) прав. Его раздел Бенгалии в 1905 году, создавший две провинции, одну с мусульманским большинством, а другую с индуистским большинством, кажется, был подтвержден появлением Бангладеш как мусульманского государства. утверждение о том, что теория двух наций была опровергнута». [120] Диксит рассказал анекдот. Во время визита премьер-министра Зульфикара Али Бхутто в Дакку в июле 1974 года, после того как шейх Муджибур Рахман отправился в Лахор для участия в исламском саммите в феврале 1974 года: «Когда кортеж тронулся, машина Муджиба была украшена гирляндами чапалов и лозунгами против Авами Лиги. выкрикивались вместе с такими лозунгами, как: «Бхутто Зиндабад» и «Бангладеш-Пакистанская дружба Зиндабад»». Он полагает, что целью Бхутто было «возродить исламское сознание в Бангладеш» и «Индия могла бы создать Бангладеш, но он увидел бы, что Индии придется иметь дело не с одним, а с двумя Пакистанами, одним на западе и другим на востоке». ." [121]
Несколько этнических и провинциальных лидеров в Пакистане также начали использовать термин «нация» для описания своих провинций и утверждали, что само их существование находится под угрозой из-за концепции объединения в пакистанскую нацию на том основании, что мусульмане являются одной нацией. [122] [123] Также утверждалось, что идея о том, что ислам является основой государственности, слишком глубоко вовлекает Пакистан в дела других преимущественно мусульманских государств и регионов, препятствует возникновению уникального чувства пакистанской государственности, независимого от ссылается на Индию и поощряет рост фундаменталистской культуры в стране. [124] [125] [126]
Кроме того, поскольку раздел разделил индийских мусульман на три группы (приблизительно по 190 миллионов человек каждая в Индии, Пакистане и Бангладеш) вместо формирования единой общины внутри объединенной Индии, которая насчитывала бы около 570 миллионов человек и потенциально имела бы большое влияние на всю страну. субконтинент. Таким образом, иногда утверждается, что теория двух наций в конечном итоге ослабила позиции мусульман на субконтиненте и привела к крупномасштабному территориальному сокращению или искажению культурных аспектов, которые стали ассоциироваться с мусульманами (например, упадок языка урду в Индии). . [127] [128]
Эта критика получила неоднозначную реакцию в Пакистане. Опрос, проведенный Gallup Пакистан в 2011 году, показывает, что подавляющее большинство (92%) пакистанцев придерживаются мнения, что отделение от Индии было оправданным в 1947 году. [129] Пакистанские комментаторы утверждали, что две нации не обязательно подразумевают два государства, и Тот факт, что Бангладеш не присоединилась к Индии после отделения от Пакистана, подтверждает теорию двух наций. [130] [113]
Противодействием этому вопросу был аргумент, согласно которому, несмотря на все еще существующее мусульманское меньшинство в Индии, и утверждалось по-разному, что индийские мусульмане были «индуизированы» (т.е. утратили большую часть своей мусульманской идентичности из-за ассимиляции в индуистскую культуру ) или что они Индия, в которой якобы доминируют индуисты, рассматривается как исключенная или чужеродная группа. [131] Приводятся такие факторы, как более низкий уровень грамотности и образования среди индийских мусульман по сравнению с индийскими индуистами, давние культурные различия и вспышки религиозного насилия, подобные тем, которые произошли во время беспорядков в Гуджарате в Индии в 2002 году . [132]
Появление чувства идентичности, которое является панисламским, а не пакистанским, защищалось как согласующееся с основополагающей идеологией Пакистана и концепцией того, что «ислам сам по себе является национальностью», несмотря на широко распространенное понятие «национальность для мусульман, это похоже на идолопоклонство». [133] [134] В то время как некоторые подчеркивали, что продвижение примата панисламской идентичности (над всеми другими идентичностями) имеет важное значение для сохранения отличия от Индии и предотвращения национального «распада», другие утверждали, что теория двух наций сослужил свою службу в «акушерстве» Пакистана, и теперь от него следует отказаться, чтобы позволить Пакистану стать нормальным национальным государством. [125] [135]
Республика Индия официально отвергла теорию двух наций и предпочла стать светским государством , закрепив в своей конституции концепции религиозного плюрализма и составного национализма . [12] [10] Конституционно Индия отвергает теорию двух наций и рассматривает индийских мусульман как равных граждан. [136]
Тем не менее, в Индии после обретения независимости теория двух наций помогла продвинуть дело индуистских националистических групп, стремившихся определить «индуистскую национальную культуру» как основную идентичность индийца. [137] Это позволяет признать общую этническую принадлежность индийских индуистов и мусульман, одновременно требуя, чтобы все приняли индуистскую идентичность, чтобы быть истинно индийцами. С индуистской националистической точки зрения это признает этническую реальность, согласно которой индийские мусульмане являются «плотью от нашей плоти и кровью от нашей крови», но по-прежнему требует официально признанного равенства национальной и религиозной идентичности, то есть того, что «индеец — это индуист». " [138]
Теория и само существование Пакистана побудили индийские крайне правые экстремистские группы утверждать, что индийские мусульмане «не могут быть лояльными гражданами Индии» или любой другой немусульманской нации и «всегда способны и готовы совершать предательские действия». [139] [140] Генеральный секретарь БДП Кайлаш Виджайваргия заявил, что после раздела в 1947 году все, что осталось от Индии, составило «индуистскую раштру» (индуистскую нацию). [141] [142]
С появлением партии Бхаратия Джаната и сопутствующей маргинализацией мусульман в Индии некоторые в Пакистане и Бангладеш стали утверждать, что взгляды Джинны были оправданы. Люди, в том числе генерал Камар Джавед Баджва, считали, что отделение территорий с мусульманским большинством от Пакистана спасло многих мусульман от доминирования индуистских националистов. [143] [144] [145]
Религиозные националистические настроения основаны на теории двух наций, согласно которой индуисты и мусульмане принадлежат к двум отдельным религиозным общинам и отдельным нациям.
