Османская империя , [j] исторически и в разговорной речи известная как Турецкая империя , [24] [25] была империей [k] с центром в Анатолии, которая контролировала большую часть Юго-Восточной Европы , Западной Азии и Северной Африки с XIV по начало XX века; она также контролировала части юго-восточной части Центральной Европы между началом XVI и началом XVIII века. [26] [27] [28]
Империя возникла из бейлика , или княжества , основанного на северо-западе Анатолии в 1299 году вождем туркменского племени Османом I. Его преемники завоевали большую часть Анатолии и расширили свое влияние на Балканы к середине XIV века, превратив свое маленькое королевство в трансконтинентальную империю. Византийская империя закончилась завоеванием Константинополя в 1453 году при османском султане Мехмеде II , что ознаменовало становление османов как крупной региональной державы. При Сулеймане Великолепном (1520–1566) империя достигла пика своего могущества, процветания и политического развития. К началу XVII века османы правили 32 провинциями и многочисленными вассальными государствами , которые со временем были либо поглощены Империей, либо получили различную степень автономии. [l] Со своей столицей в Константинополе (современный Стамбул ) и контролем над значительной частью Средиземноморского бассейна Османская империя на протяжении шести столетий находилась в центре взаимодействия между Ближним Востоком и Европой .
В то время как когда-то считалось, что Османская империя вступила в период упадка после смерти Сулеймана Великолепного, современный академический консенсус утверждает, что империя продолжала поддерживать гибкую и сильную экономику, общество и армию на протяжении большей части 18-го века. Однако в течение длительного периода мира с 1740 по 1768 год османская военная система отставала от своих главных европейских соперников, Габсбургской и Российской империй . В результате османы потерпели серьезные военные поражения в конце 18-го и начале 19-го веков, что привело к потере как территории, так и мирового престижа . Это побудило к всеобъемлющему процессу реформ и модернизации, известному как Танзимат ; в течение 19-го века османское государство стало значительно более могущественным и организованным внутри, несмотря на дальнейшие территориальные потери, особенно на Балканах, где возник ряд новых государств.
Начиная с конца 19-го века, различные османские интеллектуалы стремились к дальнейшей либерализации общества и политики по европейским образцам, что достигло кульминации в Младотурецкой революции 1908 года во главе с Комитетом Единения и Прогресса (CUP), который установил Вторую Конституционную Эру и ввел конкурентные многопартийные выборы в рамках конституционной монархии. Однако после катастрофических Балканских войн CUP стал все более радикальным и националистическим, возглавив государственный переворот в 1913 году, который установил однопартийный режим. CUP объединился с Германской империей, надеясь избежать дипломатической изоляции, которая способствовала ее недавним территориальным потерям; таким образом, он присоединился к Первой мировой войне на стороне Центральных держав . Хотя империя смогла в значительной степени удержаться во время конфликта, она боролась с внутренним инакомыслием, особенно с Арабским восстанием . В этот период Османское правительство занималось геноцидом против армян , ассирийцев и греков .
После Первой мировой войны победившие союзные державы оккупировали и разделили Османскую империю, которая уступила свои южные территории Соединенному Королевству и Франции . Успешная турецкая война за независимость , которую вел Мустафа Кемаль Ататюрк против оккупантов-союзников, привела к возникновению Турецкой Республики в сердце Анатолии и отмене Османской монархии в 1922 году, что официально положило конец Османской империи.
Слово «Осман» является исторической англицизацией имени Османа I , основателя Империи и правящего Дома Османа (также известного как Османская династия). Имя Османа, в свою очередь, было турецкой формой арабского имени ʿУтман ( عثمان ). На османском турецком языке империя называлась Devlet-i ʿAlīye-yi ʿO s mānīye ( دولت عليه عثمانیه ), буквально « Возвышенное Османское Государство » , или просто Devlet-i ʿO s mānīye ( دولت عثمانيه ), буквально « Османское Государство » .
Турецкое слово «Осман» ( Osmanlı ) изначально относилось к племенным последователям Османа в четырнадцатом веке. Впоследствии это слово стало использоваться для обозначения военно-административной элиты империи. Напротив, термин «турок» ( Türk ) использовался для обозначения анатолийского крестьянского и племенного населения и рассматривался как уничижительный термин применительно к городским, образованным людям. [30] [31] В ранний современный период образованный, проживающий в городе носитель турецкого языка, который не был членом военно-административного класса, обычно называл себя не османлом или тюрком , а скорее румыном ( رومى ) или «римлянином», имея в виду жителя территории бывшей Византийской империи на Балканах и в Анатолии. Термин «Руми» также использовался для обозначения носителей турецкого языка другими мусульманскими народами империи и за ее пределами. [32] Применительно к носителям турецкого языка Османской империи этот термин начал выходить из употребления в конце семнадцатого века, и вместо этого слово все больше стало ассоциироваться с греческим населением империи, значение, которое оно все еще имеет в Турции сегодня. [33]
В Западной Европе названия Османская империя, Турецкая империя и Турция часто использовались взаимозаменяемо, причем Турция все больше использовалась как в официальных, так и в неофициальных ситуациях. Эта дихотомия была официально прекращена в 1920–1923 годах, когда недавно созданное турецкое правительство, базирующееся в Анкаре, выбрало Турцию в качестве единственного официального названия. По словам Свата Соучека , большинство ученых-историков в настоящее время избегают терминов «Турция», «турки» и «турецкий» при упоминании османов из-за многонационального характера империи. [34]
Османская империя была основана около 1299 года Османом I как небольшой бейлик на северо-западе Малой Азии к югу от византийской столицы Константинополя . В 1326 году османы захватили близлежащую Бурсу , отрезав Малую Азию от византийского контроля. Османы впервые вторглись в Европу в 1352 году, основав постоянное поселение в замке Чимпе на Дарданеллах в 1354 году и перенеся свою столицу в Эдирне (Адрианополь) в 1369 году. В то же время многочисленные мелкие тюркские государства в Малой Азии были ассимилированы в зарождающийся Османский султанат посредством завоеваний или деклараций о верности.
Когда султан Мехмед II завоевал Константинополь (сегодня Стамбул ) в 1453 году, превратив его в новую столицу Османской империи, государство превратилось в значительную империю, глубоко проникнув в Европу, Северную Африку и Ближний Восток. Поскольку к середине XVI века большая часть Балкан находилась под властью Османской империи, территория Османской империи увеличивалась в геометрической прогрессии при султане Селиме I , который принял халифат в 1517 году, когда османы повернули на восток и завоевали Западную Аравию , Египет, Месопотамию и Левант , среди других территорий. В течение следующих нескольких десятилетий большая часть побережья Северной Африки (за исключением Марокко) стала частью Османской империи.
Империя достигла своего пика при Сулеймане Великолепном в XVI веке, когда она простиралась от Персидского залива на востоке до Алжира на западе и от Йемена на юге до Венгрии и частей Украины на севере. Согласно тезису об упадке Османской империи , правление Сулеймана было зенитом классического периода Османской империи, в течение которого процветали османская культура, искусство и политическое влияние. Империя достигла своего максимального территориального размера в 1683 году, накануне битвы при Вене .
Начиная с 1699 года , Османская империя начала терять территорию в течение следующих двух столетий из-за внутреннего застоя, дорогостоящих оборонительных войн, европейского колониализма и националистических восстаний среди ее многоэтнических подданных. В любом случае, необходимость модернизации была очевидна лидерам империи к началу 19 века, и были проведены многочисленные административные реформы в попытке предотвратить упадок империи, с разной степенью успеха. Постепенное ослабление Османской империи привело к возникновению Восточного вопроса в середине 19 века.
Империя прекратила свое существование после поражения в Первой мировой войне , когда ее оставшаяся территория была разделена союзниками . Султанат был официально упразднен правительством Великого национального собрания Турции в Анкаре 1 ноября 1922 года после турецкой войны за независимость . За более чем 600 лет своего существования Османская империя оставила глубокое наследие на Ближнем Востоке и в Юго-Восточной Европе , что можно увидеть в обычаях, культуре и кухне различных стран, которые когда-то были частью ее королевства.
