Исламский терроризм (также известный как исламистский терроризм или радикальный исламский терроризм или джихадистский терроризм ) относится к террористическим актам, совершаемым фундаменталистскими воинствующими исламистами и исламскими экстремистами . [1] [2] [3]
Начиная с 1990-х годов, исламистские террористические инциденты происходили по всему миру и были направлены как на мусульман , так и на немусульман. [4] Большинство атак были сосредоточены в странах с мусульманским большинством , [5] при этом исследования показывают, что 80-90% жертв террористов были мусульманами. [6] [7] [8] Ежегодное число погибших в результате террористических атак резко возросло с 2011 по 2014 год, когда оно достигло пика в 33 438 человек, прежде чем снизиться до 13 826 в 2019 году. [9] По состоянию на 2015 год четыре исламские экстремистские группировки — Исламское государство , Боко Харам , Талибан и Аль-Каида — были ответственны за 74% всех смертей от терроризма . [10] [11] В некоторых из наиболее пострадавших регионов с мусульманским большинством эти террористы столкнулись с вооруженными независимыми группами сопротивления. [12] Исламистский терроризм также был решительно осужден видными исламскими деятелями и группами. [13] [14] [15]
Оправдания, которые дают исламским экстремистским группам для нападений на мирных жителей, исходят из их толкований Корана , [ 3] хадисов , [16] [17] и законов шариата . [3] К ним относятся возмездие вооруженным джихадом за предполагаемую несправедливость неверующих по отношению к мусульманам; [18] убеждение, что многие самопровозглашенные мусульмане нарушили исламский закон и являются неверующими ( такфир ); [19] предполагаемая необходимость восстановления ислама путем установления законов шариата , в том числе путем восстановления халифата как панисламского государства (например, ИГИЛ ); [20] слава и небесные награды мученичества ; [17] и вера в превосходство ислама над всеми другими религиями . [Примечание 1]
Использование фразы «исламский терроризм» является спорным. В западной политической речи его по-разному называли «контрпродуктивным», «крайне политизированным, интеллектуально спорным» и «вредным для общественных отношений» теми, кто не одобряет характеристику «исламский». [23] [24] [25] Утверждалось, что «исламский терроризм» — неправильное название для того, что следует называть « исламистским терроризмом». [26]
Джордж Буш-младший и Тони Блэр (президент США и премьер-министр Великобритании соответственно во время атак 11 сентября ) неоднократно заявляли, что война против терроризма не имеет ничего общего с исламом. [27] Другие внутри и за пределами исламского мира, которые выступают против его использования на том основании, что нет никакой связи между исламом и терроризмом, включают Имрана Хана , премьер-министра Пакистана, и академика Брюса Лоуренса . [28] [29] Бывший президент США Барак Обама объяснил, почему он использовал термин «терроризм», а не «исламский терроризм» на собрании городского совета в 2016 году, заявив: «Нет сомнений, ... террористические организации, такие как Аль-Каида или ИГИЛ — они извратили и исказили и попытались присвоить себе мантию ислама для оправдания по сути варварства и смерти ... Но то, в чем я был осторожен, когда описываю эти проблемы, так это чтобы убедиться, что мы не причисляем этих убийц к миллиарду мусульман, которые существуют по всему миру ...» [30]
Утверждалось, что «исламский терроризм» — это неправильное название того, что следует называть « исламистским терроризмом». [26]
В январе 2008 года Управление по гражданским правам и свободам Министерства внутренней безопасности США опубликовало доклад под названием «Терминология для определения террористов: рекомендации американских мусульман» [31] , который начинался со слов
Слова имеют значение. Терминология, которую используют высокопоставленные правительственные чиновники, должна точно определять характер проблем, с которыми сталкивается наше поколение. [...] В то же время терминология должна быть стратегической — она должна избегать помощи террористам путем раздувания религиозных основ и гламурной привлекательности их идеологии.
Офис «консультировался с некоторыми ведущими американскими учеными и комментаторами ислама, чтобы обсудить наилучшую терминологию, которую следует использовать при описании террористической угрозы». Среди экспертов, с которыми они консультировались,
[т]существовал консенсус, что [правительство США] должно избегать непреднамеренного изображения террористов, у которых нет моральной и религиозной легитимности, как храбрых бойцов, законных солдат или ораторов простых мусульман. Поэтому эксперты рекомендовали быть осторожнее в использовании таких терминов, как «джихадист», «исламский террорист», «исламист» и «святой воин» в качестве грандиозных описаний.
Другие, такие как Ибн Варрак, утверждают, что с самого начала ислама «возникли жестокие движения», такие как хариджиты [32], Сахл ибн Салама, Барбахари , движение Кадизадели , Ибн Абд аль-Ваххаб и т. д., «стремящиеся возродить истинный ислам, который, по мнению его членов, был забыт в мусульманских обществах, не соответствующих идеалам самых ранних мусульман». [33] Хариджиты 7-го века , по мнению некоторых, начинали с по сути политической позиции, но разработали крайние доктрины, которые отличали их как от основных суннитов, так и от шиитов . Группа была особенно известна тем, что приняла радикальный подход к такфиру , в соответствии с которым они объявляли мусульманских оппонентов неверующими и, следовательно, достойными смерти [34] , а также своим сильным сходством с современным ИГИЛ [35] .
В эпоху антиколониальной борьбы в Северной Африке и на Ближнем Востоке , и совпав с созданием Израиля в 1948 году, ряд марксистско-ленинских и антиимпериалистических движений прокатился по всему арабскому и исламскому миру. Эти движения были националистическими и революционными, но не исламскими. Однако их мнение о том, что терроризм может быть эффективным в достижении их политических целей, породило первую фазу современного международного терроризма. В конце 1960-х годов палестинские светские движения, такие как Аль-Фатх и Народный фронт освобождения Палестины (НФОП), начали нападать на мирных жителей за пределами непосредственной арены конфликта. После победы Израиля над арабскими войсками в 1967 году палестинские лидеры начали понимать, что арабский мир не в состоянии победить Израиль на поле боя. В то же время уроки, извлеченные из еврейской борьбы против британцев в Палестине и революционных движений по всей Латинской Америке, Северной Африке и Юго-Восточной Азии, побудили палестинцев отказаться от партизанской войны в пользу городского терроризма. Эти движения были светскими по своей природе, хотя их международный охват способствовал распространению террористической тактики по всему миру. [36] Более того, арабская холодная война между в основном консервативными исламскими монархиями, связанными с США (Марокко, Саудовская Аравия, Иордания), и светскими национально-революционными правительствами, связанными с Советским Союзом (Египет, Сирия, Алжир, Ливия, Ирак), вдохновила рост религиозно мотивированных исламских движений на Ближнем Востоке, поддерживаемых Саудовской Аравией , которые вступили в конфликт с преобладающими в то время светскими ( насеристскими и баасистскими ) националистическими идеологиями. [36] [37]
Книга «Восстание» Менахема Бегина , лидера ополчения «Иргун» и будущего премьер-министра Израиля, оказала влияние как на теорию городского партизанства Карлоса Маригеллы , так и на исламистскую организацию «Аль-Каида» Усамы бен Ладена . [38] Израильский журналист Ронен Бергман в книге « Восстань и убей первым» утверждал, что кампания «Хезболлы » 1983 года по скоординированным террористическим атакам против американских, французских и израильских военных объектов в Бейруте была вдохновлена и напрямую отражала бомбардировку британцев « Хаганой » и «Иргун » в 1946 году: обеим организациям удалось создать атмосферу всеобщего страха, которая в конечном итоге заставила противника отступить. [39] Бергман далее утверждает, что влияние спонсируемых Израилем террористических операций на появляющихся исламистов также имело оперативный характер: израильский доверенный Фронт освобождения Ливана от иностранцев осуществил несколько смертоносных взрывов грузовиков в Ливане задолго до появления «Хезболлы». Израильский агент Моссада рассказал Бергману: «Я видел издалека, как одна из машин взорвалась и разрушила целую улицу. Мы учили ливанцев, насколько эффективной может быть автомобильная бомба. Все, что мы видели позже с Хезболлой, возникло из того, что они видели после этих операций». [40]
1979 год широко считается поворотным моментом в подъеме религиозно мотивированного радикализма в мусульманском мире. Несколько событий ( советско-афганская война и беспрецедентная поддержка антисоветских джихадистов со стороны Саудовской Аравии, Пакистана и США ; Иранская революция и последующая ирано-иракская война , а также активная поддержка Хомейни шиитских групп , сопротивлявшихся израильской оккупации Ливана ; захват Большой мечети в Мекке и последующая ваххабизация саудовского правительства; и мирный договор между Египтом и Израилем , который был крайне непопулярен в некоторых частях мусульманского мира) считаются решающими для распространения исламистского терроризма в следующем десятилетии. [41]
По словам Брюса Хоффмана из корпорации RAND , в 1980 году 2 из 64 террористических групп были отнесены к категории имеющих религиозную мотивацию, в то время как в 1995 году почти половина (26 из 56) были религиозно мотивированы, а большинство имели ислам в качестве своей руководящей силы. [42] [36]
Советско -афганская война и последующая антисоветская война моджахедов, длившаяся с 1979 по 1989 год, положили начало росту и расширению террористических групп. С момента своего возникновения в 1994 году поддерживаемое Пакистаном ополчение Талибан в Афганистане приобрело несколько характеристик, традиционно связанных с государственными спонсорами терроризма , предоставляя материально-техническую поддержку, проездные документы и учебные заведения. С 1989 года растущая готовность религиозных экстремистов наносить удары по целям за пределами непосредственной страны или региональных территорий подчеркивает глобальный характер современного терроризма. Бомбардировка Всемирного торгового центра в 1993 году и атаки 11 сентября 2001 года на Всемирный торговый центр и Пентагон являются репрезентативными для этой тенденции. [36]
Согласно исследованию немецкой газеты Welt am Sonntag , в период с 11 сентября 2001 года по 21 апреля 2019 года было совершено 31 221 исламистских террористических актов, в которых погибло не менее 146 811 человек. Многие из жертв были мусульманами, включая большинство жертв, погибших в результате атак, в которых погибло 12 и более человек. [43] [44] [45]
Согласно Глобальному индексу терроризма, количество смертей от терроризма достигло пика в 2014 году и с тех пор ежегодно снижалось до 2019 года (последний год, по которому в исследовании были цифры), что составляет снижение более чем на половину (59% или 13 826 смертей) от своего пика. Пять стран, «наиболее пострадавших» от терроризма, по-прежнему остаются мусульманскими странами — Афганистан, Ирак, Нигерия, Сирия и Сомали. [Примечание 2]
Мотивация исламских террористов является предметом споров. Некоторые (например, Маджид Наваз , Грэм Вуд и Ибн Варрак ) приписывают ее экстремистским толкованиям ислама; [47] [48] [33] другие (Мехди Хасан) - некоему сочетанию политических обид и социально-психологической дезадаптации; [49] а третьи (например, Джеймс Л. Пейн и Майкл Шойер ) - борьбе против "американской/западной/еврейской агрессии, угнетения и эксплуатации мусульманских земель и народов". [50]
Дэниел Бенджамин и Стивен Саймон в своей книге « Эпоха священного террора » утверждают, что исламские террористические атаки мотивированы религиозным рвением. Они рассматриваются как «таинство... призванное восстановить во вселенной моральный порядок, который был испорчен врагами ислама». Их атаки не являются ни политическими, ни стратегическими, а «актом искупления», призванным «унизить и уничтожить тех, кто бросил вызов гегемонии Бога». [51]
По словам индонезийского исламского лидера Яхьи Чолила Стакуфа в интервью Time в 2017 году , в классической исламской традиции отношения между мусульманами и немусульманами предполагают сегрегацию и вражду. По его мнению, экстремизм и терроризм связаны с «основными положениями исламской ортодоксии», и радикальные исламские движения не являются чем-то новым. Он также добавил, что западные политики должны прекратить делать вид, что экстремизм не связан с исламом. [52] [53]
По словам журналиста Грэма Вуда , «многое из того, что» делает одна крупная исламская террористическая группировка — ИГИЛ — «выглядит бессмысленным, если не считать искренней, тщательно обдуманной приверженности возвращению цивилизации в правовую среду седьмого века» Мухаммеда и его соратников, «и в конечном итоге — к достижению апокалипсиса» и Судного дня . Члены группировки ИГИЛ настаивают, что «они не будут — не могут — отступать от руководящих принципов, которые были заложены в исламе пророком Мухаммедом и его первыми последователями». [54]
Шмуэль Бар утверждает, что, хотя важность политических и социально-экономических факторов в исламистском терроризме не вызывает сомнений, «чтобы понять мотивацию этих актов и разработать эффективную стратегию войны с терроризмом, необходимо понять религиозно-идеологические факторы, которые глубоко укоренены в исламе». [55]
Изучая Европу, два исследования предыстории мусульманских террористов — одно из Великобритании и одно из Франции — обнаружили мало связи между террористическими актами, совершенными во имя ислама, и религиозным благочестием оперативников. «Ограниченный» отчет Великобритании 2008 года о сотнях исследований случаев, проведенных внутренним контрразведывательным агентством MI5, обнаружил, что не существует «типичного профиля» террориста, и что
[далек] от того, чтобы быть религиозными фанатиками, многие из тех, кто участвует в терроризме, не практикуют свою веру регулярно. Многие не имеют религиозной грамотности и фактически могут считаться религиозными новичками. Очень немногие были воспитаны в строго религиозных семьях, и доля новообращенных выше средней. Некоторые вовлечены в употребление наркотиков, алкоголя и посещение проституток. МИ5 утверждает, что есть доказательства того, что устоявшаяся религиозная идентичность на самом деле защищает от насильственной радикализации. [56]
Однако, хотя мотивация лиц, непосредственно участвующих в совершении терактов, не обязательно религиозна и может вытекать из других причин, за такими атаками очень часто стоят религиозно мотивированные организации и правительства. Фундаменталистские организации и правительства часто поощряют, финансируют, помогают, стимулируют или вознаграждают действия лиц, которых они считают подверженными принуждению к совершению терактов, таким образом используя людей, которые сами не всегда религиозно мотивированы, для достижения религиозных целей. Например, ХАМАС известен тем, что платит семьям заключенных террористов и террористов-смертников . Исламская Республика Иран ежегодно выделяет миллиарды долларов США боевикам и террористам, [57] эксплуатируя чрезвычайные экономические трудности, с которыми сталкиваются люди в таких странах, как Йемен , Ливан и Сирия, предлагая им наличные в обмен на террористическую деятельность. [58]
«Общий портрет» «условий и обстоятельств», при которых люди, живущие во Франции, становятся «исламскими радикалами» (террористами или потенциальными террористами) Оливье Руа (см. выше) в 2015 году показал, что радикализация не является «восстанием мусульманской общины, которая является жертвой нищеты и расизма: к ней присоединяются только молодые люди, включая новообращенных». [59]
Рой считает, что терроризм/радикализм «выражается в религиозных терминах», потому что
Несколько противореча этому, исследование, в котором среди мусульман в Европе изучалось, насколько исламистская идеология увеличивает поддержку терроризма, показало, что «в западных странах, затронутых доморощенным терроризмом... оправдание терроризма тесно связано с ростом религиозной практики». (Это не относится к европейским «странам, где преобладают мусульмане» — Боснии , Албании и т. д. — где, по-видимому, все наоборот, т. е. чем большее значение респонденты придавали религии в своей жизни, тем меньше вероятность того, что они будут «оправдывать политическое насилие».) [60]
Большинство направлений мысли/школ/сект/движений/ конфессий /традиций ислама не поддерживают и иным образом не ассоциируют себя с терроризмом. [Примечание 3] По словам Мира Файзала, только три секты или движения ислама — суннитские секты салафитов , деобанди и барелви . [Примечание 4] — были связаны с насилием против мирных жителей. [61] Из этих трех только салафитский ислам — в частности, салафитский джихадизм в исламе — можно назвать вовлеченным в глобальный терроризм, поскольку он связан с Аль-Каидой , ИГИЛ , Боко Харам и другими группами. (Терроризм среди некоторых членов секты Барелви ограничивается нападениями на предполагаемых богохульников в Пакистане, а терроризм среди групп Деобанди «почти не имеет» влияния за пределами Афганистана, Пакистана и Индии.) [61] Другая секта/движение, известная как ваххабизм (переплетенная с неджихадистским салафизмом ), обвиняется в том, что является идеологией, стоящей за исламскими террористическими группами, [62] но Аль -Каида и другие террористы чаще описываются как последователи слияния кутбизма и ваххабизма . [63] [64] [65]
За пределами этих сект или религиозных движений религиозная идеология кутбизма оказала влияние на исламский терроризм, наряду с религиозными темами и тенденциями, включая такфир , атаки смертников и веру в то, что иудеи и христиане являются не людьми Писания , а неверными/кафирами, ведущими « войну с исламом ». (Эти идеи часто связаны и пересекаются.)
