Луи Пьер Альтюссер ( Великобритания : / ˌ æ l t ʊ ˈ s ɛər / , США : / ˌ ɑː l t uː ˈ s ɛər / ; [9] французский: [altysɛʁ] ; 16 октября 1918 — 22 октября 1990) был французом . Философ-марксист , который учился в Высшей нормальной школе в Париже , где в конечном итоге стал профессором философии.
Альтюссер был давним членом, а иногда и резким критиком Французской коммунистической партии ( Parti communiste français , PCF). Его аргументы и тезисы были направлены против тех угроз, которые он видел в атаке на теоретические основы марксизма . К ним относились как влияние эмпиризма на марксистскую теорию, так и гуманистические и реформистские социалистические ориентации, проявившиеся в расколах европейских коммунистических партий, а также проблема культа личности и идеологии . Альтюссера обычно называют структурным марксистом , хотя его отношение к другим школам французского структурализма не является простой принадлежностью, и он критиковал многие аспекты структурализма. Позже он назвал себя социальным анархистом . [10]
Жизнь Альтюссера была отмечена периодами тяжелых психических заболеваний. В 1980 году он убил свою жену, социолога Элен Ритманн , задушив ее. Его признали неспособным предстать перед судом по причине невменяемости и поместили в психиатрическую больницу на три года. Он мало занимался дальнейшей академической работой и умер в 1990 году.
Альтюссер родился во французском Алжире , в городе Бирмендрейс , недалеко от Алжира , в семье пети-нуар мелкобуржуазной семьи из Эльзаса , Франция. Его отец, Шарль-Жозеф Альтюссер, был лейтенантом французской армии и банковским служащим, а мать, Люсьен Марта Бергер, набожная католичка , работала школьной учительницей. [11] Согласно его собственным мемуарам, его алжирское детство было благополучным; историк Мартин Джей сказал, что Альтюссер, наряду с Альбером Камю и Жаком Дерридой , был «продуктом французской колониальной культуры в Северной Африке». [12] В 1930 году его семья переехала во французский город Марсель , поскольку его отец должен был быть директором филиала Compagnie Algérienne (Алжирская банковская компания) в городе. [13] Альтюссер провел там остаток своего детства, преуспев в учебе в лицее Сен-Шарль и присоединившись к группе скаутов . [11] Второе перемещение произошло в 1936 году, когда Альтюссер поселился в Лионе в качестве студента Lycée du Parc . Позже он был принят в престижное высшее учебное заведение ( grande école ) École Normale Supérieure (ENS) в Париже. [14] В Lycée du Parc Альтюссер находился под влиянием католических профессоров, [b] присоединился к католическому молодежному движению Jeunesse Étudiante Chrétienne , [15] и хотел стать траппистом . [16] Его интерес к католицизму сосуществовал с его коммунистической идеологией, [15] и некоторые критики утверждали, что его раннее католическое знакомство повлияло на то, как он интерпретировал Карла Маркса . [17]
После двухлетнего периода подготовки ( Kâgne ) под руководством Жана Гиттона в Лицее дю Парк Альтюссер был принят в ENS в июле 1939 года . В сентябре того же года, в преддверии Второй мировой войны , он, как и большинство французских солдат после падения Франции , был взят в плен немцами. Схваченный в Ванне в июне 1940 года, он содержался в лагере для военнопленных в земле Шлезвиг-Гольштейн , в Северной Германии, в течение пяти оставшихся лет войны. [19] В лагере его сначала призвали на каторжные работы, но после болезни его перевели на работу в лазарет. Это второе занятие позволило ему читать философию и литературу. [20] В своих мемуарах Альтюссер описал опыт солидарности, политических действий и общности в лагере как момент, когда он впервые понял идею коммунизма. [15] Альтюссер вспоминал: «Именно в лагере для военнопленных я впервые услышал, как марксизм обсуждался транзитным парижским адвокатом, и что я действительно встретил коммуниста». [21] Его опыт в лагере также повлиял на его пожизненные приступы психической нестабильности, выражавшиеся в постоянной депрессии , которая продолжалась до конца жизни. [11] Психоаналитик Элизабет Рудинеско утверждала, что абсурдный военный опыт был важен для философской мысли Альтюссера. [21]
