Граф Джакомо Талдегардо Франческо ди Салес Саверио Пьетро Леопарди ( США : / ˈ dʒ ɑː k ə m oʊ ˌ l iː ə ˈ p ɑːr d i , - ˌ l eɪ ə -/ , [3] [4] итальянский: [ˈdʒaːkomo leopardi] 29 июня 1798 — 14 июня 1837) — итальянский философ, поэт, эссеист и филолог . Его считают величайшим итальянским поэтом девятнадцатого века и одной из важнейших фигур мировой литературы, а также одним из основоположников литературного романтизма ; его постоянные размышления о существовании и человеческом состоянии , наполненные чувственным и материалистическим вдохновением, также снискали ему репутацию глубокого философа. Его широко считают одним из самых радикальных и сложных мыслителей XIX века [5] [6], но итальянские критики регулярно сравнивают его со своим старшим современником Алессандро Манцони , несмотря на то, что он выражает «диаметрально противоположные позиции». [7] Хотя он жил в уединенном городке в консервативной Папской области , он соприкоснулся с основными идеями Просвещения и , благодаря своей собственной литературной эволюции, создал замечательное и известное поэтическое произведение, относящееся к эпохе романтизма . Сильная лиричность его поэзии сделала его центральной фигурой на европейском и международном литературном и культурном ландшафте. [8]
Леопарди родился в местной дворянской семье в Реканати , в Марке , в то время, когда правило папство . Его отец, граф Мональдо Леопарди , увлекавшийся литературой и убежденный реакционер, оставался сторонником традиционных идеалов. Его мать, маркиза Аделаида Античи Маттеи, была холодной и авторитарной женщиной, одержимой восстановлением финансового состояния семьи, разрушенного пристрастием ее мужа к азартным играм. В доме царила строгая религиозная и экономическая дисциплина. Однако счастливое детство Джакомо, которое он провел с младшим братом Карло Орацио и сестрой Паолиной, наложило свой отпечаток на поэта, который записал свои переживания в стихотворении Le Ricordanze .
Следуя семейной традиции, Леопарди начал обучение под опекой двух священников, но его жажда знаний утолялась прежде всего в богатой библиотеке отца. Первоначально под руководством отца Себастьяно Санчини, Леопарди предпринял обширное и глубокое чтение. Эти «безумные и самые отчаянные» исследования включали в себя необычайное знание классической и филологической культуры – он мог свободно читать и писать на латыни, древнегреческом и иврите – но ему не хватало открытого и стимулирующего формального образования.
В возрасте от двенадцати до девятнадцати лет он постоянно учился, движимый также потребностью духовно уйти от жесткой среды отцовского палаццо. Его постоянные занятия подорвали и без того хрупкую физическую конституцию, а его болезнь, вероятно, болезнь Потта или болезнь Бехтерева , лишила его самых простых юношеских удовольствий. [9]
В 1817 году в поместье Леопарди приехал классицист Пьетро Джордани . Он стал другом Джакомо на всю жизнь, который черпал из этого чувство надежды на будущее. Тем временем жизнь в Реканати все больше давила на него, вплоть до того, что он попытался сбежать в 1818 году, но был пойман отцом и доставлен домой. После этого отношения между отцом и сыном продолжали ухудшаться, и за Джакомо постоянно следили остальные члены семьи.
Когда в 1822 году ему удалось ненадолго остаться в Риме со своим дядей, он был глубоко разочарован тамошней атмосферой коррупции и упадка, а также лицемерием церкви. На него произвела впечатление могила Торквато Тассо , к которому он чувствовал себя связанным здравым чувством несчастья. Пока Фосколо бурно жил между приключениями, любовными отношениями и книгами, Леопарди едва мог вырваться из домашнего гнета. Леопарди Рим казался убогим и скромным по сравнению с тем идеализированным образом, который он создал о нем. [10] Он уже испытал разочарование в любви дома, со своей кузиной Гельтрудой Касси. Тем временем его физические недуги продолжали ухудшаться.
В 1824 году владелец книжного магазина Стелла позвал его в Милан, попросив написать несколько произведений, в том числе Crestomazia della prosa e della poesia italiane . В этот период он перемещался между Миланом , Болоньей , Флоренцией и Пизой . [11] В 1827 году во Флоренции Леопарди встретил Алессандро Мандзони , хотя они и не сходились во взглядах. Он нанес визит Джордани и встретился с историком Пьетро Коллеттой .
В 1828 году, физически немощный и измученный работой, Леопарди отказался от предложения профессорской должности в Бонне или Берлине, сделанного послом Пруссии в Риме. В том же году ему пришлось отказаться от работы со Стеллой и вернуться в Реканати. В 1830 году Коллетта предложила ему возможность вернуться во Флоренцию благодаря финансовому вкладу «Друзей Тосканы». Последующее издание « Канти» позволило ему жить вдали от Реканати до 1832 года. Леопарди нашел родственную компанию среди либералов и республиканцев, стремившихся освободить Италию от ига Австрии. Хотя его своеобразные и пессимистические идеи сделали его единым партией, он выступал против «состояния подчинения» Италии и «сочувствовал идеалам конституционализма, республиканизма и демократии, а также поддерживал движения, призывающие итальянцев бороться за свою независимость». [12]
Позже он переехал в Неаполь к своему другу Антонио Раньери , надеясь получить физическую пользу от климата. Он умер во время эпидемии холеры 1837 года, непосредственной причиной которой, вероятно, был отек легких или сердечная недостаточность из-за его хрупкого физического состояния. Благодаря вмешательству Антонио Раньери в переговоры с властями останки Леопарди были захоронены не в общей могиле (как того требовали строгие гигиенические правила того времени), а в атриуме церкви Сан-Витале в Фуоригротте . В 1898 году его могила была перенесена в парк Вирджилиано (Мерджеллина) и объявлена национальным памятником. [13] [14]
В академических кругах ходили предположения, что Леопарди мог иметь гоморомантические наклонности. [15] Его интимная дружба с другими мужчинами, особенно с Раньери, включала в себя выражения любви и желания, выходящие за рамки того, что было типично даже для поэтов-романтиков. В отчете о его пребывании в Тоскане было написано, что он «приходил в ярость от любви» каждый раз, когда находился в присутствии красивого младшего брата женщины, которой он и Раньери оба восхищались (Фанни Тарджиони-Тоццетти), и что в таком безумии он направит свои чувства к Раньери. В 1830 году Леопарди получил письмо от Пьетро Коллетты , ныне интерпретируемое как декларация масонского братства. [16] [17] Близкий друг Леопарди Антонио Раньери был мастером масоном . [18] Тем не менее, на протяжении своей жизни у Леопарди было более двадцати пяти сентиментальных женских дружеских отношений, например, с Терезой Карниани Мальвецци или Шарлоттой Наполеоном Бонапартом . [19]
Семья Леопарди ведет происхождение от семьи Томази , жившей во времена римского императора Константина Великого . [20] [21] [22]
Это были тяжелые годы для Леопарди, когда он начал разрабатывать свою концепцию природы. Поначалу он считал это «благожелательным» по отношению к человечеству, помогающим отвлечь людей от их страданий. Позже, к 1819 году, в его представлении о Природе стал доминировать разрушительный механизм.
