Император Цяньлун (25 сентября 1711 г. — 7 февраля 1799 г.), также известный под своим храмовым именем император Гаоцзун из Цин , личным именем Хунли , был шестым императором династии Цин и четвертым императором Цин, правившим Китаем . Он официально правил с 1735 года до своего отречения в 1796 году, но впоследствии сохранял абсолютную власть до своей смерти в 1799 году, что сделало его одним из самых долгоправящих монархов в истории, а также одним из самых долгоживущих.
Четвертый и любимый сын императора Юнчжэна , Цяньлун взошел на престол в 1735 году. Очень амбициозный военачальник, он возглавил ряд кампаний во Внутренней Азии, Бирме, Непале и Вьетнаме и подавил восстания в Цзиньчуане и Тайване. При жизни он получил от тибетских подданных Цин обожествленный титул императора Манджушри . Внутри страны Цяньлун был крупным покровителем искусств, а также плодовитым писателем. Он спонсировал составление Полной библиотеки четырех сокровищниц , крупнейшего собрания, когда-либо созданного по истории Китая, а также руководил обширными литературными расследованиями , которые привели к запрету около 3100 произведений.
В 1796 году Цяньлун отрекся от престола после 60 лет правления из уважения к своему деду, императору Канси , правившему 61 год, чтобы избежать узурпации его престола как самого долгоправящего императора Цин. [1] Ему наследовал его сын, который взошел на престол как император Цзяцин , но правил только номинально, поскольку Цяньлун удерживал власть как почетный император до своей смерти в 1799 году в возрасте 87 лет.
Цяньлун руководил эпохой Высокого Цин , которая ознаменовала пик могущества, влияния и процветания династии. Во время его долгого правления империя имела самое большое население и экономику в мире и достигла наибольшего территориального охвата. В то же время годы изнурительных кампаний серьезно ослабили армию Цин, что в сочетании с повсеместной коррупцией, расточительностью при дворе и застойным гражданским обществом привело к постепенному упадку и окончательному краху империи Цин.
Хунли был четвертым сыном императора Юнчжэна и родился у благородной супруги Си . Хунли обожали как его дед, император Канси , так и его отец, император Юнчжэн. Некоторые историки [ кто? ] утверждают, что главной причиной, по которой император Канси назначил императора Юнчжэна своим преемником, было то, что Хунли был его любимым внуком. Он чувствовал, что манеры Хунли были очень похожи на его собственные. В подростковом возрасте Хунли был способен к боевым искусствам и обладал литературными способностями.
После восшествия на престол отца в 1722 году Хунли стал циньваном ( принцем первого ранга) под титулом « Принц Бао первого ранга » (和碩寶親王; Héshuò Bǎo Qīnwáng ). Как и его многочисленные дяди, Хунли вступил в битву за престолонаследие со своим старшим единокровным братом Хунши , которого поддерживала большая фракция чиновников при императорском дворе, а также Юньси, принц Лянь . В течение многих лет император Юнчжэн не назначал ни одного из своих сыновей наследным принцем, но многие чиновники предполагали, что он отдавал предпочтение Хунли. Хунли отправлялся в инспекционные поездки на юг и был способным переговорщиком и исполнителем. Он также назначался главным регентом в тех случаях, когда его отец отсутствовал в столице.
Вступление Хунли на престол было уже предвидено до того, как он был официально провозглашен императором перед собравшимся императорским двором после смерти императора Юнчжэна . Молодой Хунли был любимым внуком императора Канси и любимым сыном императора Юнчжэна; император Юнчжэн поручил Хунли ряд важных ритуальных задач, когда последний был еще принцем, и включил его в важные придворные обсуждения военной стратегии . В надежде предотвратить возникновение борьбы за престолонаследие император Юнчжэн написал имя своего избранного преемника на листе бумаги и поместил его в запечатанный ящик, закрепленный за табличкой над троном во Дворце Небесной Чистоты (дворец Цяньцин). Имя в ящике должно было быть раскрыто другим членам императорской семьи в присутствии всех старших министров только после смерти императора. Когда император Юнчжэн внезапно умер в 1735 году, завещание было извлечено и зачитано перед всем императорским двором Цин , после чего Хунли стал новым императором. Хунли принял название эпохи «Цяньлун», что означает «Вечное величие».
В 1739 году принц Хунси (сын свергнутого наследного принца Канси, Юньрэна ) замышлял переворот с пятью другими принцами, чтобы свергнуть Цяньлуна и заменить его Хунси. [2] Они планировали начать свой переворот во время императорской охоты на охотничьих угодьях Мулан. [3] Хунси был провозглашен императором, но заговор был раскрыт принцем Хунси , и принцы были арестованы. [4] Мятежники были судимы; [5] наиболее видные заговорщики были заключены в тюрьму, [6] [7] в то время как менее значимые преступники были лишены своих титулов или понижены в должности. [8] [9] В 1778 году император Цяньлун восстановил первоначальные имена Юньси , Юньтан и Хунси и разрешил записывать их потомков в императорскую генеалогию. Однако император не отменил указы, лишавшие этих принцев их титулов. В 1783 году, когда были заказаны императорские хроники, историкам было приказано подчеркнуть роль императора в подавлении восстания и упомянуть, что «Хунси и другие хотели узурпировать трон» [10] .
Император Цяньлун был успешным полководцем. Сразу после восхождения на престол он отправил армии на подавление восстания Мяо . Его последующие походы значительно расширили территорию, контролируемую империей Цин. Это стало возможным не только благодаря военной мощи Цин, но и разобщенности и упадку сил народов Внутренней Азии.
Во время правления императора Цяньлуна Джунгарское ханство было включено в состав империи Цин и переименовано в Синьцзян , в то время как на западе Или был завоеван и размещен гарнизон. Включение Синьцзяна в империю Цин стало результатом окончательного поражения и уничтожения джунгаров ( или джунгаров), коалиции западных монгольских племен. Затем император Цяньлун приказал провести геноцид джунгаров . По словам исследователя династии Цин Вэй Юаня , 40% из 600 000 джунгаров были убиты оспой , 20% бежали в Российскую империю или казахские племена, а 30% были убиты армией Цин, [11] [12] что Майкл Эдмунд Кларк описал как «полное уничтожение не только государства джунгаров, но и джунгаров как народа». [13] Историк Питер Пердью утверждал, что истребление джунгар было результатом явной политики резни, начатой императором Цяньлуном. [12]
Геноцид джунгар сравнивают с истреблением тибетцев Цзиньчуань в 1776 году , которое также произошло во время правления императора Цяньлуна. [14] Когда победоносные войска вернулись в Пекин, в их честь был исполнен праздничный гимн. Маньчжурская версия гимна была записана иезуитом Амио и отправлена в Париж. [15]
Империя Цин наняла Чжао И и Цзян Юнчжи в Военном архивном управлении в качестве членов Академии Ханьлинь для составления работ по джунгарской кампании, таких как «Стратегия усмирения джунгар» (Pingding Zhunge'er fanglue). [16] Стихи, прославляющие завоевание Цин и геноцид джунгарских монголов, были написаны Чжао, [17] [18] который написал « Яньпу дзацзи» в стиле «заметок кистью», где были зафиксированы военные расходы правления императора Цяньлуна. [19] Чжао И восхвалял императора Цяньлуна как источник «мира и процветания восемнадцатого века». [20]
Халха-монгольские повстанцы под предводительством принца Чингунжава вступили в заговор с джунгарским вождем Амурсаной и возглавили восстание против империи Цин примерно в то же время, что и джунгары. Армия Цин подавила восстание и казнила Чингунжава и всю его семью.
