Артур Эвелин Сент-Джон Во ( / ˈ iː v l ɪ n ˈ s ɪ n dʒ ən ˈ w ɔː / ; 28 октября 1903 — 10 апреля 1966) был английским писателем романов, биографий и книг о путешествиях; он также был плодовитым журналистом и рецензентом книг. Его самые известные работы включают ранние сатиры « Упадок и падение» (1928) и «Горстка пыли » (1934), роман «Возвращение в Брайдсхед» (1945) и трилогию о Второй мировой войне «Меч чести » (1952–1961). Он признан одним из величайших стилистов прозы английского языка в 20 веке. [1]
Во был сыном издателя, получил образование в колледже Лансинга , а затем в колледже Хертфорда в Оксфорде . Он недолгое время работал школьным учителем, прежде чем стать полноправным писателем. В молодости он приобрел много модных и аристократических друзей и развил вкус к обществу загородного дома .
Он много путешествовал в 1930-х годах, часто в качестве специального газетного корреспондента; он делал репортажи из Абиссинии во время итальянского вторжения 1935 года . Во служил в британских вооруженных силах на протяжении всей Второй мировой войны, сначала в Королевской морской пехоте , а затем в Королевской конной гвардии . Он был проницательным писателем, который использовал опыт и широкий круг людей, с которыми он сталкивался, в своих художественных произведениях, как правило, с юмористическим эффектом. Отстраненность Во была такова, что он выдумал свой собственный психический срыв, который произошел в начале 1950-х годов. [2]
Во обратился в католичество в 1930 году после того, как его первый брак распался. Его традиционалистская позиция привела его к решительному противодействию всем попыткам реформировать Церковь, а изменения, внесенные Вторым Ватиканским собором (1962–65), сильно расстроили его чувства, особенно введение народной мессы . Этот удар по его религиозному традиционализму, его неприязнь к культуре государства всеобщего благосостояния послевоенного мира и ухудшение здоровья омрачили его последние годы, но он продолжал писать. Он демонстрировал миру маску безразличия, но был способен на большую доброту к тем, кого считал своими друзьями. После его смерти в 1966 году он приобрел новых читателей через кино- и телеверсии своих произведений, такие как телесериал « Возвращение в Брайдсхед» (1981).
Артур Эвелин Сент-Джон Во родился 28 октября 1903 года [3] у Артура Во (1866–1943) и Кэтрин Шарлотты Рабан (1870–1954) в семье с английскими, шотландскими, валлийскими, ирландскими и гугенотскими корнями. Среди выдающихся родственников были лорд Кокберн (1779–1854), ведущий шотландский адвокат и судья, Уильям Морган (1750–1833), пионер актуарной науки , который служил в The Equitable Life Assurance Society в течение 56 лет, и Филипп Генри Госс (1810–1888), естествоиспытатель, который стал известен благодаря своему изображению как религиозного фанатика в мемуарах своего сына Эдмунда «Отец и сын» . [4] Среди предков, носивших фамилию Во, преподобный Александр Во (1754–1827) был священником в Церкви сецессиона Шотландии , который помог основать Лондонское миссионерское общество и был одним из ведущих проповедников- нонконформистов своего времени. [5] Его внук Александр Во (1840–1906) был сельским врачом, который издевался над своей женой и детьми и стал известен в семье Во как «Зверь». Старший из двух сыновей Александра, родившийся в 1866 году, был отцом Эвелин, Артуром Во. [6]
После окончания школы Шерборн и Нового колледжа в Оксфорде Артур Во начал карьеру в издательском деле и в качестве литературного критика . В 1902 году он стал управляющим директором Chapman and Hall , издательства произведений Чарльза Диккенса . [7] Он женился на Кэтрин Рабан (1870–1954) [8] в 1893 году; их первый сын Александр Рабан Во (всегда известный как Алек) родился 8 июля 1898 года. Алек Во позже стал известным романистом. [9] На момент его рождения семья жила в Северном Лондоне , на Хиллфилд-роуд, Уэст-Хэмпстед , где 28 октября 1903 года у пары родился второй сын, «в большой спешке, прежде чем смог приехать доктор Эндрюс», записала Кэтрин. [10] 7 января 1904 года мальчика окрестили Артуром Эвелином Сент-Джоном Во, но в семье и в более широком мире он был известен как Эвелин. [11] [н 1]
В 1907 году семья Во покинула Хиллфилд-роуд и переехала в Андерхилл, дом, который Артур построил на Норт-Энд-роуд , в Хэмпстеде , недалеко от Голдерс-Грин , [12] тогда полусельской местности с молочными фермами, огородами и лесами колокольчиков. [13] Первые школьные уроки Эвелин получил дома от матери, с которой у него сложились особенно близкие отношения; его отец, Артур Во, был более отстраненной фигурой, чья тесная связь со старшим сыном Алеком была такой, что Эвелин часто чувствовал себя исключенным. [14] [15] В сентябре 1910 года Эвелин начал посещать подготовительную школу Хит-Маунт в качестве дневного ученика . К тому времени он был живым мальчиком с множеством интересов, который уже написал и закончил «Проклятие скачек», свой первый рассказ. [16] Положительное влияние на его творчество оказал школьный учитель Обри Энсор. Во провел шесть относительно довольных лет в Хит-Маунт; по его собственному утверждению, он был «довольно умным маленьким мальчиком», который редко был расстроен или запуган своими уроками. [17] Физически драчливый, Эвелин был склонен издеваться над более слабыми мальчиками; среди его жертв был будущий светский фотограф Сесил Битон , который никогда не забывал этот опыт. [16] [18]
Вне школы он и другие соседские дети играли пьесы, обычно написанные Во. [19] На основе ксенофобии, поощряемой жанровыми книгами литературы вторжения , в которой говорилось, что немцы собирались вторгнуться в Британию, Во организовал своих друзей в «Пистолетный отряд», который построил форт, участвовал в маневрах и маршировал в самодельной форме. [20] В 1914 году, после начала Первой мировой войны , Во и другие мальчики из отряда бойскаутов школы Хит-Маунт иногда работали посыльными в военном министерстве ; Эвелин слонялась по военному министерству в надежде увидеть лорда Китченера , но так и не увидела этого. [21]
Семейные праздники обычно проводились с тетями Во в Мидсомер-Нортоне в Сомерсете , в доме, освещенном масляными лампами, время, которое Во вспоминал с восторгом много лет спустя. [22] В Мидсомер-Нортоне Эвелин глубоко заинтересовался высокими англиканскими церковными ритуалами, первоначальными проявлениями духовного измерения, которые позже доминировали в его взглядах на жизнь, и он служил алтарником в местной англиканской церкви. [23] В течение своего последнего года в Хит-Маунт Во основал и редактировал школьный журнал The Cynic . [16] [n 2]
.jpg/1280px-Lancing_College_(1392998994).jpg)
Как и его отец до него, Алек Во пошел в школу в Шерборне. Семья предполагала, что Эвелин последует за ним, но в 1915 году школа попросила старшего брата Эвелин Алека уйти после того, как выяснилась гомосексуальная связь. Алек покинул Шерборн для прохождения военной подготовки в качестве офицера и, ожидая подтверждения своей комиссии , написал «Ткацкий станок юности » (1917), роман о школьной жизни, в котором упоминались гомосексуальные дружеские отношения в школе, которая была узнаваемо Шерборном. Общественная сенсация, вызванная романом Алека, так оскорбила школу, что для Эвелин стало невозможным учиться там. В мае 1917 года, к его большому раздражению, его отправили в Лансинг-колледж , по его мнению, определенно худшую школу. [21]
