Бронте ( / ˈ b r ɒ n t i z / ) были литературной семьей девятнадцатого века, родившейся в деревне Торнтон и позже связанной с деревней Хоуорт в Западном райдинге Йоркшира , Англия . Сестры, Шарлотта (1816–1855), Эмили (1818–1848) и Энн ( 1820–1849), являются известными поэтами и романистами. Как и многие современные женщины-писательницы, они публиковали свои поэмы и романы под мужскими псевдонимами: Каррер, Эллис и Эктон Белл. Их истории привлекали внимание своей страстью и оригинальностью сразу после публикации. « Джейн Эйр » Шарлотты была первой, познавшей успех, в то время как «Грозовой перевал » Эмили, «Житель Уайлдфелл-холла» Энн и другие произведения были признаны шедеврами литературы после их смерти.
Первыми детьми Бронте, родившимися у ректора Патрика Бронте и его жены Марии, были Мария (1814–1825) и Элизабет (1815–1825), которые обе умерли в молодом возрасте из-за болезни. Затем примерно через четыре года родились Шарлотта, Эмили и Энн. Эти три сестры и их брат Бренуэлл (1817–1848), родившийся после Шарлотты и до Эмили, были очень близки друг с другом. В детстве они развивали свое воображение сначала через устное рассказывание историй и игру, происходящие в замысловатом воображаемом мире, а затем через совместное написание все более сложных историй, происходящих в их вымышленном мире. Смерть их матери и двух старших сестер оставила на них глубокий след и глубоко повлияла на их творчество, как и их изолированное воспитание. Они выросли в религиозной семье. [1] Место рождения сестер Бронте в Торнтоне является местом паломничества, а их более позднее жилище, пасторский дом в Хоуорте в Йоркшире, ныне Музей пасторского дома сестер Бронте , ежегодно посещают сотни тысяч посетителей.
Семья Бронте восходит к ирландскому клану Ó Pronntaigh , что буквально означает «потомок Проннтаха». Это была семья потомственных писцов и литераторов в Фермане . Версия Ó Proinntigh , впервые приведенная Патриком Вульфом в его Sloinnte Gaedheal, — Gall ( перевод Фамилии гэлов и иностранцев ) [2] и без вопросов воспроизведенная Эдвардом Маклисахтом , не может быть принята как правильная, поскольку в XVII и XVIII веках было несколько известных писцов с этим именем, писавших на ирландском языке , и все они использовали написание Ó Pronntaigh . Название происходит от слова pronntach или bronntach , [3] которое связано со словом bronnadh , означающим «дарение» или «пожертвование» ( pronn дано как ольстерский вариант слова bronn в ирландско-английском словаре О'Рейли ). [4] Патрик Вулф предположил, что оно произошло от proinnteach ( трапезная монастыря ). [2] Ó Pronntaigh ранее было англизировано как Prunty и иногда Brunty .
В какой-то момент Патрик Бронте (урождённый Бранти), отец сестёр, решил использовать альтернативное написание с диэрезисом над конечной ⟨e⟩, чтобы указать, что имя состоит из двух слогов. Существует несколько теорий, объясняющих это изменение, включая то, что он, возможно, хотел скрыть своё скромное происхождение. [5] Как литератор , он был знаком с классическим греческим языком и, возможно, выбрал имя в честь греческого βροντή ( перевод: гром ). Одна из точек зрения, которую биограф К. К. Шортер предложил в 1896 году, заключается в том, что он адаптировал своё имя, чтобы ассоциировать себя с адмиралом Горацио Нельсоном , который также был герцогом Бронте . [6] Можно также найти доказательства этой теории в желании Патрика Бронте ассоциировать себя с герцогом Веллингтоном в своей форме одежды.
Патрик Бронте (17 марта 1777 г. – 7 июня 1861 г.), отец сестёр Бронте, родился в Лоугбрикленде , графство Даун , Ирландия, в семье сельскохозяйственных рабочих среднего достатка. [5] Его имя при рождении было Патрик Пранти или Бранти. Его мать, Элис МакКлори, была римско -католической веры, в то время как его отец Хью был протестантом, и Патрик был воспитан в вере своего отца. [7]
Он был ярким молодым человеком и, после обучения у преподобного Томаса Тайга, выиграл стипендию в колледже Святого Иоанна в Кембридже . Там он изучал богословие, древнюю историю и современную историю. [8] Посещение Кембриджа, возможно, заставило его почувствовать, что его имя слишком ирландское, и он изменил его написание на Бронте (и произношение соответственно), возможно, в честь Горацио Нельсона , которым восхищался Патрик. [9] Однако более вероятно, что его брат Уильям был «в бегах» от властей за свою причастность к радикальному Объединению ирландцев , что заставило Патрика дистанцироваться от имени Бранти. Получив степень бакалавра искусств, он был рукоположен 10 августа 1806 года. [10] Он является автором Cottage Poems (1811), The Rural Minstrel (1814), многочисленных памфлетов, нескольких газетных статей и различных сельских стихотворений.
В 1811 году Патрик был назначен священником в Хартсхед-кум-Клифтон. В 1812 году он встретил и женился на 29-летней Марии Бренуэлл в Гизли. В 1813 году они переехали в Клоу-Хаус-Хайтаун, Ливерседж, Западный райдинг Йоркшира [11] , а к 1820 году они переехали в пасторский дом в Хауорте, где он занял должность постоянного викария . (Хауорт был древней часовней в большом приходе Брэдфорда , поэтому он не мог быть ректором или викарием.) У них было шестеро детей. [12] После смерти его жены в 1821 году его невестка Элизабет Бренуэлл приехала из Пензанса , Корнуолл , чтобы помочь ему воспитывать детей. Открытый, умный, щедрый и преданный личному образованию своих детей, он покупал все книги и игрушки, которые хотели дети. Он также даровал им большую свободу и безусловную любовь, хотя он, возможно, отдалил их от мира из-за своих эксцентричных личных привычек и своеобразных теорий образования. [ необходимо разъяснение ]
После нескольких неудачных попыток снова жениться, Патрик принял постоянное вдовство в возрасте 47 лет и проводил время, посещая больных и бедных, читая проповеди и причащая. [13] При этом он часто оставлял своих детей Марию, Элизабет, Эмили, Шарлотту, Бренуэлл и Энн наедине с Элизабет — тетей Бренуэлл и служанкой Табитой Эйкройд (Тэбби). Табби помогала облегчить их возможную скуку и одиночество, особенно рассказывая местные легенды на своем йоркширском диалекте, пока она неустанно готовила еду для семьи. [14] В конце концов, Патрик пережил всю свою семью. Через шесть лет после смерти Шарлотты он умер в 1861 году в возрасте 84 лет. [5] Его зять, преподобный Артур Белл Николс , также помогал мистеру Бронте в конце его жизни.
Жена Патрика Мария Бронте , урожденная Бренуэлл (15 апреля 1783 г. – 15 сентября 1821 г.), родилась в Пензансе , Корнуолл, и происходила из обеспеченной семьи среднего класса. У ее отца был процветающий чайный и продуктовый магазин, и он накопил значительное богатство. [15] Мария умерла в возрасте 38 лет от рака матки . [16] Она вышла замуж в тот же день, что и ее младшая сестра Шарлотта, в церкви в Гизли после того, как ее жених отпраздновал союз двух других пар. [17] Она была грамотной и набожной женщиной, известной своим живым духом, радостью и нежностью, и именно она разработала образцы, которые выставлены в музее [ необходимо разъяснение ] и поручила их вышить своим детям. Она оставила воспоминания у своего мужа и у Шарлотты, старшей из выживших сестер, как об очень жизнерадостной женщине. Младшие, особенно Эмили и Энн, признались, что сохранили лишь смутные образы своей матери, особенно ее страданий на одре болезни.