Кутбизм назван в честь египетского исламистского теоретика Сайида Кутба , который написал манифест (известный как Milestones ), находясь в тюрьме. Говорят, что Кутб заложил идеологическую основу салафитского джихадизма (согласно Брюсу Ливси); [66] его идеи, как говорят, сформировали «современное исламистское движение» (согласно Жилю Кепелю); [Примечание 5] которое вместе с другой «жестокой исламской мыслью» стало идеологией, известной как « Кутбизм» , которая является «центром тяжести» Аль-Каиды и связанных с ней групп (согласно полковнику армии США Дейлу С. Эйкмайеру). [47] Считается, что Кутб оказал большое влияние на лидера Аль-Каиды № 2 Аймана аль-Завахири . [68] [Примечание 6]
В своем манифесте (называемым «одним из самых влиятельных произведений на арабском языке за последние полвека») [71] Кутб проповедовал:
Эйкмайер резюмирует принципы кутбизма следующим образом:
Хотя Сайид Кутб проповедовал, что весь мусульманский мир стал вероотступником или джахилией , он конкретно не выносил такфир и не призывал к казни вероотступников, даже тех, кто управлял нешариатскими правительствами [Примечание 7]. Однако Кутб подчеркивал, что «организации и власти» предположительно мусульманских стран были безнадежно коррумпированы и порочны [83] и должны были быть упразднены «физической силой и джихадом» [83] , «авангардным» [84] движением истинных мусульман. [85]
Одним из тех, кто утверждал это, был Мухаммад Абд-аль-Салам Фарадж , главный теоретик исламистской группировки , убившей президента Египта Анвара Садата . Он в своей книге «Аль-Фарида аль-гайба» («Забытый долг») сослался на фетву, изданную в 1303 году н. э. знаменитым строгим средневековым юристом Ибн Таймией . Он постановил, что сражаться и убивать монгольских захватчиков, вторгшихся в Сирию, не только разрешено, но и обязательно согласно шариату. Это было потому, что монголы не следовали законам шариата, и поэтому, даже несмотря на то, что они приняли ислам (утверждал Ибн Таймия), они на самом деле не были мусульманами. [86] Фарадж проповедовал, что такие правители, как Анвар Садат, были «мятежниками против Законов Бога [шариата]» [87] [88] и «отступниками от ислама», которые не сохранили ничего от ислама, кроме его названия. [89]
Другое исламское движение, обвиняемое в причастности к терроризму, известно как ваххабизм . [90] [91] [92] [93] [62]
Спонсируемый экспортером нефти Саудовской Аравией , ваххабизм является глубоко консервативным и антиреволюционным течением (его основатель учил, что мусульмане обязаны безоговорочно подчиняться своему правителю, каким бы несовершенным он ни был, пока он руководит обществом в соответствии с законами Бога) [94] [95]. Тем не менее, эта идеология и ее спонсоры обвиняются в содействии терроризму как
Вплоть до 2017 года или около того (когда наследный принц Саудовской Аравии Мухаммед бин Салман объявил, что Саудовская Аравия возвращается к «умеренному исламу»), [105] Саудовская Аравия тратила многие миллиарды, не только через правительство Саудовской Аравии, но и через исламские организации, религиозные благотворительные организации и частные источники, [106] на даваат ваххабия , т.е. распространение ваххабитской интерпретации ислама, [107] Это финансирование стимулировало мусульманские «школы, издательства, журналы, газеты или даже правительства» по всему миру «формировать свое поведение, речь и мысли таким образом, чтобы получать и извлекать выгоду из саудовской щедрости», и таким образом распространять ваххабитские доктрины; [108]
Сотни исламских колледжей и исламских центров, более тысячи мечетей и школ для детей-мусульман, которые он финансировал [Примечание 8], часто включали ваххабитскую учебную программу и религиозные материалы [111] [112] [113], такие как учебники, объясняющие, что все формы ислама, кроме ваххабизма, являются отклонениями, [114] или саудовский текст для двенадцатого класса, который «учит учеников, что религиозная обязанность — вести «сражение» с неверными, чтобы распространять веру». [115]
Ваххабитские работы, распространяемые бесплатно и «финансируемые за счет нефтяных роялти», включали работы Ибн Таймии [116] (автора упомянутой выше фетвы против правителей, которые не правят по законам шариата). [87] [88]
Не в последнюю очередь, успешный джихад 1980–1990 годов против советской оккупации Афганистана, вдохновивший ветеранов джихада, не являющихся гражданами Афганистана, продолжить джихад в своей собственной стране или в других странах, был поддержан саудовским финансированием на миллиарды долларов, а также «оружием и разведданными». [117]
По словам пакистанского теолога Джаведа Ахмада Гамиди , «первопричиной» мусульманского терроризма является экстремистская идеология, а именно учения о том, что:
Другие авторы отмечают иные элементы экстремистской исламской идеологии.
Террористические атаки, требующие смерти нападавшего, обычно упоминаются в СМИ как атаки смертников/бомбардировки , но когда их совершают исламисты, их исполнители обычно называют такую атаку Истишхад (или на английском языке « операция мученичества »), [119] а нападавшего-смертника — шахидом (мн. ч. шухада , буквально «свидетель» и обычно переводится как «мученик»). Идея заключается в том, что нападавший умер, чтобы засвидетельствовать свою веру в Бога, например, во время ведения джихада бис саиф ( джихад мечом). Термин «самоубийство» никогда не используется, потому что ислам строго запрещает самоубийство.
По словам автора Садаката Кадри, «сама идея, что мусульмане могут взорвать себя ради Бога, была неслыханной до 1983 года, и только в начале 1990-х годов кто-либо где-либо пытался оправдать убийство невинных мусульман, которые не находились на поле боя». После 1983 года этот процесс был ограничен среди мусульман Хезболлой и другими ливанскими шиитскими группировками на протяжении более чем десятилетия. [120]
С тех пор «лексика мученичества и жертвоприношения», видеозаписи предварительного исповедания веры нападавшими стали частью «исламского культурного сознания», «мгновенно узнаваемыми» для мусульман (по словам Ноа Фельдмана ), [ требуется цитата ] в то время как тактика распространилась по мусульманскому миру «с поразительной скоростью и неожиданным курсом». [ требуется цитата ]
Сначала целями были американские солдаты, затем в основном израильтяне, включая женщин и детей. Из Ливана и Израиля техника терактов-смертников переместилась в Ирак, где целями стали мечети и святыни, а предполагаемыми жертвами в основном были иракцы- шииты . ... [В] Афганистане , ... как исполнители, так и цели являются ортодоксальными суннитами . Не так давно в результате взрыва в Лашкаргахе, столице провинции Гильменд , погибли мусульмане, включая женщин, которые подавали заявки на паломничество в Мекку . В целом, тенденция определенно направлена в сторону насилия мусульман против мусульман. По консервативным подсчетам, всего за три года (2003–2006) от терактов-смертников погибло в три раза больше иракцев, чем израильтян за десять лет (с 1996 по 2006). Теракты-смертники стали архетипом мусульманского насилия — не только для жителей Запада, но и для самих мусульман. [121]
Ниже приведены заявления джихадистов, сравнивающие жизнь и смерть:
Оправдание «Аль-Каидой» убийства мирных жителей после ее первой атаки (см. выше), основанное на фетве Ибн Таймии , было описано автором Лоуренсом Райтом:
Ибн Таймия издал историческую фетву: Любой, кто помогал монголам, кто покупал у них товары или продавал им или просто стоял рядом с ними, также может быть убит. Если он хороший мусульманин, он попадет в Рай; если он плохой, он попадет в Ад, и скатертью дорога. Таким образом, мертвый турист и работник отеля [убитый Аль-Каидой] получат свою надлежащую награду. [126]
Влиятельный трактат «Управление дикостью» ( Идарат ат-Таваххуш ) частично объясняет массовые убийства тем фактом, что даже «если погибнет вся умма [сообщество мусульман], то все они будут мучениками». [127] [128] Аналогичным образом автор Али А. Ризви описал реакцию в чате сторонника Талибана на его (Ризви) осуждение резни в школе Пешавара в 2014 году — что 132 школьника, убитых Талибаном, «не были мертвы», потому что они были убиты «на пути Аллаха... Не называйте их мертвыми. Они живы, но мы этого не воспринимаем» (цитируя Коран 3:169 Никогда не думайте о тех, кто принял мученическую смерть на пути Аллаха, как о мертвых. На самом деле, они живы со своим Господом, хорошо обеспеченные—), и утверждая, что те, чья исламская вера «чиста», также не будут расстроены убийством детей Талибаном. [129]
Основой кутбизма и других воинствующих исламистов является то, что западная политика и общество не просто неисламские или эксплуататорские, но и активно антиисламские, или, как это иногда описывают, ведущие « войну против ислама ». Исламисты (такие как Кутб) часто идентифицируют то, что они видят, как историческую борьбу между христианством и исламом , восходящую к крестовым походам , [130] среди других исторических конфликтов между последователями двух соответствующих религий.
В 2006 году тогдашний глава британской МИ5 Элиза Мэннингем-Буллер сказала об Аль-Каиде, что она «разработала идеологию, которая утверждает, что ислам подвергается нападкам и нуждается в защите». «Это», — сказала она, — «мощное повествование, которое сплетает воедино конфликты со всего мира, представляя реакцию Запада на разнообразные и сложные вопросы, от давних споров, таких как Израиль/Палестина и Кашмир, до более недавних событий как доказательство всеобщей решимости подорвать и унизить ислам во всем мире». [131] Она сказала, что видеозавещания британских террористов-смертников ясно дали понять, что ими двигала воспринимаемая во всем мире и давняя несправедливость в отношении мусульман; крайняя и меньшинственная интерпретация ислама, продвигаемая некоторыми проповедниками и влиятельными людьми; их интерпретация как антимусульманской внешней политики Великобритании, в частности, участия Великобритании в Ираке и Афганистане». [131]
В своем призыве к джихаду Усама бен Ладен почти всегда описывал своих врагов как агрессивных, а свои действия против них — как оборонительные. [132]
Враждебность к немусульманам среди исламистских боевиков, лидеров и ученых обусловлена теологическими убеждениями, которые считают христиан и иудеев « неверными ». Эта враждебность распространяется и на западное общество из-за его светских ценностей и практик, которые рассматриваются как противоречащие исламским принципам. К ним относятся такие проблемы, как распространение порнографии , воспринимаемая безнравственность и принятие гомосексуализма и феминизма .
Примером этой идеологической позиции на практике был Карам Кухди, исламист, арестованный в Египте в 1981 году за участие в серии грабежей и убийств, направленных против христианских ювелиров. В этот период туристы, часто не мусульмане, также часто становились мишенью исламских террористов в Египте. Во время допроса в полиции Кухди удивил власти своими нетрадиционными убеждениями. Он отверг традиционную исламскую доктрину о том, что христиане являются « людьми Книги », имеющими право на защиту как зимми , вместо этого считая их неверными, подлежащими жестокому джихаду. Кухди подкрепил свою позицию, цитируя коранические стихи, такие как «Те, кто говорят, что Бог — Иисус, сын Марии, являются неверными» и «сражайтесь с теми из людей Книги, которые являются неверными», объясняя точку зрения исламистов, что неверные являются «людьми Книги, поскольку они не уверовали в эту книгу». [133]
Согласно доктрине, известной как аль-вала ва аль-бара ( буквально «лояльность и отмежевание»), основатель ваххабитов Абд аль-Ваххаб утверждал, что «мусульманам крайне важно не дружить, не вступать в союзы и не подражать немусульманам или еретическим мусульманам», и что эта «вражда и враждебность мусульман по отношению к немусульманам и еретикам должна быть видимой и недвусмысленной». [134]
Хотя бен Ладен почти всегда подчеркивал предполагаемое притеснение мусульман Америкой и евреями, говоря в своих посланиях о необходимости джихада, в своем « Письме Америке » он ответил на вопрос: «К чему мы вас призываем и чего мы от вас хотим?» следующим образом:
Мы призываем вас быть людьми манер, принципов, чести и чистоты; отвергать безнравственные действия блуда, гомосексуализма, одурманивающих веществ, азартных игр и торговли с процентами (...) Вы отделяете религию от своей политики, (...) Вы — нация, которая разрешает ростовщичество, которое запрещено всеми религиями (...) Вы — нация, которая разрешает производство, торговлю и употребление одурманивающих веществ (...) Вы — нация, которая разрешает акты безнравственности (...) Вы — нация, которая разрешает азартные игры во всех их формах. (...) Вы используете женщин для обслуживания пассажиров, посетителей и незнакомцев, чтобы увеличить свою прибыль. Затем вы разглагольствуете, что поддерживаете освобождение женщин. [135]
Этот принцип подчеркивали Айман аль-Завахири (лидер «Аль-Каиды» с июня 2011 года), Абу Мухаммад аль-Макдиси (теоретик джихада), Хамуд аль-Акла аль-Шуайби (консервативный судийский ученый, поддержавший атаки 11 сентября) и ряд салафитских проповедников, Ахмад Муса Джибрил , Абдулла аль-Фейсал . [136]
После стрельбы в ночном клубе Орландо в 2016 году , описанной как «преступление на почве ненависти» из-за того, что жертвы были клиентами ночного клуба ЛГБТ, [137] предположительно, предпринятой в ответ на американские авиаудары по ИГИЛ, официальный журнал ИГИЛ Dabiq отреагировал: «Преступление на почве ненависти? Да. Мусульмане, несомненно, ненавидят либеральных содомитов. Акт терроризма? Совершенно определенно. Мусульманам было приказано терроризировать неверующих врагов Аллаха». [138] [136]
Согласно традиционному исламскому праву, кровь того, кто оставляет ислам, «продается», т. е. он приговаривается к смерти. [82] Это касается не только самопровозглашенных бывших мусульман, но и тех, кто все еще считает себя мусульманами, но кто (в глазах своих обвинителей) слишком далеко отклонился от ортодоксальности. [Примечание 9]
Многие современные либеральные/модернистские/реформистские мусульмане считают, что убийство отступников является нарушением коранического предписания «Нет принуждения в религии...» ( Аль-Бакара 256 ), но даже более ранние поколения исламских ученых предостерегали от выдвижения таких обвинений (известных как такфир ) без особой осторожности и обычно приберегали наказание в виде смерти для «крайних, настойчивых и агрессивных» сторонников религиозных нововведений ( бид`а ). [141] Опасность, по мнению некоторых (например, Жиля Кепеля ), заключалась в том, что «при неправильном или необузданном использовании... мусульмане могли прибегнуть к взаимному отлучению друг друга и таким образом подтолкнуть умму к полной катастрофе». [82]
Кепель отметил, что некоторые из ранних последователей Кутба считали, что его заявление о том, что мусульманский мир вернулся к доисламскому невежеству ( джахилийя ), следует понимать буквально, а всех, кто не принадлежит к их движению, следует такфирить; [67] а ваххабиты известны своей готовностью такфирить мусульман, не исповедующих ваххабитский ислам. [142] [143]
Со второй половины 20-го века «центральной идеологией» [144] повстанческих ваххабитских / салафитских джихадистских групп [145] стало «санкционирование» «насилия против лидеров» государств с мусульманским большинством [144], которые не соблюдают шариат (исламский закон) или иным образом «считаются недостаточно религиозными». [144] Некоторые повстанческие группы — «Аль-Гамаа аль-Исламия» в Египте, а позднее GIA , Талибан и ИГИЛ — как полагают, пошли еще дальше, применяя такфир и его смертную казнь не только к суннитским правительственным властям и мусульманам-шиитам, но и к обычным суннитским гражданским лицам, которые не согласны с политикой повстанцев или не подчиняются ей, такой как восстановление рабства.