До 1815 года Леопарди был по существу эрудированным филологом. Лишь после этого он начал посвятить себя литературе и поискам красоты, как он утверждает в знаменитом письме к Джордани 1817 года. « Помпео в Египте » («Помпей в Египте», 1812), написанное в четырнадцатилетнем возрасте, представляет собой анти - Манифест Цезаря. Помпей считается защитником республиканских свобод. Storia dell'Astronomia («История астрономии», 1813 г.) представляет собой сборник всех знаний, накопленных в этой области до времен Леопарди. В том же году выходит «Saggio sopra gli errori popolari degli antichi » («Очерк популярных заблуждений древних»), возвращающий к жизни древние мифы. «Ошибки» — это фантастические и смутные фантазии древних. Античность, по мнению Леопарди, — это детство человеческого рода, который видит в звездах олицетворение своих мифов и мечтаний.
В 1815 году была выпущена «Orazione agli Italiani in Casee della Liberazione del Piceno » («Речь итальянцам об освобождении Пичено»), гимн «освобождению», достигнутому Италией после вмешательства австрийцев против Мюрата . В том же году он перевел «Батракомиомахию» (войну между лягушками и мышами, в которой Зевс в конце концов посылает крабов, чтобы истребить их всех), ироническую рапсодию, высмеивающую « Илиаду » Гомера , когда-то приписываемую самому эпическому поэту.
В 1816 году Леопарди опубликовал Discorso sopra la vita e le opere di Frontone («Рассуждение о жизни и творчестве Фронто »). Однако в том же году он вступил в период кризиса. Он написал L'appressamento della morte , стихотворение в стиле терца , в котором поэт переживает смерть, которую он считает неизбежной, как утешение. Тем временем начались другие физические страдания и серьезное ухудшение зрения. Он остро осознавал контраст между внутренней жизнью человека и его неспособностью проявить ее в отношениях с другими.
Леопарди отказался от своих филологических исследований и все больше переходил к поэзии, читая итальянских авторов 14, 16 и 17 веков, а также некоторых своих итальянских и французских современников. Его видение мира претерпело изменения: он перестал искать утешения в религии, которая пронизывала его детство, и стал все более склоняться к эмпирическому и механистическому видению вселенной, вдохновленному, среди прочего, Джоном Локком .
В 1816 году были опубликованы идиллии «Le rimembranze» и «Inno a Nettuno» («Гимн Нептуну»). Второй, написанный на древнегреческом языке, был воспринят многими критиками как подлинная греческая классика. Он также перевел вторую книгу «Энеиды » и первую книгу «Одиссеи » . В том же году в письме составителям Biblioteca Italiana ( Монти , Ачерби , Джордани) Леопарди выступил против статьи мадам де Сталь , призывающей итальянцев перестать оглядываться в прошлое, а вместо этого изучать труды иностранцев, поэтому чтобы оживить свою литературу. Леопарди утверждал, что «знание», которое является приемлемым, — это не то же самое, что «подражание», чего требовала мадам де Сталь, и что итальянская литература не должна позволять себе загрязняться современными формами литературы, а должна обращать внимание на Греческая и латинская классика. Поэт должен быть оригинальным, а не задыхаться изучением и подражанием: только первый поэт в истории человечества мог быть по-настоящему оригинальным, так как на него не было никого, кто мог бы повлиять на него. Необходимо было поэтому максимально приблизиться к оригиналам, черпая вдохновение из собственных ощущений, не подражая никому.
Благодаря дружбе с Джордани, с которым в 1817 году он завязал плодотворную переписку, его дистанцирование от консерватизма отца стало еще острее. В следующем году он написал All'Italia («Италии») и Sopra il Monumento di Dante («О памятнике Данте »), два очень полемических и классических патриотических гимна, в которых Леопарди выразил свою приверженность либеральным и сильно светские идеи.
В этот же период он участвовал в дискуссиях, охвативших литературную Европу того времени, между классиками и романтиками , подтверждая свою позицию в пользу первого в Discorso di un Italiano attorno alla poesia Romantica («Дискурс Итальянский о романтической поэзии»).
В 1817 году он влюбился в Гертруду Касси Лаццари и написал Memorie del primo amore («Воспоминания о первой любви»). В 1818 году он опубликовал «Il primo amore» и начал писать дневник, который продолжал пятнадцать лет (1817–1832), « Зибальдоне» .
All'Italia и Sopra il Monumento di Dante положили начало серии крупных произведений. В двух канти впервые появляется понятие «чрезмерной» или «сверхцивилизации», губительной для жизни и красоты. В стихотворении «Вся Италия » Леопарди оплакивает павших в битве при Фермопилах (480 г. до н.э., битва между греками под предводительством Леонида и персами под предводительством Ксеркса ) и вспоминает величие прошлого. Во второй песне он обращается к Данте и просит его пожалеть о жалком состоянии его отечества. В последующих великих песнях (сорок одна, включая фрагменты) наблюдается постепенный отказ от реминисценций, литературных аллюзий и условностей.