Элизабет Бренуэлл (2 декабря 1776 г. – 29 октября 1842 г.) приехала из Пензанса в 1821 году в возрасте 45 лет после смерти своей младшей сестры Марии, чтобы помочь Патрику присматривать за детьми, которым она была известна как «тетя Бренуэлл». Элизабет Бренуэлл была методисткой, хотя, кажется, ее конфессия не оказывала никакого влияния на детей. Именно тетя Бренуэлл учила детей арифметике, алфавиту и шитью, [18] вышивке и крестиком, навыкам, подобающим дамам. Тетя Бренуэлл также давала им книги и подписывалась на журнал Fraser's Magazine , менее интересный, чем Blackwood's , но, тем не менее, предоставляющий много материала для обсуждения. [19] Она была щедрым человеком, посвятившим свою жизнь своим племянницам и племяннику, не выходя замуж и не возвращаясь, чтобы навестить своих родственников в Корнуолле. Вероятно, она рассказывала детям истории о событиях, которые произошли в Корнуолле, например, о набегах пиратов в восемнадцатом веке, которые увозили британских жителей в рабство в Северную Африку и Турцию; рабство в Турции упоминается Шарлоттой Бронте в « Джейн Эйр» . [20] Она умерла от непроходимости кишечника в октябре 1842 года после непродолжительной агонии, во время которой ее утешал любимый племянник Бренуэлл. В своем завещании тетя Бренуэлл оставила своим трем племянницам значительную сумму в 900 фунтов стерлингов (около 95 700 фунтов стерлингов в валюте 2017 года), что позволило им уйти с низкооплачиваемой работы гувернанток и учителей.
В 1824 году четыре старшие девочки (кроме Энн) поступили в школу для дочерей духовенства в Коуэн-Бридж [22] , где обучались дети менее обеспеченных членов духовенства, и которую рекомендовали мистеру Бронте. В следующем году Мария и Элизабет тяжело заболели и были исключены из школы, позже умерли 6 мая и 15 июня 1825 года соответственно. [23] Шарлотта и Эмили также были исключены из школы и вернулись в Хоуорт. Шарлотта выразила травмирующее воздействие, которое смерть ее сестер оказала на нее, в своих будущих работах. В «Джейн Эйр » Коуэн-Бридж стала Ловудом, Мария вдохновила юную Хелен Бернс, жестокая хозяйка мисс Эндрюс вдохновила директрису мисс Скэтчерд, а тиранический директор преподобный Карус Уилсон — мистера Броклхерста.
Туберкулез, поразивший Марию и Элизабет в 1825 году, также стал причиной смерти троих из выживших Бронте: Бренуэлла в сентябре 1848 года, Эмили в декабре 1848 года и, наконец, Энн в мае 1849 года.
Патрик Бронте столкнулся с проблемой организации образования девочек из своей семьи, которая едва ли была средним классом. У них не было значительных связей, и он не мог позволить себе плату за их обучение в официальной школе для молодых леди. Одним из решений были школы, где плата была снижена до минимума — так называемые «благотворительные школы» — с миссией помогать семьям, таким как семьи низшего духовенства.
(Баркер читал в Leeds Intelligencer от 6 ноября 1823 года отчеты о делах в суде общин в Боусе: позже он читал о других делах, от 24 ноября 1824 года недалеко от Ричмонда, в графстве Йоркшир, где были обнаружены ученицы, обглоданные крысами и страдающие от недоедания настолько сильно, что некоторые из них потеряли зрение. [24] ) Однако для Патрика не было ничего, что могло бы указывать на то, что школа дочерей духовенства преподобного Каруса Уилсона не предоставит хорошего образования и хорошего ухода его дочерям. Школа была недорогой, и ее покровители (сторонники, которые позволили школе использовать свои имена) были все уважаемыми людьми. Среди них была дочь Ханны Мор , религиозного автора и филантропа, которая проявляла особый интерес к образованию. Мор была близкой подругой поэта Уильяма Каупера , который, как и она, выступал за обширное, надлежащее и всестороннее образование для молодых девушек. Среди учеников были отпрыски разных прелатов и даже некоторые знакомые Патрика Бронте, включая Уильяма Уилберфорса , молодые женщины, чьи отцы также получили образование в колледже Святого Иоанна в Кембридже. Таким образом, Бронте считал, что школа Уилсона имела многие из необходимых гарантий, необходимых для того, чтобы его дочери могли получить надлежащее образование. [25]
В 1829–30 годах Патрик Бронте нанял Джона Брэдли , художника из соседнего Кили , в качестве учителя рисования для детей. Брэдли был художником с местной репутацией, а не профессиональным преподавателем, но он вполне мог способствовать развитию у Бренуэлла энтузиазма к искусству и архитектуре. [26]
В 1831 году четырнадцатилетняя Шарлотта была зачислена в школу мисс Вулер в Роу-Хед, Мирфилд . Патрик мог бы отправить свою дочь в менее дорогую школу в Кейли, поближе к дому, но у мисс Вулер и ее сестер была хорошая репутация, и он помнил здание, мимо которого он проходил, прогуливаясь по приходам Кирклис , Дьюсбери и Хартсхед-кум-Клифтон, где он был викарием. Маргарет Вулер проявила симпатию к сестрам и сопровождала Шарлотту к алтарю на ее свадьбе. [29] [30] Выбор школы Патриком был превосходным — Шарлотта была там счастлива и хорошо училась. Она завела много друзей на всю жизнь, в частности, Эллен Насси и Мэри Тейлор, которые позже уехали в Новую Зеландию, прежде чем вернуться в Англию. [31] Шарлотта вернулась из Роу-Хед в июне 1832 года, скучая по своим друзьям, но счастливая воссоединиться со своей семьей. [32]
Три года спустя мисс Вулер предложила бывшей ученице должность своей помощницы. Семья решила, что Эмили будет сопровождать ее в продолжении обучения, которое в противном случае было бы ей не по карману. Плата за обучение Эмили частично покрывалась зарплатой Шарлотты. Эмили было 17 лет, и это был первый раз, когда она покинула Хауорт после отъезда из Коуэн-Бриджа. 29 июля 1835 года сестры отправились в Роу-Хед. В тот же день Бренуэлл написал письмо в Королевскую академию искусств в Лондоне, чтобы представить несколько своих рисунков в качестве части своей кандидатуры в качестве стажера. [33]
Шарлотта преподавала и писала о своих учениках без особой симпатии. Эмили не успокоилась: через три месяца ее здоровье, казалось, ухудшилось, и ее пришлось отвезти домой в пасторский дом. Энн заняла ее место и оставалась там до Рождества 1837 года. [34]
Шарлотта избегала скуки, следя за развитием воображаемой империи Ангрия, придуманной Шарлоттой и Бренуэллом, которую она получала в письмах от своего брата. Во время каникул в Хауорте она писала длинные рассказы, получая упреки от отца, который хотел, чтобы она больше участвовала в приходских делах. Они достигли апогея из-за введения ставок Церкви Англии, местного налога, взимаемого с приходов, где большинство населения были диссентерами. Тем временем мисс Вулер переехала в дом Хилда в Дьюсбери-Мур , где Шарлотта жаловалась на влажность, из-за которой ей было плохо. Покинув учреждение в 1838 году, мисс Вулер подарила ей прощальный подарок — « Видение Дона Родерика и Рокби» , сборник стихотворений Вальтера Скотта . [35]
Дети заинтересовались письмом с раннего возраста, сначала как игрой. Все они проявили талант к повествованию, но для младших это стало развлечением, чтобы развивать его. [ необходимо разъяснение ] В центре детского творчества были двенадцать деревянных солдатиков, которых Патрик Бронте подарил Бренуэллу в начале июня 1826 года. [36] Эти игрушечные солдатики мгновенно зажгли их воображение, и они стали называть их Молодыми людьми и давали им имена. Однако только в декабре 1827 года их идеи обрели письменную форму, [37] и воображаемое африканское королевство Стеклянный город появилось на свет, [38] а затем и Империя Ангрия. Эмили и Энн создали Гондал , островной континент в северной части Тихого океана, которым управляла женщина, после отплытия Шарлотты в 1831 году. [39] Вначале эти истории были написаны в маленьких книгах , размером со спичечный коробок примерно 1,5 на 2,5 дюйма (38 мм × 64 мм) [39] и бегло переплетены нитками. Страницы были заполнены мелким, мелким почерком, часто заглавными буквами без знаков препинания и украшены иллюстрациями, подробными картами, схемами, ландшафтами и планами зданий, созданными детьми в соответствии с их специализацией. Идея заключалась в том, что книги были такого размера, чтобы их могли читать солдаты. Сложность историй развивалась по мере развития детского воображения, подпитываемого чтением трех еженедельных или ежемесячных журналов, на которые был подписан их отец, [36] или газет, которые ежедневно покупались в местном магазине новостей и канцелярских товаров Джона Гринвуда.
