Сефевидский Иран или Сефевидская Персия ( / ˈ s æ f ə v ɪ d , ˈ s ɑː - / ), также известная как Империя Сефевидов , [c] была одной из крупнейших и давних иранских империй после 7-го века. Завоевание мусульманами Персии , которой с 1501 по 1736 год правила династия Сефевидов . [27] [28] [29] [30] Его часто считают началом современной иранской истории , [31] а также одной из пороховых империй . [32] Сефевидский шах Исмаил I учредил деноминацию Двенадцати шиитского ислама в качестве официальной религии империи , что ознаменовало один из самых важных поворотных моментов в истории ислама . [33]
Иранская династия, уходящая корнями в суфийский орден Сефевидов [34] , основанный курдскими шейхами , [35] она активно вступала в браки с туркменскими , [36] грузинскими , [ 37] черкесскими , [38] [39] и понтийскими греческими [40] сановниками и был тюркоязычным и тюркифицированным . [41] Со своей базы в Ардебиле Сефевиды установили контроль над частями Большого Ирана и подтвердили иранскую идентичность региона, [42] став, таким образом, первой местной династией со времен Буидов , основавшей национальное государство, официально известное как Иран. [43]
Сефевиды правили с 1501 по 1722 год (переживая кратковременную реставрацию с 1729 по 1736 год и с 1750 по 1773 год), и в период своего расцвета они контролировали всю территорию современного Ирана , Азербайджанской Республики , Бахрейна , Армении , восточной Грузии , частей Северный Кавказ, включая Россию , Ирак , Кувейт и Афганистан , а также части Турции , Сирии , Пакистана , Туркменистана и Узбекистана .
Несмотря на их упадок в 1736 году, наследием, которое они оставили после себя, было возрождение Ирана как экономического оплота между Востоком и Западом , создание эффективного государства и бюрократии , основанных на « сдержке и противовесе », их архитектурных инновациях и покровительстве штрафам. искусство . [31] Сефевиды также оставили свой след до наших дней, установив двунадесятный шиизм в качестве государственной религии Ирана , а также распространив шиитский ислам в основных частях Ближнего Востока , Центральной Азии , Кавказа , Анатолии , Персидского залива. и Месопотамия . [31] [33]
История Сефевидов начинается с основания Сефевидии ее одноименным основателем Сафи-ад-дином Ардабили (1252–1334). В 700/1301 году Сафи ад-Дин принял на себя руководство Захедией , значительным суфийским орденом в Гилане, от своего духовного учителя и тестя Захеда Гилани . Благодаря огромной духовной харизме Сафи ад-Дина, орден позже стал известен как Сафавийя. Орден Сефевидов вскоре приобрел большое влияние в городе Ардебиль, и Хамдулла Мустауфи отметил, что большинство жителей Ардебиля были последователями Сафи ад-Дина.
Религиозная поэзия Сафи ад-Дина, написанная на староазарском языке [44] — ныне вымершем северо-западном иранском языке — и сопровождаемая парафразом на персидском языке, помогающим ее пониманию, сохранилась до наших дней и имеет лингвистическое значение. [44]
После Сафи ад-Дина руководство Сафавийей перешло к Садр ад-Дину Мусе († 794/1391–92). Орден в это время трансформировался в религиозное движение, которое вело религиозную пропаганду по всему Ирану, Сирии и Малой Азии и, скорее всего, сохраняло в то время свое суннитское шафиитское происхождение. Руководство орденом перешло от Садр уд-Дина Мусы к его сыну Хвадже Али († 1429 г.), а затем, в свою очередь, к его сыну Ибрагиму († 1429–1447 гг.).
Когда в 1447 году шейх Джунайд , сын Ибрахима, возглавил Сефевидию, история движения Сефевидов радикально изменилась. По словам историка Роджера Сэвори , «шейх Джунейд не довольствовался духовной властью и стремился к материальной власти». [ нужна цитата ] В то время самой могущественной династией в Иране была династия Кара Коюнлу , «Черной овцы», чей правитель Джахан Шах приказал Джунайду покинуть Ардебиль , иначе он принесет разрушение и разорение городу. [33] Джунайд искал убежища у соперника Кара Коюнлу Джахан Шаха, хана Ак Коюнлу (Туркоманы «Белые овцы») Узуна Хасана , и укрепил свои отношения, женившись на сестре Узун Хасана, Хадидже Бегум. Джунейд был убит во время вторжения на территории Ширваншаха , и ему наследовал его сын Хайдар Сефеви .
Хайдар женился на Марте Аламшах Бегом, дочери Узуна Хасана, которая родила Исмаила I , основателя династии Сефевидов. Мать Марфы Феодора — более известная как Деспина Хатун [45] — была понтийской греческой принцессой, дочерью Великого Комнина Иоанна IV Трапезундского . Она вышла замуж за Узуна Хасана [46] в обмен на защиту Великого Комнина от османов.
После смерти Узуна Хасана его сын Якуб почувствовал угрозу со стороны растущего религиозного влияния Сефевидов. Якуб вступил в союз с Ширваншахом и убил Хайдара в 1488 году. К этому времени основная часть Сефевийа составляла кочевые огузские тюркоязычные кланы из Малой Азии и Азербайджана и были известны как Кызылбаши «Красные Головы» из-за их характерных красных головных уборов. . Кызылбаши были воинами, духовными последователями Хайдара и источником военной и политической власти Сефевидов.
После смерти Хайдара Сафавийа собралась вокруг его сына Али Мирзы Сафави , которого также преследовал и впоследствии убил Якуб. Согласно официальной истории Сефевидов, перед смертью Али назначил своего младшего брата Исмаила духовным лидером Сефевидов. [33]
После упадка Империи Тимуридов (1370–1506 гг.) Иран был политически расколот, что привело к возникновению ряда религиозных движений. Падение политической власти Тамерлана создало пространство, в котором несколько религиозных общин, особенно шиитских, могли выйти на передний план и получить известность. Среди них было несколько суфийских братств: Хуруфиты , Нуктависы и Мушашайя . Из этих различных движений Сефевидское Кызылбаш было наиболее политически устойчивым, и благодаря его успеху Шах Исмаил I приобрел политическую известность в 1501 году. [47] До иранского государства, основанного Исмаилом, существовало множество местных государств. [48] Наиболее важными местными правителями около 1500 г. были:
Исмаил смог объединить все эти земли в рамках созданной им Иранской империи.
Династия Сефевидов была основана около 1501 года шахом Исмаилом I. [50] Его происхождение оспаривается: язык, который он использовал, не идентичен языку его «расы» или «национальности», и он был двуязычным с рождения. [51] Исмаил имел смешанное туркменское , курдское , понтийско-греческое и грузинское происхождение и был прямым потомком курдского суфийского мусульманского мистика шейха Сафи ад-Дина . [52] Таким образом, он был последним в линии потомственных Великих Магистров ордена Сафавие до его восхождения к правящей династии. Исмаил был известен как храбрый и харизматичный юноша, ревностно относящийся к своей вере в шиитский ислам , и считал себя человеком божественного происхождения, которому практически поклонялись его последователи Кизилбаша .
В 1500 году Исмаил I вторгся в соседний Ширван , чтобы отомстить за смерть своего отца, шейха Хайдара, который был убит в 1488 году правящим ширваншахом Фаррухом Ясаром. После этого Исмаил отправился в завоевательный поход, захватив Тебриз в июле 1501 года, где возвел себя на трон шаха Азербайджана , [53] [54] [55] провозгласил себя королём царей ( шаханшахом ) Ирана [56] [57] [ 58] и чеканил монеты от его имени, провозгласив двунадесятный шиизм официальной религией своего владения . [33] Установление двунадесятного шиизма в качестве государственной религии Сефевидского Ирана привело к тому, что различные суфийские ордена ( тарикат ) открыто заявляли о своей шиитской позиции, а другие быстро приняли шиитский ислам. Среди них основатель одного из самых успешных суфийских орденов Шах Ниматулла Вали (ум. 1431) проследил свое происхождение от первого исмаилитского имама Мухаммада ибн Исмаила , о чем свидетельствует стихотворение, а также другое неопубликованное литературное произведение. . Хотя Шах Ниматулла, очевидно, был мусульманином-суннитом, орден Ниматуллахи вскоре заявил о своей приверженности шиитскому исламу после прихода к власти династии Сефевидов. [59]
Хотя Исмаил I первоначально одержал власть только над Азербайджаном, Сефевиды в конечном итоге выиграли борьбу за власть над всем Ираном, которая продолжалась почти столетие между различными династиями и политическими силами. Через год после победы в Тебризе Исмаил I объявил большую часть Ирана частью своей территории [33] и в течение 10 лет установил полный контроль над всем этим. Исмаил следовал линии иранских и туркменских правителей до того, как получил титул «Падишах-и-Иран», ранее принадлежавший Узуну Хасану и многим другим иранским королям. [60] Османские султаны обращались к нему как к королю иранских земель и наследнику Джамшида и Кая Хосрова . [61]
Начав с владения лишь Азербайджаном, Ширваном , южным Дагестаном (с его важным городом Дербентом ) и Арменией в 1501 году, [62] Эрзинджан и Эрзурум попали в его власть в 1502 году, [63] Хамадан в 1503 году, Шираз и Керман в 1504 году Диярбакыр , Наджаф и Кербела в 1507 году, Ван в 1508 году, Багдад в 1509 году и Герат , а также другие части Хорасана в 1510 году. В 1503 году его вассалами стали также царства Картли и Кахети . [64] К 1511 году узбеки на северо-востоке во главе со своим ханом Мухаммадом Шайбани были отброшены далеко на север, через реку Окс , где они продолжали нападать на Сефевидов. Решающая победа Исмаила над узбеками, оккупировавшими большую часть Хорасана, обеспечила восточные границы Ирана, и с тех пор узбеки так и не вышли за пределы Гиндукуша . Хотя узбеки продолжали время от времени совершать набеги на Хорасан, империя Сефевидов могла сдерживать их на протяжении всего своего правления.
.jpg/1280px-Battle_of_Chaldiran_(1514).jpg)
Более проблематичной для Сефевидов была могущественная соседняя Османская империя . Османы, суннитская династия, считали серьезную угрозу активной вербовкой туркменских племен Анатолии для дела Сефевидов. Чтобы противостоять растущей власти Сефевидов, в 1502 году султан Баязид II насильственно депортировал многих мусульман-шиитов из Анатолии в другие части Османского государства. В 1511 году восстание Шахкулу представляло собой широкомасштабное прошиитское и просефевидское восстание, направленное против Османской империи изнутри империи. [65] Кроме того, к началу 1510-х годов экспансионистская политика Исмаила отодвинула границы Сефевидов в Малой Азии еще дальше на запад. Вскоре османы отреагировали крупномасштабным вторжением в Восточную Анатолию гази Сефевидов под командованием Нур-Али Халифы. Это действие совпало с восшествием на османский престол в 1512 году султана Селима I , сына Баязида II , и стало поводом для войны , приведшим два года спустя Селима к решению вторгнуться в соседний Сефевидский Иран. [66]
В 1514 году султан Селим I прошел через Анатолию и достиг равнины Чалдыран возле города Хой , где произошло решающее сражение . Большинство источников сходятся во мнении, что османская армия была как минимум вдвое больше армии Исмаила ; [50] Более того, османы имели преимущество в артиллерии, которой не хватало армии Сефевидов. По словам историка Роджера Сэвори , «план Салима заключался в том, чтобы перезимовать в Тебризе и завершить завоевание Персии следующей весной. Однако мятеж среди его офицеров, которые отказались провести зиму в Тебризе, вынудил его отступить через территорию, опустошенную Сефевидами. силы, восемь дней спустя». [50] Хотя Исмаил потерпел поражение, а его столица была захвачена, империя Сефевидов выжила. Война между двумя державами продолжалась при сыне Исмаила, императоре Тахмаспе I , и османском султане Сулеймане Великолепном , пока шах Аббас не вернул себе территорию, потерянную для османов к 1602 году.
Последствия поражения при Чалдыране были также психологическими для Исмаила: поражение разрушило веру Исмаила в свою непобедимость, основанную на его заявленном божественном статусе. [33] Его отношения с последователями Кызылбаша также фундаментально изменились. Племенное соперничество между кызылбашами, которое временно прекратилось до поражения при Чалдыране , возобновилось в интенсивной форме сразу после смерти Исмаила и привело к десяти годам гражданской войны (930–040 / 1524–1533), пока Шах Тахмасп не восстановил контроль над дела государства. Большую часть последнего десятилетия правления Исмаила внутренние дела империи курировал таджикский визирь Мирза Шах Хосейн вплоть до его убийства в 1523 году. [67] Чалдыранская битва также имеет историческое значение как начало более чем 300-летних частых и жестокая война, подогреваемая геополитикой и идеологическими разногласиями между османами и иранскими Сефевидами (а также последующими иранскими государствами), главным образом, в отношении территорий в Восточной Анатолии, Кавказе и Месопотамии .
Ранняя власть Сефевидов в Иране была основана на военной мощи Кызылбашей. Исмаил воспользовался первым элементом, чтобы захватить власть в Иране. Но, избегая политики после своего поражения в Чалдыране, он оставил дела правительства в ведении вакиля ( главного администратора, вакиля по-турецки). Преемники Исмаила, в первую очередь Шах Аббас I, успешно уменьшили влияние Кызылбашей на дела государства.
Шах Тахмасп, молодой титулярный губернатор Хорасана , [68] сменил своего отца Исмаила в 1524 году, когда ему было десять лет и три месяца. Преемственность, очевидно, была неоспоримой. [67] Тахмасп был подопечным могущественного кызылбашского эмира Али-бека Румлу (под титулом « Див Солтан Румлу » ), который считал себя фактическим правителем государства. Румлу и Копек-султан Устаджлу (который был последним вакилем Исмаила ) зарекомендовали себя как соправители молодого шаха. [67] Кызылбаш, который все еще страдал от наследия битвы при Чалдыране, был охвачен внутренним соперничеством. Первые два года правления Тахмаспа были потрачены на попытки Див Султана отстранить Устаджлу от власти. [67] Эта придворная интрига привела непосредственно к племенному конфликту. Начиная с 1526 года вспыхивали периодические сражения, начавшиеся на северо-западе Ирана, но вскоре охватившие весь Хорасан. [69] В отсутствие харизматической, мессианской объединяющей фигуры, такой как молодой Исмаил, вожди племен вернули себе свои традиционные прерогативы и пригрозили вернуться во времена местных полевых командиров. В течение почти 10 лет соперничающие группировки Кызылбаша воевали друг с другом. Сначала больше всех пострадало племя устаджлу Копек Султана, а сам он погиб в бою.
