Франсуа-Мари Аруэ ( французский: [fʁɑ̃swa maʁi aʁwɛ] ; 21 ноября 1694 - 30 мая 1778), известный под псевдонимом М. де Вольтер ( / v ɒ l ˈ t ɛər , v oʊ l -/ ; [2] [3] [4] также США : / v ɔː l -/ ; [5] [6] Французский: [vɔltɛːʁ] ), французский писатель эпохи Просвещения , философ ( философ ), сатирик и историк. Известный своим остроумием и критикой христианства (особенно Римско-католической церкви ) и рабства , Вольтер был защитником свободы слова , свободы религии и отделения церкви от государства .
Вольтер был разносторонним и плодовитым писателем, создавшим произведения практически во всех литературных формах, включая пьесы , стихи, романы, эссе, истории, а также научные изложения . Он написал более 20 000 писем и 2 000 книг и брошюр. [7] Вольтер был одним из первых авторов, ставших известными и коммерчески успешными на международном уровне. Он был ярым защитником гражданских свобод и подвергался постоянному риску со стороны строгих законов о цензуре католической французской монархии. Его полемика резко высмеивала нетерпимость и религиозные догмы , а также французские институты того времени. Его самая известная работа и выдающийся опус « Кандид» — это новелла , в которой комментируются, критикуются и высмеиваются многие события, мыслители и философии своего времени, в первую очередь Готфрид Лейбниц и его вера в то, что наш мир — «лучший из всех возможных миров». . [8] [9]
Франсуа-Мари Аруэ родился в Париже и был младшим из пяти детей Франсуа Аруэ, юриста, который был мелким чиновником казначейства, и его жены Мари Маргариты Домар, чья семья принадлежала к низшему рангу французского дворянства . [10] Некоторые предположения окружают дату рождения Вольтера, поскольку он утверждал, что родился 20 февраля 1694 года как внебрачный сын дворянина Герена де Рошбрюна или Рокебрюна. [11] Два его старших брата — Арман-Франсуа и Робер — умерли в младенчестве, а его оставшиеся в живых брат Арман и сестра Маргарита-Катрин были на девять и семь лет старше соответственно. [12] По прозвищу «Зозо» в семье, Вольтер был крещен 22 ноября 1694 года, а крестными родителями стали Франсуа де Кастаньер, аббат де Шатонеф [13] Он получил образование у иезуитов в колледже Луи-ле-Гран (1704–1711), где его обучали латыни , теологии и риторике; [14] Позже он стал свободно говорить на итальянском, испанском и английском языках. [15]
К моменту окончания школы Вольтер решил, что хочет стать писателем, вопреки желанию своего отца, который хотел, чтобы он стал юристом. [16] Вольтер, притворяясь, что работает в Париже помощником нотариуса, большую часть своего времени проводил за написанием стихов. Когда его отец узнал об этом, он отправил Вольтера изучать право, на этот раз в Кан , Нормандия. Но молодой человек продолжал писать, выпуская эссе и исторические исследования. Остроумие Вольтера сделало его популярным среди некоторых аристократических семей, с которыми он общался. В 1713 году его отец устроил для него работу секретарем нового французского посла в Нидерландах, маркиза де Шатонефа , брата крестного отца Вольтера. [17] В Гааге Вольтер влюбился во французскую беженку-протестантку по имени Катрин Олимпия Дюнуайе (известную как «Пимпетт»). [17] Их роман, считавшийся скандальным, был обнаружен де Шатонефом, и Вольтер был вынужден вернуться во Францию к концу года. [18]
Большая часть ранней жизни Вольтера вращалась вокруг Парижа. С самого начала у Вольтера были проблемы с властями из-за критики правительства. В результате его дважды приговорили к тюремному заключению и один раз к временной ссылке в Англию. Один сатирический стих, в котором Вольтер обвинял регента в инцесте с его дочерью, закончился одиннадцатимесячным заключением в Бастилии . [20] Французская Комеди согласилась в январе 1717 года поставить его дебютную пьесу «Эдип» , и она открылась в середине ноября 1718 года, через семь месяцев после его выхода. [21] Его немедленный критический и финансовый успех укрепил его репутацию. [22] И регент, и король Великобритании Георг I вручили Вольтеру медали в знак своей признательности. [23]
Вольтер в основном выступал за религиозную терпимость и свободу мысли. Он выступал за искоренение священнической и аристомонархической власти и поддерживал конституционную монархию, защищающую права людей. [24] [25]
Аруэ принял имя Вольтер в 1718 году, после своего заключения в Бастилии. Его происхождение неясно. Это анаграмма АРОВЕТ ЛИ , латинизированного написания его фамилии Аруэ и начальных букв слова le jeune («молодой»). [26] Согласно семейной традиции среди потомков его сестры, в детстве он был известен как le petit volontaire («решительная маленькая штучка»), и во взрослой жизни он воскресил вариант имени. [27] В названии также перепутаны слоги Эйрволта , родного города его семьи в регионе Пуату . [28]
Ричард Холмс [29] поддерживает анаграмматическое происхождение названия, но добавляет, что такой писатель, как Вольтер, хотел, чтобы оно также передало коннотации скорости и смелости. Они происходят из ассоциаций с такими словами, как вольтиж (акробатика на трапеции или лошади), вольтиж (вращение лицом к врагам) и летучий (первоначально любое крылатое существо). «Аруэ» не было благородным именем, подходящим для его растущей репутации, особенно с учетом того, что это имя перекликалось с à rouer («быть избитым») и roué ( дебоше ).
В письме Жану-Батисту Руссо в марте 1719 года Вольтер в заключение спрашивает, что, если Руссо желает послать ему ответное письмо, он сделает это, адресовав его господину де Вольтеру. В постскриптуме поясняется: « J'ai été si malheureux sous le nom d'Arouet que j'en ai pris un autre surtout pour n'être plus confondu avec le poète Roi », («Я был так несчастен под именем Аруэ, что Я взял другой, прежде всего для того, чтобы меня не путали с поэтом Роем » . Слово «Аруэ» ясно и, таким образом, вполне могло быть частью его обоснования. Известно также, что Вольтер за свою жизнь использовал по меньшей мере 178 отдельных псевдонимов. [31]
Следующая пьеса Вольтера, «Артемир» , действие которой происходит в древней Македонии, открылась 15 февраля 1720 года. Она провалилась, и сохранились только фрагменты текста. [32] Вместо этого он обратился к эпической поэме о Генрихе IV Французском , которую он начал в начале 1717 года. [33] Получив отказ в лицензии на публикацию, в августе 1722 года Вольтер отправился на север, чтобы найти издателя за пределами Франции. В путешествии его сопровождала любовница Мари-Маргарита де Рюпельмонд, молодая вдова. [34]
В Брюсселе Вольтер и Руссо встретились на несколько дней, прежде чем Вольтер и его любовница продолжили путь на север. В конце концов был найден издатель в Гааге. [35] В Нидерландах Вольтер был поражен и впечатлен открытостью и терпимостью голландского общества. [36] По возвращении во Францию он нашел второго издателя в Руане , который согласился тайно опубликовать «Генриаду» . [37] После выздоровления Вольтера от месячной инфекции оспы в ноябре 1723 года первые экземпляры были переправлены контрабандой в Париж и распространены. [ 38] В то время как стихотворение имело мгновенный успех, новая пьеса Вольтера « Мариамна» потерпела неудачу , когда она впервые открылась в марте 1724 года . . [39] Это было среди развлечений, представленных на свадьбе Людовика XV и Марии Лещинской в сентябре 1725 года. [39]
