Квинт Гораций Флакк ( классическая латынь : [ˈkʷiːntʊs (h)ɔˈraːtiʊs ˈfɫakːʊs] ; 8 декабря 65 г. до н. э. [1] – неизвестен), широко известный в англоязычном мире как Гораций ( / ˈ h ɒr ɪ s / ), был ведущим Римский лирический поэт времен Августа (также известного как Октавиан). Ритор Квинтилиан считал свои оды чуть ли не единственной латинской лирикой, которую стоит читать: «Иногда он может быть возвышенным, но при этом он полон обаяния и грации, разносторонен в своих образах и удачно смел в выборе слов». [номер 1]
Гораций также создал изящные гекзаметровые стихи ( «Сатиры» и «Послания ») и едкую ямбическую поэзию ( «Эподы »). Гекзаметры - это забавные, но серьезные произведения, дружелюбные по тону, которые побудили древнего сатирика Персия прокомментировать: «пока его друг смеется, Гораций лукаво указывает пальцем на каждую его ошибку; однажды впущенный, он играет на струнах сердца». [номер 2]
Его карьера совпала с важным переходом Рима от республики к империи. Офицер республиканской армии, потерпевший поражение в битве при Филиппах в 42 г. до н.э., он подружился с правой рукой Октавиана по гражданским делам Меценатом и стал представителем нового режима. Для некоторых комментаторов его связь с режимом была хрупким балансом, в котором он сохранял значительную степень независимости (он был «мастером изящного обходного маневра») [2] , но для других он был, по выражению Джона Драйдена , «воспитанный придворный раб». [3] [номер 3]
Горация можно считать первым в мире автобиографом. [4] В своих произведениях он рассказывает нам гораздо больше о себе, своем характере, своем развитии и образе жизни, чем любой другой великий поэт древности. Часть биографического материала, содержащегося в его сочинении, может быть дополнена из краткого, но ценного «Жизнеописания Горация» Светония ( в его «Жизнеописаниях поэтов »). [5]
Он родился 8 декабря 65 г. до н. э. [nb 4] в самнитской общине на юге Италии . [6] Его родной город, Венузия , находился на торговом пути в приграничном регионе между Апулией и Луканией ( Базиликата ). В этом районе говорили на различных диалектах курсива, и это, возможно, обогатило его чувство языка. Он мог быть знаком с греческими словами еще в детстве, а позже высмеивал жаргон смешанного греческого и осканского языка, на котором говорили в соседнем Канузии . [7] Одним из произведений, которые он, вероятно, изучал в школе, была « Одиссия Ливия Андроника », которую преподавали такие учителя, как « Орбилиус », упомянутый в одном из его стихотворений. [8] Ветераны армии могли быть расселены там за счет местных семей, изгнанных Римом в наказание за участие в Социальной войне (91–88 гг. до н.э.) . [9] Такая спонсируемая государством миграция, должно быть, добавила еще больше языкового разнообразия в этот район. Согласно местной традиции, о которой сообщил Гораций, [10] колония римлян или латинян была основана в Венузии после того, как самниты были изгнаны в начале третьего века. В этом случае юный Гораций мог бы чувствовать себя римлянином [11] [12] , хотя есть также указания на то, что он считал себя самнитом или сабеллом по рождению. [13] [14] Итальянцы в современные и древние времена всегда были преданы своим родным городам, даже после успеха в более широком мире, и Гораций не был исключением. Образы его детства и отсылки к ним встречаются во всех его стихах. [15]
Отец Горация, вероятно, был венецианцем, взятым в плен римлянами во время Социальной войны, или, возможно, он происходил от сабинянина, захваченного в Самнитских войнах . В любом случае, он был рабом, по крайней мере, часть своей жизни. Однако он, очевидно, был человеком сильных способностей и сумел обрести свободу и улучшить свое социальное положение. Таким образом, Гораций утверждал, что он свободнорожденный сын преуспевающего «соактера». [16] Термин «соактор» мог обозначать различные роли, такие как сборщик налогов, но его использование Гораций [17] объяснял схолией как ссылку на «соактор argentareus», то есть аукциониста с некоторыми функциями банкира, выплатить продавцу из его собственных средств и позднее взыскать сумму с процентами с покупателя. [18]
Отец потратил небольшое состояние на образование сына и в конце концов сопровождал его в Рим , чтобы следить за его школьным обучением и моральным развитием. Позже поэт воздал ему должное в стихотворении [19] , которое один современный ученый считает лучшим памятником своему отцу, написанным сыном. [nb 5] В стихотворении есть такой отрывок:
Если мой характер испорчен несколькими незначительными недостатками, но в остальном он порядочен и нравственен, если вы можете указать лишь несколько разбросанных недостатков на безупречной поверхности, если никто не может обвинить меня в жадности, похотливости или расточительности , если я проживу добродетельную жизнь, свободную от осквернения (простите на минутку за мое самовосхваление), и если я буду для своих друзей хорошим другом, то мой отец заслуживает всей похвалы... Как сейчас, он заслуживает от меня безмерной благодарности и похвалы. Мне никогда не было бы стыдно за такого отца, и я не чувствую никакой необходимости, как это делают многие люди, извиняться за то, что я сын вольноотпущенника. Сатира 1.6.65–92
О матери он никогда не упоминал в своих стихах и, возможно, мало что знал о ней. Возможно, она тоже была рабыней. [16]
