.svg/1280px-Germany_in_Europe_(-rivers_-mini_map).svg.png)
Объединение Германии ( нем . Deutsche Wiedervereinigung ) — процесс восстановления Германии как единого суверенного государства , который проходил с 9 ноября 1989 года по 15 марта 1991 года. «Договор об объединении» вступил в силу 3 октября 1990 года, распустив Германскую Демократическую Республику (ГДР; ‹см. Tfd› нем. Deutsche Demokratische Republik , DDR или Восточная Германия) и объединив её недавно воссозданные составляющие федеративные земли в Федеративную Республику Германия (ФРГ; ‹см. Tfd› нем. Bundesrepublik Deutschland , BRD или Западная Германия), чтобы сформировать современную Германию . Эта дата была выбрана в качестве традиционного Дня германского единства ( Tag der deutschen Einheit ) и с тех пор отмечается в Германии ежегодно с 1991 года как национальный праздник . [1] В рамках воссоединения Восточный и Западный Берлин также были де-факто объединены в один город, который в конечном итоге стал столицей Германии.
Правительство Восточной Германии, в котором доминировала Социалистическая единая партия Германии (СЕПГ) ( коммунистическая партия ), начало давать сбои 2 мая 1989 года, когда снятие пограничного забора Венгрии с Австрией открыло дыру в железном занавесе . Граница по-прежнему тщательно охранялась, но Панъевропейский пикник и нерешительная реакция правителей Восточного блока привели в движение необратимое движение. [2] [3] Это привело к исходу тысяч восточных немцев, бежавших в Западную Германию через Венгрию . Мирная революция , часть международных революций 1989 года , включая серию протестов граждан Восточной Германии, привела к падению Берлинской стены 9 ноября 1989 года и первым свободным выборам в ГДР позднее 18 марта 1990 года, а затем к переговорам между двумя странами, которые завершились Договором об объединении. [1] Другие переговоры между двумя Германиями и четырьмя оккупационными державами в Германии привели к заключению так называемого «Договора два плюс четыре» ( Договора об окончательном урегулировании в отношении Германии ), предоставившего 15 марта 1991 года полный суверенитет воссоединенному немецкому государству, обе части которого ранее были связаны рядом ограничений, вытекающих из их статуса зон оккупации после Второй мировой войны , хотя только 31 августа 1994 года последние российские оккупационные войска покинули Германию.
После окончания Второй мировой войны в Европе старый Германский Рейх был упразднен, и Германия была разделена четырьмя странами-союзниками. Мирного договора не было. Возникло два государства. Американская, британская и французская зоны объединились, чтобы сформировать ФРГ, т. е. Западную Германию, 23 мая 1949 года. ГДР, т. е. Восточную Германию, была создана в октябре 1949 года. Западногерманское государство вступило в НАТО в 1955 году. В 1990 году продолжали сохраняться различные мнения о том, можно ли сказать, что воссоединенная Германия представляет собой «Германию в целом» [b] для этой цели. В контексте успешных и международных революций 1989 года против коммунистических государств, включая ГДР; 12 сентября 1990 года в соответствии с Договором «Два плюс четыре» с четырьмя союзниками Восточная и Западная Германия взяли на себя обязательство придерживаться принципа, согласно которому их совместная граница до 1990 года составляла всю территорию, на которую могло претендовать правительство Германии, и, следовательно, за пределами этой границы не было никаких других земель, которые были бы частями Германии в целом и были оккупированы. Восточная Германия восстановила федеративные земли на своей территории и впоследствии распалась 3 октября 1990 года ; также в тот же день была образована современная Германия , когда новые земли присоединились к ФРГ, а Восточный и Западный Берлин были объединены в один город.
Воссоединенное государство не является государством-правопреемником , а расширенным продолжением западногерманского государства 1949–1990 годов. Расширенная Федеративная Республика Германия сохранила западногерманские места в руководящих органах Европейского экономического сообщества (ЕС) (позднее Европейский союз /ЕС) и в международных организациях, включая Организацию Североатлантического договора (НАТО) и Организацию Объединенных Наций (ООН), отказавшись при этом от членства в Варшавском договоре (ВД) и других международных организациях, к которым принадлежала Восточная Германия.
Термин «воссоединение Германии» был дан процессу присоединения Германской Демократической Республики к Федеративной Республике Германии с полным немецким суверенитетом из четырех оккупированных союзниками стран, чтобы отличить его от процесса объединения большинства немецких государств в Германскую империю (Германский рейх) во главе с Королевством Пруссия , который имел место с 18 августа 1866 года по 18 января 1871 года; 3 октября 1990 года было днем, когда Германия снова стала единым национальным государством . Однако по политическим и дипломатическим причинам западногерманские политики тщательно избегали термина « воссоединение » в преддверии того, что немцы часто называют Die Wende (примерно: «поворотный момент»). Договор 1990 года определяет официальный термин как ‹См. Tfd› Deutsche Einheit («Немецкое единство»); [1] это обычно используется в Германии.
После 1990 года термин ‹See Tfd› die Wende стал более распространённым. Термин обычно относится к событиям (в основном в Восточной Европе), которые привели к фактическому воссоединению, и вольно переводится как «поворотный момент». Антикоммунистические активисты из Восточной Германии отвергли термин ‹See Tfd› Wende , поскольку он был введён генеральным секретарём СЕПГ Эгоном Кренцем . [4]
Некоторые люди заявили, что воссоединение можно классифицировать как аннексию ГДР ФРГ. [5] [6] [7] [8] [9] [10] [11] Ученый Нед Ричардсон-Литтл из Эрфуртского университета отметил, что терминология аннексии может быть интерпретирована с учетом предыстории всего политического спектра. [12] В 2015 году было сделано российское предложение, классифицирующее это как аннексию. Михаил Горбачев назвал это «чепухой». [13] [14] В 2010 году Маттиас Платцек назвал воссоединение «аншлюсом » . [15]
5 июня 1945 года Берлинской декларацией было подтверждено поражение нацистской Германии / Германского рейха во Второй мировой войне , и Германский рейх был де-юре упразднен, а Германия была оккупирована четырьмя странами, представлявшими победивших союзников, подписавших соглашение (США, Великобритания, Франция и СССР); декларация также сформировала Союзный контрольный совет (СКС) из этих 4 стран, управлявших Германией [16] [17] , и подтвердила границы Германии до присоединения Австрии . С Потсдамским соглашением на Потсдамской конференции между тремя основными союзниками, победившими европейскую ось (США, Великобритания и СССР) 2 августа 1945 года Германия была разделена союзниками на оккупационные зоны, каждая из которых находилась под военным правительством либо Соединенных Штатов (США), либо Соединенного Королевства (Великобритания), либо Франции , либо Советского Союза (СССР). Соглашение также изменило границу Германии, поскольку страна фактически потеряла свои территории к востоку от линии Одера-Нейсе в пользу Польши и Советского Союза (в основном для Польши, поскольку восточные территории бывшей Польши были аннексированы СССР), решение Германии о границе было принято под давлением диктатора Сталина из Советского Союза. Во время и после войны многие этнические немцы, проживавшие на традиционно немецких землях в Центральной и Восточной Европе , включая территории к востоку от линии Одера-Нейсе, бежали и были высланы на немецкую послевоенную и австрийскую территорию. Саар, область во французской оккупационной зоне , была отделена от Германии, когда ее собственная конституция вступила в силу, и стала французским протекторатом 17 декабря 1947 года. [18]
Среди союзников геополитическая напряженность между Советским Союзом и западными союзниками в оккупированной Германии как часть их напряженности в мире привела к фактическому выходу Советов из АКК 20 марта 1948 года (четыре оккупирующие страны восстановили действие АКК в 1971 году) и блокаде Западного Берлина (после введения новой валюты в Западной Германии 20 июня того же года) с 20 июня 1948 года по 12 мая 1949 года, хотя позднее СССР не смог заставить трех западных союзников уйти из Западного Берлина, как они хотели; следовательно, создание нового германского государства стало невозможным. Федеративная Республика Германия или «Западная Германия», либеральная демократия , была создана в зонах США , Великобритании и Франции 23 мая 1949 года. Западная Германия была де-юре создана в Тризоне, оккупированной тремя западными союзниками и образованной 1 августа 1948 года. Ее предшественником была Бизона, образованная зонами США и Великобритании 1 января 1947 года до участия Франции. [19] [20] [21] Тризона не включала Западный Берлин, который также был оккупирован тремя западными союзниками, хотя город был де-факто частью западногерманского государства; Германская Демократическая Республика или «Восточная Германия», коммунистическое государство с плановой и общественной экономикой , объявившее себя не преемником Германского Рейха, а юридически бывшим немецким государством, было создано в советской зоне 7 октября 1949 года, де-юре оно не включало Восточный Берлин, оккупированный Советами, хотя город был де-факто его столицей: высокому идеологическому конфликту между немецкими политиками и социологами в их самоуправляемом обществе Восток-Запад предшествовало влияние высших иностранных оккупантов, однако это действительно стало официальным только с рождением двух стран Германии в контексте международной напряженности периода холодной войны . Столица Западной Германии находилась в Бонне ; однако это считалось лишь временным из-за западногерманской цели Берлина, который был разделен с восточной частью, де-факто управляемой Восточной Германией, Восточная Германия изначально также хотела получить Западный Берлин и сделать объединенный Берлин своей столицей. Западные союзники и Западная Германия отвергли идею Советского Союза о нейтральном воссоединении в 1952 году, в результате чего два немецких правительства продолжали существовать бок о бок. Большая часть границы между двумя Германиямии позднее граница в Берлине была физически укреплена и жестко контролировалась Восточной Германией в 1952 и 1961 годах соответственно. Флаги двух немецких стран изначально были одинаковыми , но в 1959 году Восточная Германия сменила свой флаг . [22] Первоначально правительство Западной Германии не признавало новую и фактическую немецко-польскую границу, ни Восточную Германию, но позже в конечном итоге признало границу в 1972 году (с Варшавским договором 1970 года [23] [24] [25] ), а Восточная Германия в 1973 году (с Основным договором 1972 года [26] ) при применении общей политики примирения с коммунистическими странами на Востоке . Правительство Восточной Германии также поощряло статус двух государств после первоначального отрицания существования западногерманского государства под влиянием советской политики « мирного сосуществования ». Взаимное признание двух Германий проложило путь для того, чтобы обе страны были широко признаны на международном уровне. [c] Две Германии вступили в Организацию Объединенных Наций как два отдельных государства-члена в 1973 году, а Восточная Германия отказалась от своей цели воссоединения со своими соотечественниками на Западе в поправке к конституции в следующем году .
