Джордж Гордон Байрон, 6-й барон Байрон , FRS (22 января 1788 г. — 19 апреля 1824 г.) — британский поэт и пэр . [1] [2] Он является одной из главных фигур романтического движения , [3] [4] [5] и считается одним из величайших британских поэтов. [6] Среди его самых известных произведений — длинные повести «Дон Жуан» и «Паломничество Чайльд-Гарольда» ; многие из его более коротких текстов в Hebrew Melodies также стали популярными.
Байрон получил образование в Тринити-колледже в Кембридже , прежде чем много путешествовал по Европе. Он прожил семь лет в Италии, в Венеции , Равенне и Пизе после того, как был вынужден бежать из Англии из-за угроз линчевания . [7] Во время своего пребывания в Италии он часто навещал своего друга и коллегу-поэта Перси Биши Шелли . [8] Позже в жизни Байрон присоединился к Греческой войне за независимость, чтобы сражаться с Османской империей , за что греки почитают его как народного героя . [9] Он умер, возглавляя кампанию в 1824 году, в возрасте 36 лет, от лихорадки, полученной после первой и второй осады Миссолонги.
Его единственный ребёнок, зачатый в браке, Ада Лавлейс , была основоположницей в области компьютерного программирования, судя по её заметкам для «Аналитической машины » Чарльза Бэббиджа . [10] [11] [12] Среди внебрачных детей Байрона были Аллегра Байрон , которая умерла в детстве, и, возможно, Элизабет Медора Ли , дочь его сводной сестры Августы Ли.
Джордж Гордон Байрон родился 22 января 1788 года на Холлс-стрит в Лондоне; [1] его родовое место сейчас предположительно занимает филиал универмага John Lewis . [13] [14] Его семья в английских Мидлендс может быть прослежена без перерыва до Ральфа де Бурана, который прибыл в Англию с Вильгельмом Завоевателем в XI веке. [15] Его земельные владения перечислены в Книге Страшного суда . [16]
Байрон был единственным ребенком капитана Джона Байрона (известного как «Джек») и его второй жены, Кэтрин Гордон , наследницы поместья Гайт в Абердиншире , Шотландия. Бабушкой и дедушкой Байрона по отцовской линии были вице-адмирал Джон Байрон и София Треванион. [17] Пережив кораблекрушение, будучи юным гардемарином, дед Байрона установил новый рекорд скорости кругосветного плавания. После того, как он оказался втянут в бурное плавание во время Американской войны за независимость , пресса прозвала его «Джек Байрон в непогоду». [18]
Отец Байрона ранее был несколько скандально женат на Амелии Осборн, маркизе Кармартен , с которой у него был роман — свадьба состоялась всего через несколько недель после ее развода с мужем, и она была примерно на восьмом месяце беременности. [19] Брак не был счастливым, и их первые двое детей — София Джорджина и неназванный мальчик — умерли в младенчестве. [20] Сама Амелия умерла в 1784 году почти ровно через год после рождения их третьего ребенка, сводной сестры поэта Августы Мэри . [21] Хотя Амелия умерла от изнурительной болезни, вероятно, туберкулеза, пресса сообщала, что ее сердце было разбито угрызениями совести за то, что она оставила мужа. Гораздо позже источники 19 века обвинили в этом собственное «жестокое и порочное» обращение Джека с ней. [22]
Затем Джек женился на Кэтрин Гордон из Гайт 13 мая 1785 года, судя по всему, только из-за ее состояния. [23] Чтобы претендовать на поместье своей второй жены в Шотландии, отец Байрона взял дополнительную фамилию «Гордон», став «Джоном Байроном Гордоном», и время от времени называл себя «Джоном Байроном Гордоном из Гайт ». Матери Байрона пришлось продать свою землю и титул, чтобы заплатить долги своего нового мужа, и в течение двух лет большое поместье стоимостью около 23 500 фунтов стерлингов было растрачено, оставив бывшей наследнице годовой доход в доверительном управлении всего в 150 фунтов стерлингов. [22] Чтобы избежать кредиторов, Кэтрин сопровождала мужа во Францию в 1786 году, но вернулась в Англию в конце 1787 года, чтобы родить сына. [24]
Байрон родился в январе 1788 года и был крещен в приходской церкви Св. Мэрилебона . [1] Его отец, по-видимому, хотел назвать сына «Уильямом», но поскольку он отсутствовал, мать Байрона назвала его в честь своего отца, Джорджа Гордона из Гайта, [25] который был потомком Якова I Шотландского и умер от самоубийства несколькими годами ранее, в 1779 году. [26]
Мать Байрона вернулась в Абердиншир в 1790 году, и Байрон провел там часть своего детства. [26] Его отец вскоре присоединился к ним в их квартире на Квин-стрит, но пара быстро рассталась. У Кэтрин регулярно случались перепады настроения и приступы меланхолии, [26] что можно было отчасти объяснить тем, что ее муж постоянно занимал у нее деньги. В результате она еще больше влезла в долги, чтобы удовлетворить его требования. Один из этих займов позволил ему отправиться в Валансьен , Франция, где он умер от «длительной и мучительной болезни» – вероятно, туберкулеза – в 1791 году. [27]
Когда двоюродный дед Байрона, которого посмертно назвали «злым» лордом Байроном , умер 21 мая 1798 года, 10-летний мальчик стал шестым бароном Байроном из Рочдейла и унаследовал родовой дом, аббатство Ньюстед в Ноттингемшире. Его мать отвезла его в Англию, но аббатство было в плачевном состоянии, и вместо того, чтобы жить там, она решила сдать его в аренду лорду Грею де Рутину , среди прочих, во время юности Байрона. [28] [29]
Описанная как «женщина без суждения или самообладания», Кэтрин либо баловала и потакала своему сыну, либо раздражала его своим капризным упрямством. Ее пьянство вызывало у него отвращение, и он часто издевался над ней за то, что она была невысокой и тучной, из-за чего ей было трудно поймать его и наказать. Байрон родился с деформированной правой ногой; его мать однажды отомстила и в порыве гнева назвала его «хромым отродьем». [30] Однако биограф Байрона, Дорис Лэнгли Мур , в своей книге 1974 года Accounts Rendered рисует более сочувственный взгляд на миссис Байрон, показывая, как она была верным сторонником своего сына и пожертвовала своими собственными шаткими финансами, чтобы содержать его в роскоши в Харроу и Кембридже. Лэнгли-Мур подвергает сомнению утверждение биографа 19-го века Джона Галта о том, что она чрезмерно увлекалась алкоголем. [31]
Теща Байрона, Джудит Ноэль, достопочтенная леди Милбэнк, умерла в 1822 году, и ее завещание требовало, чтобы он изменил свою фамилию на «Ноэль», чтобы унаследовать половину ее имущества. Соответственно, он получил Королевский ордер , позволяющий ему «брать и использовать только фамилию Ноэль» и «подписываться указанной фамилией Ноэль перед всеми почетными титулами». С этого момента он подписывался «Ноэль Байрон» (обычная подпись пэра — просто имя пэра, в данном случае просто «Байрон»). Некоторые предполагают, что он сделал это для того, чтобы его инициалы читались как «NB», подражая инициалам его героя, Наполеона Бонапарта . Леди Байрон в конечном итоге унаследовала баронство Уэнтворт , став «леди Уэнтворт». [32]
Байрон получил свое раннее формальное образование в Aberdeen Grammar School в 1798 году, пока не переехал обратно в Англию в возрасте 10 лет. В августе 1799 года он поступил в школу доктора Уильяма Гленни в Далвиче . [33] Помещенный под опеку доктора Бейли, он был вынужден заниматься спортом в умеренных количествах, но не мог сдержать себя от «бурных» приступов активности в попытке компенсировать свою деформированную стопу. Его мать вмешивалась в его учебу, часто забирая его из школы, что, возможно, способствовало отсутствию у него самодисциплины и пренебрежению классическими исследованиями. [34]
В 1801 году Байрон был отправлен в школу Харроу , где и проучился до июля 1805 года. [35] [26] Будучи ничем не примечательным учеником и неопытным игроком в крикет, он, тем не менее, представлял школу во время первого матча по крикету Итон против Харроу в Лордсе в 1805 году. [36]
