De rerum natura (лат. [deː ˈreːrʊn naːˈtuːraː] ; О природе вещей ) — дидактическаяпоэмаримского поэтаифилософа Лукрецияпервого века до нашей эры(ок. 99 до н. э. — ок. 55 до н. э.) с целью объясненияэпикурейских идейфилософиидля римской аудитории. Стихотворение, написанное примерно в 7400дактилических гекзаметров, разделено на шесть книг без названия и исследует эпикурейскую физику посредством поэтического языка и метафор.[1]А именно, Лукреций исследует принципыатомизма; природаумаидуши; объясненияощущенийимыслей; развитие мираиего явлений; и объясняет множествонебесныхиземныхявлений. Вселенная,описанная в стихотворении, действует в соответствии с этими физическими принципами, руководствуясьфортуной(«случайностью»)[2]а не божественным вмешательством традиционныхримских божеств.
По мнению греческого философа Эпикура , несчастье и деградация людей происходили главным образом из-за страха, который они испытывали перед могуществом божеств и ужаса перед их гневом. Гнев этот должен был проявляться несчастиями, причиненными в этой жизни, и вечными пытками, которые были уделом виновных в будущем состоянии, или, где эти чувства не были сильно развиты, - смутным страхом уныния и страдания после смерти. . Таким образом, Эпикур поставил перед собой задачу устранить эти страхи и таким образом установить спокойствие в умах своих читателей. Для этого Эпикур прибегнул к атомизму Демокрита , чтобы продемонстрировать, что материальная вселенная была образована не Высшим Существом , а смешением элементарных частиц, существовавших извечно и управляемых определенными простыми законами. Он утверждал, что божества (существование которых он не отрицал) жили вечно, наслаждаясь абсолютным покоем, чужды всем страстям, желаниям и страхам, которые затрагивают людей, и совершенно безразличны к миру и его обитателям, равнодушны ни к миру, ни к его обитателям. их добродетели и их преступления. Это означало, что людям нечего было их бояться.
Задача Лукреция явно состояла в том, чтобы изложить и всесторонне развить эти взгляды в привлекательной форме. Его работа была попыткой через поэзию показать, что все в природе можно объяснить законами природы без необходимости вмешательства божественных существ. [3] Лукреций отождествляет сверхъестественное с представлением о том, что божества создали наш мир или каким-то образом вмешиваются в его деятельность. Он выступает против страха перед такими божествами, демонстрируя посредством наблюдений и аргументов, что действия мира можно объяснить с точки зрения природных явлений, которые являются результатом регулярных, но бесцельных движений и взаимодействий крошечных атомов в пустом пространстве.
Поэма состоит из шести безымянных книг, написанных дактилическим гекзаметром . Первые три книги дают фундаментальное объяснение бытия и небытия, материи и пространства, атомов и их движения, бесконечности Вселенной как во времени, так и в пространстве, регулярности воспроизводства (никаких чудес, все в своей среде обитания), природа разума ( анимус , направляющая мысль) и духа ( анима , чувство) как материальных телесных сущностей, и их смертность, поскольку, по мнению Лукреция, они и их функции (сознание, боль) заканчиваются с содержащими их телами и с которым они переплетены. Последние три книги дают атомистическое и материалистическое объяснение явлений, занимающих человеческое мышление, таких как зрение и чувства, секс и воспроизводство , силы природы и сельское хозяйство, небеса и болезни.