Гораций покинул Рим, возможно, после смерти отца, и продолжил свое формальное образование в Афинах, великом центре обучения в древнем мире, куда он прибыл в девятнадцатилетнем возрасте, поступив в Академию . В основанной Платоном Академии теперь доминировали эпикурейцы и стоики , чьи теории и практики произвели глубокое впечатление на молодого человека из Венезии. [20] Тем временем он общался и бездельничал с элитой римской молодежи, такой как Марк, праздный сын Цицерона , и Помпей, которому он позже адресовал стихотворение. [21] Именно в Афинах он, вероятно, приобрел глубокое знакомство с древней традицией греческой лирической поэзии, которая в то время была в основном прерогативой грамматистов и академических специалистов (доступ к таким материалам был легче в Афинах, чем в Риме, где публика библиотеки еще не были построены Азинием Поллионом и Августом). [22]
Проблемы Рима, последовавшие за убийством Юлия Цезаря, вскоре настигли его. Марк Юний Брут прибыл в Афины в поисках поддержки республиканскому делу. Брута чествовали по всему городу на пышных приемах, и он обязательно посещал академические лекции, одновременно набирая сторонников среди обучающихся там молодых людей, включая Горация. [23] Образованный молодой римлянин мог начать военную службу с высоких чинов, и Гораций был назначен tribunus militum (одним из шести старших офицеров типичного легиона), должность, обычно предназначенная для людей сенаторского или всаднического ранга и которая, кажется, вдохновляла ревность среди его родовитых сообщников. [24] [25] Он изучил основы военной жизни во время марша, особенно в дебрях северной Греции, суровые пейзажи которой стали фоном для некоторых из его более поздних стихов. [26] Именно там в 42 г. до н.э. Октавиан (позже Август ) и его соратник Марк Антоний разгромили республиканские силы в битве при Филиппах . Позже Гораций описал это как день своего позора, когда он бежал без своего щита, [27] но следует сделать поправку на его самоуничижительный юмор. Более того, инцидент позволил ему идентифицировать себя с некоторыми известными поэтами, давно бросившими свои щиты в бою, в частности с его героями Алкеем и Архилохом . Сравнение с последним поэтом является странным: Архилох потерял свой щит в части Фракии недалеко от Филипп и был активно вовлечен в греческую колонизацию Фасоса , где стойкие товарищи Горация в конце концов сдались. [25]
Октавиан предложил своим противникам досрочную амнистию, и Гораций быстро ее принял. По возвращении в Италию он столкнулся с еще одной утратой: поместье его отца в Венузии было одним из многих по всей Италии, конфискованных для поселения ветеранов ( Виргилий примерно в то же время лишился своего поместья на севере). Позже Гораций утверждал, что он дошел до бедности, и это побудило его попробовать свои силы в поэзии. [28] На самом деле денег от стихосложения не было. В лучшем случае это предлагало перспективы на будущее через контакты с другими поэтами и их покровителями среди богатых. [29] Тем временем он получил синекуру scriba questorius , должность государственной службы в эрариуме или казначействе, достаточно прибыльную, чтобы ее могли приобрести даже члены ordo equester , и не очень требовательную по своей рабочей нагрузке, поскольку задачи можно было делегировать. писцам или постоянным клеркам . [30] Примерно в это же время он начал писать свои Сатиры и Эподы .
Он описывает [31] в восторженных тонах загородную виллу, которую его покровитель Меценат подарил ему в письме к своему другу Квинцию:
«Он расположен на гряде холмов, разделенных тенистой долиной, которая расположена так, что солнце, поднимаясь, освещает правую сторону, а спускаясь в своей летающей колеснице, согревает левую. Вам бы понравился климат; и если бы вы были видя мои фруктовые деревья, приносящие румяные кизилы и сливы, мои дубы и илекс, доставляющие пищу моим стадам, и обильную тень хозяину, вы бы сказали: Тарент во всей своей красе приблизился к Риму! достаточно велика, чтобы дать название реке, которую она питает; и сама Эбро не течет через Фракию более прохладным и чистым потоком. Ее воды также полезны для головы и полезны для пищеварения. Эта сладкая и, если вы поверите, меня, очаровательное уединение сохраняет хорошее здоровье в осенние дни».
Остатки виллы Горация расположены на лесистом склоне холма над рекой в Личенце , которая впадает в Аниену и течет в Тиволи.
Эподы относятся к ямбической поэзии . Ямбическая поэзия отличается оскорбительной и нецензурной лексикой; [32] [33] иногда это называют поэзией обвинений . [34] Поэзия обвинения , или поэзия стыда , — это поэзия, написанная для того, чтобы обвинить и пристыдить сограждан, заставив их осознать свои социальные обязательства. В каждом стихотворении обычно есть архетип человека, которого Гораций решает пристыдить или преподать ему урок. Гораций смоделировал эти стихи поэзии Архилоха . Социальные связи в Риме приходили в упадок после разрушения Карфагена немногим более ста лет назад из-за огромного богатства, которое можно было получить путем грабежа и коррупции. [35] Эти социальные беды усугублялись соперничеством между Юлием Цезарем, Марком Антонием и союзниками, такими как Секст Помпей , которые боролись за большую долю добычи. Один современный ученый насчитал дюжину гражданских войн за сто лет до 31 г. до н.э., включая восстание Спартака , произошедшее за восемь лет до рождения Горация. [36] Будучи наследниками эллинистической культуры, Гораций и его собратья-римляне не были хорошо подготовлены к решению этих проблем:
По сути, все проблемы, которые поднимало время, носили социальный характер, и эллинистические мыслители были не в состоянии справиться с ними. Некоторые из них осуждали угнетение бедных со стороны богатых, но не давали никакого практического руководства, хотя, возможно, и надеялись увидеть, что правители, действующие из лучших побуждений, поступят так. Философия скатилась к погружению в себя, к поиску личного удовлетворения, которого можно было достичь путем самоконтроля и сдержанности, без особого внимания к судьбе распадающегося сообщества.