В течение всего этого периода продолжались монгольские интервенции в Тибет и взаимное распространение тибетского буддизма в Монголии. После бунта в Лхасе в 1750 году император Цяньлун отправил армии в Тибет и прочно утвердил Далай-ламу в качестве правителя Тибета с резидентом и гарнизоном Цин для сохранения присутствия Цин. [21] Дальше военные кампании против непальцев и гуркхов поставили императора в тупик, где обе стороны были вынуждены подчиниться.
23 января 1751 года тибетские повстанцы, участвовавшие в бунте в Лхасе 1750 года против Цин, были зарезаны насмерть маньчжурским генералом Банди из династии Цин, подобно тому, что произошло с тибетскими повстанцами 1 ноября 1728 года во время правления его отца, императора Юнчжэна. Шесть лидеров тибетских повстанцев и лидер тибетских повстанцев Бло-бзан-бкра-сис были зарезаны насмерть. Остальные лидеры тибетских повстанцев были задушены и обезглавлены, а их головы были выставлены напоказ тибетской публике на шестах. Цин захватил имущество повстанцев и сослал других тибетских повстанцев. [22] Маньчжурский генерал Банди 26 января 1751 года отправил императору Цин Цяньлуну отчет о том, как он проводил резню и казнь тибетских повстанцев. Тибетские мятежники dBan-rgyas (Wang-chieh), Padma-sku-rje-c'os-a['el (Pa-t'e-ma-ku-erh-chi-ch'un-p'i-lo) и Tarqan Yasor (Ta-erh-han Ya-hsün) были зарублены насмерть за то, что ранили маньчжурских амбаней стрелами, луками и ружьями во время бунта в Лхасе, когда они напали на здание, в котором находились маньчжурские амбани (Labdon и Fucin). Тибетский мятежник Sacan Hasiha (Ch'e-ch'en-ha-shih-ha) был зарублен насмерть за убийство нескольких человек. Тибетские мятежники Ch'ui-mu-cha-t'e и Rab-brtan (A-la-pu-tan) были зарублены насмерть за разграбление денег и поджог во время нападения на амбаней. Тибетский мятежник Blo-bzan-bkra-sis, mgron-gner был зарезан насмерть за то, что был общим лидером мятежников, которые возглавили атаку, в ходе которой были разграблены деньги и убиты маньчжурские амбани. Двое тибетских мятежников, которые уже умерли до казни, были обезглавлены, один умер в тюрьме, Lag-mgon-po (La-k'o-kun-pu), а другой покончил с собой, так как испугался наказания, Pei-lung-sha-k'o-pa. Банди приговорил к удушению нескольких последователей мятежников и bKra-sis-rab-brtan (Cha-shih-la-pu-tan) посланника. Он приказал обезглавить заживо Ман-чина Те-ши-най и рДсон-дпона дБан-ргьяла (Ценг-пен Ванг-ча-ло) и Пьяг-мдсод-па Лха-скьябса (Шанг-чо-те-па Ла-ча-пу) за то, что они возглавили атаку на здание, первыми поднявшись по лестнице на следующий этаж, подожгли и несли солому для разжигания огня, а также убили несколько человек по приказу лидера мятежников. [23]
В 1762 году император Цяньлун был близок к войне с афганским эмиром Ахмад Шахом Дуррани из-за экспансии Цинского Китая в Центральной Азии. Хотя войска Цинской и Дурранийской империй были отправлены к границе в Центральной Азии, война не разразилась. Год спустя Дуррани отправил посланника в Пекин, подарив Цяньлуну четырех великолепных лошадей, которые стали предметом серии картин « Четыре афганских коня» . Однако афганский посланник не смог произвести хорошего впечатления на Цяньлуна, отказавшись выполнить поклон . [24] Позже Цяньлун отказался вмешиваться в убийство империей Дуррани султана Бадахшана , который был вассалом Цинского Китая. [25] [26]
Император Цяньлун ответил на просьбу вассальных государств Шан о военной помощи против наступающих сил Бирмы, [27] [28] но китайско-бирманская война закончилась полным провалом. Первоначально он считал, что это будет легкая победа над варварским племенем, и отправил только армию Зеленого Стандарта, базировавшуюся в Юньнани , которая граничит с Бирмой. Вторжение Цин произошло, когда большинство бирманских сил было развернуто в их последнем вторжении в сиамское королевство Аюттхая . Тем не менее, закаленные в боях бирманские войска отразили первые два вторжения 1765–66 и 1766–67 на границе. Региональный конфликт теперь перерос в крупную войну, которая включала военные маневры по всей стране в обеих странах. Третье вторжение (1767–1768) во главе с элитными маньчжурскими знаменосцами почти увенчалось успехом, проникнув глубоко в центральную Бирму в нескольких днях пути от столицы, Инвы . [28] Однако маньчжурские знаменосцы северного Китая не смогли справиться с «незнакомыми тропическими территориями и смертельными эндемическими заболеваниями» и были отброшены с большими потерями. После опасного положения король Синбьюшин перебросил свои армии из Сиама на китайский фронт. Четвертое и крупнейшее вторжение застряло на границе. Когда силы Цин были полностью окружены, в декабре 1769 года между полевыми командирами двух сторон было достигнуто перемирие. Силы Цин держали мощный военный строй в приграничных районах Юньнани около десятилетия, пытаясь вести еще одну войну, одновременно наложив запрет на межграничную торговлю на два десятилетия. Когда Бирма и Китай возобновили дипломатические отношения в 1790 году, правительство Цин в одностороннем порядке расценило этот акт как подчинение Бирмы и заявило о своей победе. [29] Император Цяньлун приказал зарубить насмерть маньчжурского генерала Элэдэнъэ (также пишется как Ээрдэнъэ (額爾登額 или, возможно, 額爾景額)) после того, как его командир Минжуй потерпел поражение в битве при Маймё в китайско-бирманской войне в 1768 году, потому что Элэдэнъи не смог помочь обойти Минжуя с фланга, когда тот не прибыл на место встречи. [30]
Обстоятельства во Вьетнаме также не были успешными. В 1787 году Ле Чиеу Тхонг , последний правитель вьетнамской династии Ле , бежал из Вьетнама и официально попросил восстановить его на троне в Тханглонге (современный Ханой ). Император Цяньлун согласился и отправил большую армию во Вьетнам, чтобы устранить Тханглонг ( мятежников, захвативших весь Вьетнам). Столица, Тханглонг, была завоевана в 1788 году, но несколько месяцев спустя армия Цин была разбита, и вторжение обернулось провалом из-за внезапного нападения во время Тэта (вьетнамского Нового года) Нгуен Хюэ , второго и самого способного из трех братьев Тхагсон. Империя Цин больше не поддерживала Ле Чиеу Тхонга, и его семья была заключена в тюрьму во Вьетнаме. Цин не вмешивалась во Вьетнам еще 90 лет.