Таким образом, Див Солтан вышел победителем в первой дворцовой борьбе, но пал жертвой Чуха Султана из Таккалу, который настроил Тахмаспа против его первого наставника. В 1527 году Тахмасп продемонстрировал свое желание, выпустив стрелу в Див Солтана перед собравшимся двором. Таккалу заменили Румлу в качестве доминирующего племени. Их, в свою очередь, сменил Шамлу, чей эмир Хусейн Хан стал главным советником. Этот последний лидер просуществовал только до 1534 года, когда он был свергнут и казнен. [70]
После падения Хусейна-хана Тахмасп утвердил свое правление. Вместо того чтобы полагаться на другое туркменское племя, он назначил персидского вакиля . С 1553 года в течение сорока лет шаху удавалось не попасться в сети племенного предательства. Но десятилетие гражданской войны подвергло империю внешней опасности, и Тахмаспу пришлось обратить внимание на неоднократные набеги узбеков. [71]
Узбеки во время правления Тахмаспа пять раз нападали на восточные провинции королевства , а османы под предводительством Сулеймана I четыре раза вторгались в Иран. [72] Децентрализованный контроль над узбекскими силами во многом стал причиной неспособности узбеков осуществить территориальные вторжения в Хорасан. [73] Оставляя в стороне внутренние разногласия, сефевидская знать отреагировала на угрозу Герату в 1528 году, отправившись на восток с Тахмаспом (тогда ему было 17 лет) и нанесла сокрушительное поражение численно превосходящим силам узбеков в Джаме. [74] Победа, по крайней мере частично, стала результатом использования Сефевидами огнестрельного оружия, которое они приобретали и тренировали со времен Чалдырана. [75]
Несмотря на успех с применением огнестрельного оружия в Джаме, Тахмаспу все еще не хватало уверенности, чтобы вступить в бой со своими главными соперниками, османами, и вместо этого он предпочел уступить территорию, часто используя при этом тактику выжженной земли . [76] Целью османов в кампаниях 1534 и 1548–1549 годов во время османско-сефевидской войны 1532–1555 годов было назначение братьев Тахмаспа (Сама Мирзы и Алькаса Мирзы соответственно) шахом, чтобы сделать Иран вассалом. состояние. Хотя в этих походах (и в 1554 году) османы захватили Тебриз , у них не было линии связи, достаточной для того, чтобы занять его надолго. [75] Тем не менее, учитывая отсутствие безопасности в Ираке и на его северо-западной территории, Тахмасп перенес свой двор из Тебриза в Казвин .
Во время самого серьезного кризиса правления Тахмаспа османские войска в 1553–1554 годах захватили Ереван , Карабах и Нахджуван , разрушили дворцы, виллы и сады и угрожали Ардебилю . Во время этих операций агент Самлу (теперь поддерживающий претензии Сэма Мизры) пытался отравить шаха. Тахмасп решил прекратить военные действия и в сентябре 1554 года отправил своего посла на зимние квартиры Сулеймана в Эрзуруме , чтобы просить мира. [77] За временными условиями последовал Амасийский мир в июне 1555 года, положивший конец войне с османами на следующие два десятилетия. Договор стал первым официальным дипломатическим признанием империи Сефевидов со стороны османов. [78] По условиям мира османы согласились вернуть Сефевидам Ереван, Карабах и Нахджуван и, в свою очередь, сохранить за собой Месопотамию (Ирак) и восточную Анатолию. Сулейман согласился разрешить сефевидским шиитским паломникам совершать паломничества в Мекку и Медину, а также к могилам имамов в Ираке и Аравии при условии, что шах отменит табурру , проклятие первых трех халифов Рашидун. [79] Это была тяжелая цена с точки зрения потерянной территории и престижа, но она позволила империи просуществовать, что казалось невероятным в первые годы правления Тахмаспа.
Почти одновременно с возникновением империи Сефевидов в Южной Азии развивалась империя Великих Моголов , основанная наследником Тимуридов Бабуром . Моголы придерживались (по большей части) толерантного суннитского ислама, управляя преимущественно индуистским населением. После смерти Бабура его сын Хумаюн был изгнан с его территорий и находился под угрозой со стороны сводного брата и соперника, унаследовавшего северную часть территорий Бабура. [80] Вынужденный бежать из города в город, Хумаюн в конце концов нашел убежище при дворе Тахмаспа в Казвине в 1543 году. Тахмасп принял Хумаюна как истинного императора династии Великих Моголов, несмотря на то, что Хумаюн прожил в изгнании более пятнадцать лет. [80] [81] После того, как Хумаюн обратился в шиитский ислам (под крайним давлением), [80] Тахмасп предложил ему военную помощь, чтобы вернуть свои территории в обмен на Кандагар , который контролировал сухопутный торговый путь между центральным Ираном и Гангом. В 1545 году объединенным силам Ирана и Великих Моголов удалось захватить Кандагар и занять Кабул. [82] Хумаюн передал Кандагар, но Тахмасп был вынужден вернуть его в 1558 году, после того как Хумаюн захватил его после смерти губернатора Сефевидов.
Хумаюн был не единственным королевским деятелем, искавшим убежища при дворе Тахмаспа. В Османской империи возник спор о том, кто станет преемником престарелого Сулеймана Великолепного . Любимая жена Сулеймана, Хюррем Султан , очень хотела, чтобы ее сын Селим стал следующим султаном. Но Селим был алкоголиком, а другой сын Хюррем, Баязид , проявил гораздо большие военные способности. Два принца поссорились, и в конце концов Баязид восстал против своего отца. Его письмо с раскаянием так и не дошло до Сулеймана, и он был вынужден бежать за границу, чтобы избежать казни. В 1559 году Баязид прибыл в Иран, где Тахмасп оказал ему теплый прием. Сулейман стремился вести переговоры о возвращении своего сына, но Тахмасп отвергал его обещания и угрозы, пока в 1561 году Сулейман не пошел с ним на компромисс. В сентябре того же года Тахмасп и Баязид наслаждались банкетом в Тебризе, когда Тахмасп внезапно притворился, что получил известие о том, что османский принц участвовал в заговоре против его жизни. Собралась разъяренная толпа, и Тахмасп заключил Баязида под стражу, утверждая, что это было сделано ради его собственной безопасности. Затем Тахмасп передал принца османскому послу. Вскоре после этого Баязид был убит агентами, подосланными его собственным отцом. [83]
Когда на трон взошел молодой шах Тахмасп, Иран находился в тяжелом состоянии. Но, несмотря на слабую экономику, гражданскую войну и зарубежные войны на два фронта, Тахмасп сумел сохранить свою корону и территориальную целостность империи (хотя и значительно сократившуюся со времен Исмаила). В течение первых 30 лет своего долгого правления он смог подавить внутренние разногласия, установив контроль над усиленными центральными военными силами. В войне с узбеками он показал, что Сефевиды превратились в пороховую империю . Его тактика борьбы с османской угрозой в конечном итоге позволила заключить договор, который сохранил мир на двадцать лет.
В вопросах культуры Тахмасп возглавил возрождение изобразительного искусства, которое процветало под его покровительством. Культурой Сефевидов часто восхищаются крупномасштабное городское планирование и архитектура, достижения, достигнутые во время правления более поздних шахов, но искусству персидской миниатюры , переплетного дела и каллиграфии , по сути, никогда не уделялось такого внимания, как во времена его правления. время. [84]
Тахмасп также посеял семена, которые, непреднамеренно, привели к переменам гораздо позже. Во время своего правления он осознал, глядя как на свою империю, так и на империю соседних османов, что существуют опасные соперничающие группировки и внутрисемейное соперничество, которые представляют угрозу для глав государств. Если не принять соответствующих мер, они представляли собой серьезную угрозу для правителя или, что еще хуже, могли привести к падению первого или к ненужным придворным интригам. Согласно Энциклопедии Ираника , для Тахмаспа проблема заключалась вокруг военной племенной элиты империи, Кезельбаша , которая считала, что физическая близость и контроль над членом ближайшей семьи Сефевидов гарантировали духовные преимущества, политическое благополучие и материальное продвижение. [85] Несмотря на то, что Тахмасп мог свести на нет и игнорировать некоторые из своих опасений по поводу потенциальных проблем, связанных с его семьей, регулярно переводя своих близких прямых родственников-мужчин, таких как его братья и сыновья, на различные должности губернаторов в империи, он понимал и осознавал, что любой долгосрочные решения в основном будут включать в себя минимизацию политического и военного присутствия Кезельбаша в целом. Согласно энциклопедии Ираника , его отец и основатель Империи Исмаил I начал этот процесс на бюрократическом уровне, назначив ряд видных персов на влиятельные бюрократические должности, и можно видеть, что это продолжалось в длительных и тесных отношениях Тахмаспа с главный визирь Кази Джахан из Казвина после 1535 года. [85] Хотя персы продолжали выполнять свою историческую роль администраторов и духовной элиты при Тахмаспе, до сих пор мало что было сделано для минимизации военной роли Кезельбаша. [85] Таким образом, в 1540 году шах Тахмасп начал первое из серии вторжений в Кавказский регион, целью которых было обучение и тренировка своих солдат, а также, главным образом, возвращение огромного количества христианских черкесских и грузинских рабов, которые легли бы в основу военной рабовладельческой системы, [86] подобно янычарам соседней Османской империи, [87] а также в то же время сформировали новый слой в иранском обществе, состоящий из этнических кавказцев . Во время четвертого вторжения в 1553 году стало ясно, что Тахмасп следовал политике аннексии и переселения, получив контроль над Тбилиси (Тифлисом) и регионом Картли , физически переселив более 30 000 человек в центральные районы Ирана. [85] По данным Энциклопедии Ираника.Это станет отправной точкой для корпуса Холаман -е Хаша-йе-е шарифа , или королевских рабов , которые будут доминировать в армии Сефевидов на большей части территории империи. Будучи нетуркменами, принявшими ислам, эти черкесские и грузинские холаманы (также называемые гуламами ) были совершенно не ограничены клановой лояльностью и родственными обязательствами, что было привлекательной чертой для такого правителя, как Тахмасп, чье детство и воспитание находились под сильным влиянием племени Кезельбаш. политика. [85] В свою очередь, многие из этих пересаженных женщин стали женами и наложницами Тахмаспа, а гарем Сефевидов превратился в конкурентную, а иногда и смертельную арену этнической политики, поскольку клики туркменских, черкесских и грузинских женщин и придворных соперничали друг с другом. другое для внимания шаха. [85]
Хотя первые солдаты-рабы не были организованы до правления Аббаса I, во времена Тахмаспа кавказцы уже стали важными членами королевского дома, гарема , а также в гражданской и военной администрации, [88] [89] и тем самым стали их способ в конечном итоге стать неотъемлемой частью общества. Одна из сестер Тахмаспа вышла замуж за черкеса, который использовал свою придворную должность, чтобы объединиться с дочерью Тахмаспа, Пари Хан Ханум , чтобы самоутвердиться в вопросах наследования после смерти Тахмаспа.
После мира Амасьи Тасмасп подвергся тому, что он назвал «искренним покаянием». В то же время Тасмас забрал своего сына Исмаила из числа последователей Кызылбаша и заключил его в тюрьму в Кахкахе. Более того, он начал укреплять шиитскую практику, например, запретив в новой столице Казвина поэзию и музыку, которые не уважали Али и Двенадцать Имамов. Он также снизил налоги в районах, которые традиционно были шиитскими, регулировал услуги в мечетях и привлек шиитских пропагандистов и шпионов. В отношении суннитов практиковались вымогательство, запугивание и преследование. [90]
Когда Тахмасп умер в 984/1576 году, в Иране было спокойно внутри страны, с безопасными границами и отсутствием непосредственной угрозы со стороны узбеков или османов. Однако неизменной оставалась постоянная угроза местного недовольства слабой центральной властью. Это положение не изменится (а фактически ухудшится) до тех пор, пока на трон не вступит внук Тахмаспа, Аббас I.
После смерти Тахмаспа поддержка преемника объединилась вокруг двух из девяти его сыновей; поддержка разделилась по этническому признаку - Исмаила поддерживали большинство туркменских племен, а также его сестра Пари Хан Ханум , ее черкесский дядя Шамхал Султан , а также остальные черкесы, в то время как Хайдара при дворе поддерживали в основном грузины, хотя его также поддерживали туркменские устаджлу. [91] Исмаил был заключен в тюрьму в Кахкахе с 1556 года своим отцом по обвинению в подготовке государственного переворота, но его выбор был обеспечен, когда 30 000 сторонников Кызылбаша провели демонстрацию возле тюрьмы. [92] Вскоре после прихода к власти Исмаила II, 22 августа 1576 года, Хайдар был обезглавлен.
14-месячное правление Исмаила было примечательно двумя вещами: постоянным кровопролитием его родственников и других лиц (включая его собственных сторонников) и его отказом от религии. Он приказал убить всех своих родственников, за исключением своего старшего брата Мохаммада Худабанды, который, будучи почти слепым, не был реальным кандидатом на престол, и трех сыновей Мухаммеда, Хамзы Мирзы, Аббаса Мирзы и Абу Талиба Мирзы. [93] Хотя убийственные действия Исмаила можно объяснить политической осмотрительностью (османские султаны время от времени чистили родословную, чтобы предотвратить соперников за преемственность [94] ), его действия против шиитов предполагают возмездие против его отца, который считал себя благочестивым практикующим. . Исмаил стремился восстановить суннитскую ортодоксальность. Но даже здесь могли быть практические политические соображения; а именно, «обеспокоенность по поводу чрезмерно могущественного положения шиитских сановников, которое было бы подорвано повторным введением Сунны». [95] Его поведение также можно объяснить употреблением наркотиков. В любом случае, в конечном итоге он был убит (по некоторым сведениям) своей сводной сестрой-черкеской Пари Хан Ханум , которая защищала его от Хайдара. Говорят, что она отравила его опиумом. [96]
После смерти Исмаила II было три кандидата на престол: Шах Шуджа, маленький сын Исмаила (всего несколько недель от роду), брат Исмаила, Мохаммад Ходабанда; и сын Мухаммеда, Султан Хамза Мирза, которому в то время было 11 лет. Пари Хан Ханум, сестра Исмаила и Мухаммеда, надеялась стать регентом для любого из троих (включая ее старшего брата, который был почти слеп). Мухаммед был избран и получил корону 11 февраля 1579 года. [97] Мухаммед правил в течение 10 лет, и его сестра сначала доминировала при дворе, но она пала в первой из многих интриг, которые продолжались, хотя узбеки и османы снова воспользовался возможностью, чтобы угрожать территории Сефевидов.