Его недостаток умеренности не ограничивался физическими упражнениями. Байрон влюбился в Мэри Чаворт, с которой познакомился в школе, [26] и именно она стала причиной его отказа вернуться в Харроу в сентябре 1803 года. Его мать писала: «У него нет никаких недугов, о которых я знаю, кроме любви, отчаянной любви, худшей из всех болезней, по моему мнению. Короче говоря, мальчик безумно влюблен в мисс Чаворт». [26] В более поздних мемуарах Байрона «Мэри Чаворт изображается как первый объект его взрослых сексуальных чувств». [37]
Байрон наконец вернулся в январе 1804 года [26] в более спокойный период, когда сформировался круг эмоциональных связей с другими мальчиками из Харроу, которые он вспоминал с большой живостью: «Моя школьная дружба была для меня страстью (потому что я всегда был жестоким)». [38] Наиболее продолжительной из них была с Джоном Фицгиббоном, 2-м графом Клэром — на четыре года младше Байрона — с которым он неожиданно снова встретился много лет спустя, в 1821 году, в Италии. [39] Его ностальгические поэмы о его дружбе в Харроу, Childish Recollections (1806), выражают пророческое «осознание сексуальных различий, которые в конце концов могут сделать Англию непригодной для него». [40] Письма Байрону в архиве Джона Мюррея содержат свидетельства ранее не отмеченных, хотя и недолгих романтических отношений с младшим мальчиком из Харроу, Джоном Томасом Клариджем . [41]
Следующей осенью он поступил в Тринити-колледж в Кембридже [ 42] , где познакомился и завязал тесную дружбу с молодым Джоном Эдлстоном. О своем «протеже» он писал: «Он был моим почти постоянным спутником с октября 1805 года, когда я поступил в Тринити-колледж. Его голос первым привлек мое внимание, его лицо закрепило его, а его манеры навсегда привязали меня к нему». После смерти Эдлстона Байрон сочинил «Тирзу» , серию элегий, в его память. [43] В более поздние годы он описывал это дело как «жестокую, хотя и чистую любовь и страсть». Это утверждение, однако, следует рассматривать в контексте ужесточения общественного отношения к гомосексуализму в Англии и суровых санкций (включая публичное повешение), налагаемых на осужденных или даже подозреваемых преступников. [44] Связь, с другой стороны, вполне могла быть «чистой» из уважения к невинности Эдлстона, в отличие от (вероятно) более откровенных сексуально-отношений, имевших место в школе Харроу. [45] Стихотворение «Корнелиан» было написано о корнелиане, который Байрон получил от Эдлстона. [46]
Байрон провел три года в Тринити-колледже, занимаясь боксом, верховой ездой, азартными играми и сексуальными авантюрами. Во время учебы в Кембридже он также завязал дружбу на всю жизнь с такими людьми, как Джон Кэм Хобхаус , который познакомил его с Кембриджским клубом вигов, поддерживавшим либеральную политику, и Фрэнсис Ходжсон , член Королевского колледжа, с которым он переписывался по литературным и другим вопросам до конца своей жизни. [47]
Не посещая школу или колледж, Байрон жил в резиденции своей матери, поместье Бергедж в Саутвелле, Ноттингемшир . [26] Там он подружился с Элизабет Бриджит Пигот и ее братом Джоном, с которыми он поставил две пьесы для развлечения общества. В это время, с помощью Элизабет Пигот, которая скопировала многие из его черновиков, он был вдохновлен написать свои первые тома поэзии. Сборник Fugitive Pieces был напечатан издательством Ridge of Newark и содержал стихотворения, написанные, когда Байрону было всего 17 лет. [48] Однако по совету его друга преподобного Дж. Т. Бехера он был быстро отозван и сожжен из-за более амурных стихов, особенно стихотворения To Mary . [49]
«Часы безделья» , сборник многих предыдущих стихотворений, а также более поздние сочинения, стали кульминационной книгой. Жестокая анонимная критика, которую она получила (теперь известно, что это работа Генри Питера Бруэма ) в Edinburgh Review, побудила Байрона сочинить свою первую крупную сатиру, [50] «Английские барды и шотландские обозреватели» (1809). [35] Байрон передал ее в руки своего родственника Р. К. Даллас и попросил его «... опубликовать ее без его имени». [51] Александр Даллас предложил внести в рукопись большое количество изменений и привел обоснование некоторых из них. Даллас также заявил, что Байрон изначально намеревался предварить это стихотворение аргументом, который Даллас процитировал. [52] Хотя оно было опубликовано анонимно, в апреле Р. К. Даллас написал, что «вы уже довольно широко известны как автор». [53] Работа настолько расстроила некоторых его критиков, что они вызвали Байрона на дуэль; Со временем, в последующих изданиях, стать объектом пера Байрона стало знаком престижа. [50]
После возвращения из путешествий он поручил RC Dallas, как своему литературному агенту, публикацию своей поэмы « Паломничество Чайльд-Гарольда» , которую Байрон считал малозначительной. Первые две песни « Паломничества Чайльд-Гарольда» были опубликованы в 1812 году и были встречены критиками с одобрением. [54] [55] По собственным словам Байрона, «Я проснулся однажды утром и обнаружил, что я знаменит». [56] Он продолжил этот успех двумя последними песнями поэмы, а также четырьмя не менее знаменитыми «Восточными сказками»: «Гяур» , «Абидосская невеста» , «Корсар » и «Лара» . Примерно в то же время он начал свою близость со своим будущим биографом Томасом Муром . [35]
В молодости Байрон накопил множество долгов из-за того, что его мать называла «безрассудным пренебрежением к деньгам». [26] В это время она жила в Ньюстеде, опасаясь кредиторов своего сына. [26] Он планировал провести некоторое время в 1808 году, путешествуя со своим кузеном Джорджем Беттесвортом , который был капитаном 32-пушечного фрегата HMS Tartar , но смерть Беттесворта в битве при Альвоэне в мае 1808 года сделала это невозможным.
С 1809 по 1811 год [57] Байрон отправился в Гранд-тур , который тогда был обычной частью обучения молодых дворян. В течение первого года он путешествовал с Хобхаусом, и в его окружении слуг был надежный камердинер Байрона, Уильям Флетчер . Хобхаус и Байрон часто делали Флетчера объектом своих шуток. Наполеоновские войны вынудили Байрона избегать туров по большей части Европы; вместо этого он обратился к Средиземноморью . Его путешествие позволило ему избежать своих кредиторов и встретиться с бывшей любовью, Мэри Чаворт (тема его стихотворения «Леди: Когда меня спросили, почему я покинул Англию весной»). [50] Другой причиной выбора Средиземноморья, вероятно, было его любопытство к Леванту ; В детстве он читал об Османской империи и Персии , его привлекал ислам (особенно суфийский мистицизм ), и позже он писал: «С этими странами и событиями, связанными с ними, начинаются и заканчиваются все мои по-настоящему поэтические чувства». [58] [59]
Байрон начал свое путешествие в Португалии , откуда он написал письмо своему другу мистеру Ходжсону, в котором он описывает то, что он узнал о португальском языке: в основном ругательства и оскорбления. Байрон особенно наслаждался своим пребыванием в Синтре , которую он позже описал в « Паломничестве Чайльда Гарольда» как «славный Эдем». Из Лиссабона он отправился по суше в Севилью , Херес-де-ла-Фронтера , Кадис и Гибралтар , а оттуда по морю в Сардинию, Мальту , Албанию и Грецию . [60] Целью путешествия Байрона и Хобхауса в Албанию была встреча с Али-пашой из Янины и посещение страны, которая до того времени была в основном неизвестна в Британии. [60]
В Афинах в 1810 году Байрон написал стихотворение « Афинская дева, прежде чем мы расстанемся » для 12-летней девочки Терезы Макри (1798–1875).