В 1977 году группа Джамаат аль-Муслимин (известная общественности как Такфир валь-Хиджра ) похитила, а затем убила исламского ученого и бывшего министра египетского правительства Мухаммада ад-Захаби. Основатель Джамаат аль-Муслимин Шукри Мустаф был заключен в тюрьму вместе с Сайидом Кутбом и стал одним из «самых радикальных» учеников Кутба. [146] Он считал, что не только египетское правительство было вероотступником , но и «египетское общество в целом», потому что оно «не боролось с египетским правительством и, таким образом, приняло правление немусульман». [147] Пока полиция разгоняла группу, она реорганизовалась с тысячами членов, [148] некоторые из которых продолжили помогать убивать президента Египта Анвара Садата, [149] и присоединились к алжирской гражданской войне и Аль-Каиде. [150] В 1990-х годах в Египте вспыхнуло жестокое исламское восстание, в первую очередь организованное «Аль-Гамаа аль-Исламия» , направленное не только против полиции и правительственных чиновников, но и против мирных жителей, в результате чего за один особенно кровавый год (1993) погибло или было ранено 1106 человек. [151]
В жестокой гражданской войне в Алжире 1991–2002 годов такфир широкой алжирской общественности, как известно, был объявлен жесткой исламистской Вооруженной исламской группой Алжира (GIA). Амир GIA Антар Зуабри взял на себя ответственность за две резни мирных жителей ( резни в Раисе и Бенталье ), назвав убийства «жертвоприношением Богу» и объявив нечестивыми жертв и всех алжирцев, которые не вступили в ее ряды. [152] Он заявил, что «за исключением тех, кто с нами, все остальные — вероотступники и заслуживают смерти» [153] (Десятки, а иногда и сотни мирных жителей были убиты в каждой из серий массовых убийств, которые начались в апреле 1998 года. [154] Однако, сколько убийств совершила GIA, а сколько — сотрудники сил безопасности, которые внедрились в ряды повстанцев и не были известны своей честностью, неизвестно.) [155] [156]
В августе 1998 года талибы убили 8000 мирных жителей, в основном шиитов -хазарейцев, в Мазари-Шарифе , Афганистан. Комментарии муллы Ниази, командующего атакой талибов и недавно назначенного губернатора, заявили в ряде речей после резни в мечетях Мазари-Шарифа: «Хазарейцы не мусульмане, они шииты. Они кофр [неверные]. Хазарейцы убили здесь наших солдат, и теперь мы должны убить хазарейцев. ... Вы либо соглашаетесь быть мусульманами, либо покидаете Афганистан. ...», [157] указывали, что наряду с местью и/или этнической ненавистью мотивом резни был такфир .
С момента своего создания в 2013 году и по 2020 год, напрямую или через аффилированные группы, ДАИШ «несет ответственность за 27 947 смертей террористов», большинство из которых были мусульманами, [Примечание 10] «потому что организация считала их кафирами». [158]
Одним из примеров такфира ИГИЛ является 13-й выпуск журнала «Дабик» , в котором «десятки страниц... посвящены нападкам и объяснению необходимости убийства шиитов», которых группировка называет «рафидитами ».
Основанные хитрым евреем, [шииты] являются вероотступнической сектой, утопающей в поклонении мертвым, проклинающей лучших соратников и жен Пророка, распространяющей сомнения в самой основе религии (Коран и Сунна), порочащей саму честь Пророка и предпочитающей своих «двенадцать» имамов пророкам и даже Аллаху! ... Таким образом, рафидиты являются мушриками [политеистами] вероотступниками, которых следует убивать, где бы они ни находились, пока на земле не останется ни одного рафидита, даже если претенденты на джихад презирают таких... [159]
ИГИЛ не только призвал к возрождению рабства немусульман (в частности, езидского меньшинства), но и объявил такфир любому мусульманину, который не согласен с их политикой.
Женщины и дети езидов [должны быть] разделены в соответствии с шариатом среди бойцов Исламского государства, которые участвовали в операциях в Синджаре ... Порабощение семей кафиров и взятие их женщин в наложницы является прочно устоявшимся аспектом шариата, отрицание или высмеивание которого означало бы отрицание или высмеивание аятов Корана и повествований Пророка... и тем самым отступничество от ислама. [20]
Начиная с 2013 года, ИГИЛ начал «поощрять такфир мусульман, считающихся недостаточно чистыми в отношении таухида (единобожия)». Талибы были признаны ««националистическим» движением, слишком терпимым» к шиитам. [160] В 2015 году ИГИЛ «объявил Джабхат ан-Нусрат — тогдашнее отделение Аль-Каиды в Сирии — вероотступнической группой». [160]
Дональд Холбрук, научный сотрудник Центра изучения терроризма и политического насилия , анализирует выборку из 30 работ пропагандистов джихада на предмет ссылок на исламское писание, оправдывающее цели насильственного джихада. [16] Чаще всего цитируется «Ан-Ниса» (4:74–75); другие популярные отрывки — «Ат-Тауба» (9:13–15, 38–39, 111), «Аль-Бакара» (2:190–191, 216) и сура 9:5 :
Когда же закончатся эти запретные (для сражения) месяцы, то убивайте многобожников, где бы вы их ни нашли, и берите их в плен или осаждайте их, и подстерегайте их в каждом подходящем месте. Но если они раскаются и будут исполнять свои обязанности по поклонению и выплачивать закят, то отпустите их своей дорогой, поистине, Аллах — Прощающий, Милостивый.
Холбрук отмечает, что первая часть «убивайте идолопоклонников...» часто цитируется, но не является ограничивающим фактором в конце аята . [ 16]
Методы ведения войны ограничены классической исламской юриспруденцией, но ее масштабы — нет. Бернард Льюис утверждает, что в конечном итоге джихад заканчивается, когда весь мир подчиняется исламскому правлению и закону. [161] Классическая исламская юриспруденция налагает, без ограничений во времени и пространстве, обязанность подчинять немусульман (согласно Льюису). [162] Ваэль Халлак пишет, что некоторые радикальные исламисты выходят за рамки классической теории, настаивая на том, что цель джихада — свержение режимов, угнетающих мусульман, и обращение немусульман в ислам. Напротив, исламские модернисты , которых исламисты презирают, рассматривают джихад как оборонительный и совместимый с современными стандартами ведения войны. [163] Чтобы оправдать свои акты религиозного насилия , джихадисты и сети прибегают к необязательному жанру исламской юридической литературы ( фетва ), разработанному джихадистско-салафитскими юридическими органами, чьи юридические труды распространяются через Интернет . [3]
В то время как исламские противники нападений на мирных жителей цитируют многочисленные пророческие хадисы и хадисы первого преемника Мухаммеда Абу Бакра , [164] Аль-Каида считает, что ее атаки религиозно оправданы. После своей первой атаки на цель в США, в результате которой вместо этого погибли мирные жители ( взрыв отеля в Адене, Йемен, в 1992 году ), Аль-Каида оправдала убийство мирных прохожих с помощью интерпретации (некоего Абу Хаджера), основанной на средневековом юристе Ибн Таймии (см. выше).
В работе после 11 сентября «Заявление от Qaidat al-Jihad относительно мандатов героев и законности операций в Нью-Йорке и Вашингтоне» Аль-Каида предоставила более систематическое оправдание — то, которое предоставило «достаточное теологическое оправдание для убийства мирных жителей практически в любой мыслимой ситуации». [18] Среди этих оправданий есть то, что Америка возглавляет страны Запада в ведении войны с исламом, которая (как утверждает Аль-Каида) направлена против «мусульманских женщин, детей и стариков». Это означает, что любые нападения на Америку являются защитой ислама, и любые договоры и соглашения между государствами с мусульманским большинством и западными странами, которые могут быть нарушены в результате атак, являются недействительными. Другие оправдания убийств и ситуации, когда убийства разрешены на основе прецедентов в ранней исламской истории, включают: убийство некомбатантов, когда слишком сложно отличить их от комбатантов при атаке на вражескую «цитадель» ( история ), и/или некомбатанты остаются на вражеской территории; убийство тех, кто помогает врагу «делом, словом, умом», сюда входят и мирные жители, поскольку они могут голосовать на выборах, которые приводят к власти врагов ислама; необходимость убийства на войне для защиты ислама и мусульман; когда пророка спросили, могут ли мусульманские бойцы использовать катапульту против деревни Таиф, даже если вражеские бойцы были смешаны с гражданским населением, он ответил утвердительно; убийство женщин, детей и других защищенных групп разрешено, когда они служат живым щитом для врага; убийство мирных жителей разрешено, если враг нарушил договор. [18]
Сторонники бен Ладена указали на сообщения, согласно которым исламский пророк Мухаммед атаковал города ночью или с помощью катапульт, и утверждали, что он, должно быть, мирился с причинением случайного вреда некомбатантам, поскольку во время таких атак было бы невозможно отличить их от комбатантов. [165] [166] Эти аргументы не были широко приняты мусульманами. [166]
Отколовшиеся от Аль-Каиды группы и конкуренты, Джамаат ат-Таухид валь-Джихад и Исламское государство Ирака и Сирии , как полагают, находились под сильным влиянием [167] [168] [169] [170] [171] работы 2004 года о джихаде под названием «Управление дикостью» ( Идарат ат-Таваххуш ), написанной Абу Бакром Наджи [171] и призванной предоставить стратегию создания нового исламского халифата путем предварительного уничтожения «жизненно важных экономических и стратегических целей» и запугивания врага жестокостью, чтобы сломить его волю. [172]
В трактате утверждается, что «тот, кто ранее участвовал в джихаде, знает, что это не что иное, как насилие, грубость, терроризм, сдерживание и резня» [173] и что даже «самые отвратительные уровни дикости» джихада лучше, «чем стабильность под властью неверия» — под властью любого режима, кроме ИГИЛ. [167] [174] Жертв следует не только обезглавливать, расстреливать, сжигать заживо в клетках или постепенно погружать в воду, пока они не утонут, но и публиковать эти события с помощью видео и фотографий. [175]
Некоторые наблюдатели [19] [176] [177] отметили эволюцию правил джихада — от изначальной «классической» доктрины до салафитского джихадизма 21-го века . [171] По словам историка права Садарата Кадри, [176] за последние пару столетий постепенные изменения в исламской правовой доктрине (разработанные исламистами, которые в противном случае осуждали любое бид'а (новшество) в религии), «нормализовали» то, что когда-то было «немыслимым». [176] «Сама идея о том, что мусульмане могут взорвать себя ради Бога, была неслыханной до 1983 года, и только в начале 1990-х годов кто-либо где-либо пытался оправдать убийство невинных мусульман, которые не находились на поле боя». [176]
Первая или «классическая» доктрина джихада, которая была разработана к концу VIII века, подчеркивала «джихад меча» (джихад биль-саиф ), а не «джихад сердца» [178] , но она содержала много правовых ограничений, которые были разработаны на основе толкований как Корана , так и хадисов , таких как подробные правила, касающиеся «начала, ведения, окончания» джихада, обращения с пленными, распределения добычи и т. д. Если только не было внезапного нападения на мусульманскую общину , джихад не был «личным обязательством» ( фард 'айн ); вместо этого он был «коллективным обязательством» ( фард аль-кифая ) [179] , которое должно было выполняться «на пути Бога» ( фи сабил Аллах ) [180] , и он мог направляться только халифом , «чье усмотрение в отношении его проведения было почти абсолютным». [180] (Это было сделано отчасти для того, чтобы избежать инцидентов, подобных джихаду хариджитов против халифа Али и его убийству , поскольку они считали , что он больше не был мусульманином ). [19] Мученичество в результате нападения на врага без заботы о собственной безопасности было похвальным, но смерть от собственной руки (в отличие от смерти врага) заслуживала особого места в Аду . [181] Категория джихада, которая считается коллективным обязательством, иногда упрощается до «наступательного джихада» в западных текстах. [182]
Основываясь на интерпретациях 20-го века Сайида Кутба , Абдуллы Аззама , Рухоллы Хомейни , Аль-Каиды и других, многие, если не все из этих самопровозглашенных бойцов джихада считают, что оборонительный глобальный джихад является личным обязательством, что означает, что ни один халиф или глава мусульманского государства не должен объявлять его. Убийство себя в процессе убийства врага является актом мученичества, и оно приносит вам особое место на Небесах , а не особое место в Аду; и убийство мусульманских прохожих (не говоря уже о немусульманах) не должно препятствовать актам джихада. Военный и интеллектуальный аналитик Себастьян Горка описал новую интерпретацию джихада как «преднамеренное нападение на гражданских лиц негосударственным субъектом с помощью нетрадиционных средств». [177]
Исламский теолог Абу Абдулла аль-Мухаджир был определен как один из ключевых теоретиков и идеологов, стоящих за современным джихадистским насилием. [171] [183] [184] [185] Его теологические и правовые обоснования оказали влияние на Абу Мусаба аль-Заркави , члена «Аль-Каиды» и бывшего лидера «Аль-Каиды в Ираке» , а также на несколько других джихадистских террористических групп, включая ИГИЛ и «Боко Харам». [171] [183] [184] [185] Заркави использовал 579-страничную рукопись идей аль-Мухаджира в тренировочных лагерях АКИ, которые позже были развернуты ИГИЛ, известных на арабском языке как «Фикх ад-Дима» и именуемых на английском языке как «Юриспруденция джихада» или «Юриспруденция крови» . [171] [183] [184] [185] [186] Книга была описана исследователем по борьбе с терроризмом Орвой Аджубом как рационализирующая и оправдывающая «операции смертников, надругательство над трупами, обезглавливание и убийство детей и некомбатантов». [171] Журналист The Guardian Марк Таусенд, цитируя Салаха аль-Ансари из Quilliam , отмечает: « Почти во всех западных и арабских научных работах наблюдается поразительное отсутствие исследований и беспокойства относительно этого отвратительного и опасного текста [ The Jurisprudence of Blood ]». [185] Чарли Винтер из The Atlantic описывает ее как «теологическую пьесу, используемую для оправдания отвратительных действий группы». [184] Он заявляет:
От размышлений о достоинствах обезглавливания, пыток или сжигания пленных до мыслей об убийствах, осадной войне и использовании биологического оружия, интеллектуальное наследие Мухаджира является важнейшим компонентом литературного корпуса ИГИЛ — и, действительно, всего, что будет после него — способом сделать практически все допустимым, при условии, что это можно представить как полезное для джихада. [...] По словам Мухаджира, самоубийство с целью убийства людей — это не только теологически обоснованный акт, но и похвальный поступок, который следует лелеять и праздновать независимо от его результата. [...] ни Заркави, ни его наследники не оглядывались назад, щедро используя работу Мухаджира для нормализации использования тактики самоубийства в то время, так что она стала единственным важнейшим военным и террористическим методом — оборонительным или наступательным, — используемым ИГИЛ сегодня. Теоретизирование Мухаджира было простым — он предложил теологическое решение, позволяющее любому желающему обойти коранические предписания против самоубийства. [184]
Клинический психолог Крис Э. Стаут также обсуждает вдохновленный аль-Мухаджиром текст в своем эссе « Терроризм, политическое насилие и экстремизм » (2017). Он оценивает, что джихадисты считают свои действия «ради большего блага»; что они находятся в ситуации «ослабленности на земле», которая делает исламский терроризм допустимым средством решения. [186]
.jpg/1280px-Osama_bin_Laden_(cropped).jpg)
После атаки 11 сентября комментаторы отметили бедность Афганистана и предположили, что частично вину можно возложить на отсутствие «более высокого приоритета в области здравоохранения, образования и экономического развития» со стороны более богатых стран [187] , а также на «застойную экономику и нехватку рабочих мест» в более бедных странах [188] .