В начале 1726 года аристократический шевалье де Роан-Шабо насмехался над Вольтером по поводу смены имени, и Вольтер ответил, что его имя завоюет уважение всего мира, в то время как Роган запятнает его собственное. [40] Разъяренный Рохан организовал, чтобы его головорезы избили Вольтера несколько дней спустя. [41] В поисках компенсации Вольтер вызвал Рохана на дуэль, но могущественная семья Роханов организовала арест Вольтера и заключение его без суда в Бастилию 17 апреля 1726 года. [42] [43] Опасаясь бессрочного заключения, Вольтер попросил, чтобы его сослан в Англию в качестве альтернативного наказания, которое приняли французские власти. [44] 2 мая его сопровождали из Бастилии в Кале и отвезли в Великобританию. [45]
В Англии Вольтер жил в основном в Уондсворте , среди его знакомых был Эверард Фокенер . [46] С декабря 1727 года по июнь 1728 года он жил на Мейден-лейн в Ковент-Гардене , теперь отмеченном мемориальной доской, чтобы быть ближе к своему британскому издателю. [47] Вольтер вращался в высшем английском обществе, встречаясь с Александром Поупом , Джоном Геем , Джонатаном Свифтом , леди Мэри Уортли Монтегю , Сарой, герцогиней Мальборо и многими другими представителями знати и королевской семьи. [48] Ссылка Вольтера в Великобритании сильно повлияла на его мышление. Его заинтриговала конституционная монархия Великобритании в отличие от французского абсолютизма , а также большая свобода слова и религии в стране. [49] Он находился под влиянием писателей того времени, и у него появился интерес к английской литературе, особенно к Шекспиру , который был еще мало известен в континентальной Европе. [50] Несмотря на указание на отклонения Шекспира от неоклассических стандартов, Вольтер видел в нем образец французской драмы, которая, хотя и была более отточенной, лишена сценического действия. Однако позже, когда влияние Шекспира во Франции начало расти, Вольтер попытался подать противоположный пример своими пьесами, порицая то, что он считал варварством Шекспира. Вольтер, возможно , присутствовал на похоронах Исаака Ньютона и познакомился с племянницей Ньютона Кэтрин Кондуитт . [47] В 1727 году Вольтер опубликовал на английском языке два эссе: « О гражданских войнах во Франции, извлеченных из любопытных рукописей» и «Об эпической поэзии европейских народов, от Гомера Дауна до Мильтона ». [47] Он также опубликовал письмо о квакерах после посещения одной из их служб. [51]
После двух с половиной лет изгнания Вольтер вернулся во Францию, а через несколько месяцев в Дьеппе власти разрешили ему вернуться в Париж. [52] На обеде французский математик Шарль Мари де ла Кондамин предложил скупить лотерею, организованную французским правительством для погашения своих долгов, и Вольтер присоединился к консорциуму, заработав, возможно, миллион ливров . [53] Он умело вложил деньги и на этом основании сумел убедить Финансовый суд в своем ответственном поведении, что позволило ему взять под контроль трастовый фонд, унаследованный от отца. Теперь он был бесспорно богат. [54] [55]
Дальнейший успех последовал в 1732 году с его пьесой «Заир» , которая при публикации в 1733 году содержала посвящение Фоккенеру, восхваляющее английскую свободу и торговлю. [56] Он опубликовал свои восхитительные эссе о британском правительстве, литературе, религии и науке в «Письмах об английской нации» (Лондон, 1733 г.). [57] В 1734 году они были опубликованы в Руане под названием «Философские письма» , вызвав огромный скандал. [58] [b] Опубликованные без одобрения королевской цензуры, эссе восхваляли британскую конституционную монархию как более развитую и более уважительную в отношении прав человека, чем ее французский аналог, особенно в отношении религиозной толерантности. Книга была публично сожжена и запрещена, а Вольтер снова был вынужден бежать из Парижа. [24]
В 1733 году Вольтер познакомился с Эмилией дю Шатле (маркизой дю Шатле), математиком и замужней матерью троих детей, которая была на 12 лет младше его и с которой у него был роман в течение 16 лет. [60] Чтобы избежать ареста после публикации «Письма» , Вольтер укрылась в замке своего мужа в Сире на границе Шампани и Лотарингии . [61] Вольтер оплатил реконструкцию здания, [62] и муж Эмили иногда останавливался в замке со своей женой и ее любовником. [63] Интеллектуальные любовники собрали около 21 000 книг, огромное количество для того времени. [64] Вместе они изучали эти книги и проводили научные эксперименты в Сирее, включая попытку определить природу огня. [65]
Наученный опытом своих предыдущих столкновений с властями, Вольтер выработал привычку избегать открытой конфронтации с властями и отрицать любую неловкую ответственность. [66] Он продолжал писать пьесы, такие как «Меропа» (или «Французская Меропа »), и начал свои длительные исследования в области науки и истории. Опять же, главным источником вдохновения для Вольтера были годы его британской ссылки, в течение которых он находился под сильным влиянием работ Ньютона. Вольтер твердо верил в теории Ньютона; он проводил эксперименты по оптике в Сирее [67] и был одним из распространителей знаменитой истории о вдохновении Ньютона падающим яблоком, которую он узнал от племянницы Ньютона в Лондоне и впервые упомянул в его « Письмах» . [47]
_avec_agrandissement.jpg/1280px-Maurice_Quentin_de_La_Tour,_portrait_de_Voltaire_(1735)_avec_agrandissement.jpg)
Осенью 1735 года Вольтера посетил Франческо Альгаротти , готовивший книгу о Ньютоне на итальянском языке. [68] Частично вдохновленная визитом, маркиза перевела «Латинские начала» Ньютона на французский язык, которые остались окончательной французской версией в 21 веке. [24] И она, и Вольтер также интересовались философией Готфрида Лейбница , современника и соперника Ньютона. Хотя Вольтер оставался стойким ньютоновцем, маркиза переняла некоторые аспекты критики Лейбница. [24] [69] Собственная книга Вольтера « Элементы философии Ньютона» сделала великого ученого доступным для гораздо более широкой публики, а маркиза написала восторженную рецензию в Journal des Savants . [24] [70] Работа Вольтера сыграла важную роль в обеспечении всеобщего признания оптических и гравитационных теорий Ньютона во Франции, в отличие от теорий Декарта . [24] [71]
Вольтер и маркиза также изучали историю, особенно великих деятелей цивилизации. Вторым эссе Вольтера на английском языке было «Очерк гражданских войн во Франции». За ним последовала «Генриада» , эпическая поэма о французском короле Генрихе IV , прославляющая его попытку положить конец католико-протестантской резне с помощью Нантского эдикта , установившего религиозную терпимость. Затем последовал исторический роман о короле Швеции Карле XII . Они, наряду с его «Письмами об английском языке» , знаменуют собой начало открытой критики Вольтера нетерпимости и устоявшихся религий. [ нужна цитация ] Вольтер и маркиза также исследовали философию, особенно метафизические вопросы, касающиеся существования Бога и души. Вольтер и маркиза проанализировали Библию и пришли к выводу, что большая часть ее содержания сомнительна. [72] Критические взгляды Вольтера на религию привели к его вере в отделение церкви от государства и религиозной свободы, идеи, которые он сформировал после своего пребывания в Англии.
