Шотландская национальная идентичность — это термин , обозначающий чувство национальной идентичности , воплощенное в общей и характерной культуре , языках и традициях [1] шотландского народа .
Хотя различные языки гэльского , шотландского и шотландского английского различны, люди связывают их все вместе как шотландский с общей идентичностью, а также с региональной или местной идентичностью. Некоторые части Шотландии, такие как Глазго , Внешние Гебриды , Оркнейские острова , Шетландские острова , северо-восток Шотландии и шотландские границы, сохраняют сильное чувство региональной идентичности, наряду с идеей шотландской национальной идентичности. [2]
В раннем средневековье территория современной Шотландии была разделена между четырьмя основными этническими группами и королевствами. На востоке находились пикты , подпавшие под предводительство королей Фортриу . [3] На западе жили люди, говорящие на гэльском ( гойдельском ) языке Дал Риата, имевшие тесные связи с островом Ирландия , откуда они принесли с собой название «шотландцы». [4] На юго-западе находилось Британское ( Бритонское ) королевство Стратклайд , часто называемое Альт-Клат. [5] Наконец, были «англичане», англы , германский народ , который основал ряд королевств в Великобритании, включая Королевство Берниция , часть которого находилась на юго-востоке современной Шотландии. [6] В конце восьмого века эта ситуация изменилась с началом свирепых нападений викингов, которые в конечном итоге поселились в Галлоуэе, Оркнейских, Шетландских и Гебридских островах. Эти угрозы, возможно, ускорили долгосрочный процесс гэльизации пиктских королевств, принявших гэльский язык и обычаи. Произошло также слияние гэльской и пиктской корон. Когда он умер как король объединенного королевства в 900 году, Домналл II (Дональд II) был первым человеком, которого называли ри Альбаном (т.е. королем Альбы ). [7]
В эпоху Высокого Средневековья слово «шотландец» использовалось шотландцами только для описания себя иностранцам, среди которых это слово было самым распространенным. Они называли себя Альбанах или просто Гайдель . И «шотландец», и гейдель были этническими терминами, связывавшими их с большинством жителей Ирландии. В начале тринадцатого века автор « De Situ Albanie» отмечал: «Название Аррегатель [Аргайл] означает окраину шотландцев или ирландцев, потому что всех шотландцев и ирландцев обычно называют «Гаттели». [8] Шотландия обрела единство, которое преодолело гэльские, французские и германские этнические различия, и к концу периода латинское, французское и английское слово «шотландец» могло использоваться для обозначения любого подданного шотландского короля. Многоязычные шотландско-нормандские монархи Шотландии и смешанная гэльская и шотландско-нормандская аристократия стали частью «Сообщества королевства», в котором этнические различия вызывали меньше разногласий, чем в Ирландии и Уэльсе. [9] Эта идентичность была определена в противовес попыткам Англии аннексировать страну и в результате социальных и культурных изменений. Возникшая в результате антипатия к Англии доминировала во внешней политике Шотландии вплоть до пятнадцатого века, из-за чего шотландским королям, таким как Яков III и Яков IV, было чрезвычайно трудно проводить политику мира по отношению к своему южному соседу. [10] В частности, Арброатская декларация подтвердила древнюю самобытность Шотландии перед лицом английской агрессии, утверждая, что роль короля заключалась в защите независимости шотландского сообщества. Этот документ рассматривается как первая «националистическая теория суверенитета». [11]
Позднее средневековье часто рассматривается как эпоха, когда изначально формировалась шотландская национальная идентичность, в противовес попыткам Англии аннексировать страну, возглавляемым такими фигурами, как Роберт Брюс и Уильям Уоллес , и в результате социальных и культурных изменений. . Английские вторжения и вмешательство в Шотландию, как считается, создали чувство национального единства и ненависть к Англии, которая доминировала во внешней политике Шотландии вплоть до пятнадцатого века, что чрезвычайно затрудняло проведение политики шотландских королей, таких как Яков III и Яков IV. мир своему южному соседу. [10] В частности, Арброатская декларация (1320 г.) подтвердила древнюю самобытность Шотландии перед лицом английской агрессии, утверждая, что роль короля заключалась в защите независимости шотландского сообщества и рассматривалась как первая «националистическая теория суверенитета». [11]
Принятие аристократией средних шотландцев рассматривалось как укрепление чувства национальной солидарности и культуры между правителями и управляемыми, хотя тот факт, что северный тайский гэльский язык все еще доминировал, возможно, помог расширить культурный разрыв между Хайлендом и Лоулендом. [12] Национальная литература Шотландии, созданная в период позднего средневековья, использовала легенды и историю на службе короны и национализма, помогая воспитать чувство национальной идентичности, по крайней мере, среди элитной аудитории. Эпическая поэтическая история Брюса и Уоллеса помогла обрисовать повествование о совместной борьбе против английского врага. Литература о короле Артуре отличалась от традиционной версии легенды, рассматривая Артура как злодея, а Мордреда , сына короля пиктов , как героя. [12] Миф о происхождении шотландцев, систематизированный Иоанном Фордунским (ок. 1320–ок. 1384), ведет свое начало от греческого принца Гателя и его египетской жены Скоты , что позволяет им утверждать свое превосходство над англичанами, заявлявшими о своем превосходстве над англичанами. их происхождение от троянцев, потерпевших поражение от греков. [11]
Именно в этот период национальный флаг стал распространенным символом. Изображение замученного святого Андрея, привязанного к Х-образному кресту, впервые появилось в Королевстве Шотландия во время правления Вильгельма I и снова изображалось на печатях , использовавшихся в конце XIII века; в том числе на одном конкретном примере, использованном Хранителями Шотландии , датированном 1286 годом. [13] Использование упрощенного символа, связанного со Святым Андреем, салтира , берет свое начало в конце четырнадцатого века; В 1385 году парламент Шотландии постановил, что шотландские солдаты носят на себе белый Андреевский крест спереди и сзади в целях идентификации. Говорят, что использование синего фона для Андреевского креста датируется как минимум пятнадцатым веком. [14] Самое раннее упоминание Андреевского креста как флага можно найти в Венском часослове , около 1503 года. [15]