Среди актов угнетения мусульман со стороны Соединенных Штатов и их союзников, которые глава Аль-Каиды предположительно приписывает экономическую эксплуатацию. В послании Усамы бен Ладена от 6 октября 2002 года «Письмо Америке» он утверждает,
Вы крадете наше богатство и нефть по ничтожным ценам из-за вашего международного влияния и военных угроз. Эта кража действительно является крупнейшей кражей, которую когда-либо видело человечество в истории мира. ... Если люди крадут наше богатство, то мы имеем право разрушить их экономику. [189] [190]
В интервью 1997 года он утверждал, что «с 1973 года цена на бензин выросла всего на 8 долларов за баррель, в то время как цены на другие товары выросли в три раза. Цены на нефть также должны были вырасти в три раза, но этого не произошло» [191] [Примечание 11] (С другой стороны, в интервью, которое он дал через пять недель после разрушения башен Всемирного торгового центра, за которое отвечала его операция, бен Ладен описал башни как символ — или «проповедь» — не эксплуатации или капитализма, а «свободы, прав человека и равенства».) [193]
В 2002 году ученые Алан Б. Крюгер и Джитка Малецкова обнаружили, что «тщательный анализ доказательств дает мало оснований для оптимизма относительно того, что сокращение бедности или повышение уровня образования сами по себе значительно сократят международный терроризм». [194] Альберто Абади обнаружил, что «риск терроризма не является значительно более высоким для более бедных стран, если принять во внимание другие специфические характеристики страны», но вместо этого, по-видимому, коррелирует с «уровнем политической свободы» страны. [195]
Мартин Крамер утверждал, что хотя организаторы террористов редко бывают бедными, их «пехотинцы» часто таковыми являются. [196] Эндрю Уайтхед утверждает, что «бедность создает возможности» для террористов, которые нанимали отчаявшихся бедных детей для выполнения тяжелой работы в Ираке и завоевали лояльность бедных в Ливане, предоставляя социальные услуги. [197]
Многие считают, что такие группы, как Аль-Каида и ИГИЛ, реагируют на агрессию со стороны немусульманских (особенно США) держав, и что религиозные убеждения преувеличены, если не не имеют значения в их мотивации. Согласно графику Госдепартамента США, террористические атаки участились во всем мире после вторжения Соединенных Штатов в Афганистан в 2001 году и вторжения в Ирак в 2003 году . [198] [ ненадежный источник? ] Дама Элиза Мэннингем Буллер , бывший глава МИ5 , сообщила в ходе расследования в Ираке, что службы безопасности предупреждали Тони Блэра, что начало войны с террором увеличит угрозу терроризма. [198] [ необходим лучший источник ] Роберт Пейп утверждал, что по крайней мере террористы, использующие атаки смертников — особенно эффективную [199] форму террористической атаки — движимы не исламизмом, а «ясной стратегической целью: заставить современные демократии вывести военные силы с территории, которую террористы считают своей родиной». [200] Однако Мартин Крамер , который спорил с Папе о происхождении терактов смертников, заявил, что мотивация терактов смертников — это не только стратегическая логика, но и интерпретация ислама для обеспечения моральной логики. Например, Хезболла инициировала теракты смертников после сложной переработки концепции мученичества . Крамер объясняет, что израильская оккупация Зоны безопасности Южного Ливана подняла температуру, необходимую для этой переинтерпретации ислама, но одной оккупации было бы недостаточно для терактов смертников. [201] «Единственный способ притормозить теракты смертников», — утверждает Крамер, — «это подорвать его моральную логику, побуждая мусульман увидеть ее несовместимость с их собственными ценностями». [201]
Анализируя содержание заявлений и интервью Усамы бен Ладена, собранных в «Посланиях к миру » Брюса Лоуренса (Лоуренс разделяет веру Пейна в то, что империализм и агрессия США являются причиной исламского терроризма), Джеймс Л. Пейн обнаружил, что 72% содержания было посвящено теме «критики агрессии США/Запада/иудеев, угнетения и эксплуатации мусульманских земель и народов», в то время как только 1% заявлений бен Ладена были сосредоточены на критике «американского общества и культуры». [50]
Бывший аналитик ЦРУ Майкл Шойер утверждает, что террористические атаки (в частности, атаки «Аль-Каиды» на цели в Соединенных Штатах) мотивированы не религиозной ненавистью к американской культуре или религии, а убеждением в том, что внешняя политика США притесняла, убивала или иным образом вредила мусульманам на Ближнем Востоке, [202] сжато выраженным во фразе «Они ненавидят нас за то, что мы делаем, а не за то, кто мы есть». Действия внешней политики США, которые, по мнению Шойера, подпитывают исламский террор, включают: возглавляемое США вмешательство в Афганистан и вторжение в Ирак; отношения между Израилем и Соединенными Штатами , а именно финансовая, военная и политическая поддержка Израиля ; [203] [204] [205] [206] поддержка США « вероотступнических » полицейских государств в мусульманских странах, таких как Египет, Алжир, Марокко и Кувейт; [207] поддержка США создания независимого Восточного Тимора из территории, ранее принадлежавшей мусульманской Индонезии; воспринимаемое одобрение или поддержка США действий против мусульманских повстанцев в Индии, на Филиппинах, в Чечне и Палестине . [208]
Маджид Наваз и Сэм Харрис утверждают, что во многих случаях просто нет никакой связи между актами исламского экстремизма и западным вмешательством в мусульманские страны.
Наваз: ... Какое отношение имеет убийство езидского населения на горе Синджар к внешней политике США? Какое отношение имеет принудительное ношение платков (фактически палаток) женщинами в Вазиристане и Афганистане, их избиение, принуждение мужчин отращивать бороды под угрозой кнута, отрубание рук и т. д. к внешней политике США?
Харрис: Этот перечень неуместностей можно продолжать до бесконечности. Какое отношение имеет бомбардировка суннитами шиитских и ахмадийских мечетей в Пакистане к внешней политике Израиля или США? [209]
Наваз также утверждает, что террористы-смертники в странах с немусульманским большинством, такие как террористы 7 июля 2005 года, можно сказать, были мотивированы идеологией, а не желанием заставить британских военных уйти со «своей родины», поскольку они родились и выросли в Йоркшире. Они никогда не были в Ираке и не говорят на его языке. [48]
Мотиватором насильственного радикализма (который можно встретить не только в «Аль-Каиде» и ИГИЛ) является психологическое развитие в подростковом возрасте. [210] Кэлли О'Брайен обнаружила, что многие террористы «не подвергались воздействию Запада в позитивном контексте, будь то простая изоляция или консервативное семейное влияние, до тех пор, пока они не сформировали личную и социальную идентичность». Рассматривая теории психологической идентичности личности , Сет Шварц, Куритис Данкель и Алан Уотерман обнаружили два типа «личных идентичностей», подверженных радикализации, ведущей к терроризму:
В 2004 году судебный психиатр и бывший сотрудник дипломатической службы Марк Сейджман провел «интенсивное исследование биографических данных 172 участников джихада» в своей книге « Понимание террористических сетей » . [213] Он пришел к выводу, что социальные сети , «тесные узы семьи и дружбы», а не эмоциональные и поведенческие расстройства, связанные с «бедностью, травмой, безумием [или] невежеством», вдохновляли отчужденных молодых мусульман присоединяться к джихаду и убивать. [214]
По словам антрополога Скотта Атрана , исследователя НАТО , изучающего терроризм смертников, по состоянию на 2005 год имеющиеся доказательства противоречат ряду упрощенных объяснений мотивов террористов, включая психическую нестабильность, бедность и чувство унижения. [215] Главными предикторами терактов смертников — одного из распространенных видов тактики террора, используемой исламскими террористами, — оказывается не религия, а групповая динамика. Хотя личное унижение не оказывается мотивацией для тех, кто пытается убить мирных жителей, восприятие того, что другие, с кем человек чувствует общую связь, подвергаются унижению, может стать мощным стимулом к действию. «Динамика малых групп, включающая друзей и семью, которые образуют ячейку диаспоры братства и товарищества, на которой основана растущая волна мученических действий». [216] Террористы, по словам Атрана, являются социальными существами, на которые влияют социальные связи и ценности. Вместо того чтобы умирать «за дело», можно сказать, что они умерли «друг за друга». [215]
В докторской диссертации 2011 года антрополог Кайл Р. Гибсон рассмотрел три исследования, документирующих 1208 атак смертников с 1981 по 2007 год, и обнаружил, что страны с более высоким уровнем многоженства коррелируют с большим производством террористов-смертников . [217] [218] Политолог Роберт Пейп обнаружил, что среди исламских террористов-смертников 97 процентов были неженатыми и 84 процента были мужчинами (или, если исключить Рабочую партию Курдистана , 91 процент мужчин) [219] , в то время как исследование, проведенное военными США в Ираке в 2008 году, показало, что террористы-смертники почти всегда были одинокими мужчинами без детей в возрасте от 18 до 30 лет (средний возраст 22 года) и, как правило, были студентами или занятыми в рабочих профессиях . [220] Помимо того, что страны, где многоженство широко практикуется, как правило, имеют более высокий уровень убийств и изнасилований , политологи Валери М. Хадсон и Брэдли Тайер утверждают, что, поскольку ислам является единственной крупной религиозной традицией, где многоженство все еще в значительной степени допускается , более высокая степень неравенства в браке в исламских странах , чем в большинстве стран мира, приводит к тому, что в них больше населения, подверженного терроризму с использованием смертников, и что обещания гаремов девственниц за мученичество служат механизмом смягчения внутригрупповых конфликтов в исламских странах между альфа-самцами и не-альфа-самцами, вызывая уважение к семьям последних и перенаправляя их насилие на аутгруппы. [221]
В ходе своего исследования «Тигров -тамилов » Скотт Атран обнаружил, что палестинские террористические группировки (такие как ХАМАС ) предоставляют ежемесячные стипендии , единовременные выплаты и огромный престиж семьям террористов-смертников. [222] [223] Ссылаясь на Atran и другие антропологические исследования, показывающие, что 99 процентов палестинских террористов-смертников — мужчины, что 86 процентов не состоят в браке и что 81 процент имеют по крайней мере шесть братьев и сестер (больше, чем средний размер палестинской семьи), когнитивный ученый Стивен Пинкер утверждает в своей книге «Лучшие ангелы нашей природы» (2011), что, поскольку семьи мужчин на Западном берегу и в секторе Газа часто не могут позволить себе выкуп за невесту и что многие потенциальные невесты в конечном итоге оказываются в полигамных браках, финансовая компенсация за акт террора-смертника может купить достаточно невест, чтобы у братьев мужчины появились дети, и самопожертвование окупилось с точки зрения отбора родственников и биологической приспособленности (при этом Пинкер также цитирует известную цитату, приписываемую эволюционному биологу Дж. Б. С. Холдейну, когда Холдейн пошутил, что он не пожертвовал бы своей жизнью ради брата, но сделал бы это ради «двух братьев или восьми кузенов»). [224]
В 2007 году ученый Оливье Руа описал прошлое сотен глобальных (в отличие от местных) террористов, которые были заключены в тюрьму или убиты и в отношении которых у властей есть записи, как удивительное по ряду причин: субъекты часто имели западное происхождение; было мало палестинцев , иракцев или афганцев , «приехавших отомстить за то, что происходит в их стране»; наблюдалось отсутствие религиозности до радикализации из-за «возрождения» в чужой стране; высокий процент субъектов принял ислам; их прошлое было «де-территориализированным» — то есть, например, они «родились в стране, затем получили образование в другой стране, затем отправились воевать в третью страну и нашли убежище в четвертой стране»; и их убеждения в отношении джихада отличались от традиционных — то есть они считали джихад постоянным, глобальным и «не связанным с определенной территорией». [225] Рой считает, что терроризм/радикализм «выражается в религиозных терминах» среди исследованных террористов, потому что
Автор Лоуренс Райт описал характерные черты « перемещения » членов самой известной исламской террористической группировки «Аль-Каида»:
Что, как правило, объединяло новобранцев — помимо их городской жизни, космополитического происхождения, образования, языковой подготовки и компьютерных навыков — так это перемещение. Большинство из тех, кто присоединился к джихаду, сделали это в стране, отличной от той, в которой они выросли. Это были алжирцы, живущие в анклавах экспатриантов во Франции, марокканцы в Испании или йеменцы в Саудовской Аравии. Несмотря на свои достижения, они не имели большого положения в принимающих обществах, где они жили. [226]
Этот профиль глобальных джихадистов отличается от профиля, обнаруженного среди более поздних местных исламистских террористов-смертников в Афганистане. Согласно исследованию 110 террористов-смертников, проведенному в 2007 году афганским патологоанатомом доктором Юсефом Ядгари, 80% исследованных нападавших имели какую-либо физическую или умственную инвалидность. Террористы также «не были прославлены, как их коллеги в других мусульманских странах. Афганские террористы не представлены на плакатах или в видео как мученики». [227] Дэниел Байман, эксперт по Ближнему Востоку в Институте Брукингса , и Кристин Фэйр, доцент кафедры исследований мира и безопасности в Джорджтаунском университете , утверждают, что многие исламские террористы глупы и неподготовлены, возможно, даже не поддаются обучению, при этом каждый второй террорист-смертник Талибана убил только себя. [228]
Изучая 300 дел людей, обвиняемых в джихадистском терроризме в Соединенных Штатах с 11 сентября 2001 года, автор Питер Берген обнаружил, что преступники «в целом были мотивированы сочетанием факторов», включая «воинствующую исламистскую идеологию», оппозицию «американской внешней политике в мусульманском мире, потребность приобщиться к идеологии или организации, которая давала им чувство цели» и « когнитивное открытие » воинствующего ислама, которое часто было «спровоцировано личным разочарованием, например, смертью родителя». [229] [ необходим лучший источник ]
Однако два исследования предыстории мусульманских террористов в Европе — одно из Великобритании, а другое из Франции — обнаружили мало связи между религиозным благочестием и терроризмом среди рядовых террористов. «Ограниченный» отчет о сотнях исследований случаев, проведенных британским внутренним контрразведывательным агентством MI5, показал, что
[далек] от того, чтобы быть религиозными фанатиками, многие из тех, кто участвует в терроризме, не практикуют свою веру регулярно. Многие не имеют религиозной грамотности и фактически могут считаться религиозными новичками. Очень немногие были воспитаны в строго религиозных семьях, и доля новообращенных выше средней. Некоторые вовлечены в употребление наркотиков, алкоголя и посещение проституток. МИ5 утверждает, что есть доказательства того, что устоявшаяся религиозная идентичность на самом деле защищает от насильственной радикализации. [56]
«Общий портрет» «условий и обстоятельств», при которых люди, живущие во Франции, становятся «исламскими радикалами» (террористами или потенциальными террористами) Оливье Руа (см. выше) в 2015 году показал, что радикализация не является «восстанием мусульманской общины, которая является жертвой нищеты и расизма: к ней присоединяются только молодые люди, включая новообращенных». [59]
Наряду с объяснением исламского терроризма многие наблюдатели пытались указать на непоследовательность и недостатки их аргументов, часто предлагая способы демотивации потенциальных террористов.
Исследователь Ближнего Востока из Принстонского университета Бернард Льюис утверждает, что хотя бен Ладен и другие радикальные исламисты заявляют, что они борются за восстановление законов шариата в мусульманском мире, их нападения на мирных жителей нарушают классическую форму этой исламской юриспруденции . «Классические юристы ислама никогда даже отдаленно не рассматривали [джихад] как вид неспровоцированной, необъявленной массовой резни невовлеченного гражданского населения». [230] В отношении атак 11 сентября Льюис отметил:
Будучи религиозным обязательством, джихад тщательно регулируется законами шариата, которые подробно рассматривают такие вопросы, как начало, ведение, прерывание и прекращение военных действий, обращение с пленными и некомбатантами, использование оружия и т. д. [231] Аналогичным образом, законы джихада категорически исключают бессмысленную и беспорядочную резню. [232] Воины в священной войне призываются не причинять вреда некомбатантам, женщинам и детям, «если они не нападут на вас первыми». ... Они настаивают на необходимости четкого объявления войны перед началом военных действий и надлежащего предупреждения перед возобновлением военных действий после перемирия. То, что классические юристы ислама никогда даже отдаленно не рассматривали, — это своего рода неспровоцированная, необъявленная массовая резня невовлеченного гражданского населения, которую мы видели в Нью-Йорке две недели назад. Для этого нет прецедента и нет авторитета в исламе. [233]
Аналогичным образом Тимоти Винтер пишет, что заявления бен Ладена и Аймана аль-Завахири «игнорируют 14 веков мусульманской науки», и что если бы они «следовали нормам своей религии, им пришлось бы признать, что ни одна школа основного течения ислама не допускает нападения на мирных жителей». [234]
Исследователь Дональд Холбрук отмечает, что многие джихадисты цитируют начало знаменитого аята о мече :
... они не цитируют и не обсуждают ограничивающие факторы, которые следуют далее,
показывая, как они (утверждает Холбрук) «бесстыдно избирательны, чтобы служить своим пропагандистским целям». [16]
Научные полномочия идеологов экстремизма также «сомнительны». [47] Дейл К. Эйкмайер отмечает
За исключением Абуля Ала Маудуди и Абдуллы Юсуфа Аззама , ни один из главных теоретиков кутбизма не обучался в признанных центрах обучения ислама. Хотя Хасан аль-Банна был набожным мусульманином, он был учителем и общественным деятелем. Сайид Кутб был литературным критиком. Мохаммед Абдул-Салам Фараг был электриком. Айман аль-Завахири — врач. Усама бен Ладен учился на бизнесмена. [47]
Майкл Селлс и Джейн И. Смит (профессор исламских исследований) пишут, что, за исключением некоторых экстремистов, таких как «Аль-Каида» , большинство мусульман не интерпретируют коранические стихи как призывы к войне сегодня, а скорее как отражение исторического контекста. [235] [236] По словам Селлса, большинство мусульман «не больше ожидают применить» рассматриваемые стихи «к своим современным друзьям и соседям-немусульманам, чем большинство христиан и иудеев считают, что им Бог повелел, подобно библейскому Иисусу Навину , истреблять неверных ». [235]
В своей книге « Нет бога, кроме Бога: истоки, эволюция и будущее ислама » ирано-американский ученый Реза Аслан утверждает, что в настоящее время в исламе происходит внутренняя борьба между индивидуалистическими идеалами реформ и традиционным авторитетом мусульманских священнослужителей . [237] Борьба похожа на борьбу реформации 16-го века в христианстве , и на самом деле происходит, когда религия ислама такая же «старая», как и христианство во время его реформации. [238] Аслан утверждает, что «представление о том, что исторический контекст не должен играть никакой роли в толковании Корана — что то, что применимо к общине Мухаммеда, применимо ко всем мусульманским общинам во все времена — просто несостоятельная позиция во всех смыслах». [239]
Несмотря на свою провозглашенную преданность добродетели шариата, джихадисты не всегда избегали ассоциации с порнографией презираемого Запада. Газета Times (Лондон) указала, что джихадисты были обнаружены одним источником, который искал анонимности через некоторые из тех же самых темных сетей, которые использовались для распространения детской порнографии — довольно иронично, учитывая их провозглашенную набожность . [240] Аналогичным образом, информационное агентство Reuters сообщило, что порнография была обнаружена среди материалов, изъятых из резиденции Усамы бен Ладена в Абботтабаде, на которую напали американские морские котики . [241]
Несмотря на то, что основополагающим принципом современного насильственного джихада является защита ислама и мусульман, большинство жертв атак исламского терроризма («подавляющее большинство» согласно одному источнику — Дж. Дж. Голдбергу) [242] являются самопровозглашенными мусульманами. Многие, если не все группы салафитов-джихадистов практикуют такфир — то есть заявляют, что некоторые самопровозглашенные мусульмане (особенно правительственные чиновники и сотрудники служб безопасности) на самом деле являются вероотступниками, заслуживающими смерти.