- В. Г. Кирнан [37]
Эллинистическое происхождение Горация ясно видно в его сатирах, хотя этот жанр был уникальным для латинской литературы. Он привнес в него стиль и мировоззрение, соответствующие социальным и этическим проблемам, стоящим перед Римом, но изменил его роль с публичного социального участия на частное размышление. [38] Тем временем он начал интересовать сторонников Октавиана, постепенный процесс, описанный им в одной из его сатир. [19] Путь ему открыл его друг, поэт Вергилий, получивший доступ в привилегированный круг Мецената, помощника Октавиана, после успеха его «Эклогов» . Вскоре последовало представление, и после небольшого перерыва был принят и Гораций. Он описал этот процесс как почетный, основанный на заслугах и взаимном уважении, ведущий в конечном итоге к настоящей дружбе, и есть основания полагать, что его отношения были по-настоящему дружескими не только с Меценатом, но впоследствии и с Августом. [39] С другой стороны, один ученый без сочувствия охарактеризовал поэта как «проницательного и восходящего молодого человека, ищущего главный шанс». [40] Были преимущества с обеих сторон: Гораций получил поощрение и материальную поддержку, политики получили контроль над потенциальным диссидентом. [41] Его республиканские симпатии и его роль в Филиппах, возможно, вызвали у него некоторые угрызения совести по поводу своего нового статуса. Однако большинство римлян считали гражданские войны результатом contentio dignitatis или соперничества между выдающимися семьями города, и он, похоже, тоже считал принципат последней надеждой Рима на столь необходимый мир. [42]
В 37 г. до н. э. Гораций сопровождал Мецената в путешествии в Брундизий , описанном в одном из его стихотворений [43] как ряд забавных происшествий и очаровательных встреч по пути с другими друзьями, такими как Вергилий. На самом деле это путешествие было политическим по своей мотивации: Меценат направлялся для переговоров по Тарентскому договору с Антонием, факт, который Гораций искусно скрывает от читателя (в первой книге сатир в основном избегаются политические вопросы). [41] Гораций, вероятно, также был с Меценатом в одной из морских экспедиций Октавиана против пирата Секста Помпея, которая закончилась катастрофическим штормом у Палинура в 36 г. до н. э., о котором Гораций кратко упомянул, когда он едва не утонул. [44] [nb 6] В его стихах также есть некоторые указания на то, что он был с Меценатом в битве при Акциуме в 31 г. до н.э., где Октавиан победил своего великого соперника Антония. [45] [nb 7] К тому времени Гораций уже получил от Мецената знаменитый подарок своей сабинской фермы , вероятно, вскоре после публикации первой книги сатир . Подарок, включавший доход от пяти арендаторов, возможно, положил конец его карьере в Казначействе или, по крайней мере, позволил ему уделять этому делу меньше времени и сил. [46] Это сигнализировало о его отождествлении с режимом Октавиана, однако во второй книге сатир , которая вскоре последовала, он продолжил аполитическую позицию первой книги. К этому времени он получил статус eques Romanus (римский «кавалерист», «рыцарь») [47] , возможно, в результате своей работы в Казначействе. [48]
Оды 1–3 стали следующим направлением его художественного творчества. Их формы и темы он адаптировал из греческой лирики седьмого и шестого веков до нашей эры. Фрагментированная природа греческого мира позволила его литературным героям свободно выражать себя, а его полуотставка из казначейства в Риме в собственное поместье на Сабинских холмах, возможно, также придало ему в некоторой степени силы [49] , но даже когда его лирика затрагивала в общественных делах они подчеркивали важность частной жизни. [2] Тем не менее, его работа в период 30–27 до н.э. начала показывать его близость к режиму и его чувствительность к его развивающейся идеологии. Например, в Оде 1.2 он восхваляет Октавиана в гиперболах, которые перекликаются с эллинистической придворной поэзией. Имя Август , которое Октавиан принял 27 января до н. э., впервые упоминается в Одах 3.3 и 3.5. В период 27–24 гг. до н. э. политические аллюзии в Одах концентрировались на иностранных войнах в Британии (1,35), Аравии (1,29), Испании (3,8) и Парфии (2,2). Он приветствовал Августа по его возвращению в Рим в 24 г. до н. э. как любимого правителя, от хорошего здоровья которого зависело его собственное счастье (3.14). [50]
Однако общественный прием од 1–3 его разочаровал. Он объяснил отсутствие успеха завистью среди императорских придворных и своей изоляцией от литературных клик. [51] Возможно, именно разочарование заставило его отказаться от этого жанра в пользу стихотворных писем. Свою первую книгу Посланий он адресовал множеству друзей и знакомых в учтивом стиле, отражающем его новый социальный статус рыцаря. Во вступительном стихотворении он выразил более глубокий интерес к моральной философии, чем к поэзии [52] , но, хотя сборник демонстрирует склонность к стоической теории, в нем не обнаруживается никаких устойчивых размышлений об этике. [53] Меценат по-прежнему оставался доминирующим наперсником, но Гораций теперь начал отстаивать свою независимость, учтиво отказываясь от постоянных приглашений посетить своего покровителя. [54] В заключительном стихотворении первой книги Посланий он показал, что ему сорок четыре года, когда он был консулом Лоллия и Лепида, т. е. в 21 г. до н. - вспыльчивый, но легко умиротворяемый». [55] [56]
По словам Светония, создание второй книги Посланий было инициировано Августом, который хотел, чтобы стихотворное послание было адресовано ему самому. На самом деле Август был плодовитым писателем и однажды попросил Горация стать его личным секретарем. Гораций отказался от роли секретаря, но выполнил просьбу императора о стихотворном письме. [57] Письмо Августу, возможно, пришло медленно и было опубликовано, возможно, уже в 11 г. до н.э. В нем, среди прочего, прославлялись военные победы его пасынков, Друза и Тиберия, произошедшие в 15 г. до н.э., однако оно и последующее письмо [58] были в основном посвящены литературной теории и критике. Литературная тема была еще более исследована в Ars Poetica , опубликованном отдельно, но написанном в форме послания и иногда называемом « Посланиями 2.3» (возможно, последнее стихотворение, которое он когда-либо написал). [59] Ему также было поручено написать оду, посвященную победам Друза и Тиберия [60] и одну, которую нужно было петь в храме Аполлона во время Светских игр , давно заброшенного праздника, который Август возродил в соответствии со своей политикой воссоздания древние обычаи ( Carmen Saeculare ).
Светоний записал некоторые сплетни о сексуальной активности Горация в конце жизни, утверждая, что стены его спальни были покрыты непристойными картинами и зеркалами, так что он видел эротику, куда бы он ни посмотрел. [nb 8] Поэт умер в 56 лет, вскоре после своего друга Мецената, возле могилы которого он был похоронен. Оба мужчины завещали свое имущество Августу, и император ожидал этой чести от своих друзей. [61]
Датировка произведений Горация точно не известна, и ученые часто спорят о том, в каком порядке они были впервые «опубликованы». Существуют убедительные аргументы в пользу следующей хронологии: [62]
Гораций сочинял традиционные размеры , заимствованные из архаической Греции , используя гекзаметры в своих сатирах и посланиях и ямбы в своих эподах , причем все из них было относительно легко адаптировать к латинским формам . В его одах использовались более сложные меры, в том числе алкаики и сапфики , которые иногда трудно соответствовали латинской структуре и синтаксису . Несмотря на эти традиционные размеры, он проявил себя как сторонник развития нового и утонченного стиля. На него, в частности, повлияла эллинистическая эстетика краткости, элегантности и блеска, смоделированная в работах Каллимаха . [63]
Как только Гораций, движимый собственным гением и воодушевленный примером Вергилия, Вариуса и, возможно, некоторых других поэтов того же поколения, решил прославиться как поэт, будучи по темпераменту борцом, он захотел сражаться против всякого рода предрассудков, дилетантской неряшливости, мещанства, реакционных тенденций, словом, бороться за новый и благородный тип поэзии, который он и его друзья пытались создать.