Эти вымышленные миры были продуктом богатого воображения, питаемого чтением, обсуждениями и страстью к литературе. Дети Бронте, далекие от того, чтобы страдать от негативных влияний, которые никогда их не покидали и которые отражались в произведениях их более поздних, более зрелых лет, жадно их впитывали.
Периодические издания, которые читал Патрик Бронте, были кладезем информации для его детей. Leeds Intelligencer и Blackwood's Edinburgh Magazine , консервативные и хорошо написанные, но лучше, чем Quarterly Review , который защищал те же политические идеи, обращаясь к менее изысканной читательской аудитории (причина, по которой мистер Бронте его не читал), [40] были использованы во всех деталях. Blackwood's Magazine , в частности, был не только источником их знаний о мировых делах, но и предоставлял материал для ранних произведений Бронте. Например, статья в номере Blackwood's за июнь 1826 года содержит комментарии о новых открытиях, сделанных в ходе исследования Центральной Африки . [41] Карта, приложенная к статье, выделяет географические особенности, на которые Бронте ссылаются в своих рассказах: Джиббел Кумера ( Лунные горы ), Ашанти и реки Нигер и Калабар . Автор также советует британцам расширяться в Африку из Фернандо По, где, как отмечает Кристина Александер, дети Бронте находят Великий Стеклянный Город. [42] Их знания географии были дополнены «Грамматикой общей географии» Голдсмита , которой владели и которую Бронте тщательно аннотировали. [43]
С 1833 года в ангрианских рассказах Шарлотты и Бренуэлла появляются байронические герои , обладающие сильным сексуальным магнетизмом и страстным духом, демонстрирующие высокомерие и даже черную душу. Опять же, именно в статье в журнале Blackwood's Magazine от августа 1825 года они впервые открывают для себя поэта; он умер годом ранее. С этого момента имя Байрона стало синонимом всех запретов и дерзости, как будто оно всколыхнуло саму суть подъема этих запретных вещей. [44] Шарлотта Заморна Бренуэлла, одна из героинь Вердополиса , склонна к все более двусмысленному поведению, [45] и то же влияние и эволюция повторяются с сестрами Бронте, особенно в персонажах Хитклиффа в «Грозовом перевале » и мистера Рочестера в «Джейн Эйр» , которые проявляют черты байронического героя . Множество других произведений оставили свой след в творчестве сестер Бронте — например, « Тысяча и одна ночь» , вдохновившая джиннов на создание образов, в которых они сами стали центром своих королевств, привнеся в них нотку экзотики. [ необходима цитата ]
На детское воображение также оказали влияние три отпечатка гравюр в технике меццо-тинто Джона Мартина , датируемые примерно 1820 годом. Шарлотта и Бренуэлл сделали копии гравюр «Пир Валтасара» , «Потоп» и «Иисус Навин, приказывающий солнцу остановиться над Гибеоном» (1816), которые висели на стенах пасторского дома. [46]
Фантастическая архитектура Мартина отражена в Стеклянном городе и ангрианских сочинениях, где он сам появляется среди персонажей Бренуэлла [47] и под именем Эдварда де Лиля, величайшего художника и портретиста Вердополиса [48] , столицы Стеклянного города. Одна из главных работ сэра Эдварда де Лиля, «Четыре гения в совете» , вдохновлена иллюстрацией Мартина к «Потерянному раю » Джона Мильтона . [49] Вместе с Байроном Джон Мартин, по-видимому, был одним из художественных влияний, существенных для вселенной Бронте. [46]
Влияние, выявленное Агнес Грей и «Жильцом Уайлдфелл-Холла», гораздо менее очевидно. Произведения Энн во многом основаны на ее опыте гувернантки и на опыте упадка ее брата. Кроме того, они демонстрируют ее убежденность, унаследованную от отца, в том, что книги должны давать моральное образование. [50] Это чувство морального долга и необходимость его записывать более очевидны в «Жильце Уайлдфелл-Холла» . [51] Заметно влияние готических романов Энн Рэдклифф , Хораса Уолпола , Грегори «Монаха» Льюиса и Чарльза Мэтьюрина , [52] а также Вальтера Скотта, хотя бы потому, что героиня, брошенная и оставшаяся одна, сопротивляется назойливости не только благодаря своим почти сверхъестественным талантам, но и благодаря своему сильному темпераменту.