Как и большинство западноевропейских монархий, шотландская корона в пятнадцатом веке приняла пример бургундского двора , благодаря формальности и элегантности поставив себя в центр культуры и политической жизни, определяемой показами, ритуалами и зрелищностью, отраженными в тщательно продуманных новых дворцах и меценатство. [16] Идеи Возрождения начали влиять на взгляды на правительство, описываемое как Новая или Ренессансная монархия , которая подчеркивала статус и значение монарха. Принцип римского права, согласно которому «король является императором в своем королевстве», можно увидеть в Шотландии с середины пятнадцатого века. В 1469 году парламент принял закон, провозгласивший, что Яков III обладает «полной юрисдикцией и империей в пределах своего королевства». [17] С 1480-х годов изображение короля на его серебряной крупе изображало его в закрытой арочной императорской короне вместо открытого венца средневековых королей, что, вероятно, было первым изображением такого рода на монетах за пределами Италии. Вскоре он начал появляться в геральдике, на королевских печатях, рукописях, скульптурах и шпилях церквей, имеющих королевские связи, например, в соборе Святого Джайлса в Эдинбурге. [17]
Идея имперской монархии подчеркивала достоинство короны и включала ее роль объединяющей национальной силы, защищающей национальные границы и интересы, королевское превосходство над законом и самобытную национальную церковь внутри католического сообщества. Яков V был первым шотландским монархом, носившим закрытую императорскую корону вместо открытого венца средневековых королей, что предполагает претензии на абсолютную власть в королевстве. [17] Его диадема была переработана и включила в себя арки в 1532 году, которые были добавлены повторно, когда она была реконструирована в 1540 году в том, что осталось Короной Шотландии . [17] Во время своего краткого личного правления Мария, королева Шотландии, принесла при французском дворе множество тщательно продуманных придворных мероприятий, на которых она выросла, с балами , маскарадами и праздниками, призванными проиллюстрировать возрождение монархии и облегчить национальную жизнь. единство. [18] Однако ее личное правление закончилось гражданской войной , смещением, тюремным заключением и казнью в Англии. Ее маленький сын Джеймс VI был коронован королем Шотландии в 1567 году .
К началу современной эпохи гэльский язык находился в географическом упадке в течение трех столетий и стал языком второго сорта, ограниченным горной местностью и островами. Постепенно его заменял среднешотландский язык , который стал языком как знати, так и большинства населения. Шотландский язык произошел в основном от древнеанглийского языка с гэльским и французским влиянием. В пятнадцатом веке он назывался инглишским и был очень близок к языку, на котором говорили в северной Англии, [20] но к шестнадцатому веку в нем установились орфографические и литературные нормы, в значительной степени независимые от тех, которые развивались в Англии. [21] С середины шестнадцатого века письменные шотландцы все больше находились под влиянием развивающегося стандартного английского языка Южной Англии из-за развития королевских и политических взаимодействий с Англией. [22] С ростом влияния и доступности книг, напечатанных в Англии, большая часть произведений в Шотландии стала писаться в английском стиле. [23] В отличие от многих своих предшественников, Джеймс VI вообще презирал гэльскую культуру. [24]
После Реформации возник национальный кирк , который утверждал, что представляет всю Шотландию. Она стала предметом национальной гордости, и ее часто сравнивали с менее четко реформированной церковью в соседней Англии. Джейн Доусон предполагает, что потеря национального статуса в борьбе за доминирование в Британии между Англией и Францией, от которой пострадали шотландцы, возможно, побудила их подчеркнуть свои религиозные достижения. [25] Развивалась теология, которая рассматривала Царство как находящееся в заветных отношениях с Богом. Многие шотландцы видели свою страну как новый Израиль, а себя как святой народ, ведущий борьбу между силами Христа и Антихриста, причем последний отождествлялся с возрождающимся папством и Римско-католической церковью. Эта точка зрения была подкреплена событиями в других местах, которые продемонстрировали, что реформатская религия находилась под угрозой, такими как резня Святого Варфоломея в 1572 году во Франции и Испанская армада в 1588 году. [25] Эти взгляды были популяризированы через первые протестантские истории, такие как «История» Нокса. Реформации и «Rerum Scoticarum Historia » Джорджа Бьюкенена . [26] В этот период также наблюдался рост патриотической литературы, чему способствовал рост народной печати. Опубликованные издания средневековой поэзии Джона Барбура и Роберта Хенрисона , а также пьесы Дэвида Линдсея приобрели новую аудиторию. [27]
В 1603 году король Шотландии Яков VI унаследовал трон Королевства Англии и уехал из Эдинбурга в Лондон, где он будет править как Яков I. [28] Союз был личным или династическим союзом , при этом короны оставались как отдельными, так и отдельными — несмотря на все усилия Джеймса по созданию нового «имперского» трона «Великобритании». [29] Джеймс использовал свои королевские прерогативы , чтобы принять стиль «короля Великобритании» [30] и придать явно британский характер своему двору и личности, а также попытался создать политический союз между Англией и Шотландией. [31] Два парламента создали комиссию для переговоров о союзе , формулируя инструмент союза между двумя странами. Однако идея политического союза была непопулярной, и когда Джеймс отказался от своей политики скорейшего создания союза, эта тема незаметно исчезла из законодательной повестки дня. Когда Палата общин попыталась возобновить это предложение в 1610 году, оно было встречено более открытой враждебностью. [32]
Протестантская идентификация Шотландии как «нового Израиля», подчеркивающая завет с Богом, [33] возникла на переднем плане национальной политики в 1637 году, когда пресвитериане восстали против литургических реформ Карла I и подписали Национальный пакт . [34] В последующих Войнах Трех Королевств шотландские армии маршировали под салтиром Святого Андрея, а не под безудержным львом, с такими лозунгами, как «Религия, Корона, Завет и Страна». [35] После поражений при Данбаре (1650 г.) и Вустере (1651 г.) Шотландия была оккупирована и в 1652 г. объявлена частью Содружества Англии, Шотландии и Ирландии . Хотя у нее были сторонники, независимость Шотландии как королевства была восстановлена с приходом монархии Стюартов в 1660 году. [36]