- Эдуард Френкель [64]
В современной теории литературы часто проводится различие между непосредственным личным опытом ( Urerlebnis ) и опытом, опосредованным культурными векторами, такими как литература, философия и изобразительное искусство ( Bildungserlebnis ). [65] Однако это различие не имеет большого значения для Горация [ необходима цитация ] , поскольку его личный и литературный опыт связаны друг с другом. Сатира 1.5, например, подробно описывает реальное путешествие Горация с Вергилием и некоторыми другими его литературными друзьями и которое соответствует сатире Луцилия , его предшественника. [66] Однако, в отличие от большей части литературы, вдохновленной эллинизмом, его поэзия не была написана для небольшого круга поклонников и коллег-поэтов, и при этом она не опирается на заумные аллюзии для многих своих эффектов. Хотя оно и было элитарным по своим литературным стандартам, оно было написано для широкой аудитории как публичный вид искусства. [67] Амбивалентность характеризует и его литературную личность, поскольку его представление себя как части небольшого сообщества философски сознательных людей, ищущих истинного душевного спокойствия и избегающих таких пороков, как жадность, было хорошо адаптировано к планам Августа по реформированию общественной морали, развращенной жадность — его личный призыв к умеренности был частью великого послания императора нации. [68]
Гораций обычно следовал примерам поэтов, признанных классиками разных жанров, таких как Архилох в « Эподах» , Луцилий в « Сатирах» и Алкей в « Одах» , позже расширив свои рамки ради разнообразия и потому, что его модели на самом деле не подходили для реалии, с которыми он сталкивается. Архилох и Алкей были аристократическими греками, чья поэзия имела социальную и религиозную функцию, которая была сразу понятна их аудитории, но стала простой выдумкой или литературным мотивом, когда она была перенесена в Рим. Однако хитрость од также является неотъемлемой частью их успеха, поскольку теперь они могут сочетать в себе широкий спектр эмоциональных эффектов, а смесь греческих и римских элементов добавляет ощущение отстраненности и универсальности. [69] Гораций с гордостью заявлял, что внедрил в латынь дух и ямбическую поэзию Архилоха, но (в отличие от Архилоха) никого не преследуя ( Послания 1.19.23–25). Это не было праздным хвастовством. Его «Эподы» были созданы по мотивам стихов греческого поэта как «поэзия обвинений», однако он избегал нацеливаться на реальных козлов отпущения . В то время как Архилох представлял себя серьезным и решительным противником преступников, Гораций стремился к комическим эффектам и принял образ слабого и неэффективного критика своего времени (что символизируется, например, в его капитуляции перед ведьмой Канидией в заключительном эподе). . [70] Он также утверждал, что первым ввел в латынь лирические методы Алкея ( Послания 1.19.32–33), и фактически был первым латинским поэтом, который последовательно использовал алкейские размеры и темы: любовь, политика и симпозиум . Он также подражал другим греческим лирикам, используя технику «девиза», начиная каждую оду с некоторой отсылки к греческому оригиналу, а затем отклоняясь от него. [71]
Поэт-сатирик Луцилий был сыном сенатора, который мог безнаказанно критиковать своих сверстников. Гораций был всего лишь сыном вольноотпущенника, которому приходилось действовать осторожно. [72] Луцилий был ярым патриотом и играл значительную роль в римском самосознании, вызывая расположение своих соотечественников своей резкой откровенностью и явной политикой. Его работы выражали подлинную свободу или libertas . Его стиль включал в себя «метрический вандализм» и рыхлость структуры. Вместо этого Гораций принял уклончивый и ироничный стиль сатиры, высмеивая стандартных персонажей и анонимных целей. Его libertas была частной свободой философского мировоззрения, а не политической или социальной привилегией. [73] Его сатиры относительно легки в использовании размера (по сравнению с жесткими лирическими размерами од ) [ 74], но формальны и строго контролируемы по сравнению со стихами Луцилия, над которым Гораций высмеивал его небрежные стандарты ( Сатиры 1.10.56–61) [nb 15]
Послания можно считать одними из самых новаторских произведений Горация. Ничего подобного не было ни в греческой, ни в римской литературе. Иногда стихи имели некоторое сходство с письмами, в том числе элегическая поэма от Солона до Мимнерма и несколько лирических стихотворений от Пиндара до Гиерона Сиракузского . Луцилий сочинил сатиру в форме письма, а некоторые эпистолярные поэмы были написаны Катуллом и Проперцием . Но никто до Горация никогда не составлял целого собрания стихотворных писем, [75] не говоря уже о письмах, посвященных философским проблемам. Сложный и гибкий стиль, который он разработал в своих сатирах , был адаптирован к более серьезным потребностям этого нового жанра. [76] Такая изысканность стиля не была необычной для Горация. Его мастерство как мастера слова проявляется даже в его самых ранних попытках создания того или иного вида поэзии, но его владение каждым жанром со временем имело тенденцию улучшаться по мере того, как он адаптировал его к своим собственным потребностям. [72] Так, например, общепризнано, что его вторая книга сатир , где человеческая глупость раскрывается через диалог между персонажами, превосходит первую, где он излагает свою этику в монологах. Тем не менее, в первую книгу вошли некоторые из его самых популярных стихов. [77]
На протяжении всей своей поэтической карьеры Гораций разработал ряд взаимосвязанных тем, включая политику, любовь, философию и этику, свою социальную роль, а также саму поэзию. Его «Эподы» и «Сатиры» представляют собой формы «поэзии обвинений», и обе они имеют естественную близость к морализаторству и диатрибам цинизма . Часто это принимает форму аллюзий на творчество и философию Биона Борисфена [nb 16] , но это в такой же степени литературная игра, как и философский расклад.
К тому времени, когда он написал свои «Послания» , он уже критиковал цинизм , а также всю непрактичную и «напыщенную» философию в целом. [№ 17] [78]
Сатиры также включают сильный элемент эпикурейства , с частыми намеками на эпикурейского поэта Лукреция . [nb 18] Так, например, эпикурейское чувство carpe diem является источником вдохновения для неоднократного каламбура Горация над его собственным именем ( Гораций ~ hora ) в Сатирах 2.6. [79] Сатиры также содержат некоторые стоические , перипатетические и платонические ( диалоги ) элементы. Короче говоря, сатиры представляют собой смесь философских программ, расположенных в произвольном порядке — стиль аргументации, типичный для этого жанра . [80]
Оды отражают широкий спектр тем . Со временем он становится более уверенным в своем политическом голосе. [81] Хотя его часто считают чрезмерно интеллектуальным любовником, он гениален в изображении страсти. [82] «Оды» переплетают воедино различные философские направления, при этом намеки и доктринальные утверждения присутствуют примерно в трети Книг од 1–3, от легкомысленных (1.22, 3.28) до торжественных (2.10, 3.2, 3.3). ). Эпикуреизм оказывает доминирующее влияние, характеризуя примерно вдвое больше этих од, чем стоицизм.