Furthermore, the more learned salafi-jihadi thinkers and leaders are (and were), the more reluctance they are/were to embrace takfir (according to a study by Shane Drennan).[243] The late Abdullah Yusuf Azzam, "the godfather of the Afghan jihad", for example, was an Islamic scholar and university professor who avoided takfir and preached unity in the ummah (Muslim community). The Islamic education of Al-Qaeda's number two leader, Ayman al-Zawahiri, was early and much more informal—he was not a trained scholar—and al-Zawahiri expanded the definition of kafir to include many self-proclaimed Muslims. He has maintained that civilian government employees of Muslim states, security forces and any persons collaborating or engaging with these groups are apostates, for example.[243]
Two extreme takfiris -- Abu Musab al-Zarqawi, a Sunni jihadist leader in Iraq, and Djamel Zitouni, leader of the Algerian Armed Islamic Group of Algeria (GIA) during the Algerian civil war—had even broader definitions of apostasy and less religious knowledge. Al-Zarqawi was a petty criminal who had no religious training until he was 22 and limited training thereafter. Famous for bombing targets other jihadis thought off limits,[244] his definition of apostates included all Shia Muslims and "anyone violating his organization's interpretation of Shari'a".[243] Djamel Zitouni was the son of a chicken farmer with little Islamic education. He famously expanded the GIA's definition of apostate until he concluded the whole of Algerian society outside of the GIA "had left Islam". His attacks led to the deaths of thousands of Algerian civilians.[243]
Evidence that more religious training may lead to less extremism has been found in Egypt. That country's largest radical Islamic group, al-Jama'a al-Islamiyya — which killed at least 796 Egyptian policemen and soldiers from 1992 to 1998 — renounced bloodshed in 2003 in a deal with the Egyptian government where a series of high-ranking members were released (as of 2009 "the group has perpetrated no new terrorist acts"). A second group Egyptian Islamic Jihad made a similar agreement in 2007. Preceding the agreements was program where Muslim scholars debated with imprisoned group leaders arguing that true Islam did not support terrorism.[245]
The opinions of Muslims on the subject of attacks on civilians by Islamist groups vary. Fred Halliday, a British academic specialist on the Middle East, argues that most Muslims consider these acts to be egregious violations of Islam's laws.[246] Muslims living in the West denounce the 11 September attacks against United States, while Hezbollah contends that their rocket attacks against Israeli targets are defensive jihad by a legitimate resistance movement rather than terrorism.[247][248]
In reference to suicide attacks, Hannah Stuart notes there is a "significant debate among contemporary clerics over which circumstance permit such attacks." Qatar-based theologian, Yusuf al-Qaradawi, criticized the 9/11 attacks but previously justified suicide bombings in Israel on the grounds of necessity and justified such attacks in 2004 against American military and civilian personnel in Iraq. According to Stuart, 61 contemporary Islamic leaders have issued fatawa permitting suicide attacks, 32 with respect to Israel. Stuart points out that all of these contemporary rulings are contrary to classical Islamic jurisprudence.[249]
Charles Kurzman and other authors have collected statements by prominent Muslim figures and organizations condemning terrorism.[13]In September 2014, an open letter to ISIS by "over 120 prominent Muslim scholars" denounced that group for "numerous religious transgressions and abominable crimes".[250][251]
Huston Smith, an author on comparative religion, argued that extremists have hijacked Islam, just as has occurred periodically in Christianity, Hinduism and other religions throughout history. He added that the real problem is that extremists do not know their own faith.[252]
Ali Gomaa, former Grand Mufti of Egypt, stated not only for Islam but in general: "Terrorism cannot be born of religion. Terrorism is the product of corrupt minds, hardened hearts, and arrogant egos, and corruption, destruction, and arrogance are unknown to the heart attached to the divine."[253]
A 600-page legal opinion (fatwa) by Muhammad Tahir-ul-Qadri condemned suicide bombings and other forms of terrorism as kufr (unbelief),[254] stating that it "has no place in Islamic teaching and no justification can be provided for it, or any kind of excuses or ifs or buts."[255] Iranian Ayatollah Ozma Seyyed Yousef Sanei has preached against suicide attacks and stated in an interview: "Terror in Islam, and especially Shiite, is forbidden."[256][257]
A group of Pakistani clerics of Jamaat Ahl-e-Sunnah (Barelvi movement) who were gathered for a convention denounced suicide attacks and beheadings as un-Islamic in a unanimous resolution.[258] On 2 July 2013 in Lahore, 50 Muslim scholars of the Sunni Ittehad Council (SIC) issued a collective fatwa against suicide bombings, the killing of innocent people, bomb attacks, and targeted killings. It considers them to be forbidden.[259]
Hezbollah was the first group to use suicide bombers in the Middle East.[36] An increasingly popular tactic used by terrorists is suicide bombing.[260] This tactic is used against civilians, soldiers, and government officials of the regimes the terrorists oppose. A recent clerical ruling declares terrorism and suicide bombing as forbidden by Islam.[261]
Islamic terrorism sometimes employs the hijacking of passenger vehicles. The most infamous were the "9/11" attacks that killed nearly 3,000 people on a single day in 2001, effectively ending the era of aircraft hijacking.
Along with bombings and hijackings, Islamic terrorists have made extensive use of highly publicised kidnappings and executions (i.e. ritualized murders), often circulating videos of the acts for use as propaganda. A frequent form of execution by these groups is decapitation, another is shooting. In the 1980s, a series of abductions of American citizens by Hezbollah during the Lebanese Civil War resulted in the 1986 Iran–Contra affair. During the chaos of the Iraq War, more than 200 kidnappings foreign hostages (for various reasons and by various groups, including purely criminal) gained great international notoriety, even as the great majority (thousands) of victims were Iraqis. In 2007, the kidnapping of Alan Johnston by Army of Islam resulted in the British government meeting a Hamas member for the first time.
Islamist militants, including Boko Haram, Hamas, al-Qaeda and the ISIS, have used kidnapping as a method of fundraising, as a means of bargaining for political concessions, and as a way of intimidating potential opponents.[262]
An example of political kidnapping occurred in September 2014, in the Philippines. The German Foreign Ministry reported that the Islamist militant group Abu Sayyaf had kidnapped two German nationals and was threatening to kill them unless the German government withdraw its support for the war against ISIS and also pay a large ransom.[263] In September 2014 an Islamist militant group kidnapped a French national in Algeria and threatened to kill the hostage unless the government of France withdrew its support for the war against ISIS.[264]
ISIL justified various acts internally, including beheadings and its kidnapping of Yazidi women and forcing them to become sex slaves or concubines.[265]
Abubakar Shekau, the leader of the Nigerian extremist group Boko Haram, said in a 2014 interview claiming responsibility for the 2014 Chibok kidnapping of 270+ schoolgirls, "Slavery is allowed in my religion, and I shall capture people and make them slaves".[266]
Nasir al-Wuhayshi leader of the Islamist militant group Al-Qaida in the Arabian Peninsula describes kidnapped hostages as "an easy spoil... which I may describe as a profitable trade and a precious treasure."[267]
A 2014 investigation, by journalist Rukmini Maria Callimachi published in The New York Times demonstrated that between 2008 and 2014, Al Qaeda and groups directly affiliated with al-Qaeda took in over US$125 million from kidnapping, with $66 million of that total paid in 2013 alone. The article showed that from a somewhat haphazard beginning in 2003, kidnapping grew into the group's main fundraising strategy, with targeted, professional kidnapping of civilians from wealthy European countries—principally France, Spain and Switzerland—willing to pay huge ransoms. US and UK nationals are less commonly targeted since these governments have shown an unwillingness to pay ransom.[267]
Boko Haram kidnapped Europeans for the Ransom their governments would pay in the early 2010s.[268][269][270]
According to Yochi Dreazen writing in Foreign Policy, although ISIS received funding from Qatar, Kuwait and other Gulf oil states, "traditional criminal techniques like kidnapping", are a key funding source for ISIS.[271] Armin Rosen writing in Business Insider, kidnapping was a "crucial early source" of funds as ISIS expanded rapidly in 2013.[272] In March, upon receiving payment from the government of Spain, ISIS released 2 Spanish hostages working for the newspaper El Mundo, correspondent Javier Espinosa and photographer Ricardo Garcia Vilanova, who had been held since September 2013.[273] Philip Balboni, CEO of GlobalPost told the press that he had spent "millions" in efforts to ransom journalist James Foley, and an American official told the Associated Press that demand from ISIS was for 100 million ($132.5).[274] In September 2014, following the release of ISIS Beheading videos of journalists James Foley and Steven Sotloff, British Prime Minister David Cameron appealed to members of the G7 to abide by their pledges not to pay ransom "in the case of terrorist kidnap".[275]
Holding foreign journalists as hostages is so valuable to ISIS that Rami Jarrah, a Syrian who has acted as go-between in efforts to ransom foreign hostages, told the Wall Street Journal that ISIS had "made it known" to other militant groups that they "would pay" for kidnapped journalists.[276] ISIS has also kidnapped foreign-aid workers and Syrians who work for foreign-funded groups and reconstruction projects in Syria.[276] By mid-2014, ISIS was holding assets valued at US$2 billion.[277]
Boko Haram has been described as using kidnapping as a means of intimidating the civilian population into non-resistance.[278][279]
According to psychologist Irwin Mansdorf, Hamas demonstrated effectiveness of kidnapping as a form of psychological warfare in the 2006 capture of the Israeli soldier Gilad Shalit when public pressure forced the government of Israel to release 1027 prisoners, including 280 convicted of terrorism by Israel, in exchange for his release.[280] According to The New York Times, "Hamas has recognized the pull such incidents have over the Israeli psyche and clearly has moved to grab hostages in incidents such as the death and ransoming of Oron Shaul."[281]
In the beginning of the 21st century, emerged a worldwide network of hundreds of web sites that inspire, train, educate and recruit young Muslims to engage in jihad against the United States and other Western countries, taking less prominent roles in mosques and community centers that are under scrutiny.
Some prominent Islamic terror groups and incidents include the following:
In the 1990s, a distinct pattern of jihadist attacks in East Africa emerged. In 2006, the Islamic Courts Union (ICU) defeated Somali warlords which resulted in an armed jihadist movement controlling a territory of their own. The ICU was later militarily defeated and al-Shabaab was formed from its remnants. Al-Shabaab would later ally itself with al-Qaeda. In 2017, the EUISS noted an increased frequency of jihadist violence in an arc extending across borders from the Red Sea to the Gulf of Guinea.[282]
The Armed Islamic Group, active in Algeria between 1992 and 1998, was one of the most violent Islamic terrorist groups, and is thought to have takfired the Muslim population of Algeria. Its campaign to overthrow the Algerian government included civilian massacres, sometimes wiping out entire villages in its area of operation. It also targeted foreigners living in Algeria, killing more than 100 expatriates in the country. In recent years it has been eclipsed by a splinter group, the Salafist Group for Preaching and Combat (GSPC), now called Al-Qaeda Organization in the Islamic Maghreb.[283]
In January 2016, terrorists from Al-Qaeda in the Islamic Maghreb (AQIM) shot and killed 30 people at the Splendid Hotel in Ouagadougou.[284]
In an August 2017 Ouagadougou attack, 19 people were killed, and 25 others were injured when al-Qaeda's Maghreb jihadists affiliates opened fire on a Turkish restaurant and hotel.
During the March 2018 Ouagadougou attacks, terrorists affiliated with Al-Qaeda in the Islamic Maghreb killed 8 people and injured more than 85.
The terrorist organization Ansar ul Islam is active in Burkina Faso and has conducted assassinations, looting, attacks on police and has closed hundreds of schools.[284]
Egypt has faced Islamist violence in repeated attacks since the 2011 Arab Spring uprising.[285]
On 17 November 1997, a splinter group of the al-Jama'a al-Islamiyya, an Egyptian Islamist organization, carried out the Luxor massacre where 62 people were killed. Most of the killed were tourists.[286]
On 29 December 2017 in Cairo, a gunman opened fire at the Coptic Orthodox Church of Saint Menas and a nearby shop owned by a Coptic man. Ten citizens and a police officer were killed around ten people were injured in the attack which was claimed by the Islamic state.[287][288]
During the 1990s, Muslims in Kenya received religious radical instruction from Al-Qaeda and Somali group l-Itihad al-Islami (AIAI). AIAI sought to create an Islamic government over Somalia and the Ogaden region in Ethiopia. In Kenya, it recruited among Somalis in Kenya living in the North Eastern Province and the Eastleigh district in Nairobi.[289]
On 7 August 1998, Al-Qaeda attacked the U.S. Embassy in Nairobi in an attack that claimed 213 lives.[289]
On 28 November 2002, Al-Qaeda militants attacked an Israeli-owned hotel in Mombasa where 15 were killed. Militants also fired shoulder-launched anti-aircraft missiles at an airliner which escaped unharmed.[289]
On Saturday 21 September 2013, four Al-Shabaab militants attacked a shopping mall in Nairobi, shooting and throwing grenades at shoppers. The civilian death toll was 61, along with six soldiers and five of the attackers.[290]
In 2015, 147 people were killed by Al-Shabaab militants during the Garissa University College attack.[291]
After Al-Shabaab abducted foreign aid workers and tourists in Kenya, Kenyan troops were sent to Somalia in October 2011 to pursue al-Shabab militants. In the wake of the intervention, Kenya has suffered a number of attacks carried out both by al-Shabaab militants as well as Kenyan Muslim recruited by radical clerics in North-Eastern and Coast provinces.[289]
In 2011, Mauritian shop-keeper Reaz Lauthan travelled to Syria to join Islamic State and participate in the war. In Mauritius Reaz Lauthan had established Al Muhajiroun, an organization which promoted the relinquishment of Islamic traditions that originated from India. However Lauthan's group disintegrated and he made his way to Syria. He returned to Mauritius in 2012 and befriended members of a new Islamic group called Hizb ul Tahrir. He died in 2013 in Syria soon after returning there to participate in Islamic State's activities. Four other Mauritians had attempted to join Reaz Lauthan in Syria but were refused entry at the Turkish border.[292]
In August 2014, Mauritians Mohammed Iqbal Golamaully, aged 48, and his wife, Nazimabee Golamaully, aged 45, provided financial support to their nephew Zafirr Golamaully who had left Mauritius in March 2014 to fight for Islamic State in Syria after travelling via Dubai and Turkey. The couple was eventually jailed in 2016. Zafirr Golamaully's sister Lubnaa also left Mauritius to join him in Syria. Hospital director Mohammed Iqbal Golamaully had also encouraged Lubnaa to become familiar with the new gun that Zafirr had purchased for her. Mohammed Iqbal Golamaully also instructed Lubnaa to "revolutionise the Islamic Concept amongst our close relatives". Using a pseudonym "Abu Hud" Zafirr Golamaully posted hate messages on Twitter following the terrorist attack against magazine Charlie Hebdo in Paris in January 2015. On other social media sites Zafirr Golamaully used pseudonym "Paladin of Jihad" to provide advice to would-be jihadists on how to avoid deportation by Turkish immigration officials.[293][294][295][296]
In December 2015, Islamic State issued a video on social media which showed Mauritian citizen Yogen Sundrun who used his pseudonym Abu Shuaib Al Afriqi to claim that IS fighters will liberate Mauritius soon. The video prominently featured a flag of Daesh. Yogen Sundrun also urged other Mauritians, especially nurses and doctors, to travel to the lands of Islamic State. In 2014, Yogen Sundrun had released an earlier video, intended for South Africans at the time of Eid, and encouraging them to join the "Caliphate of Daesh". In that video he held his daughter in his arms and stated "This is my fifth daughter in the Khilafah, praise be God. Brothers and sisters, I don't have the words to express myself about the happiness to be here...". Around him children held fire-arms.[297]
During the night of Sunday 29 May 2016 and the following morning, several gunshots were fired at the French Embassy located in the capital city Port Louis. Graffiti was also painted by the attackers on the front fence of the compound which referred to Islamic State and claims that their prophet Abu Bakr Baghdadi had been insulted.[298][299]
Following the murder of Manan Fakhoo in January 2021, who was shot dead in Beau-Bassin by hitmen riding a motorbike, Javed Meetoo, a resident of Vallee Pitôt and member of Daesh (Islamic State), was arrested and charged with "harbouring terrorist" on 14 March 2022.[300][301] In March 2021, Yassiin Meetou had confessed that he had assisted shooter Ajmal Aumeeruddy and Ajam Beeharry of Camp Yoloff by transporting them and their motorbike to shoot Manan Fakhoo.[302]
The majority of the perpetrators directly and indirectly involved in the 2004 Madrid train bombings were Moroccans. In the aftermath of that attack, Morocco became a focus of attention for anti-terrorist authorities in Spain.[303]
While Morocco is generally seen as a secure destination for tourists as the last terrorist attack happened in 2011 where 17 people were killed by bomb at a restaurant in Marrakesh, over 1600 people have travelled from Morocco to join the Islamic State in the Syrian Civil War. Moroccan authorities initially ignored the people who joined ISIS but later on realised they could return to commit terrorist offences in Morocco. As a result, the Bureau Central d'Investigations Judiciaires (BCIJ) was formed.[304]
In the 2013–2017 period, anti-terrorist authorities in Morocco, in cooperation with their counterparts in Spain, conducted up to eleven joint operations against jihadist cells and networks.[303]
In 2016, the government developed a strategy to further adherence to the Maliki Islamic school of thought. The authorities removed Quranic passages that were deemed too violent from religious education textbooks. As a result, the textbooks were reduced to 24 lessons from the 50 lessons they had before.[303][305]
In 2017, it was estimated that 1623 Moroccans and 2000 Moroccan-Europeans had travelled to join the Islamic State caliphate in the Syrian Civil War, which along with other fighters from MENA countries contributed a significant force to ISIS.[303]
According to a researcher at the Danish Institute for International Studies, Moroccan authorities appear to have a good grip on the jihadist situation and cooperates with European and US authorities. Moroccans are overrepresented in "diaspora terrorism", that is terrorism which takes place outside the borders of Morocco. For example, two Moroccans were behind the 2017 London Bridge attack and a Moroccan killed people by driving his van into pedestrians in La Rambla in the 2017 Barcelona terrorist attacks.[304]
Mozambique has seen an Islamist insurgency and terror attacks, by Ansar al-Sunna and ISIL, starting with October 2017, in the Cabo Delgado Province. By December 2020, more than 3,500 people have been killed and more than 400,000 people have been displaced.
