Корейский буддизм отличается от других форм буддизма своей попыткой разрешить то, что его ранние последователи считали несоответствиями в традициях буддизма Махаяны , которые они получили из-за рубежа. Чтобы решить эту проблему, они разработали новый целостный подход к буддизму, который стал отдельной формой, подходом, характерным практически для всех основных корейских мыслителей. Полученная вариация называется Тонбулгё («взаимопроникающий буддизм»), форма, которая стремилась гармонизировать ранее возникшие споры среди ученых (принцип, называемый хваджэн和諍). [1]
Спустя столетия после того, как буддизм возник в Индии , традиция Махаяны пришла в Китай по Шелковому пути в I веке н. э. через Тибет ; затем она вошла на Корейский полуостров в IV веке во время периода Троецарствия , откуда она была передана в Японию . В Корее она была принята в качестве государственной религии трех составных политических образований периода Троецарствия, сначала Когурё ( также известного как Корё ) в 372 году н. э., Силла ( Гая ) в 528 году н. э. и Пэкче в 552 году н. э. [2]
В настоящее время корейский буддизм в основном состоит из линии Сон, в первую очередь представленной орденами Чоге и Тэго . Корейский Сон имеет прочную связь с другими традициями Махаяны, которые несут на себе отпечаток учений Чан , а также тесно связанного с ним Дзен . Другие секты, такие как современное возрождение линии Чонтэ , орден Джингак (современная эзотерическая секта) и недавно сформированная Вон , также привлекли значительное число последователей. [ необходима цитата ]
Корейский буддизм внес большой вклад в восточноазиатский буддизм, особенно в ранние китайские , вьетнамские , японские и тибетские школы буддийской мысли. [3] [4] [5] [6]
Когда буддизм был первоначально привнесен в Корею из Ранней Цинь в 372 году [7], примерно через 800 лет после смерти исторического Будды , шаманизм был местной религией. Самгук юса и Самгук саги записывают следующих трех монахов, которые были среди первых, кто принес буддийское учение, или Дхарму , в Корею в 4 веке в период Троецарствия : Малананта — индийский буддийский монах, который пришел из области Серинда южнокитайской династии Восточная Цзинь и принес буддизм королю Чимню из Пэкче на юге Корейского полуострова в 384 году н. э., Сундо (китайский: 順道; пиньинь: Шундао) — монах из северного китайского государства Ранняя Цинь принес буддизм в Когурё на севере Кореи в 372 году н. э., и Адо — монах, который принес буддизм в Силла в центральной Корее. [8] [9] Поскольку буддизм не считался конфликтующим с обрядами поклонения природе , приверженцы шаманизма позволили ему смешаться со своей религией. Таким образом, горы, которые шаманисты считали обителью духов в добуддийские времена, позже стали местами буддийских храмов.
Хотя изначально он пользовался широким признанием и даже поддерживался как государственная идеология в период Корё (918–1392 н. э.), буддизм в Корее подвергся экстремальным репрессиям в эпоху Чосон (1392–1897 н. э.), которая длилась более пятисот лет. В этот период неоконфуцианство преодолело прежнее господство буддизма.
Только после того, как буддийские монахи помогли отразить японское вторжение в Корею (1592–98), преследования буддистов прекратились. Буддизм в Корее оставался подавленным до конца периода Чосон, когда его положение несколько укрепилось в колониальный период, который длился с 1910 по 1945 год. Однако эти буддийские монахи не только положили конец японскому правлению в 1945 году, но и утвердили свою особую и отдельную религиозную идентичность, реформировав свои традиции и практики. Они заложили основу для многих буддийских обществ, а молодое поколение монахов придумало идеологию Мингун Пульгё , или «Буддизм для народа». Важность этой идеологии заключается в том, что она была придумана монахами, которые сосредоточились на повседневных проблемах простых людей. [10] После Второй мировой войны школа Сон корейского буддизма снова получила признание.
Правительственный опрос 2005 года показал, что около четверти южнокорейцев идентифицируют себя как буддистов. [11] Однако фактическое число буддистов в Южной Корее неоднозначно, поскольку не существует точного или исключительного критерия, по которому можно идентифицировать буддистов, в отличие от христианского населения. С включением буддизма в традиционную корейскую культуру он теперь считается философией и культурным фоном, а не формальной религией. В результате многие люди за пределами практикующего населения находятся под глубоким влиянием этих традиций. Таким образом, при подсчете светских верующих или тех, кто находится под влиянием веры, но не следует другим религиям, число буддистов в Южной Корее считается намного большим. [12] Аналогичным образом, в официально атеистической Северной Корее, в то время как буддисты официально составляют 4,5% населения, гораздо большее число (более 70%) населения находится под влиянием буддийской философии и обычаев. [13]
Когда в Корее в IV веке н. э. появился буддизм, Корейский полуостров был политически разделен на Три корейских королевства : Когурё на севере (включавшее территории, которые в настоящее время находятся в России и Китае), Пэкче на юго-западе и Силла на юго-востоке. Существуют конкретные доказательства более раннего появления буддизма, чем традиционно считалось. В гробнице середины IV века, раскопанной недалеко от Пхеньяна , обнаружены буддийские мотивы в потолочном декоре.