В августе 1736 года Фридрих Великий , тогда наследный принц Пруссии и большой поклонник Вольтера, вступил с ним в переписку. [73] В декабре того же года Вольтер переехал в Голландию на два месяца и познакомился с учеными Германом Бурхааве и Виллемом Гравесандом . [74] С середины 1739 до середины 1740 года Вольтер жил в основном в Брюсселе, сначала с маркизой, которая безуспешно пыталась преследовать 60-летнее семейное судебное дело относительно владения двумя поместьями в Лимбурге . [75] В июле 1740 года он отправился в Гаагу от имени Фридриха, пытаясь отговорить сомнительного издателя Ван Дюрена от печати без разрешения « АнтиМакиавеллы» Фридриха . [76] В сентябре Вольтер и Фридрих (ныне король) встретились впервые в замке Мойланд недалеко от Клев , а в ноябре Вольтер был гостем Фридриха в Берлине в течение двух недель, [77] после чего последовала встреча в сентябре 1742 года в Экс-ла- Чапель . [78] Вольтер был отправлен ко двору Фридриха в 1743 году французским правительством в качестве посланника и шпиона, чтобы оценить военные намерения Фридриха в войне за австрийское наследство . [79]
Несмотря на глубокую преданность маркизе, Вольтер к 1744 году обнаружил, что жизнь в ее замке заточена. Во время визита в Париж в том же году он нашел новую любовь — свою племянницу. Поначалу его влечение к Марии Луизе Миньо было явно сексуальным, о чем свидетельствуют его письма к ней (обнаруженные только в 1957 году). [80] [81] Много позже они жили вместе, возможно, в платонических отношениях, и оставались вместе до смерти Вольтера. Тем временем маркиза завела и любовника, маркиза де Сен-Ламбера . [82]
После смерти маркизы при родах в сентябре 1749 года Вольтер ненадолго вернулся в Париж и в середине 1750 года переехал в Пруссию по приглашению Фридриха Великого. [83] Прусский король (с разрешения Людовика XV) сделал его камергером в своем дворе, наградил его орденом « За заслуги» и назначил ему жалованье в размере 20 000 французских ливров в год. [84] У него были комнаты в Сан-Суси и дворце Шарлоттенбург . [85] Поначалу жизнь Вольтера шла хорошо, [86] и в 1751 году он завершил «Микромегас» , научно-фантастическое произведение с участием послов с другой планеты, ставших свидетелями безрассудства человечества. [87] Однако его отношения с Фридрихом начали ухудшаться после того, как еврейский финансист Авраам Хиршель обвинил его в краже и подделке документов, который инвестировал в саксонские государственные облигации от имени Вольтера в то время, когда Фридрих участвовал в деликатных дипломатических переговорах. с Саксонией . [88]
Он столкнулся с другими трудностями: спор с Мопертюи , президентом Берлинской академии наук и бывшим соперником за расположение Эмили, спровоцировал « Диатрибу доктора Акакии» Вольтера («Диатрибу доктора Акакии»), в которой высмеивались некоторые теории Мопертюи и его преследования. общего знакомого Иоганна Самуэля Кёнига . Это сильно разозлило Фредерика, который приказал сжечь все копии документа. [89] 1 января 1752 года Вольтер предложил уйти с поста камергера и вернуть ему знаки отличия Ордена «За заслуги»; сначала Фредерик отказывался, пока в конце концов не разрешил Вольтеру уйти в марте. [90] На медленном пути обратно во Францию Вольтер останавливался в Лейпциге и Готе по месяцу каждый, а также в Касселе в течение двух недель, прибыв во Франкфурт 31 мая. На следующее утро он был задержан в гостинице агентами Фредерика, которые удерживали его в городе более трех недель, пока Вольтер и Фредерик спорили в письме по поводу возвращения сатирического сборника стихов, который Фредерик одолжил Вольтеру. Мария Луиза присоединилась к нему 9 июня. Она и ее дядя покинули Франкфурт только в июле после того, как она защитилась от нежелательных приставаний одного из агентов Фредерика, а багаж Вольтера был обыскан и ценные вещи забраны. [91]
Попытки Вольтера очернить Фридриха за действия его агентов во Франкфурте оказались в основном безуспешными, в том числе его « Мемуары для службы в духе жизни господина Вольтера», опубликованные посмертно, в которых он также открыто упомянул гомосексуализм Фридриха, когда описывал, как король регулярно приглашал пажей, молодых кадетов или лейтенантов из своего полка выпить с ним кофе, а затем удалялся с фаворитом на перекус. [92] [93] Однако переписка между ними продолжалась, и хотя они больше никогда не встречались лично, после Семилетней войны они в основном помирились. [94]
Медленное продвижение Вольтера к Парижу продолжалось через Майнц , Мангейм , Страсбург и Кольмар , [95] но в январе 1754 года Людовик XV запретил ему въезд в Париж, [96] и он повернул в Женеву , недалеко от которой купил большое поместье ( Les Délices ). в начале 1755 года. [97] Хотя поначалу его приняли открыто, закон в Женеве, запрещавший театральные представления, и публикация « Орлеанской девы» против его воли испортили его отношения с женевцами-кальвинистами. [98] В конце 1758 года он купил еще большее поместье в Ферни , на французской стороне франко-швейцарской границы . [99] Город принял его имя, назвав себя Ферни-Вольтер, и это стало его официальным названием в 1878 году. [100]
В начале 1759 года Вольтер завершил и опубликовал «Кандид, или Оптимизм» ( «Кандид, или Оптимизм »). Эта сатира на философию оптимистического детерминизма Лейбница остается самой известной работой Вольтера. Он оставался в Ферни большую часть оставшихся 20 лет своей жизни, часто развлекая выдающихся гостей, таких как Джеймс Босуэлл , Адам Смит , Джакомо Казанова и Эдвард Гиббон . [c] В 1764 году он опубликовал одну из своих самых известных философских работ, « Философский словарь» , серию статей, в основном посвященных христианской истории и догмам, некоторые из которых были первоначально написаны в Берлине. [43]
С 1762 года, как непревзойденная интеллектуальная знаменитость, он начал защищать несправедливо преследуемых людей, в первую очередь купца- гугенота Жана Каласа . [43] Калас был замучен до смерти в 1763 году, предположительно потому, что он убил своего старшего сына за то, что тот хотел перейти в католицизм. Его имущество было конфисковано, а двух его дочерей забрали у вдовы и отправили в католические монастыри. Вольтер, видя в этом явный случай религиозного преследования, сумел отменить приговор в 1765 году. [101]
Вольтер был посвящен в масонство чуть более чем за месяц до своей смерти. 4 апреля 1778 года он посетил la Loge des Neuf Sœurs в Париже и стал учеником масона. Согласно некоторым источникам, «Бенджамин Франклин... убеждал Вольтера стать масоном; и Вольтер согласился, возможно, только для того, чтобы угодить Франклину». [102] [103] [104] Однако Франклин был всего лишь посетителем в то время, когда Вольтер был инициирован, они встретились только за месяц до смерти Вольтера, и их общение друг с другом было кратким. [105]
В феврале 1778 года Вольтер вернулся в Париж впервые за более чем 25 лет, отчасти для того, чтобы увидеть начало своей последней трагедии « Ирина» . [106] Пятидневное путешествие было слишком тяжелым для 83-летнего мужчины, и он считал, что вот-вот умрет 28 февраля, написав: «Я умираю, поклоняясь Богу, любя своих друзей, не ненавижу своих врагов и ненавижу суеверия». ." Однако он выздоровел и в марте увидел спектакль Ирен , где публика восприняла его как вернувшегося героя. [43]
Вскоре он снова заболел и умер 30 мая 1778 года. Рассказы о его смертном одре были многочисленными и разными, и не удалось установить подробности того, что именно произошло. Его враги рассказывали, что он покаялся и принял последние обряды от католического священника или что он умер в агонии тела и души, в то время как его сторонники до последнего вздоха рассказывали о его неповиновении. [107] Согласно одной из историй, его последние слова, когда священник убеждал его отречься от сатаны, он ответил: «Сейчас не время заводить новых врагов». [108] Однако, похоже, это произошло из-за шутки, опубликованной в газете Массачусетса в 1856 году, и было приписано Вольтеру только в 1970-х годах. [109]
Из-за его известной критики церкви, от которой он отказался отказаться перед смертью, Вольтеру было отказано в христианском захоронении в Париже, [110] но друзьям и родственникам удалось тайно похоронить его тело в аббатстве Шельер в Шампани , где аббатом был брат Марии Луизы . [111] Его сердце и мозг были забальзамированы отдельно. [112]
11 июля 1791 года Национальное собрание Франции , считая Вольтера предшественником Французской революции , вернуло его останки в Париж и поместило в Пантеон . [113] [d] Около миллиона человек приняли участие в процессии, которая протянулась по всему Парижу. Состоялась тщательно продуманная церемония, включающая музыку, написанную для этого мероприятия Андре Гретри . [116]
Вольтер оказал огромное влияние на развитие историографии , продемонстрировав новые способы взгляда на прошлое. Гийом де Сион утверждает:
Вольтер пересмотрел историографию как в фактическом, так и в аналитическом плане. Он не только отверг традиционные биографии и рассказы, утверждающие, что действуют сверхъестественные силы, но и зашел так далеко, что предположил, что более ранняя историография изобиловала фальсифицированными доказательствами и требовала новых исследований у источника. Такая точка зрения не была уникальной в том научном духе, которым интеллектуалы XVIII века считали себя наделенными. Рационалистический подход стал ключом к переписыванию истории. [117]
Самыми известными произведениями Вольтера являются «История Карла XII» (1731 г.), « Эпоха Людовика XIV» (1751 г.) и « Очерк обычаев и духа народов» (1756 г.). Он отошел от традиции повествования о дипломатических и военных событиях и сделал упор на обычаи, социальную историю и достижения в области искусства и науки. « Очерк обычаев» проследил прогресс мировой цивилизации в универсальном контексте, отвергая как национализм, так и традиционную христианскую систему взглядов. Под влиянием « Рассуждений о всеобщей истории» Боссюэ (1682 г.) он был первым ученым, который серьезно попытался заняться историей мира, исключив теологические рамки и сделав упор на экономику, культуру и политическую историю. Он рассматривал Европу в целом, а не совокупность наций. Он был первым, кто подчеркнул важность средневековой культуры перед цивилизацией Ближнего Востока, но в остальном он был слаб в отношении Средневековья. Хотя он неоднократно предостерегал от политической предвзятости со стороны историка, он не упускал многих возможностей разоблачить нетерпимость и мошенничество церкви на протяжении веков. Вольтер советовал ученым, что нельзя верить всему, что противоречит нормальному ходу природы. Хотя он нашел зло в исторических записях, он горячо верил, что разум и повышение грамотности приведут к прогрессу.
