Шарль Пьер Бодлер ( Великобритания : / ˈ b oʊ d ə l ɛər / , США : / ˌ b oʊ d ( ə ) ˈ l ɛər / ; [1] французский: [ʃaʁl(ə) bodlɛʁ] ⓘ ; 9 апреля 1821 — 31 августа 1867) —французский поэт, работавший также эссеистом,искусствоведомипереводчиком. Его стихи характеризуются мастерством рифмы и ритма, содержат экзотику, унаследованную от романтиков, и основаны на наблюдениях из реальной жизни. [2]
Его самая известная работа, сборник лирических стихов под названием Les Fleurs du Mal ( «Цветы зла »), выражает меняющуюся красоту природы в быстро индустриализирующемся Париже, вызванную реконструкцией Парижа Османом в середине 19 века. Оригинальный стиль прозы и поэзии Бодлера оказал влияние на целое поколение поэтов, включая Поля Верлена , Артюра Рембо и Стефана Малларме . Он ввел термин «современность» ( modernité ), чтобы обозначить мимолетный опыт жизни в городском мегаполисе и ответственность художественного выражения за то, чтобы запечатлеть этот опыт. [3] Маршалл Берман считал Бодлера первым модернистом . [4]
Бодлер родился в Париже, Франция, 9 апреля 1821 года и крестился два месяца спустя в римско-католической церкви Сен-Сюльпис . [5] Его отец, Жозеф-Франсуа Бодлер (1759–1827), [6] старший государственный служащий и художник-любитель, который в свои 60 лет был на 34 года старше 26-летней матери Бодлера, Каролины (урожденной Дюфас) ( 1794–1871); она была его второй женой. [7]
Жозеф-Франсуа умер в детстве Бодлера на улице Отфей в Париже 10 февраля 1827 года. В следующем году Кэролайн вышла замуж за подполковника Жака Опика , который позже стал послом Франции при различных дворянских дворах.
Биографы Бодлера часто считали это решающим моментом, учитывая, что, когда он больше не был единственным объектом привязанности матери, он получил травму, которая в некоторой степени объясняет эксцессы, проявившиеся позже в его жизни. В письме к ней он заявил: «В моем детстве был период страстной любви к тебе». [8] На протяжении всей своей карьеры Бодлер регулярно выпрашивал у матери деньги, часто обещая, что выгодный издательский контракт или журналистский заказ не за горами.
Бодлер получил образование в Лионе , где он жил на пансионе. В 14 лет одноклассник описал его как «гораздо более утонченного и выдающегося, чем любой из наших сокурсников... нас связывают друг с другом... общие вкусы и симпатии, ранняя любовь к прекрасным литературным произведениям». [9]
Бодлер был неустойчивым в учебе, временами прилежным, временами склонным к «праздности». Позже он поступил в лицей Луи-ле-Гран в Париже, изучая право — популярный курс для тех, кто еще не определился с какой-либо конкретной карьерой. Он начал часто посещать проституток и, возможно, в этот период заразился гонореей и сифилисом. У него также начали накапливаться долги, в основном за одежду.
Получив ученую степень в 1839 году, он сказал своему брату: «Я не чувствую, что у меня есть к чему-либо призвание». Его отчим имел в виду карьеру юриста или дипломатии, но вместо этого Бодлер решил заняться литературной карьерой. Его мать позже вспоминала: «О, какое горе! Если бы Чарльз позволил отчиму руководить собой, его карьера сложилась бы совсем иначе... Он не оставил бы имени в литературе, это правда, но нам следовало бы были счастливее, мы все трое». [10]
Его отчим отправил его в путешествие в Калькутту, Индия, в 1841 году в надежде положить конец его распутным привычкам. Поездка оставила сильные впечатления от моря, парусного спорта и экзотических портов, которые он позже использовал в своих стихах. [11] Позже Бодлер преувеличил свою прерванную поездку, чтобы создать легенду о своих юношеских путешествиях и переживаниях, в том числе о «поездке на слонах».
Вернувшись в таверны Парижа, он начал сочинять некоторые стихотворения «Цвета зла». В 21 год он получил значительное наследство, но растратил большую его часть за несколько лет. Его семья получила указ о передаче его собственности в доверительное управление, [12] на что он горько возмутился, в какой-то момент утверждая, что позволить ему потерпеть финансовую неудачу было бы единственным надежным способом научить его держать свои финансы в порядке.
