Доменико Гаэтано Мария Доницетти [а] (29 ноября 1797 — 8 апреля 1848) — итальянский композитор, наиболее известный своими почти 70 операми . Наряду с Джоаккино Россини и Винченцо Беллини , он был ведущим композитором оперного стиля бельканто в первой половине девятнадцатого века и, вероятно, оказал влияние на других композиторов, таких как Джузеппе Верди . [4] Доницетти родился в Бергамо в Ломбардии . В раннем возрасте его поддержал Саймон Майр [5] , который записал его с полной стипендией в основанную им школу. Там он получил детальное музыкальное образование. Майр сыграл важную роль в получении места для Доницетти в Болонской академии, где в возрасте 19 лет [6] он написал свою первую одноактную оперу, комедию «Пигмалионе» , которая, возможно, никогда не ставилась при его жизни. [7]
Предложение 1822 года от Доменико Барбахи , импресарио театра Сан-Карло в Неаполе , которое последовало за девятой оперой композитора, привело к его переезду в Неаполь и его резиденции там до постановки «Катерины Корнаро» в январе 1844 года . В Неаполе была представлена 51 опера Доницетти. [8] До 1830 года успех пришел в основном с его комическими операми , серьезные из которых не смогли привлечь значительную аудиторию. [9] Его первый заметный успех пришел с оперной серией « Зораида ди Граната» , которая была представлена в 1822 году в Риме . В 1830 году, когда впервые была исполнена «Анна Болена» , Доницетти оказал большое влияние на итальянскую и международную оперную сцену, сместив баланс успеха от преимущественно комедийных опер, [9] хотя даже после этой даты его самые известные произведения включали такие комедии, как как «Любовный напиток» (1832 г.) и «Дон Паскуале» (1843 г.). Значительные исторические драмы действительно увенчались успехом; в их число входили «Лючия ди Ламмермур» (первая, либретто которой написал Сальвадор Каммарано ), поставленная в Неаполе в 1835 году, и одна из самых успешных неаполитанских опер « Роберто Деверо» в 1837 году . был поставлен на итальянское либретто.
Доницетти все больше раздражался цензурными ограничениями в Италии (и особенно в Неаполе). Примерно с 1836 года он заинтересовался работой в Париже , где увидел большую свободу выбора предмета [11] в дополнение к получению более крупных гонораров и большего престижа. С 1838 года, начиная с предложения Парижской оперы поставить два новых произведения, он провел большую часть следующих 10 лет в этом городе, поставив несколько опер на французские тексты, а также руководя постановкой своих итальянских произведений. Первой оперой была французская версия тогда еще не исполненной « Полиуто» , которая в апреле 1840 года была переработана и стала называться «Мученики» . Тогда же в Париже были даны две новые оперы. На протяжении 1840-х годов Доницетти перемещался между Неаполем, Римом, Парижем и Веной , продолжая сочинять и ставить свои собственные оперы, а также оперы других композиторов. Примерно с 1843 года тяжелая болезнь стала ограничивать его деятельность. К началу 1846 года его пришлось поместить в приют для душевнобольных, а к концу 1847 года друзья перевели его обратно в Бергамо, где он умер в апреле 1848 года в состоянии психического расстройства из-за нейросифилиса . [12]
Младший из трех сыновей, Доницетти родился в 1797 году в квартале Борго Канале в Бергамо , расположенном недалеко от городских стен. Его семья была очень бедной и не имела музыкальных традиций, его отец Андреа был смотрителем городского ломбарда. Симона Майр, немецкий композитор опер, получивших международный успех, стал маэстро ди капелла в главной церкви Бергамо в 1802 году. В 1805 году он основал школу Lezioni Caritatevoli в Бергамо (ныне Консерватория Гаэтано Доницетти ) с целью обеспечения музыкального обучения, включая занятия. в литературе, за пределами того, что обычно получали мальчики из хора, пока у них не сломался голос. В 1807 году Андреа Доницетти попытался записать в армию обоих своих сыновей, но старшего, Джузеппе (тогда ему было 18 лет), сочли слишком старым. Гаэтано (тогда ему было 9 лет) был принят. [13]
Несмотря на то, что Майр не особенно преуспел в качестве певчего в течение первых трех испытательных месяцев 1807 года (были некоторые опасения по поводу difetto di gola , дефекта горла), вскоре он сообщил, что Гаэтано «превосходит всех остальных в музыкальном прогрессе» [14] и ему удалось убедить власти, что таланты мальчика достойны того, чтобы оставить его в школе. Он оставался там девять лет, до 1815 года.
Однако, как отмечает ученый Доницетти Уильям Эшбрук , в 1809 году ему пригрозили уйти, потому что его голос менялся. В 1810 году он подал заявление и был принят в местную художественную школу Академию Каррара, но неизвестно, посещал ли он занятия. Затем, в 1811 году, снова вмешался Майр. Написав либретто и музыку для «pasticcio-farsa», Il piccolo compositore di musica , в качестве заключительного концерта учебного года, Майр выбрал пятерых молодых студентов, в том числе своего юного ученика Доницетти, на роль «маленького композитора». Как утверждает Эшбрук, это «было не что иное, как аргумент Майра о том, чтобы Доницетти разрешили продолжить свое музыкальное обучение». [15]
Произведение было исполнено 13 сентября 1811 года и включало персонажа-композитора, говорящего следующее:
Ах, клянусь Бахусом, этой арией / Я получу всеобщие аплодисменты. / Мне скажут: «Браво, Маэстро! / Я, с достаточно скромным видом, / Пойду, опустив голову... / В газете будут панегирики / Я знаю, как сделать себя бессмертным [16 ]
На упреки, исходящие от остальных четырех героев пьесы после хвастовства «маленького композитора», в драме «композитор» отвечает:
У меня обширный ум, быстрый талант, богатая фантазия — и я молния в сочинении. [16]
Спектакль также включал вальс, который сыграл Доницетти и за который он получил признание в либретто. [17] Исполняя это произведение, всем пятерым молодым людям была предоставлена возможность продемонстрировать свои музыкальные знания и талант.