Альтюссер возобновил учебу в ENS в 1945 году, чтобы подготовиться к agrégation — экзамену для преподавания философии в средних школах. [15] В 1946 году Альтюссер познакомился с социологом Элен Ритманн , [c] еврейкой, бывшей участницей французского Сопротивления, с которой он был в отношениях, пока не убил ее путем удушения в 1980 году . [26] В том же году у него начались тесные дружеские отношения. с Жаком Мартеном, переводчиком Г.В.Ф. Гегеля и Германа Гессе . Мартин, которому Альтюссер посвятил свою первую книгу, позже покончил жизнь самоубийством. [14] Мартин оказал влияние на интерес Альтюссера к чтению библиографии Жана Кавайеса , Жоржа Кангилема и Гегеля. [27] Хотя Альтюссер оставался католиком, он стал больше ассоциироваться с левыми группами, присоединившись к движению «рабочих священников» [28] и приняв синтез христианской и марксистской мысли. [15] Эта комбинация, возможно, привела его к принятию немецкого идеализма и гегелевской мысли, [15] как и влияние Мартина и возобновление интереса к Гегелю в 1930-х и 1940-х годах во Франции. [29] Соответственно, магистерская диссертация Альтюссера для получения диплома о высших исследованиях была «О содержании мысли Г.В.Ф. Гегеля» («Du contenu dans la pensée de GWF Hegel», 1947). [30] На основе «Феноменологии духа » и под руководством Гастона Башляра Альтюссер написал диссертацию о том, как философия Маркса отказалась отойти от гегелевской диалектики господина и раба . [31] По мнению исследователя Грегори Эллиотта, Альтюссер в то время был гегельянцем, но лишь на короткий период. [32]
В 1948 году ему разрешили преподавать в средних школах, но вместо этого он стал репетитором в ENS, чтобы помогать учащимся готовиться к самостоятельной агрегации . [30] Его результаты на экзамене — он был лучшим по письменной части и вторым по устному модулю — гарантировали такое изменение в его профессии. [15] Он отвечал за предложение специальных курсов и учебных пособий по конкретным темам и конкретным фигурам из истории философии. [15] В 1954 году он стал секретарем литературной школы (секретарем литературной школы), взяв на себя ответственность за управление и руководство школой. [15] Альтюссер оказал глубокое влияние на ENS благодаря лекциям и конференциям, которые он организовал с участием ведущих французских философов, таких как Жиль Делёз и Жак Лакан . [33] Он также оказал влияние на поколение французских философов и французскую философию в целом [15] — среди его учеников были Деррида, Пьер Бурдье , Мишель Фуко и Мишель Серр . [34] В общей сложности Альтюссер провёл в ENS 35 лет, работая там до ноября 1980 года. [35]
Параллельно своей академической жизни Альтюссер в октябре 1948 года вступил во Французскую коммунистическую партию ( Parti communiste français , PCF). В первые послевоенные годы ФКП была одной из самых влиятельных политических сил, и к ней присоединились многие французские интеллектуалы. Сам Альтюссер заявил: «Коммунизм витал в воздухе в 1945 году, после поражения Германии, победы под Сталинградом, а также надежд и уроков Сопротивления». [36] Альтюссер был в основном активен в секции «Движение за мир» и в течение нескольких лет сохранял свои католические убеждения; [36] В 1949 году он опубликовал в « L'Evangile captif» («Плененное Евангелие»), десятой книге «Jeunesse de l'Église» (молодежное крыло церкви), статью об исторической ситуации католицизма в ответ на вопрос: «Проповедуется ли людям сегодня благая весть?» [28] В нем он писал об отношениях между католической церковью и рабочим движением, выступая одновременно за социальное освобождение и церковное «религиозное завоевание». [31] Между этими двумя организациями существовала взаимная враждебность — в начале 1950-х годов Ватикан запретил католикам членство в рабочих священниках и левых движениях — и это, безусловно, повлияло на Альтюссера, поскольку он твердо верил в эту комбинацию. [36]
