stringtranslate.com

Люциан

Лукиан Самосатский [а] (Λουκιανὸς ὁ Σαμοσατεύς, ок. 125 – после 180) был эллинизированным сирийским сатириком , риториком и памфлетистом, который наиболее известен своим характерным ироничным стилем, с помощью которого он часто высмеивал суеверия, религиозные обряды и веру в паранормальные явления. Хотя его родным языком, вероятно, был сирийский , все его сохранившиеся произведения написаны полностью на древнегреческом языке (в основном на аттическом греческом диалекте, популярном во время второго софистического периода).

Все, что известно о жизни Лукиана, исходит из его собственных сочинений, [1] которые часто трудно интерпретировать из-за его обширного использования сарказма. Согласно его речи «Сон» , он был сыном семьи низшего среднего класса из города Самосата на берегах Евфрата в отдаленной римской провинции Сирия . В молодости он был отдан в ученики к своему дяде, чтобы стать скульптором, но после неудачной попытки заняться скульптурой сбежал, чтобы продолжить образование в Ионии . Он мог стать странствующим лектором и посещать университеты по всей Римской империи . После приобретения славы и богатства благодаря своему преподаванию, Лукиан, наконец, на десятилетие обосновался в Афинах , в течение которого он написал большинство своих сохранившихся работ. В возрасте пятидесяти лет он, возможно, был назначен высокооплачиваемым государственным чиновником в Египте , после чего он исчезает из исторических записей.

Работы Лукиана были невероятно популярны в древности, и до наших дней сохранилось более восьмидесяти произведений, приписываемых ему, что значительно больше, чем у большинства других классических писателей. Его самая известная работа — «Правдивая история» , ироничная сатира против авторов, рассказывающих невероятные истории, которая некоторыми рассматривается как самое раннее известное произведение научной фантастики . Лукиан изобрел жанр комического диалога, пародию на традиционный сократовский диалог . Его диалог «Любитель лжи» высмеивает людей, верящих в сверхъестественное, и содержит самую старую известную версию « Ученика чародея ». Лукиан написал множество сатир, высмеивающих традиционные истории о богах , включая «Диалоги богов» , «Икароменипп» , «Зевс Рантс» , «Зевс Катехизированный » и «Парламент богов» . Его «Диалоги мертвых» фокусируются на философах- киниках Диогене и Мениппе . «Философия на продажу» и «Пир, или Лапифы» высмеивают различные философские школы, а «Рыбак, или Ожившие мертвецы» — защита этого издевательства.

Лукиан часто высмеивал общественных деятелей, таких как философ-киник Перегрин Протей в своем письме «Кончина Перегрина» и мошенник-оракул Александр Абонотейх в своем трактате «Александр Лжепророк» . Трактат Лукиана «О сирийской богине» высмеивает культурные различия между греками и сирийцами и является основным источником информации о культе Атаргатис .

Лукиан оказал огромное, широкомасштабное влияние на западную литературу. Среди произведений, вдохновленных его произведениями, можно назвать «Утопию » Томаса Мора , произведения Франсуа Рабле , «Тимона Афинского » Уильяма Шекспира и «Путешествия Гулливера» Джонатана Свифта .

Жизнь

Биографические источники

Лукиан не упоминается ни в каких современных ему текстах или надписях, написанных другими [2] , и он не включен в «Жизни софистов » Филострата . [2] В результате этого все, что известно о Лукиане, исходит исключительно из его собственных сочинений. [3] [4] [2] В сочинениях Лукиана появляется множество персонажей с именами, очень похожими на имена Лукиана, включая «Лукинос», «Лукианос», «Луций» и «Сириец». [2] Ученые и биографы часто интерпретируют их как «маски», «альтер-эго» или «рупоры» автора. [2] Дэниел С. Рихтер критикует частую тенденцию интерпретировать такие «фигуры, похожие на Лукиана», как самовставки автора [2] и утверждает, что они, по сути, просто вымышленные персонажи, которых Лукиан использует, чтобы «думать», высмеивая общепринятые различия между греками и сирийцами. [2] Он предполагает, что они в первую очередь являются литературным тропом, использованным Лукианом, чтобы отклонить обвинения в том, что он как сирийский автор «каким-то образом оскорбил чистоту греческого языка или жанра» посредством изобретения им комического диалога. [5] Британский классик Дональд Рассел утверждает: «Многим из того, что Лукиан говорит о себе, не больше можно доверять, чем путешествию на Луну, о котором он так убедительно рассказывает от первого лица в « Правдивых историях »» [6] и предупреждает, что «глупо относиться [к информации, которую он дает о себе в своих произведениях] как к автобиографии». [6]

Происхождение и воспитание

Lucian находится в Турции.
Эфес
Эфес
Карта Анатолии с указанием мест, связанных с Лукианом. Современная Турция отмечена желтым цветом.

Лукиан родился в городе Самосата на берегах Евфрата на дальних восточных окраинах Римской империи. [7] [4] [8] [9] Самосата была столицей королевства Коммагена до 72 г. н. э., когда она была аннексирована Веспасианом и стала частью римской провинции Сирия. [10] [9] Население города в основном состояло из сирийцев [7] , а родным языком Лукиана, вероятно, был сирийский, форма среднеарамейского языка . [7] [11] [12] [9]

Во времена Лукиана традиционная греко-римская религия находилась в упадке, и ее роль в обществе стала в основном церемониальной. [13] В качестве замены традиционной религии многие люди в эллинистическом мире присоединились к мистическим культам , таким как мистерии Изиды , митраизм , культ Кибелы и Элевсинские мистерии . [14] Суеверие всегда было распространено в древнем обществе, [14] но оно было особенно распространено во втором веке. [14] [15] Большинство образованных людей во времена Лукиана придерживались одной из различных эллинистических философий , [14] из которых основными были стоицизм , платонизм , перипатетизм , пирронизм и эпикуреизм . [14] В каждом крупном городе был свой «университет» [14], и эти «университеты» часто нанимали профессиональных путешествующих лекторов, [14] которым часто платили большие суммы денег за чтение лекций о различных философских учениях. [16] Самым престижным центром обучения был город Афины в Греции, который имел долгую интеллектуальную историю. [16]