Во вскоре преодолел свою первоначальную неприязнь к Лансингу, обосновался и зарекомендовал себя как эстет . В ноябре 1917 года его эссе «В защиту кубизма» (1917) было принято и опубликовано в художественном журнале Drawing and Design ; это была его первая опубликованная статья. [25] Внутри школы он стал слегка подрывным, высмеивая кадетский корпус школы и основав Corpse Club «для тех, кому было скучно». [26] [27] Конец войны ознаменовался возвращением в школу молодых мастеров, таких как Дж. Ф. Роксбург , который поощрял Во писать и предсказывал ему большое будущее. [28] [n 3] Другой наставник, Фрэнсис Криз, обучал Во искусству каллиграфии и декоративному дизайну; некоторые работы мальчика были достаточно хороши, чтобы Чепмен и Холл использовали их на обложках книг. [30]
В последние годы обучения в Лансинге Во добился успеха в качестве старосты факультета, редактора школьного журнала и президента дискуссионного общества , а также получил множество премий по искусству и литературе. [26] Он также отказался от большинства своих религиозных убеждений. [31] Он начал писать роман о школьной жизни, не имея названия, но оставил его, написав около 5000 слов. [32] Он закончил свои школьные годы, выиграв стипендию на чтение современной истории в колледже Хертфорд в Оксфорде , и покинул Лансинг в декабре 1921 года. [33]
Во прибыл в Оксфорд в январе 1922 года. Вскоре он написал старым друзьям в Лансинге о радостях своей новой жизни; он сообщил Тому Дрибергу : «Я здесь не работаю и никогда не хожу в Чапел». [34] В течение своих первых двух семестров он в целом следовал условностям; он курил трубку, купил велосипед и произнес свою первую речь в Оксфордском союзе , выступив против предложения о том, что «Эта палата приветствовала бы сухой закон». [35] Во писал отчеты о дебатах Союза для обоих журналов Оксфорда, Cherwell и Isis , и выступал в качестве кинокритика для Isis . [36] [37] Он также стал секретарем дискуссионного общества колледжа Хертфорд, «обременительная, но не почетная должность», сказал он Дрибергу. [38] Хотя Во был склонен считать свою стипендию наградой за прошлые усилия, а не ступенькой к будущим академическим успехам, он проделал достаточно работы в свои первые два семестра, чтобы сдать «Историю прошлого», важный предварительный экзамен. [39]
Прибытие в Оксфорд в октябре 1922 года утонченных итонцев Гарольда Эктона и Брайана Говарда изменило жизнь Во в Оксфорде. Эктон и Говард быстро стали центром авангардного кружка , известного как Клуб лицемеров (Во был секретарем клуба), [40] чьи художественные, социальные и гомосексуальные ценности Во с энтузиазмом принял; [41] позже он писал: «Это было местом, где я топтал половину своей оксфордской жизни». [42] Он начал много пить и вступил в первые из нескольких гомосексуальных отношений, самые продолжительные из которых были с Хью Лигоном , Ричардом Паресом и Аластером Грэмом (потенциально вдохновившим на создание вымышленного персонажа лорда Себастьяна Флайта в романе « Возвращение в Брайдсхед» , хотя это довольно спорно и, скорее всего, было смесью многочисленных личностей, включая Стивена Теннанта ). [26] [43]
Он продолжал писать обзоры и рассказы для университетских журналов и приобрел репутацию талантливого художника-графика, но формальное обучение в значительной степени прекратилось. [26] Это пренебрежение привело к ожесточенной вражде между Во и его преподавателем истории, К. Р. М. Ф. Краттвеллом , деканом (а позднее и директором) колледжа Хертфорд. Когда Краттвелл посоветовал ему исправиться, Во ответил в манере, которая, как он позже признал, была «глупой надменностью»; [44] с тех пор отношения между ними переросли во взаимную ненависть. [45] Во продолжал вражду долгое время после окончания Оксфорда, используя имя Краттвелла в своих ранних романах для ряда нелепых, позорных или отвратительных второстепенных персонажей. [46] [n 4]
Рассеянный образ жизни Во продолжался и в его последний год в Оксфорде, 1924. Письмо, написанное в том году другу из Лансинга, Дадли Кэрью , намекает на сильное эмоциональное давление: «Я жил очень интенсивно эти последние три недели. Последние две недели я был почти безумен... Возможно, однажды, в более позднее время, я расскажу вам о некоторых вещах, которые произошли». [47] Он сделал ровно столько работы, чтобы сдать выпускные экзамены летом 1924 года с отличием. Однако, поскольку он начал обучение в Хартфорде во втором семестре 1921–22 учебного года, Во закончил только восемь семестров, когда сдавал свои выпускные экзамены, а не девять, требуемые уставом университета. Его плохие результаты привели к потере стипендии, что сделало невозможным его возвращение в Оксфорд на этот последний семестр, поэтому он ушел без степени. [48]
Вернувшись домой, Во начал роман « Храм в Тэтче » и работал с некоторыми из своих товарищей-лицемеров над фильмом «Алая женщина» , который частично снимался в садах Андерхилла. Он провел большую часть оставшейся части лета в компании Аластера Грэма; после того, как Грэм уехал в Кению , Во поступил на осень в лондонскую художественную школу Heatherley's . [49]
Во начал в Heatherley's в конце сентября 1924 года, но ему наскучила рутина, и он быстро бросил свой курс. [50] Он провел недели, развлекаясь в Лондоне и Оксфорде, прежде чем острая потребность в деньгах заставила его подать заявку через агентство на работу преподавателем. Почти сразу же он получил должность в Arnold House, подготовительной школе для мальчиков в Северном Уэльсе , начинавшуюся в январе 1925 года. Он взял с собой заметки для своего романа «Храм в Тэтче» , намереваясь работать над ним в свободное время. Несмотря на мрачную атмосферу школы, Во делал все возможное, чтобы соответствовать требованиям своей должности, но краткое возвращение в Лондон и Оксфорд во время пасхальных каникул только усугубило его чувство изоляции. [51]
Летом 1925 года перспективы Во ненадолго улучшились, с перспективой работы в Пизе , Италия, в качестве секретаря шотландского писателя С. К. Скотта Монкриффа , который занимался английскими переводами произведений Марселя Пруста . Полагая, что эта работа принадлежит ему, Во оставил свою должность в Arnold House. Тем временем он отправил первые главы своего романа Эктону для оценки и критики. Ответ Эктона был настолько холодно-пренебрежительным, что Во немедленно сжег свою рукопись; вскоре после этого, перед тем как покинуть Северный Уэльс , он узнал, что работа Монкриффа сорвалась. [52] Двойных ударов было достаточно, чтобы он задумался о самоубийстве. Он пишет, что спустился на близлежащий пляж и, оставив записку в своей одежде, вышел в море. Нападение медузы изменило его решение, и он быстро вернулся на берег. [53]
В течение следующих двух лет Во преподавал в школах в Астон-Клинтоне в Бакингемшире (откуда он был уволен за попытку пьяного соблазнения школьной надзирательницы) и Ноттинг-Хилле в Лондоне. [54] Он рассматривал альтернативные карьеры в области печати или столярного дела и посещал вечерние курсы плотницкого дела в Холборнском политехническом институте, продолжая писать. [55] Короткий рассказ «Равновесие», написанный в экспериментальном модернистском стиле, стал его первым коммерчески опубликованным художественным произведением, когда он был включен Чепменом и Холлом в антологию Georgian Stories 1926 года . [56] Расширенное эссе о Братстве прерафаэлитов было напечатано в частном порядке Аластером Грэмом, используя по соглашению печатный станок Shakespeare Head Press в Стратфорде-на-Эйвоне , где он проходил обучение на печатника. [57] [58] Это привело к контракту с издательством Duckworths на полноценную биографию Данте Габриэля Россетти , которую Во написал в 1927 году. [59] Он также начал работать над комическим романом ; после нескольких временных рабочих названий он стал «Упадок и падение» . [60] [61] Оставив преподавание, он не имел постоянной работы, за исключением короткой, безуспешной работы репортером в Daily Express в апреле-мае 1927 года. [62] В том же году он встретил (возможно, через своего брата Алека) и влюбился в Эвелин Гарднер , дочь лорда и леди Бергклер . [63]