Несмотря на неудачи на юге, в целом военная экспансия императора Цяньлуна почти удвоила площадь и без того огромной империи Цин и объединила многие неханьские народы, такие как уйгуры , казахи , киргизы , эвенки и монголы . Это было также очень дорогостоящее предприятие; средства в императорской казне были почти все вложены в военные экспедиции. [31] Хотя войны были успешными, они не были подавляющими. Армия Цин заметно уменьшилась и столкнулась с трудностями при столкновении с некоторыми врагами: кампания против горных народов Цзиньчуань заняла 2-3 года — сначала армия Цин была измотана, хотя Юэ Чжунци (потомок Юэ Фэя ) позже взял ситуацию под контроль. Битва с джунгарами была упорной и привела к большим потерям с обеих сторон.
Восстание уйгурских мусульман против маньчжуров в 1765 году произошло после того, как уйгурские женщины были изнасилованы слугами и сыном маньчжурского чиновника Сученга. [32] [33] [34] Говорили, что мусульмане Уш давно хотели спать на шкурах [Сучэна и его сына] и есть их мясо из -за того, что в течение месяцев маньчжурский чиновник Сученг и его сын насиловали уйгурских мусульманок. [35] Маньчжурский император Цяньлун приказал устроить резню в уйгурском мятежном городе, войска Цин поработили всех уйгурских детей и женщин и вырезали уйгурских мужчин. [36] Маньчжурские солдаты и маньчжурские чиновники, регулярно занимавшиеся сексом с уйгурскими женщинами или насиловавшие их, вызвали массовую ненависть и гнев против маньчжурского правления среди уйгурских мусульман. Вторжению Джахангира Ходжи предшествовало вторжение другого маньчжурского чиновника, Бинджина, который изнасиловал мусульманскую дочь аксакала Кокана в 1818-1820 годах. Цин стремилась скрыть изнасилование уйгурских женщин маньчжурами, чтобы предотвратить распространение гнева против их правления среди уйгуров. [37]
В конце пограничных войн армия Цин начала значительно слабеть. В дополнение к более мягкой военной системе, военачальники стали удовлетворены своим образом жизни. Поскольку большая часть войн уже произошла, военачальники больше не видели смысла в подготовке своих армий, что привело к быстрому военному упадку к концу правления императора Цяньлуна. Это было главной причиной неспособности армии Цин подавить восстание Белого лотоса , которое началось к концу правления императора Цяньлуна и продолжилось в правление императора Цзяцина .
Император Цяньлун, как и его предшественники, серьезно относился к своей культурной роли. Во-первых, он работал над сохранением маньчжурского наследия, которое он считал основой морального характера маньчжуров и, таким образом, власти династии. Он приказал составить генеалогии, истории и ритуальные руководства на маньчжурском языке, а в 1747 году тайно приказал составить Шаманский кодекс , опубликованный позже в Полной библиотеке четырех сокровищниц . Он еще больше укрепил культурные и религиозные притязания династии в Центральной Азии , приказав построить копию тибетского дворца Потала , храм Путо Цзунчэн , на территории императорского летнего дворца в Чэндэ . [38] Чтобы представить себя в буддийских терминах для умиротворения монголов и тибетских подданных, он заказал танка , или священную картину, изображающую его как Манджушри , Бодхисаттву Мудрости. [39] Он также был поэтом и эссеистом. Его собрание сочинений, которое он опубликовал в десятикратной серии между 1749 и 1800 годами, содержит более 40 000 стихотворений и 1300 прозаических текстов, которые, если бы он сочинил их все, сделали бы его одним из самых плодовитых писателей всех времен. [40]
Император Цяньлун был крупным покровителем и важным «хранителем и реставратором» конфуцианской культуры. У него был ненасытный аппетит к коллекционированию, и он приобрел большую часть «великих частных коллекций» Китая любыми необходимыми средствами и «реинтегрировал их сокровища в императорскую коллекцию». [40] Он сформировал команду культурных советников, чтобы помочь найти коллекции купеческих семей, которые нужно было продать или чьи наследники потеряли интерес. Иногда он оказывал давление или заставлял богатых чиновников сдавать драгоценные предметы, предлагая извинить недостатки в их работе, если они сделают определенный «подарок». Несколько раз он утверждал, что картина может быть защищена от кражи или пожара, только если ее отнести в Запретный город. [41]
Огромная коллекция произведений искусства императора стала интимной частью его жизни; он брал с собой в путешествия пейзажные картины , чтобы сравнивать их с реальными пейзажами, или вешал их в специальных комнатах во дворцах, где он жил, чтобы делать надписи при каждом посещении. [40] «Он также регулярно добавлял поэтические надписи к картинам императорской коллекции, следуя примеру императоров династии Сун и художников-литераторов династии Мин. Они были знаком отличия для работы и видимым знаком его законной роли императора. Наиболее характерным для императора Цяньлуна является другой тип надписей, раскрывающий уникальную практику обращения с произведениями искусства, которую он, по-видимому, выработал для себя. В определенных фиксированных случаях в течение длительного периода он размышлял над рядом картин или произведений каллиграфии, которые имели для него особое значение, регулярно надписывая каждую из них в основном личными заметками об обстоятельствах наслаждения ими, используя их почти как дневник». [40] В частности, император Цяньлун разместил в Зале трех редкостей (Саньситан), небольшой комнате в Зале умственного развития , три каллиграфических произведения: «Своевременное очищение после снегопада» Ван Сичжи из династии Цзинь , «Середина осени» его сына Ван Сяньчжи и «Письмо Боюаню» Ван Сюня . [42] [43] [44]
Большинство из нескольких тысяч предметов из нефрита в императорской коллекции датируются его правлением. Император также был особенно заинтересован в коллекционировании древних бронз, бронзовых зеркал и печатей ," [40] в дополнение к гончарным изделиям, [керамике и прикладному искусству, такому как эмалирование , работа по металлу и лакировка, которые процветали во время его правления; значительная часть его коллекции находится в Фонде Персиваля Дэвида в Лондоне. Музей Виктории и Альберта и Британский музей также имеют коллекции искусства эпохи Цяньлуна.