Согласно речи Лукиана «Сон» , которую, по словам классического исследователя Лайонела Кассона , он, вероятно, произнес в качестве обращения по возвращении в Самосату в возрасте тридцати пяти или сорока лет после того, как зарекомендовал себя как великий оратор, [3] родители Лукиана были представителями низшего среднего класса , а его дяди владели местной мастерской по изготовлению статуй. [7] Родители Лукиана не могли позволить себе дать ему высшее образование, [3] поэтому, после того как он закончил начальную школу, дядя Лукиана взял его в ученики и начал обучать его лепке. [3] Однако вскоре Лукиан оказался плохим лепщиком и испортил статую, над которой работал. [3] Дядя избил его, заставив убежать. [3] Лукиан уснул и увидел сон, в котором за него боролись олицетворения Скульптуры и Культуры. [3] [17] Он решил послушать Культуру и, таким образом, стал искать образование. [3] [18]

Хотя «Сон» долгое время рассматривался учеными как правдивая автобиография Лукиана, [3] [19] его историческая точность в лучшем случае сомнительна. [20] [19] [6] Классицист Саймон Суэйн называет его «прекрасной, но довольно апокрифической версией образования Лукиана» [20], а Карин Шлапбах называет его «ироничным». [17] Рихтер утверждает, что это вовсе не автобиографическое произведение, а скорее пролалия ( προλᾰλιά ), или игровое литературное произведение, и «сложное размышление о приобретении молодым человеком пайдейи » [т. е. образования]. [19] Рассел отвергает «Сон » как полностью вымышленное произведение, отмечая: «Мы помним, что Сократ тоже начинал как скульптор, и видение Овидием «Элегии и трагедии» ( Amores 3.1) слишком похоже на видение Лукиана». [6]

Образование и карьера

В «Двойном обвинительном акте » Лукиана олицетворение Риторики произносит речь, в которой она описывает неназванного ответчика, который описывается как «сирийский» автор трансгрессивных диалогов, в то время, когда она его нашла, как молодого человека, бродившего по Ионии в Анатолии «без понятия, что ему следует делать с собой». [21] [7] [11] Она описывает «сирийца» на этом этапе его карьеры как «все еще говорящего варварским образом и почти носящего кафтан [ кандис ] по ассирийской моде». [11] [21] Риторика утверждает, что она «взяла его в руки и ... дала ему пайдейю ». [11] [21]

Ученые долгое время интерпретировали «сириец» в этой работе как самого Лукиана [11] [7] и считали, что эта речь означает, что Лукиан сбежал в Ионию, где он продолжил свое образование. [7] Рихтер, однако, утверждает, что «сириец» — это не сам Лукиан, а скорее литературный прием, который Лукиан использует для подрыва литературных и этнических норм. [22]

Иония была центром риторического обучения в то время. [7] Самые престижные университеты риторики находились в Эфесе и Смирне , [7] но маловероятно, что Лукиан мог позволить себе оплатить обучение в любой из этих школ. [7] Неизвестно, как Лукиан получил свое образование, [7] но каким-то образом ему удалось приобрести обширные знания риторики, а также классической литературы и философии. [7] [11]

Лукиан упоминает в своем диалоге «Рыбак» , что изначально он пытался применить свои знания риторики и стать юристом, [23] но разочаровался в обманчивости этого ремесла и решил вместо этого стать философом. [24] Лукиан путешествовал по всей Империи, читая лекции по всей Греции, Италии и Галлии . [25] В Галлии Лукиан, возможно, занимал должность высокооплачиваемого государственного профессора. [26]

Около 160 года Лукиан вернулся в Ионию как богатая знаменитость. [26] Он посетил Самосату [26] и оставался на востоке в течение нескольких лет. [26] Записано, что он был в Антиохии либо в 162, либо в 163 году. [26] [4] Около 165 года он купил дом в Афинах и пригласил своих родителей жить с ним в городе. [26] Лукиан, должно быть, женился в какой-то момент во время своих путешествий, потому что в одном из своих сочинений он упоминает, что в тот момент у него был сын. [26]

Лукиан прожил в Афинах около десяти лет, в течение которых он отказался от чтения лекций и вместо этого посвятил себя писательству. [26] Именно в это десятилетие Лукиан написал почти все свои самые известные произведения. [26] Лукиан писал исключительно на греческом языке, [8] [27] [12] в основном на аттическом греческом языке, популярном во время Второй софистики, но «О сирийской богине », приписываемый Лукиану, написан в весьма успешной имитации ионического греческого языка Геродота , что привело некоторых ученых к мысли, что Лукиан, возможно, не является настоящим автором. [27]

По неизвестным причинам Лукиан прекратил писать около 175 года и снова начал путешествовать и читать лекции. [26] Во время правления императора Коммода (180–192) стареющий Лукиан, возможно, был назначен на прибыльную государственную должность в Египте. [26] [4] [12] После этого момента он полностью исчезает из исторических записей, [26] и ничего не известно о его смерти. [26]

Просмотры

Бюст Эпикура , афинского философа, которым Лукиан очень восхищался [28] [29]

Философские взгляды Лукиана трудно классифицировать из-за его постоянного использования иронии и сарказма. [30] В «Рыбаке» Лукиан описывает себя как поборника философии [30] , а в других своих произведениях он характеризует философию как морально конструктивную дисциплину [30] , но он критикует псевдофилософов, которых он изображает как жадных, вспыльчивых, сексуально безнравственных лицемеров. [31] [32] Известно, что Лукиан не был членом ни одной из основных философских школ. [33] [31] В своих «Философиях на продажу » он высмеивает членов каждой школы. [30] [34] Лукиан критиковал стоицизм и платонизм , потому что считал их поощряющими суеверия. [29] Его «Нигрин» на первый взгляд кажется «хвалебной песнью платонизма» [29] , но на самом деле может быть сатирой или просто поводом для насмешек над римским обществом. [29]

Тем не менее, в других случаях Лукиан пишет одобрительно об отдельных философиях. [30] По словам Тернера, хотя Лукиан и высмеивает философов-скептиков , [29] он проявляет темпераментную склонность к этой философии. [29] Эдвин Беван определяет Лукиана как скептика, [35] и в своем «Гермотиме» Лукиан отвергает все философские системы как противоречивые и приходит к выводу, что жизнь слишком коротка, чтобы определить, какая из них ближе всего к истине, поэтому лучшим решением будет положиться на здравый смысл, [30] что и отстаивали скептики-пирронианцы . Максима, что «Глаза — лучшие свидетели, чем уши», неоднократно повторяется в нескольких диалогах Лукиана. [36]