Вольтер объясняет свой взгляд на историографию в статье «История» в « Энциклопедии » Дидро: «От современных историков требуется больше подробностей, более достоверных фактов, точных дат, большего внимания к обычаям, законам, нравам, торговле, финансам, сельскому хозяйству, народонаселению. " История Вольтера навязала прошлому ценности Просвещения, но в то же время он помог освободить историографию от антикваризма, европоцентризма, религиозной нетерпимости и концентрации на великих людях, дипломатии и войне. [118] [119] Профессор Йельского университета Питер Гей говорит, что Вольтер написал «очень хорошую историю», ссылаясь на его «скрупулезную заботу об истинах», «тщательный анализ доказательств», «разумный выбор того, что важно», «острое чувство драмы». и «понимание того факта, что целая цивилизация является единицей изучения». [120]
С раннего возраста Вольтер проявил талант к написанию стихов, и его первым опубликованным произведением стали стихи. Он написал две эпические поэмы длиной в целую книгу, в том числе первую, написанную на французском языке, «Генриаду» , а затем «Орлеанскую деву» , а также множество других небольших произведений. [ нужна цитата ]
« Генриада» была написана в подражание Вергилию с использованием александрийского двустишия, преобразованного и сделанного монотонным для современных читателей, но она имела огромный успех в 18 и начале 19 века, выпустив шестьдесят пять изданий и переводов на несколько языков. Эпическая поэма превратила французского короля Генриха IV в национального героя за его попытки установить толерантность с помощью Нантского эдикта. La Pucelle , с другой стороны, представляет собой пародию на легенду о Жанне д’Арк .
Многие прозаические произведения и романсы Вольтера, обычно составленные в виде памфлетов, были написаны как полемика . Кандид атакует пассивность, вдохновленную философией оптимизма Лейбница, через частый рефрен персонажа Панглоса о том, что обстоятельства - это « лучший из всех возможных миров ». L'Homme aux quarante ecus ( «Человек из сорока серебряных монет ») обращается к социальным и политическим устоям того времени; Задиг и др. — общепринятые формы моральной и метафизической ортодоксальности; а некоторые были написаны с целью высмеять Библию. В этих произведениях проявляется свободный от преувеличений иронический стиль Вольтера, особенно сдержанность и простота словесной обработки. [121] Кандид, в частности, является лучшим примером его стиля. Вольтер также, как и Джонатан Свифт , проложил путь философской иронии научной фантастики, особенно в его « Микромегасе » и виньетке « Сон Платона » (1756).
В целом его критика и разные сочинения схожи по стилю с другими произведениями Вольтера. Почти всем его наиболее содержательным произведениям, будь то в стихах или в прозе, предшествуют те или иные предисловия, которые являются образцами его едкого, но разговорного тона. В огромном разнообразии невзрачных брошюр и сочинений он демонстрирует свои журналистские способности. В чистой литературной критике его основная работа — « Commentaire sur Corneille» , хотя он написал еще много подобных произведений — иногда (как в « Жизни и заметках о Мольере ») независимо, а иногда в рамках своих «Секов ». [122]
Произведения Вольтера, особенно его частные письма, часто призывают читателя: « écrasez l'infâme », или «раздавить позорное». [123] Эта фраза относится к одновременным злоупотреблениям властью со стороны королевских и религиозных властей, а также к суевериям и нетерпимости, разжигаемым духовенством. [124] Он видел и чувствовал эти последствия в своих изгнаниях, сожжениях своих книг и книг многих других, а также в зверских преследованиях Жана Каласа и Франсуа-Жана де ла Барра . [125] В одной из своих самых известных цитат он заявил, что «суеверия поджигают весь мир; философия их тушит». [126]
Наиболее часто цитируемая цитата Вольтера является апокрифической. Ему ошибочно приписывают написание: «Я не одобряю то, что вы говорите, но я буду защищать до смерти ваше право говорить это». Это были не его слова, а скорее слова Эвелин Беатрис Холл , написанные под псевдонимом С.Г. Таллентайр в ее биографической книге 1906 года «Друзья Вольтера» . Холл намеревалась своими словами обобщить отношение Вольтера к Клоду Адриену Гельвецию и его скандальной книге «De l'esprit» , но ее выражение от первого лица было ошибочно принято за настоящую цитату из Вольтера. Ее интерпретация действительно отражает дух отношения Вольтера к Гельвецию; Говорили, что резюме Холла было вдохновлено цитатой, найденной в письме Вольтера 1770 года аббату ле Ришу, в котором он, как сообщается, сказал: «Я ненавижу то, что вы пишете, но я бы отдал свою жизнь, чтобы сделать возможным тебе продолжать писать». [127] Тем не менее, ученые полагают, что, должно быть, снова произошла неправильная интерпретация, поскольку письмо, похоже, не содержит такой цитаты. [э]
Первым крупным философским трудом Вольтера в его борьбе против « бесчестия » стал « Трактат о толерантности », разоблачающий дело Каласа, а также толерантность, проявленную представителями других вероисповеданий и в другие эпохи (например, евреями). римляне, греки и китайцы). Затем в своем «Философском словаре» , содержащем такие статьи, как «Авраам», «Бытие», «Церковный собор», он писал о том, что он воспринимал как человеческое происхождение догм и верований, а также о бесчеловечном поведении религиозных и политических институтов в проливание крови из-за распрей конкурирующих сект. Среди других целей Вольтер раскритиковал колониальную политику Франции в Северной Америке, назвав обширную территорию Новой Франции « несколькими акрами снега » (« quelques arpents de neige »).