Одним из его самых грандиозных проектов было собрать команду ученых для составления, редактирования и печати крупнейшей коллекции китайской философии, истории и литературы, когда-либо созданной. [41] Известная как Полная библиотека четырех сокровищниц (или Сыку Цюаньшу ), она была опубликована в 36 000 томах, содержащих около 3 450 полных произведений и нанятых до 15 000 переписчиков. Она сохранила множество книг, но также была предназначена для выявления и подавления политических оппонентов, требуя «тщательного изучения частных библиотек для составления списка из примерно одиннадцати тысяч произведений из прошлого, из которых около трети были выбраны для публикации. Работы, не включенные в нее, были либо обобщены, либо — во многих случаях — запланированы к уничтожению». [41]
Около 2300 работ были перечислены для полного подавления и еще 350 для частичного подавления. Целью было уничтожить писания, которые были антицинскими или мятежными, которые оскорбляли предыдущие «варварские» династии или которые имели дело с проблемами границы или обороны. [45] Полное редактирование Полной библиотеки четырех сокровищниц было завершено примерно за десять лет; в течение этих десяти лет 3100 названий (или произведений), около 150 000 экземпляров книг были либо сожжены, либо запрещены. Из тех томов, которые были отнесены к Полной библиотеке четырех сокровищниц , многие были подвергнуты удалению и изменению. Книги, изданные во времена династии Мин, понесли наибольший ущерб. [46]
Власть оценивала нейтральность любого отдельного символа или предложения; если власть решала, что эти слова или предложение были уничижительными или циничными по отношению к правителям, то начиналось преследование. [47] Во времена императора Цяньлуна было 53 случая литературной инквизиции , в результате которых жертв казнили путем обезглавливания или медленного разрезания ( линчи ), или изуродовывали их тела (если они были уже мертвы).
В 1743 году, после своего первого визита в Мукден (современный Шэньян , Ляонин ), император Цяньлун использовал китайский язык для написания своей «Оды Мукдену» ( Шэнцзин фу/Мукден-и фуцзюрун бите ), фу в классическом стиле, как поэмы, восхваляющей Мукден, в то время это был общий термин для того, что позже было названо Маньчжурией , описывающей ее красоты и исторические ценности. Он описывает горы и дикую природу, используя их для оправдания своей веры в то, что династия выдержит испытание временем. Затем был сделан перевод на маньчжурский язык. В 1748 году он приказал напечатать юбилей как на китайском, так и на маньчжурском языках, используя некоторые подлинные доциньские формы и маньчжурские стили, которые нужно было придумать и которые нельзя было прочитать. [48]
В детстве император Цяньлун обучался маньчжурскому , китайскому и монгольскому языкам , [49] был организован для обучения тибетскому языку и говорил на чагатайском (тюркском или современном уйгурском). Однако он был даже более обеспокоен, чем его предшественники, сохранением и продвижением маньчжурского языка среди своих последователей, поскольку он провозгласил, что «краеугольным камнем для маньчжуров является язык». Он заказал новые маньчжурские словари и руководил подготовкой словаря Пентаглот , который давал эквиваленты маньчжурским терминам на монгольском, тибетском и тюркском языках, и перевел буддийский канон на маньчжурский, который считался «национальным языком». Он руководил устранением заимствованных слов, взятых из китайского языка, и заменил их калькированными переводами, которые были помещены в новые маньчжурские словари. Маньчжурские переводы китайских произведений во время его правления контрастировали с предположительно маньчжурскими книгами правления императора Канси, которые были просто китайскими текстами, написанными маньчжурским письмом. [50]
Император Цяньлун поручил составить « Цинь дин Сиюй Тунвэнь Чжи» (欽定西域同文志; «Тезаурус западных императорских регионов»), который представлял собой тезаурус географических названий на Синьцзяне , на ойрат-монгольском , маньчжурском, китайском, тибетском и тюркском (современный уйгурский) языках.
Император Цяньлун проявил личную веру в тибетский буддизм, следуя традиции маньчжурских правителей, связанных с Бодхисаттвой Манджушри . Он продолжил их покровительство тибетскому буддийскому искусству и приказал перевести буддийский канон на маньчжурский язык. [51] Судебные записи и источники на тибетском языке подтверждают его личную приверженность. Он научился читать по-тибетски и усердно изучал буддийские тексты. Его убеждения отражены в тибетских буддийских изображениях его гробницы, возможно, самом личном и частном выражении жизни императора. Он поддерживал Желтую церковь (тибетскую буддийскую секту Гелуг ) для «поддержания мира среди монголов», поскольку монголы были последователями Далай-ламы и Панчен-ламы Желтой церкви. Он также сказал, что это было «просто в соответствии с Нашей политикой распространения Нашей привязанности на слабых», что привело его к покровительству Желтой церкви. [52]
В 1744 году он превратил Дворец Гармонии (Дворец Юнхэ) в тибетский буддийский храм для монголов. [53] Чтобы объяснить практические причины поддержки тибетских буддистов «Желтых шапок» и отклонить критику китайцев-ханьцев, он приказал выгравировать стелу «Лама Шуо» на тибетском , монгольском , маньчжурском и китайском языках, на которой говорилось: «Покровительствуя Желтой церкви, мы поддерживаем мир среди монголов. Поскольку это важная задача, мы не можем не защищать эту (религию). (Поступая так) мы не проявляем никакой предвзятости и не хотим превозносить тибетских священников (как это делалось во времена династии Юань )». [54] [55]
Марк Эллиотт приходит к выводу, что эти действия принесли политическую выгоду, но «легко сочетались с его личной верой». [51]
Политика Цин в отношении мусульман и ислама изменилась во время правления императоров Канси, Юнчжэна и Цяньлуна. В то время как император Канси провозгласил мусульман и ханьцев равными, его внук, император Цяньлун, одобрил жесткие рекомендации ханьских чиновников относительно обращения с мусульманами. Император Канси сказал, что мусульмане и ханьцы равны, когда люди утверждали, что к мусульманам нужно относиться по-разному. Император Юнчжэн придерживался мнения, что «ислам был глупостью, но он чувствовал, что он не представляет угрозы», когда судья в Шаньдуне подал ему прошение о разрушении мечетей и запрете ислама. Затем Юнчжэн уволил чиновника за требование наказывать мусульман строже, чем немусульман.
Эта политика изменилась во время правления императора Цяньлуна. Чэнь Хунмоу, чиновник династии Цин, сказал, что мусульман необходимо привести в соответствие с законом и порядком, наказывая их более сурово, и обвинил мусульманских лидеров в преступном поведении мусульман в письме Совету по наказаниям под названием « Соглашение о наставлении и увещевании мусульман» , которое он написал в 1751 году. Хотя Совет по наказаниям ничего не сделал, генерал-губернатор Шэньси-Ганьсу в 1762 году приступил к реализации его рекомендации и наказывал мусульманских преступников строже, чем китайцев-ханьцев. [56] Он также внедрил политику, согласно которой преступные деяния мусульманских прихожан мечетей заканчивались тем, что их имамы наказывались и несли за них ответственность. Эта антимусульманская политика генерал-губернатора получила одобрение императора Цяньлуна.