Принцип записан в нашей Конституции – никто не имеет права отказываться от политики, целью которой является окончательное воссоединение Германии. Но в реалистичном взгляде на мир, это цель, для достижения которой могут потребоваться поколения, выходящие за рамки моего собственного .
Михаил Горбачев руководил страной в качестве Генерального секретаря Коммунистической партии Советского Союза с 1985 года, несмотря на то, что Советский Союз переживал период экономической и политической стагнации и, соответственно, уменьшил вмешательство в политику Восточного блока . В 1987 году президент США Рональд Рейган произнес знаменитую речь у Бранденбургских ворот , бросив вызов Генеральному секретарю СССР Михаилу Горбачеву « снести эту стену », которая препятствовала свободе передвижения в Берлине. Стена была символом политического и экономического разделения между Востоком и Западом, разделения, которое Черчилль называл « железным занавесом ». В 1988 году Горбачев объявил, что Советский Союз откажется от доктрины Брежнева и позволит странам Восточной Европы свободно определять свои собственные внутренние дела. [28] В начале 1989 года, в новую эру советской политики гласности (открытости) и перестройки (экономической реструктуризации), и продолженную Горбачевым, в Польше укрепилось движение «Солидарность» . Вдохновленная другими образами смелого неповиновения , волна революций прокатилась по всему Восточному блоку в том же году. В мае 1989 года Венгрия сняла свое пограничное ограждение. Однако демонтаж старых венгерских пограничных сооружений не открыл границы, и прежний строгий контроль не был снят, и изоляция железным занавесом все еще сохранялась на всем протяжении. Открытие пограничных ворот между Австрией и Венгрией на Панъевропейском пикнике 19 августа 1989 года затем привело в движение мирную цепную реакцию, в конце которой ГДР больше не существовала, а Восточный блок распался. [3] [2] Широкая реклама запланированного пикника была сделана плакатами и листовками среди отдыхающих из ГДР в Венгрии. Австрийское отделение Панъевропейского союза , которое тогда возглавлял Карл фон Габсбург , распространило тысячи брошюр, приглашающих их на пикник недалеко от границы в Шопроне. Это было самое крупное движение побега из Восточной Германии с момента возведения Берлинской стены в 1961 году. После пикника, идея которого была основана на идее отца Карла Отто фон Габсбурга , чтобы проверить реакцию СССР и Михаила Горбачева,на открытие границы десятки тысяч информированных СМИ восточных немцев отправились в Венгрию. [29] Реакция СМИ Эриха Хонеккера в «Daily Mirror» от 19 августа 1989 года показала общественности на Востоке и Западе, что произошла потеря власти восточноевропейскими коммунистическими правителями в их собственной сфере власти, и что они больше не были дизайнерами того, что происходило: «Габсбург распространял листовки далеко в Польше , в которых отдыхающие из Восточной Германии приглашались на пикник. Когда они приезжали на пикник, им давали подарки, еду и немецкие марки, а затем их убеждали приехать на Запад». В частности, Габсбург и венгерский государственный министр Имре Пожгай изучали , даст ли Москва советским войскам, дислоцированным в Венгрии, команду на вмешательство. [30] Но, с массовым исходом на Панъевропейском пикнике, последующим нерешительным поведением Социалистической единой партии Восточной Германии и невмешательством Советского Союза, плотины были разрушены. Таким образом, скоба Восточного блока была сломана. [31]
Десятки тысяч восточных немцев, информированных средствами массовой информации, теперь направились в Венгрию, которая больше не была готова держать свои границы полностью закрытыми или заставлять свои пограничные войска применять силу оружия. К концу сентября 1989 года более 30 000 граждан Восточной Германии бежали на Запад, прежде чем ГДР запретила поездки в Венгрию, оставив Чехословакию единственным соседним государством, куда восточные немцы могли бежать. [32] [33]
Даже тогда многие люди внутри и за пределами Германии все еще верили, что реальное воссоединение двух стран никогда не произойдет в обозримом будущем. [34] Поворотный момент в Германии, названный Die Wende , был отмечен « мирной революцией », приведшей к падению Берлинской стены в ночь на 9 ноября 1989 года, после чего Восточная и Западная Германия вступили в переговоры о ликвидации разделения, навязанного немцам более четырех десятилетий назад.
28 ноября 1989 года — через две недели после падения Берлинской стены — канцлер Западной Германии Гельмут Коль объявил о программе из 10 пунктов, призывающей обе Германии расширить сотрудничество с целью возможного воссоединения. [35]
Первоначально никаких сроков не предлагалось. Однако события быстро достигли апогея в начале 1990 года. Во-первых, в марте Партия демократического социализма — бывшая Социалистическая единая партия Германии — потерпела сокрушительное поражение на первых свободных выборах в Восточной Германии . Была сформирована большая коалиция под руководством Лотара де Мезьера , лидера восточногерманского крыла Христианско-демократического союза Коля , на платформе скорейшего воссоединения. Во-вторых, экономика и инфраструктура Восточной Германии претерпели быстрый и почти полный крах. Хотя Восточная Германия долгое время считалась страной с самой крепкой экономикой в советском блоке, устранение коммунистической гегемонии выявило шаткие основы этой системы. Восточногерманская марка была практически бесполезна за пределами Восточной Германии в течение некоторого времени до событий 1989–1990 годов, а крах восточногерманской экономики еще больше усугубил проблему.
Немедленно начались обсуждения экстренного слияния немецких экономик. 18 мая 1990 года два немецких государства подписали договор о валютном, экономическом и социальном союзе. Этот договор называется Vertrag über die Schaffung einer Währungs-, Wirtschafts- und Sozialunion zwischen der Deutschen Demokratischen Republik und der Bundesrepublik Deutschland («Договор об установлении валютного, экономического и социального союза между Германской Демократической Республикой и Федеративной Республикой Германия»); [36] он вступил в силу 1 июля 1990 года, и западногерманская немецкая марка заменила восточногерманскую марку в качестве официальной валюты Восточной Германии. Немецкая марка имела очень высокую репутацию среди восточных немцев и считалась стабильной. [37] В то время как ГДР передала свой финансовый политический суверенитет Западной Германии, Запад начал предоставлять субсидии для бюджета ГДР и системы социального обеспечения . [38] В то же время в ГДР вступили в силу многие западногерманские законы. Это создало подходящую основу для политического союза , сократив огромный разрыв между двумя существующими политическими, социальными и экономическими системами. [38]
Народная палата , парламент Восточной Германии, 23 августа 1990 года приняла резолюцию, объявляющую о присоединении ( ‹См. Tfd› Beitritt ) Германской Демократической Республики к Федеративной Республике Германии и о расширении сферы применения Основного закона Федеративной Республики на территорию Восточной Германии, как это разрешено статьей 23 Основного закона Западной Германии, вступающую в силу 3 октября 1990 года. [39] [40] [41] Эта Декларация о присоединении ( ‹См. Tfd› Beitrittserklärung ) была официально представлена президентом Народной палаты Сабиной Бергманн-Поль президенту Бундестага Западной Германии Рите Зюссмут в письме от 25 августа 1990 года. [41] Таким образом, формально процедура воссоединения путем присоединения Восточной Германии к Западной Германии, и о принятии Восточной Германией Основного закона, уже действовавшего в Западной Германии, было инициировано как одностороннее суверенное решение Восточной Германии, как это допускалось положениями статьи 23 Основного закона Западной Германии в его тогдашней редакции.