Группа од сочетает в себе эти два влияния в напряженных отношениях, например, Оды 1.7, восхваляющие стоическую мужественность и преданность общественному долгу, а также защищающие частные удовольствия среди друзей. В целом отдавая предпочтение эпикурейскому образу жизни, лирик столь же эклектичен, как и поэт-сатирик, и в Одах 2.10 даже предлагает золотую середину Аристотеля как средство от политических проблем Рима. [83]
Многие стихотворения Горация также содержат много размышлений о жанре, лирической традиции и функции поэзии. [84] Оды 4, предположительно составленные по просьбе императора, выводят темы первых трех книг «Од» на новый уровень. Эта книга демонстрирует большую поэтическую уверенность после публичного исполнения его «Carmen saeculare» или «Векового гимна» на публичном фестивале, организованном Августом. В нем Гораций с большей уверенностью обращается напрямую к императору Августу и провозглашает свою власть даровать поэтическое бессмертие тем, кого он восхваляет. Это наименее философский сборник его стихов, за исключением двенадцатой оды, обращенной к мертвому Вергилию, как к живому. В этой оде эпический поэт и лирик соприкасаются со стоицизмом и эпикурейством соответственно, в настроении горько-сладкого пафоса. [85]
Первое стихотворение « Посланий» задает философский тон остальному сборнику: «Итак, я отложил теперь и стихи, и все те прочие игры: Что истинно и что подобает, — это моя забота, это мой вопрос, это вся моя забота. " Его поэтический отказ от поэзии в пользу философии задуман как двусмысленный. Двусмысленность — отличительная черта Посланий . Неизвестно, уважают или критикуют тех, к кому обращается самонасмехающийся поэт-философ. Хотя он и выглядит как эпикурейец , он понимает, что философские предпочтения, как и политический и социальный выбор, являются вопросом личного вкуса. Таким образом, он изображает взлеты и падения философской жизни более реалистично, чем большинство философов. [86]
Восприятие творчества Горация менялось от эпохи к эпохе и заметно менялось даже при его жизни. Оды 1–3 не были хорошо приняты, когда они впервые были «опубликованы» в Риме, однако позже Август заказал церемониальную оду для Столетних игр в 17 г. до н.э., а также поощрял публикацию Оды 4, после чего репутация Горация как главного лирика Рима была обеспечена. Его «Оды» стали наиболее популярными среди всех его стихотворений в древние времена, приобретя статус классики, препятствующей подражанию: ни один другой поэт не создал сопоставимого объема лирики за последующие четыре столетия [87] (хотя это также можно отнести к социальные причины, особенно паразитизм, в который погружалась Италия). [88] В семнадцатом и восемнадцатом веках написание оды стало очень модным в Англии, и большое количество начинающих поэтов подражали Горацию как на английском, так и на латыни. [89]
В стихотворном послании Августу (Послание 2.1) в 12 г. до н.э. Гораций приводил доводы в пользу присвоения классического статуса современным поэтам, включая Вергилия и, очевидно, самого себя. [90] В заключительном стихотворении своей третьей книги «Од» он утверждал, что создал себе памятник более прочный, чем бронза («Exegi Monumentum aere perennius», Carmina 3.30.1). Однако для одного современного ученого личные качества Горация более примечательны, чем монументальность его достижений:
... когда мы слышим его имя, мы на самом деле не думаем о памятнике. Мы скорее думаем о голосе, который различается по тону и звучанию, но всегда узнаваем и который своей несентиментальной человечностью вызывает совершенно особую смесь симпатии и уважения.
— Найл Радд [91]
Однако для таких людей, как Уилфред Оуэн , пострадавших от Первой мировой войны, его поэзия олицетворяла дискредитированные ценности:
Друг мой, ты бы с таким энтузиазмом не рассказал
Детям, жаждущим отчаянной славы,
Старую ложь: Dulce et Decorum est
Pro patria mori. [номер 19]
Тот же самый девиз, Dulce et Decorum est pro patria mori , был адаптирован к идеалу мученичества в лирике ранних христианских поэтов, таких как Пруденций . [92]
Эти предварительные комментарии касаются небольшого примера развития событий в восприятии творчества Горация. Дополнительные события рассматриваются эпоха за эпохой в следующих разделах.