Следующие два года были для юного Доницетти непростыми: 16-летний парень создал себе хорошую репутацию благодаря тому, что он делал (а именно, регулярно не посещал занятия), а также тому, что он делал вместо этого, чтобы что-то сделать. о своем представлении в городе. [18]
Однако, несмотря на все это, Майр не только убедил родителей Гаэтано позволить ему продолжить обучение, но и добился финансирования от Congregazione di Carità в Бергамо двухлетней стипендии. Кроме того, он предоставил молодому музыканту рекомендательные письма как к издателю Джованни Рикорди , так и к маркизу Франческо Сампьери в Болонье (который нашел ему подходящее жилье) и где, в Музыкальном лицее, ему была предоставлена возможность изучал музыкальную структуру под руководством знаменитого падре Станислао Маттеи . [18]
В Болонье он оправдал веру, которую оказал ему Майр. Автор Джон Стюарт Аллитт описывает свои «начальные упражнения в оперном стиле» 1816 года, [19] оперу «Пигмалион », а также сочинение отрывков из « Олимпиады » и «Иры Ахилла » в 1817 году как не более чем «предполагающее ] работа ученика». [19] По рекомендации Майра вернуться в Бергамо в 1817 году, он начал свои «квартетные годы», а также сочинял фортепианные пьесы и, скорее всего, выступал в составе квартетов, где он также слышал музыку других композиторов. [19] Кроме того, он начал искать работу.
Продлив свое пребывание в Болонье настолько долго, насколько это было возможно, Доницетти был вынужден вернуться в Бергамо, поскольку других перспектив не появилось. На его пути появлялись различные небольшие возможности, и в то же время он познакомился с несколькими певцами, выступавшими во время карнавального сезона 1817/1818 годов. Среди них была сопрано Джузеппина Ронци де Бегнис и ее муж, бас Джузеппе де Бегнис . [20]
Случайная встреча примерно в апреле 1818 года со старым школьным другом Бартоломео Мерелли (которому предстояло сделать выдающуюся карьеру) привела к предложению сочинить музыку на основе либретто, которым стал Энрико ди Боргонья . Не получив заказа от какого-либо оперного театра, Доницетти решил сначала написать музыку, а затем попытаться найти компанию, которая ее примет. Он смог сделать это, когда Паоло Занкла, импресарио театра Сан-Лука (ранний театр, построенный в 1629 году, который позже стал театром Гольдони) в Венеции, принял его. Таким образом , Энрико был представлен 14 ноября 1818 года, но без особого успеха: публика, похоже, больше интересовалась недавно отремонтированным оперным театром, а не спектаклями, которые пострадали из-за ухода сопрано Аделаиды Каталани в последнюю минуту из-за выступления на сцене. испуг и, как следствие, пропуск некоторых ее музыкальных произведений. Музыковед и исследователь Доницетти Уильям Эшбрук приводит цитату из рецензии в Nuovo osservatore veneziano от 17 ноября, в которой рецензент отмечает некоторые из проблем с исполнением, с которыми столкнулся композитор, но добавляет: «Нельзя не признать правильную манеру обращения и выразительность. в его стиле. За это публика хотела приветствовать синьора Доницетти на сцене в конце оперы». [21]
Для Доницетти результатом стал еще один заказ, который, используя еще одно либретто Мерелли, стал одноактным, Una follia , который был представлен месяц спустя. Однако, поскольку других работ не последовало, композитор снова вернулся в Бергамо, где 26 декабря труппа певцов, составленная из венецианской постановки месяцем ранее, представила Энрико ди Боргонья в его родном городе. [22] Первые месяцы 1819 года он провел, работая над духовной и инструментальной музыкой, но из его усилий мало что вышло до тех пор, пока во второй половине года он не написал Il falegname di Livonia на либретто Герардо Бевилаква-Альдобрандини. Впервые опера была представлена в театре Сан-Самуэле в Венеции в декабре. Другая работа включала расширение «Свадьбы на вилле» - проект, который он начал в середине 1819 года, но опера не была представлена до карнавального сезона 1820/21 года в Мантуе . О нем мало что известно, кроме отсутствия успеха и того факта, что партитура полностью исчезла. [23]
После этих второстепенных композиций по заказу Паоло Занклы Доницетти снова вернулся в Бергамо, чтобы подумать, как ему продолжить свою карьеру. С точки зрения развивающегося стиля Доницетти, Эшбрук утверждает, что для того, чтобы угодить оперной публике в первой четверти XIX века, необходимо было угодить ее вкусам, произвести большое впечатление при первом представлении. (иначе не было бы других), а также подражать предпочтительному музыкальному стилю того времени, стилю Россини , чья музыка «была критерием для публики, когда они оценивали новые партитуры». [23]
Оставаясь в Бергамо до октября 1821 года, композитор занимался созданием множества инструментальных и хоровых произведений, но в течение этого года он вел переговоры с Джованни Патерни, интендантом Аргентинского театра в Риме, и к 17 июня получил контракт сочинить еще одну оперу по либретто, готовящемуся Мерелли. Неясно, как возникла эта связь: было ли это по предложению Мерелли или, как предполагает Уильям Эшбрук, Патерни первоначально обратился к Майру с просьбой написать оперу, но который из-за преклонного возраста рекомендовал своего призового ученика. [24] Эта новая оперная серия стала «Зораидой Граната» Доницетти , его девятой работой. Работа над либретто была начата к августу, и в период с этого времени до 1 октября, когда Доницетти получил рекомендательное письмо от Майра к Якопо Ферретти , римскому поэту и либреттисту, который позже сыграл роль в карьере молодого композитора, большая часть музыки был составлен. [25]
Двадцатичетырехлетний композитор прибыл в Рим 21 октября, но планы по постановке оперы столкнулись с серьезной проблемой: тенор, игравший главную роль, умер за несколько дней до премьеры 28 января 1822 года, а роль пришлось переписать для мюзикла , меццо-сопрано, исполняющего мужскую роль, что нередко было характерно для той эпохи и опер Россини. Премьера стала триумфом Доницетти; как сообщается в еженедельнике Notizie del giorno :
У итальянского музыкального театра зарождается новая и очень радостная надежда. Молодой маэстро Гаэтано Доницетти... сильно заявил о себе в своей по-настоящему серьёзной опере «Зораида» . Единогласными, искренними, всеобщими были аплодисменты, которые он заслуженно собрал у полной публики... [26]
Вскоре после 19 февраля Доницетти уехал из Рима в Неаполь, где ему предстояло прожить большую часть своей жизни. Похоже, что он попросил у Майра рекомендательное письмо, [27] но его слава опередила его, поскольку 28-го числа в объявлении о летнем сезоне в Театре Нуово в Giornale del Regno delle Due Sicilie говорилось, что он будет включать в себя опера Доницетти, описывающая композитора как:
молодой ученик одного из самых уважаемых маэстро века Майера ( так в оригинале ), большую часть славы которого можно было бы назвать нашей, он смоделировал свой стиль по образцу великих корифеев музыкального искусства, возникших среди нас. [Его опера в Риме] была принята самыми лестными аплодисментами. [28]