Бодлер стал известен в художественных кругах как денди и транжира, получивший за короткий период большую часть своего наследства и содержания. В это время его любовницей стала Жанна Дюваль , актриса гаитянского происхождения. Ее отвергла его семья. Его мать считала Дюваля «Черной Венерой», которая «всячески его истязала» и при каждой возможности высасывала из него деньги. [13] В этот период Бодлер предпринял попытку самоубийства.
Он принимал участие в революции 1848 года и писал для революционной газеты. Однако его интерес к политике проходил, как он позже отмечал в своих дневниках.
В начале 1850-х годов Бодлер боролся с плохим здоровьем, тяжелыми долгами и нерегулярной литературной деятельностью. Он часто переезжал из одной квартиры в другую, спасаясь от кредиторов. Он взял на себя множество проектов, которые не смог завершить, хотя закончил переводы рассказов Эдгара Аллана По .
После смерти отчима в 1857 году Бодлер не упоминался в завещании, но, тем не менее, он был воодушевлен тем, что теперь разрыв с его матерью может быть исправлен. В 36 лет он написал ей: «поверь, что я принадлежу тебе безусловно, и что я принадлежу только тебе». [14] Его мать умерла 16 августа 1871 года, пережив сына почти на четыре года.
Его первой опубликованной работой под псевдонимом Бодлер Дюфа [15] был художественный обзор «Салон 1845 года», который сразу же привлек внимание своей смелостью. Многие из его критических мнений были новыми для своего времени, в том числе его поддержка Делакруа , а некоторые из его взглядов кажутся удивительно созвучными будущим теориям художников-импрессионистов.
В 1846 году Бодлер написал свою вторую рецензию на Салоне, получив дополнительный авторитет как защитник и критик романтизма . Его постоянная поддержка Делакруа как выдающегося художника-романтика получила широкое признание. [16] В следующем году была опубликована новелла Бодлера «Фанфарло» .
Бодлер был медлительным и очень внимательным работником. Однако его часто отвлекали праздность, эмоциональные страдания и болезни, и только в 1857 году он опубликовал Les Fleurs du Mal ( «Цветы зла »), свой первый и самый известный том стихов. [17] Некоторые из этих стихотворений уже появились в «Revue des deux mondes » ( «Обзор двух миров ») в 1855 году, когда они были опубликованы другом Бодлера Огюстом Пуле-Маласси . [18] [19] Некоторые из стихотворений появились как «беглые стихи» в различных французских журналах в течение предыдущего десятилетия. [20]
Стихи нашли небольшую, но благодарную аудиторию. Однако их тематике было уделено большее внимание общественности. Эффект на коллег-художников был, как заявил Теодор де Банвиль , «огромным, потрясающим, неожиданным, смешанным с восхищением и каким-то необъяснимым тревожным страхом». [21] Гюстав Флобер , недавно подвергшийся аналогичному нападению на мадам Бовари (и оправданный), был впечатлен и написал Бодлеру: «Вы нашли способ омолодить романтизм... Вы так же непреклонны, как мрамор, и так же проницательны, как английский туман». [22]
Основные темы секса и смерти в тот период считались скандальными. Он также затронул тему лесбиянства, священной и светской любви, метаморфоз, меланхолии, развращения города, утраченной невинности, гнетущей жизни и вина. Примечательно, что в некоторых стихах Бодлер использует образы обоняния и ароматов, которые используются, чтобы вызвать чувства ностальгии и прошлой близости. [23]
Книга, однако, быстро стала синонимом нездоровья среди основных критиков того времени. Некоторые критики назвали некоторые стихотворения «шедеврами страсти, искусства и поэзии», но другие стихотворения были сочтены заслуживающими не меньшего, чем судебный иск по их подавлению. [24] Ж. Хабас возглавил обвинение против Бодлера, написав в «Фигаро» : «Все в нем, что не безобразно, непонятно, все, что понимаешь, гнило». Бодлер ответил на протесты пророческим письмом своей матери:
«Вы знаете, что я всегда считал, что литература и искусство преследуют цель, независимую от морали. Для меня достаточно красоты замысла и стиля. Но эта книга, название которой (« Цветы зла ») говорит все, облечена, как вы захотите. видите, в холодной и зловещей красоте. Она создавалась с гневом и терпением. Кроме того, доказательством ее положительной ценности являются все те дурные слова, которые о ней говорят. Книга приводит людей в ярость. Более того, поскольку я сам был в ужасе от ужас, который я должен внушать, я вырезал из корректуры треть.Они отказывают мне во всем, в изобретательности и даже в знании французского языка.Мне плевать на всех этих дебилов, и я знаю, что это Книга, со своими достоинствами и недостатками, останется в памяти образованной публики наряду с лучшими стихами В. Гюго, Т. Готье и даже Байрона». [25]
Бодлер, его издатель и типограф были успешно привлечены к ответственности за преступление против общественной морали. Их оштрафовали, но Бодлера не посадили в тюрьму. [26] Шесть стихотворений были исключены, но позже напечатаны под названием Les Épaves ( «Крушение ») (Брюссель, 1866 г.). Еще одно издание «Цветов зла» без этих стихов, но со значительными дополнениями, вышло в 1861 году. Многие известные люди сплотились вокруг Бодлера и осудили приговор. Виктор Гюго писал ему: «Ваши fleurs du mal сияют и ослепляют, как звезды... Я изо всех сил аплодирую вашему энергичному духу». [27] Бодлер не обжаловал решение, но его штраф был уменьшен. Почти 100 лет спустя, 11 мая 1949 года, Бодлер был оправдан, приговор официально отменен, а шесть запрещенных стихотворений восстановлены во Франции. [27]
В стихотворении «Au lecteur» («Читателю»), предваряющем «Цвета зла» , Бодлер обвиняет своих читателей в лицемерии и в том, что они так же виновны в грехах и лжи, как и поэт:
Затем Бодлер работал над переводом и адаптацией « Исповеди английского любителя опиума» Томаса Де Квинси . [28] Другие работы в последующие годы включали Petits Poèmes en prose ( Стихи в небольшой прозе ); серия обзоров искусства, опубликованных в журнале Pays, Exposition Universelle ( «Страна, Всемирная ярмарка »); этюды Гюстава Флобера (в L'Artiste , 18 октября 1857 г.); о Теофиле Готье ( Revue contemporaine , сентябрь 1858 г.); различные статьи опубликованы в «Французских поэтах» Эжена Крепе ; Les Paradis artificiels : opium et haschisch ( Французские поэты; Искусственные райские места: опиум и гашиш ) (1860); и Un Dernier Chapitre de l'histoire des oeuvres de Balzac ( Последняя глава истории произведений Бальзака ) (1880), первоначально статья «Комментарий к paye ses dettes quand on a du génie» («Как платят свои долги»). когда человек гений»), в котором его критика обращается против его друзей Оноре де Бальзака , Теофиля Готье и Жерара де Нерваля . [18]
.jpg/1280px-Apollonie_Sabatier_by_Vincent_Vidal_(M500901_0000130_p).jpg)
К 1859 году его болезни, длительное употребление лауданума , стрессовая жизнь и бедность сказались на нем, и Бодлер заметно постарел. Но в конце концов его мать смягчилась и согласилась позволить ему пожить с ней некоторое время в Онфлёре . Бодлер был продуктивным и мирным в приморском городе, и его стихотворение «Путешествие» было одним из примеров его усилий в то время. [29] В 1860 году он стал ярым сторонником Рихарда Вагнера .
Однако его финансовые трудности снова возросли, особенно после того, как его издатель Пуле Малассис обанкротился в 1861 году. В 1864 году он уехал из Парижа в Бельгию, отчасти в надежде продать права на свои произведения и читать лекции. [30] Его давние отношения с Жанной Дюваль время от времени продолжались, и он помогал ей до конца своей жизни. Отношения Бодлера с актрисой Мари Добрен и куртизанкой Аполлонией Сабатье , хотя и служили источником большого вдохновения, никогда не приносили длительного удовлетворения. Он курил опиум , а в Брюсселе начал злоупотреблять алкоголем. В 1866 году Бодлер перенес обширный инсульт, за которым последовал паралич. После более чем года афазии он принял последние обряды католической церкви. [31] Последний год своей жизни он провел в полупарализованном состоянии в различных «домах здоровья» в Брюсселе и Париже, где он умер 31 августа 1867 года. Бодлер похоронен на кладбище Монпарнас в Париже.