Влияние Горация можно наблюдать в работах его ближайших современников Овидия и Проперция . Его примеру последовал Овидий в создании совершенно естественного стиля выражения в гекзаметровых стихах, а Проперций нахально подражал ему в своей третьей книге элегий. [nb 20] Его Послания предоставили им обоим модель для их собственных стихотворных писем, а также сформировали поэзию Овидия в изгнании. [номер 21]
Его влияние имело извращенный аспект. Как упоминалось ранее, блеск его од , возможно, препятствовал подражанию. И наоборот, они, возможно, создали моду на лирику архаичного греческого поэта Пиндара из-за того, что Гораций пренебрег этим стилем лирики (см. «Влияние и наследие Пиндара »). [93] Жанр ямба, кажется, почти исчез после публикации « Эподов » Горация . « Ибис » Овидия был редкой попыткой создания этой формы, но он был вдохновлен главным образом Каллимахом , а в «Марциале» есть некоторые ямбические элементы, но основное влияние там оказал Катулл . [94] Возрождение общественного интереса к сатирам Луцилия, возможно, было вдохновлено критикой Горация его неотшлифованного стиля. И Гораций, и Луцилий считались хорошими образцами для подражания Персом , который критиковал свои собственные сатиры как лишенные как резкости Люцилия, так и более мягких прикосновений Горация. [nb 22] Едкая сатира Ювенала находилась под влиянием главным образом Луцилия, но Гораций к тому времени был школьным классиком, и Ювенал мог уважительно и окольно называть его « венериновой лампой ». [номер 23]
Статий отдал дань уважения Горацию, сочинив одно стихотворение на сапфическом языке и одно на алкейском размере (стиховые формы, чаще всего связанные с одами ), которые он включил в свой сборник случайных стихов Silvae . Комментарии к лирическим размерам «Од » писали античные учёные , в том числе учёный поэт Цезий Басс . С помощью процесса, называемого derivatio , он изменял установленные метры путем добавления или пропуска слогов - техника, позаимствованная Сенекой Младшим при адаптации горатовских размеров к сцене. [95]
Стихи Горация продолжали оставаться школьными текстами вплоть до поздней античности. Работы, приписываемые Гелениусу Акро и Помпонию Порфирию , являются остатками гораздо более обширного наследия Горация. Порфирий расположил стихи в нехронологическом порядке, начиная с « Од» , из-за их общей популярности и привлекательности для ученых (Оды должны были сохранить это привилегированное положение в средневековой рукописной традиции, а значит, и в современных изданиях). Горация часто вспоминали поэты четвертого века, такие как Авзоний и Клавдиан . Пруденций представил себя христианином Горацием, адаптировавшим горатовские размеры к своей поэзии и придавшим горацианским мотивам христианский тон. [nb 24] С другой стороны, святой Иероним , моделируя бескомпромиссный ответ язычнику Горацию, замечает: « Какая гармония может быть между Христом и Дьяволом? Какое отношение Гораций имеет к Псалтири? » [nb 25] По В начале шестого века Гораций и Пруденций были частью классического наследия, которое боролось за то, чтобы пережить беспорядок того времени. Боэций , последний крупный автор классической латинской литературы, все еще мог черпать вдохновение у Горация, иногда через сенеканскую трагедию. [96] Можно утверждать, что влияние Горация простиралось за пределы поэзии, чтобы возвысить основные темы и ценности раннехристианской эпохи, такие как самодостаточность, внутреннее удовлетворение и мужество. [номер 26]
Классические тексты почти перестали копироваться в период между серединой VI века и эпохой Каролингского возрождения . Работы Горация, вероятно, сохранились всего в двух или трех книгах, импортированных в Северную Европу из Италии. Они стали предшественниками шести дошедших до нас рукописей, датированных девятым веком. Две из этих шести рукописей имеют французское происхождение, одна была создана в Эльзасе , а три других демонстрируют ирландское влияние, но, вероятно, были написаны в континентальных монастырях ( например, в Ломбардии ). [97] Во второй половине девятого века грамотные люди нередко имели непосредственный опыт поэзии Горация. Его влияние на Каролингский Ренессанс можно найти в стихах Хейриха Осерского [nb 27] и в некоторых рукописях, отмеченных невмами , загадочными обозначениями, которые, возможно, помогали запоминанию и обсуждению его лирических размеров. Ода 4.11 неймирована мелодией гимна Иоанну Крестителю Ut queant laxis , составленного сапфическими строфами . Этот гимн позже стал основой системы сольфеджио ( До, ре, ми... ) — ассоциации с западной музыкой, вполне подходящей для такого лирического поэта, как Гораций, хотя язык гимна в основном благоразумен. [98] Лайонс [99] утверждает, что рассматриваемая мелодия была связана с одой Горация задолго до того, как Гвидо д'Ареццо приспособил к ней Ut queant laxis . Однако вряд ли мелодия пережила классические времена, хотя Овидий [100] свидетельствует об использовании Горацием лиры при исполнении своих од.
Немецкий ученый Людвиг Траубе однажды назвал десятый и одиннадцатый века эпохой Горация ( aetas Horatiana ) и поместил ее между aetas Vergiliana восьмого и девятого веков и aetas Ovidiana двенадцатого и тринадцатого веков. Предполагалось, что он отражает доминирующие классические латинские влияния того времени. Такое различие слишком схематично, поскольку Гораций также оказывал существенное влияние и в девятом веке. Траубе слишком много внимания уделял сатирам Горация . [101] Почти все работы Горация нашли поддержку в средневековый период. Фактически средневековые ученые также были виновны в чрезмерном схематизме, связывая разные жанры Горация с разными возрастами человека. Ученый двенадцатого века сформулировал эту теорию: «...Гораций написал четыре разных типа стихов в зависимости от четырех возрастов: оды для мальчиков, Ars Poetica для юношей, сатиры для зрелых мужчин, послания для стариков и стариков. полноценные мужчины». [102] Считалось даже, что Гораций составил свои произведения в том порядке, в котором они были расположены древними учеными. [nb 28] Несмотря на свою наивность, схематизм включал в себя оценку произведений Горация как собрания: Ars Poetica , Сатиры и Послания, по-видимому, находили одобрение, а также Оды . Однако позднее средневековье придало особое значение сатирам и посланиям , которые считались зрелыми произведениями Горация. Данте называл Горация Орацио Сатиро и удостоил его привилегированного положения в первом круге Ада, вместе с Гомером , Овидием и Луканом . [103]
Популярность Горация обнаруживается в большом количестве цитат из всех его произведений, встречающихся почти во всех жанрах средневековой литературы, а также в количестве поэтов, подражающих ему в количественном латинском размере . Самым плодовитым подражателем его од был баварский монах Метелл из Тегернзее, который около 1170 года посвятил свою работу покровителю аббатства Тегернзее , святому Квирину . Он имитировал все лирические размеры Горация, а затем дополнил их имитациями других произведений. метры, использованные Пруденцием и Боэцием, что указывает на то, что разнообразие, впервые смоделированное Горацием, считалось фундаментальным аспектом лирического жанра. Однако содержание его стихов ограничивалось простым благочестием. [104] Среди наиболее успешных подражателей сатир и посланий был другой германский автор, называвший себя Секстом Амарцием, около 1100 года, который составил четыре книги, первые две иллюстрировали пороки, вторая пара - главным образом добродетели. [105]