Мухаммед позволял другим управлять делами государства, но ни один из них не обладал ни престижем, ни умением, ни безжалостностью Тахмаспа или Исмаила II, чтобы обуздать этнические или дворцовые фракции, и каждого из его правителей ждал мрачный конец. Младшая сестра Мухаммеда, приложившая руку к возвышению и свержению Исмаила II и, таким образом, имевшая значительное влияние среди кызылбашей, была первой. Она продержалась не намного дольше, чем во время пребывания Мухаммеда в Казвине, где она была убита. [98] Она была убита интригами визиря Мирзы Салмана Джабери (который был пережитком правления Исмаила II) и главной жены Мухаммеда Хайр ан-Ниса Бегум , известной как Махди Уля. Есть некоторые указания на то, что главным заговорщиком был Мирза Салман. [99] Пари Хан Ханум могла завоевать сильную поддержку среди кызылбашей, а ее дядя, Шамхал Султан , был видным черкесом , занимавшим высокое официальное положение. [100] Мирза Салман покинул столицу до того, как Пари Хан Ханум закрыл ворота и смог встретиться с Мохаммедом Ходабандой и его женой в Ширазе, которым он предложил свои услуги. [101] Возможно, он верил, что станет править, как только их враг будет побежден, но Махд-и Уля оказался сильнее из двоих.
Она ни в коем случае не довольствовалась более или менее косвенным влиянием на государственные дела: вместо этого она открыто выполняла все основные функции сама, включая назначение главных должностных лиц королевства. Вместо обычной королевской аудиенции этим высоким сановникам приходилось каждое утро собираться у входа в женские покои, чтобы получить приказы бегум. В таких случаях составлялись и скреплялись печатью королевские указы. [98]
Эмиры потребовали ее удаления, и Махди Уля была задушена в гареме в июле 1579 года на основании якобы романа с братом крымского хана Адиль-Гиреем, [98] попавшим в плен в 1578–1590 годах. Османская война и пленник в столице Казвине. [102] Ни один из преступников не был привлечен к ответственности, хотя шах читал собравшимся эмирам лекцию о том, как они отошли от старых обычаев, когда шах был учителем своих суфийских учеников. Шах воспользовался этим случаем, чтобы провозгласить наследным принцем 11-летнего султана Хамзу Мирзу (любимца Махди Ули). [103]
Дворцовые интриги отражали этнические волнения, которые вскоре переросли в открытую войну. Соседи Ирана воспользовались возможностью для нападения. Узбеки нанесли удар весной 1578 года, но были отбиты Муртазой Кули Султаном, губернатором Мешхеда. [104] Что еще более серьезно, османы разорвали Амасийский мир и начали войну с Ираном, которая продлилась до 1590 года , вторгшись на иранские территории Грузии и Ширвана . Хотя первоначальные атаки были отражены, османы продолжили и захватили значительную территорию в Закавказье , Дагестане , Курдистане и Лорестане , а в 993/1585 году даже взяли Тебриз . [105]
.png/1280px-Map_Asia_physical_(continental).png)
В разгар этих внешних опасностей в Хорасане вспыхнуло восстание, спровоцированное сыном Мухаммеда Аббасом (или от его имени). Али Кули Хан Шамлу, ляла Аббаса и человек Исмаила II в Герате , провозгласил там Аббаса шахом в апреле 1581 года . Хамза Мирза во главе их противостоял восставшей коалиции Устаджлу-Шамлу, которая взяла на себя контроль над Хорасаном под номинальным правлением молодого Аббаса. [107] Глава устаджлу Муршид Кули Хан немедленно согласился и получил королевское помилование. Однако лидер Шумлу Али Кули Хан спрятался в Герате вместе с Аббасом. Визирь считал, что королевским войскам не удалось в достаточной степени обеспечить осаду, и обвинил войска в подстрекательстве к мятежу. Лояльные кызыбаши отшатнулись от обращения с ними со стороны Мирзы Салмана, на которого они возмущались по ряду причин (не последней из которых был тот факт, что ими было передано военное командование таджику), и потребовали, чтобы его выдали им. Наследный принц (зять визиря) безропотно выдал его, а кызылбаши казнили его и конфисковали имущество. [108] Таким образом, осада Герата закончилась в 1583 году без капитуляции Али Кули-хана, и Хорасан находился в состоянии открытого восстания.
В 1585 году произошли два события, которые в совокупности вывели из тупика ситуацию среди кызылбашей. Сначала на западе османы, видя смятение воинов, продвинулись вглубь территории Сефевидов и заняли старую столицу Тебриз. Наследный принц Хамза Мирза, которому сейчас 21 год и который является управляющим делами Сефевидов, возглавил силы для противостояния османам, но в 1586 году был убит при загадочных обстоятельствах. На востоке Муршид Кули-хану из племени устаджлу удалось вырвать Аббаса из Шамлуса. Два года спустя, в 1587 году, массовое вторжение узбеков в Хорасан стало поводом для того, чтобы Муршид Кули-хан начал борьбу за господство в Казвине . Когда он вместе с Аббасом достиг столицы, публичная демонстрация в пользу мальчика решила вопрос, и шах Мухаммед добровольно передал знаки королевской власти своему сыну, который был коронован Аббасом I 1 октября 1588 года. Момент был тяжелым для империи. Османы глубоко проникли на иранскую территорию на западе и севере, а узбеки владеют половиной Хорасана на востоке. [109]
16-летний Аббас I был назначен номинальным шахом в 1588 году, но реальная власть должна была остаться в руках его «наставника» Муршид Кули-хана, который реорганизовал судебные учреждения и основные губернаторские должности среди кызылбашей [110]. и взял себе титул вакиля . [111] Собственная позиция Аббаса, казалось, даже больше зависела от одобрения Кызылбаша, чем позиция Мохаммада Ходабанды. Зависимость Аббаса от Кызылбашей (которые представляли собой единственную военную силу) еще больше усиливалась из-за шаткого положения империи, связанной с территориальным грабежом Османской империи и Узбекистана. Тем не менее, в течение десяти лет Аббас смог, используя осторожно рассчитанные, но, тем не менее, решительные шаги, повлиять на глубокую трансформацию администрации и вооруженных сил Сефевидов, отбросить иностранных захватчиков и возглавить расцвет персидского искусства.
Независимо от того, полностью ли Аббас с самого начала сформировал свою стратегию, по крайней мере, если оглянуться назад, его метод восстановления власти шаха включал в себя три этапа: (1) восстановление внутренней безопасности и правопорядка; (2) возвращение восточных территорий от узбеков; и (3) возвращение западных территорий от османов. [112] Прежде чем он смог приступить к первому этапу, ему нужно было избавиться от самой серьезной угрозы империи: военного давления со стороны османов. Он сделал это, предприняв унизительный шаг и придя к мирному соглашению с османами, закрепив на данный момент их территориальные приобретения в Ираке и территориях на севере, включая Азербайджан, Карабах , Гянджу , восточную Грузию (включая Королевство Картли). и Кахетия ), Дагестан и Курдистан. [113] [114] В то же время он предпринял шаги, чтобы гарантировать, что кызылбаши не воспримут это очевидное проявление слабости как сигнал к усилению племенного соперничества при дворе. Хотя никто не мог больше возмутиться захватом власти его «наставника» Муршид Кули Хана, он поймал лидеров заговора с целью убийства вакиля и казнил их. Затем, заявив, что он не будет поощрять соперничество, даже якобы защищающее его интересы, он почувствовал себя в достаточной безопасности, чтобы убить Муршид Кули-хана по его собственному приказу в июле 1589 года. [115] Было ясно, что стиль руководства Аббаса будет полностью отличаться от руководства Мохаммада Ходабанды.
Аббас смог начать постепенное преобразование империи из племенной конфедерации в современное имперское правительство путем передачи провинций из-под власти мамаликов (провинций), управляемых вождем Кызылбаша и доходы от которых в основном поддерживали местную администрацию и силы Кызылбаша, под власть хаса (центрального). под председательством назначенного судом лица, доходы от которого возвращались суду. Особое значение в этом отношении имели провинции Гилян и Мазандаран , которые производили самый важный экспортный товар Ирана; шелк. Благодаря новым значительным доходам Аббас смог создать центральную постоянную армию, лояльную только ему. Это освободило его от зависимости от кызылбашских воинов, лояльных вождям местных племен. [116]
Однако что фактически полностью разорвало зависимость Аббаса от кызылбашей, так это то, как он сформировал эту новую армию. Чтобы не отдавать предпочтение одному тюркскому племени перед другим и не разжигать тюрко-персидскую вражду, он набирал свою армию из «третьей силы» - политика, которая осуществлялась небольшими шагами со времен правления Тахмаспа I - Черкесские , грузинские и, в меньшей степени, армянские гуламы (рабы), которые (после обращения в ислам) прошли подготовку для военной службы или какой-либо ветви гражданской или военной администрации. Постоянная армия, созданная Аббасом, состояла из: (1) 10 000–15 000 кавалерийских гуламских полков , состоящих исключительно из этнических европеоидов , вооруженных в дополнение к обычному оружию мушкетами (на тот момент это была крупнейшая кавалерия в мире [117] ); (2) корпус мушкетеров, туфангчиян , в основном иранцы, первоначально пешие солдаты, но со временем конные, и (3) корпус артиллеристов, тупчиян . Оба корпуса мушкетеров и артиллеристов насчитывали 12 тысяч человек. Кроме того, численность личной охраны шаха, состоящей исключительно из кавказских гуламов , была резко увеличена до 3000 человек. [118] Этот отряд хорошо обученных кавказских гуламов под командованием Аббаса насчитывал в общей сложности около 40 000 солдат, оплаченных и обязанных шаху. [119] [120]
Аббас также значительно увеличил количество пушек в своем распоряжении, что позволило ему выставить 500 пушек в одном бою. [120] Была введена в действие беспощадная дисциплина, а грабежи строго наказывались. Аббас также смог воспользоваться военными советами ряда европейских посланников, особенно английских авантюристов сэра Энтони Ширли и его брата Роберта Ширли , которые прибыли в 1598 году в качестве посланников графа Эссекса с неофициальной миссией склонить Иран к вторжению в Иран. антиосманский союз. [121] Как упоминается в « Иранской энциклопедии» , наконец, начиная с 1600 года, сефевидский государственный деятель Аллахверди-хан совместно с Робертом Шерли предпринял дальнейшие реорганизации армии, что означало, среди прочего, дальнейшее резкое увеличение числа гуламов до 25 000. [122]
Аббас также перенес столицу в Исфахан , глубже в центральный Иран. Аббас I построил новый город рядом с древним персидским. С этого времени государство стало приобретать более персидский характер. Сефевидам в конечном итоге удалось создать новую персидскую национальную монархию.
Аббас I сначала сражался с узбеками, отбив Герат и Мешхед в 1598 году. Затем он обратился против главного соперника Ирана, османов , отвоевав Багдад , восточный Ирак и кавказские провинции к 1616 году, на протяжении 1603–1618 годов, что ознаменовало первую великую победу Сефевидов. над османами. Он также использовал свои новые силы, чтобы вытеснить португальцев из Бахрейна (1602 г.) и, с помощью Англии, из Ормуза (1622 г.) в Персидском заливе (жизненно важное звено в торговле Португалии с Индией). Он расширил коммерческие связи с английской Ост-Индской компанией и Голландской Ост-Индской компанией . Таким образом, Аббас смог на неопределенный срок избавиться от зависимости от Кызылбаша в плане военной мощи и, следовательно, впервые с момента основания государства Сефевидов смог полностью централизовать контроль.
Турки -османы и Сефевиды воевали за плодородные равнины Ирака более 150 лет. За захватом Багдада Исмаилом I в 1509 году последовала его потеря от османского султана Сулеймана I в 1534 году. После последующих кампаний Сефевиды отбили Багдад в 1624 году во время Османско-сефевидской войны (1623–1639 гг.), но снова проиграли его. Мурад IV в 1638 году после смерти Аббаса. С тех пор был заключен договор, подписанный в Касре-Ширине, известный как Зухабский договор, очерчивающий границу между Ираном и Турцией в 1639 году, граница, которая до сих пор проходит на северо-западе Ирана и юго-востоке Турции. 150-летняя борьба усилила раскол между суннитами и шиитами в Ираке .