В Славной революции 1688–1689 годов католик Яков VII был заменен протестантом Вильгельмом Оранским , штатгальтером Нидерландов, и его женой Марией , дочерью Якова, на тронах Англии, Шотландии и Ирландии. [36] Окончательное урегулирование восстановило пресвитерианство и упразднило епископов, которые в целом поддерживали Иакова. В результате нация оказалась разделенной между преимущественно пресвитерианской низменностью и преимущественно епископальным нагорьем. [37] Поддержка Джеймса, которая стала известна как якобитизм , от латинского (Jacobus) для Джеймса, привела к серии восстаний, начиная с Джона Грэма из Клаверхауса , виконта Данди. Его войска, почти все горцы, разгромили силы Уильяма в битве при Килликранки в 1689 году, но понесли тяжелые потери, и Данди был убит в бою. Без его руководства армия якобитов вскоре потерпела поражение в битве при Данкелде . [38] В последующие годы Уильям предлагал полный союз парламенту Шотландии в 1700 и 1702 годах, но эти предложения были отклонены. [39]
Преемницей Уильяма стала сестра Марии Анна , у которой не было выживших детей, и поэтому протестантское правопреемство казалось под вопросом. Английский парламент принял Акт об урегулировании 1701 года , который закрепил правопреемство Софии Ганноверской и ее потомков. Однако параллельный Закон о безопасности шотландского парламента просто запретил римско-католическому преемнику, оставив открытой возможность того, что короны разойдутся. Вместо того, чтобы рисковать возможным возвращением Джеймса Фрэнсиса Эдварда Стюарта, жившего тогда во Франции, английский парламент настаивал на полном союзе двух стран, приняв Закон об иностранцах 1705 года , который грозил лишить всех шотландцев возможности владеть собственностью в Англии, если только они не предпримут шаги к этому. был заключен союз, который нанес бы серьезный ущерб торговле скотом и льном. Политический союз между Шотландией и Англией также считался экономически привлекательным, обещая открыть гораздо более крупные рынки Англии, а также рынки растущей Империи. [40] Однако среди населения в целом существовала широко распространенная, хотя и разобщенная оппозиция и недоверие. [41] Суммы, выплаченные шотландским комиссарам и ведущим политическим деятелям, были описаны как взятки, но существование прямых взяток оспаривается. [42] Союзный договор подтвердил ганноверское правопреемство . Церковь Шотландии, шотландское законодательство и суды остались отдельными, в то время как Шотландия сохранила свою особую систему приходских школ. Английский и шотландский парламенты были заменены объединенным парламентом Великобритании , но он заседал в Вестминстере и в значительной степени продолжал английские традиции без перерыва. К 513 членам Палаты общин добавились 45 шотландцев и к 190 членам Палаты лордов — 16 шотландцев . [42] Розалинда Митчисон утверждает, что парламент стал центром национальной политической жизни, но он так и не достиг положения истинного центра национальной идентичности, достигнутого его английским коллегой. [43] Это был также полноценный экономический союз, заменивший шотландские системы валюты, налогообложения и законов, регулирующих торговлю. [42] Тайный совет был упразднен, а это означало, что эффективное правительство в Шотландии находилось в руках неофициальных «менеджеров». [44]
Якобитизм был возрожден непопулярностью союза с Англией в 1707 году. [41] В 1708 году Джеймс Фрэнсис Эдвард Стюарт , сын Якова VII, который стал известен как «Старый Самозванец», предпринял попытку вторжения при поддержке Франции. [45] Два наиболее серьезных восстания произошли в 1715 и 1745 годах. Первое произошло вскоре после смерти Анны и вступления на престол первого ганноверского короля Георга I. Он предусматривал одновременные восстания в Англии, Уэльсе и Шотландии, но они развернулись только в Шотландии и Северной Англии. Джон Эрскин, граф Мар , вырастил якобитские кланы в Хайленде. Мар потерпел поражение в битве при Шерифмюре , а днем позже часть его войск, присоединившихся к восставшим в северной Англии и южной Шотландии, потерпела поражение в битве при Престоне . К тому времени, когда Старый Самозванец прибыл в Шотландию, восстание было практически подавлено, и он вернулся в изгнание на континент. [46] Восстание 1745 года возглавил Чарльз Эдвард Стюарт , сын Старого Самозванца , которого часто называют Красавчиком Принцем Чарли или Молодым Самозванцем . [47] Его поддержка была почти исключительно среди кланов Хайленда. Восстание имело первоначальный успех: армии Хайленда разгромили ганноверские войска и оккупировали Эдинбург, а затем неудавшийся марш достиг Дерби в Англии. [48] Положение Чарльза в Шотландии начало ухудшаться, поскольку сторонники шотландских вигов сплотились и восстановили контроль над Эдинбургом. Он отступил на север и потерпел поражение при Каллодене 16 апреля 1746 года. [49] Против его сторонников были кровавые репрессии, и иностранные державы отказались от дела якобитов, а суд в изгнании был вынужден покинуть Францию. Старый Претендент умер в 1766 году, а Молодой Претендент, не оставив законного потомства, в 1788 году. Когда в 1807 году умер его брат Генрих, кардинал Йоркский , делу якобитов пришел конец. [50] Восстания якобитов высветили социальный и культурный раскол внутри Шотландии между «улучшенными» англо- и шотландскоязычными низменностями и слаборазвитыми гэльскоязычными горами. [51]
После Союза в 1707 году и перехода политической власти в Англию, использование шотландцев не одобрялось многими представителями власти и образования, как и само понятие шотландства. [52] Многие ведущие шотландцы того периода, такие как Дэвид Хьюм , считали себя северными британцами, а не шотландцами. [53] Они попытались избавиться от своих шотландцев, стремясь сделать стандартный английский официальным языком недавно сформированного Союза. [23] Многие зажиточные шотландцы начали изучать английский язык благодаря деятельности таких людей, как Томас Шеридан , который в 1761 году прочитал серию лекций по английскому ораторскому искусству . За один раз взимая гинею (около 200 фунтов стерлингов в сегодняшних деньгах [54] ), в них приняли участие более 300 человек, и он стал гражданином города Эдинбурга . После этого некоторые городские интеллектуалы сформировали Избранное общество по содействию чтению и разговорной речи на английском языке в Шотландии . [55] Тем не менее, шотландцы оставались разговорным языком многих сельских равнинных общин и растущего числа городских шотландцев из рабочего класса. [56] В Хайленде сохранялись гэльский язык и культура, и жители низменностей рассматривали регион в целом как «другой».