Великие изменения, происходящие с китайскими мусульманами, такие как введение суфийского ордена Накшбандийа в Хуэй, заставили императора Цяньлуна принять это суровое отношение к мусульманам в отличие от его деда и отца. Это привело к более широким связям между Хуэй и более широким исламским миром с запада, поскольку орден Накшбандийа пришел на восток к Хуэй, когда ученые Хуэй в Сучжоу были обращены в Накшбандийа Мухаммадом Юсуфом Ходжой . Афак Ходжа , сын Мухаммада Юсуфа, также распространил ордена Накшбанди среди китайских мусульман, таких как тибетские мусульмане, салары, хуэй и другие мусульманские народности в Хэчжоу, Ганьсу (ныне Линься) и Синин в Цинхае и Ланьчжоу. Ма Лайчи был лидером одного из этих орденов, и он лично учился в исламском мире в Бухаре, чтобы изучить суфизм, и в Йемене, и в Мекке , где его обучал Мавлана Махдум. Это принесло ему престиж среди китайских мусульман. В споре о прерывании поста во время Рамадана Ма Лайчи сказал, что перед молитвой в мечети пост должен быть прерван, а не наоборот, и это привело к тому, что он получил много обращений в Накшбанди из хуэй и тюркских саларов. Дело дошло до суда в 1731 году, когда мусульмане, спорившие о том, как прерывать пост в Рамадан, подали иски. Мусульманские истцы были вынуждены решать их самостоятельно властями Цин в суде, которые не имели представления о посте в Рамадан. Спор не был решен и продолжался и усугублялся еще большими спорами, например, как совершать зикр в суфизме, в джахри (вокал), как учил Ма Минсинь, другой суфий, который учился в западных исламских странах, таких как Бухара, или хуфи (молча), как делал Ма Лайчи. Забидские накшбандийцы в Йемене обучали Ма Минсиня в течение двух десятилетий. [57] Они обучали вокальному зикру. На Ма Минсина также повлияла другая серия событий в мусульманском мире Ближнего Востока, возрожденческие движения среди мусульман, такие как саудиты, которые объединились с Мухаммадом ибн Абд аль-Ваххабом. Этот тадждид возрождения повлиял на Ма Минсина в Йемене.
Пока Ма Минсинь находился в Йемене и вдали от Китая, вся мусульманская Внутренняя Азия была завоевана «неверной» династией Цин, что придало еще большее значение его положению и взглядам. Ма Лайчи и Ма Минсинь снова подали друг на друга в суд, но во второй раз Цин вынес вердикт в пользу тихой фракции зикра, Молчаливой Хафийи Ма Лайчи и присвоил ей статус ортодоксальной, осудив как неортодоксальную Аудистскую Джахрию Ма Минсиня. Ма Минсинь проигнорировал приказ и продолжил прозелитизм в Шэньси, Нинся и Синьцзяне, отправившись в Гуанчуань из Хэчжоу в 1769 году после того, как его выгнали и запретили в округе Сюньхуа. Тюркские салары в Сюньхуа следовали его приказам даже после того, как Цин изгнал его оттуда, и у него продолжали возникать дальнейшие судебные иски и правовые проблемы с хафией и Ма Лайчи, поскольку Цин поддерживала хафию.
Жестокое сражение, в котором чиновник Цин и последователи Хафийи были среди ста убитых в результате нападения Джахрийи во главе с Су Сорок-третьим, сторонником Ма Минсиня в 1781 году, привело к тому, что Ма Минсинь был объявлен мятежником и отправлен в тюрьму в Ланьчжоу. Цин казнил Ма Минсиня после того, как его освобождения потребовали вооруженные последователи Су Сорок-третьего. После казни Ма Минсиня по всему северо-западу Китая вспыхнуло восстание Джахрийи. В ответ маньчжуры в Пекине отправили маньчжурского великого секретаря Агуя с батальоном, чтобы убить вождей Джахрийи и сослать приверженцев суфийского ордена в приграничные районы.
Спустя три года Тянь У возглавил еще одно восстание джахрии, которое было подавлено династией Цин, а Ма Датянь, третий лидер джахрии, был сослан династией Цин в Маньчжурию в 1818 году и умер.
Это постоянное нарастание конфликта между мусульманами и двором Цин привело к полномасштабным войнам 19 века с мусульманскими восстаниями против Цин в южном и северном Китае. Изменение отношения маньчжуров к мусульманам, от терпимости к мусульманам и отношения к ним как к равным китайцам хань до 1760-х годов, к насилию между государством Цин и мусульманами после 1760-х годов, было вызвано прогрессирующим участием Цин в конфликте между суфийскими орденами Джахрийя и Хафия, что сделало больше невозможным для Цин поддерживать раннюю риторику о равенстве мусульман. Маньчжурский двор при Цяньлуне начал одобрять и применять антимусульманские законы Чэнь Хунмоу, которые преследовали мусульман за исповедование их религии, и насилие со стороны государства Цин, общинное насилие между Джахрийя и Хафия совпало с крупным расширением Джахрийя.
Политика Чэнь Хунмоу была реализована в виде законов в 1762 году Советом по наказаниям правительства Цин и императором Цин Маньчжурии Цяньлуном, что привело к серьезной напряженности с мусульманами. Государственным органам было поручено получать все сообщения о преступном поведении мусульман от местных чиновников, и обо всех преступных действиях мусульман мусульманские лидеры должны были сообщать властям Цин в соответствии с этими законами. Это привело к потоку антимусульманских отчетов, поступающих в офисы Цин, поскольку суд Цин получал информацию о том, что мусульмане по своей природе жестоки, а мусульманские бандиты совершают преступления, поскольку местные чиновники подавали отчет за отчетом, и преступления мусульман заполонили судебные записи. Цин стал еще более антимусульманским после получения этих отчетов о преступном поведении и начал принимать еще больше антимусульманских законов, одним из которых было то, что если какое-либо оружие было найдено у группы из 3 или более мусульман, все эти мусульмане будут осуждены Цин как преступники.
Новая уголовная категория или деяние, драка (dou'ou) была обозначена маньчжурским двором Цин маньчжурского императора Цяньлуна в 1770-х годах, особенно как антимусульманская мера по аресту мусульман, что привело к тому, что даже мусульмане, не исповедующие джахрийю, присоединились к джахрийе против Цин и привело к тому, что цинский двор стал еще более антимусульманским, опасаясь восстания мусульман против Цин. Это привело к казни Ма Минсиня в 1781 году, а восстание и насилие усугублялись отсутствием разведданных Цин. Чиновник Цин, которому было поручено положить конец насилию между общинами джахрийя и хафийя, ошибочно принял людей, с которыми он разговаривал, за хафийя, хотя на самом деле они были джахрийя, и сказал им, что Цин уничтожит всех приверженцев джахрийя. Это привело к его убийству толпой джахрийцев, после чего империя Цин отправила великого секретаря маньчжуров Агуя на полномасштабную кампанию по умиротворению джахрийцев.
Военная победа Цин над Джахрией привела к еще большему гневу Джахрийи. Чиновники переусердствовали в резне мусульман, считавшихся врагами государства, чтобы произвести впечатление на двор Цин, что привело к дальнейшему росту членства в Джахрийе, что в свою очередь привело к восстанию Тянь У в 1784 году.
Император Цяньлун спросил своего министра, что происходит, так как он был озадачен тем, как мусульмане из многих регионов собрались вместе для восстания. Он спросил, не просочилось ли расследование поведения мусульман Ли Шияо, что привело к тому, что мятежники начали подстрекать к насилию, говоря мусульманам, что правительство их истребит. Затем он задумался и сказал, что ни одно из этого не может быть причиной, и продолжал спрашивать, почему. Чтобы решить проблему восстания 1784 года, северо-западный Китай был подвергнут военной оккупации Цин на 50 лет, пока восстание тайпинов в южном Китае не заставило Цин переселить их из северо-западного Китая, что привело к массовым мусульманским восстаниям 1860-х и 1870-х годов на северо-западе, вызванным растущим насилием.