В 1614–1616 годах во время Османско-сефевидской войны (1603–1618) Аббас подавил восстание, возглавляемое его бывшими самыми верными грузинскими подданными Луарсабом II и Теймуразом I (также известным как Тахмурас-хан ) в Кахетийском королевстве . В 1613 году Аббас назначил этих своих доверенных грузинских голамов на марионеточные троны Картли и Кахетии, иранские Сефевиды управляли областями Грузии. Позже в том же году, когда шах вызвал их присоединиться к нему в охотничьей экспедиции в Мазандаране , они не явились из-за опасений, что их либо посадят в тюрьму, либо убьют. [123] В конечном итоге образовав союз, эти двое искали убежища у османских войск в Имерети , находившейся под властью Османской империи . Это бегство двух самых доверенных подданных шаха и голамов привело шаха в ярость, как сообщает придворный историк Сефевидов Искандар-бек Мунши . [123]
Следующей весной 1614 года Аббас I назначил на картлийский престол внука Александра II Имеретинского , Иессея Кахетинского, также известного как «Иса-хан». [123] Выросший при дворе в Исфахане и мусульманин, он был полностью предан шаху. Впоследствии шах двинулся на Грем , столицу Имерети, и наказал ее народы за укрывательство его бежавших подданных. Он вернулся в Картли и в ходе двух карательных кампаний опустошил Тбилиси , убил 60–70 000 кахетинских грузинских крестьян и депортировал от 130 000 до 200 000 грузинских пленников в материковый Иран. [124] [125] [126] [127] После полной защиты региона он казнил мятежного Луарсаба II Картли , а позже приказал замучить до смерти грузинскую царицу Кетеван , которую послали к шаху в качестве переговорщика, когда она отказалась. отречься от христианства в отместку за непокорность Теймураза. [128] [129] В результате карательной кампании Аббаса за эти годы Кахетия потеряла две трети своего населения. Большинство было депортировано в Иран, а некоторые были убиты. [130]
Теймураз вернулся в восточную Грузию в 1615 году и разбил войска Сефевидов. Однако это была лишь краткая неудача, поскольку Аббас уже строил долгосрочные планы по предотвращению дальнейших вторжений. В конечном итоге ему удалось сделать территории Восточной Грузии неотъемлемой частью провинций Сефевидов. В 1619 году он назначил верного Симона II (или Семаюн-хана ) на символический трон Кахетии, поставив при этом ряд своих собственных губернаторов для управления округами, где в основном проживало мятежное население. [123] Более того, он планировал депортировать всех дворян Картли. Иранское правление было полностью восстановлено над восточной Грузией, но грузинские территории продолжали оказывать сопротивление вторжениям Сефевидов с 1624 года до смерти Аббаса. [131]
В 1609–10 разразилась война между курдскими племенами и империей Сефевидов. После долгой и кровопролитной осады под руководством великого визиря Сефевидов Хатем-бека , продолжавшейся с ноября 1609 года по лето 1610 года, был захвачен курдский оплот Димдим. Шах Аббас приказал устроить всеобщую резню в Берадосте и Мукрияне ( Махабад , о котором сообщает Эскандар Бег Монши, историк Сефевидов (1557–1642), в «Алам Ара Аббаси») и переселил тюркское племя Афшар в этом регионе, одновременно депортировав многие курдские племена в Хорасан . . [132] [133] В настоящее время существует сообщество, насчитывающее почти 1,7 миллиона человек, которые являются потомками племен, депортированных из Курдистана в Хорасан (Северо-Восточный Иран) Сефевидами. [134]
Терпимость Аббаса к христианам была частью его политики установления дипломатических связей с европейскими державами, чтобы попытаться заручиться их помощью в борьбе против их общего врага, Османской империи. Идея такого антиосманского союза не была новой — более столетия назад Узун Хасан , тогдашний правитель части Ирана, обратился к венецианцам с просьбой о военной помощи, — но ни один из Сефевидов не делал дипломатических предложений Европе. Шах Исмаил I был первым из Сефевидов, который попытался снова создать союз против общего османского врага на ранних этапах Габсбургско -персидского союза , но во время его правления это также оказалось в значительной степени бесплодным. [135] Однако позиция Аббаса резко контрастировала с позицией его деда Тахмаспа I, который изгнал английского путешественника Энтони Дженкинсона из своего двора, узнав, что он христианин. [136] Со своей стороны, Аббас заявил, что он «предпочитает пыль с подошв обуви самого низкого христианина самой высокой османской личности». [137] Аббас примет активные меры и примет все необходимые меры для скрепления альянсов.
В 1599 году Аббас отправил свою первую дипломатическую миссию в Европу . Группа пересекла Каспийское море и провела зиму в Москве, а затем направилась через Норвегию и Германию (где ее принял император Рудольф II ) в Рим, где папа Климент VIII дал путешественникам длительную аудиенцию. Наконец они прибыли ко двору испанского Филиппа III в 1602 году. Хотя экспедиции так и не удалось вернуться в Иран, потерпев кораблекрушение во время путешествия вокруг Африки, она ознаменовала новый важный шаг в контактах между Ираном и Европой. Европейцы начали восхищаться иранцами и их культурой — например, в « Двенадцатой ночи» Шекспира (1601–1602 гг.) есть две ссылки (II.5 и III.4) на « Софи », тогда английский термин, обозначающий Шахи Ирана. [138] [139] В дальнейшем число дипломатических миссий туда и обратно значительно увеличилось. [140]
Шах придавал большое значение союзу с Испанией, главным противником османов в Европе. Аббас предложил торговые права и возможность проповедовать христианство в Иране в обмен на помощь против османов. Но камнем преткновения остался Ормуз, вассальное королевство, которое попало в руки испанских Габсбургов , когда король Испании унаследовал трон Португалии в 1580 году. Испанцы потребовали от Аббаса разорвать отношения с англичанами, прежде чем они рассмотрят возможность отказа от город. Аббас не смог подчиниться. В конце концов Аббас разочаровался в Испании, как и в Священной Римской империи , которая хотела, чтобы он заставил более 400 000 своих армянских подданных присягнуть Папе, но не удосужилась проинформировать шаха, когда император Рудольф подписал мирный договор с османами. . Контакты с Папой, Польшей и Москвой больше не были плодотворными. [141]
Еще больше информации пришло о контактах Аббаса с англичанами, хотя Англия не была заинтересована в борьбе против османов. Братья Ширли прибыли в 1598 году и помогли реорганизовать иранскую армию, которая сыграла решающую роль в Османско-сефевидской войне (1603–1618 гг.) , которая привела к поражениям Османской империи на всех этапах войны и первой явной победе Сефевидов в их истории. главные соперники. Один из братьев Ширли, Роберт Ширли , возглавил вторую дипломатическую миссию Аббаса в Европе с 1609 по 1615 год. [142] Англичане на море, представленные английской Ост-Индской компанией, также начали проявлять интерес к Ирану, и в 1622 году четыре его корабля помогли Аббасу отбить Ормуз у португальцев во время захвата Ормуза (1622 г.) . Это было началом длительного интереса Ост-Индской компании к Ирану. [143]
Из-за навязчивого страха перед убийством шах Аббас либо казнил, либо ослеплял любого члена своей семьи, вызывавшего у него подозрения. Его старший сын, наследный принц Мохаммад Бакер Мирза , был казнен в результате придворной интриги, в которой были замешаны несколько черкесов, а двое других были ослеплены. Поскольку двое других сыновей умерли раньше него, результатом стала личная трагедия для шаха Аббаса. Когда он умер 19 января 1629 года, у него не было сына, способного стать его преемником. [144]
В начале 17 века резко уменьшилась мощь Кизилбаша, первоначального ополчения, которое помогло Исмаилу I захватить Тебриз и которое на протяжении веков приобрело множество административных полномочий. Власть переходила к новому классу депортированных и импортированных кавказцев , многих из сотен тысяч этнических грузин , черкесов и армян . Этот новый слой общества будет продолжать играть жизненно важную роль в иранской истории вплоть до падения династии Каджаров , примерно через 300 лет после смерти Аббаса.
В зените своего расцвета, во время длительного правления шаха Аббаса I, сфера влияния империи включала Иран , Ирак , Армению , Азербайджан , Грузию , Дагестан , Кабардино-Балкарию , Бахрейн , а также части Туркменистана , Узбекистана , Афганистана , Пакистана и Турции .
Помимо борьбы со своими извечными врагами, их главными соперниками османами и узбеками, в течение 17-го века Ирану приходилось бороться с появлением новых соседей. Русская Московия в предыдущем столетии свергла два западноазиатских ханства Золотой Орды и расширила свое влияние на Европу, Кавказские горы и Среднюю Азию. Астрахань попала под власть России, приблизившись к владениям Сефевидов в Дагестане . На дальневосточных территориях Моголы Индии расширились до Хорасана (ныне Афганистан ) за счет иранского контроля, ненадолго захватив Кандагар .
В 1659 году Королевство Кахети восстало против иранского правления Сефевидов из-за изменения политики, которое включало массовое расселение тюркских племен Кызылбаша в регионе с целью заселения провинции после более ранней массовой депортации шахом Аббасом около 130 000 человек . 145] – 200 000 [125] [126] [146] Грузинские подданные переселились на материковую часть Ирана, а резня еще тысячи человек в 1616 году практически оставила провинцию без значительного населения. Это восстание Бахтриони было успешно подавлено под личным руководством самого шаха Аббаса II . Однако стратегически это оставалось безрезультатным. [147] Власть Ирана в Кахетии была восстановлена, однако кызылбашским тюркам не разрешили заселиться в Кахетии, что подорвало запланированную иранскую политику в соответствующей провинции.
Что еще более важно, Голландская Ост-Индская компания , а затем и англичане/британцы использовали свои превосходящие средства морской мощи для контроля торговых путей в западной части Индийского океана. В результате Иран был отрезан от зарубежных связей с Восточной Африкой, Аравийским полуостровом и Южной Азией. [148] Однако сухопутная торговля заметно выросла, поскольку Иран смог и дальше развивать сухопутную торговлю с Северной и Центральной Европой во второй половине семнадцатого века. [149] В конце семнадцатого века иранские купцы установили постоянное присутствие на севере до Нарвы на Балтийском море, на территории нынешней Эстонии. [150]
Голландцам и англичанам все еще удавалось лишить иранское правительство большей части запасов драгоценных металлов. Таким образом, за исключением шаха Аббаса II, правители Сефевидов после Аббаса I оказались неэффективными, а иранское правительство пришло в упадок и, наконец, рухнуло, когда в начале восемнадцатого века на его восточной границе возникла серьезная военная угроза. [151] Конец правления Аббаса II в 1666 году ознаменовал начало конца династии Сефевидов. Несмотря на падение доходов и военные угрозы, более поздние шахи вели расточительный образ жизни. Солтан Хосейн (1694–1722), в частности, был известен своей любовью к вину и незаинтересованностью в управлении. [152]
Страна неоднократно подвергалась набегам на свои границы — Керман со стороны племен белуджей в 1698 году, Хорасан со стороны хотаки в 1717 году, Дагестан и северный Ширван со стороны лезгин в 1721 году , постоянно в Месопотамии со стороны арабов-суннитов с полуострова. Султан Хосейн пытался насильно обратить своих афганских подданных в Кандагаре из суннитов в двунадесятники. В ответ гильзайский афганский вождь по имени Мирваис Хотак восстал и убил Гургин-хана , сефевидского губернатора региона, вместе со своей армией. В 1722 году афганская армия под предводительством сына Мир Вайса Махмуда продвинулась в самое сердце империи и разгромила правительственные войска в битве при Гульнабаде . Затем он осадил столицу Исфахан, пока шах Солтан Хосейн не отрекся от престола и не признал его новым королем Ирана. [153] [ нужна полная цитата ] В то же время русские во главе с Петром Великим напали и завоевали части северокавказских , закавказских и северных материковых территорий Сефевидского Ирана в ходе русско-иранской войны (1722-1723) . Главные соперники Сефевидов, соседние османы , вторглись в западный и северо-западный Сефевидский Иран и захватили там отдельные территории, включая город Багдад . Вместе с русскими они согласились разделить и оставить себе завоеванные иранские территории, как это было подтверждено Константинопольским договором (1724 г.) . [154]
Племенные афганцы насиловали свою завоеванную территорию в течение семи лет, но им не позволил добиться дальнейших успехов Надир-шах , бывший раб, который поднялся до военного лидера в племени Афшар в Хорасане, вассальном государстве Сефевидов. Быстро сделав себе имя военного гения, которого боялись и уважали среди друзей и врагов империи (включая главного соперника Ирана Османскую империю и Россию; вскоре после этого Надеру пришлось иметь дело с обеими империями), Надир-шах легко победил афганские силы Хотаки в 1729 году. Битва при Дамгане . Он отстранил их от власти и изгнал из Ирана к 1729 году. В 1732 году по Рештскому договору и в 1735 году по Гянджинскому договору он заключил соглашение с правительством императрицы Анны Иоанновны , которое привело к возвращению недавно аннексированных иранских территорий. , в результате чего большая часть Кавказа снова попала в руки Ирана, одновременно создавая ирано-российский союз против общего соседнего османского врага. [155] [156] Во время Османско-иранской войны (1730–35) он вернул себе все территории, потерянные в результате османского вторжения в 1720-х годах, а также за его пределами. Обеспечив безопасность государства Сефевидов и его территорий, в 1738 году Надер завоевал последний оплот Хотаки в Кандагаре ; в том же году, нуждаясь в удаче для своей военной карьеры против своих османских и российских имперских соперников, он начал вторжение в богатую, но слабую Империю Великих Моголов в сопровождении своего грузинского подданного Ираклия II , [157] оккупировав Газни , Кабул , Лахор . и до Дели , в Индии, когда он полностью унизил и разграбил уступающих в военном отношении Великих Моголов. Эти города позже были унаследованы его афганским военачальником Абдали Ахмад Шахом Дуррани , который впоследствии основал Империю Дуррани в 1747 году. Надир имел эффективный контроль при шахе Тахмаспе II , а затем правил как регент маленького Аббаса III до 1736 года, когда он сам короновал шаха.
Сразу после убийства Надир-шаха в 1747 году и распада его недолговечной империи Сефевиды были повторно назначены шахами Ирана, чтобы придать легитимность зарождающейся династии Занд . Однако краткий марионеточный режим Исмаила III закончился в 1760 году, когда Карим-хан почувствовал себя достаточно сильным, чтобы взять на себя номинальную власть в стране и официально положить конец династии Сефевидов.