За свою жизнь Вольтер также вел огромное количество частной переписки, насчитывающее более 20 000 писем. Собрание этих писем Теодора Бестермана , завершенное только в 1964 году, насчитывает 102 тома. [128] Один историк назвал эти письма «праздником не только остроумия и красноречия, но и теплой дружбы, гуманных чувств и острой мысли». [129]
В переписке Вольтер с Екатериной Великой он высмеивал демократию. Он писал: «В мире никогда не было сделано почти ничего великого, кроме как благодаря гению и твердости одного человека, борющегося с предрассудками толпы». [130]
Как и другие ключевые мыслители Просвещения , Вольтер был деистом . [131] Он бросил вызов ортодоксальности, задав вопрос: «Что такое вера? Верить ли в то, что очевидно? Нет. Для меня совершенно очевидно, что существует необходимое, вечное, высшее и разумное существо. веры, а разума». [132] [133]
В эссе 1763 года Вольтер поддержал терпимость к другим религиям и национальностям: «Не нужно ни большого искусства, ни великолепно обученного красноречия, чтобы доказать, что христиане должны терпеть друг друга. Я, однако, иду дальше: я говорю, что мы должны Считаем всех людей своими братьями. Что? Турок - мой брат? Китаец - мой брат? Еврей? Сиам? Да, без сомнения; разве мы не все дети одного отца и создания одного и того же Бога?" [134]
В одном из своих многочисленных обличений священников всех религиозных сект Вольтер описывает их как тех, кто «встает с кровосмесительного ложа, выдумывает сто версий Бога, затем ест и пьет Бога, затем мочится и гадит на Бога». [135]
Историки охарактеризовали описание Вольтером истории христианства как «пропагандистское». [136] Его «Философский словарь» несет ответственность за миф о том, что ранняя церковь имела пятьдесят евангелий, прежде чем остановиться на стандартных канонических четырех, а также за распространение мифа о том, что канон Нового Завета был определен на Первом Никейском соборе . Частично Вольтер несет ответственность за неправильное приписывание Отцам Церкви выражения Credo quia абсурдум . [137] Кроме того, несмотря на то, что смерть Гипатии стала результатом того, что она оказалась под перекрестным огнем толпы (вероятно христианской) во время политической вражды в Александрии 4-го века , Вольтер продвигал теорию о том, что она была раздета донага и убита миньонами. епископа Александрийского Кирилла , в заключение заявившего, что «когда кто-то находит красивую женщину полностью обнаженной, это делается не с целью ее убийства». Вольтер хотел этим аргументом поддержать один из своих антикатолических трактатов. [138] В письме Фридриху Великому от 5 января 1767 года он писал о христианстве:
La nôtre [религия] est sans contredit la plus насмешки, la plus абсурда и la plus sanguinaire, который заразил мир. [139]
«Наша [то есть христианская религия], несомненно, является самой нелепой, самой абсурдной и самой кровавой религией, которая когда-либо заражала этот мир. Ваше Величество окажет человечеству вечную услугу, искоренив это позорное суеверие, я не говори среди черни, недостойных просвещения и способных под всякое иго, я говорю среди честных людей, среди людей мыслящих, среди желающих думать... Единственное мое сожаление, умирая, состоит в том, что Я не могу помочь вам в этом благородном предприятии, самом прекрасном и самом уважаемом, какое только может придумать человеческий разум». [140] [141]
В La bible enfin expliquée он выразил следующее отношение к мирскому чтению Библии:
Для фанатиков, которые читают Священное Писание, характерно говорить себе: Бог убил, значит, я должен убить; Авраам солгал, Иаков обманул, Рахиль украла: так и я должна красть, обманывать, лгать. Но, несчастная, ты ни Рахиль, ни Иаков, ни Авраам, ни Бог; ты просто безумный дурак, а папы, запретившие читать Библию, поступили чрезвычайно мудро. [142]
Мнение Вольтера о Библии было неоднозначным. Несмотря на влияние социнианских работ, таких как Bibliotheca Fratrum Polonorum , скептическое отношение Вольтера к Библии отделяло его от богословов-унитаристов, таких как Фаусто Соццини , или даже от библейских политических писателей, таких как Джон Локк . [143] Его высказывания о религии также навлекли на него ярость иезуитов и, в частности, Клода-Адриена Ноннота . [144] [145] [146] [147] Это не помешало его религиозной практике, хотя и принесло ему плохую репутацию в определенных религиозных кругах. Глубоко христианин Вольфганг Амадей Моцарт написал своему отцу в год смерти Вольтера, говоря: « Архинегодяй Вольтер наконец -то сдох ». один из участников падения Римской империи в своей книге «История упадка и разрушения Римской империи »:
По мере развития христианства, катастрофы постигают [Римскую] империю — искусство, наука, литература, упадок — варварство и все его отвратительные спутники кажутся последствиями его решительного триумфа — и неосторожный читатель с несравненной ловкостью подводится к желаемый вывод — отвратительный манихейство Кандида и, по сути, всех произведений исторической школы Вольтера, — а именно, что «вместо того, чтобы быть милосердным, улучшающим и благотворным явлением, религия христиан скорее будет казаться бич, посланный на человека виновником всех зол». [149]
Однако Вольтер признавал и самопожертвование христиан. Он писал: «Может быть, нет ничего большего на земле, чем жертвование молодостью и красотой, часто знатного происхождения, совершаемое тонким полом ради работы в больницах для облегчения человеческих страданий, вид которых так отвратителен для наша деликатность. Народы, отделенные от римской религии, подражали, но несовершенно, столь щедрой благотворительности». [150] Тем не менее, по мнению Даниэля-Ропса , ненависть Вольтера к религии с годами возрастала. даже на личность Самого Иисуса Христа, которого [он] изобразил теперь как выродка». [151] Рассуждения Вольтера можно резюмировать в его известном высказывании: «Те, кто может заставить вас поверить в абсурдность, могут заставить вас совершать злодеяния».
По словам ортодоксального раввина Иосифа Телушкина , наиболее значительная враждебность Просвещения к иудаизму была обнаружена у Вольтера; [152] 30 из 118 статей в его «Философском словаре» посвящены евреям или иудаизму, описывая их последовательно в негативном ключе. [153] [154] Например, в «Философском словаре » Вольтера он писал о евреях: «Короче говоря, мы находим среди них только невежественный и варварский народ, который издавна соединял самую грязную алчность с самыми отвратительными суевериями и самая непобедимая ненависть ко всякому народу, который их терпит и обогащает». [155] Телушкин утверждает, что Вольтер не ограничивал свои нападки аспектами иудаизма, которые христианство использовало в качестве основы, неоднократно давая понять, что он презирает евреев. [152]
С другой стороны, Питер Гей , современный авторитет в области Просвещения, [152] также указывает на замечания Вольтера (например, о том, что евреи были более терпимы, чем христиане) в «Трактате о толерантности » и предполагает, что «Вольтер нанес удар по евреи нанести удар по христианству». Гей предполагает, что какой бы антисемитизм ни чувствовал Вольтер, он возник на основе негативного личного опыта. [156]
Артур Герцберг , консервативный раввин , утверждает, что второе предложение Гэя также несостоятельно, поскольку сам Вольтер отрицал его обоснованность, когда заметил, что он «забыл о гораздо более крупных банкротствах через христиан». [ необходимы разъяснения ] [157] Однако гораздо более подробные исследования Бертрама Шварцбаха отношений Вольтера с еврейским народом на протяжении всей его жизни пришли к выводу, что он был антибиблейским, а не антисемитским человеком. Его высказывания о евреях и их «суевериях» по существу ничем не отличались от его высказываний о христианах. [158]
Вольтер сказал о евреях, что они «превзошли все нации в дерзких баснях, дурном поведении и варварстве. Вы заслуживаете наказания, ибо такова ваша судьба». [159] [160] [161] Далее он сказал: «Все они рождаются с яростным фанатизмом в сердце, точно так же, как бретонцы и немцы рождаются со светлыми волосами. удивлюсь, если эти люди однажды не станут смертельными для человечества». [162] [163] [164]
Некоторые авторы связывают антииудаизм Вольтера с его полигенизмом . По мнению Жоксе Азурменди, этот антииудаизм имеет относительное значение в философии истории Вольтера. Однако антииудаизм Вольтера повлиял на более поздних авторов, таких как Эрнест Ренан . [165]