В декабре 1927 года Во и Эвелин Гарднер обручились, несмотря на противодействие леди Берклер, которая считала, что Во не хватает моральных устоев и он общается с неподходящей компанией. [64] Среди своих друзей они быстро стали известны как «Он-Эвелин» и «Она-Эвелин». [26] В то время Во зависел от еженедельного пособия в размере 4 фунтов стерлингов (что эквивалентно 302 фунтам стерлингов в 2023 году) от своего отца и небольших сумм, которые он мог заработать рецензированием книг и журналистикой. [65] Биография Россетти была опубликована и получила в целом благоприятный прием в апреле 1928 года: Дж. К. Сквайр в The Observer похвалил элегантность и остроумие книги; Эктон осторожно одобрил ее; а писательница Ребекка Уэст написала, чтобы выразить, как сильно ей понравилась книга. Менее приятными для Во были ссылки на него в Times Literary Supplement как на «мисс Во». [61]
Когда «Упадок и падение» был завершен, Duckworths возразили против его «непристойности», но Chapman & Hall согласились опубликовать его. [66] Этого было достаточно, чтобы Во и Гарднер выдвинули свои свадебные планы. Они поженились в церкви Святого Павла на Портман-сквер 27 июня 1928 года, на церемонии присутствовали только Эктон, Роберт Байрон , Алек Во и подруга невесты Пэнси Пакенхэм . [67] Пара поселилась в небольшой квартире на Кэнонбери-сквер в Ислингтоне . [68] Первые месяцы брака были омрачены нехваткой денег и плохим здоровьем Гарднера, которое продолжалось до осени. [69]
В сентябре 1928 года «Упадок и падение» были опубликованы и получили почти единодушную похвалу. К декабрю книга вышла в третьем издании, а права на американскую публикацию были проданы за 500 долларов. [70] В лучах своего успеха Во получил заказ на написание путевых заметок в обмен на бесплатный средиземноморский круиз, который он и Гарднер начали в феврале 1929 года как продолжительный, отложенный медовый месяц. Поездка была прервана, когда Гарднер заболела пневмонией и была доставлена на берег в британскую больницу в Порт-Саиде . Пара вернулась домой в июне, после ее выздоровления. Месяц спустя, без предупреждения, Гарднер призналась, что их общий друг, Джон Хейгейт , стал ее любовником. После того, как попытка примирения не удалась, потрясенный и встревоженный Во подал на развод 3 сентября 1929 года. Пара, по-видимому, встретилась снова только один раз, во время процесса по аннулированию их брака несколько лет спустя. [71]
Первый биограф Во, Кристофер Сайкс , пишет, что после развода друзья «увидели, или поверили, что увидели, новую твёрдость и горечь» в мировоззрении Во. [72] Тем не менее, несмотря на письмо Эктону, в котором он писал, что «не знал, что можно быть таким несчастным и жить», [73] он вскоре возобновил свою профессиональную и общественную жизнь. Он закончил свой второй роман, «Мерзкие тела » , [74] и написал статьи, в том числе (по иронии судьбы, как он думал) одну для Daily Mail о значении церемонии бракосочетания. [73] В этот период Во начал останавливаться в разных домах своих друзей; в течение следующих восьми лет у него не было постоянного дома. [74]
«Vile Bodies» , сатира на ярких молодых людей 1920-х годов, была опубликована 19 января 1930 года и стала первым крупным коммерческим успехом Во. Несмотря на свое квазибиблейское название, книга темная, горькая, «манифест разочарования», по словам биографа Мартина Стэннарда. [75] Как автор бестселлеров Во теперь мог требовать более высокие гонорары за свою журналистику. [74] Среди постоянной работы для The Graphic , Town and Country и Harper's Bazaar , он быстро написал «Labels» , отстраненный отчет о своем свадебном круизе с She-Evelyn. [74]
29 сентября 1930 года Во был принят в католическую церковь. Это потрясло его семью и удивило некоторых друзей, но он некоторое время обдумывал этот шаг. [76] Он утратил англиканство в Лансинге и вел нерелигиозную жизнь в Оксфорде, но в его дневниках с середины 1920-х годов есть упоминания о религиозных дискуссиях и регулярном посещении церкви. 22 декабря 1925 года Во написал: «Клод и я пригласили Одри на ужин и сидели до 7 утра, споря о Римской церкви». [77] Запись от 20 февраля 1927 года включает: «Я должен посетить отца Андерхилла по поводу того, чтобы стать священником». [78] В течение всего периода Во находился под влиянием своей подруги Оливии Планкет-Грин, которая обратилась в 1925 году и о которой Во позже писал: «Она запугала меня, заставив принять церковь». [79] Именно она привела его к отцу Мартину Д'Арси , иезуиту , который убедил Во «на основе твердых интеллектуальных убеждений, но без особых эмоций», что «христианское откровение было подлинным». В 1949 году Во объяснил, что его обращение последовало за осознанием того, что жизнь «непостижима и невыносима без Бога». [80]
10 октября 1930 года Во, представляя несколько газет, отправился в Абиссинию , чтобы освещать коронацию Хайле Селассие . Он сообщил об этом событии как о «тщательно продуманной пропагандистской попытке» убедить мир в том, что Абиссиния была цивилизованной страной, которая скрывала тот факт, что император добился власти варварскими методами. [81] Последующее путешествие по колониям Британской Восточной Африки и Бельгийскому Конго легло в основу двух книг: путевого очерка «Отдаленные люди» (1931) и юмористического романа « Черное зло» (1932). [82] Следующее длительное путешествие Во зимой 1932–1933 годов было в Британскую Гвиану (ныне Гайана) в Южной Америке, возможно, предпринятое для того, чтобы отвлечь его от долгой и безответной страсти к светской львице Терезе Юнгман . [83] По прибытии в Джорджтаун Во организовал речную прогулку на паровом катере во внутренние районы страны. Он проделал путь через несколько перевалочных пунктов до Боа-Виста в Бразилии, а затем совершил запутанное путешествие по суше обратно в Джорджтаун. [84] Его разнообразные приключения и встречи нашли отражение в двух последующих книгах: его путевом отчете «Девяносто два дня » и романе «Горстка пыли» , обе из которых были опубликованы в 1934 году. [85]
Вернувшись из Южной Америки, Во столкнулся с обвинениями в непристойности и богохульстве со стороны католического журнала The Tablet , который возражал против отрывков в Black Mischief . Он защищал себя в открытом письме архиепископу Вестминстерскому , кардиналу Фрэнсису Борну , [86] которое оставалось неопубликованным до 1980 года. Летом 1934 года он отправился в экспедицию на Шпицберген в Арктике , опыт, который ему не понравился и который он минимально использовал в литературных целях. [87] По возвращении, решив написать крупную католическую биографию, он выбрал иезуитского мученика Эдмунда Кэмпиона в качестве своего объекта. Книга, опубликованная в 1935 году, вызвала споры своей откровенной прокатолической, антипротестантской позицией , но принесла ее автору премию Хоторндена . [88] [89] Он вернулся в Абиссинию в августе 1935 года, чтобы осветить начальные этапы Второй итало-абиссинской войны для Daily Mail . Во, на основании своего предыдущего визита, считал Абиссинию «диким местом, которое Муссолини хорошо укрощал», по словам его коллеги-репортера Уильяма Дидеса . [90] Во видел мало боевых действий и не был полностью серьезен в своей роли военного корреспондента. [91] Дидес замечает о снобизме старого писателя: «Никто из нас не соответствовал той компании, которую он любил держать дома». [92] Однако перед лицом неминуемых итальянских воздушных атак Дидес нашел мужество Во «глубоко обнадеживающим». [93] Во описал свой абиссинский опыт в книге « Во в Абиссинии» (1936), которую Роуз Маколей отвергла как «фашистский трактат» из-за ее проитальянского тона. [94] Более известным рассказом является его роман «Скуп» (1938), в котором главный герой, Уильям Бут, в некоторой степени основан на Дидесе. [95]