Вслед за этой резолюцией о присоединении «Договор о воссоединении Германии», [42] [43] [44] обычно известный в Германии как « ‹See Tfd› Einigungsvertrag » (Договор об объединении) или « ‹See Tfd› Wiedervereinigungsvertrag » (Договор о воссоединении), переговоры по которому велись между двумя немецкими государствами с 2 июля 1990 года, был подписан представителями двух правительств 31 августа 1990 года. Этот Договор, официально названный ‹See Tfd› Vertrag zwischen der Bundesrepublik Deutschland und der Deutschen Demokratischen Republik über die Herstellung der Einheit Deutschlands (Договор между Федеративной Республикой Германия и Германской Демократической Республикой об установлении германского единства), был одобрен подавляющим большинством голосов в законодательных палатах обе страны 20 сентября 1990 года (442–47 в западногерманском бундестаге и 299–80 в восточногерманской народной палате). [45] Договор был принят западногерманским бундесратом на следующий день, 21 сентября 1990 года. Поправки к Основному закону Федеративной Республики, предусмотренные в Договоре об объединении или необходимые для его реализации, были приняты Федеральным законом от 23 сентября 1990 года, который ввел в действие включение Договора в качестве части законодательства Федеративной Республики Германии. Упомянутый Федеральный статут, содержащий полный текст Договора и его Протоколов в качестве приложения, был опубликован в ‹См. Tfd› Bundesgesetzblatt (официальном журнале для публикации законов Федеративной Республики) 28 сентября 1990 года. [46] В Германской Демократической Республике конституционный закон ( ‹См. Tfd› Verfassungsgesetz ), вводящий Договор в действие, был также опубликован 28 сентября 1990 года. [41] С принятием Договора в качестве части своей Конституции Восточная Германия законодательно закрепила свою собственную отмену как отдельного государства.
Согласно статье 45 Договора, [47] он вступил в силу в соответствии с международным правом 29 сентября 1990 года после обмена уведомлениями относительно завершения соответствующих внутренних конституционных требований для принятия договора как в Восточной Германии, так и в Западной Германии. С этим последним шагом и в соответствии со статьей 1 Договора, а также в соответствии с Декларацией о присоединении Восточной Германии, представленной Федеративной Республике, Германия была официально воссоединена в 00:00 по центральноевропейскому летнему времени 3 октября 1990 года. Восточная Германия присоединилась к Федеративной Республике как пять ‹См. Tfd› земель (штатов) Бранденбург , Мекленбург-Передняя Померания , Саксония , Саксония-Анхальт и Тюрингия . Эти земли были пятью первоначальными землями Восточной Германии, но были упразднены в 1952 году в пользу централизованной системы. В рамках договора от 18 мая пять восточногерманских государств были воссозданы 23 августа. Восточный Берлин , столица Восточной Германии, воссоединился с Западным Берлином , фактической частью Западной Германии, чтобы сформировать город Берлин , который присоединился к Федеративной Республике в качестве третьего города-государства наряду с Бременом и Гамбургом . Берлин формально все еще находился под оккупацией союзников (которая была прекращена только позже, в результате положений Договора « два плюс четыре» ), но административное слияние города и включение его в расширенную Федеративную Республику в качестве ее столицы, вступившее в силу 3 октября 1990 года, было одобрено [ необходимо разъяснение ] четырьмя союзниками и официально одобрено на заключительном заседании Контрольного совета союзников 2 октября 1990 года. На эмоциональной церемонии в полночь 3 октября 1990 года черно-красно-золотой флаг Западной Германии — теперь флаг объединенной Германии — был поднят над Бранденбургскими воротами , ознаменовав момент воссоединения Германии.
Выбранный процесс был одним из двух вариантов, изложенных в конституции Западной Германии ( ‹See Tfd› Grundgesetz или Основной закон) 1949 года для содействия возможному воссоединению. Основной закон гласил, что он предназначен только для временного использования до тех пор, пока постоянная конституция не будет принята всем немецким народом. Согласно статье 23 этого документа (тогда существовавшей), любые новые перспективные ‹See Tfd› земли могли присоединиться к Основному закону простым большинством голосов. Первоначальные 11 присоединившихся государств 1949 года образовали Тризону. Западный Берлин был предложен в качестве 12-го государства, но это было юридически запрещено возражениями союзников, поскольку Берлин в целом был юридически четырехсторонней оккупированной территорией. Несмотря на это, политическая принадлежность Западного Берлина была к Западной Германии, и во многих областях он функционировал de facto так, как если бы он был составным государством Западной Германии. 1 января 1957 года, до воссоединения, территория Саара , протектората Франции (1947–1956), объединилась с Западной Германией (и таким образом вновь вошла в состав Германии) в качестве 11-й земли Федеративной Республики; это называлось «Малое воссоединение», хотя сам протекторат Саар был лишь одной спорной территорией , поскольку его существованию противостоял Советский Союз.
Другой вариант был изложен в статье 146, которая предусматривала механизм постоянной конституции для воссоединенной Германии. Этот путь подразумевал бы формальный союз между двумя немецкими государствами, которым затем пришлось бы, среди прочего, создать новую конституцию для вновь созданной страны. Однако к весне 1990 года стало очевидно, что разработка новой конституции потребует длительных переговоров, которые откроют множество проблем в Западной Германии. Даже не принимая это во внимание, к началу 1990 года Восточная Германия находилась в состоянии экономического и политического краха. Напротив, воссоединение в соответствии со статьей 23 могло быть осуществлено всего за шесть месяцев. В конечном итоге, когда был подписан договор о валютном, экономическом и социальном союзе, было решено использовать более быстрый процесс статьи 23. В рамках этого процесса Восточная Германия проголосовала за самороспуск и присоединение к Западной Германии, а территория, на которой действовал Основной закон, была просто расширена, включив в себя ее составные части. [48] Таким образом, в то время как юридически Восточная Германия в целом присоединилась к Федеративной Республике, составные части Восточной Германии вошли в Федеративную Республику как пять новых земель, которые провели свои первые выборы 14 октября 1990 года.
Тем не менее, хотя декларация Народной палаты о присоединении к Федеративной Республике инициировала процесс воссоединения, сам акт воссоединения (с его многочисленными конкретными условиями, положениями и оговорками, некоторые из которых требовали внесения поправок в сам Основной закон) был конституционно достигнут последующим Договором об объединении от 31 августа 1990 года; то есть посредством обязательного соглашения между бывшей ГДР и Федеративной Республикой, которые теперь признают друг друга как отдельные суверенные государства в международном праве . [49] Затем этот договор был принят в силу как Народной палатой , так и Бундестагом конституционно требуемым большинством в две трети голосов, что привело, с одной стороны, к прекращению существования ГДР, а с другой — к согласованным поправкам к Основному закону Федеративной Республики. Таким образом, хотя ГДР и объявила о своем присоединении к Федеративной Республике в соответствии со статьей 23 Основного закона, это не означало принятия ею Основного закона в его тогдашнем виде, а скорее Основного закона, впоследствии измененного в соответствии с Договором об объединении.
Юридически воссоединение не создало третье государство из двух. Скорее, Западная Германия фактически поглотила Восточную Германию. Соответственно, в День объединения, 3 октября 1990 года, Германская Демократическая Республика прекратила свое существование, и пять новых федеральных земель на ее бывшей территории присоединились к Федеративной Республике Германии. Восточный и Западный Берлин были воссоединены как третий полноценный федеративный город-государство расширенной Федеративной Республики. Воссоединенный город стал столицей расширенной Федеративной Республики. Согласно этой модели, Федеративная Республика Германия, теперь расширенная за счет включения пяти земель бывшей ГДР и объединенного Берлина, продолжала существовать в рамках той же правовой правосубъектности, которая была основана в мае 1949 года.
Хотя Основной закон был изменен, а не заменен конституцией как таковой, он по-прежнему допускает принятие немецкой конституции в будущем.
В контексте городского планирования , в дополнение к множеству новых возможностей и символизму воссоединения двух бывших независимых государств, воссоединение Берлина создало многочисленные проблемы. Город подвергся масштабной перестройке , затронувшей политическую, экономическую и культурную среду как Восточного, так и Западного Берлина. Однако «шрам», оставленный Стеной , который проходил прямо через самое сердце города, [50] имел последствия для городской среды, которые планирование все еще должно решать.