Лукиан скептически относился к оракулам , [37] хотя он был далеко не единственным человеком своего времени, который высказывал такой скептицизм. [37] Лукиан отвергал веру в паранормальные явления , считая их суеверием . [36] [9] В своем диалоге «Любитель лжи» он, вероятно, высказывает некоторые из своих собственных мнений через своего персонажа Тихиада, [36] [b] возможно, включая заявление Тихиада о том, что он не верит в демонов , фантомов или призраков , потому что никогда не видел ничего подобного. [36] Тихиад, однако, по-прежнему исповедует веру в существование богов :

Диномах: «Иными словами, ты не веришь в существование богов, поскольку утверждаешь, что исцеления не могут быть достигнуты с помощью использования святых имен?»
Тихиад: «Нет, не говори так, мой дорогой Диномах», — ответил я; «боги могут существовать, и все это может быть ложью. Я уважаю богов: я вижу, как они лечат, я вижу их благодеяния в деле восстановления больных посредством медицинского факультета и их лекарств. Асклепий и его сыновья после него составляли успокаивающие лекарства и исцеляли больных — без процесса львиной шкуры и полевой мыши». [40]

По словам Эверетта Фергюсона , Лукиан находился под сильным влиянием киников . [ 41] «Сон или петух» , «Тимон Мизантроп» , «Харон или инспекторы» и «Путешествие вниз или тиран» — все они отображают киничьи темы. [41] Лукиан был особенно обязан Мениппу , киничному философу и сатирику третьего века до нашей эры. [41] [42] Лукиан написал восхитительную биографию философа Демонакса , который был философским эклектиком , но чья идеология больше всего напоминала кинизм. [41] Главное отличие Демонакса от киников заключалось в том, что он не осуждал обыденную жизнь. [41] Пол Тернер замечает, что «Киник» Лукиана читается как прямая защита цинизма, [29] но также замечает, что Лукиан жестоко высмеивает цинического философа Перегрина в своей работе «Кончина Перегрина» . [29]

Лукиан также восхищался Эпикуром , [28] [30] которого он описывает в «Александре Лжепророке» как «истинно святого и пророческого». [28] Позже, в том же диалоге, он хвалит книгу, написанную Эпикуром:

Какие благословения создает эта книга для своих читателей и какой мир, спокойствие и свободу она порождает в них, освобождая их от страхов, видений и предзнаменований, от тщетных надежд и необоснованных желаний, развивая в них разум и истину и поистине очищая их понимание не факелами, морскими луками [т. е. морским луком] и тому подобными глупостями, а прямым мышлением, правдивостью и откровенностью. [43]

Лукиан был в целом отрицательного мнения о Геродоте и его историографии, которую он считал ошибочной. [44] [45]

Работы

Сохранилось более восьмидесяти работ, приписываемых Лукиану. [46] [47] [4] [6] Эти работы принадлежат к разнообразным стилям и жанрам, [46] [48] [49] и включают в себя комические диалоги, риторические эссе и прозаическую беллетристику. [46] [48] Сочинения Лукиана были нацелены на высокообразованную греческую аудиторию высшего класса [50] и почти постоянно ссылаются на греческую культурную историю, [50] что привело классического ученого Р. Брахта Бранхама к обозначению весьма утонченного стиля Лукиана как «комедии традиции». [50] К тому времени, когда сочинения Лукиана были заново открыты в эпоху Возрождения , большинство произведений литературы, на которые в них ссылаются, были утеряны или забыты, [50] что затрудняло понимание его произведений читателями более поздних периодов. [50]

Правдивая история

Иллюстрация Уильяма Стрэнга 1894 года, изображающая сцену битвы из первой книги романа Лукиана « Правдивая история»

Лукиан был одним из самых ранних романистов в западной цивилизации. В «Правдивой истории» ( Ἀληθῆ διηγήματα ), вымышленном повествовательном произведении, написанном в прозе, он пародирует некоторые фантастические истории, рассказанные Гомером в « Одиссее» , а также не столь фантастические истории историка Фукидида . [51] [52] Он предвосхитил современные темы научной фантастики, включая путешествия на Луну и Венеру, внеземную жизнь , межпланетную войну и искусственную жизнь, почти за два тысячелетия до Жюля Верна и Герберта Уэллса . Роман часто считают самым ранним известным произведением научной фантастики. [53] [54] [55] [56] [57] [58]

Роман начинается с объяснения того, что история вовсе не «правдива» и что все в ней, по сути, полная и абсолютная ложь. [59] [60] Повествование начинается с того, что Лукиан и его попутчики отправляются в путешествие мимо Геракловых столпов . [61] [62] Сбитые с курса штормом, они прибывают на остров с рекой вина, полной рыбы и медведей, маркером, указывающим на то, что Геракл и Дионис путешествовали до этого места, и деревьями, которые выглядят как женщины. [63] [62] Вскоре после того, как они покидают остров, их подхватывает вихрь и уносит на Луну , [ 64] [62] где они оказываются втянутыми в полномасштабную войну между королем Луны и королем Солнца за колонизацию Утренней звезды . [65] [62] Обе армии включают в себя странные гибридные формы жизни. [66] [62] Армии Солнца выигрывают войну, закрывая Луну и блокируя солнечный свет. [67] [62] Затем обе стороны приходят к мирному соглашению. [68] Затем Лукиан описывает жизнь на Луне и то, чем она отличается от жизни на Земле. [69] [62]

Вернувшись на Землю, искатели приключений были проглочены 200-мильным китом, [70] [71] в чреве которого они обнаружили множество рыболюдей, с которыми они начали войну и одержали победу. [72] [71] Они убили кита, разожгши костер, и сбежали, подперев его рот открытой пастью. [73] [71] Затем они столкнулись с молочным морем, островом сыра и островом Блаженных . [74] [75] Там Лукиан встречает героев Троянской войны , других мифических людей и животных, а также Гомера и Пифагора . [76] [77] Они обнаружили, что грешники подвергаются наказанию, худшими из которых были те, кто написал книги с ложью и фантазиями, включая Геродота и Ктесия . [78] [77] Покинув Остров Блаженных, они доставляют Калипсо письмо, которое им передал Одиссей , в котором он объясняет, что хотел бы остаться с ней, чтобы жить вечно. [79] [77] Затем они обнаруживают пропасть в Океане, но в конечном итоге проплывают вокруг нее, обнаруживают далекий континент и решают исследовать его. [80] [77] Книга резко заканчивается заявлением Лукиана о том, что их будущие приключения будут описаны в будущих продолжениях, [81] [82] обещание, которое разочарованный схолиаст описал как «самую большую ложь из всех». [83]