«Джейн Эйр» , «Агнес Грей» , «Жилец Уайлдфелл-холла» , «Шерли» , «Виллетт» и даже «Профессор» представляют линейную структуру, касающуюся персонажей, которые продвигаются по жизни после нескольких испытаний и невзгод, чтобы найти своего рода счастье в любви и добродетели, напоминая произведения религиозного вдохновения 17-го века, такие как « Путешествие паломника » Джона Баньяна или «Его благодать, изобилующая вождю грешников» . [53] В более мирской манере герой или героиня следует плутовскому маршруту, как у Мигеля де Сервантеса (1547–1616), Даниэля Дефо (1660–1731), Генри Филдинга (1707–1764) и Тобиаса Смоллетта (1721–1771). Эта живая традиция продолжилась в 19-м веке с жанром «из грязи в князи» , в который внесли свой вклад почти все великие викторианские романисты. Главный герой брошен судьбой в нищету и после многих трудностей достигает золотого счастья. Часто для перехода из одного состояния в другое используется уловка, такая как неожиданное наследство, чудесный дар, грандиозные воссоединения и т. д. [N 2] и в каком-то смысле это путь, по которому следуют главные герои Шарлотты и Анны, даже если богатства, которые они выигрывают, больше принадлежат сердцу, чем кошельку. Помимо своих готических элементов, «Грозовой перевал» движется как греческая трагедия и обладает своей музыкой, [54] космическими размерами эпоса Джона Мильтона и силой шекспировского театра. [55] Можно услышать отголоски короля Лира , а также совершенно разные характеры Ромео и Джульетты . [56] Бронте также были соблазнены произведениями Вальтера Скотта , и в 1834 году Шарлотта воскликнула: «Что касается художественной литературы, читайте Вальтера Скотта и только его — все романы после него бесполезны». [57]
Благодаря влиянию отца и собственному интеллектуальному любопытству они смогли получить образование, которое поместило их в среду знающих людей, но доходы мистера Бронте были скромными. Единственными вариантами, доступными для девочек, были либо замужество, либо выбор между профессиями школьной учительницы или гувернантки . Сестры Бронте нашли должности в семьях, где они воспитывали часто непослушных маленьких детей, или устроились на работу школьными учителями. Возможность стать оплачиваемой компаньонкой богатой и одинокой женщины могла бы стать запасным вариантом, но она, вероятно, наскучила бы любой из сестер невыносимо [ мнение ] . В книге Джанет Тодд « Мэри Уолстонкрафт, революционная жизнь » упоминается это затруднительное положение. [58]
Только Эмили так и не стала гувернанткой. Ее единственным профессиональным опытом был эксперимент в преподавании в течение шести месяцев невыносимого изгнания в школе мисс Пэтчетт в Лоу-Хилл (между Хоуортом и Галифаксом ). [59] Напротив, Шарлотта работала учителем в школе мисс Маргарет Вулер и в Брюсселе у Хегеров. Она стала гувернанткой у Сиджвиков, Стоунгэппов и Лотердейлов, где проработала несколько месяцев в 1839 году, затем у миссис Уайт в Апперхаус-Хаус, Родон, с марта по сентябрь 1841 года. [60] Энн стала гувернанткой и работала у миссис Ингхэм, [61] в Блейк-Холле, Мирфилд с апреля по декабрь 1839 года, затем у миссис Робинсон в Торп-Грин-Холле, Литтл-Узберн, недалеко от Йорка, где она также нашла работу для своего брата в тщетной попытке стабилизировать его положение. [62]
Финансы семьи не процветали, и тетя Бренуэлл тратила деньги с осторожностью. Эмили испытывала глубокую потребность в своем доме и сельской местности, которая его окружала, и если бы она покинула его, то зачахла бы и увяла. [N 3] [63] Шарлотта и Энн, будучи более реалистичными, не колебались в поиске работы, и с апреля 1839 по декабрь 1841 года обе сестры занимали несколько должностей гувернанток. Не оставаясь надолго в каждой семье, их работа длилась несколько месяцев или один сезон. Однако Энн оставалась с Робинсонами в Торп Грин, где дела шли хорошо, с мая 1840 по июнь 1845 года.
Тем временем у Шарлотты появилась идея, которая бы поставила все преимущества на ее сторону. По совету отца и друзей она подумала, что у нее и ее сестер есть интеллектуальные способности, чтобы создать школу для молодых девушек в приходском доме, где проходили их занятия в воскресной школе . Было решено предоставить будущим ученицам возможность правильно изучать современные языки, а подготовку к этому следует проводить за границей, что привело к дальнейшему решению. Среди возможностей рассматривались Париж и Лилль, [64] но они были отклонены из-за отвращения к французскому языку. Действительно, французская революция и наполеоновские войны не были забыты тори -духовными и глубоко консервативными девушками. [65] По рекомендации пастора из Брюсселя, [66] который хотел помочь, была выбрана Бельгия, где они также могли изучать немецкий язык и музыку. Тетя Бренуэлл предоставила средства на брюссельский проект.
Эмили и Шарлотта прибыли в Брюссель в феврале 1842 года в сопровождении своего отца. [67] Оказавшись там, они поступили в школу-интернат месье и мадам Эже на улице Изабель на шесть месяцев. Клэр Эже была второй женой Константина, и именно она основала и руководила школой, в то время как Константин отвечал за высшие классы французского языка. По словам мисс Уилрайт, бывшей ученицы, у него был интеллект гения. Он был увлечен своей аудиторией, требуя много лекций, перспектив и структурированного анализа. [68] Он также был красивым мужчиной с правильными чертами лица, густыми волосами, очень черными бакенбардами и имел возбужденное выражение лица, когда рассуждал о великих авторах, о которых он предлагал своим ученикам сделать пастиш на общие или философские темы. [69] [70]
Уроки, особенно уроки Константина Эже, очень понравились Шарлотте, и обе сестры проявили исключительный интеллект, хотя Эмили едва ли нравилась ее учительница и была несколько мятежной. [69] Эмили выучила немецкий язык и научилась играть на пианино с природным блеском, и очень быстро обе сестры писали литературные и философские эссе на продвинутом уровне французского. После шести месяцев обучения мадам Эже предложила им остаться в школе-интернате бесплатно, в обмен на то, что они будут давать несколько уроков. После долгих колебаний девочки согласились. Ни одна из них не чувствовала особой привязанности к своим ученикам, и только одна, мадемуазель де Бассомпьер, которой тогда было 16 лет, позже выразила какую-либо привязанность к своей учительнице Эмили, которая, по-видимому, была взаимной, и сделала ей подарок в виде подписанного подробного рисунка сосны, разрушенной штормом. [71]
Смерть их тети в октябре того же года заставила их снова вернуться в Хауорт. Тетя Бренуэлл оставила все свои мирские блага в равных долях своим племянницам и Элизе Кингстон, кузине из Пензанса, [72] что имело немедленный эффект очищения всех их долгов и обеспечения небольшого резерва средств. Тем не менее, их попросили вернуться в школу-интернат Эже в Брюсселе, поскольку они считались компетентными и были нужны. Каждому из них предложили преподавательские должности в школе-интернате, английский язык для Шарлотты и музыку для Эмили. Однако Шарлотта вернулась одна в Бельгию в январе 1843 года. [73] Эмили продолжала критиковать месье Эже, несмотря на то, что он был о ней превосходного мнения. Позже он утверждал, что она «обладала духом мужчины» и, вероятно, стала бы великой путешественницей, поскольку была одарена выдающейся способностью разума, которая позволяла ей выводить древние знания из новых сфер знания, а ее несгибаемая сила воли восторжествовала бы над всеми препятствиями. [74]
Почти год спустя, некоторое время влюбленная в месье Эже, Шарлотта ушла в отставку и вернулась в Хауорт. Ее жизнь в школе не была лишена страданий, и однажды она рискнула зайти в собор и зашла в исповедальню. Возможно, она намеревалась принять католичество, но это было бы только на короткое время. [75] Во время ее отсутствия жизнь в Хауорте стала более трудной. Мистер Бронте потерял зрение, хотя его катаракту успешно прооперировали в Манчестере, и именно там в августе 1846 года, [76] когда Шарлотта пришла к нему в постель, она начала писать «Джейн Эйр» . Тем временем ее брат Бренуэлл впал в быстрый упадок, отмеченный драмами, пьянством и бредом. [77] Отчасти из-за плохой репутации Бренуэлла школьный проект провалился и был заброшен. [78]