Объединение Берлина представляло собой юридические, политические и технические проблемы для городской среды. Политическое разделение и физическое разделение города на протяжении более 30 лет привели к тому, что Восток и Запад разработали свои собственные отличительные городские формы, и многие из этих различий все еще видны по сей день. [51] Поскольку городское планирование в Германии является обязанностью городского правительства, [52] интеграция Восточного и Западного Берлина была частично осложнена тем фактом, что существующие рамки планирования устарели с падением Стены. [53] До воссоединения города План землепользования 1988 года и Генеральный план развития 1980 года определяли критерии пространственного планирования для Западного и Восточного Берлина соответственно. [53] Они были заменены новым, единым Планом землепользования в 1994 году. [53] Новая политика, названная «Критической реконструкцией», была направлена на возрождение довоенной эстетики Берлина; [54] она была дополнена стратегическим документом планирования для центра Берлина под названием «Рамки планирования внутреннего города». [54]
После распада ГДР 3 октября 1990 года все проекты планирования в рамках социалистического тоталитарного режима были заброшены. [55] Пустыри, открытые пространства и пустые поля в Восточном Берлине подлежали реконструкции, в дополнение к пространству, ранее занятому Стеной и связанной с ней буферной зоной . [52] Многие из этих участков были расположены в центральных, стратегических местах воссоединенного города. [53]
_Luftballons_vom_Freundeskreis_Hannover_f%C3%BCr_Angela_Merkel_und_Joachim_Gauck,,_(01).jpg/1280px-2014-10-03_Tag_der_Deutschen_Einheit,_(108)_Luftballons_vom_Freundeskreis_Hannover_f%C3%BCr_Angela_Merkel_und_Joachim_Gauck,,_(01).jpg)
В ознаменование дня, который знаменует официальное объединение бывшей Восточной и Западной Германии в 1990 году, 3 октября с тех пор является официальным национальным праздником Германии, Днем германского единства ( ‹См. Tfd› Tag der deutschen Einheit ). Он заменил предыдущий национальный праздник, отмечавшийся в Западной Германии 17 июня в память о восстании Восточной Германии 1953 года , и национальный праздник 7 октября в ГДР, отмечавший основание восточногерманского государства . [38] Альтернативной датой празднования воссоединения мог бы стать день падения Берлинской стены, 9 ноября (1989), что совпало с годовщиной провозглашения Германской республики в 1918 году и разгрома первого гитлеровского переворота в 1923 году. Однако 9 ноября также было годовщиной первых масштабных погромов евреев, организованных нацистами в 1938 году ( Хрустальная ночь ), поэтому этот день считался неподходящим для национального праздника. [56] [57]
На протяжении всей Холодной войны и до 1990 года воссоединение не казалось вероятным, и существование двух немецких стран обычно рассматривалось как установленный, неизменный факт. [58] Гельмут Коль кратко затронул этот вопрос во время федеральных выборов в Западной Германии 1983 года , заявив, что, несмотря на его веру в немецкое национальное единство, это не будет означать «возврата к национальному государству прежних времен». В 1980-х годах оппозиция единой немецкой стране и поддержка прочного мирного сосуществования между двумя немецкими странами были очень распространены среди левых партий Западной Германии, особенно СДПГ и Зелёных . Раздел Германии считался необходимым для поддержания мира в Европе, а возникновение ещё одного немецкого государства также рассматривалось как возможное опасное для западногерманской демократии. Немецкий публицист Петер Бендер писал в 1981 году: «Учитывая роль, которую Германия сыграла в истоках обеих мировых войн, Европа не может, а немцы не должны хотеть нового Германского Рейха, суверенного национального государства. Такова логика истории, которая, как заметил Бисмарк , более точна, чем аудиторская палата прусского правительства». [58] Мнение о воссоединении было не только крайне партийным, но и поляризованным по многим социальным признакам — немцы в возрасте 35 лет и моложе были против объединения, тогда как респонденты старшего возраста были более его сторонниками; аналогично, немцы с низким доходом были склонны выступать против воссоединения, тогда как более обеспеченные респонденты, скорее всего, поддерживали его. [59] В конечном счете, опрос, проведенный в июле 1990 года, показал, что основной мотивацией воссоединения были экономические интересы, а не национализм. [59] [60]
Опросы общественного мнения в конце 1980-х годов показали, что молодые восточные и западные немцы считали друг друга иностранцами и не считали себя единой нацией. [58] Генрих Август Винклер замечает, что «оценка соответствующих данных в Deutschland Archiv в 1989 году показала, что ГДР воспринималась значительной частью молодого поколения как чужая нация с другим социальным строем, которая больше не была частью Германии». [58] Винклер утверждает, что воссоединение было не продуктом общественного мнения, а скорее «управлением кризисом на самом высоком уровне». [58] Поддержка объединенной Германии упала, как только перспектива этого стала ощутимой реальностью осенью 1989 года. [59] Опрос, проведенный Der Spiegel в декабре 1989 года, показал сильную поддержку сохранения Восточной Германии как отдельного государства. [61] Однако члены СЕПГ были перепредставлены среди респондентов, составляя 13% населения, но 23% опрошенных. Сообщая о студенческом протесте в Восточном Берлине 4 ноября 1989 года, Элизабет Понд отметила, что «практически никто из опрошенных западными репортерами демонстрантов не сказал, что хочет объединения с Федеративной Республикой». [61] В Западной Германии, как только стало ясно, что курс на быстрое объединение был согласован, общественность отреагировала с беспокойством. [59] В феврале 1990 года две трети западных немцев посчитали темпы объединения «слишком быстрыми». Западные немцы также были враждебно настроены по отношению к прибывшим с Востока — согласно опросу, проведенному в апреле 1990 года, только 11% западных немцев приветствовали беженцев из Восточной Германии. [62]
После объединения национальное разделение сохранилось — опрос, проведенный Институтом Алленсбаха в апреле 1993 года, показал, что только 22% западных немцев и 11% восточных немцев чувствовали себя одной нацией. [58] Долорес Л. Августин заметила, что «чувство единства, которое испытывали восточные немцы и западные немцы в эйфорический период после падения стены, оказалось слишком преходящим», поскольку старые разделения сохранялись, и немцы не только все еще считали себя двумя отдельными народами, но и действовали в соответствии со своими отдельными региональными интересами. [63] Это состояние ума стало известно как Mauer im Kopf («стена в голове»), предполагая, что, несмотря на падение Берлинской стены , «психологическая стена» все еще существовала между восточными и западными немцами. Августин утверждает, что, несмотря на сопротивление политическому режиму Восточной Германии, она все еще представляла историю и идентичность восточных немцев. Объединение вызвало негативную реакцию, и Treuhandanstalt , агентство, созданное для проведения приватизации, было обвинено в создании массовой безработицы и нищеты на Востоке. [63]
Влиятельную часть противников воссоединения составляли так называемые антигерманцы . [64] Вышедшие из студенческих левых, антигерманцы поддерживали Израиль и решительно выступали против немецкого национализма , утверждая, что возникновение единого немецкого государства также приведет к возвращению фашизма ( нацизма ). Они считали социальную и политическую динамику Германии 1980-х и 1990-х годов сопоставимой с динамикой 1930-х годов, осуждая зарождающийся антисионизм , объединительные настроения и возрождение пангерманизма . Герман Л. Гремлица , покинувший СДПГ в 1989 году из-за ее поддержки объединения Германии, был оттолкнут всеобщей поддержкой объединения среди большинства основных партий, заявив, что это напомнило ему « социал-демократов, присоединившихся к национал-социалистам (нацистам) в пении немецкого национального гимна в 1933 году после декларации Гитлера о своей внешней политике». Несколько тысяч человек присоединились к антинемецким протестам 1990 года против объединения Германии. [64]
По словам Стивена Брокманна, воссоединение Германии вызывало страх и сопротивление со стороны этнических меньшинств, особенно в Восточной Германии. [60] Он отмечает, что «в течение 1990 года в ГДР наблюдался рост правого насилия, с частыми случаями избиений, изнасилований и драк, связанных с ксенофобией», что привело к блокировке полицией Лейпцига в ночь воссоединения. [60] Напряженность в отношениях с Польшей была высокой, и многие внутренние этнические меньшинства, такие как сорбы, опасались дальнейшего перемещения или политики ассимиляции; сорбы получили правовую защиту в ГДР и опасались, что права, предоставленные им в Восточной Германии, не будут включены в закон будущей объединенной Германии. В конечном итоге, в реформу Основного закона после объединения в 1994 году не было включено ни одного положения о защите этнических меньшинств. [65] Хотя политики призывали к принятию нового многонационального общества, многие не желали «отказываться от традиционного расового определения немецкой национальности». Феминистские группы также выступали против объединения, поскольку законы об абортах были менее строгими в Восточной Германии, чем в Западной, а прогресс, достигнутый ГДР в отношении благополучия женщин, такой как юридическое равенство , уход за детьми и финансовая поддержка, были «все менее впечатляющими или отсутствовали на Западе». [60] Оппозиция также была распространена среди еврейских кругов, которые имели особый статус и права в Восточной Германии. Некоторые еврейские интеллектуалы, такие как Гюнтер Кунерт, выражали обеспокоенность тем, что евреев изображают как часть восточногерманской социалистической элиты, учитывая, что у евреев были уникальные права, такие как разрешение путешествовать на Запад. [66]