Среди растущего круга друзей Во были Диана Гиннесс и Брайан Гиннесс (посвященные Vile Bodies ), леди Диана Купер и ее муж Дафф Купер , [96] Нэнси Митфорд , которая изначально была подругой Эвелин Гарднер, [97] и сестры Лигон . Во знал Хью Патрика Лигона по Оксфорду; теперь он был представлен девушкам и их загородному дому, Мадресфилд-Корт , который стал для него самым близким домом за годы странствий. [98] В 1933 году во время круиза по греческим островам отец Д'Арси познакомил его с Габриэль Герберт, старшей дочерью покойного исследователя Обри Герберта . Когда круиз закончился, Во пригласили остановиться на вилле семьи Герберт в Портофино , где он впервые встретил 17-летнюю сестру Габриэля, Лору. [99]
Приняв христианство, Во признал, что не сможет жениться повторно, пока жива Эвелин Гарднер. Однако он хотел жену и детей, и в октябре 1933 года начал процедуру аннулирования брака по причине «отсутствия реального согласия». Дело рассматривалось церковным трибуналом в Лондоне, но задержка с подачей документов в Рим означала, что аннулирование было произведено только 4 июля 1936 года. [100] Тем временем, после их первой встречи в Портофино, Во влюбился в Лору Герберт. [101] Он предложил ей выйти за него замуж в письме весной 1936 года. [102] Были первоначальные опасения со стороны Гербертов , аристократической католической семьи; как дополнительное осложнение, Лора Герберт была кузиной Эвелин Гарднер. [26] Несмотря на некоторую семейную враждебность, бракосочетание состоялось 17 апреля 1937 года в церкви Успения Пресвятой Богородицы на Уорик-стрит в Лондоне. [103]
В качестве свадебного подарка бабушка невесты купила паре Пирс-Корт , загородный дом недалеко от Стинчкомба в Глостершире. [104] У пары было семеро детей, один из которых умер в младенчестве. Их первый ребенок, дочь Мария Тереза, родилась 9 марта 1938 года, а сын Оберон Александр — 17 ноября 1939 года. [105] Между этими событиями в мае 1938 года был опубликован роман «Скуп» , получивший широкое признание критиков. [106] В августе 1938 года Во вместе с Лорой совершил трехмесячную поездку в Мексику, после которой написал «Ограбление по закону» , основанное на своем опыте там. В книге он четко изложил свое консервативное кредо; позже он описал книгу как «мало посвященную путешествиям и много — политическим вопросам». [107]
Во покинул Пирс-Корт 1 сентября 1939 года, в начале Второй мировой войны , и перевез свою молодую семью в Пикстон-Парк в Сомерсете, загородную резиденцию семьи Гербертов, пока он искал военную службу. [108] Он также начал писать роман в новом стиле, используя повествование от первого лица, [109] но оставил работу над ним, когда в декабре был призван в Королевскую морскую пехоту и поступил на обучение на военно-морскую базу Чатем . [110] Он так и не закончил роман: фрагменты в конечном итоге были опубликованы как Work Suspended and Other Stories (1943). [111]
Ежедневные тренировки Во сделали его «таким жестким, что ему было больно даже брать ручку». [112] В апреле 1940 года он был временно повышен до капитана и получил под свое командование роту морской пехоты, но он оказался непопулярным офицером, будучи высокомерным и резким со своими людьми. [113] Даже после немецкого вторжения в страны Бенилюкса (10 мая — 22 июня 1940 года) его батальон не был призван в бой. [114] Неспособность Во приспособиться к полковой жизни привела к тому, что он вскоре потерял свое командование, и он стал офицером разведки батальона. В этой роли он, наконец, увидел действие в операции «Угроза» в составе британских сил, отправленных в битву за Дакар в Западной Африке (23–25 сентября 1940 года) в августе 1940 года, чтобы поддержать попытку Сил Свободной Франции свергнуть французское колониальное правительство Виши и привести к власти генерала Шарля де Голля . Операция «Угроза» провалилась из-за тумана и дезинформации о степени защиты города, и британские войска отступили 26 сентября. Во прокомментировал это дело так: «Кровопролития удалось избежать ценой чести». [115] [116]
В ноябре 1940 года Во был направлен в отряд коммандос и после дальнейшего обучения стал членом « Лэйфорс » под командованием полковника (позднее бригадного генерала) Роберта Лэйкока . [115] В феврале 1941 года отряд отправился в Средиземное море, где принял участие в безуспешной попытке вернуть Бардию на ливийском побережье. [117] В мае Лэйфорс был обязан помочь в эвакуации Крита : Во был шокирован беспорядком, потерей дисциплины и, как он это видел, трусостью отступающих войск. [118] В июле, во время кружного пути домой на военном корабле, он написал «Вывесьте больше флагов» (1942), роман о первых месяцах войны, в котором он вернулся к литературному стилю, который он использовал в 1930-х годах. [119] Вернувшись в Британию, он продолжил обучение и ждал, пока в мае 1942 года по рекомендации Лейкока его не перевели в Королевскую конную гвардию . [120] 10 июня 1942 года Лора родила Маргарет, четвертого ребенка пары. [121] [n 5]
Радость Во от перевода вскоре сменилась разочарованием, поскольку он не смог найти возможности для активной службы. Смерть его отца 26 июня 1943 года и необходимость решать семейные дела помешали ему отправиться со своей бригадой в Северную Африку в рамках операции «Хаски» (9 июля — 17 августа 1943 года), вторжения союзников на Сицилию . [123] Несмотря на его несомненное мужество, его невоинственный и непокорный характер делали его фактически непригодным для службы в качестве солдата. [124] После периодов безделья на полковой базе в Виндзоре Во начал подготовку по прыжкам с парашютом в Таттон-парке , Чешир, но неудачно приземлился во время учений и сломал малоберцовую кость . Восстановившись в Виндзоре, он подал заявление на трехмесячный неоплачиваемый отпуск, чтобы написать роман, который формировался у него в голове. Его просьба была удовлетворена, и 31 января 1944 года он отправился в Чагфорд , Девон, где мог работать в уединении. Результатом стал Brideshead Revisited: The Sacred & Profane Memories of Captain Charles Ryder (1945), [125] первый из его явно католических романов, о котором биограф Дуглас Лейн Пейти заметил, что это была «книга, которая, казалось, подтвердила его новое чувство писательского призвания». [126]
Во удалось продлить свой отпуск до июня 1944 года. Вскоре после возвращения на службу он был завербован Рэндольфом Черчиллем для службы в миссии Маклина в Югославии , и в начале июля вылетел с Черчиллем из Бари , Италия, на хорватский остров Вис . Там они встретились с маршалом Тито , коммунистическим лидером партизан , который возглавлял партизанскую борьбу против оккупационных сил Оси при поддержке союзников. [127] Во и Черчилль вернулись в Бари, прежде чем вылететь обратно в Югославию, чтобы начать свою миссию, но их самолет потерпел крушение, оба мужчины получили ранения, и их миссия была отложена на месяц. [128]
В конце концов миссия прибыла в Топуско , где обосновалась в заброшенном фермерском доме. Обязанности группы по поддержанию связи между британской армией и коммунистическими партизанами были незначительными. Во мало симпатизировал партизанам, возглавляемым коммунистами, и презирал Тито. Его главным интересом стало благополучие католической церкви в Хорватии, которая, как он считал, пострадала от рук Сербской православной церкви и будет жить хуже, когда коммунисты возьмут власть в свои руки. [129] Он выразил эти мысли в длинном докладе «Церковь и государство в освобожденной Хорватии». После пребывания в Дубровнике и Риме Во вернулся в Лондон 15 марта 1945 года, чтобы представить свой доклад, который Министерство иностранных дел скрыло, чтобы поддерживать хорошие отношения с Тито, теперь лидером коммунистической Югославии. [130]