Несмотря на большую площадь суши, большая доля пустынь и гор на его территории означала, что плотность была очень низкой; По оценкам, население империи в 1650 году, вероятно, насчитывало от восьми до десяти миллионов человек по сравнению с ок. 20 миллионов для Османской империи в 1600 году. [158]
Общество Сефевидов представляло собой меритократию , в которой чиновники назначались на основе достоинства и заслуг, а не на основании рождения. Это, конечно, не была ни олигархия , ни аристократия . Сыновья дворян считались преемниками своих отцов как знак уважения, но они должны были доказать, что достойны этой должности. Эта система избегала укоренившейся аристократии или кастового общества. [159] Есть многочисленные зарегистрированные свидетельства мирян, которые благодаря своим заслугам поднялись на высокие официальные посты. [160]
Тем не менее, иранское общество во времена Сефевидов представляло собой иерархию: шах находился на вершине иерархической пирамиды, простые люди, купцы и крестьяне - в основании, а аристократы - между ними. Термин доулат , который на современном персидском языке означает «правительство», тогда был абстрактным термином, означающим «блаженство» или «счастье», и он стал использоваться как конкретный смысл государства Сефевидов, отражающий мнение людей о своем государстве. правитель, как человек, возвышающийся над человечеством. [161]
Также среди аристократии, в середине иерархической пирамиды, находились религиозные чиновники, которые, помня об исторической роли религиозных классов как буфера между правителем и его подданными, обычно делали все возможное, чтобы оградить простых людей от репрессий. правительства. [161]
Структура власти государства Сефевидов в основном была разделена на две группы: тюркоязычная военная/правящая элита, чья работа заключалась в поддержании территориальной целостности и непрерывности Иранской империи посредством своего руководства, и персоязычная административная/правящая элита. — чья работа заключалась в том, чтобы контролировать функционирование и развитие нации и ее идентичности через свои высокие посты. Так появился термин «тюрк и таджик» для описания персидской или тюрко-персидской природы многих династий, которые правили Большим Ираном между 12 и 20 веками, поскольку эти династии продвигали и помогали сохранять доминирующую персидскую языковую и культурную идентичность. своих государств, хотя сами династии имели неперсидское (например, тюркское) происхождение. Отношения между тюркоязычными «турками» и персоязычными «таджиками» были симбиотическими, однако между ними существовала некоторая форма соперничества. Поскольку первые представляли « народ меча », а вторые — « народ пера », высшие официальные посты, естественно, были зарезервированы за персами. Действительно, такая ситуация была на протяжении всей персидской истории, даже до Сефевидов, со времен арабского завоевания. [162] [ не удалось проверить ]
Шах Тахмасп внес в это изменение, когда он и другие сефевидские правители, пришедшие ему на смену, стремились стереть ранее определенные границы между двумя языковыми группами, принимая сыновей тюркоязычных офицеров в королевский дом для их обучения на персидский язык. Следовательно, они постепенно смогли получить административную работу в районах, которые до сих пор были исключительной прерогативой этнических персов. [163]
Начиная с 1540 года и позже, Шах Тахмасп начал постепенную трансформацию иранского общества, постепенно создавая новую ветвь и слой, состоящий исключительно из этнических европеоидов . Реализация этой ветви будет завершена и значительно расширена при Аббасе Великом (Аббасе I). Согласно « Иранской энциклопедии» , для Тахмаспа предыстория этого посвящения и окончательного состава, который будет окончательно оформлен только при шахе Аббасе I, вращалась вокруг военной племенной элиты империи, кызылбашов, которые считали, что физическая близость и контроль над члену ближайшей семьи Сефевидов гарантировались духовные преимущества, политическая удача и материальное продвижение. [85] Это было огромным препятствием для авторитета шаха, и, кроме того, оно подрывало любые события без согласия или совместной выгоды кызылбашей. Поскольку Тахмасп понимал и осознавал, что любые долгосрочные решения будут в основном включать в себя минимизацию политического и военного присутствия Кызылбаша в целом, это потребует их замены совершенно новым слоем в обществе, который будет подвергать сомнению и бороться с авторитетом Кызылбаша. Кызылбаши на всех возможных уровнях и минимизировать любое их влияние. Этот слой будет состоять исключительно из сотен тысяч депортированных, импортированных и в меньшей степени добровольно мигрировавших этнических черкесов , грузин и армян. Этот слой станет «третьей силой» в иранском обществе наряду с двумя другими силами — туркменами и персами.
Ряд кампаний, которые Тахмасп впоследствии провел, осознав это, на широком Кавказе между 1540 и 1554 годами, были призваны поддержать моральный дух и боеспособность армии Кызылбаша, [164] , но они вернули домой большое количество людей (более 70 000) [165] грузинских , черкесских и армянских рабов -христиан в качестве своей главной цели и станет основой этой третьей силы; новый (кавказский) слой общества. [86] Согласно « Иранской энциклопедии» , это также могло бы стать отправной точкой для корпуса Коламан -е Хаша-йе-е шарифа , или королевских рабов , которые будут доминировать в армии Сефевидов на большей части территории империи, и составит решающую часть третьей силы . Будучи нетуркменами, принявшими ислам, эти черкесские и грузинские холаманы (также называемые гуламами ) были совершенно не ограничены клановой лояльностью и родственными обязательствами, что было привлекательной чертой для такого правителя, как Тахмасп, чье детство и воспитание находились под сильным влиянием племени Кызылбаш. политика. [85] Их формирование, реализация и использование были очень похожи на янычар соседней Османской империи. [87] В свою очередь, многие из этих пересаженных женщин стали женами и наложницами Тахмаспа, а гарем Сефевидов превратился в конкурентную, а иногда и смертельную арену этнической политики, поскольку клики туркменских, черкесских и грузинских женщин и придворных соперничали друг с другом. другое для внимания короля. [85] Хотя первые солдаты-рабы не были организованы до правления Аббаса I, во время правления Тахмаспа кавказцы уже стали важными членами королевского дома, гарема , а также в гражданской и военной администрации, [88] [89] и были на пути к тому, чтобы стать неотъемлемой частью общества. Преемник Тахмаспа I, Исмаил II , привез в Иран еще 30 000 черкесов и грузин, многие из которых присоединились к силам гуламов. [166]
После полной реализации этой политики Аббасом I женщины (только черкески и грузинки) теперь очень часто занимали видные позиции в гаремах сефевидской элиты, в то время как мужчины, вошедшие в «класс» гуламов как часть Могучие третьи силы прошли специальную подготовку, по завершении которой они были либо зачислены в один из недавно созданных гильманских полков, либо приняты на работу в королевский дом. [167] Остальные массы депортированных и импортированных, значительная часть, насчитывающая многие сотни тысяч, были расселены в различных регионах материкового Ирана и получали всевозможные роли в обществе, такие как ремесленники, фермеры, скотоводы. заводчики, торговцы, солдаты, генералы, губернаторы, лесорубы и т. д. — все они также являются частью недавно созданного слоя иранского общества. [168]
Шах Аббас, который существенно расширил и завершил эту программу и при котором создание этого нового слоя в обществе можно назвать полностью «завершенным», завершил и систему гуламов. В рамках его завершения он значительно расширил военный корпус гуламов с нескольких сотен в эпоху Тахмаспа до 15 000 высококвалифицированных кавалеристов, [169] как часть целой армейской дивизии из 40 000 кавказских гуламов. Затем он полностью сократил количество губернаторов Кызылбашских провинций и систематически перемещал губернаторов Кызылбаша в другие районы, тем самым нарушая их связи с местным сообществом и уменьшая их власть. Большинство из них были заменены гуламами, и за короткое время грузины, черкесы и, в меньшей степени, армяне были назначены на многие высшие государственные должности и трудоустроены во всех других возможных слоях общества. К 1595 году Аллахверди-хан , грузин, стал одним из самых влиятельных людей в государстве Сефевидов, когда он был назначен генерал-губернатором Фарса , одной из самых богатых провинций Ирана. А своего пика его власть достигла в 1598 году, когда он стал главнокомандующим вооруженными силами. [170] Таким образом, начиная с правления Тахмаспа I, но полностью реализованного и завершенного только шахом Аббасом, эта новая группа, состоящая исключительно из этнических кавказцев, в конечном итоге стала представлять собой мощную «третью силу» внутри государства как новый слой в обществе. наряду с персами и тюрками-кызылбашами, и это только доказывает меритократическое общество Сефевидов.
По оценкам, только за время правления Аббаса около 130 000–200 000 грузин, [171] [126] [125] [127] десятки тысяч черкесов и около 300 000 армян [172] [173] были депортированы и импортированы из От Кавказа до материкового Ирана, все получают функции и роли как часть вновь созданного слоя общества, например, на высших постах государства или в качестве фермеров, солдат, ремесленников, как часть королевского гарема, двора и крестьянства. , среди других.
Хотя Сефевиды не были первыми шиитскими правителями в Иране, они сыграли решающую роль в превращении шиитского ислама в официальную религию во всем Иране, а также на территории современной Азербайджанской Республики . [174] Уже в 8 веке в некоторых городах, таких как Кум и Сабзевар, существовали крупные шиитские общины . В X и XI веках Бувайхиды , принадлежавшие к заидийской ветви шиитского ислама, правили в Фарсе , Исфахане и Багдаде . В результате монгольского завоевания и относительной религиозной терпимости Ильханидов в Иране были восстановлены шиитские династии, наиболее важной из которых был Сарбедаран в Хорасане . Правитель Ильханидов Оляйту обратился в двунадесятный шиизм в 13 веке.
После завоевания Ирана и Азербайджана Исмаил I сделал обращение обязательным для преимущественно суннитского населения. Суннитские улемы и духовенство были либо убиты, либо сосланы . Исмаил I привлек основных религиозных лидеров шиитов-двунадесятников и предоставил им землю и деньги в обмен на лояльность. Позже, в период правления Сефевидов и особенно Каджара , власть шиитских улемов возросла, и они смогли выполнять роль, независимую от правительства или совместимую с ним.
Важной особенностью общества Сефевидов был союз, возникший между улемами (религиозным классом) и торговым сообществом. К последним относились купцы, торгующие на базарах, торгово-ремесленные гильдии ( аснаф ) и члены квазирелигиозных организаций, управляемых дервишами ( футувва ). Из-за относительной незащищенности собственности в Иране многие частные землевладельцы обезопасили свои земли, пожертвовав их духовенству в качестве так называемого вакфа . Таким образом, они сохраняли официальную собственность и защищали свою землю от конфискации королевскими комиссарами или местными губернаторами при условии, что определенный процент доходов от земли передавался улемам. Все чаще члены религиозного класса, особенно муджтахиды и сейеды , получали полную собственность на эти земли, и, по словам современного историка Искандара Мунши , Иран стал свидетелем появления новой и значительной группы землевладельцев. [175]
Движение Ахбари «кристаллизовалось» как «отдельное движение» благодаря трудам Мухаммада Амина аль-Астарабади (умер в 1627 году нашей эры). Он отвергал использование рассуждений при вынесении вердиктов и считал, что в качестве источников для вынесения вердиктов ( фатава ) следует использовать только Коран, хадисы (пророческие высказывания и записанные мнения имамов ) и консенсус . В отличие от усулистов , Ахбари следовал и не следовал марджам , практикующим иджтихад . [176]
Наибольшего влияния он достиг в эпоху позднего Сефевидов и в начале постсефевидской эпохи, когда он доминировал в шиитском исламе двунадесятников. [177] Однако вскоре после этого Мухаммад Бакир Бехбахани (умер в 1792 г.) вместе с другими муджтахидами Усули разгромил движение Ахбари. [178] В шиитском мире они остаются лишь небольшим меньшинством. Одним из результатов разрешения этого конфликта стал рост значимости концепции иджтихада и положения муджтахидов (в отличие от других улемов) в XVIII и начале XIX веков. Именно с этого времени произошло разделение шиитского мира на муджтахидов (тех, кто мог следовать своему собственному независимому суждению) и мукаллидов (тех, кто должен был следовать постановлениям муджтахида). По словам автора Муджана Момена, «до середины XIX века где-либо одновременно было очень мало муджтахидов (три или четыре), но «к концу XIX века существовало несколько сотен». [179]
Мухаммад Бакир Маджлиси , которого обычно называют Аллама , был очень влиятельным учёным 17 века (эпоха Сефевидов). В работах Маджлиси подчеркивалось его желание очистить двунадесятный шиизм от влияния мистицизма и философии и пропагандировать идеал строгого соблюдения исламского закона (шариата). [180] Маджлиси пропагандировал специфически шиитские ритуалы, такие как траур по Хусейну ибн Али и посещение ( зиярат ) могил имамов и имамзада, подчеркивая «концепцию имамов как посредников и ходатаев человека перед Богом». [181]
Государство Сефевидов было государством сдержек и противовесов, как внутри правительства, так и на местном уровне. На вершине этой системы находился шах, обладающий полной властью над государством, узаконенный своей родословной как сайид , или потомок Мухаммеда . Его власть была настолько абсолютной, что французский купец, а затем посол в Иране Жан Шарден считал, что Сефевидские шахи управляли своей страной железной рукой и часто в деспотической манере. [182] Чтобы обеспечить прозрачность и избежать принятия решений в обход шаха, была создана сложная система бюрократии и ведомственных процедур, предотвращающая мошенничество. В каждом офисе был заместитель или суперинтендант, чья работа заключалась в том, чтобы вести учет всех действий государственных чиновников и отчитываться непосредственно перед шахом. Сам шах принимал собственные меры для того, чтобы держать своих министров под контролем, создавая атмосферу соперничества и конкурентного надзора. А поскольку общество Сефевидов было меритократическим, и преемственность редко осуществлялась на основе наследия, это означало, что правительственные учреждения постоянно ощущали давление нахождения под наблюдением и должны были убедиться, что они управляют в интересах своего лидера, а не просто их собственный.
Вероятно, не существовало никакого парламента , каким мы его знаем сегодня. Но посол Португалии при Сефевидах Де Гувеа до сих пор упоминает Государственный совет [183] в своих записях, что, возможно, было термином для обозначения правительственных собраний того времени.