У Вольтера действительно был друг-еврей Даниэль де Фонсека , которого он очень уважал и называл его «возможно, единственным философом среди евреев своего времени». [166]
Вольтер также несколько раз осуждал преследование евреев, в том числе в своей работе «Генриада» , и никогда не выступал за насилие или нападения на них. [155] [167] По словам историка Уилла Дюранта , Вольтер хвалил простоту, трезвость, регулярность и трудолюбие евреев, однако впоследствии Вольтер стал ярым антисемитом после некоторых прискорбных личных финансовых операций и ссор с еврейскими финансистами. В своем «Эссе о чувствах» Вольтер осудил древних евреев, используя нецензурную лексику; католический священник протестовал против этого порицания. Антисемитские отрывки в « Философском словаре» Вольтера подверглись критике со стороны Исаака Де Пинто в 1762 году. Впоследствии Вольтер согласился с критикой антисемитских отрывков и заявил, что письмо де Пинто убеждает в том, что среди евреев и что он был «не прав, приписывая целому народу пороки отдельных личностей»; [168] он также обещал пересмотреть нежелательные отрывки для будущих изданий « Философского словаря» , но не сделал этого. [168]
Взгляды Вольтера на ислам были в целом негативными, и он считал, что священная книга Корана не знает законов физики. [169] В письме 1740 года Фридриху Великому Вольтер приписывает Мухаммеду жестокость, которую «конечно, не может простить ни один человек», и предполагает, что его последователи проистекают из суеверий ; Вольтер продолжал: «Но что торговец верблюдами поднял восстание в своей деревне; что в союзе с некоторыми несчастными последователями он убеждает их, что он разговаривает с ангелом Гавриилом ; что он хвалится тем, что его перенесли на небеса, где он получил в часть этой непонятной книги, каждая страница которой заставляет содрогаться здравый смысл; что, чтобы воздать должное этой книге, он предает свою страну железу и огню; что он перерезает глотки отцам и похищает дочерей; что он дает побежденным выбор своей религии или смерти: это, конечно, не может быть оправдано ни одним человеком, по крайней мере, если он не родился турком или если суеверие не погасило в нем весь естественный свет». [170]
В 1748 году, прочитав Анри де Буленвилье и Жоржа Сале , [171] он снова написал о Мухаммеде и исламе в «De l'Alcoran et de Magomet» («О Коране и о Мухаммеде»). В этом эссе Вольтер утверждал, что Мухаммед был «возвышенным шарлатаном». [f] Опираясь на дополнительную информацию из «Восточной библиотеки» Эрбело , Вольтер, по словам Рене Помо , признал Коран с его «противоречиями, ... нелепостями, ... анахронизмами» «рапсодией, не имеющей связи». , без порядка и без искусства». [172] [173] [174] [175] Таким образом, он «впредь признал» [175] , что «если его книга была плоха для нашего времени и для нас, она была очень хороша для его современников, а его религия тем более. Надо признать, что он устранил почти всю Азию от идолопоклонства» и что «трудно было, чтобы такая простая и мудрая религия, которой учил человек, постоянно побеждавший, едва ли могла не подчинить себе часть земли». Он считал, что «его гражданские законы хороши; его догмы достойны восхищения и имеют общие черты с нашими», но что «его средства шокируют: обман и убийство». [176]
В своем «Очерке о нравах и духе народов» (опубликованном в 1756 г.) Вольтер рассматривает историю Европы до Карла Великого и до начала эпохи Людовика XIV, а также историю колоний и Востока. Как историк, он посвятил несколько глав исламу, [177] [178] [179] Вольтер выделил арабские, турецкие суды и поведение. [175] [180] [181] Здесь он назвал Мухаммеда «поэтом» и заявил, что он не был неграмотным. [182] Как «законодатель» он «изменил лицо части Европы [и] половины Азии». [183] [184] [185] В главе VI Вольтер находит сходство между арабами и древними евреями: они оба продолжали бежать в битву во имя Бога и разделяли страсть к военной добыче. [186] Вольтер продолжает: «Следует полагать, что Мухаммед, как и все энтузиасты, яростно пораженный своими идеями, сначала излагал их добросовестно, укреплял их фантазией, обманывал себя, обманывая других, и поддерживал посредством необходимого обмана учение, которое он считал хорошим». [187] [188] Таким образом, он сравнивает «гений арабского народа» с «гением древних римлян». [189]
По словам Мализы Рутвен , по мере того, как Вольтер узнавал больше об исламе, его мнение об исламе становилось более позитивным. [190] В результате его пьеса «Магомет» вдохновила Гёте , которого привлекал ислам, написать драму на эту тему, хотя он завершил лишь стихотворение «Магомет-Гесанг» («Пение Магомета»). [191]
Трагедия «Фанатизм, или Пророк Магомет» (фр. Le fanatisme, ou Magomet le Prophete ) была написана в 1736 году Вольтером. Пьеса представляет собой исследование религиозного фанатизма и корыстных манипуляций . Персонаж Мухаммед приказывает убить своих критиков. [192] Вольтер описал пьесу как «написанную против основателя ложной и варварской секты». [193]
Вольтер описал Мухаммеда как «самозванца», «лжепророка», «фанатика» и «лицемера». [194] [195] Защищая пьесу, Вольтер говорил, что он «пытался показать в ней, в какие ужасные крайности может ввергнуть слабые умы фанатизм, возглавляемый самозванцем». [196] Когда Вольтер писал в 1742 году Сезару де Мисси , он описал Мухаммеда как лживого человека. [197] [198]
В своей пьесе Мухаммед был «всем самым ужасным ухищрением, которое можно изобрести, и самым ужасающим, что может совершить фанатизм. Магомет здесь не что иное, как Тартюф с армиями под своим командованием». [199] [200] После того, как позже он пришел к выводу, что он сделал Мухаммеда в своей пьесе «несколько более отвратительным, чем он был на самом деле», [201] Вольтер утверждает, что Мухаммед украл идею ангела, взвешивающего и мужчин, и женщин, у зороастрийцев, которые часто называют « волхвами ». Вольтер продолжает говорить об исламе:
Нет ничего более ужасного, чем люди, которым нечего терять, которые сражаются в едином духе грабежа и религии. [202]
В письме 1745 года, рекомендовавшем пьесу Папе Бенедикту XIV , Вольтер описал Мухаммеда как «основателя ложной и варварской секты» и «лжепророка». Вольтер писал: «Ваше святейшество простит вольность, взятую на себя одним из самых низших верующих, хотя и ревностным поклонником добродетели, представить главе истинной религии это произведение, написанное в противовес основателю ложного и варварского движения. секта. Кому я мог бы с большей уместностью написать сатиру на жестокость и заблуждения лжепророка, чем наместнику и представителю Бога истины и милосердия?» [203] [204] Его точка зрения была немного изменена для Essai sur les Moeurs et l'Esprit des Nations , хотя она осталась отрицательной. [135] [205] [206] [207] В 1751 году Вольтер снова с большим успехом исполнил свою пьесу «Магомет» . [208]
Комментируя священные тексты индусов, Веды , Вольтер заметил:
Веды были самым ценным подарком, которым Запад когда-либо был обязан Востоку. [209]
Он считал индуистов «мирными и невинными людьми, одинаково неспособными причинить вред другим или защитить себя». [210] Вольтер сам был сторонником прав животных и был вегетарианцем. [211] Он использовал древность индуизма, чтобы нанести то, что он считал разрушительным ударом по библейским утверждениям, и признал, что обращение индусов с животными представляет собой позорную альтернативу безнравственности европейских империалистов. [212]
Произведения, приписываемые Конфуцию , были переведены на европейские языки через миссионеров- иезуитов, дислоцированных в Китае . [g] Маттео Риччи был одним из первых, кто сообщил об учении Конфуция, а отец Просперо Инторчетта написал о жизни и творчестве Конфуция на латыни в 1687 году . [213]
Переводы конфуцианских текстов оказали влияние на европейских мыслителей того периода, [214] особенно среди деистов и других философских групп эпохи Просвещения, которые надеялись улучшить европейскую мораль и институты с помощью безмятежных доктрин Востока. [213] [215] Вольтер разделял эти надежды, [216] [217] рассматривая конфуцианский рационализм как альтернативу христианским догмам. [218] Он восхвалял конфуцианскую этику и политику, изображая социально-политическую иерархию Китая как модель для Европы. [218]
Конфуция не интересует ложь; он не претендовал на роль пророка; он не претендовал на вдохновение; он не учил никакой новой религии; он не использовал заблуждений; не льстил императору, при котором жил...