Новости об этой работе произвели впечатление на Доменико Барбажу , известного интенданта театра Сан-Карло и других королевских домов города, таких как меньший театр Нуово и театр дель Фондо . К концу марта Доницетти был предложен контракт не только на сочинение новых опер, но и на подготовку исполнений новых постановок других композиторов, чьи произведения были представлены в других местах. [29] 12 мая первая новая опера, «Зингара» , была дана в Нуово «с горячим энтузиазмом», как утверждает ученый Герберт Вайншток . [27]
Он проводился 28 вечеров подряд, а в июле еще 20, получив высокую оценку на Giornale . [29] Одно из более поздних выступлений стало для Доницетти поводом встретиться с тогдашним 21-летним студентом-музыкантом Винченцо Беллини , событие, рассказанное Франческо Флоримо примерно шестьдесят лет спустя. [30]
Вторым новым произведением, появившимся шестью неделями позже, 29 июня , стал одноактный фарса La Lettera Anonima . Комментарии Эшбрука, которые подкрепляют комментарии критика Джорнали , рецензировавшего произведение 1 июля [31] , признают важный аспект растущего музыкального стиля Доницетти: [он показывает, что] «его озабоченность драматической сущностью оперы, а не механической работой из музыкальных формул, даже на этой ранней стадии, уже присутствовал и действовал». [32]
3 августа Доницетти заключил контракт с либреттистом Феличе Романи на то, что впоследствии стало Chiara e Serafina , ossia I pirati , но он был слишком загружен и не смог ничего поставить до 3 октября. Премьера была запланирована всего через три недели, и из-за задержек и болезней актеров она не получила хороших отзывов, хотя и получила приличные 12 представлений.
Вернувшись на север через Рим, Доницетти подписал контракт на исполнение «Сораиды» в Аргентинском театре, который включал требование о том, чтобы либретто было отредактировано Ферретти, учитывая низкое мнение Доницетти о творчестве оригинального неаполитанского либреттиста Андреа Леоне Тоттола : он сослался на это как «сильный лай». [33] В дополнение к доработке он обязался написать еще одну новую оперу для римского театра Валле, которая также будет поставлена на либретто, написанное Ферретти. К концу марта Доницетти наконец вернулся в Неаполь. [34]
Занятый весной 1823 года кантатой, оперной серией для Сан-Карло и оперой-буффа для Нуово, Доницетти также должен был работать над переработанной «Зораидой» для Рима. Однако, к сожалению, музыкальная композиция, поставленная для премьеры «Альфредо иль великого» в Сан-Карло 2 июля, была описана в « Джорнали» как «...нельзя узнать композитора « Ла Зингары ». Он получил только одно исполнение, в то время как его двухактный фарса « Il fortunato inganno» , данный в сентябре в Театро дель Фондо, получил только три исполнения.
В октябре и до конца года он вернулся в Рим, где добавил пять новых пьес к « Зораиде» , которая была исполнена в Аргентинском театре 7 января 1824 года. Однако эта версия оказалась менее успешной, чем оригинал. Вторая опера для римского театра Валле также имела либретто Ферретти, которое с тех пор считается одним из его лучших. [35] Это была опера-буффа L'ajo nell'imbarazzo ( «Смущенный наставник »), премьера которой состоялась 4 февраля 1824 года и «была встречена с диким энтузиазмом [и] именно с этой оперой [...] ] Доницетти добился своего первого действительно продолжительного успеха». [36] Аллитт отмечает, что, имея под рукой хорошее либретто, «Доницетти никогда не подводил его драматического содержания», и добавляет, что «Доницетти гораздо лучше понимал, что будет иметь успех на сцене, чем его либреттисты». [37]
Вернувшись в Неаполь, он предпринял свое первое путешествие в английский романтизм [37] с полусерией оперы « Эмилия ди Ливерпуль» , которая была дана всего семь представлений в июле 1824 года в «Нуово». Критическая реакция в «Джорнали» несколько месяцев спустя сосредоточилась на слабостях самого жанра полусериала , хотя музыка Доницетти для Эмилии действительно описывалась как «красивая». [38] Деятельность композитора в Неаполе стала ограниченной, потому что 1825 год был Священным годом в Риме, а смерть Фердинанда I в Неаполе привела к тому, что в обоих городах в течение значительного времени практически не производилось опер.
Тем не менее, он получил годовую должность на сезон 1825/26 года в Театре Каролино в Палермо, где стал музыкальным руководителем (а также преподавал в консерватории Палермо ). [39] Там он поставил свою версию «L'ajo nell'imbarazzo» 1824 года , а также свою новую оперу «Алахор в Гранате» . Но в целом его опыт в Палермо, похоже, не был приятным, главным образом из-за плохого управления театром, постоянного недомогания певцов или их неявок вовремя. Эти проблемы привели к задержке премьеры « Алахора» до января 1827 года , после чего он вернулся в Неаполь в феврале, но без каких-либо конкретных обязательств до середины лета. [40]
Тем летом в Театро Нуово состоялась успешная презентация адаптированной версии « Л'ахо неллимбараццо» в роли Дона Грегорио , а месяц спустя – одноактной мелодрамы или оперы «Эльвида », пьесы для театра. день рождения королевы Обеих Сицилий Марии , на котором звучала витиеватая музыка для тенора Джованни Баттисты Рубини ; но он получил только три выступления. [41]
Писатель Джон Стюарт Аллитт отмечает, что к 1827/28 году три важных элемента в профессиональной и личной жизни Доницетти сошлись воедино: во-первых, он познакомился и начал работать с либреттистом Доменико Джилардони , который написал для него одиннадцать либретто, начиная с Отто Мези в из-за руды в 1827 году и продолжалось до 1833 года. Жилардони поделился с композитором очень хорошим представлением о том, что будет работать на сцене. [42] Затем неаполитанский импресарио Барбаха нанял его для написания двенадцати новых опер в течение следующих трех лет. [42] Кроме того, он должен был быть назначен на должность директора Королевских театров Неаполя, начиная с 1829 года, и эту должность композитор принял и занимал до 1838 года. Как и Россини, который занимал эту должность до него, Доницетти был свободно сочинять для других оперных театров. Наконец, в мае 1827 года он объявил о своей помолвке с Вирджинией Васселли, тогдашней 18-летней дочерью римской семьи, которая подружилась с ним там. [42]
Пара поженилась в июле 1828 года и сразу же поселилась в новом доме в Неаполе. В течение двух месяцев он написал еще одну оперу-полусерию « Джанни ди Кале » на либретто Жилардони. Это было их четвертое сотрудничество, и оно имело успех не только в Неаполе, но и в Риме в сезоне 1830/31. Рассказывая о неаполитанской премьере, корреспондент Gazzetta privilegiata di Milano заявил: «Ситуации, которые предлагает либретто, поистине гениальны и делают честь поэту Джилардони. Маэстро Доницетти знал, как ими воспользоваться...», [43] , тем самым подтверждая растущие драматические способности молодого композитора.