Корейские буддийские монахи путешествовали в Китай или Индию, чтобы изучать буддизм в конце периода Троецарствия, особенно в VI веке. В 526 году монах Гёмик (謙益) из Пэкче отправился через южный морской путь в Индию, чтобы выучить санскрит и изучить Винаю . Говорят, что монах Пайя (波若; 562–613?) из Когурё учился у мастера Тяньтай Чжии . Другие корейские монахи того периода привезли из-за границы многочисленные писания и вели миссионерскую деятельность по всей Корее.
В ранние времена в Корее развивалось несколько школ мысли:
Дата первой миссии из Кореи в Японию неясна, но сообщается, что второй отряд ученых был отправлен в Японию по приглашению японских правителей в 577 году. Сильное корейское влияние на развитие буддизма в Японии продолжалось в период Объединенной Силлы . Только в VIII веке началось самостоятельное обучение японских монахов в значительном количестве.
В 372 году монах Сундо (順道, пиньинь : Shùndào ) был отправлен Фу Цзянем (337–385) (苻堅) из Ранней Цинь ко двору короля Сосурима из Когурё . Он привез тексты и статуи (возможно, Майтрейи , который был популярен в буддизме в Центральной Азии ), и королевская семья Когурё и их подданные быстро приняли его учение. [14] Буддизм в Китае находился в зачаточной форме, состоящей из закона причины и следствия и поиска счастья. Это имело много общего с преобладающим шаманизмом, что, вероятно, привело к быстрому усвоению буддизма народом Когурё.
Ранний буддизм в Силла развивался под влиянием Когурё. Некоторые монахи из Когурё приехали в Силла и проповедовали среди людей, обратив несколько человек. В 551 году Хёрян (惠亮), монах из Когурё, был назначен первым Национальным Патриархом Силла. Он первым председательствовал на «Собрании ста дхарм» и «Дхарме восьми запретов».
В 384 году монах из Гандхары Марананта прибыл в Пэкче, и королевская семья получила привезенное им направление буддизма. Король Пэкче Асин провозгласил: «Люди должны верить в буддизм и искать счастья». В 526 году монах Пэкче Гёмик (겸익, 謙益) отправился прямо в Центральную Индию и вернулся с коллекцией текстов Виная в сопровождении индийского монаха Паедалты ( санскрит : Ведатта). Вернувшись в Пэкче, Гёмик перевел буддийские писания на санскрит в семьдесят два тома. Школа Гёюль в Пэкче была основана Гёмиком примерно на столетие раньше, чем ее аналог в Китае. В результате его работы он считается отцом исследований Виная в Корее. [14]
Буддизм не проник в королевство Силла до V века. Здесь простые люди впервые были привлечены к буддизму, но среди аристократов возникло сопротивление. Однако в 527 году видный придворный чиновник по имени Ичадон представился королю Силла Беопхыну и объявил, что стал буддистом. Король приказал обезглавить его, но когда палач отрубил ему голову, говорят, что вместо крови вылилось молоко. Картины этого находятся в храме в Хэинсе , а каменный памятник, увековечивающий его мученичество, находится в Национальном музее Кёнджу .
Во время правления следующего короля, Джинхына из Силла , рост буддизма поощрялся и в конечном итоге был признан национальной религией Силла. Избранные молодые люди проходили физическую и духовную подготовку в Хварандо в соответствии с буддийскими принципами относительно способности защищать королевство. Король Джинхын позже сам стал монахом.
Монаху Джаджангу (慈藏) приписывают роль главной силы в принятии буддизма как национальной религии. Джаджанг также известен своим участием в основании корейской монашеской сангхи .
Другим великим ученым периода Силла был Вонхё . Он отказался от своей религиозной жизни, чтобы лучше служить людям, и даже женился на принцессе на короткое время, от которой у него родился сын. Он написал много трактатов, и его философия была сосредоточена на единстве и взаимосвязи всех вещей. Он отправился в Китай, чтобы изучать буддизм с близким другом Уйсаном , но проделал только часть пути. Согласно легенде, Вонхё проснулся однажды ночью от сильной жажды. Он нашел сосуд с прохладной водой, которую выпил перед тем, как вернуться ко сну. На следующее утро он увидел, что сосуд, из которого он пил, был человеческим черепом, и он понял, что просветление зависит от ума. Он не видел причин продолжать путь в Китай, поэтому он вернулся домой. Уйсан продолжил путь в Китай и после десяти лет учебы предложил своему учителю поэму в форме печати, которая геометрически представляет бесконечность. Поэма содержала суть Аватамсака Сутры .
В этот период буддизм был настолько популярен, что многие короли обратились в эту веру, а несколько городов были переименованы в честь известных мест времен Будды.
В восьмом веке корейский буддизм и его боги ассоциировались с процветанием . [ необходима цитата ]
В 668 году королевству Силла удалось объединить весь Корейский полуостров, что привело к периоду политической стабильности, который длился около ста лет в рамках Объединенной Силлы. Это привело к расцвету научных исследований буддизма в Корее. Наиболее популярными направлениями исследований были Вонён , Юсик (кит. 唯識; Вэйши ) или восточноазиатская Йогачара , Чонто или буддизм Чистой Земли , а также коренной корейский Попсон («школа природы Дхармы»).