Brideshead Revisited был опубликован в Лондоне в мае 1945 года. [131] Во был убежден в достоинствах книги, «мой первый роман, а не последний». [132] Это был огромный успех, принесший его автору славу, богатство и литературный статус. [131] Хотя он был счастлив такому исходу, главной заботой Во по окончании войны была судьба большого населения восточноевропейских католиков, преданных (как он считал) в руки сталинского Советского Союза союзниками. Теперь он видел мало различий в морали между воюющими сторонами и позже описывал ее как «потное перетягивание каната между командами неотличимых друг от друга деревенщин». [133] Хотя он и получил мимолетное удовольствие от поражения Уинстона Черчилля и его консерваторов на всеобщих выборах 1945 года , он считал приход к власти Лейбористской партии триумфом варварства и началом нового «Темного века». [131]
.jpg/1280px-Helena_of_Constantinople_(Cima_da_Conegliano).jpg)
В сентябре 1945 года, после того как его освободили из армии, он вернулся в Пирс-Корт со своей семьей (еще одна дочь, Харриет, родилась в Пикстоне в 1944 году) [134], но провел большую часть следующих семи лет либо в Лондоне, либо путешествуя. В марте 1946 года он посетил Нюрнбергский процесс , а позднее в том же году он был в Испании на праздновании 400-летия со дня смерти Франсиско де Витории , которого считают основателем международного права . [135] Во описал свой опыт разочарований послевоенных путешествий по Европе в повести « Современная Европа Скотта-Кинга» . [136] В феврале 1947 года он совершил первую из нескольких поездок в Соединенные Штаты, в первую очередь, чтобы обсудить съемки « Брайдсхеда» . Проект провалился, но Во использовал свое время в Голливуде, чтобы посетить кладбище Форест-Лоун , которое легло в основу его сатиры на американские взгляды на смерть, «Любимый» (1948). [26] В 1951 году он посетил Святую Землю со своим будущим биографом Кристофером Сайксом, [137] а в 1953 году он отправился в Гоа, чтобы стать свидетелем заключительной выставки перед захоронением останков иезуитского миссионера-священника XVI века Франциска Ксавьера . [138] [139]
В перерывах между поездками Во время работы над «Еленой» — давно задуманным романом о первооткрывателе Истинного Креста , который был «несомненно лучшей книгой, которую я когда-либо писал или напишу». Ее успех у публики был ограниченным, но, как позже сказала его дочь Харриет, «это была единственная из его книг, которую он когда-либо удосужился прочитать вслух». [140]
В 1952 году Во опубликовал «Men at Arms» , первую из своей полуавтобиографической военной трилогии, в которой он описал многие из своих личных переживаний и встреч на ранних этапах войны. [141] Другие книги, опубликованные в этот период, включали «When The Going Was Good» (1946), [136] антологию его довоенных путевых заметок, «The Holy Places» (опубликовано издательством Queen Anne Press под управлением Яна Флеминга , 1952) и «Love Among the Ruins» (1953), антиутопическую историю, в которой Во демонстрирует свое презрение к современному миру. [142] Приближаясь к 50 годам, Во был стар для своих лет, «избирательно глухой, ревматичный, вспыльчивый» и все больше зависел от алкоголя и наркотиков, чтобы облегчить свою бессонницу и депрессию. [26] Еще двое детей, Джеймс (родился в 1946 году) и Септимус (родился в 1950 году), пополнили его семью. [143]
Начиная с 1945 года, Во стал страстным коллекционером, особенно картин и мебели викторианской эпохи. Он заполнил Пирс-Корт своими приобретениями, часто с лондонского рынка Портобелло и с распродаж домов. [144] В его дневниковой записи от 30 августа 1946 года зафиксирован визит в Глостер , где он купил «деревянного льва, тонко вырезанного за 25 фунтов стерлингов, а также книжный шкаф за 35 фунтов стерлингов... очаровательную китайскую картину за 10 фунтов стерлингов, мольберт эпохи Регентства за 7 фунтов стерлингов». [145] Некоторые из его покупок были проницательными и дальновидными; он заплатил 10 фунтов стерлингов за «Дух радуги» Россетти, чтобы начать коллекцию картин викторианской эпохи, которая в конечном итоге приобрела большую ценность. [n 6] Во также начал с 1949 года писать компетентные обзоры и статьи на тему живописи. [144] [n 7]
К 1953 году популярность Во как писателя пошла на спад. Его считали не соответствующим духу времени , и большие гонорары, которые он требовал, больше не были легкодоступны. [138] Его деньги заканчивались, и работа над второй книгой его военной трилогии « Офицеры и джентльмены» застопорилась. Отчасти из-за его зависимости от наркотиков его здоровье неуклонно ухудшалось. [147] Нехватка наличных заставила его согласиться в ноябре 1953 года на интервью на радио BBC, где группа заняла агрессивную позицию: «они пытались сделать из меня дурака, и я не думаю, что им это полностью удалось», — написал Во Нэнси Митфорд. [148] Питер Флеминг в The Spectator сравнил интервью с «подстрекательством быка матадорами». [149]
В начале 1954 года врачи Во, обеспокоенные ухудшением его физического состояния, посоветовали ему сменить обстановку. 29 января он сел на корабль, направлявшийся на Цейлон , надеясь, что сможет закончить свой роман. Через несколько дней он написал домой, жалуясь на то, что «другие пассажиры шепчутся обо мне» и что он слышит голоса, в том числе голос его недавнего собеседника по BBC Стивена Блэка. Он сошел с корабля в Египте и полетел в Коломбо , но, как он написал Лоре, голоса преследовали его. [150] Встревоженная Лора обратилась за помощью к своей подруге Фрэнсис Дональдсон , муж которой согласился вылететь на Цейлон и привезти Во домой. На самом деле Во вернулся сам, теперь полагая, что страдает от одержимости демонами . Краткое медицинское обследование показало, что Во страдает от отравления бромидом из-за своего режима приема лекарств. Когда ему сменили лекарства, голоса и другие галлюцинации быстро исчезли. [151] Во был в восторге, сообщив всем своим друзьям, что он был сумасшедшим: «Очистите мой лук!». Этот опыт был описан несколько лет спустя в «Испытании Гилберта Пинфолда» (1957). [152] [n 8]
В 1956 году Эдвин Ньюман снял короткометражный фильм о Во. В ходе съемок Ньюман узнал, что Во ненавидит современный мир и жалеет, что не родился на два-три столетия раньше. Во не любил современные средства передвижения и коммуникации, отказывался водить машину или пользоваться телефоном и писал старомодным пером . Он также выразил мнение, что американские репортеры не могут работать без частых вливаний виски , и что каждый американец был разведен хотя бы раз. [154]
Выздоровев, Во вернулся к работе и закончил «Офицеров и джентльменов» . В июне 1955 года журналистка и обозреватель Daily Express Нэнси Спейн в сопровождении своего друга лорда Ноэля-Бакстона без приглашения прибыла в Пирс-Корт и потребовала интервью. Во проводил пару и написал ироничный отчет для The Spectator [155] , но он был обеспокоен инцидентом и решил продать Пирс-Корт: «Я чувствовал, что он был осквернен», — сказал он Нэнси Митфорд [156] . В конце 1956 года семья переехала в дом Комб-Флорей в деревне Комб-Флорей в графстве Сомерсет [157] . В январе 1957 года Во отомстил за вторжение Спейна-Ноэля-Бакстона, добившись возмещения ущерба от клеветы у Express и Spain. Газета напечатала статью Спейна, в которой говорилось, что продажи книг Во были намного ниже, чем они были на самом деле, и что его ценность как журналиста была низкой. [158]