Наивысшим уровнем в правительстве был премьер-министр, или великий визирь ( Этемад-е Довлат ), которого всегда выбирали из числа докторов права. Он пользовался огромной властью и контролем над национальными делами, поскольку был непосредственным заместителем шаха. Ни один акт шаха не имел силы без контрпечати премьер-министра. Но даже он был подотчетен депутату ( ваканевису ), который вел учет его решений и уведомлял шаха. Вторыми после поста премьер-министра были министр доходов ( мостуфи-йе мамалек ), или министр финансов, [184] и Диванбеги , министр юстиции. Последний был последней инстанцией по гражданским и уголовным делам, а его кабинет располагался рядом с главным входом во дворец Али Капу . В прежние времена шах активно участвовал в судебных разбирательствах, но шах Сафи и более поздние короли пренебрегали этой частью королевских обязанностей . [185]
Следующими по авторитету были генералы: генерал королевских войск ( шахсеваны ), генерал мушкетеров, генерал гуламов и магистр артиллерии. Руководителем этих чиновников было назначено отдельное должностное лицо - Главнокомандующий. [185]
Что касается королевского двора, то высшим постом был пост назира , придворного министра. Возможно, он был самым близким советником шаха и, как таковой, служил его глазами и ушами при дворе. Его основной задачей было назначать и контролировать всех чиновников дома, а также поддерживать их связь с шахом. Но в его обязанности также входило быть казначеем собственности шаха. Это означало, что даже премьер-министру, занимавшему высший пост в государстве, приходилось сотрудничать с Назиром, когда дело доходило до управления теми сделками, которые напрямую касались шаха. [185]
Вторым по значимости назначением был Великий управляющий ( Ичик Агаси баши ), который всегда сопровождал шаха и был легко узнаваем благодаря огромной эстафете, которую он носил с собой. Он отвечал за представление всех гостей, получение петиций, представленных шаху, и чтение их, если требовалось. Следующими на очереди были Хозяин царских конюшен ( Миракор баши ) и Мастер охоты ( Миршекар баши ). У шаха были конюшни во всех главных городах, а у шаха Аббаса, как говорят, было около 30 000 лошадей в конных заводах по всей стране. [186] В дополнение к этому, были отдельные чиновники, назначенные для ухода за королевскими банкетами и развлечениями.
Шарден особо отмечал ранг врачей и астрологов и уважение, которое к ним испытывал шах. На службе у шаха было по дюжине каждого, и обычно его сопровождали три врача и три астролога, которым было разрешено сидеть рядом с ним в различных случаях. [185] Главный врач ( Хаким-баши ) был весьма уважаемым членом королевского двора, [187] а самый почитаемый придворный астролог получил титул Мунаджим-баши (главный астролог). [188]
Кроме того, с первых дней своего существования двор Сефевидов представлял собой богатую смесь народов. [189] Как утверждает профессор Дэвид Блоу, в первую очередь среди придворных была старая знать туркменских лордов Кызылбаша и их сыновей. Хотя уже в первые годы правления короля Аббаса (годы правления 1588–1629) они больше не контролировали государство, туркменский кызылбаш продолжал поставлять многих старших армейских офицеров и занимать важные административные и церемониальные должности в королевском дворе. . [189] Были персы, которые все еще доминировали в бюрократии и при Аббасе занимали две высшие правительственные должности: великого визиря и генерального контролера доходов ( мостуфи-йе мамалек ), что было ближе всего к министру финансов. [189] Было также большое количество голамов или «рабов шаха», которые были в основном грузинами , черкесами и армянами . [189] В результате реформ Аббаса они заняли высокие посты в армии, администрации и королевском дворе. И последними, но не менее важными были дворцовые евнухи , которые также были гуламами – «белые» евнухи в основном с Кавказа и «черные» евнухи из Индии и Африки. [189] При Аббасе евнухи становились все более важным элементом при дворе. [189]
В течение первого столетия династии основным придворным языком оставался азербайджанский , [184] хотя ситуация значительно изменилась после того, как столица была перенесена в Исфахан. [14] Дэвид Блоу добавляет; «Вполне вероятно, что большинство, если не все, туркменских вельмож при дворе также говорили на персидском языке, который был языком администрации и культуры, а также большинства населения. Но обратного, похоже, не произошло. правда. Когда Аббас вел оживленную беседу на турецком языке с итальянским путешественником Пьетро Делла Валле на глазах у своих придворных, ему пришлось впоследствии перевести разговор на персидский язык для пользы большинства присутствующих». [189] Наконец, из-за большого количества грузин, черкесов и армян при дворе Сефевидов (голамы и гаремы) также говорили на грузинском , черкесском и армянском языках, поскольку это были их родные языки . [190] Сам Аббас тоже умел говорить по-грузински. [191]
На местном уровне правительство было разделено на государственную землю и королевские владения. Общественная земля находилась под властью местных правителей или ханов . С самых первых дней правления династии Сефевидов на большинство этих должностей назначались генералы Кызылбаша . Они управляли своими провинциями, как мелкие шахи, и тратили все свои доходы на свою провинцию, лишь предоставляя шаху остаток. Взамен они должны были постоянно держать наготове постоянную армию и оказывать шаху военную помощь по его просьбе. Их также просили назначить при дворе адвоката ( вакиля ), который будет информировать их по вопросам, касающимся дел провинции. [192] Шах Аббас I намеревался уменьшить власть Кызылбаша, взяв некоторые из этих провинций под свой прямой контроль, создав так называемые Коронные провинции ( Хасса ). Но именно Шах Сафи под влиянием своего премьер-министра Сару Таки инициировал программу попыток увеличить королевские доходы путем покупки земли у губернаторов и назначения местных комиссаров. [192] Со временем это оказалось обременением для людей, находившихся под прямым правлением шаха, поскольку эти комиссары, в отличие от бывших губернаторов, имели мало знаний о местных общинах, которые они контролировали, и были в первую очередь заинтересованы в увеличении доходы шаха. И хотя повышение производительности и процветания своих провинций было в собственных интересах губернаторов, члены комиссии получали свои доходы непосредственно из королевской казны и, как таковые, не особо заботились об инвестициях в сельское хозяйство и местную промышленность. Таким образом, большинство народа пострадало от алчности и коррупции, осуществляемых от имени шаха. [192]
В Иране XVI и XVII веков существовало значительное количество местных демократических институтов. Примерами таких были торговые и ремесленные гильдии, которые начали появляться в Иране с 1500-х годов. Также существовали квазирелигиозные братства футувва , которыми руководили местные дервиши . Еще одним должностным лицом, выбранным консенсусом местного сообщества, был кадхода , который выполнял функции администратора по общему праву. [193] Надзор за кадходой осуществлял местный шериф ( калантар ), который не избирался народом, а непосредственно назначался шахом и в функции которого входило защищать народ от несправедливости со стороны местных губернаторов. [194]
В Сефевидском Иране не было большого различия между теологией и юриспруденцией или между божественным правосудием и человеческим правосудием, и все это подчинялось исламской юриспруденции ( фикху ). Правовая система складывалась из двух ветвей: гражданского права , имевшего свои корни в шариате , получившего мудрость , и урфа , означающего традиционный опыт и очень похожего на западную форму общего права . В то время как имамы и судьи применяли гражданское право в своей практике, urf в основном осуществлялся местными комиссарами, инспектировавшими деревни от имени шаха, и министром юстиции ( диванбеги ). Все последние были светскими функционерами, работавшими от имени шаха. [195]
Высшим уровнем в правовой системе был министр юстиции, а сотрудники правоохранительных органов были разделены на высшие должности, такие как мировой судья ( даругах ), инспектор ( визир ) и регистратор ( ваканевис ). Меньшими должностными лицами были кази , соответствующие гражданскому лейтенанту, который подчинялся местным губернаторам и выполнял функции судей в провинциях.
По мнению Шардена : [196]
Никакого особого места для отправления правосудия не отводилось. Каждый судья вершит правосудие в своем доме, в большой комнате, выходящей во двор или в сад и возвышающейся на два или три фута над землей. Судья сидит в одном конце комнаты, рядом с ним писатель и юрист.
Шарден также отметил, что передать дела в суд в Иране проще, чем на Западе. Судья (кази) был проинформирован о соответствующих моментах и должен был решить, рассматривать ли дело или нет. Согласившись на это, сержант проводил расследование и вызывал обвиняемого, который затем был обязан выплатить гонорар сержанту. Обе стороны со своими свидетелями отстаивали свои интересы, обычно без какого-либо адвоката, и судья выносил свое решение после первого или второго слушания. [196]
Уголовное правосудие было полностью отделено от гражданского права и рассматривалось на основе общего права , администрируемого министром юстиции, местными губернаторами и министром суда (Назиром ) . Несмотря на то, что он был основан на urf , он опирался на определенные наборы правовых принципов. Убийство каралось смертной казнью, а наказанием за телесные повреждения неизменно было бастинадо . В первый раз грабителям ампутировали правые запястья и в дальнейшем приговаривали к смертной казни. Государственным преступникам надевали каркан — треугольный деревянный ошейник, надеваемый на шею. В исключительных случаях, когда шах брал правосудие в свои руки, согласно древней традиции, он одевался в красное из-за важности события. [195]
Кызылбаши представляли собой множество мусульман-шиитов ( гулатов ) и в основном туркменских воинственных группировок, которые помогли основать Империю Сефевидов. Их военная мощь была необходима во время правления шахов Исмаила и Тахмаспа. Племена кызылбашей были необходимы для вооруженных сил Ирана до правления шаха Аббаса I - их лидеры могли оказывать огромное влияние и участвовать в придворных интригах ( например, в убийстве шаха Исмаила II ).
Основная проблема, с которой столкнулся Исмаил I после создания государства Сефевидов, заключалась в том, как преодолеть разрыв между двумя основными этническими группами этого государства: туркменами -кызылбашами («рыжими»), «людьми меча» классического исламского общества, чьи военная доблесть привела его к власти, а персидские элементы, «люди пера», которые пополнили ряды бюрократии и религиозного истеблишмента в государстве Сефевидов, как они это делали на протяжении веков при предыдущих правителях Ирана, будь они Арабы , монголы или туркмены . По выражению Владимира Минорского , трения между этими двумя группами были неизбежны, поскольку кызылбаши «не были приверженцами национальной персидской традиции».
Между 1508 и 1524 годами, годом смерти Исмаила, шах назначил пятерых персов подряд на должность вакиля . Когда второй персидский вакиль был назначен командующим армией Сефевидов в Трансоксиане , кызылбаши, посчитав бесчестием служить под его началом, покинули его на поле боя, в результате чего он был убит. Четвертый вакиль был убит кызылбашами, а пятый ими же казнен. [50]
Шах Аббас понял, что для того, чтобы сохранить абсолютный контроль над своей империей, не вызывая при этом противодействия кызылбашам, ему необходимо провести реформы, которые уменьшат зависимость шаха от их военной поддержки. Частью этих реформ было создание 3-й силы внутри аристократии и всех других функций внутри империи, но еще более важным в подрыве авторитета Кызылбаша было введение Королевского корпуса в вооруженные силы. Эта военная сила служила только шаху и в конечном итоге состояла из четырех отдельных ветвей: [197]
Несмотря на реформы, Кызылбаш останется самым сильным и наиболее эффективным элементом вооруженных сил, составляя более половины ее общей численности. [200] Но создание этой крупной постоянной армии, которая впервые в истории Сефевидов служила непосредственно под началом шаха, значительно уменьшило их влияние и, возможно, любые возможности для гражданских беспорядков, которые вызвали хаос во время правления предыдущих шахов.
Росту экономики Сефевидов способствовала стабильность, которая позволяла процветать сельскому хозяйству, а также торговле, благодаря положению Ирана между растущими цивилизациями Европы на западе и Индией и исламской Центральной Азией на востоке и севере. Шелковый путь , пролегавший через северный Иран, был возрожден в 16 веке. Аббас I также поддерживал прямую торговлю с Европой, особенно с Англией и Нидерландами, которые искали персидские ковры , шелк и текстиль. Другими статьями экспорта были лошади, козья шерсть, жемчуг и несъедобный горький миндаль хадам-талка, используемый в Индии в качестве пряности. Основными статьями импорта были специи, текстиль (шерсть из Европы, хлопок из Гуджарата), металлы, кофе и сахар.
В конце 17 века в Сефевидском Иране уровень жизни был выше , чем в Европе. По словам путешественника Жана Шардена , например, уровень жизни фермеров в Иране был выше, чем у фермеров в самых плодородных европейских странах. [201]
По словам историка Роджера Сэвори , двумя основами отечественной экономики были скотоводство и сельское хозяйство. И точно так же, как высшие уровни социальной иерархии были разделены между турецкими «людьми меча» и персидскими «людьми пера»; так же нижний уровень был разделен между тюркскими племенами, которые занимались скотоводством и жили отдельно от окружающего населения, и персами, которые были оседлыми земледельцами. [202]
Экономика Сефевидов в значительной степени основывалась на сельском хозяйстве и налогообложении сельскохозяйственной продукции. По словам французского ювелира Жана Шардена , разнообразие сельскохозяйственной продукции в Иране не имело себе равных в Европе и состояло из фруктов и овощей, о которых в Европе даже не слышали. Шарден присутствовал на некоторых пирах в Исфахане, на которых было представлено более пятидесяти различных видов фруктов. Он думал, что ничего подобного не было ни во Франции, ни в Италии: [203]
Табак рос по всей стране и был таким же крепким, как тот, что выращивался в Бразилии. Шафран был лучшим в мире... Дыни считались превосходными фруктами, их было более 50 различных сортов, лучшие из которых происходили из Хорасана . И несмотря на то, что их перевозили более тридцати дней, они были свежими, когда достигли Исфахана... После дынь лучшими фруктами были виноград и финики, а лучшие финики выращивались в Джахроме .