Вонхё учил практике Чистой Земли ёмпуль , которая стала очень популярной как среди ученых, так и среди мирян, и оказала длительное влияние на буддийскую мысль в Корее. Его работа, которая пытается синтезировать, казалось бы, расходящиеся течения индийских и китайских буддийских доктрин, использует структуру Сущность-Функция (體用che-yong ), которая была популярна в коренных восточноазиатских философских школах. Его работа сыграла важную роль в развитии доминирующей школы корейской буддийской мысли, известной по-разному как Попсон , Хэдон (海東, «корейский») и позже как Чондо (中道, «Срединный путь»)
Друг Вонхё, Ыйсан (義湘), отправился в Чанъань , где учился у патриархов Хуаянь Чжияня (智儼; 600–668) и Фазана (法藏; 643–712). Когда он вернулся через двадцать лет, его работа внесла вклад в буддизм Хваом и стала преобладающим доктринальным влиянием на корейский буддизм вместе с мыслью Вонхё о тонгбульгё . Принципы Хваом были глубоко усвоены корейской школой Сон, основанной на медитации, где они оказали глубокое влияние на ее основные установки.
Влияние буддизма Силла в целом и этих двух философов в частности проникло в китайский буддизм . Комментарии Вонхё сыграли очень важную роль в формировании мысли выдающегося китайского буддийского философа Фазана, а комментарий Вончёка к Самадхинирмочана-сутре оказал сильное влияние на тибетский буддизм .
Интеллектуальное развитие буддизма Силла принесло с собой значительные культурные достижения во многих областях, включая живопись, литературу, скульптуру и архитектуру. В этот период было построено много больших и красивых храмов. Двумя кульминационными достижениями были храм Пульгукса и пещерное убежище Соккурам (石窟庵). Пульгукса славился своими драгоценными пагодами, в то время как Соккурам был известен красотой своей каменной скульптуры.
Буддизм также процветал в северном корейском королевстве Пархэ , созданном после падения Когурё, как государственная религия. Остатки десяти буддийских храмов были найдены в руинах столицы Пархэ, Сангён, вместе с такими буддийскими артефактами, как статуэтки Будды и каменные фонари, что говорит о том, что буддизм играл преобладающую роль в жизни народа Пархэ. Гробница Пархэ Маджеокдаль в Синпо , провинция Южный Хамгён , связана с пагодами и храмами: Это также указывает на то, что буддизм имел сильное влияние на погребальные ритуалы в Пархэ.
После падения Пархэ шестьдесят монахов из Пархэ, включая монаха Чжэына (載雄), бежали в недавно основанное королевство Корё (918–1392).
Новая эпоха в корейском буддизме началась во время позднего Силла с рождением школ корейского сеона. В Китае движение к основанной на медитации практике, которая стала известна как чань-буддизм , началось в шестом и седьмом веках, и это было незадолго до того, как влияние новой медитационной школы достигло Кореи, где она была известна как сеон . Этот термин более широко известен на Западе в его японском варианте, дзен . Возникла напряженность между новыми медитационными школами и уже существующими академически ориентированными школами, которые описывались термином гё , что означает «изучение» или «изучение».
Ким Гёгак (金喬覺; 630–729), принц, ставший монахом, прибыл в регион Аньхой на гору Цзюхуа в Китае. Многие китайские буддисты верят, что он действительно был телом трансформации Кшитигарбхи . Двое дядей, посланных его матерью и женой, чтобы позвать его обратно, также стали там монахами. Его хорошо сохранившееся, обезвоженное тело можно увидеть в монастыре, который он построил на горе Цзюхуа сегодня. Двое дядей, будучи чиновниками до того, как стать монахами, обнаружили, что им трудно воздерживаться от вина и мяса, и поэтому практиковали в другом месте на горе. Люди построили дворец двух святых (二聖殿) в месте своей практики, чтобы увековечить их память. Многие буддисты посещают его.
Бомнан (法朗; fl. 632–646), который, как говорят, был учеником китайского мастера Даосина (道信; 580–651), обычно приписывается первоначальной передаче Чан в Корею. Он был популяризирован Синхэном (神行; 704–779) во второй половине восьмого века и Доуи (道義; умер в 825 году) в начале девятого века. С тех пор многие корейцы изучали Чан в Китае, а по возвращении основали свои собственные школы в различных горных монастырях со своими ведущими учениками. Первоначально число этих школ было зафиксировано на уровне девяти, и корейский Сон тогда называли « девятью горными школами » (九山 или гусан ). Восемь из них были из линии Mazu Daoyi (馬祖道一; 709–788), поскольку они были созданы через связь с ним или одним из его выдающихся учеников. Единственным исключением была школа Sumi-san, основанная Ieom (利嚴; 869–936), которая развилась из школы Caodong (曹洞). [ необходима цитата ]
По мере развития буддизма в средневековой Корее он служил легитимации государства. [15] [16]
Первоначально новые школы Сон рассматривались устоявшимися доктринальными школами как радикальные и опасные выскочки. Таким образом, ранние основатели различных монастырей «девяти гор» столкнулись со значительным сопротивлением, подавленным длительным влиянием при дворе школ Гё. Последовавшая борьба продолжалась большую часть периода Корё, но постепенно аргумент Сон об обладании истинной передачей просветления одержал верх. Позиция, которая была в целом принята в более поздних школах Сон, во многом благодаря усилиям Джинуля (知訥; 1158–1210), не претендовала на явное превосходство методов медитации Сон, а скорее заявляла о внутреннем единстве и сходстве точек зрения Сон и Гё.