Хотя Шотландия все чаще перенимала английский язык и более широкие культурные нормы, ее литература приобрела отчетливую национальную идентичность и стала пользоваться международной репутацией. Аллан Рамзи (1686–1758) заложил основы пробуждения интереса к старой шотландской литературе, а также возглавил тенденцию к пасторальной поэзии, помогая развивать строфу Хабби как поэтическую форму . [57] Джеймс Макферсон был первым шотландским поэтом, получившим международную репутацию, утверждая, что нашел стихи, написанные древним бардом Оссианом , он опубликовал переводы, которые приобрели международную популярность, будучи провозглашенными кельтским эквивалентом классического эпоса . «Фингал» , написанный в 1762 году, был быстро переведен на многие европейские языки, и его глубокая оценка природной красоты и меланхолическая нежность обращения с древней легендой сделали больше, чем любое отдельное произведение, для возникновения романтического движения в Европе, и особенно в немецком языке. литература, оказавшая влияние на Гердера и Гете . [58] В конце концов стало ясно, что стихи не были прямым переводом с гэльского языка, а цветочными адаптациями, сделанными в соответствии с эстетическими ожиданиями его аудитории. [59]
Роберт Бернс и Вальтер Скотт находились под сильным влиянием цикла Оссиана. Бернс, эйрширский поэт и автор текстов, широко известен как национальный поэт Шотландии и важная фигура романтического движения. Помимо создания оригинальных композиций, Бернс также собирал народные песни со всей Шотландии, часто пересматривая или адаптируя их. Его стихотворение (и песня) « Auld Lang Syne » часто исполняется в Хогманай (последний день года), а « Scots Wha Hae » долгое время служила неофициальным национальным гимном страны. [60] Скотт начинал как поэт, а также собирал и публиковал шотландские баллады. Его первое прозаическое произведение, «Уэверли» 1814 года, часто называют первым историческим романом . [61] Он начал очень успешную карьеру, которая, вероятно, больше, чем кто-либо другой, помогла определить и популяризировать шотландскую культурную самобытность. [62]
В 1820-х годах, в рамках возрождения романтизма , тартан и килт были приняты членами социальной элиты не только в Шотландии, но и по всей Европе. [63] [64] «Инсценировка» Вальтером Скоттом королевского визита короля Георга IV в Шотландию в 1822 году и ношение королем тартана привели к массовому росту спроса на килты и тартаны, который не мог быть удовлетворен шотландской льняной промышленностью. . В этот период во многом определилось обозначение отдельных клановых тартанов, и они стали главным символом шотландской идентичности. [65] Мода на все шотландское была поддержана королевой Викторией, которая помогла сохранить идентичность Шотландии как туристического курорта и популярность моды на тартан. [64] Эта «тартанность» отождествляла шотландскую идентичность с ранее презираемой или вызывавшей недоверие хайлендской идентичностью и, возможно, была ответом на исчезновение традиционного хайлендского общества, усиление индустриализации и урбанизации. [66]
Романтизация Хайленда и внедрение якобитизма в основную культуру рассматривались как разрядка потенциальной угрозы Союзу с Англией, Ганноверским домом и доминирующим правительством вигов . [67] Во многих странах романтизм сыграл важную роль в возникновении радикальных движений за независимость посредством развития национальной идентичности. Том Нэрн утверждает, что романтизм в Шотландии не развивался так, как это наблюдается в других странах Европы, в результате чего осталась «безродная» интеллигенция, которая переехала в Англию или другое место и, таким образом, не породила культурного национализма, который можно было бы передать зарождающемуся рабочему классу. [68] Грэм Мортон и Линдсей Патерсон утверждают, что отсутствие вмешательства британского государства в гражданское общество означало, что у среднего класса не было причин возражать против союза. [68] Ацуко Итидзё утверждает, что национальную идентичность нельзя приравнивать к движению за независимость. [69] Мортон предполагает, что шотландский национализм существовал, но выражался в терминах «юнионистского национализма». [70]
Со второй половины восемнадцатого века Шотландия была преобразована в процессе промышленной революции , превратившись в один из торговых и промышленных центров Британской империи. [71] Все началось с торговли с колониальной Америкой , сначала табаком, а затем ромом, сахаром и хлопком. [72] [73] Хлопковая промышленность пришла в упадок из-за блокады во время Гражданской войны в США , но к этому времени Шотландия превратилась в центр добычи угля, машиностроения, судостроения и производства локомотивов, причем производство стали в значительной степени заменило производство железа в конец девятнадцатого века. [74] Это привело к быстрой урбанизации в промышленном поясе, который пролегал через всю страну с юго-запада на северо-восток; к 1900 году в четырех промышленно развитых графствах Ланаркшире, Ренфрушире, Данбартоншире и Эйршире проживало 44 процента населения. [75] Это промышленное развитие, хотя оно и принесло рабочие места и богатство, было настолько быстрым, что жилищное строительство, градостроительство и обеспечение общественного здравоохранения не успевали за ним, и какое-то время условия жизни в некоторых городах были плохими. общеизвестно плохой, с перенаселенностью, высокой детской смертностью и ростом заболеваемости туберкулезом. [76] Новые компании привлекли сельских рабочих, а также большое количество иммигрантов из католической Ирландии, изменив религиозный баланс и национальный характер, особенно в городских центрах запада. [77] В таких городах, как Глазго, возникло чувство гражданской гордости, поскольку он расширился и стал «вторым городом Империи», в то время как корпорация реконструировала город и контролировала транспорт, связь и жилье. [78]
Майкл Линч предвидит появление нового британского государства в результате принятия Закона о реформе 1832 года . [79] Это положило начало расширению избирательного права с менее чем 5000 землевладельцев, которое должно было продолжиться с дальнейшими актами в 1868 и 1884 годах . [80] Линч утверждает, что у шотландцев существовали концентрические идентичности, где «новая шотландственность, новая британскость и пересмотренное чувство местной гордости – были скреплены феноменом, большим, чем все они – Великобританией, стабильность которой опиралась на Империя». [78] Линч также утверждает, что три основных института, защищавших самобытность Шотландии – церковь, образование и закон – в этот период находились в упадке. [81]