Внезапные вопросы о халяле в исламе, которые возникли у монгольских буддистов в 18 веке, были вызваны всеми этими вещами: милитаризацией северо-западного Китая, соседствующего с Монголией, официальным объявлением правительства Цин мусульман антицинскими и агрессивными, а также приходом в Китай исламского возрождения. [58]
Более 1000 детей и женщин мусульман Хуэй из ордена суфиев Джахрия в восточной части Ганьсу были убиты генералом Цинского знамени Ли Шияо во время восстания мусульман Хуэй Джахрия в 1784 году Чжан Вэньцином и Тянь У, через 3 года после восстания в начале 1781 года членов суфиев Джахрия Салар, когда Цин казнил лидера Джахрия Ма Минсиня . Затем правительство Цин при Цяньлуне приказало истребить суфийское Джахрия «Новое учение» и запретило усыновление немусульманских детей мусульманами, обращать немусульман в мусульманство и запретить строительство новых мечетей. Некоторые мусульмане суфии Хафия «Старого учения» все еще служили в войсках Цин, сражаясь против мусульман суфиев Джахрия «Нового учения», несмотря на то, что эти законы, запрещающие им распространять свою религию, распространялись и на них. [59] Ли Шияо был членом «Восьми знамен» династии Цин и состоял в родстве с королевской семьей Цин.
Преследования христиан со стороны Юнчжэна стали еще более жестокими во время правления Цяньлуна. [60]
Император Цяньлун был агрессивным строителем. На холмах к северо-западу от Пекина он расширил виллу, известную как Сад Совершенной Яркости (или Юаньминъюань; теперь известный как Старый Летний Дворец), первоначально построенную его отцом. В конце концов он добавил две новые виллы, «Сад Вечной Весны» и «Элегантный Весенний Сад». Со временем Старый Летний Дворец охватывал 860 акров (350 гектаров), в пять раз больше, чем Запретный Город . Чтобы отпраздновать 60-летие своей матери, вдовствующей императрицы Чунцин , император Цяньлун приказал вырыть озеро в Саду Чистой Ряби (или Цинъиюань; теперь известный как Летний Дворец), назвал его озером Куньмин и отремонтировал виллу на восточном берегу озера. [61]
Император Цяньлун также расширил императорский летний дворец в провинции Жэхэ , за пределами Великой стены. [62] Жэхэ в конечном итоге стал фактически третьей столицей, и именно в Жэхэ император Цяньлун держал двор с различными монгольскими дворянами. Император также проводил время в охотничьих угодьях Мулан к северу от Жэхэ, где он проводил императорскую охоту каждый год.
Для Старого Летнего дворца император Цяньлун поручил итальянскому иезуиту Джузеппе Кастильоне построить Сиян Лу , или особняк в западном стиле, чтобы удовлетворить его вкус к экзотическим зданиям и объектам. Он также поручил французскому иезуиту Мишелю Бенуа спроектировать серию синхронизированных водопроводных сооружений и фонтанов, укомплектованных подземными механизмами и трубами, для развлечения императорской семьи. Французский иезуит Жан Дени Аттире также стал художником императора. [63] Жан-Дамаскен Саллюсти также был придворным художником. Он совместно с Кастильоне и Игнатием Сихельбартом разработал дизайн « Битвы на меди» . [64] [65]
Во время правления императора Цяньлуна в Турфане был построен минарет Эмин в память об Эмине Ходже , уйгурском лидере из Турфана , который подчинился империи Цин в качестве вассала, чтобы получить от нее помощь в борьбе с джунгарами.
В 1725 году император Юнчжэн даровал наследственный титул маркиза потомку Чжу Чжиляня, потомку императорской семьи династии Мин . Чжу также получал плату от правительства Цин за проведение ритуалов у гробниц Мин и включение китайского простого белого знамени в Восемь знамен . Чжу был посмертно удостоен титула « Маркиз расширенной милости » в 1750 году, и этот титул передавался в течение 12 поколений в его семье до конца династии Цин. Однако утверждается, что Чжу Чжилянь на самом деле вообще не имел никакого отношения к императорской семье . [66]
Император Цяньлун ввел политику «маньчжурской» системы восьми знамен, которая была основной военной и социальной организацией династии. В раннюю эпоху Цин Нурхаци и Хун Тайцзи классифицировали этническую идентичность маньчжуров и ханьцев в рамках восьми знамен на основе культуры, образа жизни и языка, а не происхождения или генеалогии. Знаменосцы Хань были важной частью системы знамен. Император Цяньлун изменил это определение на определение происхождения, демобилизовал многих знаменосцев Хань и призвал маньчжурских знаменосцев защищать свое культурное наследие, язык и боевые навыки. Император переопределил идентичность знаменосцев Хань, заявив, что их следует считать имеющими ту же культуру и имеющими то же происхождение, что и гражданские лица Хань [67]. Напротив, он подчеркнул военную сторону культуры маньчжуров и возобновил практику ежегодной императорской охоты, начатую его дедом, каждую осень отправляя отряды из маньчжурских и монгольских знамен в охотничьи угодья Мулан для проверки и улучшения их навыков. [68]
Взгляд императора Цяньлуна на знаменосцев Хань также отличался от взгляда его деда, когда он решил, что преданность сама по себе является самым важным качеством. Он спонсировал биографии, которые изображали китайских знаменосцев, перешедших из Мин в Цин, как предателей и прославляли сторонников Мин. [69] Некоторые из включений и упущений императора Цяньлуна в списке предателей носили политический характер. Некоторые из этих действий включали включение Ли Юнфана (из-за его неприязни к потомку Ли Юнфана, Ли Шияо) и исключение Ма Минпея (из-за беспокойства об имидже его сына Ма Сюнчжэня). [70]
Идентификация и взаимозаменяемость между «маньчжурами» и «знаменосцами» (Qiren) началась в 17 веке. Знаменосцы отличались от гражданских лиц ( китайцы : Minren , маньчжуры : Irgen ; или китайцы : Hanren , маньчжуры : Nikan ), и термин «знаменосцы» становился идентичным «маньчжурам» в общем восприятии. Император Цяньлун называл всех знаменосцев маньчжурами, а законы Цин не говорили «маньчжуры», а «знаменосцы». [71]
Отдельные группы знаменосцев ханьских китайцев были массово переведены в маньчжурские знамена династией Цин, изменив свою этническую принадлежность с ханьских китайцев на маньчжурские. Знаменосцы ханьских китайцев с происхождением Тай Никань (台尼堪) и Фуси Никань (抚顺尼堪) [72] были переведены в маньчжурские знамена в 1740 году по приказу императора Цяньлуна. [73] Это было между 1618 и 1629 годами, когда китайцы хань из Ляодуна, которые позже стали Фуси Никань и Тай Никань, перешли на сторону чжурчжэней (маньчжуров). [74] Эти кланы маньчжурского происхождения ханьских китайцев продолжали использовать свои изначальные ханьские фамилии и отмечены как ханьские по происхождению в списках маньчжурских кланов Цин . [75] [76] [77] [78]