В 1830 году Доницетти добился своего самого известного и своего первого международного успеха с « Анной Боленой» , поставленной в театре Каркано в Милане 26 декабря 1830 года с Джудиттой Пастой в главной роли. Также в роли Перси появился известный тенор Джованни Баттиста Рубини. Благодаря этой опере Доницетти мгновенно добился известности во всей Европе. Спектакли ставились «вверх и вниз по итальянскому полуострову» между 1830 и 1834 годами, а затем по всем европейским столицам вплоть до 1840-х годов, а возрождения проводились примерно до 1881 года . [44] Лондон был первой европейской столицей, которая увидела это произведение; он был показан в Королевском театре 8 июля 1831 года.
Что касается того, какая оперная форма Доницетти имела больший успех, когда полусерийное произведение 1828 года « Джанни ди Кале » было дано в Риме вскоре после появления Анны Болены , Gazzetta privilegiata di Milano описала отношения между ними. форм оперы и пришел к выводу, что «в двух классах — трагическом и комическом — очень близко расположенных друг к другу... первый несравненно превосходит второй». [43] Похоже, это укрепило репутацию Доницетти как композитора успешных серьезных опер, хотя довольно быстро появились и другие комедии.
Благодаря его заказам в период с 1830 по 1835 год наблюдался огромный поток работ; Комедия «Любовный напиток» , поставленная в 1832 году, вышла вскоре после успеха «Анны Болены » и считается одним из шедевров оперы-буффа XIX века .
Затем последовала быстрая серия опер из Неаполя, в том числе «Франческа ди Фуа» (май 1831 г.); La romanziera e l'uomo nero (июнь 1831 г.); и Фауста (январь 1832 г.). В Милане были представлены две новые оперы: « Удобство и неудобство театра» (апрель 1831 г.) и «Уго, граф ди Париджи» (март 1832 г.). Рим представил Il furioso all'isola di San Domingo (январь 1833 г.) и Torquato Tasso (сентябрь 1833 г.). Отто Мези в руде (1833 г.) был дан в Ливорно, а Паризина (март 1833 г.) — во Флоренции.
После успешной постановки «Лукреции Борджиа» в 1833 году его репутация еще больше укрепилась, и Доницетти пошел по пути Россини и Беллини, посетив Париж, где в марте 1835 года в Итальянском театре была представлена его картина «Марин Фальеро» . по сравнению с появившимся в то же время «Пуританом» Беллини .
Доницетти вернулся из Парижа, чтобы наблюдать за постановкой «Лючии ди Ламмермур» 26 сентября 1835 года. Она была поставлена на либретто Сальвадора Каммарано , первое из восьми произведений композитора. Опера была основана на романе сэра Вальтера Скотта « Невеста Ламмермура» [45] и стала его самой известной оперой, одной из высших точек традиции бельканто , оперой, достигшей высоты, подобной достигнутой. по «Норма » Беллини .
Эта трагическая драма появилась в то время, когда несколько факторов подняли репутацию Доницетти как оперного композитора на еще большую высоту: Джоаккино Россини недавно вышел на пенсию, а Винченцо Беллини умер незадолго до премьеры « Лючии» , оставив Доницетти «единственным правящим гением итальянской оперы». ". [46] Для Доницетти не только созрели условия для достижения большей известности как композитора, но и на всем европейском континенте возник интерес к истории и культуре Шотландии. Воспринимаемая романтика жестоких войн и распрей, а также фольклор и мифология заинтриговали читателей и зрителей XIX века, [46] и Скотт использовал эти стереотипы в своем романе.
В то же время континентальная публика того времени, казалось, была очарована тюдоровским периодом английской истории XVI века, вращающимся вокруг жизни короля Генриха VIII (и его шести жен), Марии I Англии («Кровавая Мэри »), королева Елизавета I , а также обреченная Мария, королева Шотландии . Многие из этих исторических персонажей появляются в драмах Доницетти, операх, которые предшествовали Анне Болене и следовали за ней . Это были «Элизабетта аль-Кастелло ди Кенилворт» , основанная на «Лестере » Скриба и «Эми Робсарт » Гюго (данная в Неаполе в июле 1829 года и переработанная в 1830 году). Затем последовала Мария Стюарда ( «Мария Стюарт »), поставленная по пьесе Шиллера и показанная в Ла Скала в декабре 1835 года. За ней последовала третья из серии «Три королевы Доницетти», Роберто Деверо , в которой рассказывается об отношениях между Елизаветой и Граф Эссекс. Оно было дано в Сан-Карло в Неаполе в октябре 1837 года.
По мере того как росла слава Доницетти, росли и его обязательства. Ему предлагали заказы оба театра «Ла Фениче» в Венеции — дом, который он не посещал около семнадцати лет и куда он вернулся, чтобы представить Белисарио 4 февраля 1836 года. Не менее важно и то, что после успеха его « Лючии» в Театре-Италиен в Париж в декабре 1837 года, подходы пришли из Парижской оперы . Как заявили музыковеды Роджер Паркер и Уильям Эшбрук , «переговоры с директором Оперы Шарлем Дюпоншелем впервые приняли положительную ноту» [47] и «дорога в Париж была для него открыта» [48] первый итальянец, получивший заказ на написание настоящей великой оперы. [49]
В октябре 1838 года Доницетти переехал в Париж, поклявшись никогда больше не иметь дел с «Сан-Карло» после того, как король Неаполя запретил постановку « Полиуто» на том основании, что такая священная тема неуместна для сцены. В Париже он предложил «Полиуто» в Опере, и он был поставлен на новое, расширенное четырехактное либретто на французском языке Эжена Скриба под названием «Мученики» . Исполненная в апреле 1840 года, это была его первая большая опера во французской традиции, имевшая большой успех. Прежде чем покинуть этот город в июне 1840 года, у него было время наблюдать за переводом « Люсии ди Ламмермур» на язык «Люси де Ламмермур» , а также написать «Дочь полка» , свою первую оперу, написанную специально на французское либретто. Это стало еще одним успехом.