Несколько историков, таких как британский историк Эдвард Гиббон и греческий историк Димитрий Кицикис , утверждали, что после падения Константинополя Османское государство взяло на себя управление Византийским (Римским) государством и что Османская империя по сути была продолжением Восточной Римской империи под турецко- мусульманским обличьем . [35] Американский историк Сперос Врионис пишет, что Османское государство было сосредоточено на «византийско-балканской основе с налетом турецкого языка и исламской религии». [36] Кицикис и американский историк Хит Лоури утверждают, что раннее Османское государство было хищной конфедерацией, открытой как для византийских христиан, так и для турецких мусульман, чьей главной целью было получение добычи и рабов, а не распространение ислама, и что ислам лишь позже стал главной характеристикой империи. [37] [38] [39] Другие историки последовали примеру австрийского историка Пауля Виттека , который подчеркивает исламский характер раннего Османского государства, рассматривая его как « государство джихада », посвященное расширению мусульманского мира . [36] Многие историки во главе с турецким историком Мехметом Фуатом Кёпрюлю в 1937 году отстаивали тезис Газы , согласно которому раннее Османское государство было продолжением образа жизни кочевых тюркских племен , которые пришли из Восточной Азии в Анатолию через Центральную Азию и Ближний Восток в гораздо большем масштабе. Они утверждали, что наиболее важные культурные влияния на Османское государство пришли из Персии . [40]
Британский историк Норман Стоун предполагает много преемственности между Восточной Римской и Османской империями, например, что налог зеугарион в Византии стал налогом Османской империи Resm-i çift , что система землевладения pronoia , которая связывала количество земли, которой владел человек, со способностью нанимать кавалерию, стала османской системой timar , и что османская система измерения земли dönüm была такой же, как византийская stremma . Стоун также утверждает, что, хотя суннитский ислам был государственной религией, Османское государство поддерживало и контролировало Восточную православную церковь , которая в обмен на принятие этого контроля стала крупнейшим землевладельцем Османской империи. Несмотря на сходство, Стоун утверждает, что принципиальное различие заключается в том, что земельные гранты в рамках системы timar изначально не были наследственными. Даже после того, как они стали наследуемыми, землевладение в Османской империи оставалось крайне ненадежным, и султан отменял земельные гранты, когда хотел. Стоун утверждал, что эта неуверенность в землевладении сильно отпугнула тимариотов от стремления к долгосрочному развитию своих земель и вместо этого заставила их принять стратегию краткосрочной эксплуатации, что имело пагубные последствия для экономики Османской империи. [41]
До реформ 19-го и 20-го веков государственная организация Османской империи представляла собой систему с двумя основными измерениями: военная администрация и гражданская администрация. Султан занимал высшую должность в системе. Гражданская система основывалась на местных административных единицах, основанных на характеристиках региона. Государство контролировало духовенство. Определенные доисламские турецкие традиции, которые пережили принятие административной и правовой практики из исламского Ирана, оставались важными в османских административных кругах. [44] Согласно османскому пониманию, основной обязанностью государства была защита и расширение земель мусульман и обеспечение безопасности и гармонии в пределах его границ в всеобъемлющем контексте ортодоксальной исламской практики и династического суверенитета. [45]
Османская империя, или, как династический институт, Дом Османа, была беспрецедентной и не имела себе равных в исламском мире по своим размерам и продолжительности. [46] В Европе только Дом Габсбургов имел такую же непрерывную линию суверенов (королей/императоров) из одной семьи, которые правили так долго и в тот же период, между концом 13-го и началом 20-го веков. Османская династия была турецкого происхождения. В одиннадцати случаях султан был свергнут (заменен другим султаном Османской династии, который был либо братом, сыном или племянником бывшего султана), потому что его враги воспринимали его как угрозу государству. В истории Османской империи было всего две попытки свергнуть правящую Османскую династию, обе неудачные, что предполагает политическую систему, которая в течение длительного периода была способна управлять своими революциями без ненужной нестабильности. [45] Таким образом, последний османский султан Мехмед VI ( р. 1918–1922 ) был прямым потомком по патрилинейной (мужской) линии первого османского султана Османа I ( ум. 1323/4), что не имело аналогов как в Европе (например, мужская линия дома Габсбургов вымерла в 1740 году), так и в исламском мире. Основной целью императорского гарема было обеспечение рождения наследников мужского пола на османский престол и обеспечение продолжения прямой патрилинейной власти османских султанов в будущих поколениях.
Высшее положение в исламе, халиф , занимали султаны, начиная с Селима I [18] , который был установлен как Османский халифат. Османский султан, падишах или «владыка царей», был единственным регентом империи и считался воплощением ее правительства, хотя он не всегда осуществлял полный контроль. Имперский гарем был одной из важнейших сил османского двора. Им управляла валиде- султан . Иногда валиде-султан вовлекалась в государственную политику. Какое-то время женщины гарема эффективно контролировали государство в том, что называлось « Султанатом женщин ». Новые султаны всегда выбирались из сыновей предыдущего султана. [ сомнительно – обсудить ] Сильная образовательная система дворцовой школы была направлена на устранение неподходящих потенциальных наследников и обеспечение поддержки преемника среди правящей элиты. Дворцовые школы, которые также обучали будущих администраторов государства, не были одноколейными. Во-первых, медресе ( Medrese ) было предназначено для мусульман и обучало ученых и государственных чиновников в соответствии с исламской традицией. Финансовое бремя медресе поддерживалось вакифами , что позволяло детям из бедных семей переходить на более высокие социальные уровни и доходы. [47] Вторым направлением была бесплатная школа-интернат для христиан, Enderûn , [48] которая ежегодно набирала 3000 учеников из христианских мальчиков в возрасте от восьми до двадцати лет из каждой сороковой семьи среди общин, поселившихся в Румелии или на Балканах, процесс, известный как Devshirme ( Devşirme ). [49]
Хотя султан был верховным монархом, политическая и исполнительная власть султана была делегирована. Политика государства включала ряд советников и министров, собранных вокруг совета, известного как Диван . Диван, в те годы, когда Османское государство все еще было Бейликом , состоял из старейшин племени. Его состав был позже изменен, чтобы включить военных офицеров и местную элиту (например, религиозных и политических советников). Еще позже, начиная с 1320 года, был назначен великий визирь, чтобы взять на себя некоторые обязанности султана. Великий визирь имел значительную независимость от султана с почти неограниченными полномочиями по назначению, увольнению и надзору. Начиная с конца 16 века, султаны отошли от политики, и великий визирь стал фактическим главой государства. [50]
На протяжении всей истории Османской империи было много случаев, когда местные губернаторы действовали независимо и даже в оппозиции к правителю. После младотурецкой революции 1908 года Османское государство стало конституционной монархией. У султана больше не было исполнительной власти. Был сформирован парламент, в который вошли представители, выбранные из провинций. Представители сформировали Имперское правительство Османской империи .
Это эклектичное управление было заметно даже в дипломатической переписке Империи, которая первоначально велась на греческом языке с Западом. [51]
Тугра представляла собой каллиграфические монограммы или подписи османских султанов, которых было 35. Вырезанные на печати султана, они содержали имена султана и его отца. Заявление и молитва «вечно победоносный» также присутствовали в большинстве из них. Самая ранняя принадлежала Орхану Гази. Богато стилизованная тугра породила ветвь османско-турецкой каллиграфии .