Лукреций открывает свое стихотворение обращением к Венере не только как к матери Рима ( Aeneadum Genetrix ), но и как к истинной матери природы ( Alma Venus ), призывая ее усмирить своего возлюбленного Марса и избавить Рим от раздора. [4] [5] Вспоминая начало стихов Гомера , Энния и Гесиода (все из которых начинаются с обращения к Музам ), проем к De rerum natura соответствует эпической конвенции. Вся поэма также написана в форме гимна, напоминающего о других ранних литературных произведениях, текстах и гимнах, в частности о гомеровском «Гимне Афродите». [6] Решение обратиться к Венере, возможно, было связано с верой Эмпедокла в то, что Афродита представляет собой «великую творческую силу в космосе». [5] Учитывая, что Лукреций продолжает утверждать, что боги исключены из человеческой жизни, многие сочли это открытие противоречивым: как Лукреций может молиться Венере, а затем отрицать, что боги слушают человеческие дела или заботятся о них? [5] В ответ многие учёные утверждают, что поэт поэтически использует Венеру как метоним . Например, Дискин Клэй рассматривает Венеру как поэтическую замену секса, а Бонни Катто рассматривает обращение к этому имени как метоним «творческого процесса природы » . [7]
После вступления стихотворение начинается с изложения предположения о природе и существе божеств, что приводит к обличению зла суеверий . Затем Лукреций посвящает время исследованию аксиомы о том, что ничто не может быть произведено из ничего и ничто не может быть сведено к нулю ( Nil fieri ex nihilo, in nihilum nil posse reverti ). Вслед за этим поэт утверждает, что Вселенная состоит из бесконечного числа Атомов , которые разбросаны в бесконечной и огромной пустоте ( Inane ). Форма этих атомов, их свойства, их движения, законы, по которым они вступают в соединения и принимают формы и качества, ощутимые органами чувств, а также другие предварительные сведения об их природе и состояниях, а также опровержение возражений и противоположных гипотез . занимают первые две книги. [3]
В третьей книге предложенные до сих пор общие концепции применяются для демонстрации того, что жизненные и интеллектуальные принципы, Анима и Анимус , являются такой же частью нас, как и наши конечности и члены, но, подобно этим конечностям и органам, они не имеют отдельных частей. и независимое существование, и что, следовательно, душа и тело живут и погибают вместе; книга завершается утверждением, что страх смерти — это безумие, поскольку смерть просто гасит все чувства — как хорошие, так и плохие. [3]
Четвертая книга посвящена теории чувств, зрения , слуха , вкуса , обоняния , сна и сновидений и заканчивается исследованием любви и секса . [3]
Пятая книга описана Рамзи как наиболее законченная и впечатляющая, [3] в то время как Шталь утверждает, что ее «ребяческие концепции» являются доказательством того, что Лукреция следует оценивать как поэта, а не как ученого. [8] В этой книге рассматриваются происхождение мира и всех вещей в нем, движение небесных тел, смена времен года , дня и ночи , возникновение и прогресс человечества, общества , политических институтов и изобретение различные искусства и науки , украшающие и облагораживающие жизнь. [3]
Шестая книга содержит объяснение некоторых наиболее поразительных явлений природы, особенно грома , молнии , града , дождя , снега , льда , холода , жары , ветра , землетрясений , вулканов , источников и мест, губительных для жизни животных , что приводит к рассуждения о болезнях . Здесь представлено подробное описание великой эпидемии , опустошившей Афины во время Пелопоннесской войны . Этим эпизодом книга закрывается; этот резкий финал предполагает, что Лукреций мог умереть до того, как смог завершить и полностью отредактировать свое стихотворение. [3]
Лукреций написал эту эпическую поэму «Меммию», которым может быть Гай Меммий , который в 58 г. до н.э. был претором , судебным чиновником, решавшим споры между гражданами и правительством. [9] Есть более дюжины упоминаний о «Меммиусе», разбросанных по всему стихотворению в различных контекстах перевода, таких как «Меммиус мой», «Мой Меммиус» и «прославленный Меммиус». Согласно частым высказываниям Лукреция в его стихотворении, основная цель произведения заключалась в том, чтобы освободить разум Гая Меммия от сверхъестественного и страха смерти — и ввести его в состояние атараксии путем изложения философской системы Эпикура , которого Лукреций прославляет. как герой своей эпической поэмы.