Император Цяньлун приказал Солонам прекратить использовать винтовки и вместо этого практиковать традиционную стрельбу из лука. Император издал указ о выдаче серебряных таэлей за оружие , переданное правительству . [79]
Император Цяньлун и его предшественники, начиная с императора Шуньчжи , считали Китай и империю Цин одним и тем же, а в договорах и дипломатических документах империя Цин называла себя «Китаем». [80] Император Цяньлун отверг более ранние идеи о том, что только ханьцы могут быть подданными Китая и только земли ханьцев могут считаться частью Китая, поэтому он переопределил Китай как многонациональный, заявив в 1755 году, что «существует точка зрения на Китай, согласно которой неханьцы не могут стать подданными Китая, а их земли не могут быть включены в территорию Китая. Это не отражает понимание Китая нашей династией, а соответствует пониманию более ранних династий Хань, Тан, Сун и Мин». [81]
Император Цяньлун отверг взгляды чиновников династии Хань, которые утверждали, что Синьцзян не является частью Китая и что он не должен его завоевывать, выдвинув точку зрения, что Китай был многонациональным и не относился только к Хань. [82] Император Цяньлун сравнил свои достижения с достижениями династий Хань и Тан в Центральной Азии. [83]
Китайские фермеры-ханьцы были переселены правительством Цин из северного Китая в район вдоль реки Ляо , чтобы восстановить землю для обработки. [84] Пустоши были освоены ханьскими поселенцами в дополнение к другим ханьцам, которые арендовали землю у маньчжурских землевладельцев. [85] Несмотря на официальный запрет на поселение ханьцев на маньчжурских и монгольских землях, к XVIII веку правительство Цин решило поселить беженцев-ханьцев из северного Китая, которые страдали от голода, наводнений и засухи, в Маньчжурию и Внутреннюю Монголию . Благодаря этому к 1780-м годам ханьцы обрабатывали 500 000 гектаров в Маньчжурии и десятки тысяч гектаров во Внутренней Монголии. [86] Император Цяньлун разрешил ханьским крестьянам, страдающим от засухи, переселиться в Маньчжурию, несмотря на то, что он издавал указы, запрещавшие им это делать с 1740 по 1776 год. [87] Ханьские фермеры-арендаторы арендовали или даже претендовали на право собственности на землю из «императорских поместий» и маньчжурских владений в этом районе. [88] Помимо перемещения в область Ляо на юге Маньчжурии, путь, соединяющий Цзиньчжоу , Фэнтянь , Телин , Чанчунь , Хулунь и Нингута, был заселен ханьцами во время правления императора Цяньлуна, и к 1800 году ханьцы составляли большинство в городских районах Маньчжурии. [89] Чтобы увеличить доходы императорской казны, правительство Цин продало земли вдоль реки Сунгари , которые ранее принадлежали исключительно маньчжурам, китайцам хань в начале правления императора Даогуана , и ханьцы заполнили большую часть городов Маньчжурии к 1840-м годам, согласно Эваристу Режису Юку . [90]
Слуга, сопровождавший британскую дипломатическую миссию ко двору династии Цин в 1793 году, так описывал последние годы жизни Цяньлуна:
Рост императора около пяти футов десяти дюймов, он строен, но изящен; цвет его лица сравнительно светлый, хотя глаза темные; нос довольно орлиный , и все его лицо представляет собой совершенную правильность черт, которые, никоим образом, не выдают его преклонного возраста, которого он, как говорят, достиг; его персона привлекательна, а его манеры сопровождаются приветливостью, которая, не умаляя достоинства принца, свидетельствует о любезном характере этого человека. Его одежда состояла из свободного платья из желтого шелка, шапки из черного бархата с красным шариком наверху, украшенной павлиньим пером, что является особым отличием мандаринов первого класса. Он носил шелковые сапоги, расшитые золотом, и пояс синего цвета опоясывал его талию. [91]
В последние годы жизни император Цяньлун был избалован властью и славой, разочаровался и стал самодовольным в своем правлении, и начал доверять коррумпированным чиновникам, таким как Юй Миньчжун и Хэшэнь .
Поскольку Хэшэнь был министром самого высокого ранга и пользовался наибольшей благосклонностью императора Цяньлуна в то время, повседневное управление страной было оставлено в его руках, в то время как сам император предавался искусству, роскоши и литературе. Когда Хэшэнь был казнен императором Цзяцином , правительство Цин обнаружило, что личное состояние Хэшэня превышает опустевшую казну империи Цин, составляющую 900 миллионов серебряных таэлей , что составляет общую сумму 12-летнего излишка казны императорского двора Цин. [ необходима цитата ]
Император Цяньлун начал свое правление с излишками казны в размере около 33,95 млн серебряных таэлей. [ необходима цитата ] На пике его правления, около 1775 года , даже с дальнейшими сокращениями налогов, излишки казны все еще достигали 73,9 млн серебряных таэлей, рекорд, не превзойденный его предшественниками, императорами Канси и Юнчжэн, которые оба проводили замечательную политику сокращения налогов. [ необходима цитата ]
Однако из-за многочисленных факторов, таких как долгосрочные хищения и коррупция со стороны чиновников, частые экспедиции на юг, огромные дворцовые постройки, многочисленные войны и мятежные кампании, а также его собственный экстравагантный образ жизни, все это обошлось казне в общей сложности в 150,2 миллиона серебряных таэлей. [ необходима цитата ] Это, в сочетании с его преклонным возрастом и отсутствием политических реформ, ознаменовало начало постепенного упадка и окончательного распада империи Цин, бросив тень на его политическую жизнь. [92]
Легальная торговля в Южно-Китайском море возобновилась в 1727 году, но открытие Ост-Индской компании , что цены и пошлины в Нинбо были намного ниже, чем в Гуанчжоу, побудило их начать перенос своей торговли на север с 1755 по 1757 год. Попытка императора Цяньлуна воспрепятствовать этому посредством более высоких пошлин провалилась; зимой 1757 года он объявил, что — со следующего года — Гуанчжоу (тогда романизированный как «Кантон») должен был стать единственным китайским портом, разрешенным для иностранных торговцев, положив начало Кантонской системе с ее Кохуном и тринадцатью факториями . [93]
В середине XVIII века европейские державы начали оказывать давление с целью увеличения уже бурно развивающейся внешней торговли и создания форпостов на китайском побережье, но стареющий император Цяньлун сопротивлялся этим требованиям. В 1793 году король Георг III отправил большую делегацию, чтобы представить свои просьбы непосредственно императору в Пекине, во главе с Джорджем Макартни , одним из самых опытных дипломатов страны. Британцы отправили образец торговых товаров, которые они намеревались продать в Китае; это было неверно истолковано как дань, которая была признана некачественной.