В конце восемнадцатого и девятнадцатом веках произошла фрагментация Шотландской церкви , созданной в ходе Реформации. Эти расколы были вызваны проблемами правительства и покровительства, но отражали более широкий раскол между евангелистами и Умеренной партией из-за опасений фанатизма со стороны первых и принятия идей Просвещения вторыми. Законное право покровителей-мирян представлять священнослужителей по своему выбору в местные церковные общины приводило к незначительным расколам в церкви. Первое отделение в 1733 году, известное как Первое отделение , привело к созданию ряда сепаратистских церквей. Второе событие в 1761 году привело к основанию независимой Церкви помощи . [82] Набирая силу в эпоху евангелического возрождения в конце восемнадцатого века [83] и после долгих лет борьбы, в 1834 году евангелисты получили контроль над Генеральной Ассамблеей и приняли Закон вето, который позволял общинам отклонять нежелательные «навязчивые» представления. на жизнь покровителей. Последующий «Десятилетний конфликт» юридических и политических споров закончился поражением сторонников невмешательства в гражданских судах. Результатом стал раскол в церкви со стороны некоторых сторонников невторжения во главе с доктором Томасом Чалмерсом, известный как «Великий разрыв 1843 года» . Примерно треть духовенства, в основном выходцы с Севера и Хайленда, образовали отдельную Свободную церковь Шотландии . В конце девятнадцатого века основные дебаты велись между фундаменталистами-кальвинистами и богословскими либералами, отвергавшими буквальное толкование Библии. Это привело к дальнейшему расколу в Свободной церкви, поскольку в 1893 году жесткие кальвинисты откололись и образовали Свободную пресвитерианскую церковь . мораль. Она имела значительный контроль над моральной дисциплиной, школами и системой закона о бедных, но после 1843 года это была церковь меньшинства с ограниченным моральным авторитетом и контролем над бедными и образованием. [84]
В конце девятнадцатого века существующая церковь начала восстанавливаться, приступив к реализации программы строительства церквей, способной конкурировать со Свободной церковью, увеличив количество приходов с 924 в 1843 году до 1437 к 1909 году. [85] Были также шаги к воссоединению, начиная с с объединением некоторых сепаратистских церквей в Объединенную сецессионскую церковь в 1820 году, которая объединилась с Церковью помощи в 1847 году и образовала Объединенную пресвитерианскую церковь , которая, в свою очередь, присоединилась к Свободной церкви в 1900 году. Отмена законодательства о патронаже мирян позволила большая часть Свободной церкви воссоединилась с Шотландской церковью в 1929 году. В результате расколов остались небольшие конфессии, включая Свободных пресвитерианцев , и остаток Свободной церкви с 1900 года. [82]
Промышленная революция и быстрая урбанизация подорвали эффективность шотландской церковно-школьной системы, возникшей после Реформации, создав серьезные пробелы в обеспечении, а религиозные разногласия начали подрывать единство системы. [86] Публикация книги Джорджа Льюиса « Шотландия: полуобразованная нация» в 1834 году положила начало серьезным дебатам о пригодности приходской школьной системы, особенно в быстро расширяющихся городских районах. [81] Осознавая растущую нехватку продовольствия, Кирк в 1824 году создал комитет по образованию. В период с 1824 по 1865 год комитет учредил 214 «сборочных школ» и 120 «сессионных школ», в основном основанных сессиями Кирка в городах и нацеленных на у детей бедняков. [87] Разрушение 1843 года фрагментировало школьную систему Кирка: 408 учителей в школах присоединились к отколовшейся Свободной церкви. К маю 1847 года утверждалось, что новая церковь построила 500 школ, а также два педагогических колледжа и колледж подготовки служителей. [88] Приток большого числа ирландских иммигрантов в девятнадцатом веке привел к созданию католических школ, особенно в городах на западе страны, начиная с Глазго в 1817 году. [89] Система церковных школ теперь была разделена между тремя основные организации: установленный Кирк, Свободная церковь и Католическая церковь. [87] Осознанные проблемы и фрагментация шотландской школьной системы привели к процессу секуляризации, поскольку государство взяло на себя все больший контроль. С 1830 г. государство начало финансировать здания за счет стипендий, затем с 1846 г. оно финансировало школы путем прямого спонсорства. [90] Закон об образовании 1861 года удалил положение, согласно которому шотландские учителя должны были быть членами Шотландской церкви или подписываться на Вестминстерское исповедание . В соответствии с Законом об образовании (Шотландия) 1872 года было создано около 1000 региональных школьных советов , [91] которые взяли на себя школы старых и новых кирков. [92] и советы предприняли крупную программу, в рамках которой было создано большое количество грандиозных, специально построенных школ. [92] Общее управление находилось в руках Шотландского (позже шотландского) Департамента образования в Лондоне. [90]
Союз с Англией означал, что шотландское право воспринималось как все более англизированное. В частности, в первой трети девятнадцатого века произошел ряд реформ в судебной системе и юридических процедурах, которые привели ее в большее соответствие с английской практикой, например суд присяжных по гражданским делам, который был введен в 1814 году . Секретарь 1820-х годов Роберт Пил оправдывал изменения тем, что шотландская система «полностью отличалась от английской практики и довольно противоречила английским чувствам». [93] Новые области государственной политики, которые не были частью шотландского законодательства, в таких областях, как общественное здравоохранение, условия труда, защита инвесторов, были законодательно закреплены британским парламентом, что бросило вызов уникальности шотландской системы. [81] В конце девятнадцатого века коммерческое право увидело растущую ассимиляцию, поскольку шотландское право было заменено все более английскими мерами, такими как Закон о партнерстве 1890 года и Закон о продаже товаров 1893 года . Лорд Роузбери резюмировал опасения по поводу англизации в 1882 году, заявив, что новое законодательство было основано на принципе, что «каждая часть Соединенного Королевства должна быть английской, потому что она является частью Соединенного Королевства». [93]