Однако цель стихотворения является предметом продолжающихся научных дискуссий. Лукреций упоминает Меммиуса по имени четыре раза в первой книге, три раза во второй, пять раз в пятой и ни разу в третьей, четвертой и шестой книгах. Что касается этого несоответствия в частоте ссылок Лукреция на очевидный предмет его стихотворения, Канненгиесс выдвигает теорию, согласно которой Лукреций написал первую версию De rerum natura для широкого читателя, а затем отредактировал ее, чтобы написать ее для Меммиуса. Однако имя Меммия занимает центральное место в нескольких критических стихах поэмы, и поэтому эта теория была в значительной степени дискредитирована. [10] Немецкие классики Иво Брунс и Самуэль Брандт выдвинули альтернативную теорию о том, что Лукреций сначала написал стихотворение, думая о Меммии, но его энтузиазм по отношению к своему покровителю со временем остыл. [11] [12] Стернс предполагает, что это произошло потому, что Меммий отказался от обещания оплатить строительство новой школы на месте старой эпикурейской школы. [13] Меммий также был трибуном в 66 г., претором в 58 г., губернатором Вифинии в 57 г. и был кандидатом на консульство в 54 г., но был дисквалифицирован за взяточничество, и Стернс предполагает, что теплые отношения между покровителем и клиентом, возможно, охладились. ( sed tua me virtus tamen et sperata voluptas / suavis amicitiae quemvis efferre Laborem , «Но все же ваша заслуга и, как я надеюсь, радость / Нашей сладкой дружбы побуждают меня к любому труду»). [13] [14]
В стихотворении есть определенная ирония, а именно: хотя Лукреций превозносит достоинства эпикурейской школы мысли, сам Эпикур советовал своим последователям не писать стихи, потому что он считал, что это делает простое слишком сложным. [15] Ближе к концу своей первой книги Лукреций защищает свой сплав эпикуреизма и поэзии с помощью сравнения , утверждая, что философия, которую он поддерживает, подобна лекарству: спасающему жизнь, но часто неприятному. Поэзия, с другой стороны, подобна меду в том смысле, что она является «подсластителем, который приукрашивает горькое лекарство эпикурейской философии и побуждает аудиторию его проглотить». [16] [17] (Примечательно, что Лукреций почти дословно повторяет эти 25 строк во введении к четвертой книге.) [18]
Состояние стихотворения в его нынешнем виде позволяет предположить, что оно было выпущено в незавершенном виде. [19] Например, стихотворение завершается довольно резко при подробном описании Афинской чумы , повсюду есть повторяющиеся отрывки (например, 1.820–821 и 2.1015–1016) наряду с другими эстетическими «незавершенными концами», а в 5.155 Лукреций упоминает, что он будет тратить много времени на обсуждение природы богов, но этого никогда не происходит. [3] [20] [21] Некоторые предполагают, что Лукреций умер, не успев отредактировать, завершить и опубликовать свою работу. [22]
После того, как стихотворение было заново открыто и распространилось по Европе и за ее пределами, многие мыслители начали рассматривать эпикурейство Лукреция как «угрозу, синоним атеизма». [23] Некоторые христианские апологеты рассматривали De rerum natura как атеистический манифест и опасную помеху, которой следует препятствовать. [23] Однако в то время этот ярлык был чрезвычайно широким и не обязательно означал отрицание божественных сущностей (например, некоторые крупные христианские секты называли инакомыслящие группы атеистами). [24] Более того, Лукреций не отрицает существования божеств; [25] [26] он просто утверждает, что они не создавали вселенную, что их не волнуют дела человеческие и что они не вмешиваются в мир. [23] Несмотря на это, из-за идей, изложенных в стихотворении, большая часть работ Лукреция рассматривалась многими как прямой вызов теистической, христианской вере. [27] Историк Ада Палмер назвала шесть идей Лукреция (а именно его утверждение, что мир был создан из хаоса, и его отрицание Провидения, божественного участия, чудес, эффективности молитвы и загробной жизни) как «прото -атеистический». [28] [29] Она уточняет использование этого термина, предупреждая, что его нельзя использовать, чтобы сказать, что Лукреций сам был атеистом в современном смысле этого слова, или что атеизм является телеологической необходимостью , а, скорее, что многие его идеи были подхвачены атеистами 19, 20 и 21 веков. [29]
De rerum natura не утверждает, что души не существует; скорее, в стихотворении утверждается, что душа, как и все существующие существа, состоит из атомов, и поскольку однажды эти атомы разойдутся, человеческая душа не бессмертна. Таким образом, Лукреций утверждает, что смерть — это просто уничтожение и что загробной жизни не существует . Он сравнивает физическое тело с сосудом, вмещающим и разум ( мужчину ), и дух ( анима ). Чтобы доказать, что ни разум, ни дух не могут выжить независимо от тела, Лукреций приводит простую аналогию: когда сосуд разбивается, его содержимое разливается повсюду; подобным же образом, когда тело умирает, разум и дух рассеиваются. И как простое прекращение существования, смерть не может быть ни хороша, ни плоха для этого существа, так как мертвый человек, будучи совершенно лишен ощущений и мыслей, не может не быть живым. [5] Чтобы еще больше облегчить страх несуществования, Лукреций использует аргумент симметрии: он утверждает, что вечное забвение, ожидающее всех людей после смерти, - это то же самое, что бесконечное небытие, которое предшествовало нашему рождению. Поскольку это небытие (которое он сравнивает с глубоким, мирным сном) не причиняло нам боли или дискомфорта, нам не следует бояться того же небытия, которое последует за нашей собственной кончиной: [5]
- Оглянитесь еще раз – как проходят бесконечные века времени.