В 1819 году поэт попытался спастись от гнетущей домашней ситуации, отправившись в Рим. Но его поймал отец. В этот период его личный пессимизм перерастает в своеобразный философский пессимизм Леопарди. К этому раннему периоду искусства Леопарди относятся также «Ремембранза » и «Приложение делла Морте» .
Шесть Идилли («Идиллии»), а именно Il sogno («Сон»), L'Infinito («Бесконечное»), La sera del dì di festa («Вечер праздника»), Алла Луна («Вечер праздника»), Алла Луна («Вечер праздника » ). На Луну»), La vita solitaria («Уединенная жизнь») и Lo spavento notturno («Ночной ужас») последовали за первой песней. Il sogno по-прежнему остается петрарским , тогда как другие, последовавшие за ним, являются плодом более зрелого и независимого искусства. Леопарди устанавливает с природой своего рода согласие, которое ослабляет боль и дискомфорт.
Во всех идиллиях первые искры, порожденные памятью или сладостью природы, превращают свои краски в интуитивное ощущение всеобщей боли, быстротечности вещей, гнетущей тяжести вечности, неумолимого течения времени, слепой силы природы.
[ оригинальное исследование? ] Высшего выражения поэзии достигает Леопарди в «Бесконечности» , которая одновременно является философией и искусством, поскольку в краткой гармонии стихов сосредоточены выводы долгих философских размышлений. Тема — это концепция, которую разум может постичь лишь с огромным трудом. Поэт рассказывает о случае, который он часто испытывает, сидя в укромном месте на холме. Его глаза не могут дотянуться до горизонта из-за живой изгороди, окружающей это место; вместо этого его мысль способна представить себе безграничные пространства:
«Sempre caro mi fu quest'ermo cole,
E questa siepe, che da tanta parte
Dell'ultimo orizzonte il Guardo Esclude».
Другая интерпретация предполагает, что этот холм символизирует высоты, которых достигает человеческая мысль, но на вершине есть изгородь, которая не позволяет увидеть последний горизонт, за пределами смерти и существования. Таким образом, эту преграду можно интерпретировать как обозначение пределов человеческого понимания существования человека во Вселенной. Вот почему стихотворение начинается с «Sempre caro mi fu», что можно перевести как «Это всегда было для меня дорого». Тишина глубока; когда приходит дуновение ветра, этот голос звучит как голос настоящего времени и, напротив, вызывает в памяти все времена прошлые и вечность. Таким образом, мысль поэта перегружена новыми и неизведанными предложениями, но «il naufragar m'è dolce in questo mare» («кораблекрушение / кажется мне сладким в этом море». Английский перевод А. С. Клайна).
Леопарди возвращается к воспоминаниям об античных эпохах и призывает своих современников искать в произведениях классиков благородные древние добродетели.
По случаю открытия Де Республики Цицерона со стороны Май Леопарди написал стихотворение Ad Angelo Mai («Анджело Май»), в котором он ссылается на образы многих итальянских поэтов, от Данте и Петрарки до Торквато Тассо. которого он чувствовал так близко к себе, к своему современнику Витторио Альфьери .
В лирическом Nelle nozze («О свадьбе моей сестры Паолины»), событии, которое не произошло, в ходе пожелания счастья сестре поэт пользуется случаем, чтобы превознести силу и добродетель женщин древность и очернять свое время за то, что оно не позволяло быть добродетельным и счастливым, так как только после смерти восхваляются те, кто прожил нравственно хорошую жизнь.
Песня Ad un vincitor di pallone («Победителю игры в мяч») выражает презрение к скуке жизни, которая представляет собой не что иное, как монотонное повторение человеческих дел и ценность которой может восстановить только опасность: только тот, кто был рядом врата смерти способен найти сладость в жизни.
В Bruto Minore («Брут Младший») Брут, убийца Цезаря , изображен как человек, который всегда верил в честь, добродетель и свободу и в конечном итоге пожертвовал всем ради этих идеалов. Он пришел к пониманию, слишком поздно, чтобы что-то изменить, что все было сделано напрасно, что все было бессмысленно и что он даже умрет бесчестным и опозоренным за свои благие намерения.
Его размышления приводят его к выводу, что мораль бессмысленна; Юпитер награждает только эгоистов и играет в произвольные игры с несчастным человечеством. Человек более несчастен, чем остальные представители животного царства, потому что последние не знают, что они несчастны, и поэтому не размышляют над вопросом о самоубийстве, а даже если бы и могли, ничто не помешало бы им совершить этот поступок без колебаний.
.jpg/1280px-Brygos_Painter_ARV_385_228_Alkaios_and_Sappho_-_Dionysos_and_maenad_(08).jpg)
Сафо также трагическая фигура. На самом деле это великий и щедрый дух, исключительный ум и возвышенный характер, запертый в жалком теле. Сафо любила свет (любимого человека, по преданию, звали Фаоном , по-гречески Φάων, от φῶς, свет), но жизнь ее была сделана из тени; она любила природу и красоту, но природа была для нее как злая мачеха, и она, чувствительная, культурная и утонченная, заключена в темнице уродливого тела. И величие ее гения не может избавить ее от этого ужаса.
В Сафо Леопарди видит себя отсталым, но на самом деле лесбосская поэтесса не была ни уродливой, ни несчастной, как ее изображает Леопарди, который основывал свое изображение на ложном традиционном убеждении. Сафо знала, вкусила и воспевала красоту и любовь больше, чем это было возможно для Леопарди. Но смирение с несчастьем, болью и одиночеством, отказ от радостей жизни звучит в стихах Леопарди искренним вздохом женской души.