В отличие от многих частей континентальной Европы, в Шотландии в 1840-х годах не было крупных восстаний, и ранние шаги к национализму, как правило, были направлены на улучшение союза, а не на его отмену. Первой политической организацией с такой националистической повесткой дня была Национальная ассоциация защиты прав Шотландии , созданная в 1853 году. Она подчеркивала недовольство, проводила сравнения с более щедрым обращением с Ирландией и утверждала, что в Вестминстере должно быть больше шотландских депутатов. Привлекая к себе несколько значимых фигур, ассоциация была ликвидирована в 1856 году, [94] но она предоставила повестку дня, разработанную последующими национальными движениями. [79] Негодование по поводу преференциальной сделки, обсуждавшейся для Ирландии во время дебатов о ирландском самоуправлении в конце девятнадцатого века, возродило интерес к конституционной реформе и помогло создать политически значимое шотландское движение за самоуправление. Однако это не было движением, направленным на независимость. Он выступал за передачу шотландского бизнеса в Эдинбург, чтобы сделать Вестминстер более эффективным, и считалось само собой разумеющимся, что союз жизненно важен для прогресса и улучшения Шотландии. Тем временем земледельцы шотландского Хайленда черпали вдохновение в Ирландской земельной лиге , созданной для проведения кампании за земельную реформу в Ирландии и защиты интересов ирландских фермеров-арендаторов. Горцы, в свою очередь, основали Хайлендскую земельную лигу . Усилия по земельной реформе в Хайленде расширились до парламентского крыла движения — Партии Крофтерса . В действительности, в отличие от очень успешной Ирландской парламентской партии , новая политическая партия оказалась недолговечной и вскоре была поглощена Либеральной партией , но не раньше, чем помогла добиться ключевых уступок от либералов, в результате чего права земледельцев стали закреплено в законе. Не все шотландцы видели общее дело с ирландским национализмом — широко популярная Ассоциация шотландских юнионистов , возникшая в 1912 году в результате слияния шотландских консерваторов и либеральных юнионистов , называлась Ирландским союзом 1801 года , в то время как союз между Шотландией и Англией воспринимался как нечто само собой разумеющееся и в основном не подвергается угрозе. [94]
В годы, предшествовавшие Первой мировой войне, Шотландия оказалась на грани децентрализации. Либералы находились у власти в Уайтхолле, во многом поддержанные шотландцами, и они собирались принять законы об ирландском самоуправлении. Гэльская культура находилась на подъеме, и давние споры внутри церкви наконец были урегулированы.
Между 1906 и 1908 годами объем производства судостроительной промышленности Клайда упал на 50 процентов. [95] В то время сталелитейная и машиностроительная отрасли также находились в депрессии. Это были зловещие признаки для экономики, основанной на восьми основных отраслях промышленности (сельское хозяйство, добыча угля, судостроение, машиностроение, текстильная промышленность, строительство, сталелитейная промышленность и рыболовство), на долю которых приходилось 60 процентов промышленного производства Шотландии. Экономика Шотландии, на долю которой приходилось 12,5% производства Великобритании и 10,5% ее населения, составляла значительную часть общей картины Великобритании. Несмотря на экономические трудности, Шотландия участвовала в Первой мировой войне . Первоначально Шотландия с энтузиазмом относилась к войне, когда Шотландия мобилизовала 22 из 157 батальонов, составлявших Британский экспедиционный корпус , но вскоре на первый план вышла обеспокоенность по поводу военной угрозы для экономики-экспортера. Опасения, что война приведет к катастрофическим условиям для промышленных районов и росту безработицы, утихли, когда немецкое наступление на Западном фронте остановилось. В газете Glasgow Herald член парламента Уильям Реберн сказал:
Война фальсифицировала почти все пророчества. Еда должна была стоить огромных денег [sic], безработица была распространена... Революции следовало опасаться. Каковы факты? Рынок грузовых перевозок... сейчас активен и процветает... Цены на продукты питания выросли очень незначительно, и в настоящее время трудность состоит в том, чтобы получить достаточное количество рабочей силы, квалифицированной и неквалифицированной. Мы не только поддерживали наши собственные торговые дела, но и были заняты захватом торговых предприятий наших врагов. [ нужна полная цитата ]
Однако текстильная промышленность сразу же пострадала от 30–40-процентного увеличения расходов на фрахт и страхование. Пострадала и добыча угля, поскольку во время войны исчезли рынки Германии и Прибалтики ; рынок Германии составлял 2,9 миллиона тонн . Призыв привел к снижению эффективности, поскольку оставшиеся горняки были менее квалифицированными, старше или находились в плохом физическом состоянии. Пострадала рыбная промышленность, поскольку основными импортерами сельди были Германия и Россия, а война привела к зачислению большого количества рыбаков в Королевский военно-морской резерв .
От войны выиграли судостроение и производство боеприпасов. Хотя они оказали положительное влияние на занятость, их производство имело ограниченное будущее; Когда в 1918 году закончилась война, закончились и заказы, из-за которых верфи Клайда были заняты. Война нанесла шрам на шотландскую экономику на долгие годы.
Первая мировая война потребовала от шотландцев огромных жертв; В Белой книге Национального военного мемориала потери оцениваются примерно в 100 000 человек. Для пяти процентов мужского населения это почти вдвое превышает средний показатель по Великобритании. Капитал развивающейся военной промышленности двинулся на юг, взяв под контроль большую часть шотландского бизнеса. Английские банки поглотили шотландские банки, а оставшиеся шотландские банки перевели большую часть своих инвестиций в государственные акции или английские предприятия. Согласно газете Glasgow Herald (обычно не поддерживающей национализм), «в ближайшее время коммерческое сообщество будет вздыхать по поводу того, что банкир Уильям Уоллес освободит их от южного гнета». [ нужна полная цитата ]
Война принесла новое запустение Шотландскому нагорью . Леса были вырублены, а смерть и миграция положили конец традиционным отраслям промышленности. Были разработаны планы восстановления территории: лесовосстановление, строительство железных дорог и индустриализация островов по скандинавскому образцу с упором на глубоководный рыболовный промысел. Однако реализация этих планов зависела от дальнейшего экономического процветания Великобритании.
Реорганизация железных дорог имела решающее значение. Недавно созданное Министерство транспорта предложило национализировать железные дороги и создать отдельный автономный шотландский регион. Эта схема сильно нагружала бы шотландские железные дороги, как это наблюдалось в условиях национального контроля во время войны (что привело к повышению уровня технического обслуживания и заработной платы, а также к росту расходов). Шотландская компания будет вынуждена соблюдать стандарты, хотя она будет перевозить чуть более половины грузов английской железной дороги. Кампания, возглавляемая коалицией шотландских депутатов от Лейбористской, Либеральной и Консервативной партий, использовала риторику национализма для обеспечения объединения шотландских и английских железных дорог.