Сатирические диалоги

В своем «Двойном обвинении » Лукиан заявляет, что его самым гордым литературным достижением является изобретение «сатирического диалога» [84] , который был создан по образцу более раннего диалога Платона , но был по тону скорее комедийным, чем философским. [84] Пролалии к его «Диалогам куртизанок» предполагают, что Лукиан сам разыгрывал свои диалоги как часть комедийной рутины. [85] «Диалоги мертвых» Лукиана ( Νεκρικοὶ Διάλογοι ) — сатирическое произведение, сосредоточенное вокруг философов- киников Диогена и его ученика Мениппа , которые жили скромно при жизни, а теперь живут комфортно в ужасных условиях подземного мира, в то время как те, кто жил в роскоши, испытывают мучения, сталкиваясь с теми же условиями. [86] Диалог опирается на более ранних литературных предшественников, включая nekyia в книге XI «Одиссеи» Гомера , [87] но также добавляет новые элементы, которых в них нет. [88] Nekyia Гомера описывает преступников против богов, наказанных за свои грехи, но Лукиан приукрасил эту идею, заставив жестоких и жадных людей также быть наказанными. [88]

Гермес , посланник богов, является основным повторяющимся персонажем во многих диалогах Лукиана. [89]

В своем диалоге «Любитель лжи» ( Φιλοψευδὴς ) Лукиан высмеивает веру в сверхъестественное и паранормальное [90] через обрамляющую историю , в которой главный рассказчик, скептик по имени Тихиад, отправляется навестить своего пожилого друга по имени Эвкрат. [91] В доме Эвкрата он встречает большую группу гостей, которые недавно собрались вместе из-за внезапно заболевшего Эвкрата. [91] Другие гости предлагают Эвкрату различные народные средства , чтобы помочь ему выздороветь. [91] Когда Тихиад возражает, что такие средства не работают, все остальные смеются над ним [91] и пытаются убедить его поверить в сверхъестественное, рассказывая ему истории, которые становятся все более нелепыми по мере развития разговора. [91] Одна из последних историй, которые они рассказывают, — « Ученик чародея », которую немецкий драматург Гете позже адаптировал в известную балладу. [92] [93]

Лукиан часто высмеивал философов [41] , и ни одна школа не избежала его насмешек. [41] В диалоге «Философии на продажу » Лукиан создает воображаемый рынок рабов, на котором Зевс выставляет на продажу известных философов, включая Пифагора, Диогена, Гераклита , Сократа , Хрисиппа и Пиррона , [94] каждый из которых пытается убедить покупателей купить его философию. [94] В «Пире, или Лапифы » Лукиан указывает на лицемерие представителей всех основных философских школ. [41] В «Рыбаке, или Мертвецы оживают » Лукиан защищает свои другие диалоги, сравнивая почтенных философов древности с их недостойными современными последователями. [41] Лукиан часто был особенно критичен к людям, которые притворялись философами, когда на самом деле ими не являлись [41] , и его диалог «Беглецы» изображает самозванца-киника как антитезу истинной философии. [41] Его «Пир» — пародия на «Пир» Платона , в котором вместо обсуждения природы любви философы напиваются, рассказывают непристойные истории, беспощадно спорят о том, чья школа лучше, и в конце концов устраивают полномасштабную драку. [95] В «Икаромениппе»  [fi] , киник-философ Менипп изготавливает себе крылья в подражание мифическому Икару и летит на Небеса, [96] где его проводит сам Зевс. [97] Диалог заканчивается тем, что Зевс объявляет о своем решении уничтожить всех философов, поскольку все, что они делают, — это препираются, хотя он соглашается предоставить им временную отсрочку до весны. [98] «Нектиомантия» — диалог, написанный параллельно «Икаромениппу» , в котором Менипп вместо того, чтобы лететь на Небеса, спускается в подземный мир, чтобы посоветоваться с пророком Тиресием . [99]

Лукиан написал множество диалогов, высмеивающих традиционные греческие истории о богах. [41] [100] Его «Диалоги богов» ( Θεῶν Διάλογοι ) состоят из множества коротких виньеток, пародирующих различные сцены из греческой мифологии . [101] Диалоги изображают богов как комично слабых и подверженных всем слабостям человеческих эмоций. [100] [41] Зевс, в частности, показан как «беспомощный правитель» и серийный прелюбодей. [102] Лукиан также написал несколько других произведений в похожем ключе, включая «Зевс оглашенный» , «Зевс ругающийся» и «Парламент богов» . [41] Во всех своих диалогах Лукиан демонстрирует особое увлечение Гермесом , посланником богов, [89] который часто появляется как главный персонаж в роли посредника, путешествующего между мирами. [89] «Диалоги куртизанок» — сборник коротких диалогов с участием разных куртизанок. [103] [104] Этот сборник уникален тем, что является одним из немногих сохранившихся произведений греческой литературы, в котором упоминается женская гомосексуальность. [105] Также необычно смешивать персонажей Лукиана из других диалогов с шаблонными персонажами из Новой комедии ; [106] более половины мужчин, упомянутых в «Диалогах куртизанок», также упоминаются в других диалогах Лукиана, [106] но почти все куртизанки сами по себе являются персонажами, заимствованными из пьес Менандра и других комедийных драматургов. [106]

Трактаты и письма

Трактат Лукиана «Александр Лжепророк» описывает возвышение Александра Абонотиха, шарлатана, который утверждал, что является пророком бога-змея Гликона . [15] Хотя рассказ носит сатирический характер, [107] он, по-видимому, является в значительной степени точным отчетом о культе Гликона [107], и многие утверждения Лукиана о культе были подтверждены археологическими свидетельствами, включая монеты, статуи и надписи. [107] Лукиан описывает свою собственную встречу с Александром, на которой он выдавал себя за дружелюбного философа, [107] но, когда Александр пригласил его поцеловать свою руку, Лукиан вместо этого укусил ее. [107] Лукиан сообщает, что, кроме него самого, единственными, кто осмелился оспорить репутацию Александра как истинного пророка, были эпикурейцы (которых он восхваляет как героев) и христиане. [107]

Трактат Лукиана «О сирийской богине» представляет собой подробное описание культа сирийской богини Атаргатис в Иераполисе (ныне Манбидж ). [44] Он написан на псевдоионическом греческом языке и имитирует этнографическую методологию греческого историка Геродота, [44] которую Лукиан в другом месте высмеивает как ошибочную. [44] На протяжении поколений многие ученые сомневались в подлинности « О сирийской богине», потому что она казалась слишком искренне благоговейной, чтобы быть действительно написанной Лукианом. [108] Совсем недавно ученые пришли к признанию книги сатирической и восстановили ее авторство Лукиана. [108]