Хотя все эти школы упоминаются в исторических записях, к концу династии Сон стал доминирующим в своем влиянии на правительство и общество, а также в производстве выдающихся ученых и адептов. В период Корё Сон полностью стал «религией государства», получив широкую поддержку и привилегии через связи с правящей семьей и влиятельными членами двора.
Хотя большинство схоластических школ угасли в активности и влиянии в этот период роста Сон, школа Хваом продолжала быть живым источником науки в Корё, большая часть которой продолжала наследие Ыйсана и Вонхё. В частности, работа Кюнё (均如; 923–973) подготовила примирение Хваома и Сон, с уступчивым отношением Хваома к последнему. Работы Кюнё являются важным источником для современной науки в определении отличительной природы корейского Хваома.
Другим важным сторонником единства Сон/Гё был Ычхон. Как и большинство других ранних монахов Корё, он начал свое обучение буддизму у Хваома. Позже он отправился в Китай и по возвращении активно пропагандировал Чхонтэ ( традиционный китайский :天台宗; ; пиньинь : Тяньтай ), которая стала признанной еще одной школой Сон. Таким образом, этот период стал описываться как «пять доктринальных и две медитационные школы». Сам Ычхон, однако, оттолкнул слишком много приверженцев Сон, и он умер в относительно молодом возрасте, так и не увидев завершения единства Сон-Гё.
Самой важной фигурой Сон в Корё был Джинуль . В его время сангха переживала кризис внешнего вида и внутренних проблем доктрины. Буддизм постепенно вовлекался в мирские дела, включая такие практики, как гадание и вознесение молитв и ритуалов для успеха в мирских начинаниях. Склонность к этим практикам привела к обилию все большего числа монахов и монахинь с сомнительными мотивами. Исправление, возрождение и улучшение качества буддизма стали важными вопросами для буддийских лидеров того периода.
Джинул стремился основать новое движение в Сон, которое он назвал « обществом самадхи и праджни » ( традиционный китайский :定慧社; корейский : Jeonghyesa ), целью которого было создание нового сообщества дисциплинированных, чисто мыслящих практикующих глубоко в горах. В конечном итоге он выполнил эту миссию, основав Сонгванса на горе Чогье (曹溪山). Работы Джинула характеризуются тщательным анализом и переформулированием методологий изучения и практики Сон.
Одним из основных вопросов, который долго бродил в Чане и которому Цзиньуль уделил особое внимание, была связь между «постепенными» и «внезапными» методами в практике и просветлении. Опираясь на различные китайские трактовки этой темы, наиболее важными из которых были труды патриарха Хуаяня Гуйфэна Цзунми (780–841) и мастера Линьцзи Дахуэй Цзунгао (大慧; 1089–1163), Цзиньуль создал изречение «внезапное просветление, за которым следует постепенная практика», которое он изложил в нескольких относительно кратких и доступных текстах. Из Дахуэй Цзунгао Цзиньуль также включил метод хваду в свою практику. Эта форма медитации является основным методом, которому сегодня обучают в Сон.
Философское разрешение конфликта Сон-Гё, предложенное Джинулем, оказало глубокое и долгосрочное влияние на корейский буддизм.
Общей тенденцией буддизма во второй половине Корё был упадок из-за коррупции и подъема сильных антибуддийских политических и философских настроений. Однако этот период относительного упадка, тем не менее, породил некоторых из самых известных мастеров Сон Кореи. Три важных монаха этого периода, которые сыграли видную роль в определении будущего курса корейского Сон, были современниками и друзьями: Кёнхан Бэгъун (景閑白雲; 1298–1374), Тэго Бо (太古普愚; 1301–1382) и Наонг Хегын (懶翁慧勤; 1320–1376). Все трое отправились в Юаньский Китай , чтобы изучить практику хваду школы Линьцзи ( традиционный китайский :臨濟; ; корейский : Имдже ), которая была популяризирована Джинулем. Все трое вернулись и установили острые, конфронтационные методы школы Имдже в своем собственном обучении. У каждого из троих, как говорят, были сотни учеников, так что это новое вливание в корейский Сон имело значительный эффект.
Несмотря на влияние Имдже, которое, как правило, считалось антиученым по своей природе, Кёнган и Наонг, под влиянием Джинуля и традиционной тенденции тонгбульгё , проявили необычный интерес к изучению писаний, а также глубокое понимание конфуцианства и даосизма , что обусловлено растущим влиянием китайской философии как основы официального образования. С этого времени появилась заметная тенденция среди корейских буддийских монахов быть носителями «трех учений».