Байрон и Хобхаус отправились в Смирну , где они выпросили поездку в Константинополь на HMS Salsette . 3 мая 1810 года, пока Salsette стоял на якоре, ожидая разрешения Османской империи пришвартоваться в городе, Байрон и лейтенант Экенхед из морской пехоты Salsette переплыли Геллеспонт . Байрон увековечил этот подвиг во второй песне « Дон Жуана» . Он вернулся в Англию с Мальты в июле 1811 года на борту HMS Volage . [61]
.jpg/1280px-George_Gordon_Byron,_6th_Baron_Byron_by_Richard_Westall_(2).jpg)
После публикации первых двух песен « Паломничества Чайльд-Гарольда» (1812) Байрон стал знаменитостью. «Он быстро стал самой яркой звездой в ослепительном мире Лондона эпохи Регентства . Его искали в каждом светском месте, его избирали в несколько эксклюзивных клубов, и он часто посещал самые модные лондонские гостиные». [33] В этот период в Англии он создал много произведений, включая «Гяур» , «Невеста Абидоса» (1813), «Паризина» и «Осада Коринфа» (1815). По инициативе композитора Исаака Натана он создал в 1814–1815 годах « Еврейские мелодии» (включая то, что стало некоторыми из его самых известных текстов, таких как « Она ходит во красе » и « Уничтожение Сеннахирима »). Вовлеченный сначала в связь с леди Каролиной Лэмб (которая называла его «сумасшедшим, плохим и опасным для знакомства») и с другими любовницами, а также под давлением долгов, он начал искать подходящий брак, рассматривая – среди прочих – Аннабеллу Миллбэнк . [62] Однако в 1813 году он впервые за четыре года встретил свою сводную сестру Августу Ли . Слухи об инцесте окружали пару; дочь Августы Медора (р. 1814) подозревалась в том, что она была ребенком Байрона. Чтобы избежать растущих долгов и слухов, Байрон настаивал на своей решимости жениться на Аннабелле, которая, как говорили, была вероятной наследницей богатого дяди. Они поженились 2 января 1815 года, и в декабре того же года у них родилась дочь Ада . Однако продолжающаяся одержимость Байрона Августой Ли (и его продолжающиеся сексуальные похождения с актрисами, такими как Шарлотта Мардин [63] [64] и другими) сделали их супружескую жизнь несчастьем. Аннабелла считала Байрона сумасшедшим, и в январе 1816 года она ушла от него, забрав их дочь, и начала процедуру законного разделения. Их разделение было узаконено в частном соглашении в марте 1816 года. Скандал из-за разделения, слухи об Августе и постоянно растущие долги вынудили его покинуть Англию в апреле 1816 года, чтобы никогда больше не возвращаться. [33]
После этого распада его семейной жизни и давления со стороны кредиторов, которое привело к продаже его библиотеки, Байрон покинул Англию [35] и больше не возвращался. (Однако, несмотря на его предсмертное желание, его тело было возвращено для захоронения в Англии.) Он путешествовал по Бельгии и продолжил путь вверх по Рейну . Летом 1816 года он поселился на вилле Диодати у Женевского озера в Швейцарии со своим личным врачом Джоном Уильямом Полидори . Там Байрон подружился с поэтом Перси Биши Шелли и писательницей Мэри Годвин , будущей женой Шелли. К нему также присоединилась сводная сестра Мэри, Клэр Клермонт , с которой у него был роман в Лондоне, что впоследствии привело к рождению их внебрачного ребенка Аллегры , которая умерла в возрасте 5 лет под опекой Байрона в более позднем возрасте. [65] Несколько раз Байрон ходил к Жермене де Сталь и ее группе Коппе , которые в то время оказали Байрону существенную интеллектуальную и эмоциональную поддержку. [66]
Запертые в доме на вилле Диодати из-за «непрекращающегося дождя» «того сырого, негениального лета» в течение трех дней в июне, пятеро обратились к чтению фантастических историй, включая «Фантасмагориану », а затем к придумыванию собственных историй. Мэри Шелли создала то, что впоследствии стало «Франкенштейном, или Современным Прометеем» , а Полидори — «Вампиром » [67] , прародителем жанра романтических вампиров . [68] [69] «Вампир» был вдохновлен фрагментарным рассказом Байрона « Фрагмент ». [70]
Фрагмент рассказа Байрона был опубликован как постскриптум к «Мазепе» ; он также написал третью песнь « Чайльд Гарольда» .
Байрон зимовал в Венеции , прервав свои путешествия, когда влюбился в Марианну Сегати, в чьем венецианском доме он жил, и которую вскоре заменила 22-летняя Маргарита Когни; обе женщины были замужем. Когни не умела ни читать, ни писать, и она оставила мужа, чтобы переехать к Байрону. Их ссоры часто заставляли Байрона ночевать в его гондоле ; когда он попросил ее покинуть дом, она бросилась в венецианский канал. [71]
.jpg/1280px-Bayron's_visit_to_San_Lazzaro_by_Aivazovsky_(1899).jpg)
В 1816 году Байрон посетил Сан-Ладзаро-дельи-Армени в Венеции, где он познакомился с армянской культурой с помощью монахов, принадлежащих к ордену Мхитаристов . С помощью отца Паскаля Ошера (Арутюна Авкеряна) он выучил армянский язык [71] [72] и посетил множество семинаров по языку и истории. Он был соавтором Grammar English and Armenian в 1817 году, английского учебника, написанного Ошером и исправленного Байроном, и A Grammar Armenian and English в 1819 году, проекта, который он инициировал по грамматике классического армянского языка для англоговорящих, куда он включил цитаты из классического и современного армянского языка . [71]
Байрон позже помог составить англо-армянский словарь ( Barraranangleren yev hayeren , 1821) и написал предисловие, в котором он объяснил армянское угнетение турецкими пашами и персидскими сатрапами и армянскую борьбу за освобождение. Его два основных перевода - Послание Павла к Коринфянам , две главы Истории Армении Мовсеса Хоренаци и разделы Речей Нерсеса Ламброна . Он также перевел на английский язык те разделы армянской Библии, которые отсутствуют в английской Библии. Его увлечение было настолько велико, что он даже рассматривал возможность использования армянской версии истории Каина для своей одноименной пьесы . Интерес Байрона к арменоведению способствовал распространению и развитию этой дисциплины. Его глубокий лиризм и идейная смелость вдохновили многих армянских поэтов, таких как Гевонд Алишан , Смбат Шахазиз , Ованес Туманян , Рубен Ворберян и другие. [73]
В 1817 году он отправился в Рим . Вернувшись в Венецию, он написал четвертую песнь « Чайльд Гарольда» . Примерно в то же время он продал Ньюстедское аббатство и опубликовал «Манфреда» , «Каина » и «Изуродованного, преображенного» . Первые пять песней « Дон Жуана» были написаны между 1818 и 1820 годами. [35] В этот период он встретил 21-летнюю графиню Гвиччоли , которая нашла свою первую любовь в Байроне; он попросил ее сбежать с ним. [35] [71] [74] После раздумий о переезде в Венесуэлу или в Капскую колонию [75] Байрон наконец решил покинуть Венецию и отправиться в Равенну .
Из-за своей любви к местной аристократке, молодой, недавно вышедшей замуж Терезе Гвиччоли, Байрон жил в Равенне с 1819 по 1821 год. Здесь он продолжил «Дон Жуана» и написал « Дневник Равенны» и «Мой словарь и воспоминания» . Примерно в это же время его навестили Перси Биши Шелли , а также Томас Мур , которому он доверил свою автобиографию или «жизнь и приключения», которую Мур, Хобхаус и издатель Байрона Джон Мюррей [71] сожгли в 1824 году, через месяц после смерти Байрона. [54] О жизни Байрона в Равенне мы больше знаем от Шелли, который задокументировал некоторые из его наиболее красочных аспектов в письме:
Лорд Байрон встает в два. Я встаю, совершенно вопреки своему обычному обычаю... в 12. После завтрака мы сидим и разговариваем до шести. С шести до восьми мы скачем по сосновому лесу, который отделяет Равенну от моря; затем мы возвращаемся домой, обедаем и сидим, сплетничая до шести утра. Я не думаю, что это убьет меня через неделю или две, но я не буду пытаться делать это дольше. Усадьба лорда Б. состоит, помимо слуг, из десяти лошадей, восьми огромных собак, трех обезьян, пяти кошек, орла, вороны и сокола; и все они, за исключением лошадей, гуляют по дому, который время от времени оглашается их неразрешимыми ссорами, как будто они его хозяева... [P.S.] Я нахожу, что мой перечень животных в этом Дворце Цирцеи был неполным... Я только что встретил на парадной лестнице пять павлинов, двух цесарок и египетского журавля. Интересно, кем были все эти животные до того, как они приобрели эти формы. [76]
В 1821 году Байрон покинул Равенну и переехал в тосканский город Пизу , куда также переехала Тереза. С 1821 по 1822 год Байрон закончил Песни 6–12 « Дон Жуана» в Пизе, и в том же году он объединился с Ли Хантом и Шелли в создании недолговечной газеты « The Liberal» , в первом номере которой появилось «Видение суда» . [35] Впервые с момента прибытия в Италию Байрон почувствовал искушение устраивать званые обеды; среди его гостей были Шелли, Эдвард Эллеркер Уильямс , Томас Медвин , Джон Таафф и Эдвард Джон Трелони ; и «никогда», как сказал Шелли, «он не показывал себя с большей выгодой, чем в этих случаях; будучи одновременно вежливым и сердечным, полным светского веселья и самого совершенного хорошего настроения; никогда не впадая в неловкое веселье, и все же сохраняя дух оживления в течение всего вечера». [77]
Шелли и Уильямс арендовали дом на побережье и построили шхуну. Байрон решил иметь собственную яхту и нанял друга Трелони, капитана Дэниела Робертса , для проектирования и строительства лодки. Названная « Боливар» , она была позже продана Чарльзу Джону Гардинеру, 1-му графу Блессингтону , и Маргарите, графине Блессингтон , когда Байрон уехал в Грецию в 1823 году. [78] [79]
Байрон присутствовал на кремации Шелли на пляже, которая была организована Трелони после того, как Уильямс и Шелли утонули в результате несчастного случая на лодке 8 июля 1822 года. [80] Его последним итальянским домом была Генуя . [81] Во время проживания там его сопровождали графиня Гвиччоли, [81] и Блессингтоны. Леди Блессингтон основала большую часть материала в своей книге « Беседы с лордом Байроном» на времени, проведенном вместе там. [82] Эта книга стала важным биографическим текстом о жизни Байрона непосредственно перед его смертью.