В трактате Лукиан высмеивает произвольные культурные различия между «греками» и «ассирийцами», подчеркивая способ, которым сирийцы переняли греческие обычаи и тем самым фактически сами стали «греками». [109] Анонимный рассказчик трактата изначально кажется греческим софистом, [110] но по мере развития трактата он оказывается на самом деле коренным сирийцем. [111] Ученые спорят, является ли трактат точным описанием сирийских культурных практик, потому что очень мало известно об Иераполисе, кроме того, что записано в самом трактате «О сирийской богине» . [44] Монеты, отчеканенные в конце четвертого века до нашей эры, муниципальные указы правителей Селевкидов и поздний эллинистический рельеф подтверждают утверждение Лукиана о том, что первоначальное название города было Манбог и что город был тесно связан с культами Атаргатис и Хадада . [44] Позднее еврейский раввин включил храм в Иераполисе в число пяти важнейших языческих храмов на Ближнем Востоке. [112]

Macrobii («Долгожители») — это эссе о знаменитых философах, которые жили много лет. [113] В нем описывается, как долго каждый из них жил, и дается отчет о каждой из их смертей. [113] В своих трактатах «Учитель риторики» и «О оплачиваемых должностях » Лукиан критикует учения мастеров риторики. [17] Его трактат «О танцах» является основным источником информации о греко-римском танце. [114] В нем он описывает танец как акт мимесиса ( «подражания») [115] и рационализирует миф о Протее как не более чем рассказ о высококвалифицированном египетском танцоре. [114] Он также писал об изобразительном искусстве в «Портретах» и «От имени портретов » . [17] Биография философа Демонакса, написанная Лукианом, восхваляет его как великого философа [41] и изображает его как героя парресии («смелости речи»). [41] В своем трактате «Как писать историю » Лукиан критикует историческую методологию, используемую такими писателями, как Геродот и Ктесий, [116] которые писали яркие и самодовольные описания событий, которых они никогда не видели. [116] Вместо этого Лукиан утверждает, что историк никогда не приукрашивает свои истории и должен ставить свою приверженность точности выше желания развлечь свою аудиторию. [117] Он также утверждает, что историк должен оставаться абсолютно беспристрастным и рассказывать события такими, какими они действительно произошли, даже если они, вероятно, вызовут неодобрение. [117] Лукиан называет Фукидида в качестве конкретного примера историка, который является образцом этих добродетелей. [117]

В своем сатирическом письме «Кончина Перегрина» ( Περὶ τῆς Περεγρίνου Τελευτῆς ) Лукиан описывает смерть противоречивого философа-киника Перегрина Протея [47], который публично сжег себя на костре на Олимпийских играх 165 г. н. э. [47] Письмо имеет историческое значение, поскольку оно сохраняет одну из самых ранних языческих оценок христианства. [118] В письме один из персонажей Лукиана произносит речь, высмеивая христиан за их кажущуюся доверчивость и невежество [119] , но он также оказывает им некоторую степень уважения за их нравственность [119] .

В письме «Против невежественного собирателя книг » Лукиан высмеивает распространенную практику, когда жители Ближнего Востока собирают огромные библиотеки греческих текстов, чтобы казаться «культурными», но на самом деле не читая ни одного из них. [120] [121]

Псевдо-Луциан

Некоторые из произведений, приписываемых Лукиану, такие как « Amores» и « Ass» , обычно не считаются подлинными работами Лукиана и обычно цитируются под названием «Псевдо-Лукиан». [122] [123] « Ass» ( Λούκιος ἢ ῎Oνος ), вероятно, является краткой версией истории Лукиана и содержит в основном те же основные сюжетные элементы, что и «The Golden Ass» (или «Metamorphoses ») Апулея , но с меньшим количеством вставных историй и другим финалом. [124] «Amores» обычно датируется третьим или четвертым веками на основе стилистических оснований. [123]

Наследие

византийский

Лукиан упоминается лишь спорадически между его смертью и девятым веком, даже среди языческих авторов. [125] Первым автором, который упоминает его, является Лактанций . [126] Он становится персонажем в письмах Аристена шестого века . В том же веке части его «О клевете» были переведены на сирийский язык как часть монастырского сборника. [127] Он был переоценен в положительную сторону в девятом веке первым поколением византийских гуманистов, таких как Лев Математик , Василий Ададский и Фотий . [128] В своей «Библиотеке » Фотий отмечает, что Лукиан «высмеивает языческие вещи почти во всех своих текстах», никогда не бывает серьезным и никогда не раскрывает своего собственного мнения. [129]

В десятом веке Лукиан был известен в некоторых кругах как антихристианский писатель, как видно из работ Арефы Кесарийского и энциклопедии Суда . [130] Авторы Суда приходят к выводу, что душа Лукиана горит в аду за его негативные замечания о христианах в « Кончине Перегрина» . [131] В целом, однако, византийцы приняли Лукиана положительно. [130] Он был, пожалуй, единственным древним автором, открыто враждебным христианству, которого византийцы приняли положительно. [126] Его считали не просто язычником, но и атеистом . [132] Тем не менее, «Лукиан-атеист уступил место Лукиану-мастеру стиля». [133] С одиннадцатого века [134] он был частью школьной программы. [130] [135]

В двенадцатом веке произошло «возрождение Лукиана». Выдающимся автором-Луцианом этого периода, который подражал стилю Лукиана в своих собственных работах, был Феодор Продромос . [136] В норманнско-арабо-византийской культуре Сицилии двенадцатого века Лукиан оказал влияние на греческих авторов Филагатуса из Керами и Евгения из Палермо . [137]

Возрождение и Реформация

«Клевета Апеллеса» Сандро Боттичелли , основанная на описании картины греческого художника Апеллеса Косского, найденной в экфрасисе Лукиана «О клевете».