Значимым историческим событием периода Корё является создание первого издания Трипитаки на дереве, названного Трипитака Кореана . Было сделано два издания, первое из которых было завершено с 1210 по 1231 год, а второе — с 1214 по 1259 год. Первое издание было уничтожено пожаром во время нападения монголов в 1232 году, но второе издание все еще существует в Хэинсе в Кёнсане . Это издание Трипитаки было высокого качества и служило стандартной версией Трипитаки в Восточной Азии в течение почти 700 лет.
В 1388 году влиятельный генерал по имени Ли Сонге (1335–1408) совершил государственный переворот и утвердился в качестве первого правителя династии Чосон в 1392 году при поддержке этого неоконфуцианского движения. Он был посмертно переименован в императора Тхэджо из Чосона в 1899 году. Буддизм Чосон, который начинался в рамках так называемой системы «пяти доктринальных и двух медитационных» школ Корё, сначала был сжат до двух школ: Сон и Гё. В конечном итоге они были сведены к одной школе Сон.
Несмотря на это сильное подавление со стороны правительства и яростное идеологическое противодействие корейского неоконфуцианства, буддизм Сон продолжал процветать в интеллектуальном плане. Выдающимся мыслителем был Гихва (己和; (Hamheo Deuktong 涵虚得通) 1376–1433), который сначала учился в конфуцианской академии, но затем изменил свое внимание на буддизм, где он был посвящен в традицию гванхва Мухаком Джачо (無學自超; 1327–1405). Он написал много научных комментариев, а также эссе и большой объем поэзии. Будучи хорошо сведущим в конфуцианской и даосской философии, Гихва также написал важный трактат в защиту буддизма с точки зрения внутреннего единства трех учений, озаглавленный Хёнджонг нон . В традиции более ранних философов он применял че-ён («сущность-функция») и хваом ( са-са му-э , «взаимное проникновение явлений»).
В работах учёных-монахов Чосон распространены сочинения по текстам, связанным с Хваом, а также Пробуждение веры в Махаяну , Сутру совершенного просветления , Шурангама-сутру , Алмазную сутру и Сутру сердца . Орден Чоге установил учебную программу по изучению писаний, включающую вышеупомянутые работы, а также другие более короткие выборки выдающихся корейских монахов, таких как Джинул.
В период Чосон число буддийских монастырей сократилось с нескольких сотен до всего лишь тридцати шести. Были установлены ограничения на количество духовенства, площадь земли и возраст для вступления в сангху. Когда были введены окончательные ограничения, монахам и монахиням был запрещен въезд в города. Буддийские похороны и даже попрошайничество были объявлены вне закона. Однако время от времени появлялись некоторые правители, которые благосклонно относились к буддизму и отменяли некоторые из наиболее репрессивных правил. Наиболее примечательной из них была королева Мунчжон , которая, будучи набожной буддисткой, взяла под контроль правительство вместо своего молодого сына Мёнчжона (годы правления 1545–1567) и немедленно отменила многие антибуддийские меры. Королева испытывала глубокое уважение к блестящему монаху Боу (보우, 普雨; 1515–1565) и назначила его главой школы Сон.
Одной из важнейших причин восстановления буддизма до положения минимального принятия была роль буддийских монахов в отражении японских вторжений в Корею, которые произошли между 1592 и 1598 годами. В то время правительство было ослаблено внутренними распрями и изначально не было способно оказать сильное сопротивление вторжению. Тяжелое положение страны побудило некоторых лидеров сангхи организовать монахов в партизанские отряды, которые добились некоторых инструментальных успехов. Движение «праведных монахов» (義士; uisa ) распространилось во время этой восьмилетней войны, в конечном итоге включив несколько тысяч монахов во главе со стареющим Сосаном Хюджоном (서산대사, 西山休靜; 1520–1604), первоклассным мастером Сон и автором ряда важных религиозных текстов. Присутствие армии монахов сыграло решающую роль в окончательном изгнании японских захватчиков.
Сосан также известен своими постоянными усилиями по объединению буддийского учения и практики. На его усилия сильное влияние оказали Вонхё, Джинуль и Гихва. Он считается центральной фигурой в возрождении буддизма Чосон, и большинство основных течений современного корейского Сона ведут свою родословную от него через одного из его четырех главных учеников: Ю Чжона (1544–1610); Ёнги (1581–1644), Тэнына (1562–1649) и Ильсона (1533–1608), все четверо из которых были лейтенантами Сосана во время войны с Японией.
Биографии Сосана и его четырех главных учеников во многом схожи, и эти сходства символизируют типичный образ жизни монахов Сон позднего периода Корё и Чосон. Большинство из них начинали с занятий конфуцианскими и даосскими исследованиями. Обращаясь к Сон, они вели заметно странствующий образ жизни, скитаясь по горным монастырям. На этом этапе они были посвящены в центральный компонент практики Сон, гонган , или медитацию кванхва . Эта медитация кванхва , в отличие от традиций дзен, не состояла из созерцания длительной, постепенной серии коанов . Напротив, типичный корейский подход заключался в том, что «все гонганы содержатся в одном», и поэтому для практикующего было и до сих пор является довольно распространенным оставаться с одним хваду в течение всей его медитативной карьеры, чаще всего с « му » Чжаочжоу Цуншэня .