- До нашего рождения для нас нет ничего. Это зеркало
- Природа поддерживает нас, и мы видим, что время придет
- После того, как мы наконец умрем. Что там такого страшного?
- Что такого трагичного? Разве это не спокойнее любого сна? [30]
Согласно Стэнфордской энциклопедии философии , Лукреций считает, что те, кто боятся смерти, придерживаются ошибочного предположения, что они будут присутствовать в некотором смысле, «чтобы сожалеть и оплакивать [своё] собственное несуществование». [5]
Лукреций утверждал, что он может освободить человечество от страха перед божествами, продемонстрировав, что все происходит по естественным причинам без какого-либо вмешательства божеств. Историки науки, однако, критиковали ограниченность его эпикурейского подхода к науке, особенно в том, что касается астрономических тем, которые он относил к классу «неясных» объектов. [31] [32]
Таким образом, он начал свою дискуссию с утверждения, что он
объясните, какие силы природа управляет курсами Солнца и путешествиями Луны, чтобы мы не могли предположить, что они совершают свои ежегодные гонки между небом и землей по своей собственной воле [т. е. сами являются богами] или что они свернулся во исполнение какого-то божественного плана.... [33]
Однако, когда он решил реализовать этот план на практике, он ограничился показом того, как одно или несколько различных натуралистических объяснений могут объяснить определенные природные явления. Он не смог рассказать своим читателям, как определить, какая из этих альтернатив может быть истинной. [34] Например, рассматривая причину движения звезд, Лукреций предлагает два возможных объяснения: что само небо вращается или что небо в целом неподвижно, в то время как созвездия движутся. Если последнее верно, замечает Лукреций, то это потому, что: «либо быстрые потоки эфира кружатся и катят свои огни по ночным областям неба»; «внешний поток воздуха откуда-то с другой стороны может унести их по своему пути»; или «они могут плавать самостоятельно, каждый откликаясь на зов своей пищи, и кормят свои огненные тела на широких пастбищах неба». Лукреций заключает, что «одна из этих причин непременно должна действовать в нашем мире... Но установить, какая именно из них, лежит за пределами нашего спотыкающегося прогресса». [35]
Несмотря на свою защиту эмпиризма и множество правильных гипотез об атомизме и природе физического мира, Лукреций завершает свою первую книгу, подчеркивая абсурдность (к тому времени уже устоявшейся) теории сферической Земли, отдавая предпочтение вместо нее космологии плоской Земли . [36]
Опираясь на эти и другие отрывки, Уильям Шталь считал, что «аномальный и производный характер научных частей стихотворения Лукреция позволяет сделать разумный вывод о том, что его значение следует оценивать как поэта, а не как ученого». [37] Его натуралистические объяснения были призваны поддержать этические и философские идеи эпикурейства, а не раскрыть истинные объяснения физического мира. [36]
Детерминизм, по-видимому, противоречит концепции свободы воли . Лукреций пытается допустить свободу воли в своей физикалистской вселенной, постулируя недетерминированную тенденцию атомов отклоняться случайным образом ( лат . clinamen , буквально «поворот вещи в сторону», но часто переводится как «отклонение»). [1] [38] Согласно Лукрецию, этот непредсказуемый поворот происходит в неопределенном месте и времени:
Когда атомы движутся прямо вниз через пустоту под действием собственного веса, они немного отклоняются в пространстве в совершенно неопределенное время и в неопределенных местах, ровно настолько, чтобы можно было сказать, что их движение изменилось. Но если бы они не имели привычки отклоняться, все они упали бы прямо в глубины пустоты, как капли дождя, и не произошло бы ни столкновения, ни удара между атомами. В этом случае природа никогда бы ничего не создала. [39] [40]
