Пороховой заговор 1605 года, в более ранние века часто называемый Пороховым заговором измены или Иезуитской изменой , представлял собой неудачную попытку цареубийства против короля Якова I , предпринятую группой английских католиков во главе с Робертом Кейтсби , которые считали свои действия попыткой тираноубийства и стремились к смене режима . в Англии после десятилетий религиозных преследований .
План состоял в том, чтобы взорвать Палату лордов во время государственного открытия парламента 5 ноября 1605 года, [а] как прелюдию к народному восстанию в Мидлендсе , во время которого девятилетняя дочь короля Джеймса, принцесса Елизавета , должна была стать новым главой государства. Историки подозревают, что Кэтсби приступил к этой схеме после того, как надежды на большую религиозную терпимость при короле Якове I угасли, оставив многих английских католиков разочарованными. Его товарищами по заговору были Джон и Кристофер Райт , Роберт и Томас Винтур , Томас Перси , Гай Фокс , Роберт Киз , Томас Бейтс , Джон Грант , Эмброуз Руквуд , сэр Эверард Дигби и Фрэнсис Трешем . Фоуксу, имевшему 10-летний военный опыт боевых действий в Испанских Нидерландах при неудавшемся подавлении голландского восстания , было поручено ответственно за взрывчатку.
Из-за опасений по поводу сопутствующего ущерба 26 октября 1605 года Уильяму Паркеру, 4-му барону Монтиглу , было отправлено анонимное письмо с предупреждением , который немедленно показал его властям. Во время обыска в Палате лордов вечером 4 ноября 1605 года Фоукс был обнаружен охраняющим 36 бочек с порохом (достаточно, чтобы превратить Палату лордов в руины) и арестован. Большинство заговорщиков бежали из Лондона, узнав, что заговор раскрыт, попутно пытаясь заручиться поддержкой. Некоторые сделали последний бой против преследующего шерифа Вустера и отряда его людей в Холбеч-Хаусе ; в завязавшейся перестрелке Кейтсби был одним из застреленных. На суде 27 января 1606 года восемь выживших заговорщиков, включая Фоукса, были признаны виновными и приговорены к повешению , вытягиванию и четвертованию .
Некоторые подробности покушения якобы были известны главному иезуиту Англии отцу Генри Гарнету SJ . Хотя о. Гранат был признан виновным в государственной измене и казнен; возникли сомнения в том, насколько много он действительно знал. Поскольку о существовании Заговора стало известно ему через признание , Гранат не смог сообщить властям из-за абсолютной конфиденциальности исповеди . Хотя антикатолическое законодательство было принято вскоре после раскрытия заговора, многие важные и лояльные католики оставались на высоких постах до конца правления короля Якова I. Сорвание Порохового заговора в течение многих лет после этого отмечалось специальными проповедями и другими публичными мероприятиями, такими как звон церковных колоколов, которые превратились в современный британский вариант Ночи костров .
Между 1533 и 1540 годами король Генрих VIII взял под свой контроль английскую церковь из Рима, что положило начало нескольким десятилетиям религиозной напряженности в Англии. Английские католики боролись в обществе, в котором доминировала недавно отделившаяся и все более протестантская англиканская церковь . Дочь Генриха, королева Елизавета I , отреагировала на растущий религиозный раскол, введя елизаветинское религиозное поселение , которое требовало от любого, кто был назначен на государственную или церковную должность, присягать на верность монарху как главе церкви и государства. Наказания за отказ были суровыми; За неповиновение были наложены штрафы , а рецидивистам грозила тюремное заключение и казнь. Католицизм стал маргинализироваться, но, несмотря на угрозу пыток или казни, священники продолжали тайно исповедовать свою веру. [1]
Королева Елизавета, незамужняя и бездетная, упорно отказывалась назвать наследника. Многие католики считали, что ее двоюродная сестра-католик Мария, королева Шотландии , была законной наследницей английского престола, но она была казнена за измену в 1587 году. Английский государственный секретарь Роберт Сесил тайно вел переговоры с сыном и преемником Марии королем. Джеймс VI Шотландии . За несколько месяцев до смерти Елизаветы 24 марта 1603 года Сесил подготовил почву для того, чтобы Джеймс стал ее преемником. [б]
Некоторые изгнанные католики отдавали предпочтение дочери Филиппа II Испанского , Изабелле , как преемнице Елизаветы. Более умеренные католики обращали внимание на кузину Джеймса и Элизабет Арбеллу Стюарт , женщину, которая, как считалось, имела католические симпатии. [3] Поскольку здоровье Элизабет ухудшилось, правительство задержало тех, кого они считали «главными папистами», [4] и Тайный совет настолько обеспокоился, что Арбеллу Стюарт перевезли ближе к Лондону, чтобы предотвратить ее похищение папистами . [5]
Несмотря на конкурирующие претензии на английский престол, передача власти после смерти Елизаветы прошла гладко. [c] О преемственности Джеймса было объявлено в заявлении Сесила от 24 марта, которое обычно отмечалось. Ведущие паписты вместо того, чтобы создать проблемы, как ожидалось, отреагировали на эту новость, предложив свою восторженную поддержку новому монарху. Священники-иезуиты, чье присутствие в Англии каралось смертью, также продемонстрировали свою поддержку Джеймсу, который, как многие считали, олицетворял «естественный порядок вещей». [6]
Яков приказал прекратить огонь в конфликте с Испанией, и хотя формально две страны все еще находились в состоянии войны, король Филипп III послал своего посланника дона Хуана де Тассиса , чтобы поздравить Якова с вступлением на престол. [7] В следующем году обе страны подписали Лондонский договор .
На протяжении десятилетий англичане жили под властью монарха, который отказывался предоставить наследника, но Джеймс прибыл с семьей и четкой линией преемственности. Его жена, Анна Датская , была дочерью короля Дании Фридриха II . Их старший ребенок, девятилетний Генри , считался красивым и уверенным в себе мальчиком, а двое младших детей, Елизавета и Чарльз , были доказательством того, что Джеймс способен обеспечить наследников для продолжения протестантской монархии. [8]
Отношение Джеймса к католикам было более умеренным, чем у его предшественника, возможно, даже терпимым. Он клялся, что не будет «преследовать тех, кто будет молчать и внешне подчиняться закону» [9] и считал, что ссылка — лучшее решение, чем смертная казнь : «Я был бы рад иметь и их головы, и их тела отделились от всего этого острова и были перевезены за моря». [10] Некоторые католики считали, что мученическая смерть матери Джеймса, Марии, королевы Шотландии , побудит Джеймса обратиться в католическую веру, и католические дома Европы, возможно, также разделяли эту надежду. [11]
Джеймс принял посланника Альберта VII , [7] правителя оставшихся католических территорий в Нидерландах после более чем 30 лет войны в ходе голландского восстания, организованного поддерживаемыми англичанами протестантскими повстанцами. Для экспатриантов-католиков, участвовавших в этой борьбе, восстановление католической монархии силой было интригующей возможностью, но после неудавшегося испанского вторжения в Англию в 1588 году папство заняло более долгосрочную перспективу возвращения католического монарха в Английский трон. [12]
Во время правления Якова I религиозные войны в Европе усиливались. Протестанты и католики были вовлечены в жестокие преследования друг друга по всей Европе после протестантской Реформации . Католики предприняли несколько покушений на протестантских правителей в Европе и Англии, включая планы отравить предшественницу Якова I, Елизавету I. В 1589 году, во время французских религиозных войн , французский король Генрих III был смертельно ранен кинжалом Жаком Клеманом . фанатичный член Католической лиги Франции . Девять лет спустя иезуит Хуан де Мариана в 1599 году [13] «О королях и воспитании королей» ( De rege et regis Institutee ) высказался в поддержку тираноубийства . В этой работе рассказывалось об убийстве Генриха III и доказывалось законное право свергнуть тирана. Возможно, отчасти из-за публикации De rege , до 1620-х годов некоторые английские католики считали, что цареубийство оправдано для отстранения «тиранов» от власти. [14] Большая часть «довольно нервных» [15] политических писаний Якова I была «обеспокоена угрозой убийства католиков и опровержением [католического] аргумента о том, что «веру не нужно сохранять с еретиками »». [16]