Песнь начинается как сладкий апостроф безмятежным ночам, когда-то дорогим безмятежному поэту, но слова быстро превращаются в яростное воспоминание о природе в буре, которая отражает ее внутреннее смятение. Мучительные и обвинительные вопросы, которые Леопарди задает судьбе, лишившей несчастную Сапфо красоты, прерываются мыслью о смерти. Пожелав напрасно любимому человеку того немногого счастья, которого можно достичь на этой земле, Сафо в заключение утверждает, что из всех надежд на радость, из всех иллюзий ее ждет только Тартар .
Canti Alla primavera («К весне») и Al conte Carlo Pepoli («Графу Карло Пеполи ») возникают из одной и той же духовной ситуации. Первый оплакивает падение великих иллюзий («gli ameni inganni») и воображаемых мифологических миров прошлого, украсивших и обогативших фантазию человека. Второй осуждает потерю счастья, которая произошла в результате.
В «Alla primavera » Леопарди воспевает древние времена, когда нимфы населяли поля, леса, источники, цветы и деревья. Хотя лирический стиль внешне классический, он также пронизан характерной неудовлетворенностью присутствием романтиков. Леопарди здесь романтизирует чистые намерения греков, поскольку на самом деле он был романтиком в своих чувствах и классиком в своем воображении и интеллекте.
В « Epistolario a Carlo Pepoli» Леопарди пытается доказать своему другу тезис (напоминающий буддизм), согласно которому, поскольку жизнь не имеет другой цели, кроме счастья, и поскольку счастье недостижимо, вся жизнь представляет собой не что иное, как бесконечную борьбу. Но тот, кто отказывается работать, угнетен скукой жизни и должен искать отвлечений в бесполезных занятиях. Более того, те, кто посвящает себя поэзии, если у них нет отечества, страдают больше, чем те, у кого есть несвобода, потому что они вполне осознают ценность идеи государственности.
В этот момент разочарованный Леопарди подумывает о том, чтобы отказаться от поэзии ради философии, но без всякой надежды на славу. Он смирился с уверенностью в боли и скуке, на которые обречено человечество, и поэтому считает необходимым отказаться от иллюзий и поэзии, чтобы размышлять о законах и судьбах вселенной.
В 1823 году он написал песнь Alla sua donna («Своей женщине»), в которой выражает свое горячее стремление к женскому идеалу, который с любовью мог бы сделать жизнь красивой и желанной. В юности он тщетно мечтал встретить женщину, которая воплотила бы такой женский идеал: платоническую идею, совершенную, неприкосновенную, чистую, бестелесную, мимолетную и иллюзорную.
Это гимн не одной из многочисленных «любовей» Леопарди, а открытию, которое он неожиданно сделал — на той вершине своей жизни, от которой позже отказался, — что то, что он искал в любимой женщине, было « «что-то» за ее пределами, что стало видимым в ней, что сообщалось через нее, но было за ее пределами. Этот прекрасный гимн Женщине заканчивается страстным призывом:
Между 1823 и 1828 годами Леопарди отложил лирическую поэзию, чтобы сочинить свой выдающийся прозаический опус Operette Morali («Маленькие моральные произведения»), который состоит (в окончательной форме) из серии из 24 новаторских диалогов и художественных эссе, посвященных разнообразные темы, уже ставшие к тому времени привычными для его творчества. Одним из самых известных диалогов является: Dialogo della Natura e di un Islandese , в котором автор выражает свои основные философские идеи.
После 1823 года Леопарди отказался от мифов и выдающихся фигур прошлого, которые, как он теперь считал, превратились в бессмысленные символы, и обратился к писаниям о страданиях в более «космическом» смысле.
В 1828 году Леопарди вернулся к лирической поэзии с Il Risorgimento («Возрождение»). Стихотворение представляет собой по существу историю духовного развития поэта с того дня, когда он пришел к убеждению, что в его душе угасли все пульсации жизни, до момента, когда в нем вновь пробудились лирическое и сентиментальное. Странное оцепенение сделало его апатичным, безразличным к страданиям, любви, желаниям и надеждам. Жизнь казалась ему пустынной, пока лед не начал таять и душа, пробуждаясь, наконец, не почувствовала возрождение древних иллюзий. Отвоевав дар чувства, поэт принимает жизнь такой, какая она есть, потому что она оживает чувством страдания, терзающим его сердце, и, пока он жив, он не восстанет против тех, кто обрекает его на жизнь. Это обретенное спокойствие состоит в созерцании собственной совести, своих собственных чувств, даже когда запустение и отчаяние охватывают душу.
Леопарди радуется тому, что после долгого периода бесстрастия и скуки заново открыл в себе способность двигаться и испытывать боль. С Рисорджименто в поэте вновь пробуждается лиризм, который сочиняет канти, обычно краткие, в которых маленькая искра или сцена расширяется, расширяясь до вечного видения существования. Он вызывает образы, воспоминания и моменты прошлого счастья.
В 1828 году Леопарди сочинил, пожалуй, свое самое известное стихотворение «Сильвия» («Сильвии»). Молодая дама из титула — возможно, дочь слуги в доме Леопарди — является воплощением надежд и иллюзий молодого поэта, которому суждено слишком рано погибнуть в борьбе с реальностью, как юная Сильвия. уничтожен туберкулезом, «chiuso morbo». [25] Часто спрашивают, действительно ли Леопарди был влюблен в эту молодую женщину, но искать подтверждения в биографических свидетельствах — значит упускать из виду суть стихотворения. Сильвия — это выражение самой глубокой и трагической любви к жизни , которую Леопарди, несмотря на все страдания, психологические терзания и негативное философствование, не смог подавить в своем духе. Это стихотворение демонстрирует, почему так называемый «нигилизм» Леопарди не проникает достаточно глубоко, чтобы затронуть источник его поэзии: его любовь к человеку, природе и красоте. Однако обвинение, которое Леопарди выдвигает против Природы, очень сильно, поскольку она ответственна за сладкие мечты юности и за последующие страдания после того, как «видимость истины» ( l'apparir del vero , т.60) разрушила их.