Несмотря на это, он был разочарован, путешествуя по стране и наблюдая изобилие неорошаемых земель или плодородные равнины, которые не возделывались, что, по его мнению, резко контрастировало с Европой. Он обвинил в этом плохое управление, малочисленность населения страны и отсутствие понимания сельского хозяйства среди персов. [204]
В период до шаха Аббаса I большая часть земли принадлежала чиновникам (гражданским, военным и религиозным). Со времен шаха Аббаса больше земель перешло под прямой контроль шаха. А поскольку на долю сельского хозяйства приходилась самая большая доля налоговых поступлений, он принял меры по его расширению. Что осталось неизменным, так это « соглашение о разделе урожая » между землевладельцем и фермером. Это соглашение состояло из пяти элементов: земли, воды, пахотных животных, семян и труда. Каждый элемент составлял 20 процентов продукции растениеводства, и если, например, фермер предоставлял рабочую силу и животных, он имел право на 40 процентов дохода. [205] [206] Однако, по мнению современных историков, землевладелец всегда имел худшую сделку с фермером в соглашениях о разделе урожая. В целом фермеры жили комфортно, получали хорошую зарплату и носили хорошую одежду, хотя отмечалось также, что они подвергались принудительному труду и жили в условиях тяжелых требований. [207]
Лошади были самыми важными из всех вьючных животных, а лучших привозили из Аравии и Средней Азии. Они стоили дорого из-за широкой торговли ими, в том числе с Турцией и Индией. Следующим по важности средством передвижения по Ирану был мул. Кроме того, верблюды были хорошей инвестицией для торговца, поскольку их почти ничего не стоило кормить, они переносили большой вес и могли путешествовать практически куда угодно. [208]
Под управлением сильных шахов, особенно в первой половине 17 века, путешествовать по Ирану было легко из-за хороших дорог и караван- сараев , стратегически расположенных вдоль маршрута. Тевено и Тавернье отметили, что иранские караван-сараи построены лучше и чище, чем их турецкие аналоги. [209] По словам Шардена, их также было больше, чем в Империях Великих Моголов или Османской империи, где они были реже, но крупнее. [210] Караван-сараи были созданы специально для бедных путешественников, поскольку они могли оставаться там столько, сколько пожелают, без оплаты за проживание. Во время правления шаха Аббаса I, когда он пытался модернизировать Шелковый путь для улучшения коммерческого процветания Империи, было построено множество караван-сараев, мостов, базаров и дорог, и этой стратегии следовали богатые купцы, которые также получали прибыль от рост торговли. Чтобы поддерживать стандарт, требовался еще один источник дохода, а дорожные сборы, взимаемые стражами ( рах-дарс ), размещались вдоль торговых путей. Они, в свою очередь, обеспечивали безопасность путешественников, и и Тевено, и Тавернье подчеркивали безопасность путешествий по Ирану 17 века, а также вежливость и изысканность полицейских охранников. [211] Итальянский путешественник Пьетро Делла Валле был впечатлен встречей с одним из таких дорожных стражников: [212]
Он осмотрел наш багаж, но самым любезным образом, не открывая наши чемоданы и пакеты, и удовлетворился небольшим налогом, который ему причитался...
Португальская империя и открытие торгового пути вокруг мыса Доброй Надежды в 1487 году не только нанесли смертельный удар Венеции как торговой нации, но и нанесли ущерб торговле, которая велась вдоль Шелкового пути и особенно в Персидском заливе . . Они правильно определили три ключевых точки для контроля над всей морской торговлей между Азией и Европой: Аденский залив , Персидский залив и Малаккский пролив, отрезав и контролируя эти стратегические места с высокими налогами. [213] В 1602 году шах Аббас I изгнал португальцев из Бахрейна , но ему потребовалась военно-морская помощь вновь прибывшей Британской Ост-Индской компании , чтобы окончательно изгнать их из Ормузского пролива и восстановить контроль над этим торговым путем. [214] Он убедил британцев помочь ему, разрешив им открыть фабрики в Ширазе, Исфахане и Джаске. [215] [216] С более поздним распадом Португальской империи британцы, голландцы и французы, в частности, получили более легкий доступ к персидской морской торговле, хотя они, в отличие от португальцев, прибыли не как колонизаторы, а как купцы-авантюристы. Условия торговли не были навязаны Сефевидским шахам, а скорее обсуждались.
Более того, Сефевиды сохраняли значительную сферу влияния за рубежом, особенно в индийском регионе Декан . Султанаты Ахмеднагар , Биджапур и Голконда стремились к персидскому сюзеренитету не только из-за религиозных или культурных связей, но также из-за необходимости противовеса экспансии Великих Моголов. [217] Персы подчинились, и тысячи персов эмигрировали в Декан в течение 16 и 17 веков, продолжая процесс, который уже начался при Бахманском султанате Декан. Отсюда персидские торговцы отправились на восток в королевства Юго-Восточной Азии , в первую очередь в Аюттхая Сиам , где влиятельные персидские семьи, такие как Буннаг , способствовали установлению сердечных дипломатических отношений между Таиландом и Ираном, о чем свидетельствует экспедиция Корабля Сулеймана . [218] Персы также действовали в султанате Ачех , султанате Бруней , султанате Демак и Дай Вьете . [219] [220] [221]
Однако в долгосрочной перспективе морской торговый путь имел для персов меньшее значение, чем традиционный Шелковый путь. Отсутствие инвестиций в судостроение и военно-морской флот предоставило европейцам возможность монополизировать этот торговый путь. Таким образом, наземная торговля будет продолжать приносить иранскому государству основную часть доходов от транзитных налогов. Доходы поступали не столько от экспорта, сколько от таможенных сборов и транзитных сборов, взимаемых с товаров, проходящих через страну. [222] Шах Аббас был полон решимости значительно расширить эту торговлю, но столкнулся с проблемой, связанной с необходимостью иметь дело с османами, которые контролировали два наиболее важных маршрута: путь через Аравию к средиземноморским портам и путь через Анатолию и Стамбул. Поэтому был разработан третий маршрут в обход территории Османской империи. Путешествуя через Каспийское море на север, они доберутся до России. А при содействии Московской компании они могли переправиться в Москву, достигнув Европы через Польшу. Этот торговый путь оказался жизненно важным, особенно во время войны с османами. [223]
К концу 17 века голландцы стали доминировать в торговле, идущей через Персидский залив, заключив большинство торговых соглашений и сумев заключить сделки раньше, чем это смогли сделать британцы или французы. В частности, они установили монополию на торговлю пряностями и фарфором между Дальним Востоком и Ираном. [224] Под защитой голландского военно-морского флота конкуренция со стороны бенгальского шелка и китайско-японского фарфора способствовала упадку экономики Сефевидов в конце 17 века. [225] [226]
Жан Шарден , французский путешественник 17-го века, провел много лет в Иране и подробно описал их культуру, обычаи и характер. Он восхищался их вниманием к иностранцам, но также наткнулся на черты характера, которые казались ему вызывающими. Его описания внешнего вида, одежды и обычаев подтверждаются сохранившимися миниатюрами, рисунками и картинами того времени. [227] Он считал их хорошо образованными и воспитанными людьми. [228]
В отличие от европейцев, они очень не любили физическую активность и не поддерживали упражнения сами по себе, предпочитая отдых и роскошь, которые могла предложить жизнь. Путешествие ценилось только с конкретной целью - добраться из одного места в другое, а не с интересом увидеть новые места и познакомиться с разными культурами. Возможно, именно такое отношение к остальному миру объясняло невежество персов относительно других стран мира. Упражнения, в которых они принимали участие, были направлены на поддержание гибкости и выносливости тела, а также на приобретение навыков обращения с оружием. По стрельбе из лука заняло первое место. Второе место занимало фехтование , где запястье должно было быть твердым, но гибким, а движения – ловкими. В-третьих, было искусство верховой езды. Очень напряженным видом физических упражнений, который очень нравился персам, была охота. [229]
Аббас I признал коммерческую выгоду от продвижения искусства: ремесленные изделия составляли большую часть внешней торговли Ирана. В этот период развивались такие ремесла, как изготовление плитки, керамики и текстиля, а также были достигнуты большие успехи в миниатюрной живописи, переплетном деле, декорировании и каллиграфии. В 16 веке ковроткачество превратилось из кочевого и крестьянского ремесла в хорошо развитую отрасль со специализацией дизайна и производства. Тебриз был центром этой промышленности. Ковры Ардебиля были созданы в память о династии Сефевидов. Элегантные барочные ковры «Полонез» были изготовлены в Иране в 17 веке.
Используя традиционные формы и материалы, Реза Аббаси (1565–1635) ввел в персидскую живопись новые сюжеты — полуобнаженных женщин, юношей, влюбленных. Его живопись и каллиграфический стиль оказали влияние на иранских художников на протяжении большей части периода Сефевидов, который стал известен как школа Исфахана. Расширение контактов с далекими культурами в 17 веке, особенно с Европой, послужило источником вдохновения для иранских художников, которые переняли моделирование, ракурс, пространственную рецессию и технику масляной живописи (шах Аббас II отправил Мухаммеда Замана учиться в Рим). Эпос «Шахнаме» («Книга королей»), блестящий образец освещения рукописей и каллиграфии, был создан во время правления шаха Тахмаспа. (Эта книга была написана Фердоуси в 1000 году нашей эры для султана Махмуда Газневи.) Другая рукопись - « Хамса» Низами , выполненная в 1539–1543 годах Ага Мираком и его школой в Исфахане .
В Исфахане находятся наиболее выдающиеся образцы архитектуры Сефевидов, построенные в годы после того, как шах Аббас I окончательно перенес сюда столицу в 1598 году: Императорская мечеть Масджид-э-Шах , построенная в 1630 году, Мечеть Имама (Масджид-э Имами). Мечеть Лутфаллах и Королевский дворец.
По мнению Уильяма Кливленда и Мартина Бантона, [230] утверждение Исфахана как Великой столицы Ирана и материальное великолепие города привлекли интеллектуалов со всех уголков мира, что способствовало богатой культурной жизни города. Впечатляющие достижения его 400 000 жителей побудили жителей выпустить свою знаменитую фразу: «Исфахан – это половина мира».
Новая эпоха в иранской архитектуре началась с возвышением династии Сефевидов. Экономически устойчивый и политически стабильный, в этот период наблюдался процветающий рост богословских наук. Традиционная архитектура развивалась в своих моделях и методах, оставляя свое влияние на архитектуру последующих периодов.
Действительно, одним из величайших наследий Сефевидов является архитектура. В 1598 году, когда шах Аббас решил перенести столицу своей иранской империи из города Казвин на северо-западе страны в центральный город Исфахан , он инициировал то, что впоследствии стало одной из величайших программ в истории Ирана; полная перестройка города. Выбрав центральный город Исфахан, оплодотворенный Зайанде-рудом (« Живоносная река »), лежащий как оазис интенсивного возделывания посреди обширной территории засушливого ландшафта, он одновременно дистанцировал свою столицу от любых будущих нападений. османами и узбеками , и в то же время получил больший контроль над Персидским заливом , который недавно стал важным торговым маршрутом для голландской и британской Ост - Индских компаний . [231]
Главным архитектором этой колоссальной задачи городского планирования был Шейх Бахаи (Баха ад-Дин аль-Амили), который сосредоточил программу на двух ключевых особенностях генерального плана Шаха Аббаса: проспекте Чахар Баг , окруженном с обеих сторон всеми известные учреждения города, такие как резиденции всех иностранных сановников. И площадь Накш-э Джахан (« Образец мира »). [232] До прихода шаха к власти в Иране существовала децентрализованная структура власти, в которой различные институты боролись за власть, включая как военных (Кызылбаш ) , так и губернаторов различных провинций, составляющих империю. Шах Аббас хотел подорвать эту политическую структуру, и воссоздание Исфахана как великой столицы Ирана было важным шагом в централизации власти. [233] Изобретательность площади, или Майдана , заключалась в том, что, построив ее, шах Аббас собрал три основных компонента власти в Иране у себя на заднем дворе; власть духовенства, представленная Масджед-э-шахом , власть торговцев, представленная Императорским базаром, и, конечно же, власть самого шаха, проживающего во дворце Али-Капу .
В Исфахане и других городах появились такие выдающиеся памятники, как Шейх Лотфаллах (1618 г.), Хашт Бехешт (Восьмой райский дворец) (1469 г.) и школа Чахар Баг (1714 г.). Это обширное развитие архитектуры ушло корнями в персидскую культуру и приняло форму в дизайне школ, бань, домов, караван-сараев и других городских пространств, таких как базары и площади. Это продолжалось до конца правления Каджара. [234]
При Сефевидах поэзия находилась в застое; великая средневековая газельная форма томилась в чрезмерном лиризме. Поэзии не хватало королевского покровительства другим искусствам, и она была ограничена религиозными предписаниями.
Пожалуй, самым известным историком того времени был Искандар Бег Мунши . Его «История шаха Аббаса Великого» , написанная через несколько лет после смерти ее героя, достигла нюансированной глубины истории и характера.
Исламская философия [235] процветала в эпоху Сефевидов, и ее ученые обычно называют школой Исфахана. Мир Дамад считается основателем этой школы. Среди светил этой школы философии выделяются имена иранских философов, таких как Мир Дамад, Мир Фендерески , Шейх Бахаи и Мохсен Файз Кашани . Школа достигла своего апогея благодаря иранскому философу Мулле Садре , который, возможно, является самым значительным исламским философом после Авиценны. Мулла Садра стал доминирующим философом исламского Востока, и его подход к природе философии имеет исключительное влияние и по сей день. [236] Он написал «Аль-Хикма аль-мутаалия фи-л-асфар аль-'аклия аль-арбаа» («Трансцендентная философия четырех путешествий разума»), [237] размышление о том, что он назвал «метафилософию», которая привела к синтезу философский мистицизм суфизма, теологию шиитского ислама , а также перипатетическую и иллюминаторскую философию Авиценны и Сухраварди .
По словам иранолога Ричарда Нельсона Фрая : [238]
Они были продолжателями классической традиции исламской мысли, которая после Аверроэса умерла на арабском Западе. Персидские школы мысли были истинными наследниками великих исламских мыслителей золотого века ислама, тогда как в Османской империи наблюдался интеллектуальный застой в том, что касается традиций исламской философии .
Статус врачей при Сефевидах был как никогда высок. В то время как ни древние греки , ни римляне не придавали своим врачам высокого социального статуса, иранцы с древних времен почитали своих врачей, которые часто назначались советниками шаха. Это не изменилось с арабским завоеванием Ирана , и именно персы переняли на себя труды по философии , логике, медицине, математике, астрономии , астрологии , музыке и алхимии . [239]
К шестнадцатому веку исламская наука , под которой во многом подразумевалась персидская наука , почивала на лаврах. Работы ар-Рази (865–92) (известного на Западе как Разес) до сих пор использовались в европейских университетах в качестве стандартных учебников по алхимии, фармакологии и педиатрии . «Канон медицины» Авиценны ( ок. 980–1037) до сих пор считался одним из основных учебников по медицине в большей части цивилизованного мира. [240] Таким образом, статус медицины в период Сефевидов не сильно изменился, и она так же сильно полагалась на эти работы, как и когда-либо прежде. Физиология по-прежнему основывалась на четырех юморах древней и средневековой медицины, а кровотечение и очищение по-прежнему оставались основными формами терапии хирургов, с чем столкнулся даже Тевено во время своего визита в Иран. [187]
Единственной областью медицины, где был достигнут некоторый прогресс, была фармакология с составлением «Тибб-э Шифаи» в 1556 году. Эта книга была переведена на французский язык в 1681 году Ангулом де Сеном под названием «Фармакопея Персика». [241]
С доисламских времен борьба была неотъемлемой частью иранской идентичности, а профессиональные борцы, выступавшие в Зурханехах , считались важными членами общества. В каждом городе был свой отряд борцов, называемых Пахлаванами . Их спорт также давал массам развлечение и зрелище. Шарден описал одно такое событие: [242]
Оба борца были покрыты жиром. Они присутствуют на ровной площадке, и во время состязания для волнения всегда играет небольшой барабан. Они клянутся хорошо драться и пожимают друг другу руки. После этого они хлопают себя по бедрам, ягодицам и бедрам в ритме барабана. Это для женщин и для того, чтобы привести себя в хорошую форму. После этого они объединяются, издавая великий крик и пытаясь свергнуть друг друга.