Байрон жил в Генуе в 1823 году, когда, устав от своей жизни там, он принял предложения о своей поддержке от представителей движения за независимость Греции от Османской империи . [83] Сначала Байрон не хотел оставлять свою 22-летнюю любовницу, графиню Терезу Гвиччоли, которая бросила своего мужа, чтобы жить с ним. Но в конечном итоге отцу Гвиччоли, графу Гамбе, разрешили покинуть свое изгнание в Романье при условии, что его дочь вернется к нему, без Байрона. [84] В то же время, когда филеллин Эдвард Блакьер пытался завербовать его, Байрон был в замешательстве относительно того, что он должен был делать в Греции, написав: «Блакьер, казалось, думал, что я могу быть полезен — даже здесь ; — хотя, что именно, он точно не уточнил». [84] С помощью своего банкира и капитана Дэниела Робертса Байрон зафрахтовал бриг Hercules , чтобы доставить его в Грецию. Когда Байрон покинул Геную, это вызвало «страстную скорбь» у Гвиччоли, который открыто плакал, когда отплывал. Вскоре после этого « Геркулес» был вынужден вернуться в порт. Когда он отплыл в последний раз, Гвиччоли уже покинул Геную. [85] 16 июля Байрон покинул Геную, прибыв на Кефалонию на Ионических островах 4 августа.
Его путешествие подробно описано в книге Дональда Прелла « Путешествие с Байроном из Генуи в Кефалонию» . [86] Прелл также писал о совпадении в фрахтовании Байроном « Геркулеса» . Судно было спущено на воду всего в нескольких милях к югу от Сихэм-холла , где в 1815 году Байрон женился на Аннабелле Милбэнк. Между 1815 и 1823 годами судно курсировало между Англией и Канадой. Внезапно в 1823 году капитан судна решил отплыть в Геную и предложить « Геркулес» для фрахта. После того, как Байрон отправился в Грецию, судно вернулось в Англию, чтобы больше никогда не выходить в Средиземное море. «Геркулесу » было 37 лет, когда 21 сентября 1852 года он сел на мель недалеко от Хартлпула , в 25 милях к югу от Сандерленда , места, где в 1815 году был заложен его киль. «Киль» Байрона был заложен за девять месяцев до его официальной даты рождения, 22 января 1788 года. Таким образом, по корабельным годам ему также было 37 лет, когда он умер в Миссолонги. [87]
Байрон изначально оставался на острове Кефалония , где его осаждали агенты соперничающих греческих фракций, каждая из которых хотела завербовать Байрона для своих собственных целей. [88] Ионические острова, одним из которых является Кефалония, находились под британским правлением до 1864 года. Байрон потратил 4000 фунтов стерлингов из своих собственных денег на переоборудование греческого флота. [89] Когда Байрон отправился на материковую часть Греции ночью 28 декабря 1823 года, корабль Байрона был застигнут врасплох османским военным кораблем, который не атаковал его корабль, поскольку османский капитан принял лодку Байрона за брандер. Чтобы избежать османского флота, с которым он сталкивался несколько раз во время своего путешествия, Байрон был вынужден пойти кружным путем и достиг Миссолонги только 5 января 1824 года. [90]
Прибыв в Миссолонги , Байрон объединил свои силы с Александросом Маврокордатосом , греческим политиком, имевшим военную власть. Байрон переехал на второй этаж двухэтажного дома и был вынужден проводить большую часть своего времени, разбираясь с недисциплинированными греческими сулиотами , которые требовали, чтобы Байрон выплатил им задолженность по жалованию, причитающуюся им греческим правительством. [91] Байрон дал сулиотам около 6000 фунтов стерлингов. [92] Байрон должен был возглавить атаку на османскую крепость Навпактос, албанский гарнизон которой был недоволен из-за задолженностей по жалованию, и которые предложили оказать лишь символическое сопротивление, если Байрон согласится подкупить их и заставить сдаться. Однако османский командующий Юсуф-паша казнил мятежных албанских офицеров, которые предлагали сдать Навпактос Байрону, и договорился о выплате части задолженности остальной части гарнизона. [ 93] Байрон так и не возглавил атаку на Навпактос, потому что сулиоты продолжали требовать, чтобы Байрон платил им все больше и больше денег, прежде чем они пойдут в поход; Байрон устал от их шантажа и отправил их всех домой 15 февраля 1824 года. [93] Байрон написал в записке для себя:
«После тщетных попыток, сопряженных со всеми затратами, значительными трудностями и некоторой опасностью, объединить сулиотов ради блага Греции и их собственного блага, я пришел к следующему решению: я не хочу больше иметь ничего общего с сулиотами, они могут отправиться к туркам или к черту... они могут порезать меня на большее количество кусков, чем у них разногласий, чем изменить мое решение». [93]
В то же время брат Гвиччоли, Пьетро Гамба, который последовал за Байроном в Грецию, раздражал Байрона своей некомпетентностью, поскольку он постоянно совершал дорогостоящие ошибки. Например, когда его попросили купить немного ткани на Корфу, Гамба заказал не ту ткань с избытком, в результате чего счет оказался в 10 раз больше, чем хотел Байрон. [94] Байрон писал о своей правой руке: «Гамба — который совсем не удачлив — имел к этому какое-то отношение — и как обычно — в тот момент, когда он это сделал — дела пошли не так». [92]
Чтобы помочь собрать деньги на революцию, Байрон продал свое поместье в Англии, Рочдейл-Мэнор, что принесло около 11 250 фунтов стерлингов. Это привело Байрона к оценке, что теперь в его распоряжении было около 20 000 фунтов стерлингов, все из которых он планировал потратить на греческое дело. [95] В сегодняшних деньгах Байрон был бы многократным миллионером. Известие о том, что сказочно богатый британский аристократ, известный своей финансовой щедростью, прибыл в Грецию, сделало Байрона объектом многочисленных домогательств в этой отчаянно бедной стране. [95] Байрон написал своему деловому агенту в Англии: «Я не хотел бы протянуть грекам даже половину руки помощи », заявив, что он хотел бы потратить все свое состояние на освобождение греков. [95] Байрон оказался осажден разными людьми, как греками, так и иностранцами, которые пытались убедить его открыть свой кошелек для поддержки. К концу марта 1824 года была сформирована так называемая «бригада Байрона» из 30 офицеров-филеллинов и около 200 человек, полностью оплаченная Байроном. [96] Руководство греческим делом в регионе Румели было разделено между двумя соперничающими лидерами: бывшим клефтом (бандитом) Одиссеем Андроутсосом и богатым принцем фанариотов Александросом Маврокордатосом . Байрон использовал свой престиж, чтобы попытаться убедить двух соперничающих лидеров объединиться и сосредоточиться на разгроме османов. [97] В то же время другие лидеры греческих фракций, такие как Петробей Мавромихалис и Теодорос Колокотронис, писали письма Байрону, призывая его игнорировать всех лидеров румелиотов и прибыть в их соответствующие области на Пелопоннесе. Это сводило Байрона с ума; он жаловался, что греки безнадежно разобщены и тратят больше времени на вражду друг с другом, чем на попытки завоевать независимость. [98] Друг Байрона Эдвард Джон Трелони присоединился к Андроутсосу, правившему Афинами, и теперь настаивал на том, чтобы Байрон порвал с Маврокордатосом в пользу поддержки соперника Андроутсоса. [96] Андроутсос, склонивший Трелони на свою сторону, теперь стремился убедить Байрона поставить свое богатство на поддержку его претензий на лидерство в Греции. [99] Байрон с отвращением писал о том, как один из греческих капитанов, бывший клефт Георгиос Караискакис , напал на Миссолонги 3 апреля 1824 года с примерно 150 людьми, поддержанными сулиотами, поскольку он был недоволен руководством Маврокордатаса, что привело к короткой схватке между греками, прежде чем Караискакис был изгнан к 6 апреля. [100]
Когда известный датский скульптор Бертель Торвальдсен услышал о героизме Байрона в Греции, он добровольно восстановил свой более ранний бюст Байрона из греческого мрамора. [71]
Маврокордатос и Байрон планировали атаковать удерживаемую турками крепость Лепанто в устье Коринфского залива . Байрон нанял брандмейстера для подготовки артиллерии и взял часть повстанческой армии под свое собственное командование, несмотря на отсутствие военного опыта. Прежде чем экспедиция смогла отплыть, 15 февраля 1824 года, он заболел, и кровопускание еще больше ослабило его. [101] Он частично выздоровел, но в начале апреля простудился; терапевтическое кровотечение, на котором настаивали его врачи, усугубило его состояние. Он заболел лихорадкой и умер в Миссолонги 19 апреля. [101]
Его врач в то время, Юлиус ван Миллинген , сын голландско-английского археолога Джеймса Миллингена , не смог предотвратить его смерть. Говорят, что если бы Байрон выжил и победил османов, он мог бы быть объявлен королем Греции . Однако современные ученые считают такой исход маловероятным. [54] Британский историк Дэвид Брюэр писал, что в каком-то смысле Байрон не смог убедить соперничающие греческие фракции объединиться, не одержал ни одной победы и добился успеха только в гуманитарной сфере, используя свое огромное богатство, чтобы помочь жертвам войны, христианам и мусульманам, но это не повлияло на исход греческой войны за независимость. [102]
Брюэр продолжал утверждать:
В другом смысле, однако, Байрон достиг всего, чего мог пожелать. Его присутствие в Греции, и в особенности его смерть там, привлекли к греческому делу не только внимание сочувствующих наций, но и их все более активное участие... Несмотря на критику, Байрона в первую очередь вспоминают с восхищением как гениального поэта, с чем-то близким к почитанию как символа высоких идеалов, и с большой привязанностью как человека: за его мужество и ироничный взгляд на жизнь, за его щедрость к величайшим из дел и к самым скромным из людей, за постоянное взаимодействие суждения и сочувствия. В Греции его по-прежнему почитают как никакого другого иностранца, и как очень немногие греки, и, как гомеровский герой, ему присваивают почетный стандартный эпитет, megalos kai kalos , великий и хороший человек. [103]
Альфред Теннисон позже вспоминал шокирующую реакцию в Британии, когда пришло известие о смерти Байрона. [54] Греки глубоко оплакивали лорда Байрона, и он стал героем. [104] [105] Национальный поэт Греции Дионисий Соломос написал поэму о неожиданной потере, названную « На смерть лорда Байрона » . [106] Βύρων, греческая форма «Байрон», по-прежнему популярна как мужское имя в Греции, а пригород Афин называется Виронас в его честь.