Gilbert Pinfold был опубликован летом 1957 года, «моя сумасшедшая книга», как назвал ее Во. [159] Степень, в которой эта история является самоиронией, а не истинной автобиографией, стала предметом критических дебатов. [160] Следующей крупной книгой Во была биография его давнего друга Рональда Нокса , католического писателя и теолога, который умер в августе 1957 года. Исследования и написание продолжались в течение двух лет, в течение которых Во мало что делал, что задержало третий том его военной трилогии. В июне 1958 года его сын Оберон был тяжело ранен в результате несчастного случая со стрельбой во время службы в армии на Кипре . Во оставался отстраненным; он не поехал на Кипр и не навестил Оберона сразу после возвращения последнего в Великобританию. Критик и литературный биограф Дэвид Уайкс назвал хладнокровие Во «поразительным», а явное принятие его поведения семьей — еще более. [161]
Хотя большинство книг Во хорошо продавались, и он был хорошо вознагражден за свою журналистскую деятельность, его уровень расходов означал, что финансовые проблемы и налоговые счета были повторяющейся чертой его жизни. [162] В 1950 году, в качестве средства уклонения от уплаты налогов , он создал трастовый фонд для своих детей (он назвал его «Фонд спасения детей», в честь хорошо зарекомендовавшей себя благотворительной организации с таким же названием ), в который он поместил первоначальный аванс и все будущие гонорары от изданий своих книг издательством Penguin (в мягкой обложке). [163] Он смог увеличить свои личные финансы, отдавая в трастовый фонд предметы домашнего обихода или продавая ему свои собственные вещи. [26] Тем не менее, к 1960 году нехватка денег заставила его согласиться на интервью на BBC Television в серии «Лицом к лицу» , которую вел Джон Фримен . Интервью транслировалось 26 июня 1960 года; По словам его биографа Селины Гастингс , Во сдержал свою инстинктивную враждебность и хладнокровно ответил на вопросы, заданные ему Фрименом, приняв, как она описывает, «позу усталой от скуки». [162]
В 1960 году Воу предложили почести стать CBE , но он отказался, посчитав, что ему следовало бы дать более высокий статус рыцарства . [ 164] В сентябре он выпустил свою последнюю книгу о путешествиях, «Турист в Африке », основанную на визите, совершённом в январе-марте 1959 года. Ему понравилась поездка, но он «презирал» книгу. Критик Сирил Коннолли назвал её «самым тонким произведением книжного искусства, которое когда-либо создавал мистер Во». [165] Закончив книгу, он работал над последней частью военной трилогии, которая была опубликована в 1961 году под названием «Безоговорочная капитуляция » . [166]
Когда ему было уже за шестьдесят, Во был в плохом состоянии здоровья, преждевременно состарился, «отяжелел, оглох, задыхался», по словам Пэти. [167] Его биограф Мартин Стэннард сравнил его внешность в это время с внешностью «истощенного негодяя, подбодренного выпивкой». [168] В 1962 году Во начал работу над своей автобиографией, и в том же году написал свою последнюю художественную литературу, длинный рассказ «Бэзил Сил снова в седле» . Это возрождение главного героя « Черного проказника» и «Выставьте больше флагов » было опубликовано в 1963 году; литературное приложение Times назвало его «отвратительной маленькой книгой». [169] Однако в том же году он был удостоен звания « Соратника литературы» Королевским литературным обществом (его высшей награды). [170] Когда в 1964 году был опубликован первый том автобиографии «Немного знаний », часто уклончивый тон Во и осторожные изменения имен гарантировали, что друзья избегут неловких ситуаций, которых некоторые опасались. [171]
Во приветствовал восшествие на престол Папы Иоанна XXIII в 1958 году [172] и написал признательную дань памяти Папе в 1963 году. [173] Однако его все больше беспокоили решения Второго Ватиканского собора , который был созван Папой Иоанном в октябре 1962 года и продолжался при его преемнике, Папе Павле VI , до 1965 года. Во, ярый противник церковной реформы, был особенно расстроен заменой всеобщей латинской мессы на народный язык . [174] В статье в Spectator от 23 ноября 1962 года он приводил доводы против изменений в манере, которую более поздний комментатор описал как «острую разумность». [175] [176] Он написал Нэнси Митфорд, что «разложение Церкви — это для меня глубокая печаль... Мы пишем письма в газету. Это приносит большую пользу». [177]
В 1965 году новый финансовый кризис возник из-за очевидного недостатка в условиях траста «Спасите детей», и была затребована большая сумма задолженности по налогам. Агент Во, А. Д. Питерс, договорился с налоговыми органами об урегулировании за приемлемую сумму, [178] но, стремясь собрать средства, Во подписал контракты на написание нескольких книг, включая историю папства, иллюстрированную книгу о крестовых походах и второй том автобиографии. Физическое и умственное ухудшение состояния Во помешало любой работе над этими проектами, и контракты были расторгнуты. [179] Он описывал себя как «беззубого, глухого, меланхоличного, шатающегося на иголках, неспособного есть, полного наркотиков, совершенно праздного» [180] и выражал убеждение, что «все судьбы хуже смерти». [181] Его единственной значительной литературной деятельностью в 1965 году было редактирование трех военных романов в один том, опубликованный под названием «Меч чести » . [182]
В день Пасхи, 10 апреля 1966 года, после посещения латинской мессы в соседней деревне с членами своей семьи, Во умер от сердечной недостаточности в своем доме в Комб-Флорей в возрасте 62 лет. Он был похоронен по особому соглашению на освященном участке за пределами англиканского церковного двора церкви Св. Петра и Св. Павла в Комб-Флорей . [183] Заупокойная месса на латыни была отслужена в Вестминстерском соборе 21 апреля 1966 года. [184]
В течение своей жизни Во нажил себе врагов и оскорбил многих людей; писатель Джеймс Лиз-Милн сказал, что Во «был самым скверным человеком в Англии». [185] Сын Во, Оберон , сказал, что сила личности его отца была такова, что, несмотря на его невысокий рост, «генералы и канцлеры казначейства, ростом шесть футов и шесть дюймов и источавшие самомнение каждой порой, трепетали перед ним». [186]
В биографическом «Безумном мире» (2009) Пола Бирн сказала, что общее мнение об Ивлине Во как о «снобистском мизантропе» является карикатурой; она спрашивает: «Почему человек, который был столь неприятен, был так любим столь широким кругом друзей?» [187] Его щедрость к отдельным людям и делам, особенно католическим, распространялась на мелкие жесты; [188] после своей победы в суде по делу о клевете над Нэнси Спейн он послал ей бутылку шампанского. [189] Гастингс сказал, что внешняя личная воинственность Во по отношению к незнакомцам была не совсем серьезной, а попыткой «найти спарринг-партнера, достойного его собственного остроумия и изобретательности». [190] Помимо насмешек над другими, Во насмешки над собой — образ пожилого буфера, «заскорузлого полковника», который он представлял в более поздние годы, был комическим подражанием, а не его истинным «я». [191] [192]
Будучи инстинктивным консерватором, Во считал, что классовые различия, с неравенством богатства и положения, являются естественными и что «никакая форма правления [не была] предопределена Богом как лучшая, чем любая другая». [193] В послевоенный «Век простого человека» он нападал на социализм («террор Криппса-Эттли») [194] и жаловался после избрания Черчилля в 1951 году, что «Консервативная партия никогда не переводила часы назад ни на секунду». [195] Во никогда не голосовал на выборах; в 1959 году он выразил надежду, что консерваторы победят на выборах, что они и сделали, но не стал голосовать за них, заявив: «Я должен чувствовать себя морально виновным в их глупостях», и добавил: «Я не стремлюсь давать советы своему государю в выборе слуг». [196]