Многие произведения Бодлера были опубликованы посмертно. После его смерти мать выплатила его значительные долги и нашла некоторое утешение в растущей славе Бодлера. «Я вижу, что мой сын, несмотря на все его недостатки, имеет свое место в литературе». Она прожила еще четыре года.
Кто из нас не мечтал в минуты амбиций о чуде поэтической прозы, музыкальной без ритма и рифмы, достаточно гибкой и отрывистой, чтобы приспосабливаться к лирическим движениям души, колебаниям снов и внезапным скачкам сознания? . Эта навязчивая идея – прежде всего дитя гигантских городов, переплетения их бесчисленных связей.
- Посвящение Ле Сплин де Пари
Бодлер — один из крупнейших новаторов французской литературы. Его поэзия находится под влиянием французских поэтов-романтиков начала XIX века, хотя внимание к формальным особенностям стиха более тесно связывает его с творчеством современных «парнасцев». Что касается темы и тона, то в его произведениях мы видим отказ от веры в превосходство природы и фундаментальную доброту человека, обычно поддерживаемой романтиками и выражаемой ими риторически, бурно и публично, в пользу нового городского строительства. чувствительность, осознание индивидуальной моральной сложности, интерес к пороку (связанному с декадансом ) и утонченным чувственным и эстетическим удовольствиям, а также использование городских сюжетов, таких как город, толпа, отдельные прохожие, - все это выражено в высшей степени заказной стих, иногда циничным и ироничным голосом. Формально использование звука для создания атмосферы и «символов» (образов, которые берут на себя расширенную функцию в стихотворении) выдают движение к рассмотрению стихотворения как самореферентного объекта - идею, которую далее развил символист Верлен . и Малларме , которые признают Бодлера пионером в этом отношении.
Помимо его нововведений в стихосложении и теорий символизма и «соответствий», осознание которых необходимо для любой оценки литературной ценности его произведений, аспекты его творчества, которые регулярно подвергаются активным критическим обсуждениям, включают роль женщин, богословских направление его работы и его предполагаемая пропаганда «сатанизма», его опыт состояний ума, вызванных наркотиками, фигура денди, его позиция в отношении демократии и ее последствий для человека, его реакция на духовную неопределенность того времени, его критика буржуазии и его защита современной музыки и живописи (например, Вагнер , Делакруа ). Он сделал Париж предметом современной поэзии. Он оживил детали города в глазах и сердцах своих читателей. [32]
Бодлер был активным участником художественной жизни своего времени. Как критик и публицист, он много и проницательно писал о светилах и темах французской культуры. Он был откровенен с друзьями и врагами, редко применял дипломатический подход и иногда отвечал грубо и устно, что часто подрывало его дело. [33] Его ассоциации были многочисленными, в том числе Гюстав Курбе , Оноре Домье , Фелисьен Ропс , Ференц Лист , Шампфлери , Виктор Гюго , Гюстав Флобер и Бальзак .
В 1847 году Бодлер познакомился с произведениями По , в которых он нашел сказки и стихи, которые, как он утверждал, давно существовали в его собственном мозгу, но так и не обрели форму. Бодлер видел в По предшественника и пытался стать его французским современником. [34] С этого времени и до 1865 года он был в основном занят переводом произведений По; его переводы получили широкую оценку. Бодлер не был первым французским переводчиком По, но его «скрупулезные переводы» считались одними из лучших. Они были опубликованы как Histoires extraordinaires ( Необыкновенные истории ) (1856 г.), Nouvelles histoires extraordinaires ( Новые необыкновенные истории ) (1857 г.), Aventures d'Arthur Gordon Pym , Eureka и Histoires grotesques et sérieuses ( Гротескные и серьезные истории ) (1865 г.). Два эссе о По можно найти в его Œuvres complètes ( Полное собрание сочинений ) (т. V и VI).