Петрарка — ключевая фигура в подражании Горацию в акцентных размерах. Его стихотворные письма на латыни были созданы по образцу Посланий , и он написал письмо Горацию в форме оды. Однако он также заимствовал у Горация при сочинении своих итальянских сонетов. Один современный ученый предположил, что авторы, подражавшие Горацию в акцентных ритмах (включая ударную латынь и народные языки), возможно, считали свои работы естественным продолжением метрического разнообразия Горация. [106] Во Франции Гораций и Пиндар были поэтическими моделями для группы народных авторов под названием « Плеяда» , включая, например, Пьера де Ронсара и Иоахима дю Белле . Монтень постоянно и изобретательно использовал цитаты Горация. [107] Народные языки доминировали в Кастилии и Португалии в шестнадцатом веке, где влияние Горация заметно в работах таких авторов, как Гарсиласо де ла Вега , Хуан Боскан , Са де Миранда , Антонио Феррейра и Фрай Луис де Леон , последнее сочинение оды на тему Горация beatus ille ( счастливый человек ). [108] Шестнадцатый век в Западной Европе был также веком переводов (за исключением Германии, где Гораций не переводился на народный язык вплоть до семнадцатого века). Первым английским переводчиком был Томас Дрант , который поместил переводы Иеремии и Горация рядом в «Лекарственной морали» в 1566 году. Это был также год, когда шотландец Джордж Бьюкенен перефразировал Псалмы в горациевском контексте. Бен Джонсон вывел Горация на сцену в 1601 году в «Поэтастере» вместе с другими классическими латинскими авторами, предоставив им все свои стихи для проговаривания в переводе. Роль Горация демонстрирует независимый дух, моральную серьёзность и критическое понимание, которые многие читатели ищут в его стихах. [109]
В семнадцатом и восемнадцатом веках, или в эпоху Просвещения , неоклассическая культура была широко распространена. Английскую литературу середины этого периода называли Августанской . Не всегда легко различить влияние Горация в те века (смешение влияний показано, например, в псевдониме одного поэта, Гораций Ювенал ). [nb 29] Однако меру его влияния можно найти в разнообразии людей, интересующихся его произведениями, как среди читателей, так и среди авторов. [110]
Новые издания его произведений выходили почти ежегодно. Было три новых издания в 1612 году (два в Лейдене , одно во Франкфурте ) и еще раз в 1699 году ( Утрехт , Барселона, Кембридж ). Дешевых изданий было много, но выпускались и прекрасные издания, включая одно, весь текст которого был выгравирован Джоном Пайном на медной пластине . Поэту Джеймсу Томсону принадлежало пять изданий произведений Горация, а у врача Джеймса Дугласа было пятьсот книг с названиями, связанными с Горацием. Горация часто хвалили в периодических изданиях, таких как The Spectator , как признак здравого смысла, умеренности и мужественности, а также как образец морализаторства. [nb 30] Его стихи содержали множество девизов, таких как simplex munditiis (элегантность в простоте), splendide mendax (благородно лживый), sapere aude (осмелиться знать), nunc est bibendum (сейчас время пить), carpe diem (лови момент, возможно, единственный, который все еще широко используется сегодня). [96] Они цитировались даже в таких прозаических работах, как «Трактат о коноплеводстве» Эдмунда Куинси ( 1765). Вымышленный герой Том Джонс с чувством читал свои стихи. [111] Его работы также использовались для оправдания банальных тем, таких как патриотическое послушание, как в английских строках Джеймса Парри из коллекции Оксфордского университета в 1736 году: [112]
Какая дружелюбная Муза научит мои песни
Подражать римскому огню?
Чтобы справедливо воздать хвалу Цезарю,
Нужна смелая горациева лира.
Тексты в стиле Горация становились все более типичными для сборников стихов Оксфорда и Кембриджа того периода, большинство из них были на латыни, но некоторые похожи на предыдущую оду на английском языке. В таком сборнике впервые появилась «Ликида » Джона Мильтона . В нем мало отголосков Горация [nb 31] , однако связь Мильтона с Горацием сохранялась на всю жизнь. Он составил спорную версию Оды 1.5, а «Потерянный рай» включает отсылки к «римским» одам 3.1–6 Горация (например, Книга 7 начинается с отголосков Оды 3.4). [113] Тем не менее, лирика Горация могла вдохновить как распутников, так и моралистов, а неолатынь иногда служила своего рода скрытой завесой для рискованного. Так, например, Бенджамин Лавлинг написал каталог проституток Друри-Лейн и Ковент-Гарден в сапфических строфах и восхваление умирающей женщины «непристойной памяти». [114] Некоторые латинские подражания Горацию были политически подрывными, например, брачная ода Энтони Олсопа , которая включала сплоченный клич в поддержку дела якобитов . С другой стороны, Эндрю Марвелл черпал вдохновение из «Од 1.37» Горация, чтобы сочинить свой английский шедевр « Горацианская ода по возвращении Кромвеля из Ирландии» , в которой тонко нюансированные размышления о казни Карла I перекликаются с двусмысленной реакцией Горация на смерть Клеопатры (ода Марвелла была запрещена, несмотря на свою тонкость, и начала широко публиковаться только в 1776 году). Сэмюэл Джонсон получил особое удовольствие от чтения «Од» . [nb 32] Александр Поуп написал прямые подражания Горацию (опубликованные вместе с оригинальным латинским текстом), а также повторил его в « Очерках» и «Похищении локона» . В своем переводе « Илиады » он даже выступил как «полностью Гораций Гомер» . [115] Гораций также обращался к поэтам-женщинам, таким как Анна Сьюард ( Оригинальные сонеты на различные темы и перефразированные оды Горация , 1799) и Элизабет Толлет , которая сочинила латинскую оду в сапфическом размере, чтобы отпраздновать возвращение своего брата из-за границы, с чай и кофе заменили вино в симпатической обстановке Горация:
.jpg/1280px-Horace_18th-19th_century_engraving_(cropped).jpg)
« Ars Poetica» Горация по своему влиянию на теорию и критику литературы уступает только « Поэтике» Аристотеля. Мильтон рекомендовал обе работы в своем трактате «Об образовании» . Однако Сатиры и Послания Горация также оказали огромное влияние, оказав влияние на теоретиков и критиков, таких как Джон Драйден . [119] Велись серьезные споры по поводу ценности различных лирических форм для современных поэтов, представленных, с одной стороны, четырехстишными строфами, знакомыми по Сапфическим и Алкаическим одам Горация , а с другой - свободно структурированным пиндарикам , связанным с с одами Пиндара . Переводы иногда вовлекали ученых в дилеммы цензуры. Таким образом, Кристофер Смарт полностью исключил Оды 4.10 и перенумеровал оставшиеся оды. Он также удалил концовку Оды 4.1. Томас Крич напечатал Эподы 8 и 12 на оригинальном латинском языке, но исключил их английские переводы. Филипп Фрэнсис исключил для тех же двух эподов английский и латынь, и пробел в нумерации был единственным указанием на то, что что-то не так. Французские издания Горация пользовались влиянием в Англии, и их тоже регулярно пропагандировали .