Помимо борьбы, массы собирали фехтование, канатоходцы, кукольники и акробаты, выступавшие на больших площадях, таких как Королевская площадь . Неторопливую форму развлечения можно было найти в кабаре , особенно в некоторых районах, например, возле мавзолея Харун-э велаята. Люди собирались там, чтобы выпить ликер или кофе, покурить табак или опиум, поболтать или послушать стихи. [243]
Как отмечалось ранее, ключевым аспектом персидского характера была любовь к роскоши, особенно к поддержанию внешнего вида. Они украшали свою одежду камнями и украшали сбрую своих лошадей. Мужчины носили на пальцах много колец, почти столько же, сколько и их жены. Они также украшали свое оружие драгоценностями, например, кинжалами и мечами. Кинжалы носили на поясе. Описывая одежду дамы, он отмечал, что персидское платье больше раскрывало фигуру, чем европейское, но женщины выглядели по-разному в зависимости от того, находились ли они дома в присутствии друзей и семьи или находились на публике. Наедине они обычно носили вуаль, закрывавшую только волосы и спину, но, выходя из дома, они надевали манто — большие плащи, скрывавшие все их тело, кроме лица. Они часто красили ноги и руки хной . Их прическа была простой: волосы собирались в косы, концы которых часто украшались жемчугом и гроздями драгоценностей. Женщины с тонкой талией считались более привлекательными, чем женщины с более крупными фигурами. Женщины из провинций и рабыни прокалывали себе левую ноздрю кольцами, а родовитые персидские женщины этого не делали. [244]
Самым ценным аксессуаром мужчины был тюрбан . Хотя они длились долгое время, необходимо было менять их для разных случаев, таких как свадьбы и Навруз , в то время как люди со статусом никогда не носили один и тот же тюрбан два дня подряд. Одежду, которая каким-либо образом испачкалась, меняли немедленно. [245]
Сефевиды ко времени своего возвышения говорили на азербайджанском языке, хотя они также использовали персидский язык в качестве второго языка. Языком, который в основном использовался при дворе Сефевидов и в военном ведомстве, был азербайджанский. [16] [23] Но официальным [10] языком империи, а также административным языком, языком переписки, литературы и историографии был персидский. [16] Надписи на валюте Сефевидов также были на персидском языке. [246]
Сефевиды также использовали персидский язык в качестве культурного и административного языка на всей территории империи и говорили на персидском языке двуязычно. [51] По словам Арнольда Дж. Тойнби, [247]
В период расцвета режимов Великих Моголов, Сефевидов и Османской империи новоперсидский язык пользовался покровительством правящих элементов всего этого огромного царства как язык litterae humaniores, в то время как он также использовался в качестве официального языка управления в этих двух странах. -третей его владений, находившихся в пределах границ Сефевидов и Великих Моголов.
По словам Джона Р. Перри, [248]
В XVI веке тюркоязычная семья Сефевидов из Ардебиля в Азербайджане, вероятно, тюркизированного иранского происхождения, завоевала Иран и установила тюркский язык, язык двора и армии, как высокостатусный разговорный язык и широко распространенный контактный язык, влияющий на разговорную речь. Персидский язык, хотя и был письменным персидским языком высокой литературы и гражданского управления, практически не изменился по своему статусу и содержанию.
По словам Забиоллы Сафа, [23]
В повседневных делах при дворе Сефевидов, а также великими военными и политическими деятелями, а также религиозными сановниками в основном использовался турецкий, а не персидский язык; и последний класс людей писал свои религиозные произведения преимущественно на арабском языке. Те, кто писал на персидском языке, либо не имели должного обучения этому языку, либо писали за пределами Ирана и, следовательно, на расстоянии от центров, где персидский язык был общепринятым разговорным языком, наделенные той жизненной силой и восприимчивостью к навыкам его использования, которые язык может иметь только в тех местах, где ему действительно место.
По словам Э. А. Чато и др., [249]
Особый тюркский язык был засвидетельствован в Сефевидской Персии в 16-17 веках, язык, который европейцы часто называли персидско-турецким («Turc Agemi», «lingua turcica agemica»), который был любимым языком при дворе и в армии, потому что тюркского происхождения династии Сефевидов. Первоначальное название было просто тюрки, поэтому подходящим названием могло бы быть Турки-йи Асеми. На этой разновидности персидского турецкого языка, должно быть, также говорили в Кавказских и Закавказских регионах, которые в 16 веке принадлежали как османам, так и Сефевидам, и не были полностью интегрированы в империю Сефевидов до 1606 года. Хотя в целом этот язык можно было идентифицировать как среднеазербайджанский, пока невозможно точно определить границы этого языка как в лингвистическом, так и в территориальном отношении. Он определенно не был однородным — возможно, это был смешанный азербайджанско-османский язык, как утверждает Белтадзе (1967:161) для перевода Евангелий на грузинскую письменность XVIII века.
По словам Рулы Джурди Абисааба, [250]
Хотя арабский язык по-прежнему оставался средством религиозно-схоластического выражения, именно при Сефевидах сложные хадисы и всевозможные доктринальные произведения переводились на персидский язык. Амили (шиитские ученые на территории нынешнего Южного Ливана ) , действовавшие через религиозные посты при дворе, были вынуждены освоить персидский язык; их ученики перевели инструкции на персидский язык. Персианизация шла рука об руку с популяризацией «основной» шиитской веры.
По словам Корнелиса Верстига, [251]
Династия Сефевидов при шахе Исмаиле (961/1501) приняла персидскую и шиитскую формы ислама в качестве национального языка и религии.
По словам Дэвида Блоу, [189]
Основным придворным языком [во время правления Аббаса I (годы правления 1588–1629)] оставался турецкий. Но это был не турецкий Стамбул. Это был турецкий диалект, диалект кызылбашских туркмен, на котором до сих пор говорят в провинции Азербайджана, на северо-западе Ирана. Эта форма турецкого языка была также родным языком шаха Аббаса, хотя он столь же легко говорил по-персидски. Кажется вероятным, что большинство, если не все, туркменских вельмож при дворе также говорили на персидском языке, который был языком управления и культуры, а также большинства населения. Но обратное, похоже, было неверным. Когда Аббас вел оживленную беседу на турецком языке с итальянским путешественником Пьетро Делла Валле на глазах у своих придворных, ему пришлось впоследствии перевести разговор на персидский язык для пользы большинства присутствующих.
Что касается использования грузинского , черкесского и армянского языков при королевском дворе, Дэвид Блоу утверждает: [190]
Говорили также на грузинском, черкесском и армянском языках, поскольку они были родными языками многих гуламов, а также значительной части женщин гарема. Фигероа слышал, как Аббас говорил по-грузински, который он, несомненно, усвоил от своих грузинских гуламов и наложниц.
По словам Виллема Флор и Хасана Джавади, [252]
В период Сефевидов азербайджанский турецкий язык, или, как его еще называли в то время, кызылбашский турецкий язык, занимал важное место в обществе, на нем говорили как при дворе, так и в простом народе. Хотя в Сефевидском Иране широко говорили на турецком языке, этот факт редко упоминается. Обычно ни персидские, ни европейские авторы не упоминают, на каком языке люди общались друг с другом. Турецкий язык, на котором говорили в Сефевидском Иране, в основном был тем, что сейчас называют азербайджанским или азербайджанским турецким языком. Однако в то время его называли под разными именами. Казалось бы, поэт и миниатюрист Садеки Афшар (1533–1610), чьим родным языком был не азербайджанский турецкий, а чагатайский (хотя он родился в Тебризе), первым обратился к носителям кызылбаши (мотакаллемин-э гызылбаш), но он, а столетие спустя Абдул-Джамиль Насири были исключением из этого общего правила называть язык «тюркским».
По словам Стивена Дейла , [253]
Азербайджанский диалект Шаха Исмаила так и не стал государственным языком, и его использование по-прежнему ограничивалось Азербайджаном , где на нем до сих пор говорят многие иранцы. В остальном тюркская речь в Иране в значительной степени оставалась племенным/гызылбашским и провинциальным азербайджанским явлением, подчинявшимся персидскому языку как языку формального образования и доминирующей литературной культуры.
Именно Сефевиды сделали Иран духовным бастионом шиизма, хранилищем персидских культурных традиций и самосознания иранства, действуя как мост в современный Иран. Основатель династии Шах Исмаил принял титул «царя Ирана» ( Падишах-и Иран ) с подразумеваемым представлением об иранском государстве, простирающемся от Хорасана до Евфрата и от Окса до южного побережья. Территории Персидского залива . [254] По словам профессора Роджера Сэвори : [255] [256]
Сефевиды по-разному повлияли на развитие современного иранского государства: во-первых, они обеспечили сохранение различных древних и традиционных персидских институтов и передали их в усиленной, или более «национальной», форме; во-вторых, навязав Ирану исна-ашариатский шиитский ислам в качестве официальной религии государства Сефевидов, они усилили власть муджтахидов . Таким образом, Сефевиды положили начало борьбе за власть между тюрбаном и короной, то есть между сторонниками светского правительства и сторонниками теократического правительства; в-третьих, они заложили основу союза между религиозными классами («улемами») и базаром, который сыграл важную роль как в Персидской конституционной революции 1905–1906 годов, так и снова в Исламской революции 1979 года; в-четвертых, политика, введенная шахом Аббасом I, привела к созданию более централизованной административной системы.
По словам Дональда Стрюзанда, «хотя объединение Сефевидов восточной и западной частей Иранского нагорья и навязывание шиитского ислама двунадесятников в регионе создали узнаваемого предшественника современного Ирана, само государство Сефевидов не было ни явно иранским, ни национальным». [257] Рудольф Матти пришел к выводу, что «хотя Сефевидский Иран и не был национальным государством, он содержал в себе элементы, которые позже породили его, создав множество устойчивых бюрократических черт и положив начало государственному устройству с перекрывающимися религиозными и территориальными границами». [258]
Термин «Иран», который после почти шестивекового отсутствия снова вошел в употребление ильханидской ветви монголов, отражал общее самосознание среди политической и культурной элиты географического образования с четко выраженными территориальными и политические последствия. Ключевым элементом достижений Сефевидов было представление о том, что династия объединила восточную и западную половины Ирана, Хорасан и Герат, земли Тимуридов на востоке и территорию Ак-Куюнлу на западе. Термин мульк-и васи аль-фаза-йи Иран, «обширное царство Ирана», встречается в хронике семнадцатого века «Хулд-и барин» и снова, почти в идентичных терминах, в путевых заметках Мухаммада Раби Шаха. Посланник Сулеймана в Сиаме в 1680-х годах аналогичным образом передает гордость и застенчивость авторов по отношению к территории, на которой они жили или родом.
Несколько расплывчатая фраза, использовавшаяся в ранний период Сефевидов, мамалик-и махруса, приняла более конкретные формы: мамалик-и иран; мамалик-и 'аджам; мамликат-и Иран; мульк-и иран; или просто Иран. Царский трон по-разному описывался как сарир-и сальтанат-и иран; тахт-и Иран; и тахт-и султан (так в оригинале)-и Иран. Жителей империи Сефевидов называют ахли иран, а Искандар-бек описывает себя как писателя истории иранцев (шарх-и ахвал-и иран ва ираниан). Шах Аббас I описывается как фарманрава-и иран и шахриар-и иран; его место — пайитахт-и падишахан-и Иран, тахтгах-и Салатин-и Иран или дар аль-мульк-и Иран. Его верховная власть называется фармандахи-йи мульк-и иран, сальтанат ва падишахи-йиран, падишахи-йиран. Города Ирана (билад-и иран) считаются принадлежащими положительному субъекту или государству: Герат упоминается как а'зам-и билад-и иран (величайший из городов Ирана), а Исфахан - как хуласа-иран. йи мульк-и иран (избранная часть царства Ирана). ... Чувство географической преемственности, о котором говорилось ранее, сохраняется благодаря такой фразе, как кулл-и вилаят-и иранзамин. ... Государственные дела называются мухиммат-и иран. Однако, на мой взгляд, одним из наиболее ярких признаков того, что государство Сефевидов стало государством в полном смысле этого слова, является возрождение древнего титула сипахсалар-и иран, или «главнокомандующий вооруженными силами». Ирана».
Интронизация шаха Исмаила состоялась в Тебризе сразу после битвы при Шаруре, 1 джумада II 907/22 декабря 1501 года.
Однако держава Сефевидов с ее самобытной персидско-шиитской культурой оставалась золотой серединой между двумя могущественными турецкими соседями. Государство Сефевидов, просуществовавшее по крайней мере до 1722 года, по сути представляло собой «турецкую» династию с азербайджано-турецким языком (Азербайджан был родиной семьи) в качестве языка правителей и двора, а также военного ведомства Кызылбаша. Шах Исмаил писал стихи на турецком языке. Тем не менее администрация была персидской, а персидский язык был средством дипломатической переписки (инша), беллетристики (адаб) и истории (тарих).
кызылбаш обычно говорил при дворе на азари-турецком языке, как и сами сефевидские шахи; Незнание персидского языка могло способствовать отходу от чистых классических стандартов прежних времен.
Шах был носителем тюркского языка и писал стихи на азербайджанском языке.
.png){kind=link}
{{cite book}}: CS1 maint: location missing publisher (link){{cite book}}: CS1 maint: location missing publisher (link){{cite book}}: CS1 maint: location missing publisher (link)