Boko Haram is an Islamic extremist group based in northeastern Nigeria which began violent attacks in 2009, also active in Chad, Niger and northern Cameroon. In the 2009–2018 period, more than 27,000 people have been killed in the fighting in the countries around Lake Chad.[306][307]
A study from June 2021 by the United Nations Development Programme (UNDP) estimates that nearly 350,000 have been killed by the Boko Haram insurgency.[308]
Boko Haram consists of two factions, one is led by Abubakar Shekau and it uses suicide bombings and kill civilians indiscriminately. The other is named Islamic State West Africa Province and it generally attacks military and government installations.[307]
Al-Shabaab is a militant jihadist terrorist group based in East Africa, which emerged in 2006 as the youth wing of the Islamic Courts Union. A number of foreign jihadists[who?] have gone to Somalia to support al-Shabaab. In 2012, it pledged allegiance to the militant Islamist organization Al-Qaeda. It is a participant in the Somali Civil War, and is reportedly being used by Egypt to destabilize Ethiopia, and attracting converts from predominantly Christian Kenya.[306]
In 2010, the group killed 76 people watching the 2010 World Cup in Uganda.[309]
In 2017, al-Shabaab was estimated to have about 7000–9000 fighters. It has imposed a strict Sharia law in areas it controls, such as stoning adulterers and amputating hands of thieves.[306]
On 11 April 2002, a Tunisian Al-Qaeda operative used a truck bomb to attack the El Ghriba synagogue on Djerba island. The attack killed 19 people and injured 30 and was planned by Khalid Sheikh Mohammed and financed by a Pakistani resident of Spain.[310][311]
On 18 March 2015, three militants attacked the Bardo National Museum in the Tunisian capital city of Tunis, and took hostages. Twenty-one people, mostly European tourists, were killed at the scene, and an additional victim died ten days later. Around fifty others were injured.[312][313][314] Two of the gunmen, Tunisian citizens Yassine Labidi and Saber Khachnaoui were killed by police. Police treated the event as a terrorist attack.[315][316]
In June 2015, a mass shooting claimed by the Islamic State was carried out at a hotel by Seifeddine Rezgui. Thirty-eight people were killed, the majority of whom were tourists from the United Kingdom.[317]
According to Human Rights Watch, Taliban and Hezb-e-Islami Gulbuddin forces have "sharply escalated bombing and other attacks" against civilians since 2006. In 2006, "at least 669 Afghan civilians were killed in at least 350 armed attacks, most of which appear to have been intentionally launched at civilians or civilian objects".[318]
Kyrgyz-American brothers Dzhokhar Tsarnaev and Tamerlan Tsarnaev were responsible for the Boston Marathon bombing.
The government blamed the IMU (Islamic Movement of Uzbekistan) for training those responsible for carrying out a suicide car bombing of a police station in Khujand on 3 September 2010. Two policemen were killed and 25 injured.[319]
On 16 February 1999, six car bombs exploded in Tashkent, killing 16 and injuring more than 100, in what may have been an attempt to assassinate President Islam Karimov. The IMU was blamed.[320]
The IMU launched a series of attacks in Tashkent and Bukhara in March and April 2004. Gunmen and female suicide bombers took part in the attacks, which mainly targeted police. The violence killed 33 militants, 10 policemen, and four civilians.[321] The government blamed Hizb ut-Tahrir,[322] though the Islamic Jihad Union (IJU) claimed responsibility.[323]
Furkat Kasimovich Yusupov was arrested in the first half of 2004, and charged as the leader of a group that had carried out the 28 March bombing on behalf of Hizb ut-Tahrir.[324]
On 30 July 2004, suicide bombers struck the entrances of the US and Israeli embassies in Tashkent. Two Uzbek security guards were killed in both bombings.[325] The IJU again claimed responsibility.[323]
Foreign commentators on Uzbek affairs speculated that the 2004 violence could have been the work of the IMU, Al-Qaeda, Hizb ut-Tahrir, or some other radical Islamic organization.[326][327]
In Bangladesh, the group Jamaat-ul-Mujahideen Bangladesh was formed sometime in 1998, and gained prominence in 2001.[328] The organization was officially banned in February 2005 after attacks on NGOs, but struck back in August when 300 bombs were detonated almost simultaneously throughout Bangladesh, targeting Shahjalal International Airport, government buildings and major hotels.[329][330]
The Ansarullah Bangla Team (ABT), also called Ansar Bangla is an Islamic extremist organization in Bangladesh, implicated in crimes including some brutal attacks and murders of atheist bloggers from 2013 to 2015 and a bank heist in April 2015.[331]
Harkat-ul-Jihad-al-Islami (Arabic: حركة الجهاد الإسلامي, Ḥarkat al-Jihād al-Islāmiyah, meaning "Islamic Jihad Movement", HuJI) is an Islamic fundamentalist organization most active in South Asian countries of Pakistan, Bangladesh and India since the early 1990s. It was banned in Bangladesh in 2005.
Lashkar-e-Taiba, Jaish-e-Mohammed, Al Badr & Hizbul Mujahideen are militant groups seeking accession of Kashmir to Pakistan from India.[332] The Lashkar leadership describes Indian and Israel regimes as the main enemies of Islam and Pakistan.[333] Lashkar-e-Toiba, along with Jaish-e-Mohammed, another militant group active in Kashmir are on the United States' foreign terrorist organizations list, and are also designated as terrorist groups by the United Kingdom,[334] India, Australia[335] and Pakistan.[336] Jaish-e-Mohammed was formed in 1994 and has carried out a series of attacks all over India.[337][338] The group was formed after the supporters of Maulana Masood Azhar split from another Islamic militant organization, Harkat-ul-Mujahideen. Jaish-e-Mohammed is viewed by some as the "deadliest" and "the principal terrorist organization in Jammu and Kashmir".[339] The group was also implicated in the kidnapping and murder of American journalist Daniel Pearl.[339] All these groups coordinate under leadership of Syed Salahuddin's United Jihad Council.
Some major bomb blasts and attacks in India were perpetrated by Islamic militants from Pakistan, e.g., the 2008 Mumbai attacks and 2001 Indian Parliament attack.
2006 Mumbai train bombings killed 209 people and injured 700 more. It was carried out by banned Students Islamic Movement of India terrorist groups.[340]
The 2019 Sri Lanka Easter bombings, orchestrated by the National Thowheeth Jama'ath,[341] were the deadliest terrorist attack in the country since its civil war ended on 16 May 2009. The bombings killed 269 people and injured more than 500.
The Abu Sayyaf Group, also known as al-Harakat al-Islamiyya, is one of several militant Islamic-separatist groups based in and around the southern islands of the Philippines, in Autonomous Region in Muslim Mindanao (Jolo, Basilan, and Mindanao) where for almost 30 years various Muslim groups have been engaged in an insurgency for a state, independent of the predominantly Christian Philippines. The name of the group is derived from the Arabic ابو, abu ("father of") and sayyaf ("Swordsmith").[342] Since its inception in the early 1990s, the group has carried out bombings, assassinations, kidnappings and extortion in their fight for an independent Islamic state in western Mindanao and the Sulu Archipelago with the stated goal of creating a pan-Islamic superstate across southeast Asia, spanning from east to west; the island of Mindanao, the Sulu Archipelago, the island of Borneo (Malaysia, Indonesia), the South China Sea, and the Malay Peninsula (Peninsular Malaysia, Thailand and Myanmar).[343] The U.S. Department of State has branded the group a terrorist entity by adding it to the list of Foreign Terrorist Organizations.[343]
Most of the terrorist incidents in Thailand are related to the South Thailand insurgency.
Lethal attacks on civilians in Europe which have been credited to Islamist terrorism include the 2004 bombings of commuter trains in Madrid, where 191 people were killed, the 7 July 2005 London bombings, also of public transport, which killed 52 commuters, and the 2015 Charlie Hebdo shooting, in Paris, where 12 people were killed in response to the satirical weekly newspaper Charlie Hebdo depicting cartoons of Muhammad. On 13 November 2015 the French capital suffered a series of coordinated attacks, claimed by ISIS, that killed 129 people in restaurants, the Bataclan theatre and the Stade de France.[345]
Out of 1,009 arrests for terrorism in 2008, 187 were in relation to Islamist terrorism. The report showed that the majority of Islamist terror suspects were second or third generation immigrants.[346] It also showed that more than 99% of attempted terrorist attacks in Europe over the last three years were, carried out by non-Muslims.[346]: 48
Swedish economist Tino Sanandaji has criticised the use of statistics where the number of attacks are counted instead of the number of killed, since 79% of terrorist deaths 2001–2011 in Europe were due to Islamic terrorism. Therefore, statistics focusing on the number of attacks instead of the number killed are exploited by those who wish to trivialise the phenomenon.[347] The great difference in the number of attacks versus the number of killed is that separatist attacks in Spain, typically involve vandalism and not killing. So in statistics, the global terrorist plot leading to the 9/11 attack and a party headquarters being vandalised and painted with slogans by domestic terrorists each count as one terrorist attack.[347] According to a report by Europol on terrorism in the European Union, in 2016 "nearly all reported fatalities and most of the casualties were the result of jihadist terrorist attacks." A majority of about two-thirds of all terrorist-related arrests in the EU were also jihadist-related.[348]
The majority of deaths by terrorism in Europe from 2001 to 2014 were caused by Islamic terrorism, not including Islamic terrorist attacks in European Russia.[349]
According to the British think tank[350] ICSR, up to 40% of terrorist plots in Europe are part-financed through petty crime such as drug-dealing, theft, robberies, loan fraud and burglaries. Jihadists use ordinary crime as a way to finance their activity and have also argued this to be the "ideologically correct" way to wage jihad in non-Muslim lands.[351]
The pattern of jihadist attacks in 2017 led Europol to conclude that terrorists preferred to attack people rather than causing property damage or loss of capital.[352]
According to Europol, the jihadist attacks in 2017 had three patterns:[353]
The agency's report also noted that jihadist attacks had caused more deaths and casualties than any other type of terrorist attack, that such attacks had become more frequent, and that there had been a decrease in the sophistication and preparation of the attacks.[352]
According to Susanne Schröter, the 2017 attacks in European countries showed that the military defeat of the Islamic State did not mean the end of Islamist violence. Schröter also wrote that the events in Europe looked like a delayed implementation of jihadist strategy formulated by Abu Musab al-Suri in 2005, where an intensification of terror should destabilise societies and encourage Muslim youth to revolt. The expected civil war never materialised Europe, but did occur in other regions such as North Africa and the Philippines.[354]
In April 2018, EU anti-terror coordinator estimated there to be 50,000 radicalized Muslims living in Europe.[355]
In the 1990s Belgium was a transit country for Islamist terrorist groups like the Armed Islamic Group of Algeria (GIA) and the Moroccan Islamic Combatant Group (GICM).[356]
Belgium has a population of 11 million including large numbers of immigrants from Muslim countries. 100,000 Moroccan citizens live in Belgium, often descended from Moroccans recruited to work in the mining industry in the 1960s; a small fraction of the children and grandchildren of the immigrant generation have been attracted to Militant Islamism and jihad. A tiny fraction of this large Muslim population has participated in terrorist attacks.[357] In a report by the Combating Terrorism Center, of the 135 individuals surveyed in connection with terrorism, there were 12 different nationalities. Of those 65% had Belgian citizenship and 33% were either Moroccan citizens or had ancestral roots there.[358]
In 2016, Belgian researcher estimated that about 562 individuals had travelled to become foreign fighters in the Syrian and Iraqi Civil Wars, the majority of whom joined the Islamic State with others joining the al-Qaida-affiliated group Al-Nusra Front.[359] The majority of those who went to the Syria in the 2012-2016 time span were of Moroccan descent according to U.S. and Belgian authorities.[360]
Belgium has been the base of operations for a number of terrorist attacks in the 2010s, including the November 2015 Paris attacks.[357] It has also been the place where some Islamist militants developed militant views before going to the Middle East to fight with ISIS.[357]
In June 2016, with 451 fighters having travelled to join the Syrian Civil War, Belgium had the highest number of foreign fighters per capita.[356]
The November 2015 Paris attacks in France were coordinated and planned from Belgium. The overall leader of that terrorist cell was believed to be Mohamed Belkaid, an Islamic State operative from Algeria who previously had lived in Sweden. Belkaid was killed in a shootout in the Foret district of Brussels, during which Belkaid was firing on police to allow Salah Abdeslam to escape. Salah Abdeslam was arrested a few days later and the surviving members of the cell, including brothers Najim Laachraoui and Khalid and Ibrahim Bakraoui (previously armed robbers) launched the 2016 Brussels bombings targeting Brussels airport and metro killing 32.[356]
Terrorism experts regard Islamic State activities in Europe's Francophone area as a single, French-Belgian junction of ISIS activity and attacks.[361]
The ICCT report from April 2016 showed that at least 70 individuals had left Finland to enter the conflict zone and the majority joined jihadist groups in Syria and Iraq. They started leaving in the 2012-13 time span and the male-female ratio was about 80-20%.[362]
The first terrorist attack in Finland was the 2017 Turku attack where Abderrahman Bouanane, a failed asylum seeker from Morocco, stabbed two women to death and wounded eight other people in his stabbing attack.[363]
Islamist militants constituted the majority of those under surveillance by the Finnish Security Intelligence Service (SUPO) in 2020 and Finland is portrayed as an enemy state in ISIS propaganda. The Foreign fighters in the Syrian and Iraqi Civil Wars movement has amplified transnational contacts for the Islamist movements in Finland. A number of militants have arrived from the conflict zone in Syria and the Al-Hawl refugee camp and constitute both a short and long term security threat.[364][365]
France had its first occurrences with religious extremism in the 1980s due to French involvement in the Lebanese Civil War. In the 1990s, a series of attacks on French soil were executed by the Armed Islamic Group of Algeria (GIA).