Османская правовая система принимала религиозный закон над своими подданными. В то же время канун (или канун ), династический закон, сосуществовал с религиозным законом или шариатом . [53] [54] Османская империя всегда была организована вокруг системы местной юриспруденции . Правовое администрирование в Османской империи было частью более крупной схемы уравновешивания центральной и местной власти. [55] Османская власть вращалась в решающей степени вокруг управления правами на землю, что давало возможность местным органам власти развивать потребности местного миллета . [55] Юрисдикционная сложность Османской империи была направлена на то, чтобы разрешить интеграцию культурно и религиозно различных групп. [55] Османская система имела три судебные системы: одну для мусульман, одну для немусульман, включающую назначенных евреев и христиан, управляющих своими соответствующими религиозными общинами, и «торговый суд». Вся система регулировалась сверху посредством административного Кануна , т.е. законов, системы, основанной на тюркских Ясе и Торе , которые были разработаны в доисламскую эпоху. [56] [57]
Однако эти категории судов не были полностью исключительными; например, исламские суды, которые были основными судами империи, также могли использоваться для урегулирования торговых конфликтов или споров между тяжущимися сторонами разных религий, и евреи и христиане часто обращались к ним, чтобы получить более весомое решение по вопросу. Османское государство, как правило, не вмешивалось в немусульманские религиозные правовые системы, несмотря на то, что юридически имело право голоса для этого через местных губернаторов. Исламская система права шариата была разработана из сочетания Корана ; Хадисов , или слов Мухаммеда ; иджмы , или консенсуса членов мусульманской общины ; кийаса , системы аналогических рассуждений из более ранних прецедентов; и местных обычаев. Обе системы преподавались в юридических школах империи, которые находились в Стамбуле и Бурсе .
Османская исламская правовая система была создана иначе, чем традиционные европейские суды. Председательствовал в исламских судах кади , или судья. После закрытия иджтихада , или «Врат толкования», кади по всей Османской империи меньше концентрировались на правовых прецедентах и больше на местных обычаях и традициях в областях, которыми они управляли. [55] Однако в османской судебной системе отсутствовала апелляционная структура, что привело к юрисдикционным стратегиям рассмотрения дел, когда истцы могли передавать свои споры из одной судебной системы в другую, пока не добьются решения в свою пользу.
В конце 19 века османская правовая система претерпела существенные реформы. Этот процесс правовой модернизации начался с Указа Гюльхане 1839 года. [58] Эти реформы включали «справедливый и публичный суд над всеми обвиняемыми независимо от религии», создание системы «отдельных компетенций, религиозных и гражданских», и подтверждение показаний немусульман. [59] Также были приняты особые земельные кодексы (1858), гражданские кодексы (1869–1876) и гражданский процессуальный кодекс. [59]
Эти реформы в значительной степени основывались на французских моделях, о чем свидетельствует принятие трехуровневой судебной системы. Называемая Низамийе, эта система была распространена на уровень местных магистратов с окончательным обнародованием Mecelle , гражданского кодекса, который регулировал брак, развод, алименты, завещание и другие вопросы личного статуса. [59] В попытке прояснить разделение судебных полномочий административный совет постановил, что религиозные вопросы должны рассматриваться религиозными судами, а вопросы устава должны рассматриваться судами Низамийе. [59]
Первой военной единицей Османского государства была армия, организованная Османом I из племен, населявших холмы западной Анатолии в конце 13-го века. Военная система стала сложной организацией с развитием империи. Османская армия представляла собой сложную систему набора и владения феодами. Основной корпус Османской армии включал янычар, сипахов , акынджи и мехтерян . Османская армия когда-то была одной из самых передовых боевых сил в мире, будучи одной из первых, кто использовал мушкеты и пушки. Османские турки начали использовать фальконеты , которые были короткими, но широкими пушками, во время осады Константинополя . Османская кавалерия полагалась на высокую скорость и мобильность, а не на тяжелую броню, используя луки и короткие мечи на быстрых туркменских и арабских лошадях (прародителях чистокровных скаковых лошадей), [60] [61] и часто применяла тактику, похожую на тактику Монгольской империи , например, притворяясь, что отступаете, окружая вражеские силы внутри полумесяца, а затем совершая настоящую атаку. Османская армия продолжала оставаться эффективной боевой силой на протяжении семнадцатого и начала восемнадцатого веков, [62] [63] отставая от европейских соперников империи только во время длительного периода мира с 1740 по 1768 год. [64]
Модернизация Османской империи в 19 веке началась с армии. В 1826 году султан Махмуд II упразднил корпус янычар и создал современную османскую армию. Он назвал их Nizam-ı Cedid (Новый порядок). Османская армия также была первым учреждением, которое наняло иностранных специалистов и отправило своих офицеров на обучение в западноевропейские страны. Соответственно, движение младотурок началось, когда эти относительно молодые и недавно обученные люди вернулись со своим образованием.
Османский флот внес огромный вклад в расширение территорий империи на европейском континенте. Он инициировал завоевание Северной Африки, присоединив Алжир и Египет к Османской империи в 1517 году. Начиная с потери Греции в 1821 году и Алжира в 1830 году, османская военно-морская мощь и контроль над отдаленными заморскими территориями империи начали приходить в упадок. Султан Абдулазиз (правил в 1861–1876 годах) попытался восстановить сильный османский флот, построив самый большой флот после флотов Великобритании и Франции. Верфь в Барроу, Англия, построила свою первую подводную лодку в 1886 году для Османской империи. [65]
Однако рушащаяся экономика Османской империи не могла долго поддерживать мощь флота. Султан Абдул-Хамид II не доверял адмиралам, которые встали на сторону реформатора Мидхата-паши , и утверждал, что большой и дорогой флот бесполезен против русских во время русско-турецкой войны. Он запер большую часть флота в Золотом Роге , где корабли гнили в течение следующих 30 лет. После младотурецкой революции в 1908 году Комитет единства и прогресса стремился создать сильные османские военно-морские силы. В 1910 году был создан Фонд османского флота для покупки новых кораблей за счет общественных пожертвований.
Создание Османской военной авиации датируется периодом между июнем 1909 года и июлем 1911 года. [66] [67] Османская империя начала готовить своих первых пилотов и самолеты, и с основанием Авиационной школы ( Tayyare Mektebi ) в Йешилкёе 3 июля 1912 года Империя начала обучать собственных летных офицеров. Основание Авиационной школы ускорило продвижение в программе военной авиации, увеличило число зачисленных в нее лиц и дало новым пилотам активную роль в Османской армии и флоте. В мае 1913 года Авиационная школа начала первую в мире специализированную программу подготовки разведчиков, и было создано первое отдельное разведывательное подразделение. [ необходима цитата ] В июне 1914 года была основана новая военная академия, Военно-морская авиационная школа ( Bahrye Tayyare Mektebi ). С началом Первой мировой войны процесс модернизации резко остановился. Османские авиационные эскадрильи сражались на многих фронтах во время Первой мировой войны: от Галиции на западе до Кавказа на востоке и Йемена на юге.
Османская империя впервые была разделена на провинции, в смысле фиксированных территориальных единиц с губернаторами, назначаемыми султаном, в конце 14 века. [68]
Эялет (также пашалик или бейлербейлик ) был территорией управления бейлербея ( «господина господ» или губернатора ) и далее подразделялся на санджаки . [69]
Вилайеты были введены с принятием «Закона о вилайетах» ( Teskil-i Vilayet Nizamnamesi ) [70] в 1864 году в рамках реформ Танзимата. [71] В отличие от предыдущей системы эялетов, закон 1864 года установил иерархию административных единиц: вилайет, лива / санджак / мутасаррифат , казы и сельский совет , к которым Закон о вилайетах 1871 года добавил нахийе . [72]
.JPG/1280px-Ayd%C4%B1nArchaeologicalMuseum_(117).JPG)
Османское правительство намеренно проводило политику развития Бурсы, Эдирне и Стамбула, последовательных османских столиц, в крупные торговые и промышленные центры, считая, что торговцы и ремесленники были незаменимы в создании новой метрополии. [73] С этой целью Мехмед и его преемник Баязид также поощряли и приветствовали миграцию евреев из разных частей Европы, которые поселились в Стамбуле и других портовых городах, таких как Салоники. Во многих местах Европы евреи подвергались преследованиям со стороны своих христианских коллег, например, в Испании, после завершения Реконкисты . Терпимость, проявленная турками, приветствовалась иммигрантами.