Canto Il passero solitario («Одинокий воробей») отличается классическим совершенством по структуре стихов и четкости образов. Леопарди созерцает щедрость природы и призывно улыбающийся ему мир, но поэт стал человеконенавистническим и безутешным из-за упадка здоровья и молодости, лишения всякой радости. Он чувствует пиршество, которое преподносит ему природа, но не может принять в нем участие и предвидит угрызения совести, которые охватят его в грядущие годы, когда он пожалеет о юношеской жизни, которой так и не прожил. В этом смысле он одинок, как и воробей, или даже хуже, так как последний живет один инстинктом, тогда как поэт наделен разумом и свободной волей.
В 1829 году в Реканати, куда он был вынужден вернуться вопреки своему желанию из-за растущей немощи и финансовых трудностей, поэт написал Le Ricordanze («Воспоминания»), возможно, стихотворение, в котором автобиографические элементы наиболее очевидны. В нем рассказывается история мучительной радости человека, который чувствует, как его чувства возбуждаются, когда он снова видит места, полные воспоминаний детства и юности. Эти чувства теперь противостоят ужасной и беспощадной реальности и глубокому сожалению о потерянной молодости. Эфемерное счастье воплощено в Нерине (персонаж, возможно, основанный на том же вдохновении, что и Сильвия, Тереза Фатторини).
Нерина и Сильвия — обе мечты, мимолетные фантомы; жизнь для Леопарди — иллюзия, единственная реальность — смерть. Женщина, Сильвия, Нерина или «la sua donna» — всегда лишь отражение самого поэта, поскольку сама жизнь для него — неуловимый и обманчивый призрак.
В 1829 году Леопарди написал La quiete dopo la tempesta («Спокойствие после бури»), в котором светлые и обнадеживающие стихи в начале переходят в мрачное отчаяние заключительной строфы, где удовольствие и радость воспринимаются как лишь мимолетные. прекращение страданий и высшее наслаждение дает только смерть. Он также делегирует свое достоинство толпе и не скорбит о печалях, которыми он одержим, и после этого его доблесть доминирует.
«Il sabato del Villaggio» того же года («Суббота в деревне»), как и « La quiete dopo la tempesta» , открывается изображением спокойной и обнадеживающей сцены жителей деревни (Реканати), готовящихся к воскресному отдыху и застолью. Далее, как и в другом стихотворении, оно разворачивается в глубокие, хотя и краткие и сдержанные поэтико-философские рассуждения о пустоте жизни: радость и иллюзия ожидания должны прийти к неудовлетворительному концу в воскресном застолье; точно так же все сладкие мечты и ожидания юности превратятся в горькое разочарование.
Примерно в конце 1829 года или в первых месяцах 1830 года Леопарди сочинил Canto notturno di un пасторе errante dell'Asia («Ночное пение странствующего азиатского пастуха»). При написании этой статьи Леопарди черпал вдохновение из чтения русского барона Мейендорфа «Voyage d'Orenbourg à Boukhara fait en 1820» , в котором барон рассказывает о том, как некоторые пастухи Центральной Азии, принадлежащие к киргизскому населению, практиковали род ритуального песнопения, состоящего из длинных и сладких строф, обращенных к полной луне. Песнь, разделенная на пять строф одинаковой длины, представляет собой диалог между пастухом и луной. Песнь начинается словами « Che fai tu Luna in ciel? Dimmi, che fai, /silenziosa Luna? » («Что ты делаешь, Луна на небе? Скажи мне, что ты делаешь, / молчащая Луна?»). Фактически, на протяжении всего стихотворения луна молчит, и диалог превращается поэтому в длинный и настойчивый экзистенциальный монолог пастуха, отчаянно ищущего объяснения, чтобы придать смысл бессмысленности существования. Два персонажа погружены в неопределенное пространство и время, подчеркивая универсальный и символический характер их встречи: пастух олицетворяет человеческий вид в целом, и его сомнения не случайны, то есть привязаны к ситуации здесь и сейчас. но скорее характерны для человека во все времена; луна же олицетворяет Природу, «прекрасную и ужасную» [26] силу, которая очаровывает и в то же время пугает поэта.
Пастух, человек скромного положения, обращает свои слова к луне вежливым, но настойчивым тоном, кипящим меланхолией. Именно отсутствие ответа со стороны небесного светила побуждает его продолжать, все более глубокое исследование роли Луны и, следовательно, роли человечества в отношении жизни и мира, определяющих всегда острее «сухая истина», столь дорогая поэзии Леопарди. Действительно, в первой строфе пастух, даже определяя луну как безмолвную, на самом деле ожидает от нее ответа и обнаруживает множество аналогий между своим состоянием и состоянием луны: оба они возникают утром, следуют их всегда одинаковые пути и, наконец, остановиться, чтобы отдохнуть. Жизнь Луны, как и жизни пастуха, кажется совершенно бессмысленной. Однако в середине этой строфы появляется очень важное различие: ход человеческой жизни конечен, и его течение, подобное прохождению «vecchierel bianco» (Петрарка, « Канцоньер» , XVI), заканчивается трагически в ужасная бездна» смерти. Такое состояние, которое определяется во второй строфе как состояние глубокого страдания («se la vita è sventura, perché da noi si dura?»), чрезвычайно отличается от состояния Луны, которая вместо этого кажется вечной». девственница» и «нетронутая».
В третьей строфе пастух снова обращается к Луне с новыми силами и надеждой, полагая, что светило именно благодаря этому привилегированному внемирскому состоянию может дать ему ответы на самые насущные его вопросы: что такое жизнь ? Какова может быть его цель, поскольку она обязательно конечна? Что является первопричиной всего бытия? Но луна, как быстро узнает пастух овец, не может дать ответов на эти вопросы, даже если бы она их знала, поскольку такова природа: далекая, непостижимая, немая, а то и безразличная к заботам человека. Поиски смысла и счастья пастухом продолжаются до последних двух строф. В четвертом пастух обращается к своему стаду, наблюдая, как отсутствие самосознания, присущее каждой овце, позволяет ей прожить в кажущемся спокойствии свое недолгое существование, без страданий и скуки. Но эта мысль в конечном итоге отвергается самим пастухом в заключительной строфе, в которой он признает, что, вероятно, в какой бы форме ни зародилась и ни проявилась жизнь, будь то луна, овца или человек, на что бы она ни была способна, жизнь одинаково мрачна и трагична.