In the 1990–2010 time span, France experienced repeated attacks linked to international jihadist movements.[303] Le Monde reported on 26 July 2016 that "Islamist Terrorism" had caused 236 dead in France in the preceding 18-month period.[366]
In the 2015–2018 timespan in France, 249 people were killed and 928 wounded in a total of 22 terrorist attacks.[367]
The deadly attacks in 2015 in France changed the issue of Islamist radicalization from a security threat to also constitute a social problem. Prime minister François Hollande and prime minister Manuel Valls saw the fundamental values of the French republic being challenged and called them attacks against secular, enlightenment and democratic values along with "what makes us who we are".[303]
Although jihadists in the 2015-onward timeframe legitimized their attacks with a narrative of reprisal for France's participation in the international coalition fighting the Islamic State, Islamic terrorism in France has other, deeper and older causes. The main reasons France suffers frequent attacks are, in no particular order:[368]
In 2020 two Islamic terrorist attacks were foiled by authorities, bringing the total to 33 since 2017 according to Laurent Nuñez, the director of CNRLT, who declared that Sunni Islamist terrorism was a prioritised threat. Nuñez drew parallels between the three attacks of 2020 which all were attacks on "blasphemy and the will to avenge their prophet".[371]
In the 2015–2020 time span, there were 9 Islamic terrorist attacks and thwarted terrorist plots where at least one of the perpetrators had entered Germany as an asylum seeker during the European migrant crisis. The Islamic terrorists entered Germany either without identity documents or with falsified documents. The number of discovered plots began to decline in 2017. In 2020 German authorities noted that the majority of the asylum seekers entered Germany without identification papers during the crisis and security agencies considered unregulated immigration as problematic from a security aspect.[372]
Despite its proximity to the Middle East and North Africa, relatively porous borders, and a large influx of migrants from Muslim majority countries, Italy has not experienced the same surge in radicalization as other European countries. Just 125 individuals with ties to Italy left to join jihadist groups, compared with Belgium's 470 and Sweden's 300 such individuals in the same period from their much smaller populations. Since the September 11 attacks in 2001, there have been a small number of plots either thwarted or failed. Two individuals born in Italy have been involved in terrorist attacks, Youssef Zaghba one of the trio of attackers in the June 2017 London Bridge attack while ISIS sympathizer Tomasso Hosni attacked soldiers at Milan's Central station in May 2017.[303]
Deportation (expulsion) of suspects who are foreign nationals has been the cornerstone of Italy's preventive counter-terrorism strategy against jihadists.[373] Deportees are prohibited from re-entering Italy and the entire Schengen Area for at least five years. This measure is particularly effective because in Italy, unlike in other Western European countries, many radicalized Muslims are first-generation immigrants without Italian citizenship. As elsewhere in Europe, prison inmates show signs of radicalization while incarcerated. In 2018, 41 individuals were deported upon release.[373] Of the 147 people deported from 2015 to 2017, all were related to Islamist radicalization and 12 were imams.[374] From January 2015 to April 2018, 300 individuals were expelled from Italian soil.[303] The vast majority of the deportees come from North Africa, with most of the deportees come from Morocco, Tunisia and Egypt. A noted group came from the Balkans, with 13 individuals from Albania, 14 from Kosovo and 12 from Macedonia. A smaller group were from Asia, with Pakistanis constituting the largest group.[374]
Jihadists oppose Dutch society and the Dutch government[375] and hold intolerant and anti-democratic views.[376]
In 2009, the AIVD reported that armed Islamic extremists in Somalia received support from individuals in the Netherlands. In the years leading up to 2006, there was an increase in radical activity which among other events manifested itself in the assassination of Theo van Gogh in 2004 by the Hofstad Network. In the years after 2006 radical activities diminished despite continued military presence by Dutch forces in Afghanistan and material deemed provocative by Muslims, such as Geert Wilder's film Fitna. While Islamist networks earlier had a strong local base of support centered around charismatic leaders, several of those leaders were arrested and deported by Dutch authorities or they left the country voluntarily. This led to reduced recruiting to those networks.[377]
According to the Dutch General Intelligence and Security Service (AIVD) in 2018, there are about 500 active supporters and thousands of sympathisers in the Netherlands.[378]
In 2015 the AIVD reported that jihadists exploited the boundaries in the Dutch legal framework, by testing the limits of civil rights such as freedom of speech.[376]
In 2017 AIVD approximated the number of female jihadists in the Netherlands to be about 100 and at least 80 women had left the Netherlands to join the conflict, the majority of whom joined ISIS.[379] Jihadist women in the Netherlands encourage both men and women to believe in their ideology by entering into discussions online and offline as well as spreading jihadist propaganda. Jihadist women also help travellers to conflict zones by providing material support or putting them in touch with facilitators. They also help by hiding the fact that someone has left to join a conflict zone.[375]
In the 2012 – November 2018 period, above 310 individuals had travelled from the Netherlands to the conflict in Syria and Iraq. Of those 85 had been killed and 55 returned to the Netherlands. Of the surviving Dutch foreign fighters in the region, 135 are fighters in the conflict zone and three quarters are members of ISIS. The remaining quarter have joined Al-Qaeda affiliated groups such as Hay'at Tahrir al-Sham or Tanzim Hurras al-Deen.[380]
In 2012, two men were sentenced in Oslo to seven and a half years in jail for an attack against Mohammad-cartoonist Kurt Westergaard. This was the first sentence under the new anti-terror legislation. A third man was freed from the accusation of terrorism, but was sentenced for helping with explosives and he received a fourth-month prison sentence.[386]
In 2015, the terrorist threat level was zero, on its scale which has four levels plus the "zero level". About 20–40 Polish nationals had travelled to the conflict zone in Syria-Iraq.[387]
Politically and religiously motivated attacks on civilians in Russia have been traced to separatist sentiment among the largely Muslim population of its North Caucasus region, particularly in Chechnya, where the central government of the Russian Federation has waged two bloody wars against the local secular separatist government since 1994. In the Moscow theater hostage crisis in October 2002, three Chechen separatist groups took an estimated 850 people hostage in the Russian capital; at least 129 hostages died during the storming by Russian special forces, all but one killed by the chemicals used to subdue the attackers (whether this attack would more properly be called a nationalist rather than an Islamist attack is in question). In the September 2004 Beslan school hostage crisis more than 1,000 people were taken hostage after a school in the Russian republic of North Ossetia–Alania was seized by a pro-Chechen multi-ethnic group aligned to Riyad-us Saliheen Brigade of Martyrs; hundreds of people died during the storming by Russian forces.[388]
Since 2000, Russia has also experienced a string of suicide bombings that killed hundreds of people in the Caucasian republics of Chechnya, Dagestan and Ingushetia, as well as in Russia proper including Moscow. Responsibility for most of these attacks was claimed by either Shamil Basayev's Islamic-nationalist rebel faction or, later, by Dokka Umarov's pan-Islamist movement Caucasus Emirate which is aiming to unite most of Russia's North Caucasus as an emirate since its creation in 2007.[389] Since the creation of the Caucasus Emirate, the group has abandoned its secular nationalist goals and fully adopted the ideology of Salafist-takfiri Jihadism[390] which seeks to advance the cause of Allah on the earth by waging war against the Russian government and non-Muslims in the North Caucasus, such as the local Sufi Muslim population, whom they view as mushrikeen (polytheists) who do not adhere to true Islamic teachings. In 2011, the U.S. Department of State included the Caucasus Emirate on its list of terrorist organizations.[391]
Jihadists were present in Spain from 1994, when an al-Qaeda cell was established.[392] In 1996, the Armed Islamic Group of Algeria (GIA), an organisation affiliated with al-Qaeda, founded a cell in the province of Valencia.[393] In the 1995–2003 period, slightly over 100 people were arrested for offences related to militant salafism, an average of 12 per year.[392]
In 2004, Madrid commuters suffered the 2004 Madrid train bombings, which were perpetrated by remnants of the first al-Qaeda cell, members of the Moroccan Islamic Combatant Group (GICM) plus a gang of criminals turned into jihadists.[392]
In the period 2004–2012, there were 470 arrests, an average of 52 per year and four times the pre-Madrid bombings average which indicated that the jihadist threat persisted after the Madrid attack. In the years after the Madrid attack, 90% of all jihadists convicted in Spain were foreigners, mainly from Morocco, Pakistan and Algeria, while 7 out of 10 resided in the metropolitan areas of Madrid or Barcelona. The vast majority were involved in cells linked to organisations such as al-Qaeda, the GICM, the Algerian Salafist group Group for Preaching and Combat which had replaced the GIA, and Tehrik-i-Taliban Pakistan.[392]
In the period 2013, jihadism in Spain transformed to be less overwhelmingly associated with foreigners. Arrests 2013–2017 show that 4 out of 10 arrested were Spanish nationals and 3 out of 10 were born in Spain. Most others had Morocco as a country of nationality or birth with its main focus among Moroccan descendants residing in the North African cities of Ceuta and Melilla. The most prominent jihadist presence was the province of Barcelona.[392] In 2013 and 2014 there were cells associated with Al-Nusra Front, the Islamic State of Iraq and the Levant.[392]
In 2017, a terrorist cell based in the province of Barcelona carried out the vehicle-ramming 2017 Barcelona attacks, even if their original plans were on a larger scale.[392]
The 2023, Algeciras church attacks was treated as Islamic terrorism by the Audiencia Nacional.[394]
According to the Swedish Defence University, since the 1970s, a number of residents of Sweden have been implicated in providing logistical and financial support to or joining various foreign-based transnational Islamic militant groups. Among these organizations are Hezbollah, Hamas, the GIA, Al-Qaeda, the Islamic State, Al-Shabaab, Ansar al-Sunna and Ansar al-Islam.[395]
In the 2000s, Islamists in Sweden were not primarily seeking to commit attacks in Sweden, but were rather using Sweden as a base of operations against other countries and for providing logistical support for groups abroad.[396]
In 2010, the Swedish Security Service estimated that a total of 200 individuals were involved in the Swedish Islamist extremist environment. According to the Swedish Defence University, most of these militants were affiliated with the Islamic State, with around 300 people traveling to Syria and Iraq to join the group and Al-Qaeda associated outfits like Jabhat al-nusra in the 2012–2017 period[395] and some have financed their activities with funds from the Swedish state welfare systems.[397] In 2017, Swedish Security Service director Anders Thornberg stated that the number of violent Islamic extremists residing in Sweden to number was estimated to be "thousands".[398] The Danish Security and Intelligence Service judged the number of jihadists in Sweden to be a threat against Denmark since two terrorists arriving from Sweden had already been sentenced in the 2010 Copenhagen terror plot.[399] Security expert Magnus Ranstorp has argued that efforts to improve anti-terror legislation has been hampered by human rights activists such as Ywonne Ruwaida, Mehmet Kaplan and the organisation Charta 2008. A change in the activism occurred in the 2013–2014 time frame due to the number of Swedish citizens travelling to join the Islamic State. He also stated that some of the loudest activists have withdrawn from public debate after being exposed for harassing women in the metoo campaign.[400]
The issue has also led to problematic relationship between Sweden and Turkey in the context of Swedish decision to join NATO in 2022, a request that has been delayed by Turkey due to Turkish view that Sweden is not doing enough to prevent organizations Turkey sees as terrorist from operating in Sweden (see Swedish anti-terrorism bill (2023)).[401][402][403][404]
In 2010, Taimour Abdulwahab al-Abdaly, an Iraqi-born Swedish citizen, attempted to kill Christmas shoppers in Stockholm in the 2010 Stockholm bombings. According to investigations by FBI, the bombing would likely have killed between 30 and 40 people had it succeeded, and it is thought that al-Abdaly operated with a network.[405]
In April 2017 Rakhmat Akilov, a 39-year-old rejected asylum seeker born in the Soviet Union and a citizen of Uzbekistan, drove a truck down a pedestrian area in Stockholm and killed five people and injured dozens of others in the 2017 Stockholm truck attack. He has expressed sympathy with extremist organizations, among them the Islamic State of Iraq and the Levant (ISIL).[406]
Historians have said that militant Islamism first gained ground among Kurds before its appeal grew among ethnic Turks and that the two most important radical Islamist organizations have been an outgrowth of Kurdish Islamism rather than Turkish Islamism.[407] The Turkish or Kurdish Hizbullah is a primarily Kurdish group has its roots in the predominantly Kurdish southeast of Turkey and among Kurds who migrated to the cities in Western Turkey.[407] The members of the İBDA-C were predominantly Kurds, most members if not all are ethnic Kurds like its founder, as in the Hizbullah. The İBDA-C stressed its Kurdish roots, and is fighting Turkish secularism, and is also anti-Christian. The Hizbula reestablished in 2003 in southeastern Turkey and "today its ideology might be more widespread than ever among Kurds there".[407] The influence of these groups confirms "the continuing Kurdish domination of Turkish islamism". Notable Kurdish Islamists include also[408](an Iraqi Kurd born in Sudan) co-founder of the Islamist terrorist network al-Qaeda. There is a strong Kurdish element in Turkish radical Islamism.[407] Kurdish and Turkish Islamists have also co-operated together, one example being the 2003 Istanbul bombings, and this co-operation has also been observed in Germany, as in the case of the Sauerland terror cell. Political scientist Guido Steinberg stated that many top leaders of Islamist organizations in Turkey fled to Germany in the 2000s, and that the Turkish Hizbullah has also "left an imprint on Turkish Kurds in Germany".[407] Also many Kurds from Iraq (there are about 50,000 to 80,000 Iraqi Kurds in Germany) financially supported Kurdish-Islamist groups like Ansar al Islam.[407] Many Islamists in Germany are ethnic Kurds (Iraqi and Turkish Kurds) or Turks. Before 2006, the German Islamist scene was dominated by Iraqi Kurds and Palestinians, but since 2006 Kurds and Turks from Turkey are dominant.[407]
Hezbollah in Turkey (unrelated to the Shia Hezbollah in Lebanon) is a Sunni terrorist group accused of a series of attacks, including the November 2003 bombings of two synagogues, the British consulate in Istanbul and HSBC bank headquarters that killed 58.[409] Hizbullah's leader, Hüseyin Velioğlu, was killed in action by Turkish police in Beykoz on 17 January 2000. Besides Hizbullah, other Islamic groups listed as a terrorist organization by Turkish police counter-terrorism include Great Eastern Islamic Raiders' Front, al-Qaeda in Turkey, Tevhid-Selam (also known as al-Quds Army), and Kalifatstaat ("Caliphate State", Hilafet Devleti). Islamic Party of Kurdistan and Hereketa İslamiya Kurdistan are also Islamist groups active against Turkey, however unlike Hizbullah they're yet to be listed as active terrorist organizations in Turkey by Turkish police counter-terrorism.[410]
The area that has seen some of the worst terror attacks in modern history has been Iraq as part of the Iraq War. In 2005, there were more than 400 incidents of suicide bombing attacks, killing more than 2,000 people.[411] In 2006, almost half of all reported terrorist attacks in the world (6,600), and more than half of all terrorist fatalities (13,000), occurred in Iraq, according to the National Counterterrorism Center of the United States.[412]
Hamas ("zeal" in Arabic and an acronym for Harakat al-Muqawama al-Islamiyya) grew in power and began attacks on military and civilian targets in Israel at the beginning of the First Intifada in 1987.[413] The 1988 charter of Hamas calls for the destruction of Israel.[414] Hamas's armed wing, the Izz ad-Din al-Qassam Brigades, was established in mid 1991[415] and claimed responsibility for numerous attacks against Israelis, principally suicide bombings and rocket attacks. Hamas has been accused of sabotaging the Israeli-Palestine peace process by launching attacks on civilians during Israeli elections to anger Israeli voters and facilitate the election of harder-line Israeli candidates.[416] Hamas has been designated as a terrorist group by Canada, the United States, Israel, Australia, Japan, the United Nations Commission on Human Rights and Human Rights Watch. It is banned in Jordan. Russia does not consider Hamas a terrorist group as it was "democratically elected".[417] During the Second Intifada (September 2000 through August 2005) 39.9 percent of the suicide attacks were carried out by Hamas.[418] The first Hamas suicide attack was the Mehola Junction bombing in 1993.[419] Hamas claims its aims are "To contribute in the effort of liberating Palestine and restoring the rights of the Palestinian people under the sacred Islamic teachings of the Holy Quran, the Sunna (traditions) of Prophet Mohammad (peace and blessings of Allah be upon him) and the traditions of Muslims rulers and scholars noted for their piety and dedication."[415]
Islamic Jihad Movement in Palestine is a Palestinian Islamist group based in the Syrian capital, Damascus, and dedicated to waging jihad to eliminate the state of Israel. It was formed by Palestinian Fathi Shaqaqi in the Gaza Strip following the Iranian Revolution which inspired its members. From 1983 onward, it engaged in "a succession of violent, high-profile attacks" on Israeli targets. The Intifada which "it eventually sparked" was quickly taken over by the much larger Palestine Liberation Organization and Hamas.[420] Beginning in September 2000, it started a campaign of suicide bombing attacks against Israeli civilians. The PIJ's armed wing, the Al-Quds brigades, has claimed responsibility for numerous terrorist attacks in Israel, including suicide bombings. The group has been designated as a terrorist organization by several Western countries.
Other groups linked with Al-Qaeda operate in the Gaza Strip including: Army of Islam, Abdullah Azzam Brigades, Jund Ansar Allah, Jaljalat and Tawhid al-Jihad.