.jpg/1280px-Mehmed_the_Conqueror_(1432_%E2%80%931481).jpg)
Османский экономический ум был тесно связан с основными концепциями государства и общества на Ближнем Востоке, в которых конечной целью государства было укрепление и расширение власти правителя, а способом ее достижения было получение богатых источников доходов путем обеспечения процветания производительных классов. [74] Конечной целью было увеличение государственных доходов без ущерба для благосостояния подданных, чтобы предотвратить возникновение социальных беспорядков и сохранить традиционную организацию общества нетронутой. Османская экономика значительно расширилась в ранний современный период, с особенно высокими темпами роста в первой половине восемнадцатого века. Годовой доход империи увеличился в четыре раза между 1523 и 1748 годами, с поправкой на инфляцию. [75]
Организация казначейства и канцелярии была развита в Османской империи больше, чем в любом другом исламском правительстве, и до 17 века они были ведущей организацией среди всех своих современников. [50] Эта организация развила бюрократию писцов (известную как «люди пера») как отдельную группу, частично высококвалифицированных улемов, которая превратилась в профессиональный орган. [50] Эффективность этого профессионального финансового органа стоит за успехом многих великих османских государственных деятелей. [76]
Современные исследования Османской империи показывают, что изменение отношений между турками-османами и Центральной Европой было вызвано открытием новых морских путей. Можно рассматривать снижение значимости сухопутных путей на Восток по мере того, как Западная Европа открывала морские пути, которые обходили Ближний Восток и Средиземноморье, как параллельное упадку самой Османской империи. [77] [ проверка не удалась ] Англо -османский договор , также известный как Договор Балта Лимана , который открыл османские рынки напрямую для английских и французских конкурентов, можно рассматривать как один из промежуточных пунктов вместе с этим развитием.
Развивая торговые центры и пути, поощряя людей расширять площадь обрабатываемых земель в стране и международную торговлю через свои владения, государство выполняло основные экономические функции в Империи. Но во всем этом доминировали финансовые и политические интересы государства. В рамках социальной и политической системы, в которой они жили, османские администраторы не могли видеть желательности динамики и принципов капиталистической и торговой экономики, развивавшейся в Западной Европе. [78]
Экономический историк Пол Байрох утверждает, что свободная торговля способствовала деиндустриализации в Османской империи. В отличие от протекционизма Китая, Японии и Испании, Османская империя проводила либеральную торговую политику, открытую для иностранного импорта. Это берет свое начало в капитуляциях Османской империи , начиная с первых торговых договоров, подписанных с Францией в 1536 году, и получивших дальнейшее развитие в капитуляциях в 1673 и 1740 годах, которые снизили пошлины до 3% на импорт и экспорт. Либеральная политика Османской империи была высоко оценена британскими экономистами, такими как Джон Рамсей Маккалок в его «Словаре торговли» (1834), но позже подверглась критике со стороны британских политиков, таких как премьер-министр Бенджамин Дизраэли, который назвал Османскую империю «примером ущерба, нанесенного неограниченной конкуренцией» в дебатах о хлебных законах 1846 года . [79]
Оценка численности населения империи в 11 692 480 человек в период 1520–1535 годов была получена путем подсчета домохозяйств в османских регистрах десятины и умножения этого числа на 5. [80] По неясным причинам численность населения в 18 веке была ниже, чем в 16 веке. [81] Оценка в 7 230 660 человек по первой переписи, проведенной в 1831 году, считается серьезным недоучетом, поскольку эта перепись предназначалась только для регистрации возможных призывников. [80]
Переписи населения на территориях Османской империи начались только в начале 19 века. Данные с 1831 года доступны в качестве официальных результатов переписи, но переписи не охватывали все население. Например, перепись 1831 года учитывала только мужчин и не охватывала всю империю. [82] [80] Для более ранних периодов оценки численности и распределения населения основаны на наблюдаемых демографических моделях. [83]
.jpg/1280px-Bridge_and_Galata_Area,_Istanbul,_Turkey_by_Abdullah_Fr%C3%A8res,_ca._1880-1893_(LOC).jpg)
Однако к 1800 году она начала расти и достигла 25–32 миллионов, из которых около 10 миллионов проживало в европейских провинциях (в основном на Балканах), 11 миллионов — в азиатских провинциях и около 3 миллионов — в африканских провинциях. Плотность населения была выше в европейских провинциях, вдвое больше, чем в Анатолии, которая, в свою очередь, в три раза превышала плотность населения Ирака и Сирии и в пять раз превышала плотность населения Аравии. [84]
Towards the end of the empire's existence life expectancy was 49 years, compared to the mid-twenties in Serbia at the beginning of the 19th century.[85] Epidemic diseases and famine caused major disruption and demographic changes. In 1785 around one-sixth of the Egyptian population died from the plague and Aleppo saw its population reduced by twenty percent in the 18th century. Six famines hit Egypt alone between 1687 and 1731 and the last famine to hit Anatolia was four decades later.[86]
The rise of port cities saw the clustering of populations caused by the development of steamships and railroads. Urbanization increased from 1700 to 1922, with towns and cities growing. Improvements in health and sanitation made them more attractive to live and work in. Port cities like Salonica, in Greece, saw its population rise from 55,000 in 1800 to 160,000 in 1912 and İzmir which had a population of 150,000 in 1800 grew to 300,000 by 1914.[87][88] Some regions conversely had population falls—Belgrade saw its population drop from 25,000 to 8,000 mainly due to political strife.[87]
.jpg/1280px-20180107_Safranbolu_1945_(39101010504).jpg)
Economic and political migrations made an impact across the empire. For example, the Russian and Austria-Habsburg annexation of the Crimean and Balkan regions respectively saw large influxes of Muslim refugees—200,000 Crimean Tartars fleeing to Dobruja.[89] Between 1783 and 1913, approximately 5–7 million refugees arrived into the Ottoman Empire. Between the 1850s and World War I, about a million North Caucasian Muslims arrived in the Ottoman Empire as refugees.[90] Some migrations left indelible marks such as political tension between parts of the empire (e.g., Turkey and Bulgaria), whereas centrifugal effects were noticed in other territories, simpler demographics emerging from diverse populations. Economies were also impacted by the loss of artisans, merchants, manufacturers, and agriculturists.[91] Since the 19th century, a large proportion of Muslim peoples from the Balkans emigrated to present-day Turkey. These people are called Muhacir.[92] By the time the Ottoman Empire came to an end in 1922, half of the urban population of Turkey was descended from Muslim refugees from Russia.[93]
Ottoman Turkish was the official language of the Empire.[94] It was an Oghuz Turkic language highly influenced by Persian and Arabic, though lower registries spoken by the common people had fewer influences from other languages compared to higher varieties used by upper classes and governmental authorities.[95] Turkish, in its Ottoman variation, was a language of military and administration since the nascent days of the Ottomans. The Ottoman constitution of 1876 did officially cement the official imperial status of Turkish.[96]
The Ottomans had several influential languages: Turkish, spoken by the majority of the people in Anatolia and by the majority of Muslims of the Balkans except some regions such as Albania, Bosnia[97] and the Megleno-Romanian-inhabited Nânti;[98] Persian, only spoken by the educated;[97] Arabic, spoken mainly in Egypt, the Levant, Arabia, Iraq, North Africa, Kuwait and parts of the Horn of Africa and Berber in North Africa. In the last two centuries, usage of these became limited, though, and specific: Persian served mainly as a literary language for the educated,[97] while Arabic was used for Islamic prayers. In the post-Tanzimat period French became the common Western language among the educated.[17]
Because of a low literacy rate among the public (about 2–3% until the early 19th century and just about 15% at the end of the 19th century), ordinary people had to hire scribes as "special request-writers" (arzuhâlcis) to be able to communicate with the government.[99] Some ethnic groups continued to speak within their families and neighborhoods (mahalles) with their own languages, though many non-Muslim minorities such as Greeks and Armenians only spoke Turkish.[100] In villages where two or more populations lived together, the inhabitants often spoke each other's language. In cosmopolitan cities, people often spoke their family languages; many of those who were not ethnic Turks spoke Turkish as a second language.[citation needed]