Это был пример того, как национализм можно связать с экономикой; любое экономическое невыгодное положение по сравнению с остальной частью Великобритании может быть использовано политиками для оправдания вмешательства автономной или независимой администрации. [96] Шотландия была близка к голосованию по передаче полномочий до начала Первой мировой войны; хотя экономические проблемы не были новыми, они не были причиной национализма до 1914 года. Государственное вмешательство носило социальный характер с 1832 по 1914 год, когда основными проблемами были социальное обеспечение и система образования. Действия, влияющие на экономику, не считались функциями правительства до 1914 года.
Число избирателей Шотландии увеличилось с 779 012 в 1910 году до 2 205 383 в 1918 году благодаря Закону о народном представительстве 1918 года , который давал право голоса женщинам старше 30 лет и увеличивал число избирателей-мужчин на 50 процентов. [97] Хотя лейбористы включили в свою программу самоуправление, поддержав его двумя пунктами (самоопределение шотландского народа и возвращение Шотландии шотландскому народу), юнионисты получили 32 места в палате общин — по сравнению с семью в 1910 году. Период после Первой мировой войны был периодом беспрецедентной депрессии из-за воздействия войны на экономику.
Экономика Шотландии сильно зависела от международной торговли. Снижение торговли будет означать перегрузку судоходных мощностей и падение прибыли владельцев. Это снова приведет к уменьшению заказов на новые корабли, и этот спад затем распространится на другие отрасли тяжелой промышленности. В 1921 году судостроительная промышленность пострадала от исчезновения военно-морского рынка, избытка продукции верфей США и конфискованных вражеских кораблей.
Шотландии нужно было спланировать выход из неприятностей. В 1930 году лейбористское правительство, хотя это считалось чисто косметическим шагом, поощряло региональные группы промышленного развития, что привело к формированию Шотландского совета национального развития (SNDC). Формирование SNDC позже привело к созданию Шотландского экономического комитета (SEC). Ни один из этих органов не искал лекарства от болезней Шотландии с помощью националистических политических решений, и многие из тех, кто активно участвовал в них, присоединились ко всестороннему осуждению любой формы самоуправления. [98] Однако в то же время секретарь комитета оправдал его существование, заявив: «Несомненно, правда, что национальная экономика Шотландии имеет тенденцию проходить незамеченной в руках Министерства труда и Совета по торговле». Поскольку расширение законодательства требовало большего количества шотландских законов, важность юридических и административных органов в годы между войнами росла. Переезд администрации в Дом Святого Андрея считался важным актом, но, приветствуя переезд в 1937 году, Уолтер Эллиот - тогдашний государственный секретарь - опасался изменений:
«[...] не будут сами по себе решать проблемы, от решения которых зависит общее улучшение социальных и экономических условий в Шотландии [...] именно сознание их существования отражается в, а не в небольших и неважных националистических партии, а в недовольстве и беспокойстве среди умеренных и разумных людей всех взглядов и рангов – недовольстве, выраженном в каждой книге, изданной о Шотландии вот уже несколько лет».
Поскольку правительство начало играть все более интервенционистскую роль в экономике, стало легко защищать националистические средства правовой защиты, чтобы гарантировать, что это отвечает тем, что считается интересами Шотландии. Как и до 1914 года, легкие условия мировой торговли после 1945 года способствовали процветанию шотландской промышленности, а необходимость радикальных политических интервенций была отложена до конца 1950-х годов, когда экономический прогресс Шотландии начал ухудшаться, а судостроительные и машиностроительные компании были вынуждены закрыться. вниз. Но даже если спад в конце 1950-х годов означал возрастающую степень вмешательства со стороны правительства, не было никаких свидетельств каких-либо других политических изменений. Даже исследование экономики Шотландии, проведенное Шотландским советом в 1960 году, было конкретным: «Предложение о создании шотландского парламента [...] предполагает конституционные изменения такого рода, которые ставят его за рамки нашей компетенции, хотя справедливо сказать, что мы не рассматриваем его. как решение».
Хотя период после 1914 года, по-видимому, был посвящен экономическим вопросам и проблемам Шотландии, в десятилетие 1924–1934 годов также зародился шотландский литературный ренессанс.
В конце восемнадцатого и девятнадцатого веков индустриализация охватила Шотландию с огромной скоростью. Скорость индустриализации была такова, что шотландское общество не смогло адекватно адаптироваться к огромным изменениям, которые принесла индустриализация. Шотландская интеллигенция была потрясена ростом шотландской промышленной революции и связанной с ней новой предпринимательской буржуазии. Он был «лишен своей типичной националистической роли. [...] Его обычные услуги не требовались». [99] Эти «услуги» обычно приводят нацию к порогу политической независимости. Так что, действительно, очень известная интеллигенция [ кто? ] Шотландии действовала на совершенно другой сцене, хотя она вообще не была шотландской. [ нужна цитата ] В качестве контраста или, возможно, реакции на это, в конце девятнадцатого века возникла совершенно другая литературная «школа»: Кайлярд .
Наряду с Тартанрией Кайлард стал олицетворением «культурного субнационализма». Литература Кайлярда и яркие символы Тартании укрепили друг друга и стали своего рода заменой национализма. [ нужна цитата ] Местность Кайлярда и мифы о необратимом прошлом Тартании стали представлять собой политически бессильный национализм. [ нужна цитата ]
Одним из первых, кто осознал это «отсутствие зубов», был поэт Хью МакДиармид . Мак-Диармид, одновременно националист и социалист, считал ограниченность шотландской литературы признаком английской гегемонии, поэтому ее необходимо было уничтожить. Он пытался сделать это через свою поэзию и использовал свою собственную переработку старого шотландского языка или «лалланов» ( низменных шотландцев ) в традиции Роберта Бернса вместо шотландского гэльского или стандартного английского языка. [100] «Крестовый поход» МакДиармида привлек других писателей и поэтов, таких как Льюис Грассик Гиббон и Эдвин Мьюир ; но этот литературный ренессанс длился всего около десяти лет.