Hezbollah first emerged in 1982, as a militia during the 1982 Lebanon War.[421][422] Its leaders were inspired by the Ayatollah Khomeini, and its forces were trained and organized by a contingent of Iran's Islamic Revolutionary Guard Corps.[423] Hezbollah's 1985 manifesto listed its three main goals as "putting an end to any colonialist entity" in Lebanon, bringing the Phalangists to justice for "the crimes they [had] perpetrated", and the establishment of an Islamic regime in Lebanon.[424][425] Hezbollah leaders have also made numerous statements calling for the destruction of Israel, which they refer to as a "Zionist entity... built on lands wrested from their owners."[424][425]
Hezbollah, which started with only a small militia, has grown to an organization with seats in the Lebanese government, a radio and a satellite television-station, and programs for social development.[426] They maintain strong support among Lebanon's Shi'a population, and gained a surge of support from Lebanon's broader population (Sunni, Christian, Druze) immediately following the 2006 Lebanon War,[427] and are able to mobilize demonstrations of hundreds of thousands.[428] Hezbollah along with some other groups began the 2006–2008 Lebanese political protests in opposition to the government of Prime Minister Fouad Siniora.[429] A later dispute over Hezbollah preservation of its telecoms network led to clashes and Hezbollah-led opposition fighters seized control of several West Beirut neighborhoods from Future Movement militiamen loyal to Fouad Siniora. These areas were then handed over to the Lebanese Army.[430]
A national unity government was formed in 2008, in Lebanon, giving Hezbollah and its opposition allies control of 11 of 30 cabinets seats; effectively veto power.[431] Hezbollah receives its financial support from the governments of Iran and Syria, as well as donations from Lebanese people and foreign Shi'as.[432][433] It has also gained significantly in military strength in the 2000s.[434] Despite a June 2008 certification by the United Nations that Israel had withdrawn from all Lebanese territory,[435] in August, Lebanon's new Cabinet unanimously approved a draft policy statement which secures Hezbollah's existence as an armed organization and guarantees its right to "liberate or recover occupied lands". Since 1992, the organization has been headed by Hassan Nasrallah, its Secretary-General. The United States, Canada, Israel, Bahrain,[436][437][438] France,[439] Gulf Cooperation Council,[440] and the Netherlands regard Hezbollah as a terrorist organization, while the United Kingdom, the European Union[441] and Australia consider only Hezbollah's military wing or its external security organization to be a terrorist organization. Many consider it, or a part of it, to be a terrorist group[442][443] responsible for blowing up the American embassy[444] and later its annex, as well as the barracks of American and French peacekeeping troops and dozens of kidnappings of foreigners in Beirut.[445][446] It is also accused of being the recipient of massive aid from Iran,[447] and of serving "Iranian foreign policy calculations and interests",[445] or serving as a "subcontractor of Iranian initiatives"[446] Hezbollah denies any involvement or dependence on Iran.[448] In 2006, in most of the Arab and Muslim worlds, Hezbollah was regarded as a legitimate resistance movement.[449] In 2005, the Lebanese Prime Minister said of Hezbollah, it "is not a militia. It's a resistance."[450]
Fatah al-Islam is an Islamist group operating out of the Nahr al-Bared refugee camp in northern Lebanon. It was formed in November 2006, by fighters who broke off from the pro-Syrian Fatah al-Intifada, itself a splinter group of the Palestinian Fatah movement, and is led by a Palestinian fugitive militant named Shaker al-Abssi.[451] The group's members have been described as militant jihadists,[452] and the group itself has been described as a terrorist movement that draws inspiration from al-Qaeda.[451][452][453] Its stated goal is to reform the Palestinian refugee camps under Islamic sharia law,[454] and its primary targets are the Lebanese authorities, Israel and the United States.[451]
According to recent government statements, Islamic terrorism is the biggest threat to Canada.[455] The Canadian Security Intelligence Service (CSIS) reported that terrorist radicalization at home is now the chief preoccupation of Canada's spy agency.[456] The most notorious arrest in Canada's fight on terrorism, was the 2006 Ontario terrorism plot in which 18 Al-Qaeda-inspired cell members were arrested for planning a mass bombing, shooting, and hostage taking terror plot throughout Southern Ontario. There have also been other arrests mostly in Ontario involving terror plots.[457]
Between 1993 and 2001, the major attacks or attempts against U.S. interests stemmed from militant Islamic jihad extremism except for the 1995 Oklahoma City bombing.[458] On 11 September 2001, nearly 3,000 people were killed in New York City, Washington, DC, and Stonycreek Township near Shanksville, Pennsylvania, during the September 11 attacks organized by 19 al-Qaeda members and largely perpetrated by Saudi nationals, sparking the War on Terror. Former CIA Director Michael Hayden considers homegrown terrorism to be the most dangerous threat and concern faced by American citizens today.[459] As of July 2011, there have been 52 homegrown jihadist extremist plots or attacks in the United States since the 11 September attacks.[460]
One of the worst mass shootings in U.S. history was committed by a Muslim against LGBT people. Omar Mateen, in an act motivated by the terrorist group Islamic State, shot and murdered 49 people and wounded more than 50 in a gay nightclub, Pulse, in Orlando, Florida.[461]
The 1992 attack on Israeli embassy in Buenos Aires, was a suicide bombing attack on the building of the Israeli embassy of Argentina, located in Buenos Aires, which was carried out on 17 March 1992. Twenty-nine civilians were killed in the attack and 242 additional civilians were injured. A group called Islamic Jihad Organization, which has been linked to Iran and possibly Hezbollah,[462] claimed responsibility.
An incident from 1994, known as the AMIA bombing, was an attack on the Asociación Mutual Israelita Argentina (Argentine Israelite Mutual Association) building in Buenos Aires. It occurred on 18 July and killed 85 people and injured hundreds more.[463] A suicide bomber drove a Renault Trafic van bomb loaded with about 275 kilograms (606 lb) of ammonium nitrate fertilizer and fuel oil explosive mixture,[464][465] into the Jewish Community Center building located in a densely constructed commercial area of Buenos Aires. Prosecutors Alberto Nisman and Marcelo Martínez Burgos formally accused the government of Iran of directing the bombing, and the Hezbollah militia of carrying it out.[466][467] The prosecution claimed that Argentina had been targeted by Iran after Buenos Aires' decision to suspend a nuclear technology transfer contract to Tehran.[468]
On 18 January 2015, Nisman was found dead at his home in Buenos Aires,[469][470] one day before he was scheduled to report on his findings, with supposedly incriminating evidence against high-ranking officials of the then-current Argentinian government including former president Cristina Fernández de Kirchner.[471][472][473]
Al-Qaeda's stated aim is the use of jihad to defend and protect Islam against Zionism, Christianity, the secular West, and Muslim governments such as Saudi Arabia, which it sees as insufficiently Islamic and too closely tied to the United States.[474][475][476][477]
{{cite web}}: CS1 maint: unfit URL (link)Western politicians should stop pretending that extremism and terrorism have nothing to do with Islam. There is a clear relationship between fundamentalism, terrorism, and the basic assumptions of Islamic orthodoxy. So long as we lack consensus regarding this matter, we cannot gain victory over fundamentalist violence within Islam. Radical Islamic movements are nothing new. They've appeared again and again throughout our own history in Indonesia. The West must stop ascribing any and all discussion of these issues to "Islamophobia." Or do people want to accuse me—an Islamic scholar—of being an Islamophobe too?
{{cite journal}}: CS1 maint: unfit URL (link)Not only is the Saudi monarch effectively the religious primate, but the puritanical Wahhabi sect of Islam that he represents instructs Muslims to be obedient and submissive to their ruler, however imperfect, in pursuit of a perfect life in paradise. Only if a ruler directly countermands the commandments of Allah should devout Muslims even consider disobeying. 'O you who have believed, obey Allah and obey the Messenger and those in authority among you. [surah 4:59]'
[MB founder Hasan al-Banna] shared with the Wahhabis a strong revulsion against western influences and unwavering confidence that Islam is both the true religion and a sufficient foundation for conducting worldly affairs ... More generally, Banna's [had a] keen desire for Muslim unity to ward off western imperialism led him to espouse an inclusive definition of the community of believers. ... he would urge his followers, 'Let us cooperate in those things on which we can agree and be lenient in those on which we cannot.' ... A salient element in Banna's notion of Islam as a total way of life came from the idea that the Muslim world was backward and the corollary that the state is responsible for guaranteeing decent living conditions for its citizens.
Well before the full emergence of Islamism in the 1970s, a growing constituency nicknamed 'petro-Islam' included Wahhabi ulemas and Islamist intellectuals and promoted strict implementation of the sharia in the political, moral and cultural spheres; this proto-movement had few social concerns and even fewer revolutionary ones.
The Muslim Brothers agreed not to operate in Saudi Arabia itself, but served as a relay for contacts with foreign Islamist movements. The MBs also used as a relay in South Asia movements long established on an indigenous basis (Jamaat-i Islami). Thus the MB played an essential role in the choice of organizations and individuals likely to receive Saudi subsidies. On a doctrinal level, the differences are certainly significant between the MBs and the Wahhabis, but their common references to Hanbalism ... their rejection of the division into juridical schools, and their virulent opposition to Shiism and popular religious practices (the cult of 'saints') furnished them with the common themes of a reformist and puritanical preaching. This alliance carried in its wake older fundamentalist movements, non-Wahhabi but with strong local roots, such as the Pakistani Ahl-i Hadith or the Ikhwan of continental China.
In the melting pot of Arabia during the 1960s, local clerics trained in the Wahhabite tradition joined with activists and militants affiliated with the Muslims Brothers who had been exiled from the neighboring countries of Egypt, Syria and Iraq ... The phenomenon of Osama bin Laden and his associates cannot be understood outside this hybrid tradition.
The new documents, provided to The New York Times by the lawyers, are among several hundred thousand pages of investigative material obtained by the Sept. 11 families and their insurers as part of a long-running civil lawsuit seeking to hold Saudi Arabia and its royal family liable for financing Al Qaeda.
To this day, the regime funds numerous international organizations to spread fundamentalist Islam, including the Muslim World League, the World Assembly of Muslim Youth, the International Islamic Relief Organization, and various royal charities such as the Popular Committee for Assisting the Palestinian Muhahedeen, led by Prince Salman bin Abdul-Aziz, now minister of defense, who often is touted as a potential future king [and who became king in 2015]. Supporting da'wah, which literally means 'making an invitation' to Islam, is a religious requirement that Saudi rulers feel they cannot abandon without losing their domestic legitimacy as protectors and propagators of Islam. Yet in the wake of 9/11, American anger at the kingdom led the U.S. government to demand controls on Saudi largesse to Islamic groups that funded terrorism.
The Kingdom's 70 or so embassies around the world already featured cultural, educational, and military attaches, along with consular officers who organized visas for the hajj. Now they were joined by religious attaches, whose job was to get new mosques built in their countries and to persuade existing mosques to propagate the dawah wahhabiya.
A wide range of institutions, whether schools, book publishers, magazines, newspapers, or even governments, as well as individuals, such as imams, teachers, or writers, learned to shape their behavior, speech, and thought in such a way as to incur and benefit from Saudi largesse. In many parts of the Muslim world, the wrong type of speech or conduct (such as failing to veil or advocate the veil) meant the denial of Saudi largesse or the denial of the possibility of attaining Saudi largesse, and in numerous contexts this meant the difference between enjoying a decent standard of living or living in abject poverty.
... money that brought Wahabis power throughout the Arab world and financed networks of fundamentalist schools from Sudan to northern Pakistan.
Although Sunni‐extremist fervor dissipates the further one travels from the wellsprings of Cairo and Riyadh, Salafist (and very similar Wahhabi) teaching is prominently featured at thousands of worldwide schools funded by fundamentalist Sunni Muslim charities, especially those from Saudi Arabia and across the Arabian Peninsula.
Many aspects of the Saudi curriculum were not fully modernized after the 1960s. Some Saudi textbooks taught Islamic tolerance while others condemned Jews and Christians. Anti-Christian and anti-Jewish passages remained in grade school textbooks that use rhetoric that were little more than hate literature. The same was true of more sophisticated books issued by the Saudi Ministry of Islamic Practices. Even the English-language Korans available in the hotels in the Kingdom added parenthetical passages condemning Christians and Jews that were not in any English language editions of the Koran outside Saudi Arabia.
My Saudi students gave me some of their core texts from university classes. They complained that regardless of their subject of study, they were compelled to study 'Thaqafah Islamiyyah' (Islamic Culture) ... These books were published in 2003 (after a Saudi promise in a post-9/11 world to alter their textbooks) and were used in classrooms across the country in 2005. I read these texts very closely: entire pages were devoted to explaining to undergraduates that all forms of Islam except Wahhabism were deviation. There were prolonged denunciations of nationalism, communism, the West, free mixing of the sexes, observing birthdays, even Mother's Day
Starting in the 1950s, religious institutions in Saudi Arabia published and disseminated new editions of Ibn Taymiyya's works for free throughout the world, financed by petroleum royalties. These works have been cited widely: by Abd al-Salam Faraj, the spokesperson for the group that assassinated Egyptian President Anwar Sadat in 1981; in GIA tracts calling for the massacre of 'infidels'during the Algerian civil war in the 1990s; and today on Internet sites exhorting Muslim women in the west to wear veils as a religious obligation.
Islamic grand teacher, Javed Ahmad Ghamidi, who is in self-imposed exile due to death threats, has clearly stated that the root cause of Muslim terrorism is religious ideology.
Enemies of the Believers may wish to change this struggle into an economic or political ... struggle so that the Believers become confused concerning the true nature of the struggle and the flame of belief in their hearts becomes extinguished ... We see an example of this today in the attempts of Christendom to try to deceive us by distorting history and saying that the Crusades were a form of imperialism. The truth of the matter is that the latter-day imperialism is but a mask for the crusading spirit, since it is not possible for it to appear in its true form, as it was possible in the Middle Ages.
Significantly, Abd al-Wahhab also insisted that it was a sign of spiritual weakness for Muslims to care for or be interested in non-Muslim beliefs or practices. Pursuant to a doctrine known as al-wala' wa al-bara' (literally, the doctrine of loyalty and disassociation), Abd al-Wahhab argued that it was imperative for Muslims not to befriend, ally themselves with, or imitate non-Muslims or heretical Muslims. Furthermore, this enmity and hostility of Muslims toward non-Muslims and heretical had to be visible and unequivocal. For example, by not being the first to greet a non-Muslim, orby ever wishing a non-Muslim peace.
[Unlike the five pillars of Islam, jihad was to be enforced by the state.] ... 'unless the Muslim community is subjected to a sudden attack and therefore all believers, including women and children are under the obligation to fight—[jihad of the sword] is regarded by all jurists, with almost no exception, as a collective obligation of the whole Muslim community,' meaning that 'if the duty is fulfilled by a part of the community it ceases to be obligatory on others'.
Bin Laden has had success because he's focused on a limited number of U.S. foreign policies in the Muslim world, policies that are visible and are experienced by Muslims on a daily basis: our unqualified support for Israel; our ability to keep oil prices at a level that is more or less acceptable to Western consumers. Probably the most damaging of all is our 30-year support for police states across the Islamic world: the Al Sauds and the Egyptians under [Hosni] Mubarak and his predecessors; the Algerians; the Moroccans; the Kuwaitis. They're all police states.
{{cite journal}}: CS1 maint: DOI inactive as of August 2024 (link){{cite book}}: CS1 maint: location missing publisher (link){{cite news}}: CS1 maint: unfit URL (link){{cite web}}: CS1 maint: unfit URL (link){{cite web}}: CS1 maint: unfit URL (link)The London think tank, International Centre for the Study of Radicalisation and Political Violence (ICSR) [...][permanent dead link]
More than 500 Belgians have left for Syria since 2012 and most of them, according to Belgian and U.S. officials, have been of Moroccan descent.
De l'attaque de « Charlie Hebdo » et de l'« Hyper casher » en janvier 2015 à la mort du père Jacques Hamel à Saint-Etienne-de-Rouvray, mardi 26 juillet, ce sont 236 personnes qui ont perdu la vie dans des attentats et attaques terroristes
22 — the number of terror incidents on French soil since the beginning of 2015. / 249 — the number of dead in those attacks. / 928 — the number of wounded.
Nuvarande beteendemönster präglas framförallt av innovativ insamlingsverksamhet och utnyttjande av de statliga bidragssystemen
{{cite web}}: CS1 maint: unfit URL (link){{cite web}}: CS1 maint: unfit URL (link)And if there is one thing that ideologically and diametrically opposed Hezbollah and Israel agree on, it is Hezbollah's growing military strength.
{{cite web}}: CS1 maint: unfit URL (link)El médico de Swiss Medical...no tenía dudas de que se trataba de una muerte violenta...
23 hs – Llega la ambulancia de Swiss Medical y constantan la muerte.
Jihad: The Trail of Political Islam.