Существовало также значительное противодействие объединению в интеллектуальных кругах. Криста Вольф и Манфред Штольпе подчеркивали необходимость формирования восточногерманской идентичности, в то время как «гражданские инициативы, церковные группы и интеллектуалы первого часа начали выдавать страшные предупреждения о возможном аншлюсе ГДР Федеративной Республикой». [60] [63] Многие восточногерманские оппозиционеры и реформаторы выступали за «третий путь» независимой, демократической социалистической Восточной Германии. [60] Стефан Гейм утверждал, что сохранение ГДР было необходимо для достижения идеала демократического социализма , призывая восточных немцев противостоять «капиталистической аннексии» в пользу демократического социалистического общества. [60] Писатели как на Востоке, так и на Западе были обеспокоены разрушением восточногерманской или западногерманской культурной идентичности соответственно; В «Прощании с литературой Федеративной Республики» Франк Ширмахер утверждает, что литература обоих государств была центральной для сознания и уникальной идентичности обеих наций, и эта недавно развитая культура теперь находится под угрозой из-за надвигающегося воссоединения. [60] Дэвид Гресс заметил, что существует «влиятельная точка зрения, распространенная в основном, но ни в коем случае не только, среди немецких и международных левых», которая рассматривает «стремление к объединению как нечто зловещее, скрывающее возрождение агрессивных националистических устремлений, или как материалистическое». [67]
Гюнтер Грасс , получивший Нобелевскую премию по литературе в 1999 году, также выразил свое яростное неприятие объединения Германии, ссылаясь на свои трагические воспоминания о Второй мировой войне в качестве причины. [60] По мнению Грасса, возникновение национал-социализма и Холокост лишили Германию права на существование как единого национального государства: он писал: «Историческая ответственность диктует неприятие воссоединения, каким бы неизбежным оно ни казалось». [60] Он также утверждал, что «национальная победа грозит культурным поражением», поскольку «расцвет немецкой культуры и философии возможен только во времена плодотворной национальной разобщенности», а также цитировал оппозицию Иоганна Вольфганга фон Гёте первому объединению Германии в 1871 году: [60] Гёте писал: «Франкфурт, Бремен, Гамбург, Любек — большие и блестящие города, и их влияние на процветание Германии неисчислимо. Однако останутся ли они такими, какие они есть, если потеряют свою независимость и будут включены в качестве провинциальных городов в одну великую Германскую империю? У меня есть основания сомневаться в этом». [68] Грасс также осудил объединение как филистерское и чисто материалистическое, назвав его «денежным фетишем, к настоящему времени лишенным всякой радости». Хайнер Мюллер поддержал критику Грасса в отношении процесса объединения, предупредив восточных немцев: «Мы будем нацией без мечтаний, мы потеряем наши воспоминания, наше прошлое, а следовательно, и нашу способность надеяться». [60] Британский историк Ричард Дж. Эванс высказал схожий аргумент, критикуя объединение как вызванное исключительно «потребительскими аппетитами, раздутыми за годы просмотра западногерманской телевизионной рекламы». [67]
В течение десятилетий союзники Западной Германии заявляли о своей поддержке воссоединения. Премьер-министр Израиля Ицхак Шамир , который предположил, что страна , которая «решила убить миллионы евреев » во время Холокоста, «попытается сделать это снова», был одним из немногих мировых лидеров, публично выступивших против этого. Однако, когда воссоединение стало реальной возможностью, в частном порядке возникла значительная оппозиция НАТО и Европы. [69]
.jpg/1280px-RIAN_archive_850809_General_Secretary_of_the_CPSU_CC_M._Gorbachev_(crop).jpg)
Опрос в четырех странах в январе 1990 года показал, что большинство опрошенных американцев и французов поддержали воссоединение, в то время как британцы и поляки были более разделены: 69 процентов поляков и 50 процентов французов и британцев заявили, что они обеспокоены тем, что объединенная Германия станет «доминирующей державой в Европе». Опрошенные высказали несколько опасений, включая попытки Германии снова расширить свою территорию, возрождение нацизма и то, что немецкая экономика станет слишком мощной. В то время как британцы, французы и американцы выступали за то, чтобы Германия осталась членом НАТО, большинство поляков поддержали нейтралитет объединенного государства. [71]
Ключевым союзником были Соединенные Штаты. Хотя некоторые высшие американские чиновники выступали против быстрого объединения, государственный секретарь Джеймс А. Бейкер и президент Джордж Буш-старший оказали сильную и решительную поддержку предложениям Коля. [72] [73] [d]
Мы дважды победили немцев ! И теперь они вернулись!
— Маргарет Тэтчер, декабрь 1989 г. [75]
Премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер была одним из самых ярых противников объединения Германии. До падения Берлинской стены Тэтчер сказала советскому генеральному секретарю Михаилу Горбачеву, что ни Соединенное Королевство, ни, по ее словам, Западная Европа не хотят объединения Германии. Тэтчер также пояснила, что она хотела, чтобы советский лидер сделал все возможное, чтобы остановить это, сказав Горбачеву: «Мы не хотим объединенной Германии». [76] Хотя она приветствовала восточногерманскую демократию, Тэтчер беспокоилась, что быстрое объединение может ослабить Горбачева, и она выступала за то, чтобы советские войска оставались в Восточной Германии как можно дольше, чтобы действовать в качестве противовеса объединенной Германии. [69] [77]
Тэтчер, которая носила в своей сумочке карту границ Германии 1937 года , чтобы показать другим «немецкую проблему», боялась, что «национальный характер», размер и центральное положение Германии в Европе сделают ее «дестабилизирующей, а не стабилизирующей силой в Европе». [77] В декабре 1989 года она предупредила лидеров Европейского сообщества на саммите Совета в Страсбурге, на котором присутствовал Коль: «Мы дважды победили немцев! И теперь они вернулись!». [69] [75] Хотя Тэтчер заявила о своей поддержке самоопределения Германии в 1985 году, [77] теперь она утверждала, что союзники Германии поддержали воссоединение только потому, что не верили, что это когда-либо произойдет. [69] Тэтчер выступала за переходный период в пять лет для воссоединения, в течение которого две Германии оставались бы отдельными государствами. Хотя она постепенно смягчила свою оппозицию, еще в марте 1990 года Тэтчер созвала историков и дипломатов на семинар в Чекерсе, чтобы спросить: «Насколько опасны немцы?» [77] [75] , а французский посол в Лондоне сообщил, что Тэтчер сказала ему: «Франция и Великобритания должны сегодня объединиться перед лицом немецкой угрозы». [78] [79]
Темпы развития событий удивили французов, чье министерство иностранных дел в октябре 1989 года пришло к выводу, что воссоединение «не выглядит реалистичным на данный момент». [80] Как сообщается, представитель президента Франции Франсуа Миттерана сказал помощнику Горбачева: «Франция ни в коем случае не хочет воссоединения Германии, хотя и понимает, что в конечном итоге это неизбежно». [76] На саммите в Страсбурге Миттеран и Тэтчер обсудили изменчивость исторических границ Германии. [69] 20 января 1990 года Миттеран сказал Тэтчер, что объединенная Германия может «занять больше места, чем даже Адольф ». [78] Он предсказал, что «плохие» немцы снова появятся, [75] которые могут попытаться вернуть бывшую территорию Германии, утраченную после Второй мировой войны , и, вероятно, будут доминировать в Венгрии, Польше и Чехословакии , [77] оставив «только Румынию и Болгарию для остальных из нас». Однако оба лидера не видели способа предотвратить воссоединение, поскольку «никто из нас не собирался объявлять войну Германии». [69] Миттеран осознал до Тэтчер, что воссоединение неизбежно, и соответствующим образом скорректировал свои взгляды; в отличие от нее, он надеялся, что участие в единой валюте и других европейских институтах сможет контролировать объединенную Германию. [77] Однако Миттеран все еще хотел, чтобы Тэтчер публично выступила против объединения, чтобы получить больше уступок от Германии. [75]
Я так люблю Германию, что предпочел бы увидеть их обе.