В отсутствие каких-либо признаков того, что Джеймс собирается положить конец преследованию католиков, как некоторые надеялись, несколько представителей духовенства ( включая двух священников-антиезуитов) решили взять дело в свои руки. В так называемом «Заговоре прощания» священники Уильям Уотсон и Уильям Кларк планировали похитить Джеймса и держать его в лондонском Тауэре , пока он не согласится быть более терпимым по отношению к католикам. Сесил получил новости о заговоре из нескольких источников, в том числе от протоиерея Джорджа Блэквелла , который проинструктировал своих священников не участвовать ни в каких подобных планах. Примерно в то же время лорд Кобэм , лорд Грей де Уилтон , Гриффин Маркхэм и Уолтер Рэли вынашивали то, что стало известно как «Основной заговор» , который предполагал удаление Джеймса и его семьи и замену их Арбеллой Стюарт . Среди прочего, они обратились к Филиппу III из Испании за финансированием, но безуспешно. Все участники обоих заговоров были арестованы в июле и преданы суду осенью 1603 года. Джордж Брук был казнен, но Джеймс, не желая, чтобы начало его правления было слишком кровавым, отсрочил Кобэма, Грея и Маркхэма, пока они находились на эшафоте. Рэли, который наблюдал, как его коллеги потели, должен был быть казнен через несколько дней, но также был помилован. Арбелла Стюарт отрицала, что знала об основном сюжете. Однако два священника, Уотсон и Кларк, осужденные и с «очень кровавым обращением», были казнены. [17]
Католическая община отреагировала на новости об этих заговорах шоком. То, что католики раскрыли заговор «Прощай», сыграло важную роль в спасении их от дальнейших преследований, и Джеймс был достаточно благодарен, чтобы разрешить помилование тех непокорных, которые подали в суд от их имени, а также отложить выплату их штрафов на год. [18]
19 февраля 1604 года, вскоре после того, как он обнаружил, что его жене, королеве Анне, были посланы четки от Папы через одного из шпионов Джеймса, [d] сэра Энтони Стэндена , Джеймс осудил католическую церковь. Три дня спустя он приказал всем иезуитам и всем другим католическим священникам покинуть страну и возобновил сбор штрафов за неповиновение. [24]
Джеймс переключил свое внимание с тревог английских католиков на создание англо-шотландского союза. [25] Он также назначил к своему двору шотландских дворян, таких как Джордж Хоум , что оказалось непопулярным в парламенте Англии . Некоторые депутаты ясно дали понять, что, по их мнению, «отток людей из северных частей» нежелателен, и сравнили их с «растениями, которые переносятся из бесплодной земли в более плодородную». Еще большее недовольство возникло, когда король позволил своей шотландской знати собирать штрафы за неповиновение. [26] В 1605 году за неповиновение было осуждено 5560 человек, из них 112 были землевладельцами. [27] Очень немногие богатые католики, отказывавшиеся посещать службы в своей приходской церкви, были оштрафованы на 20 фунтов стерлингов в месяц. Люди с более скромным достатком должны были платить две трети своего годового дохода от аренды; Отказников из среднего класса штрафовали на один шиллинг в неделю, хотя сбор всех этих штрафов был «бессистемным и небрежным». [28] Когда Джеймс пришел к власти, за счет этих штрафов собиралось почти 5000 фунтов стерлингов в год (что эквивалентно почти 12 миллионам фунтов стерлингов в 2020 году). [д] [29] [30]
19 марта король произнес вступительную речь перед своим первым английским парламентом, в которой заявил о своем желании обеспечить мир, но только путем «исповедания истинной религии». Он также говорил о христианском союзе и подтвердил свое желание избежать религиозных преследований. Для католиков речь короля ясно дала понять, что они не должны «увеличивать свою численность и силу в этом Королевстве», что «они могут надеяться снова возродить свою религию». Для отца Джона Джерарда эти слова почти наверняка были причиной повышенного уровня преследований, которым теперь подвергались члены его веры, а для священника Освальда Тезимонда они были отказом от первых заявлений короля, на основании которых паписты строили свои надежды. [31] Через неделю после речи Джеймса Эдмунд, лорд Шеффилд , сообщил королю о более чем 900 бунтарях, представших перед сессией присяжных в Норманби , и 24 апреля в парламент был внесен Закон о папских бунтарях 1605 года , который угрожал объявить вне закона всех английских последователей Джеймса. католическая церковь. [32]
Основной целью заговорщиков было убить короля Джеймса, но на государственном открытии парламента также присутствовали многие другие важные цели, включая ближайших родственников монарха и членов Тайного совета . Старшие судьи английской правовой системы, большая часть протестантской аристократии и епископы англиканской церкви присутствовали бы в качестве членов Палаты лордов вместе с членами Палаты общин . [33] Другой важной целью было похищение дочери короля, Елизаветы. Размещенная в аббатстве Кумб недалеко от Ковентри , она жила всего в десяти милях к северу от Уорика , что было удобно для заговорщиков, большинство из которых жили в Мидлендсе . После смерти короля и его парламента заговорщики намеревались посадить Елизавету на английский трон в качестве титулованной королевы. Судьба ее братьев, Генри и Чарльза, будет импровизированной; их роль в государственных церемониях была еще неопределенной. Заговорщики планировали использовать Генри Перси, 9-го графа Нортумберленда , в качестве регента Елизаветы , но, скорее всего, так и не сообщили ему об этом. [34]
Роберт Кейтсби (1573–1605), человек «древнего, исторического и выдающегося происхождения», был вдохновителем сюжета. Современники описывали его как «красивого мужчину ростом около шести футов, спортивного телосложения и хорошего фехтовальщика». Вместе с несколькими другими заговорщиками он принял участие в Эссексском восстании 1601 года, во время которого был ранен и взят в плен. Королева Елизавета позволила ему спастись бегством после того, как оштрафовала его на 4000 марок (что эквивалентно более чем 6 миллионам фунтов стерлингов в 2008 году), после чего он продал свое поместье в Честлтоне . [ф] [29] [35] [36]
В 1603 году Кейтсби помог организовать миссию к новому королю Испании Филиппу III , убеждая Филиппа начать попытку вторжения в Англию, которая, как они заверили его, будет хорошо поддержана, особенно со стороны английских католиков. Томас Винтур (1571–1606) был выбран эмиссаром, но испанский король, хотя и сочувствовал тяжелому положению католиков в Англии, был полон решимости заключить мир с Джеймсом. [37] Винтур также пыталась убедить испанского посланника дона Хуана де Тассиса , что «3000 католиков» готовы поддержать такое вторжение. [38] Папа Климент VIII выразил обеспокоенность тем , что использование насилия для восстановления католической власти в Англии приведет к уничтожению тех, кто остался. [39]
По свидетельствам современников, в феврале 1604 года Кейтсби пригласил Томаса Винтура в свой дом в Ламбете , где они обсуждали план Кейтсби по восстановлению католицизма в Англии путем взрыва Палаты лордов во время государственного открытия парламента. [36] Винтур был известен как компетентный ученый, способный говорить на нескольких языках, и он сражался в составе английской армии в Нидерландах. [40] Его дядя, Фрэнсис Инглби , был казнен за то, что был католическим священником в 1586 году, а Винтур позже обратился в католицизм. [41] На встрече также присутствовал Джон Райт , набожный католик, которого считали одним из лучших фехтовальщиков своего времени, и человек, который вместе с Кейтсби участвовал в восстании графа Эссекса тремя годами ранее. [42] Несмотря на свои сомнения по поводу возможных последствий в случае неудачи попытки, Винтур согласился присоединиться к заговору, возможно, убежденный риторикой Кейтсби: «Давайте предпримем попытку, а там, где она потерпит неудачу, не проходим дальше». [36]
Винтур поехала во Фландрию , чтобы узнать о поддержке Испании. Находясь там, он разыскал Гая Фокса (1570–1606), убежденного католика, который служил солдатом в Южных Нидерландах под командованием Уильяма Стэнли и в 1603 году был рекомендован к званию капитана. [43] В сопровождении брата Джона Райта Кристофера Фоукс также был членом делегации 1603 года перед испанским судом, призывавшей к вторжению в Англию. Винтур сказала Фоуксу, что « некоторые его хорошие друзья хотели бы, чтобы он был в компании в Англии », и что некоторые джентльмены « приняли решение сделать что-нибудь в Англии, если мир с Испанией нас не вылечит ». Двое мужчин вернулись в Англию в конце апреля 1604 года, сказав Кейтсби, что поддержка Испании маловероятна. Томас Перси, друг Кейтсби и зять Джона Райта, познакомился с сюжетом несколько недель спустя. [44] [45]
Перси нашел работу у своего родственника, графа Нортумберленда, и к 1596 году стал его агентом в северных поместьях семьи. Около 1600–1601 служил у своего покровителя в Нидерландах . В какой-то момент во время командования Нортумберленда в Нидерландах Перси стал его агентом в его общении с Яковом I. Перси по общему мнению был «серьезным» персонажем, перешедшим в католическую веру. По словам католического источника, его ранние годы были отмечены склонностью полагаться на «свой меч и личное мужество». [47] Нортумберленд, хотя сам и не был католиком, планировал построить прочные отношения с Яковом I, чтобы улучшить перспективы английских католиков и уменьшить семейный позор, вызванный его разлукой с женой Мартой Райт, фавориткой Елизаветы. Я.