Это отклонение обеспечивает неопределенность, которая, как утверждает Лукреций, допускает «свободу воли, которой обладают живые существа во всем мире» ( libera per terras ... haec animantibus exstat ... voluntas ). [41]
Мартин Фергюсон Смит отмечает, что близкий друг Цицерона , Тит Помпоний Аттик , был эпикурейским издателем, и не исключено, что его рабы сделали самые первые экземпляры De rerum natura . [42] Если бы это было так, то это могло бы объяснить, как Цицерон познакомился с работами Лукреция. [43] В ок. В 380 году нашей эры святой Иероним утверждал в своем «Хрониконе» , что Цицерон исправил и отредактировал De rerum natura , [44] хотя большинство ученых утверждают, что это ошибочное утверждение; [45] Классик Дэвид Баттерфилд утверждает, что эта ошибка, вероятно, была допущена Иеронимом (или его источниками), поскольку самое раннее упоминание о Лукреции находится в вышеупомянутом письме Цицерона. [45] Тем не менее, небольшое меньшинство ученых утверждают, что утверждение Джерома может быть правдоподобным. [5]
Самые старые предполагаемые фрагменты De rerum natura были опубликованы К. Клеве в 1989 году и состоят из шестнадцати фрагментов. Эти остатки были обнаружены среди Эпикурейской библиотеки на Вилле Папирусов в Геркулануме . Поскольку, как отмечает У.Х.Д. Роуз, «фрагменты настолько малы и содержат так мало однозначно идентифицируемых букв», на данный момент «некоторый скептицизм в отношении их предполагаемого авторства кажется простительным и разумным». [46] Однако Клеве утверждает, что четыре из шести книг представлены во фрагментах, что, по его мнению, является основанием предположить, что все стихотворение когда-то хранилось в библиотеке. Если бы стихотворение Лукреция было определенно помещено на Вилле Папирусов, это означало бы, что оно изучалось неаполитанской эпикурейской школой. [46]
Копии поэмы сохранились во многих средневековых библиотеках, причем самые ранние из сохранившихся рукописей датируются девятым веком. [47] Самым старым — и, по словам Дэвида Баттерфилда, самым известным — из них является Продолговатый кодекс, часто называемый О. Эта копия датируется началом девятого века и была изготовлена в Каролингском скриптории ( вероятно, монастыре, связанном с двор Карла Великого ). [48] О. в настоящее время находится в Лейденском университете . [49] Вторая из этих рукописей девятого века — Codex Quadratus, часто называемый Q. Эта рукопись, вероятно, была скопирована после О, где-то в середине девятого века. [50] Сегодня Q также находится в Лейденском университете. [51] Третья и последняя рукопись девятого века, которая включает фрагмент Schedae Gottorpienses (обычно называемый G и расположенный в Kongelige Bibliotek в Копенгагене ) и фрагменты Schedae Vindobonenses (обычно называемые V и U и находящиеся в Австрийской национальной библиотеке в Вена ) — была окрещена Баттерфилдом как S и датирована второй половиной девятого века. [52] [53] Ученые считают, что рукописи O, Q и S являются потомками исходного архетипа , который они называют Ω. [54] Однако, хотя O является прямым потомком архетипа, [54] считается, что Q и S произошли из рукописи (Ψ), которая, в свою очередь, была получена из поврежденной и модифицированной версии архетипа ( Ом I ). [55] [56]
Хотя в европейских источниках, датируемых девятым и пятнадцатым веками, существует несколько упоминаний о Лукреции (ссылки, которые, по словам Ады Палмер, «указывают на стойкое, хотя и неоднородное знание поэта и некоторое знание [его] стихотворений»), Известно, что за этот период времени не сохранилось ни одной рукописи De rerum natura . [57] Скорее, все оставшиеся лукрецианские рукописи, за исключением первых трех, обсуждавшихся выше, которые известны, датируются пятнадцатым веком или позже. [58] Это потому, что De rerum natura было вновь открыто в январе 1417 года Поджо Браччолини , который, вероятно, нашел стихотворение в бенедиктинской библиотеке в Фульде . Рукопись, обнаруженная Поджо, не сохранилась, но сохранилась ее копия («Кодекс Лаврентиана 35.30»), сделанная другом Поджо, Никколо де Никколи , и сегодня она хранится в Лаврентьевской библиотеке во Флоренции. [1]