Католицизм Во был основополагающим: «Церковь... является нормальным состоянием человека, из которого люди катастрофически изгнали себя». [197] Он считал, что католическая церковь была последней, великой защитой от вторжения Темного века, навязанного государством всеобщего благосостояния и распространением культуры рабочего класса . [198] Строго соблюдающий, Во признался Диане Купер, что его самая трудная задача — как совместить обязательства своей веры с безразличием к своим собратьям. [199] Когда Нэнси Митфорд спросила его, как он совмещает свое часто предосудительное поведение с тем, что он христианин, Во ответил, что «если бы он не был христианином, он был бы еще ужаснее». [200]
Консерватизм Во был эстетическим, а также политическим и религиозным. Хотя он хвалил молодых писателей, таких как Ангус Уилсон , Мюриэль Спарк и В. С. Найпол , он презирал группу писателей 1950-х годов, известную как « Движение ». Он говорил, что литературный мир «погружается в черную катастрофу» и что литература может умереть в течение тридцати лет. [201] Будучи школьником, Во хвалил кубизм , но вскоре отказался от своего интереса к художественному модернизму . [202] В 1945 году Во сказал, что художественное положение Пабло Пикассо было результатом «гипнотического трюка» и что его картины «нельзя разумно обсуждать в терминах, используемых цивилизованными мастерами ». [203] В 1953 году в радиоинтервью он назвал Августуса Эгга (1816–1863) художником, к которому он испытывал особое уважение. [n 9] Несмотря на свои политические разногласия, Во пришел к восхищению Джорджем Оруэллом из-за их общего патриотизма и чувства морали . [204] Оруэлл, в свою очередь, заметил, что Во был «настолько хорошим романистом, насколько это возможно... при этом придерживаясь несостоятельных мнений». [205]
Во критиковали за выражение расовых и антисемитских предрассудков. Уайкс описывает антисемитизм Во как «его наиболее постоянно заметную подлость», а его предположения о превосходстве белых — как «нелогичное продолжение его взглядов на естественность и правильность иерархии как принципа социальной организации». [206]
Уайкс замечает, что романы Во повторяют и беллетризируют основные события его жизни, хотя в раннем эссе Во писал: «Нет ничего более оскорбительного для романиста, чем предположение, что он не способен ни на что, кроме простой транскрипции того, что он наблюдает». [181] Читатель не должен предполагать, что автор соглашался с мнениями, выраженными его вымышленными персонажами. [207] Тем не менее, во введении к « Полному собранию рассказов » Энн Пастернак Слейтер сказала, что «описание социальных предрассудков и языка, на котором они выражены, является частью тщательного наблюдения Во за его современным миром». [208]
Критик Клайв Джеймс сказал о Во: «Никто никогда не писал на более естественно-элегантном английском... сотни лет неуклонного развития достигли в нем кульминации». [209] По мере того, как его талант развивался и созревал, он сохранял то, что литературный критик Эндрю Майкл Робертс называл «изысканным чувством нелепого и прекрасной способностью разоблачать ложные взгляды». [210] На первых этапах своей 40-летней писательской карьеры, до своего обращения в католичество в 1930 году, Во был романистом поколения Bright Young People . Его первые два романа, «Упадок и падение» (1928) и «Мерзкие тела» (1930), комично отражают тщетное общество, населенное двумерными, в основном невероятными персонажами в обстоятельствах, слишком фантастических, чтобы вызвать эмоции читателя. [211] Типичная торговая марка Во, очевидная в ранних романах, — быстрый, неатрибутированный диалог, в котором участники могут быть легко идентифицированы. [208] В то же время Во писал серьезные эссе, такие как «Война и молодое поколение», в которых он критикует свое собственное поколение как «сумасшедших и бесплодных» людей. [212]
Обращение Во в католичество не оказало заметного влияния на характер его следующих двух романов, «Черное зло» (1934) и «Горстка пыли» (1934), но в последнем романе элементы фарса смягчены, а главный герой, Тони Ласт, узнаваемо является личностью, а не комическим шифром. [211] Первым произведением Во на католическую тему был рассказ «Из глубины» (1933) о неизменности мессы. [213] С середины 1930-х годов католицизм и консервативная политика были широко представлены в его публицистических и научно-популярных произведениях [214], прежде чем он вернулся к своей прежней манере в романе «Скуп» (1938), о журналистике, журналистах и сомнительных журналистских практиках. [215]
В Work Suspended и Other Stories Во представил «реальных» персонажей и рассказчика от первого лица, обозначив литературный стиль, который он применит в Brideshead Revisited несколько лет спустя. [216] Brideshead , который ставит под сомнение смысл человеческого существования без Бога, является первым романом, в котором Ивлин Во ясно представляет свои консервативные религиозные и политические взгляды. [26] В статье журнала Life «Fan Fare» (1946) Во сказал, что «вы можете исключить Бога [из художественной литературы], только сделав своих персонажей чистыми абстракциями», и что его будущие романы будут «попыткой представить человека более полно, что для меня означает только одно: человека в его отношении к Богу». [217] Таким образом, роман Helena (1950) является самой философски христианской книгой Ивлина Во. [218]
В «Брайдсхеде » пролетарский младший офицер Хупер иллюстрирует тему, которая сохраняется в послевоенной прозе Во: рост посредственности в «Эпоху простого человека». [26] В трилогии «Меч чести» ( Men at Arms , 1952; Officers and Gentlemen , 1955; Unconditional Surrender , 1961) социальная распространенность посредственности олицетворяется в полукомическом персонаже «Триммер», неряхе и мошеннике, который торжествует благодаря ухищрениям. [219] В повести «Современная Европа» Скотта-Кинга (1947) пессимизм Во относительно будущего выражается в наставлении школьного учителя: «Я думаю, было бы очень грешно делать что-либо, чтобы приспособить мальчика к современному миру». [220] Аналогичным образом, такой цинизм пронизывает роман « Любовь среди руин » (1953), действие которого происходит в антиутопической Великобритании с государством всеобщего благосостояния, которая настолько социально неприятна, что эвтаназия является самой востребованной из социальных услуг правительства. [221] Из послевоенных романов Пати говорит, что «Испытание Гилберта Пинфолда» (1957) выделяется как «своего рода пародийный роман, хитроумное приглашение к игре». [160] Последнее художественное произведение Во, «Бэзил Сил снова в седле» (1962), представляет персонажей из довоенных романов; Во признал, что произведение было «старческой попыткой вернуть манеру моей юности». [222] Стилистически эта последняя история начинается в той же манере, что и первая история, «Равновесие» 1926 года, с «обстрела неатрибутированными диалогами». [208]
Из ранних книг Во « Упадок и падение» Арнольд Беннетт в Evening Standard назвал «бескомпромиссной и блестяще злобной сатирой». [223] Критический прием « Мерзких тел » два года спустя был еще более восторженным, и Ребекка Уэст предсказала, что Во «суждено стать ослепительной фигурой своего века». [74] Однако «Горсть праха », позже широко признанная шедевром, получила более сдержанный прием от критиков, несмотря на высокую оценку работы самим автором. [224] Глава VI «Du Côté de Chez Todd» из «Горсти праха » , в которой Тони Ласт был обречен вечно читать Диккенса своему безумному пленителю джунглей, по мнению критика Генри Йорка, сводит в остальном правдоподобную книгу к «фантастике». [225] Первой реакцией Сирила Коннолли на книгу было то, что способности Во слабеют, но позже он пересмотрел это мнение. [226]