Встречи Томаса Перси с Джеймсом, казалось, прошли хорошо. Перси вернулся с обещаниями поддержки католиков, и Нортумберленд считал, что Джеймс пойдет так далеко, что разрешит мессу в частных домах, чтобы не вызвать публичное оскорбление. Перси, стремясь улучшить свое положение, пошел еще дальше, заявив, что будущий король будет гарантировать безопасность английских католиков. [48]
Первая встреча пяти заговорщиков произошла 20 мая 1604 года, вероятно, в гостинице «Утка и Дрейк», недалеко от Стрэнда , обычной резиденции Томаса Винтура во время пребывания в Лондоне. На мероприятии присутствовали Кейтсби, Томас Винтур и Джон Райт, а также Гай Фокс и Томас Перси. [49] В одиночестве в отдельной комнате пятеро заговорщиков поклялись хранить тайну на молитвеннике. По совпадению и не зная о заговоре, отец Джон Джерард (друг Кейтсби) служил мессу в другой комнате, и пятеро мужчин впоследствии приняли Евхаристию . [50]
По их мнению, перерыв в работе парламента дал заговорщикам время до февраля 1605 года, чтобы завершить свои планы. 9 июня 1604 года покровитель Перси, граф Нортумберленд, назначил его в Отряд джентльменов-пенсионеров , конный отряд из 50 телохранителей короля. Эта роль дала Перси повод искать базу в Лондоне, и был выбран небольшой поместье недалеко от Палаты принца, принадлежавшее Генри Феррерсу, арендатору Джона Уинниарда. Перси организовал использование дома через агентов Нортумберленда, Дадли Карлтона и Джона Хипписли . Фоукс, используя псевдоним «Джон Джонсон», взял на себя управление зданием, выдавая себя за слугу Перси. [51]
Здание было занято шотландскими комиссарами, назначенными королем для рассмотрения его планов объединения Англии и Шотландии, поэтому заговорщики арендовали квартиру Кейтсби в Ламбете, на противоположном берегу Темзы, откуда можно было перевезти хранившийся ими порох и другие припасы. удобно грести каждую ночь. [52] Тем временем король Джеймс I продолжал свою политику против католиков, а парламент проталкивал антикатолическое законодательство до своего закрытия 7 июля. [53]
После присяги заговорщики покинули Лондон и вернулись в свои дома. Заговорщики вернулись в Лондон в октябре 1604 года, когда в группу был принят Роберт Киз , «отчаявшийся человек, разоренный и погрязший в долгах». [54] В его обязанности входило взять на себя ответственность за дом Кейтсби в Ламбете, где должен был храниться порох и другие припасы. Семья Киза имела заметные связи; работодателем его жены был католик лорд Мордонт . Он был высоким, с рыжей бородой, и его считали заслуживающим доверия и, как и Фоукс, способным позаботиться о себе. В декабре [h] Кейтсби вовлек в заговор своего слугу Томаса Бейтса , [55] после того, как последний случайно узнал об этом. [54]
24 декабря 1604 года было объявлено, что запланированное на февраль повторное открытие парламента будет отложено. Обеспокоенность по поводу чумы означала, что вместо того, чтобы заседать в феврале, как первоначально планировали заговорщики, парламент не будет заседать снова до 3 октября 1605 года. В тогдашнем отчете обвинения утверждалось, что во время этой задержки заговорщики рыли туннель под парламентом. Возможно, это была выдумка правительства, поскольку обвинение не представило никаких доказательств существования туннеля, и никаких следов его так и не было обнаружено. Рассказ о туннеле взят непосредственно из признания Томаса Винтура, [44] и Гай Фокс не признавал существования такой схемы до своего пятого допроса. С материально-технической точки зрения рытье тоннеля оказалось бы чрезвычайно трудным делом, тем более что ни у кого из заговорщиков не было опыта добычи полезных ископаемых. [56] Если эта история правдива, то к 6 декабря 1604 года шотландские комиссары закончили свою работу, и заговорщики были заняты прокладкой туннелей от арендованного ими дома к Палате лордов. Они прекратили свои усилия, когда во время прокладки туннеля услышали шум сверху. Оказалось, что шум исходила от вдовы тогдашнего арендатора, которая расчищала подвал прямо под Палатой лордов — комнаты, где заговорщики в конечном итоге хранили порох. [57]
К тому времени, когда заговорщики вновь собрались в начале нового года по старому стилю в День Леди , 25 марта 1605 года, в их ряды были приняты еще трое; Роберт Винтур , Джон Грант и Кристофер Райт . Добавление Винтур и Райта было очевидным выбором. Вместе с небольшим состоянием Роберт Винтур унаследовал Хаддингтон-Корт (известное убежище священников) недалеко от Вустера и, по общему мнению, был щедрым и любимым человеком. Набожный католик, он женился на Гертруде, дочери Джона Талбота Графтона , из известной семьи непокорных вустерширов. [41] Кристофер Райт (1568–1605), брат Джона, также принял участие в восстании графа Эссекса и перевез свою семью в Твигмор в Линкольншире , который тогда назывался чем-то вроде пристанища для священников. [58] Джон Грант был женат на сестре Винтур, Дороти, и был лордом поместья Норбрук недалеко от Стратфорда-на-Эйвоне . Слывший умным и вдумчивым человеком, он приютил католиков в своем доме в Сниттерфилде и был еще одним участником восстания в Эссексе 1601 года .
Кроме того, 25 марта был день, когда заговорщики приобрели в аренду подземный этаж , рядом с которым они предположительно проложили туннель, принадлежащий Джону Уинниарду. Вестминстерский дворец в начале 17 века представлял собой лабиринт зданий, сгруппированных вокруг средневековых палат, часовен и залов бывшего королевского дворца, в котором размещались как парламент, так и различные королевские суды. До старого дворца было легко добраться; купцы, адвокаты и другие люди жили и работали в квартирах, магазинах и тавернах на его территории. Здание Уинньярда располагалось под прямым углом к Палате лордов, рядом с проходом под названием Парламент-Плейс, который сам вёл к Парламентской лестнице и реке Темзе . В то время подвалы были обычным явлением и использовались для хранения различных материалов, включая еду и дрова. Подвал Уинньярда на первом этаже находился прямо под Палатой лордов на втором этаже и, возможно, когда-то был частью средневековой дворцовой кухни. Неиспользуемое и грязное, его расположение идеально подходило для того, что планировала сделать группа. [60]
Во вторую неделю июня Кейтсби встретился в Лондоне с главным иезуитом Англии, отцом Генри Гарнетом , и спросил его о моральности вступления в предприятие, которое могло повлечь за собой уничтожение невиновных вместе с виновными. Гарнет ответил, что такие действия часто можно оправдать, но, по его собственным словам, позже сделал упрек Кейтсби во время второй встречи в июле в Эссексе, показав ему письмо Папы, запрещающее восстание. Вскоре после этого священник-иезуит Освальд Тезимонд сообщил Гранату, что принял признание Кейтсби, [i] в ходе которого он узнал о заговоре. Гарнет и Кейтсби встретились в третий раз 24 июля 1605 года в доме богатой католички Анны Во в Энфилд-Чейз . [j] Гранат решил, что рассказ Тезимона был дан под печатью исповеди, и поэтому каноническое право запрещает ему повторять то, что он услышал. [64] Не признавая, что он знал о точной природе заговора, Гарнет попытался отговорить Кейтсби от своего курса, но безуспешно. [65] Гранат написал своему коллеге в Риме Клаудио Аквавиве , выразив свою обеспокоенность по поводу открытого восстания в Англии. Он также сказал Аквавиве, что «существует риск того, что какое-то частное предприятие может совершить измену или применить силу против короля», и призвал Папу выступить с публичным заявлением против применения силы. [66]
По словам Фоукса, сначала было доставлено 20 бочек с порохом, а 20 июля — еще 16. Поставки пороха теоретически контролировались правительством, но его легко можно было получить из незаконных источников. [67] [k] 28 июля постоянная угроза чумы снова отложила открытие парламента, на этот раз до вторника 5 ноября. Фоукс ненадолго покинул страну. Тем временем король провел большую часть лета вдали от города, охотясь. Он останавливался везде, где было удобно, в том числе иногда в домах видных католиков. Гранат, убежденный, что угроза восстания отступила, отправился в паломничество по стране . [68]
Неизвестно, когда Фоукс вернулся в Англию, но он вернулся в Лондон к концу августа, когда он и Винтур обнаружили, что порох, хранившийся в подвале, разложился. В комнату принесли еще пороха и дрова, чтобы его спрятать. [69] Последние три заговорщика были завербованы в конце 1605 года. На Михайлов день Кейтсби убедил стойкого католика Амброуза Руквуда арендовать Клоптон-хаус недалеко от Стратфорда-на-Эйвоне. Руквуд был молодым человеком с непокорными связями, чья конюшня в Колдхэм-холле в Стэннингфилде , Саффолк, сыграла важную роль в его зачислении. Его родители, Роберт Руквуд и Доротея Друри, были богатыми землевладельцами и дали сыну образование в иезуитской школе недалеко от Кале . Эверард Дигби был молодым человеком, которого все очень любили, и он жил в Гейхерст-хаусе в Бакингемшире . Он был посвящен в рыцари королем в апреле 1603 года и обращен в католицизм Жераром. Дигби и его жена Мэри Малшоу сопровождали священника в его паломничестве, и, как сообщается, эти двое мужчин были близкими друзьями. Кейтсби попросил Дигби арендовать Коутон-Корт недалеко от Альчестера . [70] [71] Дигби также пообещал 1500 фунтов стерлингов после того, как Перси не смог заплатить арендную плату за недвижимость, которую он взял в Вестминстере. [72] Наконец, 14 октября Кейтсби пригласил Фрэнсиса Трешема принять участие в заговоре. [73] Трешем был сыном католика Томаса Трешема и двоюродным братом Роберта Кейтсби; они оба выросли вместе. [74] Он также был наследником большого состояния своего отца, которое было истощено непокорными штрафами, дорогими вкусами, а также участием Фрэнсиса и Кейтсби в восстании в Эссексе. [л] [75]