Макиавелли сделал копию в начале своей жизни. Мольер сделал стихотворный перевод, который не сохранился; Джон Эвелин перевел первую книгу. [1]
Итальянский ученый Гвидо Билланович продемонстрировал, что поэма Лукреция была полностью известна Ловато Ловати (1241–1309) и некоторым другим падуанским догуманистам тринадцатого века. [59] [60] Это доказывает, что работа была известна в избранных кругах задолго до официального открытия Браччолини. Было высказано предположение, что Данте (1265–1321), возможно, читал стихотворение Лукреция, поскольку несколько стихов его «Божественной комедии» демонстрируют большое сходство с De rerum natura , но убедительных доказательств этой гипотезы нет. [59]
Первое печатное издание De rerum natura было выпущено в Брешии , Ломбардия , в 1473 году. [61] Вскоре последовали и другие печатные издания. Кроме того, хотя перевод «De rerum natura» Люси Хатчинсон был опубликован только в 1996 году, он, по всей вероятности, был первым на английском языке и, скорее всего, был завершен где-то в конце 1640-х или 1650-х годов, хотя и остался неопубликованным в рукописи. [62]
Самая ранняя зарегистрированная критика творчества Лукреция содержится в письме, написанном римским государственным деятелем Цицероном своему брату Квинту , в котором первый утверждает, что поэзия Лукреция «полна вдохновенного блеска, но также и великого артистизма» ( Lucreti Poematea, ut scribis, ita sunt, multis luminibus ingeni, multae tamen artis ). [63] [64]
Считается также, что римский поэт Вергилий ссылался на Лукреция и его творчество во второй книге « Георгик» , когда писал: «Счастлив тот, кто открыл причины вещей и бросил под ноги все страхи, неизбежную судьбу и дин пожирающего подземного мира» ( felix qui potuit rerum cognoscere causas / atque metus omnis et inexorabile fatum / subiecit pedibus strepitumque Acherontis avari ). [5] [65] [66] По словам Дэвида Седли из Стэнфордской энциклопедии философии , «этими восхищенными словами Вирджил аккуратно инкапсулирует четыре доминирующие темы стихотворения — универсальное причинное объяснение, ведущее к устранению угроз, которые, по-видимому, представляет мир». поза, защита свободы воли и опровержение выживания души после смерти». [5]
Лукреция почти наверняка читал императорский поэт Марк Манилий (ок. I век нашей эры), чья дидактическая поэма «Астрономика» (написанная около 10–20 годов нашей эры ) в ряде мест отсылает к De rerum natura . [67] Однако стихотворение Манилиуса поддерживает стоическое , детерминистическое понимание вселенной, [68] и по самой своей природе нападает на сами философские основы мировоззрения Лукреция. [67] Это побудило таких ученых, как Катарина Волк, утверждать, что «Манилий - настоящий анти-Лукреций». [67] Более того, Манилий, кажется, также предполагает на протяжении всей этой поэмы, что его работа превосходит работу Лукреция. [69] (По совпадению, De rerum natura и Astronomica были заново открыты Поджо Браччолини в начале 15 века.) [70]
Кроме того, творчество Лукреция обсуждает поэт-августовец Овидий , который в своих « Аморесах» пишет: «стихи возвышенного Лукреция погибнут только тогда, когда день принесет конец света» ( Carmina sublimis tunc sunt peritura Lucreti/exitio terras cum dabit una dies ), [71] и поэт Серебряного века Стаций , который в своих « Сильвах» восхваляет Лукреция как весьма «ученого». [72] [73] Дэвид Баттерфилд также пишет, что «ясные отголоски и/или ответы» на De rerum natura можно обнаружить в произведениях римских элегических поэтов Катулла , Проперция и Тибулла , а также лирика Горация . [74]