- Джулио Андреотти, премьер-министр Италии, цитирует Франсуа Мориака [81]
Премьер - министр Ирландии Чарльз Хоги поддержал воссоединение Германии и воспользовался председательством Ирландии в Европейском экономическом сообществе , чтобы созвать внеочередной европейский саммит в Дублине в апреле 1990 года, чтобы успокоить опасения других членов ЕЭС. [82] [83] [84] Хоги увидел сходство между Ирландией и Германией и сказал: «Я выразил личное мнение, что, будучи выходцами из страны, которая также разделена, многие из нас с симпатией отнеслись бы к любому желанию народов двух немецких государств объединиться». [85] Der Spiegel позже охарактеризовал мнение других европейских лидеров о воссоединении в то время как «ледяное». Джулио Андреотти из Италии предостерег от возрождения « пангерманизма », а Рууд Любберс из Нидерландов поставил под сомнение право Германии на самоопределение. Они разделяли обеспокоенность Великобритании и Франции по поводу возврата к немецкому милитаризму и экономической мощи воссоединенной страны. Общее мнение состояло в том, что воссоединение, если оно должно произойти, не должно произойти по крайней мере до 1995 года, а лучше намного позже. [69] Андреотти, цитируя Франсуа Мориака , пошутил: «Я так люблю Германию, что предпочел бы видеть их обе». [81]
Победители Второй мировой войны — Франция, Советский Союз, Великобритания и Соединенные Штаты, входящие в состав Четырехстороннего совета , — сохранили власть над Берлином , такую как контроль над воздушными перевозками и его политическим статусом. С самого начала Советский Союз стремился использовать воссоединение как способ вытеснить Германию из НАТО в нейтралитет, удалив ядерное оружие с ее территории. Однако Западная Германия неверно истолковала дипломатическое сообщение от 21 ноября 1989 года по этой теме, как то, что советское руководство уже ожидало воссоединения всего через две недели после падения Стены. Эта вера и беспокойство о том, что его соперник Геншер может действовать первым, побудили Коля 28 ноября объявить подробную «Программу из десяти пунктов по преодолению разделения Германии и Европы ». Хотя его речь была очень популярна в Западной Германии, она вызвала беспокойство среди других европейских правительств, с которыми он не обсуждал этот план. [69] [86]
Американцы не разделяли исторических страхов европейцев и Советов относительно немецкого экспансионизма ; Кондолиза Райс позже вспоминала: [87]
Соединенные Штаты и президент Джордж Буш-старший признали, что Германия прошла долгий демократический переход . Она была хорошим другом, она была членом НАТО. Казалось совершенно разумным положить конец всем проблемам, которые существовали в 1945 году. Для нас вопрос был не в том, должна ли Германия объединяться? Вопрос был в том, как и при каких обстоятельствах? Мы не беспокоились о возрождающейся Германии...
Однако Соединенные Штаты хотели гарантировать, что Германия останется в НАТО. В декабре 1989 года администрация президента Джорджа Буша-старшего сделала продолжение членства объединенной Германии в НАТО обязательным условием для поддержки воссоединения. Коль согласился, хотя менее 20 процентов западных немцев поддержали сохранение членства в НАТО. Коль также хотел избежать нейтральной Германии, поскольку он считал, что это разрушит НАТО, заставит Соединенные Штаты и Канаду покинуть Европу и заставит Великобританию и Францию сформировать антигерманский альянс. Соединенные Штаты усилили свою поддержку политики Коля, поскольку опасались, что в противном случае Оскар Лафонтен , критик НАТО, может стать канцлером. [69] Хорст Тельчик, советник Коля по внешней политике, позже вспоминал, что Германия заплатила бы «100 миллиардов немецких марок», если бы Советы потребовали этого. Однако СССР не выдвигал таких больших требований, поскольку Горбачев заявил в феврале 1990 года, что «немцы должны сами решить, по какому пути они пойдут». В мае 1990 года он повторил свое замечание в контексте членства в НАТО во время встречи с Бушем, чем удивил как американцев, так и немцев. [69] Это устранило последнее существенное препятствие на пути Германии к свободе выбора своих международных союзов, хотя Коль не скрывал, что он намеревался, чтобы объединенная Германия унаследовала места Западной Германии в НАТО и ЕС.
Во время конференции НАТО-Варшавского договора в Оттаве , Канада; Геншер убедил четыре державы относиться к двум Германиям как к равным, а не как к побежденным младшим партнерам, и чтобы шесть стран вели переговоры самостоятельно. Хотя голландцы, итальянцы, испанцы и другие державы НАТО выступали против такой структуры, что означало, что границы альянса изменятся без их участия, шесть стран начали переговоры в марте 1990 года. После майского соглашения Горбачева о членстве Германии в НАТО Советы далее согласились, что Германия будет рассматриваться как обычная страна НАТО, за исключением того, что бывшая территория Восточной Германии не будет иметь иностранных войск НАТО или ядерного оружия . В обмен на это Коль согласился сократить размеры вооруженных сил как Западной, так и Восточной Германии, отказаться от оружия массового поражения и принять послевоенную линию Одер-Нейсе в качестве восточной границы Германии. Кроме того, Германия согласилась выплатить Советскому Союзу около 55 миллиардов немецких марок в виде подарков и займов, что эквивалентно восьмидневному ВВП Западной Германии . [69] Чтобы воспрепятствовать объединению Германии, британцы до конца, вопреки советскому сопротивлению, настаивали на том, чтобы НАТО разрешили провести маневры в бывшей Восточной Германии. Тэтчер позже писала, что ее противодействие объединению было «однозначным провалом». [77]
.jpg/1280px-Bundesarchiv_B_145_Bild-F086568-0046,_Leipzig,_ausgeschlachteter_PKW_Trabant_(Trabbi).jpg)
15 марта 1991 года Договор об окончательном урегулировании в отношении Германии , подписанный в Москве 12 сентября 1990 года двумя существовавшими тогда немецкими государствами (Восточной и Западной Германией) с одной стороны и четырьмя основными союзными державами (Великобританией, Францией, Советским Союзом и Соединенными Штатами) с другой, вступил в силу, будучи ратифицированным Федеративной Республикой Германия (после объединения — объединенной Германией) и четырьмя союзными государствами. Вступление в силу этого договора (также известного как «Договор два плюс четыре», в отношении двух немецких государств и четырех союзных правительств, которые его подписали) положило конец остававшимся тогда ограничениям суверенитета Германии и АКК, которые возникли в результате послевоенных соглашений. После вмешательства американцев [69] и Соединенное Королевство, и Франция ратифицировали Договор об окончательном урегулировании в отношении Германии в сентябре 1990 года. Договор вступил в силу 15 марта 1991 года в соответствии со статьей 9 Договора «два плюс четыре», он вступил в силу, как только все ратификации были сданы на хранение правительству Германии, тем самым завершив воссоединение для целей международного права. Последней стороной, ратифицировавшей договор, был Советский Союз, который сдал на хранение свою ратификационную грамоту 15 марта 1991 года. Верховный Совет СССР одобрил ратификацию договора только 4 марта 1991 года после ожесточенных дебатов. Еще до ратификации Договора деятельность всех четырехсторонних союзных учреждений в Германии была приостановлена, начиная с воссоединения Германии 3 октября 1990 года и до окончательной ратификации Договора «два плюс четыре» в соответствии с декларацией, подписанной в Нью-Йорке 1 октября 1990 года министрами иностранных дел четырех союзных держав, которую засвидетельствовали министры двух существовавших тогда немецких государств, и которая была приложена к тексту Договора «два плюс четыре». [88] Однако Советы в последний раз ссылались на свои права оккупации только 13 марта 1991 года, всего за два дня до вступления Договора в силу, когда советские сторонники жесткой линии позволили Хонеккерам бежать из Германии на военном самолете в Москву с контролируемого Советским Союзом аэродрома Шперенберг , при этом Федеральное правительство Германии было уведомлено об этом всего за один час. [89]
В соответствии с договором об окончательном урегулировании (который не следует путать с Договором об объединении, который был подписан только между двумя немецкими государствами), последние союзные войска, все еще находившиеся в Германии, покинули ее в 1994 году в соответствии со статьей 4 договора, которая установила 31 декабря 1994 года в качестве крайнего срока для вывода оставшихся союзных войск. Основная часть российских сухопутных войск покинула Германию 25 июня 1994 года с военным парадом 6-й гвардейской мотострелковой бригады в Берлине. За этим последовало закрытие берлинского командования армии США 12 июля 1994 года, событие, которое было отмечено церемонией сложения знамен, засвидетельствованной президентом Биллом Клинтоном . Вывод последних российских войск ( Западная группа войск Российской армии ) был завершен 31 августа 1994 года, и событие было отмечено военной церемонией в Трептов-парке в Берлине с присутствием президента России Ельцина и канцлера Германии Коля. [90] Хотя основная часть британских, американских и французских войск покинула Германию еще до ухода русских, западные союзники сохраняли свое присутствие в Берлине до завершения вывода российских войск, и церемония, ознаменовавшая уход оставшихся войск западных союзников, была последней: 8 сентября 1994 года [91] прощальная церемония во дворе дворца Шарлоттенбург с участием премьер-министра Великобритании Джона Мейджора, госсекретаря США Уоррена Кристофера , президента Франции Франсуа Миттерана и канцлера Германии Гельмута Коля ознаменовала вывод британских, американских и французских оккупационных войск из Берлина и прекращение оккупации Германии союзниками. [90] Таким образом, вывод союзного присутствия произошел за несколько месяцев до окончательного срока.