В этот период отношения Леопарди с семьей сведены к минимуму, и он вынужден обеспечивать себя самостоятельно в финансовом отношении. В 1830 году, после шестнадцати месяцев «notte orribile» (ужасной ночи), он принял щедрое предложение от своих тосканских друзей, которое позволило ему покинуть Реканати.
В последней песне преобладают философские исследования, за исключением Трамонто делла Луна («Закат Луны»), представляющего собой решительный возврат к идиллическому лиризму.
В 1831 году Леопарди написал Il pensiero Dominate («Доминирующая мысль»), в котором превозносится любовь как живая или оживляющая сила сама по себе, даже когда она безответна. Однако в стихотворении присутствует лишь стремление к любви без радости и оживления духа и, следовательно, остающаяся мыслью, иллюзией. Леопарди все разрушает, все осуждает, но желает спасти любовь от всеобщих миазм и защитить ее хотя бы в глубине собственной души. Чем пустыннее окружающее его одиночество, тем крепче он цепляется за любовь как веру в свою идеализированную, иллюзорную, вечную женщину («sua donna»), умиротворяющую страдания, разочарования и горечь. Поэт всеобщего страдания воспевает добро, которое превосходит жизненные невзгоды и на мгновение кажется певцом возможного счастья. Но идея смерти как единственной надежды человека возвращается, поскольку мир предлагает только две прекрасные вещи: любовь и смерть.
Il pensiero Dominate представляет собой первый экстатический момент любви, который почти сводит на нет осознание человеческого несчастья. Ради того, чтобы испытать радость такой красоты, стоит потерпеть страдания долгой жизни. «Il pensiero Dominate» и «Il risorgimento» — единственные стихотворения радости, написанные Леопарди, хотя даже в этих двух стихотворениях всегда появляется неугасимый пессимизм, который видит в объекте радости тщетный образ, созданный воображением.
Концепция двойственности любви и смерти снова поднимается в песне 1832 года Amore e Morte («Любовь и смерть»). Это размышление о мучениях и уничтожении, сопровождающих любовь. Любовь и смерть, по сути, близнецы: один — генератор всего прекрасного, а другой — кладет конец всем бедам. Любовь укрепляет и отменяет страх смерти, а когда он овладевает душой, она заставляет ее желать смерти. Некоторые, охваченные страстью, с радостью умрут за нее. Другие убивают себя из-за ран любви. Но счастье состоит в том, чтобы умереть в опьянении страсти. Из двух близнецов Леопарди осмеливается вызвать только смерть, которую символизирует уже не ужасная Ада Саффо, а юная дева, дарующая покой на вечность. Смерть — сестра любви и великая утешительница, которая вместе со своим братом — лучшее, что может предложить мир.
Также в 1832 году, вдохновленный стихотворением Джироламо Грациани 17-го века под названием Il Conquisto di Granata («Захват Гранады »), Леопарди написал «Консальво» . Консальво получает поцелуй от женщины, которую он давно и безответно любил, только тогда, когда, тяжело раненый, он оказывается на грани смерти. Консальво отличается от других canti тем, что имеет форму повести в стихах или драматической сцены. Это плод сентиментальной и томной литературы, которая характеризовала большую часть романтизма за пределами Италии.
Написанная в 1834 году, «Аспазия» возникает, как и «Консальво» , из болезненного опыта отчаянной и безответной любви к Фанни Тарджиони Тоццетти. Аспазия-Фанни — единственная настоящая женщина, представленная в поэзии Леопарди. Аспазия — умелый манипулятор, чье идеальное тело скрывает испорченную и прозаическую душу. Она — демонстрация того, что красота нечестна.
Поэт, тщетно ищущий любви, мстит судьбе и отвергнувшим его женщинам, прежде всего Таргиони, память о которой продолжает тревожить поэта после более чем года разлуки с ней. Постоянно возвращается память о напрасно любимой женщине, но в песне, вдохновленной пренебрежением к вызывающему и одновременно отстраненному поведению женщины, выражается также смирение со своей судьбой и гордость за то, что удалось вернуть себе независимость. Аспазия в своей ограниченности как женщины не может постичь глубину мужской мысли.
«A se stesso» (Самому себе) — это песнь 1833 года, в которой Леопарди обращается к своему сердцу. Последний обман, любовь, тоже мертв. Он думал, что любовь — одна из немногих вещей, ради которых стоит жить, но изменил свое мнение после отказа его любимой Фанни. К тому же она была влюблена в Антонио Раньери , лучшего друга Леопарди, который оставался с поэтом до конца. Его желанию, его надежде и его «сладким обманам» пришел конец. Его сердце билось всю жизнь, но пришло время ему перестать биться и остановиться. Надежде больше нет места. Все, чего он хочет, — это умереть, потому что смерть — единственный хороший подарок, который природа дала людям. В «Любви и смерти» любовь по-прежнему считалась хорошей вещью, потому что, когда вы влюблены, у вас возникают более сильные чувства, вы чувствуете себя живым всегда по-новому. Теперь он стал скептически относиться и к любви, потому что, если у него не будет Фанни, ему в жизни ничего не останется. Он просто хочет умереть, чтобы положить конец всем страданиям. Смерть — это дар, поскольку это конец всей человеческой боли, которая неизбежна, потому что она заложена в сущности человека, в жестоком проекте природы. Последний стих - «e l'infinita vanità del tutto», что означает «и бесконечная суета целого» и указывает на бессмысленность человеческой жизни и человеческого мира.
В песне Sopra un bassorilievo antico sepolcrale («Над барельефом древней гробницы») умерла молодая женщина, которая изображена прощающейся со своими близкими. Поэт взвешивает все за и против смерти, оставаясь в сомнении, хороша или плоха судьба девушки.