Будучи ярым сторонником художника-романтика Делакруа , Бодлер называл его «поэтом в живописи». Бодлер также впитал большую часть эстетических идей Делакруа, выраженных в его дневниках. Как пояснил Бодлер в своем «Салоне 1846 года», «когда созерцаешь серию его картин, кажется, что ты присутствуешь на праздновании какой-то печальной тайны... Эта серьезная и возвышенная меланхолия сияет тусклым светом... жалобным и глубоким, как мелодия Вебера». [16] Делакруа, хотя и был благодарен, держался на расстоянии от Бодлера, особенно после скандала с «Цветами зла» . В частной переписке Делакруа заявил, что Бодлер «действительно действует мне на нервы», и выразил недовольство настойчивыми комментариями Бодлера о «меланхолии» и «лихорадке». [35]
Бодлер не имел формального музыкального образования и мало знал композиторов, кроме Бетховена и Вебера . Вебер был в некотором смысле предшественником Вагнера, используя лейтмотив и задумав идею «тотального художественного произведения» («Gesamtkunstwerk»), которые вызвали восхищение Бодлера. Еще до того, как услышать музыку Вагнера, Бодлер изучал рецензии и очерки о нем, формулировал свои впечатления. Позже Бодлер включил их в свой нетехнический анализ Вагнера, который получил высокую оценку, особенно в его эссе «Ричард Вагнер и Тангейзер в Париже». [36] Реакция Бодлера на музыку была страстной и психологической. «Музыка поглощает (овладевает) мной, как море». [36] После посещения трех концертов Вагнера в Париже в 1860 году Бодлер писал композитору: «Я испытывал чувство гордости и радости от понимания, от того, что я одержим, от того, что я подавлен, подлинно чувственного удовольствия, подобного удовольствию от подъема в воздух». ." [37] Сочинения Бодлера способствовали возвышению Вагнера и культу вагнеризма , охватившему Европу в последующие десятилетия.
Готье , писатель и поэт, заслужил уважение Бодлера своим совершенством формы и мастерством языка, хотя Бодлер считал, что ему не хватает более глубоких эмоций и духовности. Оба стремились выразить внутреннее видение художника, о котором ранее говорил Генрих Гейне : «В художественных вопросах я сверхъестественный. Я считаю, что художник не может найти в природе всех своих форм, но что самые замечательные открываются ему в его душа." [38] Частые размышления Готье о смерти и ужасе жизни - это темы, которые повлияли на сочинения Бодлера. В благодарность за дружбу и общность взглядов Бодлер посвятил Готье «Цветы зла ».
.jpg/1280px-Edouard_Manet_-_Manet-98302_-_Charles_Baudelaire_(1865).jpg)
Мане и Бодлер стали постоянными товарищами примерно с 1855 года. В начале 1860-х годов Бодлер сопровождал Мане в ежедневных поездках по рисованию и часто встречался с ним в социальных сетях. Мане также одалживал Бодлеру деньги и следил за его делами, особенно когда Бодлер уезжал в Бельгию. Бодлер призывал Мане идти своим путем и не поддаваться критике. «У Мане великий талант, талант, который выдержит испытание временем. Но у него слабый характер. Мне кажется, он раздавлен и ошеломлен потрясением». [39] В свою картину «Музыка в Тюильри » Мане включает портреты своих друзей Теофиля Готье , Жака Оффенбаха и Бодлера. [40] Хотя трудно отличить, кто на кого повлиял, и Мане, и Бодлер обсуждали и выражали некоторые общие темы в своих произведениях. Бодлер высоко оценил современность сюжета Мане: «Почти вся наша оригинальность проистекает из отпечатка, который «время» накладывает на наши чувства». [41] Когда знаменитая «Олимпия» Мане (1865), портрет обнаженной проститутки, вызвала скандал из-за своего вопиющего реализма, смешанного с имитацией мотивов эпохи Возрождения , Бодлер работал в частном порядке, чтобы поддержать своего друга, хотя и не предлагал публичной защиты (он был , правда, в то время болел). Когда Бодлер вернулся из Бельгии после инсульта, Мане и его жена были частыми гостями в доме престарелых, и она играла для Бодлера отрывки из Вагнера на фортепиано. [42]
Надар (Феликс Турнашон) был известным карикатуристом, ученым и важным фотографом. Бодлер восхищался Надаром, одним из своих близких друзей, и писал: «Надар — самое удивительное проявление жизненной силы». [43] Они вращались в одинаковых кругах, и через него Бодлер установил множество социальных связей. Бывшая любовница Надара Жанна Дюваль стала любовницей Бодлера примерно в 1842 году. Бодлер заинтересовался фотографией в 1850-х годах и, осуждая ее как форму искусства, выступал за ее возвращение к «ее истинной цели, которая состоит в том, чтобы служить науке и искусству». ". Фотография не должна, по мнению Бодлера, вторгаться в «область неосязаемого и воображаемого». [44] Надар оставался верным другом вплоть до последних дней Бодлера и написал некролог в газете «Фигаро» .