Буддизм в течение трех столетий, со времени Сосана и до следующего японского вторжения в Корею в конце девятнадцатого века, оставался довольно последовательным в соответствии с вышеописанной моделью. В течение столетий после Сосана появилось несколько выдающихся учителей, но буддизм позднего Чосона, сохраняя большинство общих ранних характеристик, был особенно отмечен возрождением исследований Хваом, а иногда и новыми интерпретациями методологии в изучении Сон. Также в течение последних двух столетий произошло возрождение буддизма Чистой Земли. Хотя правительство поддерживало довольно жесткий контроль над сангхой, больше никогда не было такого крайнего подавления раннего Чосона.
Во время реставрации Мэйдзи в Японии в 1870-х годах правительство отменило целибат для буддийских монахов и монахинь. Японские буддисты добились права проповедовать в городах, положив конец пятисотлетнему запрету на въезд в города священнослужителей. Школы Дзёдо Синсю и Нитирэн начали отправлять миссионеров в Корею, и в Корее образовались новые секты, такие как вон-буддизм . [17]
После японо-корейского договора 1910 года , когда Япония аннексировала Корею, корейский буддизм претерпел множество изменений. Храмовый устав 1911 года ( кор . 사찰령 ; ханджа : 寺刹令) изменил традиционную систему, в которой храмы управлялись как коллективное предприятие Сангхи, заменив эту систему японскими методами управления, в которых настоятели храмов, назначаемые генерал-губернатором Кореи, получали частную собственность на храмовую собственность и право наследования такой собственности. [18] Что еще более важно, монахи из прояпонских фракций начали перенимать японские практики, вступая в брак и заводя детей. [18]
В 1920 году Указ о храмах был пересмотрен с целью реорганизации управления храмами и предоставления японскому правительству возможности напрямую контролировать 31 главный храм в стране, с новой штаб-квартирой в Каквангсе (ныне Чогеса ). [19] Во время Второй китайско-японской войны корейский буддизм был взят под более жесткий контроль. [19] Японские власти отправили многие произведения искусства из храмов в Японию. Переговоры о репатриации этих произведений искусства продолжаются и по сей день.
Когда Корея была освобождена в результате капитуляции Японии в 1945 году, монахи-безбрачные, ставшие крупнейшей сектой корейского буддизма по числу приверженцев и духовенства, ордена Чоге , начали заменять женатых священников, которые управляли храмами во время оккупации. [20] Этот орден считает себя основным представителем традиционного корейского буддизма из существующих. Орден Тэго является вторым по величине орденом корейского буддизма и включает как безбрачных, так и женатых монахов (от монахинь ожидается, что они будут соблюдать целибат). Это единственный орден, который полностью сохраняет корейскую буддийскую ритуальную традицию. [ сомнительно – обсудить ]
Школа Сон, в которой доминирует орден Чоге с точки зрения количества духовенства и последователей, практикует дисциплинированную традиционную практику Сон в ряде крупных горных монастырей в Корее, часто под руководством высокоуважаемых мастеров. Орден Тэго , хотя у него больше храмов, чем у ордена Чоге, является вторым по величине с точки зрения количества духовенства и последователей и, в дополнение к медитации Сон, сохраняет традиционные буддийские искусства, такие как Ёнсанчжэ и другие ритуальные танцы.
Современная практика Сон не так уж далека по своему содержанию от изначальной практики Джинула , который ввел интегрированное сочетание практики медитации Кванхва и изучения избранных буддийских текстов. Корейская монашеская жизнь заметно странствует для монахов и монахинь, занимающихся медитацией Сон: в то время как у каждого монаха или монахини есть «домашний» монастырь, он или она регулярно путешествует по горам, оставаясь столько, сколько пожелает, обучаясь и преподавая в стиле храма, в котором они находятся. Корейская система монашеского обучения увидела неуклонно растущий приток западных практикующих-стремящихся во второй половине двадцатого века. Подавляющее большинство корейских монахов и монахинь не проводят 20 или 30 лет в горах, занимаясь обучением Сон в форме, узнаваемой западными людьми. Большинство корейских монахов и монахинь получают традиционное академическое образование в дополнение к ритуальному обучению, которое не обязательно входит в формальную программу ритуального обучения. Те, кто проводит время в медитации в горах, могут делать это в течение нескольких лет, а затем по сути возвращаются к жизни приходского священника.
В настоящее время корейский буддизм находится в состоянии медленного перехода. В то время как господствующая теория корейского буддизма основывалась на «внезапном просветлении, постепенном совершенствовании» Джинула, возрождение современным корейским мастером Сон Сончхолем «внезапного просветления, внезапного совершенствования» Хуэй Нэна произвело фурор в корейском буддизме. Хотя в рядах ордена Чоге есть сопротивление переменам, с позицией последних трех Верховных Патриархов, которая соответствует Сончхолю, в атмосфере корейского буддизма произошли постепенные изменения.