Исследование, проведенное Шотландским исследованием социальных отношений в 1979 году, показало, что более 95% жителей Шотландии идентифицируют себя как «шотландцы» в той или иной степени, причем более 80% идентифицируют себя как « британцы » в той или иной степени. [101] Когда их заставили выбрать единую национальную идентичность между «шотландцами» и «британцами», 57% идентифицировали себя как шотландцы, а 39% идентифицировали себя как британцы. [101] Британская национальная идентичность в Шотландии резко пошла на спад с 1979 года до наступления передачи власти в 1999 году. В 2000 году, когда были вынуждены выбрать единую национальную идентичность между «шотландцами» и «британцами», 80% идентифицировали себя как шотландцы и только 13 % идентифицировали себя как британцы, однако 60% все еще в некоторой степени идентифицировали себя как британцы. [102] [103]
Опрос, проводимый с 2014 года, показал, что, когда приходится выбирать между «шотландской» и «британской» идентичностью, британская национальная идентичность выросла до 31–36% в Шотландии, а шотландская национальная идентичность упала до 58–62%. [104] Другие национальные идентичности, такие как « европейская » и « английская », оставались в Шотландии довольно статичными с 1999 года и составляли 1–2%. [102]
Среди наиболее часто упоминаемых причин роста шотландской национальной идентичности и одновременного упадка британской национальной идентичности в Шотландии в период 1979–1999 годов - премьерство Маргарет Тэтчер и последовательное премьерство Джона Мейджора в 1979–1997 годах: премьер-министры- консерваторы , занявшие второе место. за Лейбористской партией в Шотландии, тем не менее, выиграл голосование по всей Великобритании и провел непопулярную политику, такую как злополучный подушный налог в Шотландии. [105] [106] Создание автономного шотландского парламента в 1999 году и проведение референдума о независимости Шотландии в 2014 году были признаны факторами, способствующими постепенному росту британской национальной идентичности в Шотландии и снижению шотландской национальной идентичности с тех пор. 1999. [101] [104]
Шотландская национальная партия (или ШНП) — политическая партия Шотландии, которая стремится вывести Шотландию из состава Соединенного Королевства в пользу формирования независимого шотландского государства. Партия находилась на периферии политики Шотландии после потери парламентского округа Мазервелла на всеобщих выборах 1945 года , пока партия не выиграла дополнительные выборы в оплоте лейбористов Гамильтоне в 1967 году. На последующих всеобщих выборах 1970 года партия добилась своего. первое место на парламентских выборах в Великобритании на Западных островах .
В 1970 году у берегов Шотландии были обнаружены большие количества нефти. SNP воспользовалась этим в своей весьма успешной кампании «Это нефть Шотландии»: утверждая, что во время рецессии 1973–75 годов нефть будет принадлежать территориальным границам независимой Шотландии и поможет смягчить последствия экономического спада в Шотландии. Шотландия стала независимой. [107] [108] Партия получила 7 мест и 21,9% голосов на всеобщих выборах в феврале 1974 года и получила 11 мест и 30,4% голосов на всеобщих выборах в октябре 1974 года , прежде чем уступить подавляющее большинство своих мест Лейбористской партии. и консерваторы в 1979 году .
В 1979 году был проведен референдум по передаче полномочий Шотландии, в результате которого была создана автономная шотландская ассамблея, однако референдум не прошел, несмотря на небольшое преимущество стороны передачи полномочий: 52% высказались за передачу полномочий, что является низкой явкой. 32,9% всего шотландского электората не смогли достичь необходимого порога явки в 40%, установленного парламентом Великобритании, чтобы результаты выборов были признаны действительными. [109]
Создание децентрализованного шотландского парламента в 1999 году с тех пор предоставило ШНП платформу для победы на выборах в Шотландии, сформировав правительство меньшинства с 2007 по 2011 год и правительство большинства с 2011 по 2016 год , в течение которых парламент одобрил проведение референдум о независимости Шотландии от Великобритании, который был проведен с согласия правительства Соединенного Королевства. Референдум состоялся 18 сентября 2014 года: 55,3% проголосовали против независимости и 44,7% проголосовали за, при высокой явке в 84,6%.
Подавляющее большинство тех, кто идентифицирует свою национальную идентичность скорее как «британскую», поддерживают Шотландию, оставаясь частью Соединенного Королевства, при этом меньшее большинство тех, кто идентифицирует свою национальную идентичность скорее как «шотландскую», поддерживают независимость Шотландии. [110] Однако многие сторонники независимости также идентифицируют себя как «британцы» в той или иной степени, причем большинство из тех, кто описывает свою национальную идентичность как «более шотландскую, чем британскую», поддерживают независимость Шотландии. [110]
ШНП вернулась к власти в качестве правительства меньшинства в 2016 году . Первый министр Шотландии Никола Стерджен заявила сразу после референдума о членстве Великобритании в ЕС в 2016 году, что второй референдум о независимости Шотландии «весьма вероятен» после того, как Шотландия проголосовала за то, чтобы остаться в составе ЕС, с перевесом в 62% остаются 38%, несмотря на то, что Шотландия проголосовала за то, чтобы остаться в составе ЕС. результат по всей Великобритании составил 52% отпусков, [111] однако впоследствии она отложила эти планы после того, как столкнулась с неудачей на всеобщих выборах 2017 года , когда Шотландская национальная партия потеряла 21 из 56 мест с 2015 года , а ее доля голосов упала с 50,0. % до 36,9%. [112] Однако на всеобщих выборах 2019 года Шотландская национальная партия получила 48 из 59 мест в Шотландии, [113] при этом в манифесте Шотландской национальной партии говорилось: «Это голосование за право Шотландии выбирать свое собственное будущее на новом референдуме о независимости». [114]
Культурные символы Шотландии менялись на протяжении веков, например, первым национальным инструментом была кларсах или кельтская арфа , пока в пятнадцатом веке ее не заменила волынка Грейт-Хайленд . [115] Такие символы, как тартан , килт и волынка, широко, но не повсеместно, нравятся шотландцам; их признание в качестве символов всей Шотландии, особенно в Лоулендах, относится к началу девятнадцатого века. Это была эпоха псевдо-зрелища: визит короля Георга IV в Шотландию, организованный сэром Вальтером Скоттом . Скотт, во многом юнионист и тори , в то же время в своих произведениях был великим популяризатором шотландской мифологии .
Синий фон датируется как минимум 15 веком.www.flaginstitute.org Архивировано 9 ноября 2012 г. в Wayback Machine.