Тело Байрона было забальзамировано, но греки хотели, чтобы часть их героя осталась с ними. Согласно некоторым источникам, его сердце осталось в Миссолонги . [107] Его другие останки были отправлены в Англию (в сопровождении его верного слуги, «Тита» ) для захоронения в Вестминстерском аббатстве , но аббатство отказалось по причине «сомнительной морали». [54] [108] Огромные толпы людей смотрели на его гроб, когда он лежал в торжественном месте в течение двух дней по адресу Грейт-Джордж-стрит , 25, Вестминстер. [109] [54] Он похоронен в церкви Святой Марии Магдалины в Хакнелле , Ноттингемшир. [110] Мраморная плита, подаренная королем Греции , положена прямо над могилой Байрона. Его дочь Ада Лавлейс была позже похоронена рядом с ним. [111]
Друзья Байрона собрали 1000 фунтов стерлингов, чтобы заказать статую писателя; Торвальдсен предложил изваять ее за эту сумму. [71] Однако после того, как статуя была завершена в 1834 году, в течение десяти лет британские учреждения отклоняли ее, и она оставалась на хранении. Ее отвергли Британский музей , Собор Святого Павла , Вестминстерское аббатство и Национальная галерея [71], прежде чем Тринити-колледж в Кембридже наконец поместил статую Байрона в свою библиотеку. [71]
В 1969 году, спустя 145 лет после смерти Байрона, в Вестминстерском аббатстве наконец-то был установлен памятник ему. [112] [113] Идея создания памятника лоббировалась с 1907 года, когда газета The New York Times написала:
«Люди начинают спрашивать, не является ли это игнорирование Байрона чем-то, за что Англии должно быть стыдно... бюст или табличка могли бы быть установлены в Уголке поэтов, и Англия была бы избавлена от неблагодарности по отношению к одному из своих действительно великих сыновей». [114]
Роберт Рипли нарисовал могилу Боцмана с подписью: «У собаки лорда Байрона великолепная могила, а у самого лорда Байрона ее нет». Это стало шоком для англичан, особенно школьников, которые, по словам Рипли, собрали средства по собственной инициативе, чтобы обеспечить поэту подходящий мемориал. [115]
Недалеко от центра Афин, Греция, за пределами Национального сада, находится статуя, изображающая Грецию в виде женщины, коронующей Байрона. Статуя принадлежит французским скульпторам Анри-Мишелю Шапю и Александру Фальгьеру . С 2008 года [обновлять]годовщина смерти Байрона, 19 апреля, отмечается в Греции как «День Байрона». [116]
После его смерти баронство перешло к кузену Байрона Джорджу Энсону Байрону , кадровому военно-морскому офицеру.
В 1812 году Байрон вступил в широко разрекламированный роман с замужней леди Каролиной Лэмб , который шокировал британскую общественность. [117] Она отвергла внимание поэта при их первой встрече, впоследствии дав Байрону то, что стало его вечной эпитафией, когда она описала его как «сумасшедшего, плохого и опасного для знакомства». [118] Это не помешало ей преследовать его. [119] [118] Байрон в конечном итоге разорвал отношения и быстро переключился на других (например, на леди Оксфорд ), но Лэмб так и не оправилась полностью, преследуя его даже после того, как он устал от нее. Она была эмоционально неуравновешенной и потеряла так много веса, что Байрон саркастически заметил ее свекрови, своей подруге леди Мельбурн , что его «преследует скелет». [120] Она начала преследовать его, навещая его дома, иногда переодевшись пажом, [117] в то время, когда такой поступок мог разрушить их обоих в социальном плане. Однажды во время такого визита она написала на книге за его столом: «Помни меня!» В ответ Байрон написал стихотворение под названием « Помни тебя! Помни тебя!» , которое заканчивается строкой «Ты лжешь ему, ты дьявол мне».
В детстве Байрон мало видел свою сводную сестру Августу Ли ; став взрослым, он завязал с ней близкие отношения, которые некоторые интерпретировали как кровосмесительные, [120] а другие как невинные. [50] Августа (которая была замужем) родила 15 апреля 1814 года свою третью дочь, Элизабет Медору Ли , которую некоторые считали дочерью Байрона.
В конце концов Байрон начал ухаживать за кузиной леди Кэролайн Энн Изабеллой Милбэнк («Аннабелла»), которая отклонила его первое предложение руки и сердца, но позже приняла его. Милбэнк была высокоморальной женщиной, умной и математически одаренной; она также была наследницей. Они поженились в Сихем- Холле, графство Дарем , 2 января 1815 года. [120] Брак оказался несчастливым. У них родилась дочь, Августа Ада . 16 января 1816 года леди Байрон ушла от него, забрав Аду с собой. В том же году 21 апреля Байрон подписал Акт о раздельном проживании. Распространялись слухи о супружеском насилии, прелюбодеянии с актрисами, инцесте с Августой Ли и содомии, которым способствовала ревнивая леди Кэролайн. [120] В одном из писем Августа процитировала его слова: «Даже услышать такое — это полное разрушение и гибель для мужчины, от которых он никогда не сможет оправиться». В том же году леди Каролина опубликовала свой популярный роман «Гленарвон» , в котором лорд Байрон был изображен как неблагополучный главный герой. [121]
Байрон описал свои первые сильные романтические чувства в возрасте семи лет к своей дальней кузине Мэри Дафф:
Моя мать всегда подшучивала надо мной по поводу этой детской влюбленности, и наконец, много лет спустя, когда мне было шестнадцать, она однажды сказала мне: «О, Байрон, я получила письмо из Эдинбурга, и твоя старая возлюбленная, Мэри Дафф, вышла замуж за мистера С***». И что я ответил? Я действительно не могу объяснить или отчитаться за свои чувства в тот момент, но они почти повергли меня в судороги... Как, черт возьми, все это произошло так рано? Откуда это могло взяться? У меня определенно не было никаких сексуальных идей в течение многих лет после этого; и все же мое несчастье, моя любовь к этой девушке были настолько сильными, что я иногда сомневаюсь, был ли я когда-либо по-настоящему привязан с тех пор. Как бы то ни было, известие о ее замужестве несколько лет спустя было подобно удару грома — оно почти задушило меня — к ужасу моей матери и изумлению и почти недоверию всех. И это явление в моем существовании (ведь мне не было восьми лет), которое озадачивало и будет озадачивать меня до последнего часа его; и в последнее время, не знаю почему, воспоминание (не привязанность) вернулось так же сильно, как и прежде... Но чем больше я размышляю, тем больше я затрудняюсь указать какую-либо причину этой ранней привязанности. [122]