Что касается прозаиков, некоторые либо цитируют стихотворение Лукреция, либо выражают большое восхищение De rerum natura , в том числе Витрувий (в De Architectura ), [75] [76] Марк Веллеус Патеркул (в Historiae Romanae ), [76] [ 77] Квинтилиан (в Institutio Oratoria ), [72] [78] Тацит (в Dialogus de oratoribus ), [72] [79] Марк Корнелий Фронтон (в De eloquentia ), [80] [81] Корнелий Непос (в Жизнь Аттика ), [76] [82] Апулей (в Deo Socratis ), [83] [84] и Гай Юлий Гигин (в Фабулах ). [85] [86] Кроме того, Плиний Старший перечисляет Лукреция (предположительно ссылаясь на его De rerum natura ) в качестве источника в начале своей Naturalis Historia , а Сенека Младший цитировал шесть отрывков из De rerum natura в нескольких своих работах. [87] [88]
Поскольку Лукреций критиковал религию и претензии на бессмертную душу, его стихотворение вызвало пренебрежение большинством ранних отцов церкви . [89] Раннехристианский апологет Лактанций, в частности, активно цитирует и критикует Лукреция в его « Божественных институтах и его воплощении» , а также в его « De ira Dei» . [89] Хотя он утверждал, что критика Лукреция римской религии была «здравыми атаками на язычество и суеверия», Лактанций утверждал, что они бесполезны против «истинной веры» христианства. [90] Лактанций пренебрегает также наукой De rerum natura (как и эпикурейством вообще), называет Лукреция «самым никчемным из поэтов» ( poeta inanissimus ), отмечает, что он не способен прочитать более нескольких строк De rerum natura без смеха и саркастически спрашивает: «Кто бы мог подумать, что [Лукреций] имел мозг, когда говорил такие вещи?» [90]
После времен Лактанция отцы церкви почти исключительно упоминали Лукреция или упоминали его в отрицательной манере . Единственным исключением из этого правила был Исидор Севильский , который в начале VII века написал труд по астрономии и естествознанию, посвященный вестготскому королю Сисебуту , который назывался De natura rerum . И в этой работе, и в его более известных «Этимологиях» (ок. 600–625 гг. н.э.) Исидор обильно цитирует Лукреция в общей сложности двенадцать раз, черпая стихи из всех книг Лукреция, кроме третьей. [91] [92] (Приблизительно столетие спустя британский историк и доктор церкви Беда выпустил работу, также названную De natura rerum , частично основанную на работе Исидора, но, очевидно, не знающую стихотворения Лукреция. [93] ).
Монтеню принадлежало латинское издание, опубликованное в Париже в 1563 году Дени Ламбеном , которое он подробно аннотировал. [94] Его «Очерки» содержат почти сотню цитат из De rerum natura . [1] Кроме того, в своем эссе «О книгах» он называет Лукреция, а также Вергилия, Горация и Катулла своими четырьмя лучшими поэтами. [95]
Известные личности, владевшие копиями, включают Бена Джонсона , чья копия хранится в библиотеке Хоутона в Гарварде; и Томас Джефферсон , которому принадлежало как минимум пять латинских изданий, а также переводы на английский, итальянский и французский языки. [1]
Лукреций также оказал заметное влияние на современную философию, будучи, возможно, наиболее полным излагателем эпикурейской мысли. [96] Его влияние особенно заметно в работах испано-американского философа Джорджа Сантаяны , который восхвалял Лукреция — наряду с Данте и Гете — в своей книге « Три философских поэта» , [97] хотя он больше открыто восхищался системой физики поэта. так же, как и его духовные размышления (называя последних «неуклюжими, робкими и грустными»). [98]
В 2011 году историк и литературовед Стивен Гринблатт написал об этом стихотворении популярную историческую книгу под названием «Поворот: как мир стал современным» . В своей работе Гринблатт утверждает, что открытие Поджо Браччолини De rerum natura вновь представило важные идеи, которые положили начало современной эпохе . [99] [100] [101] Книга была хорошо принята и позже получила Пулитцеровскую премию 2012 года в области документальной литературы и Национальную книжную премию 2011 года в области документальной литературы . [102] [103]
Аудиокнига в общественном достоянии «О природе вещей» на LibriVoxАудиокнига De rerum natura, являющаяся общественным достоянием, на LibriVox (на латыни)