Режим в Северной Корее активно препятствует практике религии, включая буддизм. В настоящее время страна утверждает, что имеет около 10 000 активных приверженцев буддизма. Как и другие религии в стране, буддизм попал под пристальное внимание правительства страны [21] – включая поклонение в буддийских храмах монахами через спонсируемую государством Корейскую буддийскую федерацию . [22] Крупным храмом является Похёнса , который был сохранен Ким Ир Сеном .
Тем не менее, как сообщается, буддисты в Северной Корее живут лучше, чем другие религиозные группы, особенно христиане, которые, как говорят, часто подвергаются преследованиям со стороны властей, а буддисты получают от правительства ограниченное финансирование для продвижения религии, учитывая, что буддизм играет неотъемлемую роль в традиционной корейской культуре. [23]
Начиная с 1950-х годов, Сын Ман Ри и другие работали над дальнейшим разделением и ослаблением буддийской сангхи в стране. В 1954 году Ри вел кампанию против так называемых «японизированных буддистов». Западное образование и ученость, а также расширение прав и возможностей женщин и бедных вызвали разногласия среди корейцев. В частности, глубокий раскол открылся между женатыми священниками и монахами, соблюдающими целибат, что является пережитком влияния японского буддизма в период оккупации, хотя некоторые корейские монахи призывали положить конец целибату еще до аннексии Японией Корейского полуострова. Различия были настолько велики, что драки за контроль над храмами стали частыми. Монахи, в основном принадлежавшие к безбрачному ордену Чоге, угрожали покончить с собой. Многие из них были против женатого духовенства. По мере продолжения буддийских беспорядков влияние буддизма уменьшалось. Буддизм продолжал терять последователей, уступавших место христианским миссионерам, которые сумели воспользоваться этими слабостями.
Начиная с 1960-х годов, буддизм значительно вырос за счет формирования независимых мирских ассоциаций (то есть не финансируемых и не связанных с основными орденами), многие из которых были сосредоточены на молодежи, в частности, на распространении и евангелизации буддийских учений, общении и духовном развитии на основе протестантской модели. [24] Эти адаптации модернизировали буддизм в Южной Корее. [24] Более того, южнокорейское правительство начало выделять значительные средства на восстановление и реконструкцию исторических буддийских храмов, помогая возродить буддизм в стране. [17] Президент Пак Чон Хи во время своего правления (1961–1979) безуспешно пытался урегулировать спор, создав общенациональную буддийскую организацию. Однако ему удалось объединиться с фракцией безбрачных, орденом Чоге.
В 1970 году корейский буддизм разделился на полностью безбрачный орден, сохранивший название «Чогье», и орден Тэго, включающий как безбрачных, так и женатых священнослужителей. Орден Тэго сохранил традиционную красную каса, тогда как орден Чогье изменил свою каса на коричневую, чтобы визуально различать два ордена. Оба ордена продолжают использовать Дхармагуптака Пратимокшу, линию обетов для монахов и монахинь, принятых в Китае и Вьетнаме, хотя монахи Тэго имеют возможность вернуть обет безбрачия. Когда был основан орден Чогье, правительство признало «законными» только небольшую группу практикующих целибат Сон, поэтому все специалисты по ритуалам остались в ордене Тэго.
В 1980-х годах президент Чон Ду Хван , пресвитерианин, принял антибуддийскую политику и попытался ограничить буддийскую деятельность. [19] Во время его правления многие исторические храмы были преобразованы в туристические курорты, что лишило храмы их автономии, поскольку эти «национальные парки» находились в ведении правительства. [19] Следовательно, буддисты, особенно орден Чоге, были крайне критически настроены по отношению к этим мерам. С 27 по 31 октября 1980 года, во время преследований Кёнсин, правительство совершило набеги на основные буддийские храмы по всей стране, включая штаб-квартиру в сеульском Чогеса, под предлогом антиправительственных расследований и попытки «очистить» буддизм. [19] [25] 55 монахов были арестованы, а многие другие были допрошены и подвергнуты пыткам, включая настоятеля Наксансы , который умер от издевательств. [25] Ни один из исследованных монахов не был обвинен, хотя многие были отправлены в лагеря перевоспитания. В течение 1980-х годов буддийская община находилась под строгим наблюдением правительственных агентов, и многие были привлечены к ответственности по ложным обвинениям в поддержке коммунистов или заговоре. [19]
Для буддистов концепция буддизма, защищающего государство (호국불교 или 護國佛敎, Hoguk Bulgyo ), исчезла, что послужило радикализации поколения буддистов, включая монахов и мирян, и подтолкнуло их к началу движения под названием Minjung Buddhas (민중불교 или 民衆佛敎, «практический буддизм» или «буддизм для масс»). [25] Эта модернизация делала акцент на простых людях и была реакцией на агрессивную христианскую прозелитизацию в Корее. [17]
С середины 1980-х годов и по сей день буддизм расширяется посредством СМИ и образования. В Южной Корее есть две основные буддийские медиасети: BTN Buddhist Television Network, единственное в Корее нерелигиозное буддийское медиа, которое включает кабельное телевидение и IP-радио, и Buddhist Broadcasting System (BBS), основанная в 1990 году. [24] Буддийские ордена также связаны или управляют 3 университетами, 26 школами и 16 семинариями в стране. [24] Школа дзэн Кван Ум является одним из самых успешных международных миссионерских учреждений Южной Кореи. [26]