Многие философские заявления Бодлера в его время считались скандальными и намеренно провокационными. Он писал на самые разные темы, вызывая критику и возмущение со многих сторон. Наряду с По, Бодлер назначил своим учителем мысли архиреакционера Жозефа де Местра [45] и принял все более аристократические взгляды. В своих дневниках он писал:
«Нет другой формы рационального и гарантированного правления, кроме аристократии . […] Есть только три существа, достойных уважения: священник, воин и поэт. Знать, убивать и творить. Остальное человечество может быть обремененные налогами и тяжелым трудом, они рождены для конюшни, то есть для того, чтобы практиковать то, что они называют профессиями». [46]
Влияние Бодлера на направление современной французской (и англоязычной) литературы было значительным. Самые значительные французские писатели, пришедшие после него, были щедры на дань уважения; Через четыре года после его смерти Артюр Рембо в письме похвалил его как «короля поэтов, истинного Бога». [47] В 1895 году Стефан Малларме опубликовал «Гробницу Шарля Бодлера», сонет памяти Бодлера. Марсель Пруст в эссе, опубликованном в 1922 году, заявил, что наряду с Альфредом де Виньи Бодлер был «величайшим поэтом девятнадцатого века». [48]
В англоязычном мире Эдмунд Уилсон считал, что Бодлер дал первоначальный импульс символистскому движению благодаря своим переводам По. [49] В 1930 году Т. С. Элиот , утверждая, что Бодлер еще не получил «справедливой оценки» даже во Франции, утверждал, что поэт обладал «великим гением», и утверждал, что его «техническое мастерство, которое трудно переоценить... сделал свои стихи неисчерпаемым исследованием для позднейших поэтов, не только на своем родном языке». [50] В лекции, прочитанной на французском языке на тему «Эдгар Аллан По и Франция» (Edgar Poe et la France) в Экс-ан-Провансе в апреле 1948 года, Элиот заявил, что «я английский поэт американского происхождения, который изучил свое искусство под эгидой Бодлера и бодлеровской линии поэтов». [51] Элиот также ссылался на поэзию Бодлера непосредственно в своих стихах. Например, он процитировал последнюю строку «Au Lecteur» Бодлера в последней строке I раздела « Бесплодной земли» . [52]
В то время как Элиот подтверждал важность Бодлера с широко консервативной и явно христианской точки зрения, [53] левые критики, такие как Уилсон и Уолтер Беньямин , могли сделать это с совершенно иной точки зрения. Беньямин перевел « Парижские картины» Бодлера на немецкий язык и опубликовал в качестве предисловия большое эссе по переводу [54] .
В конце 1930-х годов Беньямин использовал Бодлера в качестве отправной точки и фокуса для «Пассагенверка» , своей монументальной попытки материалистической оценки культуры XIX века. [55] Для Беньямина важность Бодлера заключалась в его анатомии толпы, города и современности. [56] Он говорит, что в «Цветах зла » «специфическое обесценивание мира вещей, проявленное в товаре, является основой аллегорического замысла Бодлера». [57]
Франсуа Порш опубликовал сборник стихов под названием « Шарль Бодлер: Сборник стихов» в память о Бодлере. [58]
Роман Барри Пероуна «Особый заговор» (1974) представляет собой вымышленную трактовку неучтенного периода жизни Эдгара Аллана По с января по май 1844 года, в котором (среди прочего) По вместе с молодым Бодлером участвует в заговоре с целью подвергнуть отчима Бодлера шантажу, чтобы высвободить наследство Бодлера.
Университет Вандербильта «собрал одну из самых полных в мире коллекций исследований о... Бодлере». [59] Les Fleurs du Mal имеет ряд научных ссылок. [60]