Кейтсби и Трешем встретились в доме зятя и двоюродного брата Трешема, лорда Стоуртона . В своем признании Трешем утверждал, что он спросил Кейтсби, проклянет ли заговор их души, на что Кейтсби ответил, что нет, и что тяжелое положение английских католиков требует, чтобы это было сделано. Кейтсби также, очевидно, попросил 2000 фунтов стерлингов и использование Раштон-холла в Нортгемптоншире . Трешем отклонил оба предложения (хотя он дал 100 фунтов Томасу Винтуру) и сказал следователям, что перевез свою семью из Раштона в Лондон еще до заговора; едва ли это действия виновного человека, заявил он. [76]
Детали сюжета были окончательно согласованы в октябре в ряде таверн Лондона и Давентри . [m] Фоуксу придется зажечь фитиль, а затем бежать через Темзу, в то время как одновременно восстание в Мидлендсе поможет обеспечить поимку дочери короля, Елизаветы. Фоукс отправился на континент, чтобы объяснить события в Англии европейским католическим державам. [80]
Жены участников и Энн Во (подруга Гранат, которая часто прикрывала священников в своем доме) все больше беспокоились о том, что, по их подозрениям, должно было произойти. [81] Некоторые заговорщики выразили обеспокоенность по поводу безопасности своих собратьев-католиков, которые будут присутствовать в парламенте в день запланированного взрыва. [82] Перси беспокоился о своем покровителе, Нортумберленде, и было упомянуто имя молодого графа Арундела ; Кэтсби предположил, что небольшая рана может помешать ему войти в комнату в тот день. Лорды Во, Монтегю , Монтигл и Стоуртон также были упомянуты. Киз предложил предупредить лорда Мордонта, работодателя его жены, о насмешках со стороны Кейтсби. [83]
В субботу, 26 октября, Монтигл (зять Трешема) устроил обед в давно заброшенном доме в Хокстоне . Внезапно появился слуга и сообщил, что ему передал письмо для лорда Монтигла от незнакомца на дороге. Монтигл приказал прочитать его вслух всей компании.
Милорд, из любви, которую я питаю к некоторым вашим друзьям, я забочусь о вашем сохранении. Поэтому я бы посоветовал вам, отдавая свою жизнь, найти какой-нибудь предлог, чтобы перенести свое присутствие в этом парламенте; ибо Бог и человек согласились наказать зло этого времени. И не думайте об этой рекламе, а уединитесь в своей стране, где вы можете ожидать этого события в безопасности. Хотя никакого волнения не наблюдается, я все же говорю, что в этом парламенте они получат ужасный удар; и все же они не увидят, кто причиняет им вред. Этот совет нельзя осуждать, потому что он может принести вам пользу и не причинить вреда; ибо опасность миновала, как только вы сожгли письмо. И я надеюсь, что Бог даст вам благодать, чтобы использовать это с пользой, под чью святую защиту я вверяю вас. [84]
Не уверенный в значении письма, Монтигл немедленно поехал в Уайтхолл и вручил его Сесилу (тогда графу Солсбери ). [85] Солсбери проинформировал графа Вустера , который, как считалось, имел непокорные симпатии, и подозреваемого католика Генри Ховарда, 1-го графа Нортгемптона , но сохранил новости о заговоре от короля, который был занят охотой в Кембриджшире и не ожидал возвращения в течение нескольких дни. Слуга Монтигла, Томас Уорд, имел семейные связи с братьями Райт и отправил Кейтсби сообщение о предательстве. Кейтсби, который должен был пойти на охоту с королем, заподозрил, что за письмо несет ответственность Трешем, и вместе с Томасом Винтуром столкнулся с недавно завербованным заговорщиком. Трешему удалось убедить пару, что письмо не писал он, но он призвал их отказаться от заговора. [86] Солсбери уже знал об определенных волнениях еще до того, как получил письмо, но еще не знал ни точной природы заговора, ни того, кто именно в нем участвовал. Поэтому он решил подождать и посмотреть, как будут развиваться события. [87]
Письмо было показано королю первого ноября после его возвращения в Лондон. Прочитав его, Джеймс сразу же ухватился за слово «удар» и почувствовал, что оно намекает на «некую стратегию огня и пороха», [88] возможно, взрыв, превосходящий по силе тот, который убил его отца, лорда Дарнли , в Кирк-О. Филд в 1567 году. [89] Не желая показаться слишком интригующим и желая позволить королю взять на себя ответственность за раскрытие заговора, Солсбери притворился невежественным. [90] На следующий день члены Тайного совета посетили короля во дворце Уайтхолл и сообщили ему, что на основании информации, которую Солсбери предоставил им неделей ранее, в понедельник лорд- камергер Томас Ховард, 1-й граф Саффолк , провести обыск палат парламента «как сверху, так и снизу». В воскресенье, 3 ноября, Перси, Кейтсби и Винтур провели заключительную встречу, на которой Перси сказал своим коллегам, что они должны «выдержать самое суровое испытание», и напомнил им об их корабле, стоящем на якоре на Темзе. [91]
К 4 ноября Дигби укрылся с «охотничьим отрядом» в Данчерче , готовый похитить Элизабет. [92] В тот же день Перси посетил графа Нортумберленда , который не участвовал в заговоре, чтобы узнать, какие слухи окружали письмо Монтиглу. Перси вернулся в Лондон и заверил Винтур, Джона Райта и Роберта Киза, что им не о чем беспокоиться, и вернулся в свою квартиру на Грейс-Инн-роуд. В тот же вечер Кейтсби, вероятно, в сопровождении Джона Райта и Бейтса, отправился в Мидлендс. Фоукс посетил Кейса и получил оставленные Перси карманные часы , чтобы замерить запал, а час спустя Руквуд получил несколько гравированных мечей от местного ножовщика . [93]
Хотя существуют два отчета о количестве обысков и их сроках, согласно версии короля, первый обыск зданий внутри и вокруг парламента был произведен в понедельник 4 ноября — когда заговорщики были заняты последними приготовлениями — в Саффолке, Монтигле. и Джон Уинниард. Они нашли большую кучу дров в подвале под Палатой лордов в сопровождении человека, который, по их мнению, был слугой (Фоуксом), который сказал им, что дрова принадлежали его хозяину, Томасу Перси. Они ушли, чтобы сообщить о своих выводах, после чего Фоукс также покинул здание. Упоминание имени Перси вызвало дополнительные подозрения, поскольку он уже был известен властям как католический агитатор. Король настоял на проведении более тщательного поиска. Поздно вечером поисковая группа во главе с Томасом Книветом вернулась в подвал. Они снова нашли Фоукса, одетого в плащ и шляпу, в сапогах и шпорах. Его арестовали, после чего он назвал свое имя Джон Джонсон. Он нес фонарь, который сейчас хранится в Эшмоловском музее в Оксфорде , [94] и при обыске у него были обнаружены карманные часы, несколько спичек и деревянная палочка. [95] 36 бочек с порохом были обнаружены спрятанными под грудами хвороста и угля. [96] Фоукса доставили к королю рано утром 5 ноября. [97]
Когда новость об аресте «Джона Джонсона» распространилась среди заговорщиков, все еще находящихся в Лондоне, большинство из них бежало на северо-запад, по Уотлинг-стрит . Кристофер Райт и Томас Перси ушли вместе. Вскоре после этого Руквуд уехал и сумел преодолеть 30 миль за два часа на одной лошади. Он обогнал Киза, который отправился раньше, затем Райта и Перси в Литтл-Брикхилл , прежде чем догнать Кейтсби, Джона Райта и Бейтса на той же дороге. Воссоединившись, группа продолжила путь на северо-запад к Данчерчу, используя лошадей, предоставленных Дигби. Киз отправился в дом Мордонта в Дрейтоне . Тем временем Томас Винтур остался в Лондоне и даже поехал в Вестминстер, чтобы посмотреть, что происходит. Когда он понял, что заговор раскрыт, он взял лошадь и направился к дому своей сестры в Норбруке , прежде чем продолжить путь в Хаддингтон-Корт . [н] [98]
5 ноября мы начали работу парламента, на который король должен был прийти лично, но воздержался из-за практики, обнаруженной тем утром. Заговор заключался в том, чтобы взорвать короля в то время, когда он должен был быть возведен на королевский трон в сопровождении всех своих детей, знати и простолюдинов и помогать всем епископам, судьям и врачам; в одно мгновение взрыв разрушил все государство и королевство Англии. И для этого под зданием парламента, где должен был сидеть король, было помещено около 30 бочек с порохом, а также хороший запас дерева, хвороста, кусков и брусков железа.