Sunni Islam was the prevailing Dīn (customs, legal traditions, and religion) of the Ottoman Empire; the official Madh'hab (school of Islamic jurisprudence) was Hanafi.[101] From the early 16th century until the early 20th century, the Ottoman sultan also served as the caliph, or politico-religious leader, of the Muslim world. Most of the Ottoman Sultans adhered to Sufism and followed Sufi orders, and believed Sufism was the correct way to reach God.[102]
Non-Muslims, particularly Christians and Jews, were present throughout the empire's history. The Ottoman imperial system was charactised by an intricate combination of official Muslim hegemony over non-Muslims and a wide degree of religious tolerance. While religious minorities were never equal under the law, they were granted recognition, protection, and limited freedoms under both Islamic and Ottoman tradition.[103]
Until the second half of the 15th century, the majority of Ottoman subjects were Christian.[55] Non-Muslims remained a significant and economically influential minority, albeit declining significantly by the 19th century, due largely to migration and secession.[103] The proportion of Muslims amounted to 60% in the 1820s, gradually increasing to 69% in the 1870s and 76% in the 1890s.[103] By 1914, less than a fifth of the empire's population (19%) was non-Muslim, mostly made up of Jews and Christian Greeks, Assyrians, and Armenians.[103]
Turkic peoples practiced a form of shamanism before adopting Islam. The Muslim conquest of Transoxiana under the Abbasids facilitated the spread of Islam into the Turkic heartland of Central Asia. Many Turkic tribes—including the Oghuz Turks, who were the ancestors of both the Seljuks and the Ottomans—gradually converted to Islam and brought religion to Anatolia through their migrations beginning in the 11th century. From its founding, the Ottoman Empire officially supported the Maturidi school of Islamic theology, which emphasized human reason, rationality, the pursuit of science and philosophy (falsafa).[104][105] The Ottomans were among the earliest and most enthusiastic adopters of the Hanafi school of Islamic jurisprudence,[106] which was comparatively more flexible and discretionary in its rulings.[107][108]
The Ottoman Empire had a wide variety of Islamic sects, including Druze, Ismailis, Alevis, and Alawites.[109] Sufism, a diverse body of Islamic mysticism, found fertile ground in Ottoman lands; many Sufi religious orders (tariqa), such as the Bektashi and Mevlevi, were either established, or saw significant growth, throughout the empire's history.[110] However, some heterodox Muslim groups were viewed as heretical and even ranked below Jews and Christians in terms of legal protection; Druze were frequent targets of persecution,[111] with Ottoman authorities often citing the controversial rulings of Ibn Taymiyya, a member of the conservative Hanbali school.[112] In 1514, Sultan Selim I ordered the massacre of 40,000 Anatolian Alevis (Qizilbash), whom he considered a fifth column for the rival Safavid Empire.
During Selim's reign, the Ottoman Empire saw an unprecedented and rapid expansion into the Middle East, particularly the conquest of the entire Mamluk Sultanate of Egypt on the early 16th century. These conquests further solidified the Ottoman claim of being an Islamic caliphate, although Ottoman sultans had been claiming the title of caliph since the reign of Murad I (1362–1389).[18] The caliphate was officially transferred from the Mamluks to the Ottoman sultanate in 1517, whose members were recognized as caliphs until the office's abolition on 3 March 1924 by the Republic of Turkey (and the exile of the last caliph, Abdülmecid II, to France).
In accordance with the Muslim dhimmi system, the Ottoman Empire guaranteed limited freedoms to Christians, Jews, and other "people of the book", such as the right to worship, own property, and be exempt from the obligatory alms (zakat) required of Muslims. However, non-Muslims (or dhimmi) were subject to various legal restrictions, including being forbidden to carry weapons, ride on horseback, or have their homes overlook those of Muslims; likewise, they were required to pay higher taxes than Muslim subjects, including the jizya, which was a key source of state revenue.[113][114] Many Christians and Jews converted to Islam to secure full social and legal status, though most continued to practice their faith without restriction.
The Ottomans developed a unique sociopolitical system known as the millet, which granted non-Muslim communities a large degree of political, legal, and religious autonomy; in essence, members of a millet were subjects of the empire but not subject to the Muslim faith or Islamic law. A millet could govern its own affairs, such as raising taxes and resolving internal legal disputes, with little or no interference from Ottoman authorities, so long as its members were loyal to the sultan and adhered to the rules concerning dhimmi. A quintessential example is the ancient Orthodox community of Mount Athos, which was permitted to retain its autonomy and was never subject to occupation or forced conversion; even special laws were enacted to protect it from outsiders.[115]
The Rum Millet, which encompassed most Eastern Orthodox Christians, was governed by the Byzantine-era Corpus Juris Civilis (Code of Justinian), with the Ecumenical Patriarch designated the highest religious and political authority (millet-bashi, or ethnarch). Likewise, Ottoman Jews came under the authority of the Haham Başı, or Ottoman Chief Rabbi, while Armenians were under the authority of the chief bishop of the Armenian Apostolic Church.[116] As the largest group of non-Muslim subjects, the Rum Millet enjoyed several special privileges in politics and commerce; however, Jews and Armenians were also well represented among the wealthy merchant class, as well as in public administration.[117][118]
Some modern scholars consider the millet system to be an early example of religious pluralism, as it accorded minority religious groups official recognition and tolerance.[119]
_(cropped).jpg/1280px-Subject_Nationalities_of_the_German_Alliance_(1917)_(cropped).jpg)
Beginning in the early 19th century, society, government, and religion were interrelated in a complex, overlapping way that was deemed inefficient by Atatürk, who systematically dismantled it after 1922.[120][121] In Constantinople, the Sultan ruled two distinct domains: the secular government and the religious hierarchy. Religious officials formed the Ulama, who had control of religious teachings and theology, and also the Empire's judicial system, giving them a major voice in day-to-day affairs in communities across the Empire (but not including the non-Muslim millets). They were powerful enough to reject the military reforms proposed by Sultan Selim III. His successor Sultan Mahmud II (r. 1808–1839) first won ulama approval before proposing similar reforms.[122] The secularisation program brought by Atatürk ended the ulema and their institutions. The caliphate was abolished, madrasas were closed down, and the sharia courts were abolished. He replaced the Arabic alphabet with Latin letters, ended the religious school system, and gave women some political rights. Many rural traditionalists never accepted this secularisation, and by the 1990s they were reasserting a demand for a larger role for Islam.[123]
The Janissaries were a highly formidable military unit in the early years, but as Western Europe modernized its military organization technology, the Janissaries became a reactionary force that resisted all change. Steadily the Ottoman military power became outdated, but when the Janissaries felt their privileges were being threatened, or outsiders wanted to modernize them, or they might be superseded by the cavalrymen, they rose in rebellion. The rebellions were highly violent on both sides, but by the time the Janissaries were suppressed, it was far too late for Ottoman military power to catch up with the West.[124][125] The political system was transformed by the destruction of the Janissaries, a powerful military/governmental/police force, which revolted in the Auspicious Incident of 1826. Sultan Mahmud II crushed the revolt executed the leaders and disbanded the large organization. That set the stage for a slow process of modernization of government functions, as the government sought, with mixed success, to adopt the main elements of Western bureaucracy and military technology.
The Janissaries had been recruited from Christians and other minorities; their abolition enabled the emergence of a Turkish elite to control the Ottoman Empire. A large number of ethnic and religious minorities were tolerated in their own separate segregated domains called millets.[126] They were primarily Greek, Armenian, or Jewish. In each locality, they governed themselves, spoke their own language, ran their own schools, cultural and religious institutions, and paid somewhat higher taxes. They had no power outside the millet. The Imperial government protected them and prevented major violent clashes between ethnic groups.