Байрон также привязался к Маргарет Паркер, другой дальней родственнице. [50] Хотя его воспоминания о любви к Мэри Дафф говорят о том, что в то время он не имел представления о взрослой сексуальности и был сбит с толку относительно источника интенсивности своих чувств, позже он признался, что:
Мои страсти развились очень рано – так рано, что мало кто поверит мне – если я назову период – и факты, которые его сопровождали. Возможно, это было одной из причин, вызвавших ожидаемую меланхолию моих мыслей – предвосхитивших жизнь. [123]
Это единственное упоминание самого Байрона об этом событии, и он не уверен, сколько ему было лет, когда это произошло. После его смерти его адвокат написал общему другу, рассказав ему «уникальный факт» о жизни Байрона, который «едва ли пригоден для повествования». Но он все же раскрыл его, думая, что это может объяснить сексуальные «склонности» Байрона:
Когда ему было девять лет, в доме его матери к нему приходила девушка из Шотландии [Мэй, иногда ее называли Мэри, Грей, одна из его первых сиделок], которая приходила к нему в постель и подшучивала над его персоной. [124]
Грей позже использовал эти знания как средство обеспечения своего молчания, если бы у него возникло искушение раскрыть «плохую компанию», которую она водила во время запоев. [125] Позже ее уволили, предположительно за то, что она избила Байрона, когда ему было 11 лет. [50]
Несколько лет спустя, когда он был еще ребенком, лорд Грей де Рутин (не родственник Мэй Грей), поклонник его матери, также делал ему сексуальные домогательства. [126] Личность Байрона характеризовалась как исключительно гордая и чувствительная, особенно когда дело касалось деформации его стопы. [22] Его экстремальная реакция на то, что его мать возмутительно флиртовала с лордом Греем де Рутином после инцидента, предполагает, что он не рассказал ей о поведении Грея по отношению к нему; он просто отказался разговаривать с ним снова и проигнорировал приказы матери помириться. [126] Лесли А. Маршан , один из биографов Байрона, предполагает, что домогательства лорда Грея де Рутина спровоцировали более поздние сексуальные связи Байрона с молодыми людьми в Харроу и Кембридже. [54]
Ученые признают более или менее важный бисексуальный компонент в очень сложной сентиментальной и сексуальной жизни Байрона. Бернхард Джексон утверждает, что «сексуальная ориентация Байрона долгое время была сложной, если не сказать спорной, темой, и любой, кто пытается ее обсудить, должен в некоторой степени спекулировать, поскольку доказательства туманны, противоречивы и скудны... не так просто определить Байрона как гомосексуалиста или гетеросексуала: он, кажется, был скорее и тем, и другим, и либо тем, либо другим». [127] [128] Кромптон утверждает: «То, что не было понято в столетии Байрона (за исключением узкого круга его соратников), так это то, что Байрон был бисексуалом ». [129] Другой биограф, Фиона Маккарти, утверждала, что истинные сексуальные желания Байрона были направлены на юношей-мужчин. [54] Утверждалось, что несколько писем Байрону от его друга Чарльза Скиннера Мэтьюза показывают, что ключевым мотивом для Байрона, отправившегося в Гранд-тур, была также надежда на гомосексуальный опыт. [130] В Афинах Байрон познакомился с 14-летним Николо Жиро , который научил его итальянскому языку. Байрон устроил так, чтобы Жиро поступил в школу при монастыре на Мальте , и вписал его в свое завещание, оставив наследство в размере 7000 фунтов стерлингов (около 630 000 фунтов стерлингов в 2024 году). (Однако позже это завещание было отменено.) [131] Байрон написал Хобхаусу из Афин: «Я устал от pl & opt Cs, это последнее, от чего я мог бы устать». Opt Cs отсылает к цитате из « Сатирикона» Петрония : « coitum plenum et optabilem », «полное сношение по желанию сердца». [132] Предположительно, Байрон использовал эту фразу как код, с помощью которого он сообщал о своих гомосексуальных приключениях в Греции Джону Хобхаусу в Англии: Бернхард Джексон вспоминает, что «ранний код Байрона для секса с мальчиком» был «Plen(um). и optabil(em). -Coit(um)» [127] Буллоу резюмирует:
Байрон был привязан к Николо Жиро , молодому французско-греческому парню, который был моделью для художника Лузиери до того, как Байрон нашел его. Байрон оставил ему £7000 в своем завещании. Когда Байрон вернулся в Италию, он связался с несколькими мальчиками в Венеции, но в конечном итоге остановился на Лукасе Халандритсаносе, 15 лет, который был с ним, когда его убили [ sic ] [133] (Crompton, 1985).
— Буллоу (1990), стр. 72
Лукас Халандритсанос был греческим протеже Байрона, которого он спас из Итаки . [54] [134] Во время путешествия Байрона из Закинфа в Миссолонги Байрон взял Лукаса в качестве своего пажа, но беспокоился, что мальчик может быть схвачен турками. Он возмутительно баловал подростка Халандритсаноса, потратив около 600 фунтов стерлингов (около 70 000 фунтов стерлингов в 2024 году) на удовлетворение всех его прихотей в течение 6 месяцев. [134] На смертном одре он дал Лукасу мешок крон Марии Терезии и квитанцию на 600 фунтов стерлингов за один из своих займов грекам, но правительство не имело возможности выполнить это, и Лукас умер в нищете шесть месяцев спустя. [134] Высказывались предположения о том, были ли отношения между Байроном и Лукасом гомосексуальными, при этом в качестве доказательства этого утверждения приводились некоторые из последних стихотворений Байрона. [135] [134]
Байрон написал письмо Джону Хэнсону из Ньюстедского аббатства от 17 января 1809 года, в котором говорилось: «Вы уволите моего повара и прачку, двух других я оставлю, чтобы они заботились о доме, тем более, что младшая беременна (мне не нужно говорить вам от кого), и я не могу иметь девочку в приходе». [136] Его ссылка на «младшую» предположительно относится к служанке Люси, а замечание в скобках указывает на то, что он сам является отцом сына, родившегося в том году. В 2010 году была обнаружена часть записи о крещении, в которой, по-видимому, говорилось: «24 сентября Джордж незаконнорожденный сын Люси Монк, незаконнорожденный сын барона Байрона из Ньюстеда, Ноттингем, Ньюстедское аббатство». [137]
Дочь Августы Ли , Элизабет Медора Ли , родившаяся в 1814 году, возможно, была отцом Байрона, единокровного брата Августы.
У Байрона в 1815 году родилась дочь, достопочтенная Августа Ада Байрон («Ада», позже графиня Лавлейс), от его жены Аннабеллы Байрон, леди Байрон ( урожденной Энн Изабелла Милбэнк, или «Аннабелла»), позже леди Уэнтворт. Ада Лавлейс, известная сама по себе, сотрудничала с Чарльзом Бэббиджем над аналитической машиной , предшественником современных компьютеров. Она признана [138] одним из [139] первых в мире программистов.