Леопарди, даже прекрасно осознавая безразличие природы, никогда не переставал полностью любить ее. В этих стихах поэт ставит перед природой сложные и острые вопросы, перечисляя беды и страдания, которые из-за смерти обрушиваются на человечество. Под влиянием любви поэт, видимо, обрел счастье хотя бы в смерти ( Il pensiero Dominate , Amore e morte ). Теперь, вместо этого, даже эта последняя иллюзия пала, и он повсюду не видит ничего, кроме несчастья.
Sopra il ritratto di una bella donna scolpito nel Monumento sepolcrale della medesima («О портрете красивой женщины, вылепленном в ее могильном памятнике») по сути является продолжением вышеизложенного.
Поэт, черпая вдохновение из погребальной скульптуры, вызывает образ прекрасной женщины и сравнивает ее умопомрачительную красоту с тем истошно-печальным образом, которым она стала; тот, который представляет собой не более чем грязь, пыль и скелет. Стихотворение не только сосредоточено на мимолетности красоты и человеческих вещей, но и указывает на зеркальную антиномию между человеческими идеалами и естественной истиной. Леопарди не отрицает — во всяком случае, подчеркивает он, — красоту человеческого рода в целом, и к концу стихотворения распространяет свою точку зрения на все возможные формы красоты, как интеллектуальные, так и эстетические. Однако эта универсальная красота остается недостижимой для человеческой природы, которая есть не что иное, как «polvere e ombra» («пыль и тень») и которая может соприкасаться, но никогда не обладать, идеалами, которые она воспринимает, оставаться укорененными в мире природы. которой оно было рождено, а также его требованиям.
В 1836 году, остановившись недалеко от Торре дель Греко на вилле на склоне Везувия , Леопарди написал свое нравственное завещание как поэт, La Ginestra (« Метла »), также известный как Il Fiore del Deserto («Цветок пустыни»). "). Стихотворение состоит из 317 стихов, в качестве размера используются свободные строфы из семисложных и семисложных слов . Он самый длинный из всех Канти и имеет необычное начало. Фактически, среди всех леопардовых песнопений только эта начинается со сцены запустения, за которой следует чередование очарования панорамы и звездного ночного неба. На литературном уровне это максимальное воплощение той антиидиллической « новой поэтики », с которой Леопарди экспериментировал уже с 1830-х годов.
Леопарди, после того, как описал ничтожность мира и человека по отношению к вселенной; после того, как он оплакивал шаткость человеческого положения, которой угрожает капризность природы, не как исключительное зло, а как постоянное и постоянное; и после высмеивания высокомерия и доверчивости человека, который выдвигает идеи прогресса и надежды, даже зная, что он смертен, сделать себя вечным, завершает замечанием, что взаимная солидарность является единственной защитой от общего врага, которым является природа. (см. Моральная оперетта , «Диалог Плотино и Порфирио»).
В этой песне, в которой Леопарди выражает свою обширную мысль о человечестве, истории и природе, можно обнаружить автобиографические элементы: как прямые (описанные места — это те места, которые окружают поэта в последние годы его жизни), так и косвенные, в образе человек бедный, слабый, но достаточно смелый, чтобы осознавать свое истинное положение. Скромное растение гинестра , живущее в пустынных местах, не отдаваясь силе Природы, напоминает этого идеального человека, отвергающего любые иллюзии о себе и не призывающего Небеса (или Природу) на невозможную помощь.
Везувий, великая гора, несущая разрушения, доминирует во всей поэме. Единственная достижимая истина — это смерть, к которой человек должен неумолимо идти, оставив всякую иллюзию и осознав свое жалкое положение. Такое осознание успокоит взаимную ненависть.
Это обширная поэма, симфонически построенная с блестящими чередованиями тонов: от грандиозной и трагической картины грозящего разрушения вулкана и распростёртых бесплодной лавы до острой идеологической аргументации, до космических искр, проецирующих небытие земли и человека в необъятности вселенной, к видению бесконечного течения веков человеческой истории, над которым всегда тяготела непреложная угроза природы, к нежным нотам, посвященным «цветку в пустыне», в которых сжаты сложные символические значения: жалость к страданиям человека и достоинство, которое должно быть свойственно человеку перед лицом непобедимой силы природы, сокрушающей его.
Существенное изменение происходит с « Джинестрой» , завершающей поэтическую карьеру Леопарди, наряду с «Iltramonto della Luna» , поднимающим старые темы падения юношеских иллюзий. Стихотворение повторяет и подтверждает острую антиоптимистическую и антирелигиозную полемику, но в новом, демократическом регистре. Здесь Леопарди больше не отрицает возможность гражданского прогресса: он стремится построить идею прогресса, основанную именно на его пессимизме.
Последняя песня Iltramonto della Luna («Убывающая луна») была написана Леопарди в Неаполе незадолго до его смерти. Луна убывает, оставляя природу в полной темноте, точно так же, как уходит молодость, оставляя жизнь темной и заброшенной. Поэт словно предчувствует близость собственной смерти.
В 1845 году Раньери опубликовал по воле автора окончательное издание «Канти » .
В Palinodia al Marchese Gino Capponi (« Палинодия маркизу Джино Каппони ») Леопарди симулирует отказ («Палинодия») от своего пессимизма. Произведение, написанное в 1835 году, было задумано как сатирическое (сначала он считает, что человек несчастен и несчастен, но теперь прогресс заставил его пересмотреть свою позицию), но мысль о неизбежном разрушении, на которое природа обрекает все, заставляет его высказывать горькие выводы вопреки самому себе. По поводу этого произведения маркиз Каппони написал в письме Леопарди, что разделяет, по крайней мере частично, многие его идеи и поблагодарил его за «благородные стихи». Однако в письме, адресованном Виссе, он выразился совсем в иных выражениях: «Теперь надлежит мне написать [ответ] этому проклятому горбуну, которому вздумалось издеваться надо мной».