Ethnic nationalism, based on distinctive religion and language, provided a centripetal force that eventually destroyed the Ottoman Empire.[127] In addition, Muslim ethnic groups, which were not part of the millet system, especially the Arabs and the Kurds, were outside the Turkish culture and developed their own separate nationalism. The British sponsored Arab nationalism in the First World War, promising an independent Arab state in return for Arab support. Most Arabs supported the Sultan, but those near Mecca believed in and supported the British promise.[128]
At the local level, power was held beyond the control of the Sultan by the ayans or local notables. The ayan collected taxes, formed local armies to compete with other notables, took a reactionary attitude toward political or economic change, and often defied policies handed down by the Sultan.[129]
After the 18th century, the Ottoman Empire was shrinking, as Russia put on heavy pressure and expanded to its south; Egypt became effectively independent in 1805, and the British later took it over, along with Cyprus. Greece became independent, and Serbia and other Balkan areas became highly restive as the force of nationalism pushed against imperialism. The French took over Algeria and Tunisia. The Europeans all thought that the empire was a sick man in rapid decline. Only the Germans seemed helpful, and their support led to the Ottoman Empire joining the central powers in 1915, with the result that they came out as one of the heaviest losers of the First World War in 1918.[130]
The Ottomans absorbed some of the traditions, art, and institutions of cultures in the regions they conquered and added new dimensions to them. Numerous traditions and cultural traits of previous empires (in fields such as architecture, cuisine, music, leisure, and government) were adopted by the Ottoman Turks, who developed them into new forms, resulting in a new and distinctively Ottoman cultural identity. Although the predominant literary language of the Ottoman Empire was Turkish, Persian was the preferred vehicle for the projection of an imperial image.[131]
Slavery was part of Ottoman society,[132] with most slaves employed as domestic servants. Agricultural slavery, like that in the Americas, was relatively rare. Unlike systems of chattel slavery, slaves under Islamic law were not regarded as movable property, and the children of female slaves were born legally free. Female slaves were still sold in the Empire as late as 1908.[133] During the 19th century the Empire came under pressure from Western European countries to outlaw the practice. Policies developed by various sultans throughout the 19th century attempted to curtail the Ottoman slave trade but slavery had centuries of religious backing and sanction and so was never abolished in the Empire.[116]
Plague remained a major scourge in Ottoman society until the second quarter of the 19th century. "Between 1701 and 1750, 37 larger and smaller plague epidemics were recorded in Istanbul, and 31 between 1751 and 1801."[134]
Ottomans adopted Persian bureaucratic traditions and culture. The sultans also made an important contribution in the development of Persian literature.[135]
Language was not an obvious sign of group connection and identity in the 16th century among the rulers of the Ottoman Empire, Safavid Iran and Abu'l-Khayrid Shibanids of Central Asia.[136] Hence the ruling classes of all three polities were bilingual in varieties of Persian and Turkic.[136] But in the century's final quarter, linguistic adjustments occurred in the Ottoman and Safavid realms defined by a new rigidity that favoured Ottoman Turkish and Persian, respectively.[136]
.jpg/1280px-Beyaz%C4%B1t_State_Library_(14667026514).jpg)
In the Ottoman Empire, each millet established a schooling system serving its members.[137] Education was therefore largely divided on ethnic and religious lines: few non-Muslims attended schools for Muslim students, and vice versa. Most institutions that served all ethnic and religious groups taught in French or other languages.[138]
Several "foreign schools" (Frerler mektebleri) operated by religious clergy primarily served Christians, although some Muslim students attended.[137] Garnett described the schools for Christians and Jews as "organised upon European models", with "voluntary contributions" supporting their operation and most of them "well attended" and with "a high standard of education".[139]
The two primary streams of Ottoman written literature are poetry and prose. Poetry was by far the dominant stream. The earliest work of Ottoman historiography for example, the İskendernâme, was composed by the poet Taceddin Ahmedi (1334–1413).[140] Until the 19th century, Ottoman prose did not contain any examples of fiction: there were no counterparts to, for instance, the European romance, short story, or novel. Analog genres did exist, though, in both Turkish folk literature and in Divan poetry.
Ottoman Divan poetry was a highly ritualized and symbolic art form. From the Persian poetry that largely inspired it, it inherited a wealth of symbols whose meanings and interrelationships—both of similitude (مراعات نظير mura'ât-i nazîr / تناسب tenâsüb) and opposition (تضاد tezâd) were more or less prescribed. Divan poetry was composed through the constant juxtaposition of many such images within a strict metrical framework, allowing numerous potential meanings to emerge. The vast majority of Divan poetry was lyric in nature: either gazels (which make up the greatest part of the repertoire of the tradition), or kasîdes. But there were other common genres, especially the mesnevî, a kind of verse romance and thus a variety of narrative poetry; the two most notable examples of this form are the Leyli and Majnun of Fuzuli and the Hüsn ü Aşk of Şeyh Gâlib. The Seyahatnâme of Evliya Çelebi (1611–1682) is an outstanding example of travel literature.
.JPG/1280px-Nedim_(divan_edb.%C5%9Fairi).JPG)
Until the 19th century, Ottoman prose did not develop to the extent that contemporary Divan poetry did. A large part of the reason was that much prose was expected to adhere to the rules of sec (سجع, also transliterated as seci), or rhymed prose,[141] a type of writing descended from the Arabic saj' that prescribed that between each adjective and noun in a string of words, such as a sentence, there must be a rhyme. Nevertheless, there was a tradition of prose in the literature of the time, though it was exclusively nonfictional. One apparent exception was Muhayyelât (Fancies) by Giritli Ali Aziz Efendi, a collection of stories of the fantastic written in 1796, though not published until 1867. The first novel published in the Ottoman Empire was Vartan Pasha's 1851 The Story of Akabi (Turkish: Akabi Hikyayesi). It was written in Turkish but with Armenian script.[142][143][144][145]
Due to historically close ties with France, French literature constituted the major Western influence on Ottoman literature in the latter half of the 19th century. As a result, many of the same movements prevalent in France during this period had Ottoman equivalents; in the developing Ottoman prose tradition, for instance, the influence of Romanticism can be seen during the Tanzimat period, and that of the Realist and Naturalist movements in subsequent periods; in the poetic tradition, on the other hand, the influence of the Symbolist and Parnassian movements was paramount.