У него также был внебрачный ребенок в 1817 году, Клара Аллегра Байрон , от Клэр Клермонт , сводной сестры Мэри Шелли и падчерицы Уильяма Годвина , автора « Политической справедливости » и Калеба Уильямса . Аллегра не имеет права на титул «Достопочтенная», как обычно дается дочери баронов, поскольку она родилась вне его брака. Родившись в Бате в 1817 году, Аллегра жила с Байроном несколько месяцев в Венеции; он отказался позволить англичанке, ухаживающей за девочкой, удочерить ее и возражал против ее воспитания в доме Шелли. [71] Он хотел, чтобы она воспитывалась католичкой и не выходила замуж за англичанина, и он принял меры, чтобы она унаследовала 5000 лир при замужестве или по достижении ею 21 года, при условии, что она не выйдет замуж за уроженца Британии. Однако девочка умерла в возрасте пяти лет от лихорадки в Баньякавалло , Италия, в то время как Байрон был в Пизе; он был глубоко расстроен известием. Он отправил тело Аллегры обратно в Англию, чтобы похоронить его в его старой школе, Харроу, потому что протестанты не могли быть похоронены в освященной земле в католических странах. Одно время он сам хотел быть похороненным в Харроу. Байрон был враждебно настроен по отношению к матери Аллегры, Клэр Клермонт, и не позволял ей видеться с ребенком. [71]
Во время своего пребывания в Греции Байрон заинтересовался турецкой мусульманской девятилетней девочкой по имени Хато или Хатаге, которую он серьезно подумывал усыновить. Ее мать была женой местного знатного человека из Месолонгиона, который в то время был домашней служанкой у англичанина по имени доктор Миллинген. Остальная часть семьи девочки либо бежала, либо погибла после того, как греческие революционеры захватили Месолонгион. Байрон потратил около 20 фунтов стерлингов на изысканные платья для Хато; он думал отправить ее к Терезе Гвиччоли , или к своей сводной сестре Августе , или к своей отчужденной жене в качестве подруги по играм для своей дочери Ады. В конечном счете, Байрон отправил и Хато, и ее мать в Кефалонию, чтобы о них временно заботился его друг Джеймс Кеннеди; вскоре после смерти Байрона они воссоединились со своей выжившей семьей. [134]
Хотя традиционная историография его игнорировала, [140] Байрон имел сложную идентичность и сильные связи с Шотландией . Его семья по материнской линии, Гордоны, имела свои корни в Абердиншире , и Байрон получил образование в Абердинской гимназии между 1794 и 1798 годами. С точки зрения своей собственной идентичности он описывал себя как «наполовину шотландца по рождению и воспитанного/целиком», и, как сообщается, он говорил с легким шотландским акцентом на протяжении всей своей жизни. [141] Байрон считался шотландцем многими своими современниками, включая его возлюбленную леди Каролину Лэмб и его первого биографа сэра Космо Гордона, который описывал его как «горца». [142]
Связи Байрона с Шотландией были продемонстрированы «в его кампании за освобождение Греции, где непропорционально большое число его ближайших друзей и соратников имели прочные шотландские связи, особенно в отношении северо-восточной Шотландии, которая благодаря его связям с Гордоном оставалась центральной для байронической сети на протяжении всей его жизни». [142]
Байрон любил приключения, особенно связанные с морем. [26]
Первый зарегистрированный примечательный пример плавания на открытой воде имел место 3 мая 1810 года, когда лорд Байрон проплыл из Европы в Азию через пролив Геллеспонт . [143] Это часто рассматривается как рождение спорта и времяпрепровождения, и в ознаменование этого события оно ежегодно воссоздается как мероприятие по плаванию на открытой воде. [144]
Во время плавания из Генуи в Кефалонию в 1823 году, каждый день в полдень, Байрон и Трелони, в тихую погоду, прыгали за борт, чтобы поплавать, не боясь акул, которые были не редкостью в тех водах. Однажды, по словам Трелони, они выпустили гусей и уток и последовали за ними и собаками в воду, каждый с рукой в новом алом жилете капитана корабля, к раздражению капитана и удовольствию команды. [145]
Байрон очень любил животных, особенно собаку породы ньюфаундленд по кличке Боцман. Когда животное заразилось бешенством , Байрон ухаживал за ним, хотя и безуспешно, не думая и не боясь быть укушенным и инфицированным. [146] [147]
Хотя в то время Байрон был глубоко в долгах, он заказал внушительный мраморный надгробный памятник для Боцмана в Ньюстедском аббатстве, больший, чем его собственный, и единственную строительную работу, которую он когда-либо выполнял в своем поместье. В своем завещании 1811 года Байрон просил, чтобы его похоронили вместе с ним. [71] 26-строчная поэма « Эпитафия собаке » стала одной из его самых известных работ. Но черновик письма Хобхауса 1830 года показывает, что он был автором; Байрон решил использовать длинную эпитафию Хобхауса вместо своей собственной, которая гласила: «Чтобы отметить останки друга, эти камни возникают/Я никогда не знал, кроме одного — и здесь он лежит». [148]
В письме, отправленном Томасу Муру, [149] Байрон признался, что придерживался диеты, «вдохновленной Пифагором», который был известным вегетарианцем.
Байрон также держал ручного медведя, когда был студентом Тринити, из-за обиды на правила, запрещающие держать домашних собак, таких как его любимый Боцман. Поскольку в их уставах не упоминалось о медведях, у руководства колледжа не было законных оснований для жалоб; Байрон даже предположил, что он подаст заявку на стипендию колледжа для медведя. [150]
В течение своей жизни, в дополнение к многочисленным кошкам, собакам и лошадям, Байрон держал лису, обезьян, орла , ворону , сокола , павлинов , цесарок , египетского журавля , барсука , гусей , цаплю и козу. [151] За исключением лошадей, все они жили в закрытых помещениях в его домах в Англии, Швейцарии, Италии и Греции. [2] Перси Шелли , посетивший Байрона в Италии в 1821 году, описал его зверинец: [152]
«Усадьба лорда Б. состоит, помимо слуг, из десяти лошадей, восьми огромных собак, трех обезьян, пяти кошек, орла, вороны и сокола; и все они, за исключением лошадей, разгуливают по дому, который время от времени оглашается их неразрешимыми ссорами, как будто они его хозяева... P.S. Я нахожу, что мой перечень животных в этом Дворце Цирцеи был неполным... Я только что встретил на парадной лестнице пять павлинов, двух цесарок и египетского журавля.
— Перси Шелли, Дневник Перси Шелли
Байрон включил поддержку нежелания вакцинироваться в свою поэму 1809 года «Английские барды и шотландские обозреватели» . Он пишет:
Так говорит Проповедник: «Ничто под солнцем / Не ново», и все же мы бежим от перемены к перемене. / Какие разнообразные чудеса искушают нас, проходя мимо! / Коровья оспа, тракторы, гальванизм и газ / Поочередно появляются, чтобы заставить чернь таращиться, / Пока раздутый пузырь не лопнет — и все станет воздухом!
— Лорд Байрон, английские барды и шотландские критики
Байрон ссылается на «коровью оспу», ссылаясь на вакцину Эдварда Дженнера от оспы . Он сравнивает эти вакцины с тракторами (мошенническим медицинским устройством) и гальванизмом , который в то время понимался как ссылка на реанимацию умерших заключенных с помощью электричества. «Газ», вероятно, был ссылкой на закись азота , вещество, недавно открытое Гемфри Дэви для лечения респираторных заболеваний. Сознательный выбор сформулировать вакцины как похожие на известные спорные медицинские методы лечения, показывает тенденцию Байрона к нерешительности в отношении вакцин в его трудах. [153]
Однако, по-видимому, в частной жизни он придерживался других взглядов, поскольку он сделал своему протеже Роберту Раштону прививку от оспы . [154]
Я представляю собой такую странную смесь добра и зла, что меня трудно описать. [155]
Характер Байрона в детстве описывается как «смесь ласковой кротости и игривости, к которой невозможно было не привязаться», хотя он также проявлял «тихую ярость, угрюмую угрюмость и мстительность» с рано развитой склонностью к привязанности и одержимости. [122]
С рождения Байрон имел деформацию правой стопы. Хотя ее обычно называют «косолапостью » , некоторые современные медицинские авторы утверждают, что это было следствием детского паралича ( полиомиелита ), а другие — что это была дисплазия , неспособность костей сформироваться должным образом. [156] Какова бы ни была причина, он страдал хромотой, которая причиняла ему пожизненные психологические и физические страдания, усугубленные болезненным и бессмысленным «лечением» в детстве и мучительным подозрением, что при должном уходе ее можно было бы вылечить. [157] [158]
Он был чрезвычайно застенчив по этому поводу с юных лет, прозвав себя le diable boîteux [159] (по-французски «хромой дьявол», в честь прозвища, данного Асмодею Аленом -Рене Лесажем в его одноименном романе 1707 года). Хотя он часто носил специально изготовленную обувь, пытаясь скрыть деформированную ступню, [54] он отказывался носить какие-либо скобы, которые могли бы улучшить хромоту. [26]
Шотландский романист Джон Галт считал, что его чрезмерная чувствительность к «невинному недостатку в его ноге была немужественной и чрезмерной», потому что хромота была «не слишком заметной». Впервые он встретил Байрона во время путешествия на Сардинию и не осознавал, что у него есть какой-либо недостаток в течение нескольких дней, и все еще не мог сначала сказать, была ли хромота временной травмой или нет. В то время, когда Галт встретил его, он был взрослым и работал над тем, чтобы разработать «способ ходьбы по комнате, при котором это было едва заметно». [30] Движение корабля в море также могло помочь создать благоприятное первое впечатление и скрыть любые недостатки в его походке, но биографию Галта также описывают как «скорее благонамеренную, чем хорошо написанную», поэтому Галт может быть виновен в преуменьшении дефекта, который на самом деле все еще был заметен. [160]