На Западе труды Лукиана были в основном забыты в Средние века . [138] [139] Когда они были вновь открыты на Западе около 1400 года, они сразу же стали популярны среди гуманистов эпохи Возрождения . [138] [139] К 1400 году существовало столько же латинских переводов трудов Лукиана, сколько и трудов Платона и Плутарха . [138] Высмеивая плутократию как абсурд, Лукиан способствовал развитию одной из самых основных тем гуманизма эпохи Возрождения. [29] Его «Диалоги мертвых» были особенно популярны и широко использовались для морального наставления. [139] В результате этой популярности труды Лукиана оказали глубокое влияние на писателей эпохи Возрождения и раннего Нового времени . [140] [141] [139]

Многие ранние современные европейские писатели переняли беззаботный тон Лукиана, его технику описания фантастического путешествия посредством знакомого диалога и его трюк с построением собственных имен с намеренно юмористическими этимологическими значениями. [29] Во время протестантской Реформации Лукиан создал литературный прецедент для писателей, высмеивающих католическое духовенство . [29] «Похвала Мории » Дезидерия Эразма (1509) демонстрирует лукианское влияние. [29] Возможно, наиболее заметным примером влияния Лукиана в пятнадцатом и шестнадцатом веках был французский писатель Франсуа Рабле , в частности, его цикл из пяти романов « Гаргантюа и Пантагрюэль» , который был впервые опубликован в 1532 году. Рабле также считается ответственным за первичное знакомство Лукиана с французским Возрождением и за его пределами посредством его переводов произведений Лукиана. [142] [143] [144]

Правдивая история Лукиана вдохновила как сэра Томаса Мора на «Утопию » (1516) [145] , так и Джонатана Свифта на «Путешествия Гулливера» (1726). [146] Картины Сандро Боттичелли «Клевета Апеллеса» и «Паллада и кентавр» основаны на описаниях картин, найденных в работах Лукиана. [141] Прозаическое повествование Лукиана «Тимон-мизантроп» послужило источником вдохновения для трагедии Уильяма Шекспира «Тимон Афинский» [145] [147] , а сцена из «Гамлета» с могильщиками перекликается с несколькими сценами из «Диалогов мертвых» . [145] Знаменитый стих Кристофера Марло «Это ли лицо спустило на воду тысячу кораблей/И сожгло бездонные башни Илиона?» является парафразом Лукиана: [148] [149]

ΕΡΜΗΣ: Τουτὶ τὸ κρανίον ἡ Ἑλένη ἐστίν.

ΜΕΝΙΠΠΟΣ: Εἶτα διὰ τοῦτο αἱ χίλιαι νῆες ἐπληρώθησαν ἐξ ἁπάσης τῆς Ἑλλάδος κα ὶ τοσοῦτοι ἔπεσον Ἕλληνές τε καὶ βάρβαροι καὶ τοσαῦται πόλεις ἀνάστατοι γεγόνασιν;

Гермес: Этот череп — Хелен.

Менипп: И для этого тысяча кораблей везла воинов со всех концов Греции, греки и варвары были убиты, а города опустошены?

—  Лукиан, «Диалоги мертвых», XVIII в.

Фрэнсис Бэкон называл Лукиана «созерцательным атеистом». [29]

Ранний современный период

Памятник Лукиану Самосатскому из Нордкирхена , Германия

Генри Филдинг , автор «Истории Тома Джонса, найденыша» (1749), владел полным собранием сочинений Лукиана в девяти томах. [150] Он намеренно подражал Лукиану в его «Путешествии из этого мира в следующий» [150] , а в «Жизни и смерти Джонатана Уайлда Великого» (1743) он описывает Лукиана как «почти... настоящего отца юмора» [150] и называет его наряду с Мигелем де Сервантесом и Джонатаном Свифтом настоящим мастером сатиры. [150] В «The Convent Garden Journal » Филдинг прямо заявляет в отношении Лукиана, что он смоделировал свой стиль «по образцу этого самого автора». [150] Николя Буало-Депрео , Франсуа Фенелон , Бернар Ле Бовье де Фонтенель и Вольтер написали адаптации «Диалогов мертвых» Лукиана . [151] По словам Тернера, «Кандид» Вольтера (1759) отображает характерную для Лукиана тему «опровержения философской теории реальностью». [29] Вольтер также написал «Разговор между Лукианом, Эразмом и Рабле на Елисейских полях » [29] , диалог, в котором он относится к Лукиану как к «одному из своих мастеров в стратегии интеллектуальной революции». [29]

Дени Дидро черпал вдохновение из произведений Лукиана в своих « Сократ сошел с ума, или Диалоги Диогена Синопского» (1770) [151] и « Беседы в Элизиуме» (1780). [151] Лукиан появляется как один из двух ораторов в диалоге Дидро «Перегрин Протей» (1791), который был основан на «Кончине Перегрина» . [151] Правдивая история Лукиана вдохновила Сирано де Бержерака , чьи произведения позже послужили источником вдохновения для Жюля Верна . [145] Немецкий сатирик Кристоф Мартин Виланд был первым человеком, который перевел все произведения Лукиана на немецкий язык [151] , и он провел всю свою карьеру, адаптируя идеи, лежащие в основе произведений Лукиана, для современной немецкой аудитории. [151] Дэвид Юм восхищался Лукианом как «очень нравственным писателем» [29] и цитировал его с почтением, обсуждая этику или религию. [29] Юм прочитал «Катаплоус» или «Путешествие вниз» Лукиана , когда тот был на смертном одре. [152] [29] Герман Мелвилл ссылается на Лукиана в главе 5 « Человека-уверенного» , книге 26 « Пьера » и главе 13 « Израэля Поттера» .

Современный период

Эпитет Томаса Карлейля « Фаллос -Поклонение», который он использовал для описания современной литературы французских писателей, таких как Оноре де Бальзак и Жорж Санд , был вдохновлен его чтением Лукиана. [153] Kataplous, или Путешествие вниз, также послужил источником для концепции Фридриха Ницше о Сверхчеловеке или Сверхчеловеке . [152] Заявление Ницше о «новом и сверхчеловеческом способе смеха — за счет всего серьезного!» перекликается с точной формулировкой последнего совета Тиресия одноименному герою диалога Лукиана «Менипп» : «Много смейся и ничего не принимай всерьез». [151] Профессиональные философские писатели с тех пор, как правило, игнорировали Лукиана, [29] но Тернер замечает, что «возможно, его дух все еще жив в тех, кто, как Бертран Рассел , готов приправить философию остроумием». [29]