Отрывок из письма сэра Эдварда Хоби ( камер-джентльмена ) сэру Томасу Эдвардсу, послу в Брюсселе [ так в оригинале ] [99]
Группа из шести заговорщиков остановилась в Эшби-Сент-Леджерс около 18:00, где встретилась с Робертом Винтуром и проинформировала его о своей ситуации. Затем они продолжили путь в Данчерч и встретились с Дигби. Кэтсби убедил его, что, несмотря на провал заговора, вооруженная борьба все еще вполне возможна. Он объявил «охотничьему отряду» Дигби, что король и Солсбери мертвы, прежде чем беглецы двинулись на запад, в Уорик. [98]
В Лондоне распространилась новость о заговоре, и власти выставили дополнительную охрану на городских воротах , закрыли порты и защитили дом испанского посла, окруженный разъяренной толпой. Против Томаса Перси был выдан ордер на арест, а его покровитель, граф Нортумберленд, был помещен под домашний арест. [100] На первоначальном допросе «Джона Джонсона» он не сообщил ничего, кроме имени своей матери и того, что он был из Йоркшира . При нем было обнаружено письмо Гаю Фоксу, но он утверждал, что это имя было одним из его псевдонимов. Вместо того, чтобы отрицать свои намерения, «Джонсон» заявил, что его целью было уничтожить короля и парламент. [o] Тем не менее, он сохранял самообладание и настаивал на том, что действовал в одиночку. Его нежелание уступить настолько впечатлило короля, что он назвал его обладателем «римской решимости». [102]
6 ноября лорд-главный судья сэр Джон Пофэм (человек с глубоко укоренившейся ненавистью к католикам) допросил слуг Руквуда. К вечеру он узнал имена нескольких участников заговора: Кейтсби, Руквуд, Киз, Винтер [ sic ], Джон и Кристофер Райт и Грант. «Джонсон» тем временем настаивал на своей истории, и вместе с порохом, с которым он был найден, [p] был перевезен в лондонский Тауэр , где король решил, что «Джонсон» будет подвергнут пыткам . [103] Применение пыток было запрещено, за исключением королевских прерогатив или таких органов, как Тайный совет или Звездная палата . [104] В письме от 6 ноября Джеймс писал: «Сначала к нему должны быть применены более мягкие пытки [пытки] et sic per gradus ad ima tenditur [и, таким образом, шагами, простирающимися до глубины дна], и так дай Бог твоя хорошая работа». [105] «Джонсон», возможно, был закован в кандалы и подвешен к стене, но он почти наверняка подвергся ужасам дыбы . 7 ноября его решимость была сломлена; он признался поздно в тот же день и снова в течение следующих двух дней. [106] [107]
6 ноября, когда Фоукс хранил молчание, беглецы совершили набег на Уорикский замок в поисках припасов, а затем продолжили путь в Норбрук за оружием. Оттуда они продолжили свое путешествие в Хаддингтон. Бейтс покинул группу и отправился в Коутон-Корт , чтобы доставить письмо от Кейтсби отцу Гарнету и другим священникам, информируя их о том, что произошло, и прося их помощи в сборе армии. Гранат ответил, умоляя Кейтсби и его последователей прекратить их «злые действия», прежде чем сбежать. Несколько священников отправились в Уорик, обеспокоенные судьбой своих коллег. Их поймали, а затем заключили в тюрьму в Лондоне. Кейтсби и другие прибыли в Хаддингтон рано днем, и их встретил Томас Винтур. Они практически не получали поддержки или сочувствия от тех, кого встречали, включая членов семьи, которые были напуганы перспективой быть связанными с изменой. Они продолжили путь к Холбеч-Хаусу на границе Стаффордшира , дому Стивена Литтлтона, члена их постоянно уменьшающейся группы последователей. Находясь там, Стивен Литтлтон и Томас Винтур отправились в Пепперхилл, резиденцию в Шропшире в Бонингейле тестя Роберта Винтура Джона Талбота , чтобы заручиться поддержкой, но безуспешно. [108] Усталые и отчаявшиеся, они разложили перед костром немного пропитанного пороха, чтобы он высох. Хотя порох не взрывается, если его физически не удержать, искра от огня попала в порох, и образовавшееся пламя охватило Кейтсби, Руквуда, Гранта и человека по имени Морган, который был членом охотничьего отряда. [109]
Томасу Винтуру и Литтлтону, направлявшимся из Хаддингтона в Холбеш-Хаус, посланник сообщил, что Кейтсби умер. В этот момент Литтлтон ушел, но Томас прибыл в дом и обнаружил Кейтсби живым, хотя и обгоревшим. Джону Гранту не повезло, и он был ослеплен огнем. Дигби, Роберт Винтур, его сводный брат Джон и Томас Бейтс ушли. Из заговорщиков остались только опаленные фигуры Кейтсби и Гранта, братьев Райт, Руквуда и Перси. Беглецы решили остаться в доме и дождаться прибытия королевских людей. [110]
Ричард Уолш ( шериф Вустершира ) и его рота из 200 человек осадили дом Холбеч утром 8 ноября. Томас Винтур получил ранение в плечо, когда пересекал двор. Джон Райт был застрелен, за ним последовал его брат, а затем Руквуд. Сообщается, что Кейтсби и Перси были убиты одним удачным выстрелом. Нападавшие ворвались в здание и сорвали одежду с мертвых или умирающих защитников. Грант, Морган, Руквуд и Винтур были арестованы. [110]
.jpg/1280px-Robert_Cecil,_1st_Earl_of_Salisbury_by_John_De_Critz_the_Elder_(2).jpg)
Бейтс и Киз были схвачены вскоре после взятия Холбеч-хауса. Дигби, намеревавшийся сдаться, был пойман небольшой группой преследователей. Трешем был арестован 12 ноября и через три дня доставлен в Тауэр. Монтегю, Мордаунт и Стоуртон (шурин Трешема) также были заключены в Тауэр. 27 ноября к ним присоединился граф Нортумберленд. [111] Тем временем правительство использовало раскрытие заговора для ускорения преследования католиков. В доме Анны Во в Энфилд-Чейз был проведен обыск, в ходе которого были обнаружены люки и потайные ходы. Затем испуганный слуга рассказал, что Гарнет, которая часто останавливалась в этом доме, недавно служила там мессу. Отец Джон Джерард был спрятан в доме Элизабет Во в Харроудене. Во был доставлен в Лондон на допрос. Там она была решительна: она никогда не знала, что Жерар был священником, она предполагала, что он был «католическим джентльменом», и не знала о его местонахождении. Дома заговорщиков были обысканы и разграблены; Дом Мэри Дигби был разграблен, и она осталась без средств к существованию. [112] Незадолго до конца ноября Гранат переехал в Хиндлип-холл недалеко от Вустера , дом Хабингтонов, где он написал письмо в Тайный совет, протестуя против своей невиновности. [113]
Сокрытие «Порохового заговора» вызвало волну национального облегчения после выдачи короля и его сыновей и вдохновило в последующем парламенте настроение лояльности и доброй воли, которые Солсбери ловко использовал для получения более высоких субсидий для короля, чем любые другие (за исключением один) предоставлен во время правления Елизаветы I. [114] Уолтер Рэли, который томился в Тауэре из-за своего участия в Основном заговоре и чья жена приходилась двоюродной сестрой леди Кейтсби, заявил, что он ничего не знал о заговоре. [115] Епископ Рочестера произнес проповедь на Кресте Святого Павла, в которой осудил заговор. [116] В своей речи перед обеими палатами 9 ноября Джеймс изложил две возникающие проблемы его монархии: божественное право королей и католический вопрос. Он настаивал на том, что заговор был делом рук лишь нескольких католиков, а не английских католиков в целом, [q] и напомнил собравшимся, чтобы они радовались его выживанию, поскольку короли были назначены Богом, и своим побегом он был обязан чудо. [118] Солсбери написал своим английским послам за границей, сообщая им о том, что произошло, а также напоминая им, что король не питает неприязни к своим соседям-католикам. Иностранные державы в значительной степени дистанцировались от заговорщиков, называя их атеистами и протестантскими еретиками. [116]
Допросами руководил сэр Эдвард Кок . В течение примерно десяти недель в квартире лейтенанта в лондонском Тауэре (ныне известном как Дом Королевы) он допрашивал тех, кто был замешан в заговоре. Что касается первого раунда допросов, не существует никаких реальных доказательств того, что этих людей пытали, хотя в нескольких случаях Солсбери определенно предполагал, что так и должно быть. Позже Коук рассказал, что угрозы пыток в большинстве случаев было достаточно, чтобы добиться признания от тех, кто оказался в центре последствий заговора. [119]