— Вольтер [218]
С переводом конфуцианских текстов в эпоху Просвещения концепция меритократии достигла интеллектуалов на Западе, которые увидели в ней альтернативу традиционному старому режиму Европы. [219] Вольтер положительно отозвался об этой идее, заявив, что китайцы «усовершенствовали моральную науку» и выступая за экономическую и политическую систему по китайской модели. [219]
Вольтер отверг библейскую историю Адама и Евы и был полигенистом , который предположил, что каждая раса имела совершенно разное происхождение. [220] [221] По словам Уильяма Коэна, как и большинство других полигенистов, Вольтер считал, что из-за разного происхождения черные африканцы не полностью разделяют естественную человечность белых европейцев. [222] По словам Дэвида Аллена Харви, Вольтер часто ссылался на расовые различия как на средство нападения на религиозную ортодоксальность и библейское описание творения. [223] Другие историки, напротив, предположили, что поддержка Вольтером полигенизма в большей степени поощрялась его инвестициями во французскую Compagnie des Indes и другие колониальные предприятия, которые занимались работорговлей. [224] [225] [226]
Его самое известное замечание о рабстве встречается у Кандида , где герой с ужасом узнает, «по какой цене мы едим сахар в Европе», после того, как встретил во Французской Гвиане раба , изувеченного за побег, который полагает, что, если бы все люди существа имеют общее происхождение, как учит Библия, это делает их двоюродными братьями, делая вывод, что «никто не может обращаться со своими родственниками более ужасно». В другом месте он язвительно писал о «белых и христианах, [которые] продолжают покупать негров по дешевке, чтобы продать их дорого в Америке». Вольтер был обвинен в поддержке работорговли согласно приписываемому ему письму, [227] [228] [229] , хотя было высказано предположение, что это письмо является подделкой, «поскольку ни один удовлетворительный источник не подтверждает существование письма». [230]
В своем «Философском словаре » Вольтер поддерживает критику Монтескье работорговли: «Монтескье почти всегда ошибался в отношении ученых, потому что он не был ученым, но он почти всегда был прав против фанатиков и пропагандистов рабства». [231]
Зеев Стернхелл утверждает, что, несмотря на свои недостатки, Вольтер был предшественником либерального плюрализма в своем подходе к истории и неевропейским культурам. [232] Вольтер писал: «Мы оклеветали китайцев, потому что их метафизика не такая же, как наша... Это великое недоразумение относительно китайских ритуалов возникло потому, что мы судили об их обычаях по нашим, ибо мы несем предрассудки наших спорных ритуалов». дух до конца света». [232] Говоря о Персии, он осудил «невежественную дерзость» и «невежественную доверчивость» Европы. Когда он пишет об Индии, он заявляет: «Нам пора отказаться от постыдной привычки клеветать на все секты и оскорблять все народы!» [232] В «Essai sur les mœurs et l'esprit des Nations » он защищал целостность коренных американцев и положительно отзывался об Империи инков. [233]
По словам Виктора Гюго : «Назвать Вольтера — значит охарактеризовать весь восемнадцатый век». [234] Гете считал Вольтера величайшим литературным деятелем современности, а возможно, и всех времен. [235] По мнению Дидро , влияние Вольтера распространится далеко в будущее. [236] [h] Наполеон заметил, что до шестнадцати лет он «боролся бы за Руссо против друзей Вольтера, сегодня все наоборот ... Чем больше я читаю Вольтера, тем больше я люблю его. Он всегда человек разумный, ни разу не шарлатан, ни разу фанатик» [237] (хотя позднее он критиковал труд Вольтера «Магомет» во время его плена на острове Святой Елены ). [238] Фридрих Великий прокомментировал свою удачу, поскольку жил в эпоху Вольтера, и переписывался с ним на протяжении всего его правления до смерти Вольтера. [239] 12 мая 1760 года Фридрих писал: «Со своей стороны я пойду к Аиду и скажу Вергилию, что француз превзошел его в своем искусстве. Я скажу то же самое Софоклу и Еврипиду; я поговорю с Фукидидом. из ваших историй — Квинту Курцию из вашего Карла XII ; и, быть может, эти ревнивые мертвецы побьют меня камнями за то, что один человек объединил в себе все их различные заслуги». [240] В Англии взгляды Вольтера оказали влияние на Годвина , Пейна , Мэри Уолстонкрафт , Бентама , Байрона и Шелли . [235] Маколей отметил страх, который само имя Вольтера внушало тиранам и фанатикам. [241] [я]
В России Екатерина Великая читала Вольтера в течение шестнадцати лет, прежде чем стать императрицей в 1762 году. [239] [242] В октябре 1763 года она начала переписку с философом, которая продолжалась до его смерти. Содержание этих писем было описано как письмо ученика учителю. [243] После смерти Вольтера императрица приобрела его библиотеку, которая затем была перевезена и помещена в Эрмитаж . [244] Александр Герцен заметил, что «сочинения эгоиста Вольтера сделали больше для освобождения, чем сочинения любящего Руссо для братства». [245] В своем знаменитом письме к Н. В. Гоголю Виссарион Белинский писал , что Вольтер «гасил огни фанатизма и невежества в Европе насмешками». [246]
В родном Париже Вольтера запомнили как защитника Жана Каласа и Пьера Сирвена . [235] Хотя кампания Вольтера не смогла добиться отмены казни Ла Барра за богохульство против христианства, уголовный кодекс, санкционировавший казнь, был пересмотрен при жизни Вольтера. [247] В 1764 году Вольтер успешно вмешался и добился освобождения Клода Шамона, арестованного за посещение протестантских служб. Когда граф де Лалли был казнен за государственную измену в 1766 году, Вольтер написал 300-страничный документ в свою защиту. Впоследствии, в 1778 году, приговор де Лалли был отменен незадолго до смерти Вольтера. Женевский протестантский священник Помаре однажды сказал Вольтеру: «Кажется, вы нападаете на христианство, но тем не менее вы выполняете работу христианина». [248] Фридрих Великий отметил значение философа, способного влиять на судей, чтобы они изменили их несправедливые решения, отмечая, что одного этого достаточно, чтобы обеспечить выдающееся положение Вольтера как гуманиста. [248]
Во времена Третьей французской республики анархисты и социалисты часто ссылались на труды Вольтера в своей борьбе против милитаризма, национализма и католической церкви. [249] Раздел, осуждающий тщетность и глупость войны в « Философском словаре», был частым фаворитом, как и его аргументы о том, что нации могут расти только за счет других. [250] После освобождения Франции от режима Виши в 1944 году 250-летие Вольтера отмечалось как во Франции, так и в Советском Союзе, чествуя его как «одного из самых страшных противников» нацистских коллаборационистов и человека, «чье имя символизирует свободу». мысли и ненависть к предрассудкам, суевериям и несправедливости». [251]
Хорхе Луис Борхес заявил, что «не восхищаться Вольтером — одна из многих форм глупости», и включил свои короткие рассказы, такие как « Микромегас », в «Вавилонскую библиотеку» и «Личную библиотеку». [252] Гюстав Флобер считал, что Франция совершила серьезную ошибку, не пойдя по пути, проложенному Вольтером, а не Руссо. [253] Большинство архитекторов современной Америки были приверженцами взглядов Вольтера. [235] По словам Уилла Дюранта:
В Италии было Возрождение , в Германии была Реформация , а во Франции был Вольтер; он был для своей страны и Возрождением, и Реформацией, и половиной Революции . [234] Он был первым и лучшим в свое время по своему замыслу и написанию истории, по изяществу своей поэзии, по очарованию и остроумию своей прозы, по размаху своей мысли и своему влиянию. Его дух пронесся, как пламя, над континентом и веком и волнует миллионы душ в каждом поколении. [254]
Младший современник Вольтера Жан-Жак Руссо отмечал, что книга Вольтера «Письма об английском языке» сыграла большую роль в его интеллектуальном развитии. [255] Написав несколько литературных произведений, а также музыку, в декабре 1745 года Руссо написал письмо, представился Вольтеру, который к тому времени был самым видным литературным деятелем во Франции, на что Вольтер ответил вежливым ответом. Впоследствии, когда Руссо послал Вольтеру экземпляр своей книги «Рассуждение о неравенстве» , Вольтер ответил, отметив свое несогласие со взглядами, высказанными в книге:
Никто никогда не использовал столько интеллекта, чтобы убедить людей стать животными. При чтении Вашего произведения охватывает желание ходить на четвереньках . Однако, поскольку прошло более шестидесяти лет с тех пор, как я потерял эту привычку, я, к сожалению, чувствую, что не могу возобновить ее. [256]
Впоследствии, комментируя романтический роман Руссо « Жюли, или Новая Элоиза» , Вольтер заявил:
Пожалуйста, не больше о романе Жан-Жака. К своей печали я прочитал ее, и ему было бы жаль, если бы у меня было время сказать, что я думаю об этой глупой книге. [257]