в котором все граждане, как мусульмане, так и немусульмане, имели бы равные права.
Концептуализируя Пакистан в формате теории двух наций, Икбал предложил карту перераспределения территории, образующей мусульманское государство, включающее северо-западную часть Индии и Бенгалию (Датта 2002: 5037).
Однако многие индийские мусульмане считали Индию своим постоянным домом и поддерживали концепцию светского единого государства, в которое входили бы как индуисты, так и мусульмане. После столетий совместной истории и сосуществования эти мусульмане твердо верили, что Индия по своей сути является многоконфессиональным образованием и что мусульмане являются неотъемлемой частью государства.
Г-н Джинна и его Мусульманская лига в конечном итоге выдвинули теорию двух наций. Но улемы отвергли эту теорию и нашли в исламе оправдание сложного национализма.
С другой стороны, Республика Индия отвергла сами основы теории двух наций и, отказываясь видеть себя индуистской Индией, провозглашала и радовалась религиозному плюрализму, поддерживаемому светской государственной идеологией и географическим пониманием того, чем является Индия. .
Не в каком-то синкретическом переплетении, стирающем религиозно обоснованную культурную идентичность мусульман, а допускающем появление того, что по-разному описывалось как индо-персидский или индо-исламский стиль искусства.
Индо-мусульманская культура, имевшая, таким образом, «определенную сущность», требовала участия и среди индусов. Они также находились под сильным влиянием исламской культуры и переняли некоторые исламские традиции во время своего существования.
Идея Пакистана возникла из тревог и предрассудков разлагающегося класса мусульманской элиты Индии, которые утверждали, что чистота ислама будет загрязнена в плюралистическом обществе.
{{cite journal}}
: Требуется цитировать журнал |journal=
( помощь )Когда Каид-и-Азам вел борьбу за Пакистан, из всех религиозных групп его поддержала только Ахмадийская община.
В 1948 году, после создания Пакистана, когда режим Догра и индийские войска вторглись в Кашмир, община Ахмади сформировала добровольческий отряд «Фуркан», который активно боролся против индийских войск.
Последние две организации были ответвлениями организации Джамиат-уль-Улема-и-Хинд, существовавшей до обретения независимости, и состояли в основном из мусульман-деобандийцев (Деобанд был местом расположения Индийской академии теологии и исламской юриспруденции). Деобанди поддерживали Партию Конгресса до раздела в попытке положить конец британскому правлению в Индии. Деобанди также играли видную роль в движении Халифат 1920-х годов, движении, против которого публично выступал Джинна. Таким образом, Мусульманская лига испытывала трудности с вербовкой улемов на благо Пакистана, а Джинна и другие политики Лиги были в значительной степени склонны предоставить религиозным учителям их задачи по управлению духовной жизнью индийских мусульман. Если Лига и затрагивала кого-либо из улемов, то это были Барелвисы, но они тоже никогда не поддерживали Мусульманскую лигу, не говоря уже о призыве последней представлять всех индийских мусульман.
Доун привела доводы в пользу культурного национализма, основанного на искусстве/архитектуре, литературе/языке и «образе жизни». Решающее значение для этого утверждения о государственности, отделенной от большинства «индуистского» сообщества, имело закрепление национальной культуры, которая могла бы быть специфичной для индийских мусульман. В данном случае весьма изощренное определение «общей культуры» — «развитых проявлений мысли и чувства» — служит усилению этой самобытности. Индийские мусульмане думали иначе, чувствовали иначе, имели другую и уникальную историю и, следовательно, имели общую цель и интересы.
Деобанди выступали против раздела, отвергали теорию двух наций и решительно поддерживали националистическое движение, возглавляемое Конгрессом.
{{cite news}}
: CS1 maint: неподходящий URL ( ссылка )Индуистское националистическое движение фактически поддерживало идею теории двух наций.
{{cite journal}}
: CS1 maint: несколько имен: список авторов ( ссылка )