Полностью были напечатаны только два признания: признание Фоукса от 8 ноября и признание Винтур от 23 ноября. Будучи вовлеченной в заговор с самого начала (в отличие от Фоукса), Винтур смогла передать Тайному совету чрезвычайно ценную информацию. Почерк на его показаниях почти наверняка принадлежал самому этому человеку, но его подпись заметно отличалась. Раньше Винтур подписывался только своим именем как таковым, но его признание подписано «Зима», и, поскольку он был ранен в плечо, твердая рука, использованная для написания подписи, может указывать на некоторую степень вмешательства правительства - или может указывать на что писать более короткую версию своего имени было менее болезненно. [120] В показаниях Винтура не упоминается его брат Роберт. Оба были опубликованы в так называемой «Королевской книге» , наспех написанном официальном отчете о заговоре, опубликованном в конце ноября 1605 года .
Генри Перси, граф Нортумберленд, оказался в затруднительном положении. Его полуденный ужин с Томасом Перси 4 ноября стал убедительным доказательством против него, [122] и после смерти Томаса Перси не было никого, кто мог бы обвинить его или оправдать его. Тайный совет подозревал, что Нортумберленд стал бы защитником принцессы Елизаветы, если бы заговор увенчался успехом, но не было достаточных доказательств, чтобы осудить его. Нортумберленд остался в Тауэре, и 27 июня 1606 года ему наконец было предъявлено обвинение в неуважении к суду. Его лишили всех государственных должностей, оштрафовали на 30 000 фунтов стерлингов (около 7 миллионов фунтов стерлингов в 2024 году) и держали в Тауэре до июня 1621 года. Лордов Мордаунта и Стоуртона судили в Звездной палате . Их приговорили к заключению в Тауэре, где они оставались до 1608 года, когда их перевели во Флотскую тюрьму . Обоим также были назначены значительные штрафы. [124]
Также были допрошены еще несколько человек, не причастных к заговору, но известных или связанных с заговорщиками. Братья Нортумберленда, сэр Аллен и сэр Жоселин Перси, были арестованы. Лорд Монтегю нанял Фоукса в раннем возрасте, а также встретился с Кейтсби 29 октября и поэтому представлял интерес; через несколько месяцев его освободили. [125] Агнес Венман была из католической семьи и была родственницей Элизабет Во. [r] Ее дважды допрашивали, но обвинения с нее в конечном итоге были сняты. [127] Секретарь Перси, а затем и управляющий домом Нортумберленда, Дадли Карлтон , арендовал хранилище, где хранился порох, и, следовательно, был заключен в тюрьму в Тауэре. Солсбери поверил его истории и санкционировал его освобождение. [128]
Томас Бейтс признался 4 декабря, предоставив большую часть информации, которая была необходима Солсбери, чтобы связать католическое духовенство с заговором. Бейтс присутствовал на большинстве встреч заговорщиков и на допросе обвинил отца Тезимона в заговоре. 13 января 1606 года он описал, как 7 ноября он посетил Гранат и Тезимонд, чтобы сообщить Гранату о провале заговора. Бейтс также рассказал следователям о своей поездке с Тезимондом в Хаддингтон перед тем, как священник оставил его, чтобы направиться к Хабингтонам в Хиндлип-Холл, и о встрече Гарнета, Джерарда и Тезимона в октябре 1605 года.
Примерно в то же время в декабре здоровье Трешема начало ухудшаться. Его регулярно навещали его жена, медсестра и слуга Уильям Вавасур, которые документировали его странность . Перед смертью Трешем также рассказал об участии Гарнета в миссии 1603 года в Испанию, но в свои последние часы он отказался от некоторых из этих заявлений. Нигде в своем признании он не упомянул письмо Монтигла. Он умер рано утром 23 декабря и был похоронен в Тауэре. Тем не менее, он был схвачен вместе с другими заговорщиками; его голову посадили на пику (сведения расходятся) либо в Нортгемптоне , либо на Лондонском мосту , а его поместья конфисковали. [129] [130] [131]
15 января в объявлении были объявлены в розыск отец Гранат, отец Джерард и отец Гринуэй (Тезимонд). Тезимунд и Жерар [132] бежали из страны и дожили свои дни на свободе. Несколькими днями ранее, 9 января, были схвачены Роберт Винтур и Стивен Литтлтон. Они прятались в Хэгли , доме Хамфри Литтлтона , брата члена парламента Джона Литтлтона , заключенного в тюрьму за измену в 1601 году за участие в восстании в Эссексе. [133] Их предал повар, который с подозрением относился к количеству еды, отправленной на потребление его хозяину. Хамфри отрицал присутствие двух беглецов, но другой слуга отвел представителей власти к их укрытию. [134] 20 января местный мировой судья и его слуги прибыли в дом Томаса Хабингтона, Хиндлип-холл , чтобы арестовать иезуитов. Несмотря на протесты Томаса Хабингтона, следующие четыре дня мужчины провели в обыске дома. 24 января, голодая, братья-иезуиты-миряне Николас Оуэн (иезуит) (построивший шкуры в Хиндлипе) и Ральф Эшли , слуга Эдварда Олдкорна (капеллан Хабингтона), покинули свое укрытие [135] и были арестованы. Хамфри Литтлтон, сбежавший от властей в Хэгли, добрался до Прествуда в Стаффордшире , прежде чем был схвачен. Он был заключен в тюрьму, а затем приговорен к смертной казни в Вустере . 26 января, пытаясь обменять своих друзей на свою жизнь, он сообщил властям, где они могут найти отца Граната. Утомленный столь долгим скрытием, Гранат в сопровождении Олдкорна на следующий день вышел из своей норы священника . [136]
По совпадению, в тот же день, когда Гранат был найден, выжившие заговорщики предстали перед судом в Вестминстер-холле . Семь пленников были доставлены из Башни в Звездную палату на барже. Бейтс, считавшийся низшим классом, был доставлен из тюрьмы Гейтхаус . Сообщается, что некоторые из заключенных были подавлены, но другие были беспечны и даже курили табак . Король и его семья, скрытые от глаз, были среди многих, наблюдавших за процессом. Присутствовали лорды-комиссары графы Саффолк , Вустер, Нортгемптон, Девоншир и Солсбери. Сэр Джон Пофэм был лордом-главным судьей , сэр Томас Флеминг был лордом-главным бароном казначейства , а два судьи, сэр Томас Уолмсли и сэр Питер Уорбертон , заседали в качестве судей по общим делам . Список предателей был зачитан вслух, начиная с имен священников: Граната, Тезимона и Жерара. [137] [138]
Первым выступил спикер Палаты общин (позже магистр списков ) сэр Эдвард Филипс , который в мрачных подробностях описал замысел заговора. [138] За ним последовал генеральный прокурор сэр Эдвард Кок , который начал с длинной речи, на содержание которой сильно повлиял Солсбери, которая включала отрицание того, что король когда-либо давал какие-либо обещания католикам. Участие Монтигла в раскрытии заговора приветствовалось, и резкое осуждение миссии 1603 года в Испанию было отмечено. Заявления Фоукса о том, что Джерард ничего не знал о заговоре, были исключены из речи Кока-колы. Иностранным державам, когда они упоминались, оказывалось должное уважение, но священники подвергались проклятию, их поведение анализировалось и критиковалось там, где это было возможно. По мнению Кока-колы, не было никаких сомнений в том, что заговор был изобретен иезуитами. Встреча Гарнета с Кейтсби, на которой первый, как говорят, освободил последнего от любой вины в заговоре, была достаточным доказательством того, что иезуиты играли центральную роль в заговоре; [139] По мнению Кока-колы, Пороховой заговор всегда будет известен как «Измена иезуитов». [140] Кокс с чувством говорил о вероятной судьбе королевы и остальных членов королевской семьи, а также о невиновных, которые могли бы пострадать в результате взрыва. [139]
Я еще никогда не знал измены без римского священника; но здесь очень много иезуитов, которые, как известно, имели дело и прошли через все это действие.