Шарлотта написала четыре длинных, очень личных и иногда туманных письма месье Эже , на которые так и не было получено ответа. Степень чувств Шарлотты Бронте к Эже не была полностью осознана до 1913 года, когда ее письма к нему были опубликованы впервые. Эже впервые показал их миссис Гаскелл , когда она посетила его в 1856 году, исследуя свою биографию «Жизнь Шарлотты Бронте », но она скрыла их истинное значение. Эти письма, называемые «Письмами Эже», были разорваны на каком-то этапе Эже, но его жена достала куски из мусорной корзины и тщательно склеила или сшила их обратно. Поль Эже, сын Константина, и его сестры передали эти письма Британскому музею , [70] [79] и вскоре после этого они были напечатаны в газете The Times . [80]
Сочинительство, начатое так рано, никогда не покидало семью. Шарлотта была амбициозна, как и ее брат, и написала поэту-лауреату Роберту Саути, чтобы тот представил несколько стихотворений в его стиле (хотя Бренуэлл держался на расстоянии от ее проекта). Через несколько месяцев она получила едва ли обнадеживающий ответ. Саути, все еще прославленный сегодня, хотя его звезда несколько погасла, был одной из величайших фигур английского романтизма , наряду с Уильямом Вордсвортом и Сэмюэлем Тейлором Кольриджем , и он разделял предрассудки того времени: литература, или, в частности, поэзия (ибо женщины к тому времени уже более века публиковали художественную литературу и пользовались успехом у критиков, публики и экономики), считалась мужским делом и неподходящим занятием для женщин. [81]
Однако Шарлотта не позволила себе отчаиваться. Более того, ей на помощь пришло совпадение. Однажды осенью 1845 года, когда она была одна в столовой, она заметила маленькую открытую записную книжку в ящике переносного письменного стола Эмили, «написанную рукой моей сестры Эмили». Она прочитала ее и была ослеплена красотой стихов, которых она не знала. Открытие этого сокровища было тем, что она вспоминала пять лет спустя, и, по словам Джульет Баркер, она стерла волнение, которое она чувствовала [82] «больше, чем удивление..., глубокую убежденность в том, что это были не обычные излияния, и совсем не похожие на поэзию, которую обычно пишут женщины. Я считала их сжатыми и лаконичными, энергичными и подлинными. Для моего уха они имели особую музыку — дикую, меланхоличную и возвышающую». В следующем абзаце Шарлотта описывает возмущенную реакцию своей сестры на то, что она безнаказанно вторглась в столь интимную сферу. Эмили потребовались часы, чтобы успокоиться, и дни, чтобы убедить ее опубликовать стихи. [83]
Шарлотта задумала совместную публикацию трех сестер. Энн легко увлеклась проектом, и работа была разделена, сравнена и отредактирована. [84] После того, как стихотворения были выбраны, девятнадцать для Шарлотты и по двадцать по одному для Энн и Эмили, Шарлотта отправилась на поиски издателя. Она обратилась за советом к Уильяму и Роберту Чемберсам из Эдинбурга, директорам одного из их любимых журналов, Chambers's Edinburgh Journal . Считается, хотя никаких документов, подтверждающих это утверждение, не существует, что они посоветовали сестрам связаться с Aylott & Jones, небольшим издательством по адресу 8, Paternoster Row, London, которое согласилось, но на собственный риск авторов, поскольку они чувствовали, что коммерческий риск для компании слишком велик. [85] Таким образом, работа появилась в 1846 году, опубликованная с использованием мужских псевдонимов Каррер (Шарлотта), Эллис (Эмили) и Эктон (Энн) Белл. Это были очень необычные имена, но инициалы каждой из сестер были сохранены, а патроним мог быть вдохновлен именем викария прихода, Артура Белла Николса. Фактически, 18 мая 1845 года он приступил к своим обязанностям в Хауорте, в тот момент, когда проект публикации был уже хорошо продвинут.
Книга почти не привлекла внимания. Было продано всего три экземпляра, один из которых был куплен Фредериком Энохом, жителем Корнмаркета, Уорик, который в восхищении написал издателю с просьбой об автографе — единственном сохранившемся документе, содержащем подписи трех авторов под их псевдонимами, [86] и они продолжили создавать свою прозу, каждый из которых выпустил книгу год спустя. Каждый работал тайно, [87] непрестанно обсуждая свои произведения часами за обеденным столом, после чего их отец открывал дверь в 9 вечера со словами «Не засиживайтесь допоздна, девочки!», затем заводил часы и поднимался по лестнице в свою комнату. [88]
«Джейн Эйр» Шарлотты , «Грозовой перевал» Эмили и «Агнес Грей» Энн появились в 1847 году после многих невзгод, опять же по причинам поиска издателя. Пакеты с рукописями часто возвращались в пасторский дом, и Шарлотта просто добавляла новый адрес; она делала это по крайней мере дюжину раз в течение года. [89] Первый был наконец опубликован Smith, Elder & Co в Лондоне. 23-летний владелец, Джордж Смит, специализировался на публикации научных обзоров, которому помогал его проницательный читатель Уильям Смит Уильямс. Рукописи Эмили и Энн были доверены Томасу Котли Ньюби , который намеревался составить трехэтажный том ; более экономичный для продажи и для выдачи в «циркулярных библиотеках». Два первых тома включали «Грозовой перевал» и третий — «Агнес Грей» . Оба романа получили признание критиков, иногда резкое в отношении «Грозового перевала» , хвалили за оригинальность сюжета и стиль повествования, но относились с подозрением из-за его возмутительного насилия и безнравственности — несомненно, писали критики, это произведение человека с развращенным умом. [90] Критики были довольно нейтральны в отношении «Агнес Грей» , но более лестны в отношении «Джейн Эйр» , которая вскоре стала бестселлером , несмотря на то, что некоторые комментаторы осуждали ее как оскорбление добрых нравов. [91]
Публикация под псевдонимом (Каррер Белл) в 1847 году «Джейн Эйр, автобиография» создала ослепительную репутацию Шарлотте. В июле 1848 года Шарлотта и Энн (Эмили отказалась ехать с ними) отправились на поезде в Лондон, чтобы доказать Smith, Elder & Co., что каждая из сестер действительно является независимым автором, поскольку Томас Котли Ньюби, издатель « Грозового перевала» и «Агнес Грей» , пустил слух, что все три романа были работой одного автора, предположительно Эллис Белл (Эмили). Джордж Смит был крайне удивлен, обнаружив двух неуклюжих, плохо одетых деревенских девушек, парализованных страхом, которые, чтобы представиться, протянули письма, адресованные гг. Эктону, Карреру и Эллису Беллу . Застигнутый врасплох, он представил их своей матери со всем достоинством, которого заслуживал их талант, и пригласил их в оперу на представление « Севильского цирюльника » Россини . [92]
«Грозовой перевал» Эмили Бронте был опубликован в 1847 году под мужским псевдонимом Эллис Белл Томасом Котли Ньюби в двух сопутствующих томах к тому, что написала Энн (Эктон Белл), Агнес Грей . Спорный с самого начала своего выпуска, его оригинальность, его тема, повествовательный стиль и проблемное действие вызвали интригу. Некоторые критики осудили его, [93] но продажи, тем не менее, были значительными для неизвестного автора романа, который бросил вызов всем условностям.
Это произведение черного романтизма, охватывающее три поколения, изолированные в холодной весне сельской местности с двумя противостоящими элементами: величественным поместьем Thrushcross Grange и беспорядочной полуразрушенной грудой Wuthering Heights. Главные герои, охваченные потрясениями земли, небес и сердец, странны и часто одержимы неслыханным насилием и лишениями. История рассказана в научной манере двумя рассказчиками, путешественником и арендатором Локвудом и экономкой/гувернанткой Нелли Дин, с двумя разделами от первого лица, один прямой, другой замаскированный, которые накладываются друг на друга отступлениями и подсюжетами, которые образуют из, по-видимому, разрозненных фрагментов связно замкнутое целое.