Many of the writers in the Tanzimat period wrote in several different genres simultaneously; for instance, the poet Namık Kemal also wrote the important 1876 novel İntibâh (Awakening), while the journalist İbrahim Şinasi is noted for writing, in 1860, the first modern Turkish play, the one-act comedy Şair Evlenmesi (The Poet's Marriage). An earlier play, a farce titled Vakâyi'-i 'Acibe ve Havâdis-i Garibe-yi Kefşger Ahmed (The Strange Events and Bizarre Occurrences of the Cobbler Ahmed), dates from the beginning of the 19th century, but there is doubt about its authenticity. In a similar vein, the novelist Ahmed Midhat Efendi wrote important novels in each of the major movements: Romanticism (Hasan Mellâh yâhud Sırr İçinde Esrâr, 1873; Hasan the Sailor, or The Mystery Within the Mystery), Realism (Henüz on Yedi Yaşında, 1881; Just Seventeen Years Old), and Naturalism (Müşâhedât, 1891; Observations). This diversity was, in part, due to Tanzimat writers' wish to disseminate as much of the new literature as possible, in the hopes that it would contribute to a revitalization of Ottoman social structures.[146]
The media of the Ottoman Empire was diverse, with newspapers and journals published in languages including French,[147] Greek,[148] and German.[116] Many of these publications were centred in Constantinople,[149] but there were also French-language newspapers produced in Beirut, Salonika, and Smyrna.[150] Non-Muslim ethnic minorities in the empire used French as a lingua franca and used French-language publications,[147] while some provincial newspapers were published in Arabic.[151] The use of French in the media persisted until the end of the empire in 1923 and for a few years thereafter in the Republic of Turkey.[147]
.jpg/1280px-Exterior_of_Sultan_Ahmed_I_Mosque,_(old_name_P1020390.jpg).jpg)
The architecture of the empire developed from earlier Seljuk Turkish architecture, with influences from Byzantine and Iranian architecture and other architectural traditions in the Middle East.[152][153][154] Early Ottoman architecture experimented with multiple building types over the course of the 13th to 15th centuries, progressively evolving into the Classical Ottoman style of the 16th and 17th centuries, which was also strongly influenced by the Hagia Sophia.[154][155] The most important architect of the Classical period is Mimar Sinan, whose major works include the Şehzade Mosque, Süleymaniye Mosque, and Selimiye Mosque.[156][157] The greatest of the court artists enriched the Ottoman Empire with many pluralistic artistic influences, such as mixing traditional Byzantine art with elements of Chinese art.[158] The second half of the 16th century also saw the apogee of certain decorative arts, most notably in the use of Iznik tiles.[159]
Beginning in the 18th century, Ottoman architecture was influenced by the Baroque architecture in Western Europe, resulting in the Ottoman Baroque style.[160] Nuruosmaniye Mosque is one of the most important examples from this period.[161][162] The last Ottoman period saw more influences from Western Europe, brought in by architects such as those from the Balyan family.[163] Empire style and Neoclassical motifs were introduced and a trend towards eclecticism was evident in many types of buildings, such as the Dolmabaçe Palace.[164] The last decades of the Ottoman Empire also saw the development of a new architectural style called neo-Ottoman or Ottoman revivalism, also known as the First National Architectural Movement,[165] by architects such as Mimar Kemaleddin and Vedat Tek.[163]
Ottoman dynastic patronage was concentrated in the historic capitals of Bursa, Edirne, and Istanbul (Constantinople), as well as in several other important administrative centres such as Amasya and Manisa. It was in these centres that most important developments in Ottoman architecture occurred and that the most monumental Ottoman architecture can be found.[166] Major religious monuments were typically architectural complexes, known as a külliye, that had multiple components providing different services or amenities. In addition to a mosque, these could include a madrasa, a hammam, an imaret, a sebil, a market, a caravanserai, a primary school, or others.[167] These complexes were governed and managed with the help of a vakıf agreement (Arabic waqf).[167] Ottoman constructions were still abundant in Anatolia and in the Balkans (Rumelia), but in the more distant Middle Eastern and North African provinces older Islamic architectural styles continued to hold strong influence and were sometimes blended with Ottoman styles.[168][169]
The tradition of Ottoman miniatures, painted to illustrate manuscripts or used in dedicated albums, was heavily influenced by the Persian art form, though it also included elements of the Byzantine tradition of illumination and painting.[170] A Greek academy of painters, the Nakkashane-i-Rum, was established in the Topkapi Palace in the 15th century, while early in the following century a similar Persian academy, the Nakkashane-i-Irani, was added. Surname-i Hümayun (Imperial Festival Books) were albums that commemorated celebrations in the Ottoman Empire in pictorial and textual detail.
Ottoman illumination covers non-figurative painted or drawn decorative art in books or on sheets in muraqqa or albums, as opposed to the figurative images of the Ottoman miniature. It was a part of the Ottoman Book Arts together with the Ottoman miniature (taswir), calligraphy (hat), Islamic calligraphy, bookbinding (cilt) and paper marbling (ebru). In the Ottoman Empire, illuminated and illustrated manuscripts were commissioned by the Sultan or the administrators of the court. In Topkapi Palace, these manuscripts were created by the artists working in Nakkashane, the atelier of the miniature and illumination artists. Both religious and non-religious books could be illuminated. Also, sheets for albums levha consisted of illuminated calligraphy (hat) of tughra, religious texts, verses from poems or proverbs, and purely decorative drawings.
The art of carpet weaving was particularly significant in the Ottoman Empire, carpets having an immense importance both as decorative furnishings, rich in religious and other symbolism and as a practical consideration, as it was customary to remove one's shoes in living quarters.[171] The weaving of such carpets originated in the nomadic cultures of central Asia (carpets being an easily transportable form of furnishing), and eventually spread to the settled societies of Anatolia. Turks used carpets, rugs, and kilims not just on the floors of a room but also as a hanging on walls and doorways, where they provided additional insulation. They were also commonly donated to mosques, which often amassed large collections of them.[172]
Ottoman classical music was an important part of the education of the Ottoman elite. A number of the Ottoman sultans have accomplished musicians and composers themselves, such as Selim III, whose compositions are often still performed today. Ottoman classical music arose largely from a confluence of Byzantine music, Armenian music, Arabic music, and Persian music. Compositionally, it is organized around rhythmic units called usul, which are somewhat similar to meter in Western music, and melodic units called makam, which bear some resemblance to Western musical modes.
The instruments used are a mixture of Anatolian and Central Asian instruments (the saz, the bağlama, the kemence), other Middle Eastern instruments (the ud, the tanbur, the kanun, the ney), and—later in the tradition—Western instruments (the violin and the piano). Because of a geographic and cultural divide between the capital and other areas, two broadly distinct styles of music arose in the Ottoman Empire: Ottoman classical music and folk music. In the provinces, several different kinds of folk music were created. The most dominant regions with their distinguished musical styles are Balkan-Thracian Türküs, North-Eastern (Laz) Türküs, Aegean Türküs, Central Anatolian Türküs, Eastern Anatolian Türküs, and Caucasian Türküs. Some of the distinctive styles were: Janissary music, Roma music, Belly dance, Turkish folk music.
The traditional shadow play called Karagöz and Hacivat was widespread throughout the Ottoman Empire and featured characters representing all of the major ethnic and social groups in that culture.[173][174] It was performed by a single puppet master, who voiced all of the characters, and accompanied by tambourine (def). Its origins are obscure, deriving perhaps from an older Egyptian tradition, or possibly from an Asian source.
Ottoman cuisine is the cuisine of the capital, Constantinople (Istanbul), and the regional capital cities, where the melting pot of cultures created a common cuisine that most of the population regardless of ethnicity shared. This diverse cuisine was honed in the Imperial Palace's kitchens by chefs brought from certain parts of the Empire to create and experiment with different ingredients. The creations of the Ottoman Palace's kitchens filtered to the population, for instance through Ramadan events, and through the cooking at the Yalıs of the Pashas, and from there on spread to the rest of the population.
Much of the cuisine of former Ottoman territories today is descended from a shared Ottoman cuisine, especially Turkish, and including Greek, Balkan, Armenian, and Middle Eastern cuisines.[175] Many common dishes in the region, descendants of the once-common Ottoman cuisine, include yogurt, döner kebab/gyro/shawarma, cacık/tzatziki, ayran, pita bread, feta cheese, baklava, lahmacun, moussaka, yuvarlak, köfte/keftés/kofta, börek/boureki, rakı/rakia/tsipouro/tsikoudia, meze, dolma, sarma, rice pilaf, Turkish coffee, sujuk, kashk, keşkek, manti, lavash, kanafeh, and more.
The main sports Ottomans were engaged in were Turkish wrestling, hunting, Turkish archery, horseback riding, equestrian javelin throw, arm wrestling, and swimming. European model sports clubs were formed with the spreading popularity of football matches in 19th century Constantinople. The leading clubs, according to timeline, were Beşiktaş Gymnastics Club (1903), Galatasaray Sports Club (1905), Fenerbahçe Sports Club (1907), MKE Ankaragücü (formerly Turan Sanatkarangücü) (1910) in Constantinople. Football clubs were formed in other provinces too, such as Karşıyaka Sports Club (1912), Altay Sports Club (1914) and Turkish Fatherland Football Club (later Ülküspor) (1914) of İzmir.