Сэр Эдвард Кок [138]
Каждого из осужденных, сказал Кок, будет тянуть назад и навстречу смерти на лошади, прижимая голову к земле. Его должны были «предать смерти на полпути между небом и землей, как недостойного того и другого». Его гениталии будут отрезаны и сожжены у него на глазах, а затем удалены кишки и сердце. Затем его обезглавили, а расчлененные части его тела выставили напоказ, чтобы они могли стать «добычей птиц небесных». [139] Затем признания и заявления заключенных были зачитаны вслух, и, наконец, заключенным разрешили говорить. Руквуд утверждал, что его втянул в заговор Кейтсби, «которого он любил больше всех мирских людей». Томас Винтур просил повесить его и его брата, чтобы его брата можно было пощадить. Фоукс объяснил свое заявление о невиновности незнанием некоторых аспектов обвинительного заключения. Киз, похоже, смирился со своей судьбой, Бейтс и Роберт Винтур молили о пощаде, а Грант объяснил свое участие как «заговор, запланированный, но так и не осуществленный». [141] Только Дигби, которого судили по отдельному обвинению, [138] признал себя виновным, настаивая на том, что король нарушил обещания терпимости к католикам, и что привязанность к Кейтсби и любовь к католическому делу смягчили его действия. Он искал смерти от топора и просил у короля пощады для своей молодой семьи. [142] Его защита была напрасной; его аргументы были отвергнуты компаниями Coca-Cola и Нортумберлендом, и вместе с семью его сообщниками он был признан судом присяжных виновным в государственной измене . Дигби крикнул: «Если я услышу, как кто-нибудь из ваших светлостей скажет: вы меня простите, я с большей радостью пойду на виселицу». Ответ был коротким: «Бог вас простит, и мы прощаем». [143] [144]
Граната, возможно, допрашивали 23 раза. Его ответом на угрозу дыбы было: « Minare ista pueris [Угрозы только для мальчиков]», [s] и он отрицал, что поощрял католиков молиться за успех «католического дела». Его следователи прибегли к подделке переписки Граната с другими католиками, но безуспешно. Затем тюремщики разрешили ему поговорить с другим священником в соседней камере, при этом подслушивающие подслушивали каждое слово. [145] В конце концов Гранат выдал важную информацию о том, что был только один человек, который мог засвидетельствовать, что он хоть что-то знал о заговоре. Под пытками Гарнет признался, что слышал о заговоре от своего товарища-иезуита Освальда Тезимонда, который узнал о нем на исповеди от Кейтсби. [146] Гранату было предъявлено обвинение в государственной измене, и его судили в Ратуше 28 марта. Судебный процесс длился с 8:00 до 19:00. [147] По словам Кока-колы, Гранат спровоцировал заговор: «[Гранат] обладает многими дарами и дарованиями от природы, образованным искусством, хорошим лингвистом и по профессии иезуитом и настоятелем, поскольку он действительно превосходит всех своих предшественников». в дьявольской измене, Доктор Притворства, Свержения Принцев, Распоряжения Королевствами, Устрашения и устрашения подданных и Разрушения». Гранат опроверг все выдвинутые против него обвинения и разъяснил католическую позицию по таким вопросам, но тем не менее был признан виновным и приговорен к смертной казни. [113]
_by_Claes_(Nicolaes)_Jansz_Visscher.jpg/1280px-The_execution_of_Guy_Fawkes'_(Guy_Fawkes)_by_Claes_(Nicolaes)_Jansz_Visscher.jpg)
Хотя Кэтсби и Перси сбежали от палача, их тела были эксгумированы и обезглавлены, а головы выставлены на шипах возле Палаты лордов. [111] Холодным 30 января Эверарда Дигби, Роберта Винтура, Джона Гранта и Томаса Бейтса привязали к препятствиям — деревянным панелям [148] — и протащили по людным улицам Лондона к погосту Святого Павла . Дигби, первым взошедший на эшафот, попросил у зрителей прощения и отказался от внимания протестантского священнослужителя. С него сняли одежду, и в одной рубашке он поднялся по лестнице и просунул голову в петлю. Его быстро зарезали и, еще в полном сознании , кастрировали , выпотрошили , а затем четвертовали вместе с тремя другими заключенными. [149] На следующий день Томас Винтур, Эмброуз Руквуд, Роберт Киз и Гай Фокс были повешены, вытянуты и четвертованы напротив здания, которое они планировали взорвать, во дворе Старого дворца в Вестминстере. [150] Киз не стал дожидаться команды палача и прыгнул с виселицы, но пережил падение и был доставлен в блок расквартирования. Ослабленный пытками, Фоукс сумел спрыгнуть с виселицы и сломать себе шею, избежав при этом агонии ужасной последней части своей казни. [151] [152]
Стивен Литтлтон был казнен в Стаффорде . Его двоюродный брат Хамфри, несмотря на сотрудничество с властями, встретил свой конец в Ред-Хилле недалеко от Вустера. [153] Казнь Генри Гарнета состоялась 3 мая 1606 года. [154]
Большая свобода для католиков вероисповедания по своему усмотрению казалась маловероятной в 1604 году, но раскрытие столь широкомасштабного заговора, поимка участников и последующие судебные процессы побудили парламент рассмотреть возможность принятия нового антикатолического законодательства. Это событие также разрушило всякую надежду на то, что испанцы когда-либо смогут обеспечить терпимость к католикам в Англии. [155] Летом 1606 года законы против неповиновения были ужесточены; Закон о папских отказниках вернул Англию к елизаветинской системе штрафов и ограничений, ввел сакраментальный тест и присягу на верность, [156] требующую от католиков отречься как от «ереси» от доктрины, согласно которой «принцы, отлученные Папой от церкви, могут быть свергнуты». или убит». [14] Католическая эмансипация заняла еще 200 лет, но многие важные и лояльные католики сохранили высокие посты во время правления короля Якова I. [157] Хотя не было «золотого времени» «терпимости» к католикам, на которое надеялся отец Гарнет, правление Джеймса, тем не менее, было периодом относительной снисходительности к католикам, и лишь немногие подвергались судебному преследованию. [158]
Фейт, вот двусмысленный человек,
который мог бы ругаться на обеих весах против любой шкалы;
который совершил предательство ради Бога,
но не мог уклониться от небес
Макбет , акт 2, сцена 3
Драматург Уильям Шекспир уже использовал семейную историю семьи Нортумберленда в своей серии пьес о Генрихе IV , а события «Порохового заговора», похоже, фигурируют наряду с более ранним заговором Гаури в «Макбете» , написанном где-то между 1603 и 1607 годами . ]
Интерес к демонике был усилен Пороховым заговором. Король участвовал в великих дебатах о потусторонних силах во время написания своей «Демонологии» в 1599 году, прежде чем он стал королем Англии и Шотландии. Часто используются инверсии, встречающиеся в таких строках, как «справедливо — это грязно, а грязно — это справедливо», а еще одна возможная отсылка к сюжету связана с использованием двусмысленностей ; У одного из заговорщиков был найден «Трактат о двусмысленности» Гарнета . [160] Поэты считали обязательным описывать это действие как действие настолько злое, что оно не только было злом, по словам Джона Мильтона , sine nomine в английском языке, но и другая неолатинская поэзия описывала его как ( inaudito ), неслыханное , даже среди самых злых народов в истории: [161]
Ни карфагеняне, прославившиеся вероломством, ни жестокие скифы, ни турки, ни ужасные сарматы, ни антропофаги, воспитанники безумной дикости, ни какой-либо другой народ, столь же варварский, в самых отдаленных регионах мира, не слышал об этом.