За год до своей смерти в мае 1849 года Энн опубликовала второй роман. Гораздо более амбициозный, чем ее предыдущий роман, « The Tenant of Wildfell Hall» имел большой успех и быстро превзошел по продажам «Wuthering Heights» Эмили . Однако критика восприняла его неоднозначно — похвалы за «силу» и «эффект» романа и резкую критику за «грубость». Сама Шарлотта Бронте , сестра Энн, написала своему издателю, что «мне вряд ли хочется сохранять... выбор темы в этой работе — ошибка». [94] После смерти Энн Шарлотта предотвратила переиздание романа и тем самым обрекла сестру на временное забвение. [95]
Основная тема — алкоголизм мужчины, который становится причиной крушения его семьи. Хелен Грэм, центральный персонаж, выходит замуж по любви за Артура Хантингдона, который, как она вскоре обнаруживает, является развратным, жестоким и алкоголиком. Она вынуждена порвать с условностями, которые держали бы ее в семейном доме, который стал адом, и уехать с ребенком, чтобы искать тайное убежище в старом доме Уайлдфелл-Холл. Когда алкоголь становится причиной окончательного упадка ее мужа, она возвращается, чтобы заботиться о нем в полном самоотречении до его смерти.
Сегодня большинство критиков считают «Жильца Уайлдфелл-холла» одним из первых романов, выдержанных в феминистском духе . [96]
В 1850 году, чуть больше года спустя после смерти Эмили и Энн, Шарлотта написала предисловие к переизданию объединенного издания « Грозового перевала» и «Агнес Грей» , в котором она публично раскрыла настоящие личности всех трех сестер. [97]
Условия в школе в Коуэн-Бридж, где Мария и Элизабет могли заразиться туберкулезом, от которого они умерли, были, вероятно, не хуже, чем во многих других школах того времени. (Например, за несколько десятилетий до того, как сестры Бронте попали в Коуэн-Бридж, Джейн Остин и ее сестра Кассандра заразились тифом в похожей школе-интернате, и Джейн едва не умерла. Образование сестер Остин, как и сестер Бронте, продолжалось дома.) [98] Тем не менее, Шарлотта винила Коуэн-Бридж в смерти своих сестер, особенно плохое медицинское обслуживание — в основном, повторяющиеся рвотные средства и кровопускания — и халатность школьного врача, который был зятем директора. Яркие воспоминания Шарлотты о лишениях в Коуэн-Бридже нашли отражение в ее описании школы Ловуд в «Джейн Эйр» : скудная и часто испорченная еда, отсутствие отопления и адекватной одежды, периодические эпидемии болезней, таких как «низкая температура» (вероятно, сыпной тиф), суровость и произвольность наказаний и даже суровость отдельных учителей (считается, что мисс Эндрюс, преподававшая в Коуэн-Бридж, была для Шарлотты моделью для мисс Скэтчерд в «Джейн Эйр» ). [99] Элизабет Гаскелл , личный друг и первый биограф Шарлотты, подтвердила, что Коуэн-Бридж был для Шарлотты моделью для Ловуда, и настаивала на том, что условия там во времена Шарлотты были вопиющими. Более поздние биографы утверждают, что еда, одежда, отопление, медицинское обслуживание и дисциплина в Коуэн-Бридж не считались ненадлежащими для религиозных школ того времени, что является свидетельством самоуспокоенности эпохи относительно этих невыносимых условий. [100] Один ученый похвалил Патрика Бронте за его проницательность, проявленную им при исключении всех своих дочерей из школы за несколько недель до смерти Марии и Элизабет. [101]
После ошеломительного успеха « Джейн Эйр » Шарлотта была вынуждена поехать в Лондон, чтобы встретиться с публикой, под давлением Джорджа Смита, ее издателя. Несмотря на крайнюю робость, которая парализовала ее среди незнакомцев и сделала ее почти неспособной к самовыражению, [102] Шарлотта согласилась стать львом, и в Лондоне ее познакомили с другими великими писателями той эпохи, включая Гарриет Мартино и Уильяма Мейкписа Теккерея , оба из которых подружились с ней. Шарлотта особенно восхищалась Теккереем, чей портрет, подаренный ей Смитом, до сих пор висит в столовой в пасторском доме в Хоуорте. [103]
Однажды во время публичного собрания Теккерей представил Шарлотту своей матери как Джейн Эйр , и когда Шарлотта пришла к нему на следующий день, он получил продолжительный нагоняй, в который пришлось вмешаться Смиту. [104]
Во время своей поездки в Лондон в 1851 году она посетила Большую выставку и Хрустальный дворец . [105] В 1849 году она опубликовала «Шерли» , а в 1853 году — «Виллетт» .
Сестры Бронте были крайне удивлены поведением викариев, с которыми они познакомились. Артур Белл Николс (1818–1906) был викарием Хоуорта в течение семи с половиной лет, когда вопреки всем ожиданиям и к ярости Патрика Бронте (их отца) он сделал предложение Шарлотте. Хотя его достоинство и глубокий голос, а также его почти полный эмоциональный крах, когда она отвергла его, она нашла его жестким, традиционным и довольно ограниченным, «как все викариев» — как она написала Эллен Насси. [106] После того, как она отклонила его предложение, Николс, преследуемый гневом Патрика Бронте, оставил свои функции на несколько месяцев. [107] Однако мало-помалу ее чувства развивались, и, медленно убедив своего отца, она наконец вышла замуж за Николса 29 июня 1854 года. [108]
По возвращении из медового месяца в Ирландии, где она познакомилась с тетей и кузенами мистера Николса, ее жизнь полностью изменилась. Она приняла на себя новые обязанности жены, которые занимали большую часть ее времени. Она написала своим друзьям, что Николс был хорошим и внимательным мужем, но что она, тем не менее, чувствовала своего рода священный ужас от своего нового положения. В письме к Эллен Насси (Нелл) в 1854 году она написала: «Действительно-действительно-Нелл-это торжественное, странное и опасное дело для женщины стать женой». [109]
В следующем году она умерла в возрасте 38 лет. Причиной смерти, как тогда называли, был туберкулез, но она могла быть осложнена брюшным тифом (вода в Хоуорте, вероятно, была загрязнена из-за плохой санитарии и огромного кладбища, окружавшего церковь и пасторский дом) и рвотой беременных из-за ее беременности, которая была на ранней стадии. [110]
Первая биография Шарлотты была написана Элизабет Клегхорн Гаскелл по просьбе Патрика Бронте и опубликована в 1857 году, помогая создать миф о семье осужденного гения, живущего в мучительном и романтическом одиночестве. После того, как она несколько раз останавливалась в Хауорте и разместила Шарлотту в Плимут-Гроув, Манчестер, и стала ее другом и доверенным лицом, миссис Гаскелл, безусловно, имела преимущество знать семью. [111]
Это наброски или неотредактированные черновики, которые, за исключением «Эммы», были недавно опубликованы.
Патрик Бренуэлл Бронте (1817–1848) считался своим отцом и сестрами гением, в то время как книга Дафны дю Морье (1986) «Адский мир Бренуэлла Бронте » содержит многочисленные ссылки на его пристрастие к алкоголю и лаудануму . Он был умным мальчиком со многими талантами и интересовался многими предметами, особенно литературой. Он часто был движущей силой в построении братьями и сестрами Бронте воображаемых миров. Он был артистичным и его отец поощрял заниматься этим.