У большинства европейских народов были свои «Горации»: так, например, Фридриха фон Хагедорна называли «Немецким Горацием» , а Мацея Казимежа Сарбевского — «Польским Горацием» (последнему очень подражали английские поэты, такие как Генри Воган и Авраам Коули ). Папа Урбан VIII много писал горацианскими размерами, включая оду подагре. [120]
Гораций играл центральную роль в образовании англоязычной элиты вплоть до 1960-х годов. [121] Педантичный акцент на формальных аспектах изучения языка в ущерб литературной оценке, возможно, сделал его непопулярным в некоторых кругах, [122] но это также подтвердило его влияние - напряженность в его восприятии, которая лежит в основе знаменитых строк Байрона . из Чайльд-Гарольда (Песнь iv, 77): [123]
Тогда прощай, Гораций, которого я так ненавидела
Не за твои недостатки, а за мои; это проклятие
Понимать, не чувствовать твоего лирического потока,
Понимать, но никогда не любить твои стихи.
Зрелая поэзия Уильяма Вордсворта , включая предисловие к «Лирическим балладам» , обнаруживает влияние Горация в его отказе от ложного орнамента [124] и однажды он выразил «желание / встретить тень Горация...». [nb 33] Джон Китс повторил начало « Эпода 14» Горация во вступительных строках « Оды соловью» . [номер 34]
Римский поэт был представлен в девятнадцатом веке как почетный английский джентльмен. Уильям Теккерей создал версию Оды 1.38, в которой «мальчик» Горация стал «Люси», а Джерард Мэнли Хопкинс невинно перевел мальчика как «ребенок». Гораций был переведен сэром Теодором Мартином (биографом принца Альберта ), но без некоторых неджентльменских стихов, таких как эротические оды 1.25 и эподы 8 и 12. Эдвард Бульвер-Литтон сделал популярный перевод, а Уильям Гладстон также написал переводы в свои последние дни в качестве перевода. Премьер-министр. [125]
« Рубайят Омара Хайяма » Эдварда Фитцджеральда , хотя формально и происходит от персидского рубаи , тем не менее демонстрирует сильное горацианское влияние, поскольку, как заметил один современный учёный, « ...катрены неизбежно напоминают строфы «Од» , как это делает повествующее первое лицо уставшего от мира, стареющего эпикурейца Омара, смешивающего сочувственные увещевания и «carpe diem» с великолепным морализаторством и нигилизмом «memento mori» . [nb 35] Мэтью Арнольд советовал другу в стихах не беспокоиться о политике, отголосок Оды 2.11, но позже стал критиковать неадекватность Горация по отношению к греческим поэтам как образцам викторианских добродетелей, отмечая: « Если бы человеческая жизнь была полной без веры, без энтузиазма, без энергии, Гораций... ... было бы идеальным интерпретатором человеческой жизни » . [nb 36] А. Е. Хаусман считал Оды 4.7 в архилоховых куплетах самым прекрасным стихотворением античности [127] , и все же он в целом разделял склонность Горация к четверостишиям, легко адаптируясь к своему собственному элегическому и меланхолическому стилю. [128] Самое известное стихотворение Эрнеста Доусона взяло свое название и имя героини из строки Оды 4.1, Non sum qualis eram boae sub regno Cynarae , а также мотив ностальгии по прежнему пламени. Киплинг написал знаменитую пародию на « Оды» , высмеивая их стилистические особенности и особенно необычный синтаксис, но он также использовал римский патриотизм Горация в качестве акцента для британского империализма, как в рассказе « Регул» в школьном сборнике «Сталки и Ко» , который он основал. по Одесам 3.5. [129] Знаменитое стихотворение Уилфреда Оуэна, процитированное выше, включало текст Горация, ставящий под сомнение патриотизм, игнорируя при этом правила латинского скандирования. Однако в период войны было мало других отголосков Горация, возможно, потому, что война на самом деле не является основной темой творчества Горация. [130] Испанский поэт Микель Коста-и-Льобера опубликовал свой знаменитый сборник стихов « Горациан». , таким образом, он посвящен латинскому поэту Горацию и использует сапфику, алкаику и подобные типы строф. [131]
И У. Х. Оден , и Луи Макнис начали свою карьеру как учителя классики, и оба как поэты отреагировали на влияние Горация. Оден, например, напомнил хрупкий мир 1930-х годов, перекликаясь с одами 2.11.1–4, где Гораций советует другу не позволять беспокойству о пограничных войнах мешать текущим удовольствиям.
И, милая, не хочешь знать,
Куда Польша натягивает свой восточный лук,
Какое насилие совершается;
Не спрашивайте, какой сомнительный поступок допускает
Нашу свободу в этом английском доме,
Наши пикники под солнцем. [номер 37]
Американский поэт Роберт Фрост повторил сатиры Горация в разговорной и сентенциозной идиоме некоторых из его длинных стихотворений, таких как «Урок на сегодняшний день» (1941), а также в его мягкой защите жизни на ферме, как в « Хила Брук» (1916). , напоминающий фоны Бандусии Горация в Оде 3.13. Сейчас, в начале третьего тысячелетия, поэты все еще впитывают и переконфигурируют влияние Горация, иногда в переводе (например, англо-американское издание од тридцати шести поэтов 2002 года ) [nb 38] , а иногда в качестве вдохновения. за свои собственные произведения (например, сборник од новозеландского поэта 2003 года). [номер 39]
Эподы Горация в современную эпоху по большей части игнорировались, за исключением тех, которые имели политические ассоциации, имеющие историческое значение. Непристойные качества некоторых стихотворений оттолкнули даже ученых [nb 40], однако в последнее время лучшее понимание природы ямбической поэзии привело к переоценке всего сборника . [132] [133] Переоценка Эподов также появляется в творческих адаптациях недавних поэтов (например, в сборнике стихов 2004 года, который переносит древний контекст в промышленный город 1950-х годов). [номер 41]
В учебниках Оксфордского курса латыни жизнь Горация используется для иллюстрации жизни среднего римлянина в период от поздней республики до ранней Империи . [134] Горация сыграл Норман Шелли в мини-сериале 1976 года «Я, Клавдий» .
{{cite book}}: CS1 maint: несколько имен: список авторов ( ссылка )
Определения из Викисловаря
СМИ из палаты общин
Цитаты из Wikiquote
Тексты из Wikisource
Данные из Викиданных