Покинув Париж в июне 1840 года, Доницетти должен был написать десять новых опер, хотя не все из них были исполнены при его жизни. Прежде чем прибыть в Милан в августе 1840 года, он посетил Швейцарию , а затем свой родной город Бергамо, в конце концов добравшись до Милана , где ему предстояло подготовить итальянскую версию La fille du régiment . Едва это было достигнуто, как он вернулся в Париж, чтобы адаптировать так и не исполненное либретто 1839 года « Анж де Низида» в качестве франкоязычной «Фаворитки» , премьера которой состоялась 2 декабря 1840 года. Рождества, но вернулся почти сразу же и к концу февраля 1841 года готовил новую оперу « Рита, или Deux hommes et une femme» . Однако она была поставлена только в 1860 году. [50]
Доницетти снова вернулся в Милан, где остановился у любезной Джузеппины Аппиано Стрингели, с которой приятно провел время. Не желая покидать Милан, [51] но поощренный вернуться в Париж Микеле Аккурси (с которым композитор должен был работать в Париже в 1843 году), он курировал декабрьскую постановку « Марии Падилья» в Ла Скала и начал писать «Линду ди Шамуникс». в рамках подготовки к марту 1842 года едет в Вену , в этом городе он был занят королевским двором.
В это время, перед отъездом в Вену, его уговорили дирижировать премьерой Stabat Mater Россини в Болонье в марте 1842 года. Друзья, в том числе его зять Антонио Васселли (известный как Тото), постоянно пытались убедить его занять академическую должность в Болонье, а не на работу в венском дворе, хотя бы по той причине, что это дало бы композитору основу для работы и преподавания, а не для того, чтобы постоянно изнурять себя поездками между городами. Но в письме Васселли он категорически отказался. [52]
Когда Доницетти поехал в Болонью на Stabat Mater , Россини присутствовал на третьем представлении, и двое мужчин — каждый из бывших студентов Болонской консерватории — встретились впервые, причем Россини заявил, что Доницетти был «единственным маэстро в Италии, способным дирижировать». мой Стабат , как мне хотелось бы». [53]
Приехав весной 1842 года в Вену с рекомендательным письмом от Россини, Доницетти принял участие в репетициях спектакля « Линда ди Шамуни» , премьера которого состоялась в мае и имела огромный успех. Кроме того, он был назначен капельмейстером капеллы королевского двора, ту же должность, которую занимал Моцарт .
Он покинул Вену 1 июля 1842 года после весеннего итальянского сезона, отправившись в Милан, Бергамо (чтобы увидеть стареющего Майра, но где ухудшение его собственного здоровья стало более очевидным [54] ), а затем в Неаполь. в августе, город, который он не посещал с 1838 года. Контракт с Сан-Карло остался неразрешенным. Кроме того, оказывается, что он хотел продать свой дом в Неаполе, но не смог заставить себя довести дело до конца, такова была печаль, оставшаяся после смерти его жены в 1837 году. [55]
Однако 6 сентября он возвращался в Геную , откуда должен был уехать на трехмесячное запланированное пребывание в Париже, а затем снова в Вене. Он написал, что будет работать над переводами Марии Падилья и Линды ди Шамуни и «Бог знает, что еще я буду делать». [56] Во время пребывания в Неаполе его слабое здоровье снова стало проблемой, из-за чего он оставался в постели по несколько дней.
Приехав еще раз в Париж в конце сентября 1842 года, он внес изменения в две итальянские оперы и получил предложение от Жюля Жанена , недавно назначенного директора Итальянского театра , написать новую оперу для этого театра. [57] Идея Жанена заключалась в том, что это должна быть новая опера-буффа , адаптированная к талантам некоторых крупных певцов, включая Джулию Гризи , Антонио Тамбурини и Луиджи Лаблаша , которые были наняты. [57] Результатом стала комическая опера «Дон Паскуале» , запланированная на январь 1843 года. Пока шли приготовления, к Доницетти пришли другие идеи, и, обнаружив либретто Каммарано для неудачного « Графия Шале » Джузеппе Лилло 1839 года , он обратился к это в первые два акта Марии ди Роган в течение двадцати четырех часов. Еще одна опера с Скрибом в качестве либреттиста находилась в работе: это должен был быть « Дом Себастьян , король Португалии», премьера которого запланирована на ноябрь 1843 года в Париже. [58]
Представление Дона Паскуале 3 января имело ошеломляющий успех, выступления продолжались до конца марта. В статье, опубликованной 6 января в Journal des débats , критик Этьен-Жан Делеклюз заявил:
Ни одна опера, написанная специально для Итальянского театра, не имела более громкого успеха. Повторяются четыре или пять номеров, вызовы певцов, вызовы маэстро — в общем, одна из тех оваций… которые в Париже предназначены для поистине великих. [59]
К 1843 году у Доницетти появились симптомы сифилиса и, возможно, биполярного расстройства : «внутренний человек был сломлен, печален и неизлечимо болен», — утверждает Аллит. [60] Эшбрук отмечает, что озабоченность работой, которая была одержима Доницетти в последние месяцы 1842 года и на протяжении всего 1843 года, «предполагает, что он осознавал, что с ним не так, и что он хотел сочинять как можно больше, пока он еще был в состоянии». [61] Но после успеха в Париже он продолжил работу и снова уехал в Вену, прибыв туда к середине января 1843 года.