В 1626 году Мильтон написал стихотворение In Quintum Novembris , которое один комментатор назвал «критически неприятным стихотворением» . Отражая «партизанские общественные настроения по поводу англо-протестантского национального праздника», [162] в опубликованных изданиях 1645 и 1673 годов стихотворению предшествуют пять эпиграмм на тему «Порохового заговора», очевидно, написанных Мильтоном в рамках подготовки к более крупному работа. [163] Сюжет, возможно, также повлиял на его более позднюю работу «Потерянный рай» . [164]
Пороховой заговор в течение многих лет отмечался специальными проповедями и другими публичными действиями, такими как звон церковных колоколов. Он дополнил все более полный календарь протестантских праздников, которые внесли свой вклад в национальную и религиозную жизнь Англии 17-го века [165] и превратились в сегодняшнюю Ночь костров . В книге «Что, если бы пороховой заговор увенчался успехом?» историк Рональд Хаттон рассмотрел события, которые могли последовать за успешной реализацией заговора; уничтожение Палаты лордов и всех ее членов. Он пришел к выводу, что за этим последовала бы серьезная реакция против подозреваемых католиков и что без иностранной помощи успешное восстание было бы маловероятно; несмотря на разные религиозные убеждения, большинство англичан были лояльны институту монархии. Англия могла бы стать более «пуританской абсолютной монархией», как «существовала в Швеции, Дании, Саксонии и Пруссии в семнадцатом веке», вместо того, чтобы следовать по пути парламентской и гражданской реформы, как она это сделала. [166]
Многие в то время считали, что Солсбери был вовлечен в заговор с целью добиться благосклонности короля и принять более резкие антикатолические законы. В таких теориях заговора утверждалось, что Солсбери либо действительно изобрел заговор, либо позволил ему продолжиться, когда его агенты уже проникли в него, в целях пропаганды. [158] Папский заговор 1678 года вызвал новый интерес к Пороховому заговору, результатом которого стала книга Томаса Барлоу , епископа Линкольна, которая опровергла «смелое и беспочвенное предположение, что все это было изобретением секретаря Сесила». [167]
В 1897 году отец Джон Джерард из Стонихерст-колледжа , тезка Джона Джерарда (который после раскрытия заговора избежал ареста), написал отчет под названием « Что такое пороховой заговор?» , утверждая вину Солсбери. [168] Позже в том же году это вызвало опровержение со стороны Сэмюэля Гардинера , который утверждал, что Джерард зашел слишком далеко, пытаясь «стереть упрек», который заговор навлек на поколения английских католиков. [169] Гардинер изобразил Солсбери виновным не более чем в оппортунизме. Последующие попытки доказать причастность Солсбери, такие как работа Фрэнсиса Эдвардса 1969 года « Гай Фокс: реальная история порохового заговора»? , также потерпели неудачу из-за отсутствия каких-либо четких доказательств. [170]
Подвалы под зданием парламента продолжали сдаваться в аренду частным лицам до 1678 года, когда стало известно о папском заговоре. Тогда считалось разумным обыскивать подвалы накануне каждого государственного открытия парламента - ритуал, который сохранился и по сей день. [167]
В январе 1606 года, во время первого заседания парламента после заговора, был принят Закон о соблюдении 5 ноября 1605 года , согласно которому службы и проповеди, посвященные этому событию, стали ежегодной особенностью английской жизни; [171] Акт оставался в силе до 1859 года . [172] Традиция отмечать этот день звоном церковных колоколов и кострами началась вскоре после открытия Заговора, а фейерверки были включены в некоторые из самых ранних торжеств. [171] В Великобритании 5 ноября по-разному называют Ночью костров, Ночью фейерверков или Ночью Гая Фокса . [172]
5 ноября фейерверки и вечеринки с кострами распространены по всей Великобритании, как на крупных публичных представлениях, так и в частных садах. [172] Традиционно в течение недель, предшествующих 5-му числу, дети мастерили «парней» — чучела предположительно Фоукса — обычно сделанные из старой одежды, набитой газетами и снабженной гротескной маской, чтобы сжечь их на костре 5 ноября. Этих «ребят» выставляли на улице для сбора денег на фейерверк, хотя этот обычай стал менее распространенным. [173] Таким образом, слово « парень» в 19 веке стало обозначать странно одетого человека, а в 20 и 21 веках - любого человека мужского пола. [172]
Помните, помните,
Пятое ноября,
Пороховую измену и заговор;
Я не вижу причин , по которым следует когда-либо забывать
о пороховой измене .
Детский стишок [174]
По словам биографа Эстер Форбс , празднование Дня Гая Фокса в дореволюционных американских колониях было очень популярным праздником. В Бостоне веселье на « Ночи Папы » приобрело антиавторитарный оттенок и часто становилось настолько опасным, что многие не решались выходить из своих домов. [175]
В программе ITV 2005 года «Пороховой заговор: взрыв легенды » полноразмерная копия Палаты лордов была построена и разрушена с помощью бочек с порохом, общим весом 1 тонна взрывчатки. Эксперимент проводился на принадлежащем Advantica испытательном полигоне Спадеадам и продемонстрировал, что взрыв — если бы порох был в порядке — убил бы всех, кто находился в здании. [176] Мощность взрыва была такова, что бетонные стены глубиной 7 футов (2,1 м), составляющие подземный этаж (повторяющие то, как архивы предполагают, что были построены стены старой Палаты лордов), торцевая стена, где находились бочки, были помещены под трон, превратились в руины, а прилегающие уцелевшие части стены были снесены. Измерительные приборы, помещенные в камеру для расчета силы взрыва, были зафиксированы как зашкаливающие непосредственно перед их разрушением взрывом; часть головы манекена, изображающего короля Иакова, который был помещен на трон внутри камеры, окруженный придворными, пэрами и епископами, был найден на значительном расстоянии от его первоначального местоположения. Согласно выводам программы, никто в радиусе 330 футов (100 м) от взрыва не мог выжить, а все витражи в Вестминстерском аббатстве разбились бы, как и все окна в окрестностях дворца. . Взрыв можно было бы увидеть за многие мили и услышать еще дальше. Даже если бы взорвалась только половина пороха — к чему Фоукс, очевидно, был готов, — все в Палате лордов и ее окрестностях были бы убиты мгновенно. [176]
Программа также опровергла утверждения о том, что некоторое ухудшение качества пороха могло бы предотвратить взрыв. Часть намеренно испорченного пороха настолько низкого качества, что его нельзя было использовать в огнестрельном оружии, если сложить в кучу и поджечь, все же сумела вызвать сильный взрыв. Воздействие даже испорченного пороха было бы усилено, если бы его содержали в деревянных бочках, что компенсировало бы качество содержимого. Сжатие создало бы пушечный эффект: порох сначала вырвался бы из верхней части ствола, а затем, через миллисекунду, вылетел бы наружу. Расчеты показали, что Фоукс, который умел обращаться с порохом, использовал вдвое больше необходимого количества. При испытательном подрыве всех 12 килограммов (26 фунтов) пороха с точностью до периода, доступного в Великобритании, в стволе того же размера, который использовал Фоукс, эксперты проекта были удивлены тем, насколько более мощным эффектом сжатия было создание взрыв. [177]
Часть пороха, охраняемого Фоуксом, возможно, сохранилась. В марте 2002 года сотрудники Британской библиотеки , каталогизирующие архивы автора дневников Джона Эвелин , обнаружили коробку с несколькими образцами пороха, в том числе сжатый брусок с пометкой, написанной рукой Эвелин, о том, что он принадлежал Гаю Фоксу. Дальнейшая запись, написанная в XIX веке, подтвердила этот провенанс, хотя в 1952 году документ приобрел новый комментарий: «но его не осталось!» [178]
Примечания
Сноски
{{citation}}: CS1 maint: местоположение ( ссылка )Библиография