Многие классики 19-го века и начала 20-го века относились к произведениям Лукиана негативно. [131] Немецкий классик Эдуард Норден признался, что он, будучи глупым юношей, тратил время на чтение произведений Лукиана, [131] но, став взрослым, пришел к выводу, что Лукиан был не более чем «восточным человеком без глубины или характера... у которого нет души и который унижает самый проникновенный язык». [131] Рудольф Хельм , один из ведущих исследователей Лукиана в начале двадцатого века, назвал Лукиана «бездумным сирийцем», который «не обладает душой трагика» [131] и сравнил его с поэтом Генрихом Гейне , которого называли «пересмешником в немецком поэтическом лесу». [131] В своей публикации 1906 года « Лукиан и Менипп» Хельм утверждал, что заявления Лукиана о его оригинальности в жанре, особенно его заявление о том, что он изобрел комический диалог, на самом деле были ложью, призванной скрыть его почти полную зависимость от Мениппа , которого он считал истинным изобретателем жанра. [154]

Сирийская идентичность Лукиана вновь привлекла внимание в начале двадцать первого века, поскольку Лукиан стал рассматриваться как то, что Рихтер называет «своего рода ответом Второго Софиста на вопросы начала двадцать первого века о культурной и этнической гибридности». [131] Рихтер утверждает, что постколониальные критики стали воспринимать Лукиана как «раннюю имперскую парадигму «этнокультурного гибрида». [131]

Издания

Примечания

  1. ^ / ˈ lj ʃ ən , - s i ən / ; Древнегреческий : Λουκιανὸς ὁ Σαμοσατεύς , Лукианос хо Самосатеус ; Латынь : Lucianus Samosatensis.
  2. ^ Тихиад обычно определяется как авторское самовставление , [36] [38] хотя Дэниел Огден отмечает, что это может быть верно лишь в ограниченной степени. [39]