В 1990-х годах конфликты между южнокорейским правительством и буддийскими лидерами, а также с фундаменталистскими протестантскими конфессиями продолжались. Правительство обвинило буддизм в безнравственности [ требуется ссылка ], и многие протестанты использовали это для продвижения своей миссионерской работы. Некоторые религиозные собрания даже стали агрессивными, оскверняя статуи Будды и Тангуна , мифического основателя Кореи. Вскоре после того, как в 1990 году была запущена FM-радиостанция Buddhist Broadcasting Service, молодые люди осквернили и уничтожили звуковые устройства на сумму 200 000 долларов США. [18]
В 1980-х и 1990-х годах также наблюдалась волна поджогов храмов, и нападения на буддийские произведения искусства продолжались. В одном случае протестантский священник использовал микрофон на шнуре в качестве оружия боло и разбил храмовые картины и статую. В других случаях на стенах храмов, фресках и статуях были нарисованы красные кресты. Статуи Будды также были обезглавлены. Кроме того, студенты буддийских университетов сообщают об агрессивных попытках обратить их в свою веру на территории кампуса, особенно вблизи храмов кампуса. [27]
Сектантская напряженность между фундаменталистскими протестантами и буддистами время от времени всплывает на поверхность из-за того, что считается тенденцией правительственных чиновников, многие из которых являются христианами, особенно протестантских конфессий, склонять политический баланс в пользу христиан над буддистами, что приводит к недовольству внутри буддийской общины. [28]
Особо следует отметить приход Ли Мён Бака на пост президента Южной Кореи, когда стало известно о высокой доле христиан по отношению к буддистам в государственном секторе, особенно в кабинете президента, где на 1 будди приходилось 12 христиан [ 29] и только один буддист . [30]
В последнее время [ когда? ] общественность Южной Кореи стала все более критично относиться к протестантским церквям и лидерам из-за их поддержки агрессивной миссионерской тактики. Это привело к тому, что многие протестанты покинули свои церкви и обратились в буддизм. [31]
Растущее недовольство протестантским христианством в Южной Корее способствовало духовному и культурному возрождению буддизма в Южной Корее, число последователей которого в последние годы увеличилось. [32]
В последние годы усилился антагонизм фундаменталистов-протестантов против буддизма. Акты вандализма против буддийских удобств и случаи, когда фундаменталисты-христиане молились о разрушении всех буддийских храмов и монастырей [33], — все это привлекло внимание к этой постоянной враждебности к буддизму со стороны корейских протестантов. Южнокорейские буддисты осудили то, что они считают дискриминационными мерами против них и их религии со стороны администрации президента Ли Мён Бака, которые они приписывают протестантству Ли . [ 34] [35] Буддийский орден Чоге обвинил правительство Ли в дискриминации буддизма путем игнорирования буддийских храмов в некоторых публичных документах. [34] [35] В 2006 году, по данным Asia Times , «Ли также отправил видеомолитвенное послание на христианский митинг, состоявшийся в южном городе Пусан, в котором лидер поклонения горячо молился: «Господи, пусть буддийские храмы в этой стране рухнут! » » [36] Далее, согласно статье в Buddhist-Christian Studies : «За последнее десятилетие довольно большое количество буддийских храмов в Южной Корее было уничтожено или повреждено огнем заблудшими протестантскими фундаменталистами. Совсем недавно буддийские статуи были идентифицированы как идолы, атакованы и обезглавлены. Аресты трудно осуществить, поскольку поджигатели и вандалы действуют скрытно, по ночам». [37] Инцидент 2008 года, когда полиция провела расследование в отношении протестующих, которым было предоставлено убежище в храме Чоге в Сеуле, и обыскала автомобиль, которым управлял Джигван, тогдашний исполнительный глава ордена Чоге, привел к протестам со стороны некоторых, утверждавших, что полиция обращалась с Джигваном как с преступником. [34]
В октябре 2010 года студенты Школы богослужений «Оборудование церкви» разместили на YouTube клип [38] , в котором выразили надежду, что Бог разрушит буддийский храм в Сеуле. [38] Позже они заявили, что Бог научил их этому.
«Это место ( храм Бонынса ) будет разрушено, и Бог вернет его обратно... Бесполезные идолы (статуи Будды) здесь меня очень огорчили», — сказал студент в клипе. [38]
После возмущения общественности, вызванного видео, пастор Чхве Джи-хо и ученики школы отправились в храм Бонынса, чтобы извиниться за комментарии, сделанные учеником. [38]
Президентство Пак Кын Хе было направлено на решение проблемы протестантского христианского антагонизма против буддистов в Южной Корее из-за растущих призывов к религиозному сотрудничеству в стране со стороны широкой общественности. [39] В течение первого года правления Пак было передано общенациональное послание по случаю празднования Дня рождения Будды , в отличие от прежней администрации Ли Мён Бака, которая подвергалась критике за свою роль в подавлении буддийского влияния в Южной Корее. [40]
{{cite web}}: CS1 maint: unfit URL (link)