Статья 5 запрещала размещение ядерного оружия на территории, ранее контролируемой ГДР, а также запрещала размещение негерманского военного персонала. [92]
14 ноября 1990 года Германия и Польша подписали Договор о немецко-польской границе , окончательно закрепив постоянную восточную границу Германии по линии Одер-( Лужицкая/Западная ) Нейсе и, таким образом, отказавшись от любых претензий [93] на большую часть Силезии , Восточного Бранденбурга , Дальней Померании и южной части бывшей провинции Восточная Пруссия (их Польша называет « Возвращенными территориями », поскольку они когда-то находились под властью Пястовской Польши ). [e] В следующем месяце состоялись первые общегерманские свободные выборы с 1932 года, в результате которых коалиционное правительство канцлера Гельмута Коля получило большее большинство .
Что касается Договора о немецко-польской границе, он был одобрен польским Сеймом 26 ноября 1991 года и немецким Бундестагом 16 декабря 1991 года и вступил в силу с обменом ратификационными грамотами 16 января 1992 года. Подтверждение границы между Германией и Польшей требовалось от Германии четырьмя странами-союзниками в Договоре «два плюс четыре». Позднее Договор был дополнен Договором о добрососедстве между двумя странами, который вступил в силу 16 января 1992 года и гарантировал, что немногие оставшиеся в Польше (в Верхней Силезии ) немцы будут лучше относиться к правительству.
Объединение снова сделало Германию великой державой в мире. Практическим результатом выбранной правовой модели объединения (включение территории Германской Демократической Республики в Федеративную Республику Германия и сохранение правосубъектности теперь уже расширенной Федеративной Республики) является то, что расширенная Федеративная Республика Германия унаследовала места старой Западной Германии в ООН, НАТО, Европейских сообществах и других международных организациях. Она также продолжала быть участником всех договоров, которые старая Западная Германия подписала до момента объединения. Основной закон и нормативные акты, действовавшие в Федеративной Республике, с поправками в соответствии с Договором об объединении, автоматически продолжали действовать, но теперь применялись к расширенной территории. Кроме того, тот же президент, канцлер (премьер-министр) и правительство Федеративной Республики остались у власти, но их юрисдикция теперь включала недавно приобретенную территорию бывшей Восточной Германии.
Чтобы облегчить этот процесс и успокоить другие страны, в конституцию Германии были внесены фундаментальные изменения. Преамбула и статья 146 были изменены, а статья 23 была заменена, но удаленная бывшая статья 23 была применена в качестве конституционной модели для использования при воссоединении 1990 года. Таким образом, до присоединения пяти «новых земель» Восточной Германии, Основной закон был изменен, чтобы указать, что все части Германии будут объединены таким образом, что Германия теперь больше не могла считать себя конституционно открытой для дальнейшего расширения, чтобы включить бывшие восточные территории Германии , которые теперь были частями Польши и России (немецкая территория, аннексированная бывшим СССР, была частью России — государства-члена СССР ) и были заселены поляками и русскими соответственно. Изменения фактически формализовали линию Одера-Нейсе как постоянную восточную границу Германии. Эти поправки к Основному закону были предписаны статьей I, разделом 4 Договора «два плюс четыре». [ необходима цитата ]
Огромные различия между бывшей Восточной Германией и Западной Германией в образе жизни, богатстве, политических убеждениях и других вопросах сохраняются, и поэтому по-прежнему принято говорить о Восточной и Западной Германии отдельно. Ее часто называют «стеной в голове» ( ‹См. Tfd› Mauer im Kopf ). [94] ‹См. Tfd› Ossis (жители Востока) стереотипно представляются расистами, бедными и в значительной степени находящимися под влиянием русской культуры , [95] в то время как ‹См. Tfd› Wessis (жители Запада) обычно считаются снобистами, нечестными, богатыми и эгоистичными. Восточные немцы указывают на неудовлетворенность статус-кво и культурное отчуждение от остальной Германии, а также на чувство, что их культурное наследие недостаточно признано в теперь уже объединенной Германии. Запад, с другой стороны, перестал интересоваться тем, что говорит Восток, и это привело к еще большему недовольству Востоком, усугубляя раскол. И Запад, и Восток не смогли поддерживать открытый диалог, а неспособность понять последствия зависимости от институционального пути усилила разочарование, которое чувствует каждая из сторон. [96]
Экономика Восточной Германии боролась с объединением, и крупные субсидии по-прежнему перечисляются с Запада на Восток. В экономическом отношении Восточная Германия резко выросла на 10 процентов по сравнению с 5 процентами Западной Германии. Западная Германия также по-прежнему удерживает 56 процентов ВВП. Часть этого неравенства между Востоком и Западом заключается в требовании западных профсоюзов о соглашениях о высокой заработной плате в попытке предотвратить «зоны с низкой заработной платой». Это привело к тому, что многие немцы с Востока оказались переоценены на рынке, что усугубило спад в бизнесе в Восточной Германии, а также рост безработицы. [97] Бывшую территорию Восточной Германии часто сравнивали [ кем? ] с неразвитой Южной Италией и Южными Соединенными Штатами во время Реконструкции после Гражданской войны в США . Хотя экономика Восточной Германии недавно восстановилась, различия между Востоком и Западом сохраняются. [98] [99]
Политики и ученые часто призывали к процессу «внутреннего воссоединения» двух стран и задавались вопросом, происходит ли «внутреннее объединение или продолжается разделение». [100] «Процесс объединения Германии еще не завершен», — провозгласила в 2009 году канцлер Ангела Меркель , выросшая в Восточной Германии. [101] Тем не менее, вопрос этого «внутреннего воссоединения» широко обсуждается в немецкой общественности, в политическом, экономическом, культурном, а также конституционном плане с 1989 года.
Политически, после падения Берлинской стены, партия-правопреемница бывшей восточногерманской социалистической государственной партии стала крупной силой в немецкой политике. Она была переименована в ПДС , а позднее объединилась с западной левой партией WASG, образовав Левую партию ( ‹См. Tfd› Die Linke ).