Вскоре после этого он написал Антонио Васселли, излагая свои планы на этот год и заканчивая несколько зловещим: «Все это связано с новой болезнью, заразившейся в Париже, которая до сих пор не прошла и от которой я жду вашего рецепта». [62] Но в основной части письма он излагает, чего он будет стремиться достичь в 1843 году: в Вене — французская драма; в Неаполе планировался Рюи-Блас [но он так и не был составлен]; в Париже для Комической оперы, «фламандской темы», и для Оперы, «Я использую португальский сюжет в пяти действиях» (который должен был быть Домом Себастьяном , Королем Португалии и фактически был показан 13 ноября). Наконец, он добавляет: «И сначала я перемонтирую «Мучеников» , которые производят фурор в провинции». [62]
Однако к началу февраля он уже пишет через посредника Винченцо Флауто, тогда импресарио Сан-Карло в Неаполе, пытаясь нарушить свое соглашение о сочинении музыки для этого дома в июле. Он все больше осознавал ограничения, которые накладывает на него его плохое здоровье. Как оказалось, ему удалось возобновить наполовину законченную работу, начатую для Вены, но только получив отказ на его просьбу об освобождении от неаполитанских обязательств, он приступил к завершению к маю Катерины Корнаро за постановка в Неаполе в январе 1844 года, но без присутствия композитора. Когда оно все-таки появилось, оно не имело большого успеха. Что касается работы для Комической оперы ( она должна была называться Ne m'ouliez moi ), то, по-видимому, он смог разорвать контракт с этим театром, хотя уже сочинил и оркестровал семь номеров. [61]
В обязанности Доницетти в Вене входило наблюдение за ежегодным итальянским сезоном в Театре на Кернтнерторе , который начался в мае. В рамках этого сезона был представлен «Набукко» Верди (премьера которого Доницетти видел в Милане на премьере в марте 1842 года и которая произвела на него впечатление). Однако его главной заботой было завершение оркестровки Марии ди Рохан , что было завершено к 13 февраля для запланированных выступлений в июне. Сезон начался с очень успешного возрождения Линды ди Шамуни . Затем последовал «Набукко» — первая постановка оперы Верди в Вене. Помимо «Севильского цирюльника» в этом сезоне также участвовал Дон Паскуале . [63] Наконец, 5 июня была вручена Мария ди Роган . Сообщая о реакции на эту оперу в дразнящем письме Антонио Васселли в Рим, он пытался создать интригу, заявляя: «С величайшим прискорбием я должен сообщить вам, что прошлым вечером я подарил свою Марию ди Роган [и он называет певцы]. Всего их таланта не хватило, чтобы спасти меня от «моря [пауза, пауза] – аплодисменты....Все прошло хорошо. Всё." [63]
Вернувшись в Париж как можно быстрее, Доницетти покинул Вену около 11 июля 1843 года в своей только что купленной карете и прибыл примерно 20-го числа, сразу же приступив к работе над завершением « Дома Себастьяна» , которую он описывает как масштабное предприятие: «какое ошеломляющее зрелище. ....Меня ужасно утомляет эта огромная опера в пяти действиях, в которой мешки полны музыки для пения и танцев». [64] Это его самая длинная опера, а также та, на которую он потратил больше всего времени.
Пока в Опере шли репетиции « Дома Себастьяна» (первое выступление было запланировано на 13 ноября), композитор также работал над подготовкой Марии ди Роган для выступления в «Итальянском театре» на следующий вечер, 14 ноября. Обе имели успех, хотя автор Герберт Вайнсток утверждает, что «старая опера сразу же имела неоспоримый успех как у публики, так и у критиков». Тем не менее, Мария ди Роан продолжила в общей сложности 33 спектакля, [65] тогда как Дом Себастьен оставался в репертуаре до 1845 года, в общей сложности 32 спектакля.
30 декабря 1843 года Доницетти вернулся в Вену, отложив отъезд до 20-го числа из-за болезни. Эшбрук комментирует, как на него смотрели в этом городе: «друзья замечали тревожные изменения в его физическом состоянии» [66] , а также на то, что его способность концентрироваться и просто оставаться на ногах часто ухудшалась.
Заключив контракт с Леоном Пийе из Оперы на новое произведение на предстоящий год, он не нашел ничего подходящего и немедленно написал Пийе, предлагая заменить его другим композитором. Ожидая, сможет ли он освободиться от написания масштабного произведения, если Джакомо Мейербер разрешит вместо этого поставить «Пророка» той осенью, он с нетерпением ждал приезда своего брата из Турции в мае и перспективы их путешествия. тем летом вместе поехали в Италию. В конце концов было решено, что его участие в Опере можно отложить до ноября 1845 года .
Выполняя некоторые из своих обязательств перед венским двором, он до конца месяца ждал новостей об итогах премьеры « Катерины Корнаро» , состоявшейся 12 января в Неаполе. К 31-му числу (или 1 февраля) он узнал правду: это была неудача. [68] Хуже всего были слухи о том, что на самом деле это была не работа Доницетти, хотя в отчете Гвидо Завадини предполагалось, что причиной неудачи, вероятно, была комбинация элементов, в том числе трудности певцов с поиском правильного тона в отсутствие маэстро плюс жестко подвергнутое цензуре либретто. [69] Однако в первую очередь неудача оперы, по-видимому, произошла из-за отсутствия маэстро, потому что он не мог присутствовать, чтобы наблюдать и контролировать постановку, что обычно является одной из сильных сторон Доницетти. [70]
Итальянский сезон в Вене, который включал « Норма » Беллини и возрождение Линды ди Шамуникс и Дона Паскуале , также включал в себя первую постановку « Эрнани » Верди . Доницетти пообещал Джакомо Педрони из издательства Casa Ricordi наблюдать за постановкой оперы, которая состоялась 30 мая под дирижерским управлением Доницетти. Результатом стало очень теплое письмо от Джузеппе Верди, в котором он доверил постановку; в заключение говорилось: «С глубочайшим уважением, ваш преданнейший слуга Дж. Верди». [71]
Брат Гаэтано Джузеппе , находившийся в отпуске из Константинополя , прибыл в Вену в начале июня. Он намеревался уехать примерно к 22-му числу, но приступ болезни Гаэтано задержал его отъезд, и братья вместе отправились в Бергамо примерно 12 или 13 июля, продвигаясь медленно, но прибыв туда примерно 21-го числа.
Уильям Эшбрук описывает вторую половину 1844 года как период «жалкого беспокойства». Он продолжает: «Доницетти поехал в Бергамо, Ловере на озере Изео [примерно в 26 милях от Бергамо], обратно в Бергамо, в Милан [31 июля], в Геную [со своим другом Антонио Дольчи 3 августа, где они пробыли до 10 часов». августа из-за болезни], в Неаполь [пароходом, с которого он написал Васселли в Рим, объясняя, что предстоящий визит может быть последним разом, когда он увидит своего брата], [затем] в Рим [14 сентября, чтобы увидеть Васселли], обратно в Неаполь [2 октября после того, как меня снова пригласили в Неаполь на первые выступления Марии ди Роган в Сан-Карло 11 ноября, которые имели огромный успех], в Геную [14 ноября на лодке; прибыли 19-го числа] и далее в Снова «Милан» [на два дня]» [72] прежде чем добраться до Бергамо 23 ноября, где он обнаружил, что его старый друг Майр очень болен. Он откладывал свой отъезд как можно дольше, но Майр умер 2 декабря, вскоре после того, как Доницетти покинул Бергамо.