В конце 1930-х годов склонность Во к католической и консервативной полемике повлияла на его положение среди широкой читающей публики. [26] Биография Кэмпиона, по словам Дэвида Уайкса, «настолько жестко предвзята, что не имеет никаких претензий на то, чтобы стать историей». [227] Профашистский тон в некоторых частях Во в Абиссинии оскорбил читателей и критиков и помешал его публикации в Америке. [228] Среди критиков было всеобщее облегчение, когда в 1938 году «Скуп» указал на возвращение к более раннему комическому стилю Во. Критики начали думать, что его остроумие было вытеснено партийностью и пропагандой. [215]
Во сохранил свою репутацию в 1942 году, с книгой Put Out More Flags , которая хорошо продавалась, несмотря на ограничения военного времени на бумагу и печать. [229] Однако ее публичный прием не сравнился с тем, который был оказан Brideshead Revisited три года спустя, по обе стороны Атлантики. Выбор Brideshead в качестве американской книги месяца увеличил ее продажи в США до такой степени, что они затмили продажи в Великобритании, на которую повлиял дефицит бумаги. [230] Несмотря на энтузиазм публики, мнение критиков разделилось. Католическая позиция Brideshead оскорбила некоторых критиков, которые приветствовали ранние романы Во с теплой похвалой. [231] Его предполагаемый снобизм и его почтение к аристократии подверглись критике, среди прочих, Коннора Круза О'Брайена , который в ирландском литературном журнале The Bell писал о «почти мистическом почитании» Во высшими классами. [232] [233] Ее коллега-писательница Роуз Маколей считала, что гений Во был негативно затронут вторжением его правого партийного альтер эго и что он утратил свою отстраненность: «В искусстве, столь ироничном и отстраненном от природы, как у него, это серьезная потеря». [234] [235] Напротив, книгу хвалили Йорк, Грэм Грин и, в восторженных выражениях, Гарольд Эктон , который был особенно впечатлен ее воскрешением в Оксфорде 1920-х годов. [236] В 1959 году по просьбе издателей Chapman and Hall и в некотором уважении к своим критикам Во пересмотрел книгу и написал в предисловии: «Я изменил более грубые отрывки, но не уничтожил их, потому что они являются неотъемлемой частью книги». [237]
В «Fan Fare» Во предсказывает, что его будущие книги будут непопулярны из-за их религиозной тематики. [217] После публикации в 1950 году «Елена» была принята равнодушно публикой и критиками, которые пренебрежительно отнеслись к неловкому сленгу школьниц 20-го века с благоговейной прозой. [238] В остальном предсказание Во оказалось необоснованным; вся его художественная литература осталась в печати, а продажи остались на высоком уровне. Во время его успешного судебного процесса 1957 года против Daily Express адвокат Во представил цифры, показывающие общие продажи к тому времени в размере более четырех миллионов книг, две трети в Великобритании, а остальное в Америке. [239] «Men at Arms» , первый том его военной трилогии, получил Мемориальную премию Джеймса Тейта Блэка в 1953 году; [240] первоначальные критические комментарии были вялыми, Коннолли сравнил «Men at Arms» с пивом, а не с шампанским. [241] Коннолли позже изменил свою точку зрения, назвав завершенную трилогию «лучшим романом, вышедшим из войны». [242] Из других крупных послевоенных работ Во, биография Нокса вызывала восхищение в близком кругу Во, но критиковалась другими в Церкви за изображение Нокса как недооцененной жертвы католической иерархии. [243] Книга не продавалась хорошо — «как теплые пирожки», по словам Во. [244] Пинфолд удивил критиков своей оригинальностью. Его явно автобиографическое содержание, предполагает Гастингс, создало у публики фиксированный образ Во: «толстый, желчный, краснолицый и реакционный, персонаж из бурлеска в комплекте с сигарой, котелком и ярким клетчатым костюмом». [245]
В 1973 году дневники Во были опубликованы в The Observer перед публикацией в виде книги в 1976 году. Раскрытия его личной жизни, мыслей и взглядов вызвали споры. Хотя Во удалил смущающие записи, касающиеся его лет в Оксфорде и его первого брака, в записях осталось достаточно, чтобы позволить врагам спроектировать негативный образ писателя как нетерпимого, снобистского и садистского человека с ярко выраженными фашистскими наклонностями. [26] Часть этой картины, как ее поддерживали сторонники Во, возникла из-за плохого редактирования дневников и желания превратить Во из писателя в «персонажа». [246] Тем не менее, сложилось популярное представление о Во как о монстре. [247] Когда в 1980 году была опубликована подборка его писем, его репутация стала предметом дальнейшего обсуждения. Филип Ларкин , рецензируя сборник в The Guardian , считал, что он демонстрирует элитарность Во; Чтобы получить от него письмо, казалось, «нужно было иметь детское прозвище и быть членом Уайтс , католиком, высокородной леди или старым итонским писателем». [248]
Публикация дневников и писем способствовала повышению интереса к Во и его работам и вызвала публикацию большого количества новых материалов. Биография Кристофера Сайкса появилась в 1975 году, между 1980 и 1998 годами были изданы еще три полные биографии, и другие биографические и критические исследования продолжали выпускаться. Сборник публицистики и обзоров Во был опубликован в 1983 году, раскрывая более полный спектр его идей и убеждений. Новый материал предоставил дополнительные основания для дебатов между сторонниками и противниками Во. [26]
Адаптация Granada Television 1981 года «Возвращение в Брайдсхед» познакомила новое поколение с произведениями Во в Британии и Америке. [247] Ранее уже существовала телевизионная трактовка произведений Во, например, «Меч чести» , сериализованный BBC в 1967 году, но влияние « Брайдсхеда» от Granada было гораздо шире. Его ностальгическое изображение исчезнувшей формы английскости понравилось американскому массовому рынку; [26] Телекритик журнала Time описал сериал как «роман ... превращенный в поэму» и включил его в «100 лучших телешоу всех времен». [249] Были и другие кинематографические адаптации Во: «Горстка праха» в 1988 году, «Мерзкие тела» (экранизированный как «Яркие молодые создания ») в 2003 году и «Возвращение в Брайдсхед» снова в 2008 году. Эти популярные трактовки поддерживали интерес публики к романам Во, все из которых до сих пор издаются и продолжают продаваться. [26] Некоторые из них были включены в различные составленные списки величайших романов мира. [n 10]
Стэннард заключает, что под своей публичной маской Во был «преданным художником и человеком искренней веры, борющимся с сухостью своей души». [26] Грэм Грин в письме в The Times вскоре после смерти Во признал его «величайшим романистом моего поколения», [252] в то время как некролог журнала Time назвал его «великим старым мандарином современной британской прозы» и утверждал, что его романы «продолжат существовать до тех пор, пока есть читатели, которые могут наслаждаться тем, что критик В. С. Притчетт называет „красотой его злобы“». [253] Нэнси Митфорд сказала о нем в телевизионном интервью: «То, чего никто не помнит об Эвелине, так это то, что все с ним было шутками. Всем. Это то, что никто из тех, кто писал о нем, похоже, вообще не принимал во внимание». [254]
Медиа из Commons
Цитаты из Викицитатника
Данные из Викиданных