Рост взрослого Байрона составлял 5 футов 9 дюймов (1,75 м), его вес колебался от 9,5 стоунов (133 фунта; 60 кг) до 14 стоунов (200 фунтов; 89 кг). Он был известен своей личной красотой, которую он подчеркивал, надевая на ночь папильотки на волосы. [161] Он был атлетом, будучи опытным боксером, наездником и отличным пловцом. Он посещал занятия по боксу в комнатах на Бонд-стрит бывшего чемпиона по боксу «Джентльмена» Джона Джексона , которого Байрон называл «Императором кулачного боя», и записывал эти спарринги в своих письмах и дневниках. [162]
Байрон и другие писатели, такие как его друг Хобхаус , подробно описали его привычки в еде. Когда он поступил в Кембридж, он сел на строгую диету, чтобы контролировать свой вес. Он также много занимался спортом и в то время носил очень много одежды, чтобы заставить себя потеть. Большую часть своей жизни он был вегетарианцем и часто жил по несколько дней на сухом печенье и белом вине. Иногда он съедал большие порции мяса и десертов, после чего очищал себя . Хотя Галт и другие описывают его как имеющего склонность к «жестоким» упражнениям, Хобхаус предполагает, что боль в его деформированной стопе затрудняла физическую активность и что его проблема с весом была результатом. [161]
Трелони, наблюдавший за привычками Байрона в еде, отметил, что тот несколько дней подряд питался только печеньем и газированной водой, а затем съедал «ужасную мешанину из холодного картофеля, риса, рыбы или зелени, политого уксусом, и поглощал все это, словно голодная собака». [163] [164]
Байрон впервые занял свое место в Палате лордов 13 марта 1809 года [165], но покинул Лондон 11 июня 1809 года, отправившись на континент. [166] Связь Байрона с вигами Голландского дома дала ему возможность проповедовать свободу, корни которой уходят в Славную революцию 1688 года . [167] Будучи ярым сторонником социальных реформ, он получил особую похвалу как один из немногих парламентских защитников луддитов : в частности, он был против смертной казни для луддитов-«ломателей рам» в Ноттингемшире , которые уничтожали текстильные машины, лишая их работы. Его первая речь перед лордами 27 февраля 1812 года была наполнена саркастическими ссылками на «преимущества» автоматизации, которую он считал производящей некачественный материал, а также лишавшей людей работы, и пришел к выводу, что предлагаемому закону не хватает только двух вещей для эффективности: «Двенадцати мясников для присяжных и Джеффриса для судьи!». Речь Байрона была официально записана и напечатана в Hansard . [168] Позже он сказал, что он «говорил очень резкими фразами с некоторой скромной дерзостью» и считал, что он производил впечатление «немного театрального». [169] Полный текст речи, который он ранее написал, был представлен Далласу в рукописи, и он цитирует его в своей работе. [170]
Два месяца спустя, совместно с другими вигами, Байрон выступил с еще одной страстной речью перед Палатой лордов в поддержку католической эмансипации . [171] [172] Байрон выразил несогласие с установленной религией, поскольку она была несправедлива по отношению к людям других вероисповеданий. [173]
Эти переживания вдохновили Байрона на написание политических поэм, таких как «Песнь для луддитов» (1816) и «Интерес землевладельцев» , Песнь XIV из «Бронзового века» . [174] Примерами поэм, в которых он нападал на своих политических оппонентов, являются «Веллингтон : лучший из головорезов» (1819) и «Интеллектуальный евнух Каслри» (1818). [175]
Байрон писал плодотворно. [176] В 1832 году его издатель Джон Мюррей выпустил полное собрание сочинений в 14 томах формата двенадцатидюймов, включая биографию [169] Томаса Мура . Последующие издания были выпущены в 17 томах, впервые опубликованных годом позже, в 1833 году. Обширная коллекция его работ, включая ранние издания и аннотированные рукописи, хранится в Архиве Джона Мюррея в Национальной библиотеке Шотландии в Эдинбурге.
Magnum opus Байрона , «Дон Жуан» , поэма, охватывающая 17 песен, считается одной из самых важных длинных поэм, опубликованных в Англии со времен « Потерянного рая » Джона Мильтона . [ 177] Байрон опубликовал первые две песни анонимно в 1819 году после споров со своим постоянным издателем по поводу шокирующего характера поэзии. К этому времени он был известным поэтом уже семь лет, и когда он самостоятельно опубликовал первые песни, они были хорошо приняты в некоторых кругах. Затем поэма выпускалась том за томом через его постоянное издательство. [55] К 1822 году осторожное принятие публикой превратилось в возмущение, и издатель Байрона отказался продолжать публиковать работу. В третьей песни « Дон Жуана » Байрон выражает свое отвращение к таким поэтам, как Уильям Вордсворт и Сэмюэл Тейлор Кольридж . [55] [178] В письмах Фрэнсису Ходжсону Байрон называл Вордсворта «Тердсвортом». [179]
Байрон написал сатирический памфлет Irish Avatar после королевского визита короля Георга IV в Ирландию . Байрон критиковал отношение ирландцев к короне , институту, который он считал угнетающим их, и был встревожен позитивным приемом, который получил Георг IV во время своего визита. В памфлете Байрон раскритиковал ирландских юнионистов и выразил сдержанную поддержку националистическим настроениям в Ирландии . [180]
Байрон был ярым противником вывоза лордом Элгином мраморов Парфенона из Афин и «отреагировал с яростью», когда агент Элгина устроил ему экскурсию по Парфенону, во время которой он увидел пробелы, оставшиеся от отсутствующей части фриза и метопов . Он осудил действия Элгина в своей поэме «Проклятие Минервы» и в Песне II (строфы XI–XV) « Паломничества Чайльд-Гарольда» . [181]
Образ Байрона завораживал публику, а его жена Аннабелла придумала термин «Биромания» для обозначения окружавшей его суеты. [54] Его самосознание и личное продвижение рассматриваются как начало того, что станет современной рок-звездой; он поручал художникам, рисующим его портреты, рисовать его не с пером или книгой в руках, а как «человека действия». [54] Хотя Байрон поначалу приветствовал славу, позже он отвернулся от нее, отправившись в добровольное изгнание из Британии. [43]
Биографии были искажены сожжением мемуаров Байрона в офисе его издателя Джона Мюррея через месяц после его смерти и сокрытием подробностей бисексуальности Байрона последующими руководителями фирмы (которая держала самый богатый архив Байрона). Еще в 1950-х годах ученому Лесли Маршану компания Мюррея прямо запретила раскрывать подробности однополых страстей Байрона. [54]
Повторное основание Байроновского общества в 1971 году отразило увлечение многих людей Байроном и его работами. [182] Это общество стало очень активным, издавая ежегодный журнал. Тридцать шесть Байроновских обществ функционируют по всему миру, и ежегодно проводится Международная конференция.
Байрон оказал заметное влияние на континентальную литературу и искусство, и его репутация как поэта во многих европейских странах выше, чем в Британии [81] или Америке, хотя и не так высока, как в его время, когда он широко считался величайшим поэтом в мире. [43] Сочинения Байрона также вдохновляли многих композиторов. Более сорока опер были основаны на его произведениях, в дополнение к трем операм о самом Байроне (включая « Лорд Байрон » Вирджила Томсона ). Его поэзию клали на музыку многие композиторы-романтики, включая Бетховена , Шуберта , Россини , Мендельсона , Шумана и Карла Лёве . Среди его величайших поклонников был Гектор Берлиоз , чьи оперы и мемуары раскрывают влияние Байрона. [183] В двадцатом веке Арнольд Шёнберг положил на музыку «Оду Наполеону» Байрона.
В апреле 2020 года Байрон был представлен в серии почтовых марок Великобритании, выпущенных Королевской почтой в память о поэтах-романтиках в 250-ю годовщину со дня рождения Уильяма Вордсворта . Было выпущено десять марок 1-го класса со всеми основными британскими поэтами-романтиками, и каждая марка включала отрывок из одного из их самых популярных и долговечных произведений, при этом « She Walks in Beauty » Байрона было выбрано для поэта. [184]
Литературная героическая фигура «байронического героя» стала олицетворением многих характеристик Байрона, и действительно, этот тип персонажа пронизывает его собственное творчество. Использование байронического героя многими авторами и художниками романтического движения показывает влияние Байрона в 19 веке и позже, включая сестер Бронте . [54] [185] Его философия была более влиятельной в континентальной Европе, чем в Англии; Фридрих Ницше восхищался им, и байронический герой нашел отражение в Übermensch Ницше , или сверхчеловеке. [186] Димитриос Галанос в своей надгробной речи лорду Байрону прославил его, сказав: «Да будет бессмертна твоя память, ты заслуженно благословенный и вечно помнимый герой!!!» опубликовано в BENGAL HURKARU, Калькутта, 21 октября 1824 г. [187]
Байронический герой представляет собой идеализированного, но несовершенного персонажа, чьи черты включают: большой талант; большую страсть; отвращение к обществу и социальным институтам; отсутствие уважения к рангу и привилегиям (хотя и обладание тем и другим); разрыв любви из-за социальных ограничений или смерти; бунт; изгнание; неприятное тайное прошлое; высокомерие; излишняя самоуверенность или отсутствие дальновидности; и, в конечном счете, склонность к саморазрушению. [ необходима цитата ] Такие типы персонажей с тех пор [ сомнительные – обсудить ] стали повсеместными в литературе и политике.
«Безумный, плохой и опасный для познания» стал вечной эпитафией лорда Байрона. Леди Каролина Лэмб придумала эту фразу после своей первой встречи с поэтом на светском мероприятии в 1812 году.[ мертвая ссылка ]
Атрибуция
Кузен, Джон Уильям (1910), «Байрон, Джордж Гордон, 6-й лорд Байрон», Краткий биографический словарь английской литературы , Лондон: JM Dent & Sons, стр. 66–68 – через Wikisource
.jpg/1280px-Annabella_Byron_(1792-1860).jpg)