К 5 декабря он был в Вене и писал письмо своему другу Гульельмо Коттрау 6-го, а затем 12-го числа, в котором говорилось: «Я нездоров. Я нахожусь на приеме у врача». [73] Хотя бывали периоды относительного затишья, здоровье продолжало периодически подводить его, а затем случались рецидивы депрессии, о чем говорится в письме: «Я наполовину разрушен, это чудо, что я еще на ногах». ." [73]
Письмо неназванным парижским друзьям 7 февраля, даже после очень положительной реакции, полученной на премьере специально подготовленного «Дома Себастьяна» 6 февраля 1845 года (которым он дирижировал в трех спектаклях из 162, данных в последующие годы до 1884 года). ), [74] он ворчит по поводу реакции парижской публики и продолжает краткий отчет о своем здоровье, который, по его словам, «если оно не улучшится и это будет продолжаться, я буду вынужден поехать провести несколько месяцев отдыхаю в Бергамо». [74] В то же время он отклонил предложения о сочинении: одно предложение поступило из Лондона и требовало, чтобы опера была написана через четыре месяца; было высказано возражение по поводу ограничения времени. Другие обращения поступили из Парижа, одно непосредственно от Вателя, нового импресарио Итальянского театра, который приехал в Вену, чтобы увидеться с композитором. Как отмечают и другие биографы, растет ощущение того, что в течение 1845 года Доницетти все больше и больше осознавал реальное состояние своего здоровья и ограничения, которые оно начало накладывать на его деятельность. [74] Другие письма в апреле и мае показывают многое из того же, и тот факт, что он не присутствовал на открытии оперы Верди « Я из-за Фоскари» 3 апреля, наконец, увидев ее только на четвертом представлении, подтверждает это.
К концу мая решение о том, что делать и куда идти, еще не было принято, но, наконец, он остановился на Париже, где потребует от Оперы неустойки за непостановку «Герцога д'Альба» , его невыполненная вторая комиссия 1840 года, хотя и незаконченная, но имевшая законченное либретто. В последний раз он покинул Вену 10 июля 1845 года.
К тому времени, когда Доницетти прибыл в Париж, он уже несколько десятилетий страдал от недомоганий, головных болей и тошноты, но официально не лечился. В начале августа он возбудил иск против Оперы, который тянулся до апреля 1846 года и выиграл дело.
Кульминация кризиса в здоровье Доницетти наступила в августе 1845 года, когда ему поставили диагноз цереброспинальный сифилис и тяжелое психическое заболевание. Два врача, в том числе доктор Филипп Рикор (специалист по сифилису), рекомендовали ему наряду с различными лекарствами вообще отказаться от работы, и оба согласились, что итальянский климат будет лучше для его здоровья. Но письма друзьям свидетельствуют о двух вещах: о том, что той осенью он продолжал работать над «Джеммой ди Вержи» для ее исполнения в Париже 16 декабря, и о том, что он многое рассказал о прогрессировании своей болезни. [75]
Когда его состояние ухудшилось, брат композитора Джузеппе отправил своего сына Андреа в Париж из Константинополя. Прибыв туда 25 декабря, Андреа поселился в отеле «Манчестер» у своего дяди, но сразу же проконсультировался с доктором Рикором о состоянии своего дяди. В середине января Рикор записал свое мнение о том, что, хотя в конечном итоге для здоровья композитора было бы лучше, если бы он находился в Италии, ему не рекомендуется путешествовать до весны. Посоветовавшись с еще двумя врачами, а также с доктором Рикором, Андреа получил их письменное заключение после осмотра 28 января 1846 года. Вкратце, в нем говорилось, что врачи «считают, что М. Доницетти больше не способен здраво оценивать значение своих решений». ". [76]
В феврале 1846 года, не желая рассматривать возможность дальнейшей институционализации, он положился на дальнейшие советы двух врачей, которые осматривали его дядю в конце января. Они заявили:
Мы... подтверждаем, что г-н Гаэтан ( так в оригинале ) Доницетти является жертвой психического заболевания, которое вносит беспорядок в его действия и решения; что в интересах его сохранения и лечения желательно, чтобы он был изолирован в учреждении, посвященном церебральным и интеллектуальным заболеваниям. [77]
Поэтому Андреа согласился позволить отвезти своего дядю в учреждение, которое было описано как «напоминающее санаторий… с центральной больницей, более или менее напоминающей загородный дом». [78] и Доницетти покинули Париж на тренере вместе с Андреа, полагая, что они едут в Вену, где он должен был к 12 февраля выполнить свой контракт. Следом за ним в составе другого тренера шел доктор Рикорд. Через три часа они прибыли в Maison Esquirol в Иври-сюр-Сен, пригороде Парижа, [79] где было придумано объяснение, связанное с несчастным случаем, чтобы объяснить необходимость ночевать в «комфортной гостинице». [78] Через несколько дней, понимая, что его запирают, Доницетти написал срочные письма с просьбой о помощи к друзьям, но они так и не были доставлены. Однако свидетельства, предоставленные друзьями, которые посещали Доницетти в последующие месяцы, свидетельствуют о том, что с ним обращались очень хорошо, а учреждение имело репутацию учреждения, оказывающего помощь своим пациентам. [78] Были опробованы различные агрессивные методы лечения, которые были описаны как «успехи, хотя и мимолетные». [78]
К концу мая Андреа решил, что его дяде будет лучше в итальянском климате, и пригласил трех внешних врачей, чтобы узнать их мнение. Их отчет завершился советом немедленно отправиться в Италию. [80] Но когда Андреа начал строить планы относительно поездки своего дяди в Бергамо и содержания его в Бергамо, парижский префект полиции вынудил его провести еще одно обследование у других врачей, назначенных префектом. Их заключение было противоположным заключению предыдущих врачей: «мы придерживаемся мнения, что поездка должна быть запрещена формально, как сопряженная с вполне реальной опасностью и далекая от надежды на какой-либо полезный результат». [81] При этом префект сообщил Андреа, что Доницетти не может быть перемещен из Иври. Андреа не видел смысла оставаться в Париже. Он запросил окончательное мнение трех врачей, практикующих в клинике, и 30 августа они предоставили длинный отчет, в котором шаг за шагом описывалось полное физическое состояние их ухудшающегося пациента, и пришел к выводу, что тяготы путешествия – тряска например, перевозка может вызвать новые симптомы или осложнения, которые невозможно вылечить в таком путешествии. [82] Андреа уехал в Бергамо 7 (или 8) сентября 1846 года, взяв с собой частичную партитуру « Герцог д'Альб» , законченную партитуру « Рита» и множество личных вещей, включая драгоценности. [83]
В конце декабря, начале января 1847 года визиты друга из Вены, жившего в Париже, барона Эдуарда фон Ланнуа, привели к написанию письма Ланнуа Джузеппе Доницетти в Константинополь, в котором излагалось то, что он считал лучшим решением: вместо того, чтобы заставлять друзей путешествовать по За пять часов до встречи с братом Ланнуа рекомендовал перевезти Гаэтано в Париж, где о нем могли бы заботиться те же врачи. Джузеппе согласился и отправил Андреа обратно в Париж, куда он прибыл 23 апреля. На следующий день, посетив своего дядю, он обнаружил, что его узнали. Ему удалось убедить префекта Парижа, угрожая семейными исками и общественным беспокойством, что композитора следует перевезти в квартиру в Париже. Это произошло 23 июня, и, находясь там, он мог кататься в своей карете и, похоже, гораздо лучше осознавал свое окружение. Однако полиция держала его под домашним арестом еще несколько месяцев, хотя его могли навещать друзья и даже Верди, пока он был в Париже. Наконец, 16 августа, в Константинополе Джузеппе подал официальную жалобу австрийскому послу (учитывая, что композитор был гражданином Австрии).