Конституционно Основной закон Западной Германии ( ‹See Tfd› Grundgesetz ) предусматривал два пути к объединению. Первый заключался в реализации новой общегерманской конституции, защищенной всенародным референдумом. На самом деле, это была изначальная идея ‹See Tfd› Grundgesetz 1949 года: он был назван «основным законом», а не «конституцией», поскольку считался временным. [f] Второй путь был более техническим: реализация конституции на Востоке с использованием параграфа, изначально разработанного для западногерманских земель ( ‹See Tfd› Bundesländer ) в случае внутренней реорганизации, например, слияния двух государств. Хотя этот последний вариант был выбран как наиболее осуществимый, первый вариант частично рассматривался как средство содействия «внутреннему воссоединению». [103] [104] Публичным проявлением примирения с прошлым ( ‹См. Tfd› Vergangenheitsbewältigung ) является существование так называемого Birthler -Behörde, федерального комиссара по записям Штази , который собирает и хранит файлы восточногерманского аппарата безопасности. [105]
Экономическая реконструкция бывшей Восточной Германии после воссоединения потребовала больших объемов государственного финансирования, что превратило некоторые районы в регионы бума, хотя общий уровень безработицы остается выше, чем на бывшем Западе. [106] Безработица была частью процесса деиндустриализации, начавшегося быстро после 1990 года. Причины этого процесса оспариваются в политических конфликтах вплоть до настоящего времени. Чаще всего подчеркиваются бюрократия и неэффективность экономики Восточной Германии, а деиндустриализация рассматривается как неизбежный результат ‹See Tfd› Wende . Но многие критики из Восточной Германии отмечают, что именно стиль приватизации шоковой терапии не оставил возможности для адаптации предприятий Восточной Германии, и что альтернативы, такие как медленный переход, были возможны. [g]
Reunification did, however, lead to a large rise in the average standard of living in former East Germany, and a stagnation in the West as $2 trillion in public spending was transferred East.[109] Between 1990 and 1995, gross wages in the east rose from 35 percent to 74 percent of western levels, while pensions rose from 40 percent to 79 percent.[110] Unemployment reached double the western level as well. West German cities close to the former border of East and West Germany experienced a disproportionate loss of market access[clarification needed] relative to other West German cities which were not as greatly affected by the reunification of Germany.[111]
While the fall of the Berlin Wall had broad economic, political, and social impacts globally, it also had significant consequence for the local urban environment. In fact, the events of 9 November 1989 saw East Berlin and West Berlin, two halves of a single city that had ignored one another for the better part of 40 years, finally "in confrontation with one another".[112] There was a belief in the city that, after 40 years of division, the unified city would be well placed to become a major metropolis.[113][54]
.jpg/1280px-Landmark_Traffic_(26992261693).jpg)
Another key priority was reestablishing Berlin as the seat of government of Germany, and this required buildings to serve government needs, including the "redevelopment of sites for scores of foreign embassies".[52]
With respect to redefining the city's identity, emphasis was placed on restoring Berlin's traditional landscape. "Critical Reconstruction" policies sought to disassociate the city's identity from its Nazi and socialist legacy, though some remnants were preserved, with walkways and bicycle paths established along the border strip to preserve the memory of the Wall.[52] In the center of East Berlin, much of the modernist heritage of the East German state was gradually removed.[55] Unification of Berlin saw the removal of politically motivated street names and monuments in the East in an attempt to reduce the socialist legacy from the face of East Berlin.[54]
Immediately following the fall of the Wall, Berlin experienced a boom in the construction industry.[51] Redevelopment initiatives saw Berlin turn into one of the largest construction sites in the world through the 1990s and early 2000s.[53]
The fall of the Wall also had economic consequences. Two German systems covering distinctly divergent degrees of economic opportunity suddenly came into intimate contact.[114] Despite development of sites for commercial purposes, Berlin struggled to compete in economic terms with Frankfurt which remained the financial capital of the country, as well as with other key West German centers such as Munich, Hamburg, Stuttgart and Düsseldorf.[115][116] The intensive building activity directed by planning policy resulted in the over-expansion of office space, "with a high level of vacancies in spite of the move of most administrations and government agencies from Bonn".[51][117]
Berlin was marred by disjointed economic restructuring, associated with massive deindustrialisation.[115][116] Economist Oliver Marc Hartwich asserts that, while the East undoubtedly improved economically, it was "at a much slower pace than [then Chancellor Helmut] Kohl had predicted".[118] Wealth and income inequality between former East and West Germany continued for decades after reunification. On average, adults in the former West Germany had assets worth 94,000 euros in 2014 as compared to the adults in the former communist East Germany which had just over 40,000 euros in assets.[119]The fall of the Berlin Wall and the factors described above led to mass migration from East Berlin and East Germany, producing a large labor supply shock in the West.[114] Emigration from the East, totaling 870,000 people between 1989 and 1992 alone,[120] led to worse employment outcomes for the least-educated workers, for blue-collar workers, for men, and for foreign nationals.[114]
At the close of the century, it became evident that despite significant investment and planning, Berlin was unlikely to retake "its seat between the European Global Cities of London and Paris", primarily due to the fact that Germany's financial and commercial capital is located elsewhere (Frankfurt) than the administrative one (Berlin), in resemblance of Italy (Milan vs Rome), Switzerland (Zürich vs Bern), Canada (Toronto vs Ottawa), Australia (Sydney vs Canberra), the US (New York City vs Washington, DC) or the Netherlands (Amsterdam vs The Hague), as opposed to London, Paris, Madrid, Vienna, Warsaw or Moscow which combine both roles.[54]
Yet, ultimately, the disparity between East and West portions of Berlin has led to the city achieving a new urban identity. A number of locales of East Berlin, characterized by dwellings of in-between use of abandoned space for little to no rent, have become the focal point and foundation of Berlin's burgeoning creative activities.[121] According to Berlin Mayor Klaus Wowereit, "the best that Berlin has to offer, its unique creativity. Creativity is Berlin's future."[121] Overall, the Berlin government's engagement in creativity is strongly centered on marketing and promotional initiatives instead of creative production.[122]
The subsequent economic restructuring and reconstruction of eastern Germany resulted in significant costs, especially for western Germany, which paid large sums of money in the form of the ‹See Tfd›Solidaritätszuschlag (German: [zolidaʁiˈtɛːt͡st͡suːˌʃlaːk] , Solidarity Surcharge) in order to rebuild the east German infrastructure. In addition, the immensely advantageous exchange rate of 1:1 between the West German Deutschmark to the East German mark meant that East Germans could trade in their almost worthless marks for and receive wages in West German currency. This dealt a major blow to the West German budget in the coming few years.[123] The cost of German reunification for the federal government is estimated to be between 1.5 and 2 trillion euros.[124][125][126]
According to a 2019 survey conducted by Pew Research Center, 89 percent of Germans living in both the West and East believe that reunification was good for Germany, with slightly more in East than West Germany supporting it.[127] Around 83 percent of East Germans approve of and 13 percent disapprove of eastern Germany's transition to a market economy, with the rest saying they were not sure.[128] Life satisfaction in both the East and West has substantially increased since 1991, with 15 percent of East Germans placing their life satisfaction somewhere between 7 and 10 on a 0 to 10 scale in 1991, changing to 59 percent in 2019. For West Germans, this change over the same time period was from 52 to 64 percent.[129] However, the 2019 annual reunification report by the German government found that 57% East Germans felt like second-class citizens, and 38% saw the reunification as a success – this figure declined to 20% amongst people under 40.[130][131]
In 2023, a poll found that 40% of East Germans identify as East Germans rather than German which was 52%.[132][133]
Additionally, German reunification was useful in generating wealth for those Eastern household households who already had ties with the West. Those who lived in West Germany and had social ties to the East experienced a six percent average increase in their wealth in the six years following the fall of the Wall, which more than doubled that of households who did not possess the same connections.[134] Entrepreneurs who worked in areas with strong social ties to the East saw their incomes increase as well. Incomes for this group increased at an average rate of 8.8 percent over the same six-year period following reunification. Similarly, those in the East who possessed connections to the West saw their household income increase at a positive rate in each of the six years following reunification.[134] Those in their regions who lacked the same ties did not see this benefit.[134]
The fall of the Berlin Wall proved disastrous for the East German labour unions, whose bargaining power was undermined by labour reforms and companies offshoring production to low-wage East European neighbouring countries. Membership of trade unions and associations sharply declined in the mid-1990s, and collective wage and salary agreements became increasingly uncommon. As the result, average nominal compensation per employee in East Germany "fell to very low levels" after the unification. Labour reforms implemented after the unification focused on reducing costs for companies and dismantled East German wage and social security regulations in favour of incentivizing employers to create jobs. The low-wage sector in Germany expanded, and the share of employees in low-paid employment amounted to 20% of the workforce by 2009.[135]
.svg/1280px-Unification_flag_of_Korea_(pre_2009).svg.png)
Germany was not the only country that had been divided into two states (1949–1990) due to the Cold War. Korea (1945–present), China (1949–present), Yemen (1967–1990), and Vietnam (1954–1976) were or remain separated through the establishment of "Western-(free) Capitalist" and "Eastern-Communist" zones or former occupations.
Korea and Vietnam suffered severely from this division in the Korean War (1950–1953) and Vietnam War (1955–1975) respectively, which caused heavy economic and civilian damage.[citation needed] However, German separation did not result in another war.
Moreover, Germany is the only one of these countries that has managed to achieve a peaceful reunification without subsequent violent conflict. For instance, Vietnam achieved reunification after the war under the communist government of North Vietnam in 1976, and Yemen achieved peaceful reunification in 1990 but then suffered a civil war which delayed the reunification process. North and South Korea as well as Mainland China and Taiwan still struggle with high political tensions and huge economic and social disparities, making a possible reunification an enormous challenge.[136][137] With China, the Taiwan independence movement makes Chinese unification more difficult. East and West Germany today also still have differences in economy and social ideology, similar to North and South Vietnam, a legacy of the separation that the German government is trying to equalize.
Throughout the fall, two-thirds of all respondents welcomed the GDR refugees; in December 1989, however, barely one-quarter expressed full understanding for people still emigrating, and the support quickly dwindled to just 11 percent by April 1990.
Jarausch, Konrad; Gransow, Volker, eds. (1994). Uniting Germany: documents and debates, 1944 - 1993. Translated by Brown, Allison; Cooper, Belinda. Providence: Berghahn Books. ISBN 978-1-57181-011-3.