Пытаясь прославиться как художник, он уехал в Лондон, но за несколько дней растратил отцовское пособие в кафе с дурной репутацией. [114] [115] Его попытки получить низкооплачиваемую работу провалились, [116] [117] и очень быстро он скатился в алкоголь и лауданум, не сумев восстановить свою стабильность. [118]
Энн Бронте нашла ему работу в январе 1843 года, но почти три года спустя его уволили. [119] [120] В сентябре 1848 года, после нескольких лет упадка, он умер от туберкулеза. После его смерти его отец со слезами на глазах повторял: «Мой блестящий мальчик», в то время как здравомыслящая и полностью преданная Эмили писала, что его состояние было «безнадежным». [121]
Брэнуэлл является автором « Ювенилии », которую он написал в детстве вместе со своей сестрой Шарлоттой, «Стеклянного города» , «Ангрии» , поэм, отрывков из прозы и стихов под псевдонимом Нортангерленд, [N 4], таких как «Настоящий покой», опубликованный Halifax Guardian (8 ноября 1846 г.) [122] на основе нескольких статей, принятых местными газетами, и незаконченного романа, вероятно, датированного примерно 1845 г. под названием « И усталые покоятся» . [123]
Эмили Бронте (1818–1848) называли « Сфинксом литературы», писавшей без малейшего желания славы и только для собственного удовлетворения. Она была навязчиво робкой вне семейного круга, вплоть до того, что поворачивалась спиной к своим партнерам по разговору, не говоря ни слова. [125]
С одним романом «Грозовой перевал» (1847) и стихами, обладающими стихийной силой, она достигла высот литературы. Хотя она была почти неизвестна при жизни, потомки относят ее к «высшему уровню» в литературном каноне [126] [N 5] английской литературы. Симона де Бовуар в «Втором поле» (1949) выбирает только Эмили Бронте , Вирджинию Вулф и («иногда») Мэри Уэбб , Колетт и Мэнсфилд среди тех, кто пытался приблизиться к природе «в ее нечеловеческой свободе». [127]
Больше всего Эмили любила бродить по диким пустошам вокруг Хоуорта. В сентябре 1848 года ее здоровье начало стремительно ухудшаться. Заболев чахоткой , она отказалась от любого лечения, [128] за исключением визита к лондонскому врачу, потому что, хотя было уже слишком поздно, ее родственники настояли на своем. [ требуется ссылка ] Вопреки распространенному мнению, Эмили не умерла на диване в столовой. Нет никаких современных свидетельств этой истории, и Шарлотта в своем письме Уильяму Смиту Уильямсу упоминает собаку Эмили Хранителя, лежащую у ее смертного одра. [129] Возможно, она оставила незаконченную рукопись, которую Шарлотта сожгла, чтобы избежать таких споров, которые последовали за публикацией « Грозового перевала» . Существует несколько документов, которые намекают на эту возможность, хотя никаких доказательств, подтверждающих это предположение, так и не было найдено. [130]
Стихи Эмили, вероятно, были написаны для включения в сагу о Гондале , с несколькими персонажами которой она отождествляла себя вплоть до взрослой жизни. В возрасте 28 лет она все еще разыгрывала сцены из маленьких книг с Энн во время поездки на поезде в Йорк. [131] «Воспоминание» было одним из 21 ее стихотворений, которые были выбраны для совместной публикации с ее братьями и сестрами в 1846 году.
Энн не была так знаменита, как ее две другие сестры. Ее второй роман, The Tenant of Wildfell Hall , был предотвращен от переиздания после смерти Энн ее сестрой Шарлоттой, которая написала ее издателю, что «мне кажется, что его вряд ли желательно сохранять. Выбор темы в этой работе является ошибкой, он был слишком мало созвучен характеру, вкусам и идеям нежной, застенчивой неопытной писательницы». Это предотвращение считается главной причиной того, что Энн была менее известна, чем ее сестры. [94]
Здоровье Энн начало стремительно ухудшаться, как и у ее брата и сестры несколькими месяцами ранее. 5 апреля 1849 года она написала Эллен Насси, прося ее сопровождать ее в Скарборо на восточном побережье. Энн доверяет свои мысли Эллен:
Я не испытываю ужаса перед смертью: если бы я считал ее неизбежной, я думаю, я мог бы спокойно смириться с этой перспективой... Но я хотел бы, чтобы Бог пощадил меня не только ради папы и Шарлотты, но и потому, что я жажду сделать что-то хорошее в мире, прежде чем покину его. У меня в голове много планов для будущей практики — действительно скромных и ограниченных — но все же я не хотел бы, чтобы все они сошли на нет, и чтобы я жил так мало. Но да будет воля Божья. [132]
Энн надеялась, что морской воздух улучшит ее здоровье, как рекомендовал врач, и Шарлотта согласилась поехать. [133]
В воскресенье утром она почувствовала себя слабее и спросила, можно ли ее отвезти обратно в Хоуорт. Врач подтвердил, что она близка к смерти, и Энн поблагодарила его за откровенность. «Мужайся, мужайся», — пробормотала она Шарлотте. Она умерла в 14:00 в понедельник 28 мая. Она похоронена на кладбище Святой Марии в Скарборо. [134] Надпись на ее надгробии содержала ошибку в ее возрасте: она умерла в возрасте 29 лет, а не 28. Это заметила Шарлотта во время своего единственного визита, и она намеревалась попросить каменщика исправить это. Плохое здоровье не оставило ему времени на ремонт, и надгробие оставалось в том же состоянии, пока его не заменило Общество Бронте в апреле 2013 года.
В своей биографии 1857 года « Жизнь Шарлотты Бронте » миссис Гаскелл начинает с двух объяснительных и описательных глав. Первая охватывает дикую местность Западного райдинга Йоркшира , маленькую деревню Хауорт, пасторский дом и церковь, окруженную огромным кладбищем, расположенным на вершине холма. Вторая глава представляет собой обзор социальных, санитарных и экономических условий региона.
Число погибших в семье Бронте было обычным для этого района и не произвело большого впечатления на население деревни, которое ежедневно сталкивалось со смертью. Когда Патрик Бронте прибыл, приход страдал от безработицы. Мужчины искали работу в каменоломнях и местных ремесленных мастерских. Единственными предприятиями были аптека, которая снабжала Брэнуэлла, и магазин канцелярских товаров Джона Гринвуда, где Бронте были лучшими клиентами.
Население Хоуорта быстро росло в первой половине 19-го века, с едва ли 1000 до 3365 за 50 лет. [135] В деревне не было канализации, а вода в колодце была загрязнена фекалиями и разложением тел на кладбище на вершине холма. Ожидаемая продолжительность жизни составляла менее 25 лет, а детская смертность составляла около 41% для детей в возрасте до шести месяцев. [136] Большая часть населения жила, работая на плохо плодородной земле пустошей и дополняла свои доходы работой, выполняемой дома, такой как прядение и ткачество шерсти от овец, которых разводили на пустошах. [136] Условия изменились [137] , когда текстильная промышленность, уже присутствовавшая с конца 17-го века, выросла, и мельницы были расположены на берегах реки Уорт , чьи воды вращали колеса. Следовательно, для их работы требовалось меньше людей.
Еда была скудной, часто чуть больше каши , что приводило к дефициту витаминов. Общественная гигиена отсутствовала, а туалеты были примитивными. Удобства в пасторате представляли собой не более чем доску поперек дыры в хижине сзади, с нижней доской для детей. В свои тридцать лет Шарлотта была описана как имеющая беззубую челюсть такими людьми, как миссис Гаскелл, которая заявила в письме от 25 августа 1850 года Кэтрин Уинкворт: «большой рот и много зубов выпало». [138] Однако еда в семье была достаточно обильной. Они ели из полных тарелок каши по утрам, и каждый день на кухне чистили горы картофеля, пока Табби рассказывала истории о своей стране, а Эмили повторяла свою немецкую грамматику. Иногда мистер Бронте возвращался домой из своих туров по деревне с дичью, подаренной прихожанами.