В Париже полиция настояла на дальнейшем медицинском освидетельствовании. Были вызваны шесть врачей, и из шести только четверо одобрили поездку. Тогда полиция прислала собственного врача (который был против переезда), выставила возле квартиры жандармов и запретила ежедневные поездки в карете. Отчаявшись, Андреа проконсультировался с тремя адвокатами и отправил подробные отчеты своему отцу в Константинополь. Наконец, действия, предпринятые графом Штюрмером из посольства Австрии в Турции, побудили принять меры из Вены, которая через посольство в Париже направила официальную жалобу французскому правительству. Через несколько дней Доницетти было разрешено уехать, и он отправился из Парижа в семнадцатидневное путешествие в Бергамо. [84]
Задолго до этого было решено, где будет жить Доницетти, когда он приедет в Бергамо. Фактически, во время своего второго визита в Париж, когда выяснилось, что его дядя вернется в Италию, Андреа получил согласие от благородной семьи Скотти на то, чтобы его дядя мог остаться в их дворце. В сопровождающую группу из четырех человек входили Андреа, младший брат композитора Франческо, специально приехавший для этой цели из Бергамо, доктор Рендю и сиделка-опекун Антуан Пурсело. Они поехали поездом в Амьен , затем в Брюссель , после чего поехали в двух вагонах (один из которых принадлежал Доницетти, отправленный вперед дожидаться партии). Они пересекли Бельгию и Германию, добрались до Швейцарии, пересекли Альпы через перевал Сен-Готард и спустились в Италию, прибыв в Бергамо вечером 6 октября, где их приветствовали друзья, а также мэр.
.jpg/1280px-Gaetano_Donizetti_(portrait_by_Giuseppe_Rillosi).jpg)
Судя по отчету сопровождавшего его врача, Доницетти не пострадал во время путешествия. Он удобно устроился в большом кресле, говорил очень редко или лишь изредка односложно и большей частью оставался оторванным от всех окружающих. Однако, когда Джованнина Базони (которая в конечном итоге стала баронессой Скотти) играла и пел арии из опер композитора, он, похоже, обратил на это некоторое внимание. С другой стороны, когда тенор Рубини посетил и вместе с Джованниной спел музыку из Лючии ди Ламмермур , Антонио Васселли сообщил, что никаких признаков признания не было вообще. [84] Это состояние продолжалось вплоть до 1848 года, более или менее не меняясь, пока 1 апреля не произошел серьезный приступ апоплексии, за которым последовало дальнейшее упадок сил и неспособность принимать пищу. Наконец, после напряженной ночи 7 апреля, Гаэтано Доницетти скончался во второй половине дня 8 апреля.
Первоначально Доницетти был похоронен на кладбище Вальтессе , но в 1875 году его тело было перенесено в базилику Санта-Мария-Маджоре в Бергамо рядом с могилой его учителя Симона Майра.
За те месяцы, которые он провел в Риме для постановки «Зораиды» , Доницетти познакомился с семьей Васселли, и Антонио поначалу стал хорошим другом. Сестре Антонио Вирджинии на тот момент было 13 лет. [37] Она стала женой Доницетти в 1828 году. Она родила троих детей, ни один из которых не выжил, и через год после смерти его родителей — 30 июля 1837 года — она также умерла от то, что считается холерой или корью , но Эшбрук предполагает, что это было связано с тем, что он называет «тяжелой сифилитической инфекцией». [85]
К девяти годам он был младшим братом Джузеппе Доницетти , который в 1828 году стал генеральным инструктором императорской османской музыки при дворе султана Махмуда II (1808–1839). Младшим из трех братьев был Франческо, вся жизнь которого прошла в Бергамо, за исключением краткого визита в Париж во время упадка его брата. Он пережил его всего на восемь месяцев.
После смерти Беллини Доницетти был самым значительным композитором итальянской оперы до Верди. [86] Его репутация колебалась, [87] но с 1940-х и 1950-х годов его работы стали выполняться все чаще. [88] Его самые известные оперы сегодня — «Лючия ди Ламмермур» , «Дочь полка », «Любовный напиток» и «Дон Паскуале» .
Доницетти, плодовитый композитор, наиболее известен своими оперными произведениями, но он также писал музыку в ряде других форм, включая церковную музыку, ряд струнных квартетов и некоторые оркестровые пьесы. Всего им написано около 75 опер, 16 симфоний, 19 струнных квартетов, 193 песни, 45 дуэтов, 3 оратории, 28 кантат, инструментальных концертов, сонат и других камерных произведений.
Примечания
Рекомендации
{{cite book}}: CS1 maint: location missing publisher (link)