Ссылки

  1. Мэтьюз, Джон (23 февраля 2021 г.). Империя римлян: от Юлия Цезаря до Юстиниана: шестьсот лет мира и войны, том II: избранная антология. John Wiley & Sons. ISBN 978-1-4443-3458-6.
  2. ^ abcdefg Рихтер 2017, с. 328.
  3. ^ abcdefghi Casson 1962, стр. xiii–3.
  4. ^ abcde Marsh 1998, стр. 1.
  5. ^ Рихтер 2017, стр. 329.
  6. ^ abcde Рассел 1986, стр. 671.
  7. ^ abcdefghijkl Кассон 1962, стр. xiii.
  8. ^ ab Vout 2007, стр. 16.
  9. ^ abcd Рассел 1986, стр. 670.
  10. ^ Vout 2007, стр. 229.
  11. ^ abcdef Калделлис 2007, с. 31.
  12. ^ abc Pomeroy et al. 2018, стр. 532.
  13. Кассон 1962, стр. xi–xii.
  14. ^ abcdefg Кассон 1962, с. xii.
  15. ^ abc Gordon 1996, стр. 94–115.
  16. ^ ab Casson 1962, стр. xii–xiii.
  17. ^ abcd Schlapbach 2018, с. 81.
  18. ^ Шлапбах 2018, стр. 81–82.
  19. ^ abc Richter 2017, стр. 334.
  20. ^ ab Swain 1996, стр. 46.
  21. ^ abc Richter 2017, стр. 331.
  22. ^ Рихтер 2017, стр. 331–332.
  23. Кассон 1962, стр. xiii, 349.
  24. Кассон 1962, стр. 349.
  25. ^ Кассон 1962, стр. xiii–xiv.
  26. ^ abcdefghijklm Кассон 1962, с. xiv.
  27. ^ ab Джеймс Д. Г. Данн, Джон Уильям Роджерсон, Комментарий Эрдмана к Библии , стр. 1105, ISBN 0-8028-3711-5
  28. ^ abc Gordon 1996, стр. 107.
  29. ^ abcdefghijklmnopqrstu Тернер 1967, стр. 99.
  30. ^ abcdefg Тернер 1967, стр. 98.
  31. ^ ab Turner 1967, стр. 98–99.
  32. ^ Рихтер 2017, стр. 338–341.
  33. ^ Фергюсон 1993, стр. 331.
  34. ^ Рихтер 2017, стр. 339.
  35. ^ Эдвин Беван , Стоики и скептики 1913 ISBN 1162748400 стр. 110 https://archive.org/details/stoicsandsceptic033554mbp/page/n6/mode/2up 
  36. ^ abcde Георгиаду и Лармур 1998, стр. 58.
  37. ^ ab Gordon 1996, стр. 125.
  38. ^ Огден 2007а, стр. 180.
  39. ^ Огден 2007а, стр. 181.
  40. Лукиан, Любитель лжи , перевод Х. У. и Ф. Г. Фаулеров.
  41. ^ abcdefghijklmnop Фергюсон 1993, с. 332.
  42. ^ Рихтер 2017, стр. 333–334.
  43. ^ Хармон, AM (1925). Lucian, том IV (Loeb Classical Library). Кембридж, Массачусетс: Harvard University Press. стр. 235. ISBN 978-0-674-99179-8.
  44. ^ abcdefg Андраде 2013, с. 288.
  45. ^ Джорджиаду и Лармур 1998, стр. 51.
  46. ^ abc Moeser 2002, стр. 88.
  47. ^ abc Van Voorst 2000, стр. 58.
  48. ^ ab Marsh 1998, стр. 1–2.
  49. ^ Рассел 1986, стр. 671–672.
  50. ^ abcde Marsh 1998, стр. 2.
  51. Робинсон 1979, стр. 23–25.
  52. ^ Бартли, А. (2003) «Последствия восприятия Фукидида в «Vera Historia» Лукиана», Hermes Heft, 131, стр. 222–234.
  53. Грюэлл 2001, стр. 30 и далее.
  54. Фредерикс, SC: «Истинная история Лукиана как НФ», Science Fiction Studies , т. 3, № 1 (март 1976 г.), стр. 49–60.
  55. Свонсон, Рой Артур: «Истинное, ложное и истинно ложное: философская научная фантастика Лукиана», Science Fiction Studies , т. 3, № 3 (ноябрь 1976 г.), стр. 227–239.
  56. ^ Джорджиаду и Лармур 1998, с. 46.
  57. ^ Георгиаду и Лармур 1998, Введение.
  58. Ганн, Джеймс Э.: Новая энциклопедия научной фантастики , Издательство: Viking 1988, ISBN 978-0-670-81041-3 , стр. 249. 
  59. Кассон 1962, стр. 13–15.
  60. ^ Джорджиаду и Лармур 1998, стр. 51–52.
  61. Кассон 1962, стр. 15.
  62. ^ abcdefg Георгиаду и Лармур 1998, стр. 53–155.
  63. Кассон 1962, стр. 15–17.
  64. Кассон 1962, стр. 17–18.
  65. Кассон 1962, стр. 18.
  66. Кассон 1962, стр. 18–21.
  67. Кассон 1962, стр. 22.
  68. Кассон 1962, стр. 22–23.
  69. Кассон 1962, стр. 23–25.
  70. Кассон 1962, стр. 27–28.
  71. ^ abc Georgiadou & Larmour 1998, стр. 156–177.
  72. Кассон 1962, стр. 27–33.
  73. Кассон 1962, стр. 34.
  74. Кассон 1962, стр. 35–37.
  75. ^ Джорджиаду и Лармур 1998, стр. 156–178.
  76. Кассон 1962, стр. 35–45.
  77. ^ abcd Georgiadou & Larmour 1998, стр. 178–232.
  78. Кассон 1962, стр. 46.
  79. Кассон 1962, стр. 45–49.
  80. Кассон 1962, стр. 49–54.
  81. Кассон 1962, стр. 54.
  82. ^ Джорджиаду и Лармур 1998, стр. 232–233.
  83. Кассон 1962, стр. 57.
  84. ^ ab Marsh 1998, стр. 42.
  85. ^ Джилхули 2006, стр. 275.
  86. ^ Маклеод 1961, стр.  [ нужна страница ] .
  87. Марш 1998, стр. 43–44.
  88. ^ ab Marsh 1998, стр. 44.
  89. ^ abc Marsh 1998, стр. 88.
  90. Огден 2007, стр. 1–3.
  91. ^ abcde Ogden 2007, стр. 3–13.
  92. ^ Огден 2007, стр. 1.
  93. Лак 2001, стр. 141.
  94. ^ ab Casson 1962, стр. 314–333.
  95. Андерсон 1976, стр. 146–148.
  96. Марш 1998, стр. 77–79.
  97. Марш 1998, стр. 79.
  98. Марш 1998, стр. 79–80.
  99. Андерсон 1976, стр. 139–140.
  100. ^ ab Marsh 1998, стр. 76–77.
  101. Марш 1998, стр. 76.
  102. Марш 1998, стр. 77.
  103. ^ Гилхули 2006, стр. 274–294.
  104. Кассон 1962, стр. 301–311.
  105. ^ Гилхули 2006, стр. 274–275.
  106. ^ abc Gilhuly 2006, стр. 277.
  107. ^ abcdef Гордон 1996, стр. 114.
  108. ^ ab Richter 2017, стр. 336.
  109. ^ Андраде 2013, стр. 289–292.
  110. ^ Андраде 2013, стр. 292.
  111. ^ Андраде 2013, стр. 292–293.
  112. ^ Андраде 2013, стр. 289.
  113. ^ аб Кечагия 2016, стр. 183–184.
  114. ^ ab Schlapbach 2018, стр. 82–84.
  115. ^ Шлапбах 2018, стр. 82.
  116. ^ ab Kempshall 2011, стр. 489–491.
  117. ^ abc Kempshall 2011, стр. 491.
  118. ^ Ван Вурст 2000, стр. 58–59.
  119. ^ ab Van Voorst 2000, стр. 59.
  120. ^ Андраде 2013, стр. 191–192.
  121. ^ Уоллес-Хадрилл 1983, стр. 79.
  122. ^ * Jope, James (2011). «Интерпретация и подлинность Лукианского Эрота» (PDF) . Helios . 38 (1). Texas Tech University Press: 103–120. Bibcode :2011Helio..38..103J. doi :10.1353/hel.2011.0004. S2CID  144874219 . Получено 1 декабря 2015 г. .
  123. ^ ab Vout 2007, стр. 49.
  124. ^ Harrison, SJ (2004) [2000]. Апулей: Латинский софист (мягкая обложка). Оксфорд: Oxford University Press. С. 9–10. ISBN 978-0-19-927138-2.
  125. Мессис 2021, стр. 14.
  126. ^ ab Marciniak 2016, стр. 209.
  127. Мессис 2021, стр. 15.
  128. Мессис 2021, стр. 15–16.
  129. Мессис 2021, стр. 16.
  130. ^ abc Robinson 1979, стр. 68.
  131. ^ abcdefgh Рихтер 2017, с. 327.
  132. ^ Марциняк 2016, стр. 210.
  133. ^ Марциняк 2016, стр. 217.
  134. Мессис 2021, стр. 22.
  135. ^ Марциняк 2016, стр. 212.
  136. ^ Марциняк 2016, стр. 218.
  137. Мессис 2021, стр. 27.
  138. ^ abc Marsh 2010, стр. 544.
  139. ^ abcd Марш 1998, стр. 2–3.
  140. Марш 2010, стр. 862–865.
  141. ^ аб Кассон 1962, стр. xvii–xviii.
  142. ^ Паттард, Жан. Rebelais Works . Champion Publishers. 1909. С. 204–215
  143. ^ Скрич, М. А. Ребеле . Итака; Cornell Press. 1979. С. 7–11.
  144. Марш 1998, стр. 71.
  145. ^ abcd Кассон 1962, стр. xvii.
  146. ^ Марш 2010, стр. 510.
  147. Армстронг, А. Макк. «Тимон Афинский – легендарная фигура?», Греция и Рим , 2-я серия, т. 34, № 1 (апрель 1987 г.), стр. 7–11.
  148. ^ Хекшер, WS (1938). ««Было ли это лицо...?»». Журнал Института Варбурга . 1 (4): 295–297. doi :10.2307/749995. ISSN  0959-2024.
  149. ^ Хендерсон, Джеффри. «Диалоги мертвых». Классическая библиотека Лёба . Раздел XVIII . Получено 30 июля 2024 г.
  150. ^ abcde Branham 2010, стр. 863.
  151. ^ abcdefg Бранхам 2010, с. 864.
  152. ^ Аб Бабич, Бабетта (ноябрь 2011 г.). «Заратустра и пародийный стиль Ницше: о гиперантропе Люциана и сверхчеловеке Ницше ». Диоген . 58 (4): 58–74. дои : 10.1177/0392192112467410. S2CID  5727350.
  153. ^ Джордан, Александр (2020). «Томас Карлейль и Лукиан Самосатский». Scottish Literary Review . 12 (1): 51–60.
  154. ^ Рихтер 2017, стр. 333.
  155. ^ «Бердслей (Обри Винсент)» в T. Bose, Paul Tiessen, ред., Bookman's Catalogue Vol. 1 AL: The Norman Colbeck Collection (UBC Press, 1987), стр. 41

Библиография

Внешние ссылки