Историки как в Китае, так и за рубежом долгое время представляли провал миссии в достижении своих целей как символ отказа Китая от перемен и неспособности к модернизации. Они объясняют отказ прежде всего тем фактом, что взаимодействие с иностранными королевствами ограничивалось соседними данническими государствами . Более того, мировоззрения обеих сторон были несовместимы, Китай придерживался укоренившихся убеждений, что Китай был « центральным королевством ». Однако после публикации в 1990-х годах более полного спектра архивных документов, касающихся визита, эти утверждения были оспорены. Один историк охарактеризовал императора и его двор как «явно умных и компетентных политических деятелей» и пришел к выводу, что они действовали в рамках формальных претензий Цин на универсальное правление; они благоразумно отреагировали на сообщения о британской экспансии в Индии, умиротворяя британцев неопределенными обещаниями, чтобы избежать военных конфликтов и потери торговли. [94]
Макартни был удостоен аудиенции у императора Цяньлуна в течение двух дней, второй из которых совпал с 82-м днем рождения императора. Продолжаются споры о характере аудиенции и о том, какой уровень церемоний был выполнен. Макартни написал, что он сопротивлялся требованиям, чтобы британские торговые послы преклонили колени и совершили низкий поклон , и продолжаются споры о том, что именно произошло, разные мнения зафиксированы придворными Цин и британскими делегатами. [95]
Цяньлун передал Макартни письмо к британскому королю [96] , в котором излагались причины, по которым он не удовлетворит просьбы Макартни:
Вчера ваш посол ходатайствовал перед моими министрами о том, чтобы они увековечили мою память о вашей торговле с Китаем, но его предложение не соответствует нашему династическому обычаю и не может быть принято во внимание. До сих пор все европейские нации, включая варварских купцов вашей собственной страны, вели торговлю с нашей Небесной Империей в Кантоне. Такова была процедура в течение многих лет, хотя наша Небесная Империя обладает всеми вещами в изобилии и не испытывает недостатка ни в каком продукте в пределах своих границ.
Ваша просьба о небольшом острове около Чусана , где ваши купцы могли бы проживать и где бы складировались товары, возникает из вашего желания развивать торговлю... Примите во внимание, кроме того, что Англия не единственная варварская страна, которая желает установить... торговлю с нашей Империей: предположим, что все другие нации последуют вашему злому примеру и будут умолять меня предоставить им всем и каждому место для торговли, как я могу подчиниться? Это также является вопиющим нарушением обычаев моей Империи и не может быть принято во внимание.
До сих пор варварские торговцы Европы имели определенное место, отведенное им в Аомене для проживания и торговли, и им было запрещено выходить за пределы границ, отведенных для этого места, даже на дюйм... Если бы эти ограничения были сняты, между китайцами и вашими варварскими подданными неизбежно возникли бы трения...
Что касается поклонения вашей нации Господу Небес , то это та же религия, что и у других европейских народов. С самого начала истории мудрые императоры и мудрые правители даровали Китаю моральную систему и ввели кодекс, который с незапамятных времен свято соблюдался мириадами моих подданных. Не было никакого стремления к неортодоксальным доктринам. Даже европейским ( миссионерским ) чиновникам в моей столице запрещено поддерживать отношения с китайскими подданными... [96]
Письмо было неизвестно широкой публике до 1914 года, когда оно было переведено, а затем использовалось как символ отказа Китая от модернизации. [97]
Выводы Макартни из его мемуаров широко цитировались:
Империя Китая — это старый, сумасшедший, первоклассный военный корабль, который удачная череда способных и бдительных офицеров умудрилась удержать на плаву вот уже сто пятьдесят лет и внушать благоговение соседям лишь своей громадой и внешним видом. Но когда на палубе командует неподходящий человек, прощай дисциплина и безопасность корабля. Он, возможно, не затонет окончательно; он может дрейфовать некоторое время как обломки, а затем разобьется на куски о берег; но его никогда не удастся восстановить на старом дне. [98]
В 1795 году ко двору императора Цяньлуна прибыло голландское посольство, и это был последний раз, когда европеец предстал перед императорским двором Цин в контексте традиционных китайских имперских внешних сношений. [99]
Представляя интересы Голландии и Голландской Ост-Индской компании , Исаак Титсингх отправился в Пекин в 1794–1795 годах на празднование 60-й годовщины правления императора Цяньлуна. [100] В состав делегации Титсингха также входил голландско-американец Андреас Эверардус ван Браам Хоукгест , [101] чье подробное описание этого посольства ко двору Цин вскоре было опубликовано в Соединенных Штатах и Европе. Французский переводчик Титсингха, Кретьен-Луи-Жозеф де Гинь , опубликовал свой собственный отчет о миссии Титсингха в 1808 году. «Voyage a Pékin, Manille et l'Ile de France» представил альтернативную точку зрения и полезный контрапункт другим сообщениям, которые тогда циркулировали. Сам Титсингх умер, прежде чем смог опубликовать свою версию событий.
В отличие от Маккартни, Айзек Тицинг, голландский и VOC- эмиссар в 1795 году не отказался поклониться. В течение года после отказа Маккартни Тицинг и его коллеги были очень чествованы китайцами из-за того, что было истолковано как подобающее соответствие общепринятому придворному этикету. [102]
В октябре 1795 года император Цяньлун официально объявил, что весной следующего года он добровольно отречется от престола и передаст трон своему сыну. Говорили, что император Цяньлун дал обещание в год своего восхождения не править дольше, чем его дед, император Канси , который правил 61 год. Император Цяньлун рассчитывал переехать из Зала духовного развития (Янсиньдянь) в Запретном городе . Зал был традиционно предназначен для исключительного использования правящим монархом, и в 1771 году император приказал начать строительство того, что якобы предназначалось для его резиденции на пенсии в другой части Запретного города: роскошного, обнесенного стеной двухакрового убежища, называемого Дворцом безмятежного долголетия (Дворец Ниншоу), [41] который сегодня более известен как «Сад Цяньлун». [103] Комплекс, завершенный в 1776 году, в настоящее время находится на десятилетней реставрации под руководством Дворцового музея в Пекине и Всемирного фонда памятников (WMF). Первая из восстановленных квартир, Студия изнеможения от усердного служения императора Цяньлуна (Juanqinzhai), начала выставочный тур по Соединенным Штатам в 2010 году. [103]
Император Цяньлун отрекся от престола в возрасте 85 лет, после почти 61 года на троне, в пользу своего сына, 36-летнего императора Цзяцина , в 1796 году. В течение следующих трех лет он носил титул Тайшан Хуан (или Император-эмерит; 太上皇), хотя он продолжал удерживать власть, а император Цзяцин правил только номинально. Он так и не переехал в свои покои для выхода на пенсию в саду Цяньлун [1] и умер в 1799 году. [92] [104]
Императрица
Императорская Благородная Супруга
Благородный супруг
Консорт
Наложница
Благородная Дама
Проводник первого класса
Проводник второго класса
Хозяйка
Фрейлина
["Среди 100 000 домохозяйств 4 из 10 умерли от первой оспы 2 из 10 ушли в Россию казахи, а 3 из 10 умерли в армии».]
Цитаты, связанные с императором Цяньлуном в Wikiquote