Over the course of Ottoman history, the Ottomans managed to build a large collection of libraries complete with translations of books from other cultures, as well as original manuscripts.[176] A great part of this desire for local and foreign manuscripts arose in the 15th century. Sultan Mehmet II ordered Georgios Amiroutzes, a Greek scholar from Trabzon, to translate and make available to Ottoman educational institutions the geography book of Ptolemy. Another example is Ali Qushji—an astronomer, mathematician and physicist originally from Samarkand—who became a professor in two madrasas and influenced Ottoman circles as a result of his writings and the activities of his students, even though he only spent two or three years in Constantinople before his death.[177]
Taqi al-Din built the Constantinople observatory of Taqi ad-Din in 1577, where he carried out observations until 1580. He calculated the eccentricity of the Sun's orbit and the annual motion of the apogee.[178] However, the observatory's primary purpose was almost certainly astrological rather than astronomical, leading to its destruction in 1580 due to the rise of a clerical faction that opposed its use for that purpose.[179] He also experimented with steam power in Ottoman Egypt in 1551, when he described a steam jack driven by a rudimentary steam turbine.[180]
In 1660, the Ottoman scholar Ibrahim Efendi al-Zigetvari Tezkireci translated Noël Duret's French astronomical work (written in 1637) into Arabic.[182]
Şerafeddin Sabuncuoğlu was the author of the first surgical atlas and the last major medical encyclopaedia from the Islamic world. Though his work was largely based on Abu al-Qasim al-Zahrawi's Al-Tasrif, Sabuncuoğlu introduced many innovations of his own. Female surgeons were also illustrated for the first time.[183] Since, the Ottoman Empire is credited with the invention of several surgical instruments in use such as forceps, catheters, scalpels and lancets as well as pincers.[184][better source needed]
An example of a watch that measured time in minutes was created by an Ottoman watchmaker, Meshur Sheyh Dede, in 1702.[185]
In the early 19th century, Egypt under Muhammad Ali began using steam engines for industrial manufacturing, with industries such as ironworks, textile manufacturing, paper mills and hulling mills moving towards steam power.[186] Economic historian Jean Batou argues that the necessary economic conditions existed in Egypt for the adoption of oil as a potential energy source for its steam engines later in the 19th century.[186]
In the 19th century, Ishak Efendi is credited with introducing the then current Western scientific ideas and developments to the Ottoman and wider Muslim world, as well as the invention of a suitable Turkish and Arabic scientific terminology, through his translations of Western works.
With the collapse of the Ottoman Empire and the establishment of the Republic of Turkey, all previous names were abandoned and Istanbul came to designate the entire city.
As the Ottoman Turks learned Persian, the language and the culture it carried seeped not only into their court and imperial institutions but also into their vernacular language and culture. The appropriation of Persian, both as a second language and as a language to be steeped together with Turkish, was encouraged notably by the sultans, the ruling class, and leading members of the mystical communities.
Persian served as a 'minority' prestige language of culture at the largely Turcophone Ottoman court.
Although in the late Ottoman period Persian was taught in the state schools...
On the whole, the circumstance in Turkey took a similar course: in Anatolia, the Persian language had played a significant role as the carrier of civilization. [...] where it was at time, to some extent, the language of diplomacy [...] However Persian maintained its position also during the early Ottoman period in the composition of histories and even Sultan Salim I, a bitter enemy of Iran and the Shi'ites, wrote poetry in Persian. Besides some poetical adaptations, the most important historiographical works are: Idris Bidlisi's flowery "Hasht Bihist", or Seven Paradises, begun in 1502 by the request of Sultan Bayazid II and covering the first eight Ottoman rulers...
Persian literature, and belles-lettres in particular, were part of the curriculum: a Persian dictionary, a manual on prose composition; and Sa'dis 'Gulistan', one of the classics of Persian poetry, were borrowed. All these titles would be appropriate in the religious and cultural education of the newly converted young men.
Persian held a privileged place in Ottoman letters. Persian historical literature was first patronized during the reign of Mehmed II and continued unabated until the end of the 16th century.
Though Persian, unlike Arabic, was not included in the typical curriculum of an Ottoman madrasa, the language was offered as an elective course or recommended for study in some madrasas. For those Ottoman madrasa curricula featuring Persian, see Cevat İzgi, Osmanlı Medreselerinde İlim, 2 vols. (Istanbul: İz, 1997),1: 167–169.
As a result, we can claim that Şeyhzade Abdürrezak Bahşı was a scribe lived in the palaces of Sultan Mehmed the Conqueror and his son Bayezid-i Veli in the 15th century, wrote letters (bitig) and firmans (yarlığ) sent to Eastern Turks by Mehmed II and Bayezid II in both Uighur and Arabic scripts and in East Turkestan (Chagatai) language.
The Ottomans began to strike coins in the name of Orhan Bey in 1326. These earliest coins carried inscriptions such as "the great Sultan, Orhan son of Osman" [...] Ottoman historiography has adopted 1299 as the date for the foundation of the state. 1299 might represent the date at which the Ottomans finally obtained their independence from the Seljuk sultan at Konya. Probably, they were forced at the same time, or very soon thereafter, to accept the overlordship of the Ilkhanids [...] Numismatic evidence thus suggest that independence did not really occur until 1326.
By the seventeenth century, literate circles in Istanbul would not call themselves Turks, and often, in phrases such as 'senseless Turks', used the word as a term of abuse.
The scholarly community specializing in Ottoman studies has of late virtually banned the use of "Turkey", "Turks", and "Turkish" from acceptable vocabulary, declaring "Ottoman" and its expanded use mandatory and permitting its "Turkish" rival only in linguistic and philological contexts.
The Ottomans developed an efficient system for counting the empire's population in 1826, a quarter of a century after such methods were introduced in Britain, France and America.
There was the ruling Ottoman group, now largely concentrated in the bureaucracy centered on the Sublime Porte, and the mass of the people, mostly peasants. The efendi looked down on "the Turk," which was a term of opprobrium indicating boorishness, and preferred to think of himself as an Osmanli. His country was not Turkey, but the Ottoman State. His language was also "Ottoman"; though he might also call it "Turkish," in such a case he distinguished it from kaba türkçe, or coarse Turkish, the common speech. His writing included a minimum of Turkish words, except for particles and auxiliary verbs.
the jizya was one of the main sources of revenue accruing to the Ottoman state treasury as a whole.
The millet system in the Muslim world provided the pre-modern paradigm of a religiously pluralistic society by granting each religious community an official status and a substantial measure of self-government.
Those words could have been readily adopted by Hovsep Vartanyan (1813–1879), the author, who preferred to remain anonymous, of The Story of Akabi (Akabi Hikyayesi), the first novel in Turkish, published with Armenian characters in the same year as Hisarian's novel.
Written in Turkish using the Armenian alphabet, the Akabi History (1851) by Vartan Pasha is considered by some to be the first Ottoman novel.
In fact, one of the first Turkish works of fiction in Western-type novel form, Akabi Hikayesi (Akabi's Story), was written in Turkish by Vartan Pasha (born Osep/Hovsep Vartanian/Vartanyan, 1813–1879) and published in Armenian characters in 1851.
It is interesting that the first Ottoman novel in Turkish, Akabi Hikayesi (1851, Akabi's Story), was written and published in Armenian letters (for Armenian communities who read in Turkish) by Hovsep Vartanyan (1813–1879), known as Vartan Paşa, a leading Ottoman man of letters and journalist.
Throughout their history the Ottomans remained supporters of art and artists. Under their patronage a distinctive architectural style developed that combined the Islamic traditions of Anatolia, Iran and Syria with those of the Classical world and Byzantium. The result was a rationalist monumentality that favored spatial unity and architectonic expression.
Additionally, some of the greatest advances in medicine were made by the Ottomans. They invented several surgical instruments that are still used today, such as forceps, catheters, scalpels, pincers and lancets
Definitions from Wiktionary
Media from Commons
Resources from Wikiversity
Travel information from Wikivoyage
Data from Wikidata