_-_5113_-_Napoli,_Museo_nazionale._Omero._il_miglior_busto_di_questo_poeta_(Ercolano).jpg/1280px-Brogi,_Giacomo_(1822-1881)_-_5113_-_Napoli,_Museo_nazionale._Omero._il_miglior_busto_di_questo_poeta_(Ercolano).jpg)
Сатирический тон, принятый Леопарди в большей части « Моральной оперетты» , также проявляется в некоторых из его поздних поэтических текстов, таких как « Палинодия» и «I nuovi credenti ». Но наиболее яркой демонстрацией его мастерства в этом виде искусства является, вероятно, « Паралипомени делла Батракомиомахия» , краткое комически-героическое стихотворение, состоящее из восьми строф по восемь строк в каждой. Леопарди написал его между 1831 и 1835 годами, начав во время своего последнего пребывания во Флоренции и закончив в Неаполе. Публикация состоялась посмертно в Париже в 1842 году, вызвав всеобщую реакцию возмущения и осуждения, как за резкое и антигероическое изображение событий Рисорджименто, так и за многочисленные материалистические философские отступления.
Термин Паралипомени по-гречески означает «несделанное или невысказанное». Батракомиомахия означает «война между лягушками и мышами». Батракомиомахия также была названием псевдогомеровской поэмы, которая на самом деле была написана в IV или V веке до нашей эры и переведена Леопарди между 1815 и 1826 годами. Таким образом, название намекает на интеграцию оригинального произведения, которое снова рассматривается. там, где оно остановилось, и повествование развивается. Сюжет представляет собой басню о конфликте между мышами, населяющими страну Топайя, и вторгшимися крабами. Но за сюжетом скрывается мощная саркастическая и полемическая мотивация. Животные и их действия имеют аллегорическое значение. В крабах, изображенных несимпатично и с чудовищными характеристиками, следует признать австрийцев; в мышах, иногда щедрых, но по большей части простодушных и трусливых, либеральных итальянцев. Поэма представляет исторические события, произошедшие между 1815 и 1821 годами: климат Реставрации, желаемой Священным союзом , и бесплодные попытки восстания 1820–1821 годов. Даже революционные движения 1831 года включены Леопарди, который мог следить за ними через умеренные тосканские кружки, которые он часто посещал и которые, возможно, послужили ему источником вдохновения для этой работы.
Утверждение поэтического жанра потребовало отказа от лирического стиля и принятия темпа повествования, отмеченного постоянной критико-сатирической напряженностью по отношению к идейно-философским убеждениям современной культуры: христианскому спиритуализму, вере в прогресс, антропоцентризму. Высмеиваются даже лозунги политической борьбы либералов, как в выражении ожидания иностранной интервенции, так и в их вере в модель конституционной монархии. Таким образом, Паралипомени представляют собой еще одну часть полемической войны Леопарди с современностью и, прежде всего, исключительный вылазку на территорию исторических/политических комментариев, которым Леопарди обычно не противостоит в прямой форме. Что касается итальянского Рисорджименто, то здесь он с необычайной бурностью очерчивает фундаментальные границы: склонность к компромиссу с древними интересами и установленными властями, тщеславие, оппортунизм, идеологическая простодушие, отсутствие подходящего прагматического осознания. Стиль вообще отказывается от выразительной концентрации лирических текстов и развивается в широком и расслабленном дискурсивном темпе, с чередованием авантюрных моментов и яростно-карикатурно-полемических моментов, описаний и философских отступлений.
В марте 1837 года, незадолго до своей смерти, Леопарди объявил, что соберет в один том некоторые «мысли» («pensieri») о человеке и обществе. Такой сборник должен был стать частью французского издания полного собрания сочинений Леопарди. Через несколько месяцев (14 июня) поэт умер, оставив произведение незавершенным, и фрагменты были опубликованы его другом Раньери, который также дал название. [27]
Основная часть содержимого Pensieri получена из Зибальдона . Тон резко спорный по отношению к человечности, которую Леопарди считает злонамеренной, и кажется, что поэт хочет отомстить миру в последний раз. [28]
.djvu/page1-1280px-Pensaments_(1912).djvu.jpg)
Zibaldone di pensieri (см. также «Обычную книгу#Zibaldone ») представляет собой сборник личных впечатлений, афоризмов, философских наблюдений, филологических анализов, литературной критики и различных типов заметок, который был опубликован посмертно в семи томах в 1898 году под первоначальным названием Pensieri di pensieri. varia filosofia e di bella Letteratura ( «Разные мысли о философии и литературе »).
Публикация состоялась благодаря специальной правительственной комиссии под председательством Джозуэ Кардуччи по случаю столетнего юбилея со дня рождения поэта. Лишь в 1937 году, после переиздания оригинального текста, дополненного примечаниями и индексами литературного критика Франческо Флоры, произведение окончательно приобрело то название, под которым оно известно сегодня.
В « Зибальдоне » Леопарди сравнивает невинное и счастливое состояние природы с состоянием современного человека, испорченного чрезмерно развитой способностью разума, который, отвергая необходимые иллюзии мифа и религии в пользу темной реальности уничтожения и пустоты, может только порождают несчастье. «Зибальдоне » содержит поэтический и экзистенциальный маршрут самого Леопарди; это смесь философских аннотаций, схем, целых сочинений, нравственных размышлений, суждений, маленьких идиллий, эрудированных рассуждений и впечатлений. Леопарди, даже оставаясь вне кругов философских дебатов своего столетия, смог разработать чрезвычайно новаторское и провокационное видение мира. Нетрудно назвать Леопарди отцом того, что в конечном итоге стало называться нигилизмом .
Шопенгауэр , упоминая великие умы всех времен, выступавшие против оптимизма и выражавшие свое знание мировых страданий, писал:
Но никто в наши дни не рассматривал эту тему так подробно и исчерпывающе, как Леопарди. Он целиком пропитан и пронизан ею; везде его тема — насмешка и убогость этого существования. Он представляет ее на каждой странице своих произведений, но в таком многообразии форм и применений, с таким богатством образов, что он никогда не утомляет нас, а, напротив, оказывает отвлекающее и возбуждающее действие.
- Мир как воля и представление , Vol. II, гл. XLVI