По словам Роберта Саути , поэта-лауреата, в его ответе Шарлотте, дамы из хорошей среды должны довольствоваться образованием и браком, украшенным некоторыми декоративными талантами. [63] У г-на Патрика Бронте один из персонажей в его «Деве из Киларни» — не зная, отражает ли это широко распространенное мнение, поддерживающее или осуждающее его — говорит: «Образование женщины, несомненно, должно быть компетентным, чтобы она могла наслаждаться собой и быть подходящей спутницей для мужчины. Но, поверьте мне, прекрасная, нежная и живая женщина не создана природой, чтобы корпеть над заплесневелыми страницами греческой и римской литературы или тащиться по извилинам математических задач, и Провидение не определило для нее сферу действия, ни кабинет, ни поле. Ее сильная сторона — мягкость, нежность и изящество». В любом случае, это, казалось, противоречило его отношению к своим дочерям, которых он поощрял, даже если он не был полностью осведомлен о том, что они делают со своим временем. [139]
В силу вынужденной или добровольной изоляции сестры Бронте составили отдельную литературную группу, не имевшую ни предшественников, ни последователей. Нет такой линии «Бронте», которая существует среди авторов реалистических и натуралистических романов, или в поэзии, романтической и символической.
Их влияние, безусловно, существовало, но его трудно определить в его полноте. Писатели, которые следовали за ними, несомненно, думали о них, когда создавали свои темные и мучительные миры, такие как Томас Харди в «Джуде Незаметном» или «Тесс из рода д'Эрбервиллей» , или Джордж Элиот с Адамом Бидом и «Мельницей на Флосс» . [ требуется ссылка ] Были и более традиционные авторы, такие как Мэтью Арнольд , который в письме от 1853 года говорит о Шарлотте, что она только притворяется бессердечной: «ничего, кроме голода, бунта и ярости». [140] Напротив, миссис Хамфри Уорд , автор «Роберта Элсмера» и других романов о морали, находит только дидактику в работах Шарлотты, в то время как она ценит счастливое сочетание романтики и реализма в работах Эмили. [141] Однако нет ничего, что могло бы составить литературную жилку.
К 1860 году Шарлотта умерла пять лет назад, и единственными людьми, которые жили в пасторском доме, были мистер Бронте, его зять Артур Белл Николс и двое слуг. В 1857 году была опубликована биография Шарлотты, написанная миссис Гаскелл, и хотя при первом чтении мистер Бронте одобрил ее заказ, несколько месяцев спустя он выразил сомнения. Портрет Николс, основанный частично на доверии Эллен Насси, показался ему неоправданным. Эллен Насси, которая ненавидела Артура, настаивает на том, что его супружеские претензии извратили творчество Шарлотты, и ей пришлось бороться с прерыванием ее карьеры. Правда, Артур считал Насси слишком близким к его жене, и он настоял на том, чтобы она уничтожила свои письма, хотя на самом деле этого так и не произошло. [142]
Книга миссис Гаскелл произвела сенсацию и была распространена по всей стране. Полемика, начатая отцом Шарлотты, вылилась в ссору, которая только увеличила известность семьи. [143]
При жизни Шарлотты пасторский дом посещали друзья и спонсоры, в том числе сэр Джеймс и леди Кей Шаттлворт, Эллен Насси , Элизабет Гаскелл , Джон Стор Смит, молодой писатель из Манчестера, Бесси Паркс , которая рассказала о своем визите к миссис Гаскелл, и Авраам Холройд, поэт, антиквар и историк. [144] Однако после публикации книги и публичных протестов пастора пасторский дом стал местом паломничества для поклонников, желающих увидеть его своими глазами. Муж Шарлотты вспоминал, что ему приходилось защищать своего тестя, когда на коротком пути к церкви им приходилось проталкиваться сквозь толпу людей, желающих протянуть руку и прикоснуться к плащу отца девочек Бронте. [144] Сотни посетителей превратились в тысячи, приезжая со всей Британии и даже из-за Атлантики. Всякий раз, когда Патрик соглашался встретиться с ними, он принимал их с величайшей вежливостью и рассказывал историю своих блестящих дочерей, никогда не упуская возможности выразить свое недовольство мнениями, бытующими о муже Шарлотты. [144]
Поток посетителей никогда не ослабевал. Действительно, пасторский дом в Хаворте принял около 88 000 посетителей в 2017 году. [145] [146]
Музей Brontë Parsonage находится в ведении и содержании Общества Brontë , [147] которое организует выставки и заботится о культурном наследии, представленном предметами и документами, принадлежавшими семье. Общество имеет филиалы в Австралии, Канаде, Франции, Ирландии, скандинавских странах, Южной Африке и США.
В 1904 году Вирджиния Вулф посетила Хауорт и опубликовала отчет в The Guardian 21 декабря. Она отметила симбиоз между деревней и сестрами Бронте, а также тот факт, что утварь и одежда, которые обычно исчезали до тех, кто ими пользовался, сохранились, что позволяет лучше понять их уникальное присутствие. Она написала: «Хауорт выражает Бронте; Бронте выражают Хауорт; они подходят, как улитка к своей раковине». [148]
Место рождения сестёр в Торнтоне было приобретено обществом общественной пользы с целью его сохранения, и с 2024 года [обновлять]планируется восстановить дом для использования в качестве «социального и образовательного пространства». [149]
В проекте 2018 года, куратором и исполнителем которого выступил Майкл Стюарт, академик и писатель Университета Хаддерсфилда , а также Брэдфордский литературный фестиваль , четыре специально заказанных стихотворения были написаны на четырех камнях, установленных в районе между местом рождения сестер и пасторским домом в Хоуорте. [150] [151] Камень Энн со стихотворением Джеки Кей стоит на лугу с дикими цветами за пасторским домом в Хоуорте; Камень Шарлотты со стихотворением Кэрол Энн Даффи установлен в стене места рождения Бронте в Торнтоне; Эмили упоминается в стихотворении Кейт Буш , известной по своей песне 1978 года « Грозовой перевал », которая высечена на скальном выступе Огден-Кирк на дикой пустоши над Огден-Уотер ; и четвертый камень, Камень Бронте, увековечивает память всех трех сестер стихотворением Жанетт Уинтерсон и стоит на кладбище Торнтона. [152] Существуют различные опубликованные маршруты прогулок вокруг камней, включая 15-мильную (24 км) тропу Эмили Бронте, признанную Ассоциацией любителей пеших прогулок на большие расстояния . [153] Было установлено, что проект «Камни Бронте» «повысил местное взаимодействие с ландшафтом, восстановил и сохранил древние общественные права прохода и дал важный стимул культурному туризму, способствуя повышению качества туристического опыта». [154]
Мемориальная доска трем сестрам Бронте была установлена в Уголке поэтов в Вестминстерском аббатстве 8 октября 1939 года, хотя это не было отмечено никакой церемонией из-за начала Второй мировой войны. Официальное открытие состоялось в 1947 году, но потребовалось время до 2024 года, чтобы отсутствие диэрезиса над конечной e в их именах было замечено и исправлено. [155] [156]
Линия Патрика Бронте вымерла вместе с его детьми, но у брата Патрика были выдающиеся потомки, среди которых Джеймс Бронте Гейтенби , чьей самой важной работой было изучение телец Гольджи у различных животных, включая людей, и Питер Гейтенби , бывший медицинский директор ООН. [157]
Информационные заметки
Цитаты
Бронте Энн опыт ИЛИ влияние ИЛИ влияние ИЛИ Уайлдфелла ИЛИ Байрона ИЛИ Уолтера ИЛИ Гюго ИЛИ Ламермура.
Библиография