Вольтер пошутил, что первая половина «Жюли» была написана в борделе, а вторая половина — в сумасшедшем доме. [258] В своих «Письмах о Новой Элоизе» , написанных под псевдонимом, Вольтер раскритиковал грамматические ошибки Руссо:
Париж узнал руку Вольтера и решил, что патриарха укусила ревность. [257]
Рецензируя книгу Руссо « Эмиль» , Вольтер назвал ее «мешаниной глупой кормилицы в четырех томах, сорок страниц которой направлены против христианства, среди самых смелых из когда-либо известных». Он выразил восхищение разделом, озаглавленным « Исповедание веры савойского викария» , назвав его «пятьюдесятью хорошими страницами… прискорбно, что они были написаны… таким мошенником». [259] Далее он предсказал, что об Эмиле забудут в течение месяца. [258]
В 1764 году Руссо опубликовал «Письма о горе» о религии и политике. В пятом письме он задавался вопросом, почему Вольтер не смог внушить часто встречавшимся с ним женевским советникам «тот дух терпимости, который он проповедует непрестанно и в котором он иногда нуждается». Письмо продолжалось воображаемой речью голосом Вольтера, признававшей авторство еретической книги « Проповедь пятидесяти» , которую реальный Вольтер неоднократно отрицал. [260]
В 1772 году, когда священник послал Руссо брошюру, осуждающую Вольтера, Руссо ответил, защищая своего соперника:
Он сказал и сделал так много хорошего, что нам следует закрыть завесу над его нарушениями. [260]
В 1778 году, когда Вольтеру были оказаны беспрецедентные почести в Театре Франсэ , [261] знакомый Руссо высмеял это событие. Это было встречено резкой репликой Руссо:
Как вы смеете насмехаться над почестями, оказанными Вольтеру в храме, богом которого он является, и священниками, которые уже пятьдесят лет живут за счет его шедевров? [262]
2 июля 1778 года Руссо умер через месяц после Вольтера. [263] В октябре 1794 года останки Руссо были перенесены в Пантеон рядом с останками Вольтера. [264] [й]
Людовик XVI , находясь в заключении в Тампле , сокрушался, что Руссо и Вольтер «уничтожили Францию». [265] [к]
_-_Stierch.jpg/1280px-Voltaire_by_Jean-Antoine_Houdon_(1778)_-_Stierch.jpg)
Вольтер считал французскую буржуазию слишком маленькой и неэффективной, аристократию — паразитической и коррумпированной, простолюдинов — невежественными и суеверными, а церковь — статичной и репрессивной силой, полезной только в отдельных случаях в качестве противовеса жадности королей, хотя слишком часто сам становится еще более хищным. Вольтер не доверял демократии, которая, по его мнению, пропагандировала идиотизм масс. [267] Вольтер долгое время считал, что только просвещенный монарх может добиться перемен, учитывая социальные структуры того времени и чрезвычайно высокий уровень неграмотности, и что в рациональных интересах короля было улучшить образование и благосостояние своих подданных. Но его разочарования и разочарования во Фридрихе Великом несколько изменили его философию и вскоре породили одно из его самых устойчивых произведений, повесть « Кандид, или Оптимизм» ( Candide, or Optimism, 1759), которая заканчивается новым заключением квиетизм : «Мы должны возделывать наш сад». Его самые полемические и яростные нападки на нетерпимость и религиозные преследования действительно начали проявляться несколько лет спустя. Кандид тоже был сожжен, а Вольтер в письме в шутку заявил, что настоящим автором был некий «Демад», где подтвердил основные полемические позиции текста. [268]
Его помнят и почитают во Франции как мужественного полемиста, который неустанно боролся за гражданские права (такие как право на справедливое судебное разбирательство и свободу религии ) и осуждал лицемерие и несправедливость старого режима . Ancien Régime предполагал несправедливый баланс власти и налогов между тремя сословиями : духовенством и дворянством с одной стороны, простолюдинами и средним классом, которые были обременены большей частью налогов, с другой. Он особенно восхищался этикой и правительством, примером которых является китайский философ Конфуций . [269]
Вольтер также известен многими запоминающимися афоризмами, такими как « Si Dieu n'existait pas, il faudrait l'inventer » («Если бы Бога не существовало, его пришлось бы выдумать»), содержащихся в стихотворном послании 1768 года. , адресованное анонимному автору скандального произведения « Три самозванца» . Но это вовсе не то циничное замечание, за которое его часто принимают, оно было задумано как ответ атеистическим оппонентам, таким как д'Гольбах , Гримм и другие. [270]
У него были недоброжелатели среди его более поздних коллег. Шотландский писатель викторианской эпохи Томас Карлайл утверждал, что «Вольтер читал историю не глазами набожного провидца или даже критика, а через простые антикатолические очки». [271]
Город Ферни, где Вольтер прожил последние 20 лет своей жизни, в 1878 году был официально назван Ферни-Вольтер в честь его самого известного жителя. [272] Его замок является музеем. Библиотека Вольтера хранится в нетронутом виде в Российской национальной библиотеке в Санкт-Петербурге . В Цюрихе в 1916 году театральная и перформанс-группа, которая впоследствии стала ранним авангардным движением Дада , назвала свой театр « Кабаре Вольтер» . Группа индустриальной музыки конца 20-го века позже приняла то же название . Астрономы назвали его именем кратер Вольтер на Деймосе и астероид 5676 Вольтер . [273]
Известно также, что Вольтер был сторонником кофе и пил его на каждом шагу: по словам Фридриха Великого, пятьдесят раз в день; три раза в день, сказал Ванььер. [274] Было высказано предположение, что большое количество кофеина стимулировало его творческие способности. [275] Его правнучная племянница была матерью Пьера Тейяра де Шардена , католического философа и священника-иезуита. [276] [277] Его книга «Кандид» была включена в список 100 самых влиятельных книг , когда-либо написанных Мартином Сеймуром-Смитом .
В 1950-х годах библиограф и переводчик Теодор Бестерман начал собирать, расшифровывать и публиковать все произведения Вольтера. [278] Он основал Институт и музей Вольтера в Женеве, где начал публиковать сборники переписки Вольтера. [278] После своей смерти в 1976 году он оставил свою коллекцию Оксфордскому университету , где Фонд Вольтера стал отделением. [279] [280] Фонд продолжает публиковать Полное собрание сочинений Вольтера , полную хронологическую серию, которая, как ожидается, завершится в 2018 году и насчитывает около 200 томов, через пятьдесят лет после начала серии. [280] [281] Он также публикует серию « Исследования Оксфордского университета в области Просвещения» , начатую Бестерманном как «Исследования Вольтера и восемнадцатого века» , которая насчитывает более 500 томов. [280]
Вольтер написал от пятидесяти до шестидесяти пьес ( трагедий ), включая несколько неоконченных. [282] Среди них:
Однако... он ни на секунду не предполагал, что в этом «великолепном порыве» вся Франция с энтузиазмом примет философию этого чудака Жан-Жака Руссо, который из Женевы и Парижа волновал мир сентиментальными романами и революционными памфлетами. Сложная душа Франции, казалось, разделилась на этих двух людей, таких разных и в то же время таких французов. Ницше говорит о « la gaya scienza , легких ногах, остроумии, огне, грации, сильной логике, высокомерной интеллектуальности, танце звезд» — конечно, он имел в виду Вольтера. Теперь рядом с Вольтером поставили Руссо: весь пыл и фантазия, человек с благородными и унылыми взглядами, кумир буржуазной язычницы-женщины , заявляющий, как Паскаль, что у сердца есть свой разум, который голова никогда не сможет понять. [266]
Его ненависть к религии усилилась с течением времени.
Нападки, предпринятые сначала против клерикализма и теократии, закончились яростным наступлением на Священное Писание, догматы Церкви и даже на личность Самого Иисуса Христа, которого теперь изображали как выродившегося человека.
Однако в глазах Вольтера ислам по-прежнему остается ложной религией — он утверждает, что Коран выдает незнание самых элементарных законов физики.
Вольтер также «указывал, что ни одно христианское государство не допускает наличия мечети;
но что Османское государство было наполнено церквями».
По мере углубления знаний Вольтера об исламе он явно стал лучше относиться к вере.
Он развил эту идею в своем письме Сезару де Мисси (1 сентября 1742 г.), где описал Магомета как лживого человека.
Вольтер продолжает обвинять другие религии, такие как ислам, в их собственной нетерпимости (359).
Таким образом, Вольтер, похоже, считает христианство одной из многих нетерпимых и абсурдных религий.
Je crois même que, si nous sommes Tellement bas моральный и политический, c'est qu'aulieu de suivre la grande way of г-н де Вольтер, c'est-à-dire celle de la Justice et du Droit, на приз «Les Sentier des Russeau, qui, par le Sentiment, nous ont ramené au catholicisme».
На французском
Основные источники
Определения из Викисловаря
СМИ из Commons
Новости из Викиновостей
Цитаты из Wikiquote
Тексты из Wikisource
Учебники из Wikibooks
Ресурсы из Викиверситета
(На французском)