Первоначально опасаясь вступить в партию из-за оппозиции ENS коммунистам, Альтюссер сделал это, когда его назначили наставником (когда членство в партии стало меньше влиять на его трудоустройство), и он даже создал в ENA Cercle Politzer , группу по изучению марксизма. Альтюссер также знакомил с партией коллег и студентов и тесно сотрудничал с коммунистической ячейкой ENS. Но его профессионализм заставил его избегать марксизма и коммунизма на своих занятиях; вместо этого он помогал студентам в зависимости от требований их сообщества . [15] В начале 1950-х годов Альтюссер дистанцировался от своих юношеских политических и философских идеалов [33] и от Гегеля, учение которого он считал «буржуазной» философией. [31] Начиная с 1948 года, он изучал историю философии и читал по ней лекции; первый был о Платоне в 1949 году. [37] В 1949–1950 годах он прочитал лекцию о Рене Декарте [d] и написал диссертацию на тему «Политика и философия в восемнадцатом веке» и небольшое исследование о Жан-Жаке Руссо. « Вторая беседа ». Он представил диссертацию Жану Ипполиту и Владимиру Янкелевичу в 1950 году, но она была отклонена. [34] Тем не менее, эти исследования были ценными, поскольку Альтюссер позже использовал их для написания своей книги о философии Монтескье и эссе по «Общественному договору» Руссо . [39] Действительно, его первым и единственным полноформатным исследованием, опубликованным при его жизни, была книга «Монтескье, политика и история » («Монтескье: политика и история») в 1959 году. [40] Он также читал лекции о Руссо с 1950 по 1955, [41] и переключил свое внимание на философию истории, также изучая Вольтера , Кондорсе и Гельвеция , в результате чего в 1955–1956 годах он прочитал лекцию на тему «Проблемы философии истории». [42] Этот курс вместе с другими курсами по Макиавелли (1962), политической философии 17 и 18 веков (1965–1966), Локку (1971) и Гоббсу (1971–1972) позже был отредактирован и выпущен как книга Франсуа. Матероном в 2006 году. [43] С 1953 по 1960 год Альтюссер практически не публиковался на марксистскую тематику, что, в свою очередь, дало ему время сосредоточиться на преподавательской деятельности и зарекомендовать себя как авторитетный философ и исследователь. [44]
Альтюссер возобновил свои публикации, связанные с марксизмом, в 1960 году, когда он перевел, отредактировал и опубликовал сборник под руководством Ипполита о произведениях Людвига Фейербаха . [33] Целью этой работы было выявить влияние Фейербаха на ранние сочинения Маркса, противопоставляя его отсутствию его мысли в зрелых трудах Маркса. [15] Эта работа побудила его написать «О молодом Марксе: теоретические вопросы» («Sur le jeune Marx – Вопросы теории», 1961). [15] Опубликованная в журнале La Pensée , она была первой в серии статей о Марксе, которые позже были собраны в его самую известную книгу « За Маркса» . [28] Он разжег французские дебаты о Марксе и марксистской философии и приобрел значительное число сторонников. [15] Вдохновленный этим признанием, он начал публиковать больше статей по марксистской мысли; В 1964 году Альтюссер опубликовал в журнале La Nouvelle Critique статью под названием «Фрейд и Лакан» , которая сильно повлияла на фрейдо-марксистскую мысль. [28] В то же время он пригласил Лакана на лекцию о Барухе Спинозе и фундаментальных концепциях психоанализа. [28] Влияние статей побудило Альтюссера изменить свой стиль преподавания в ENS, [15] и он начал проводить серию семинаров по следующим темам: «О молодом Марксе» (1961–1962), «О Истоки структурализма» (1962–1963; в нем разбирались [ нужны разъяснения ] «История безумия» Фуко , которую Альтюссер высоко ценил [45] ), «Лакан и психоанализ» (1963–1964) и « Рединг Капитал» (1964–1965). [28] Эти семинары были направлены на «возвращение к Марксу», и их посещало новое поколение студентов. [э] [34]
Ибо «Маркс» (сборник работ, опубликованный между 1961 и 1965 годами) и « Ридинг Капитал» (в сотрудничестве с некоторыми из его учеников), опубликованные в 1965 году, принесли Альтюссеру международную известность. [46] Несмотря на широкую критику, [47] эти книги сделали Альтюссера сенсацией во французских интеллектуальных кругах [48] и одним из ведущих теоретиков ФКП. [33] Он поддерживал структуралистский взгляд на творчество Маркса, находящийся под влиянием Кавайеса и Кангилема, [49] утверждая, что Маркс заложил «краеугольные камни» новой науки, несравнимой со всей немарксистской мыслью, о которой с 1960 по 1966 год он поддерживал основополагающие принципы. [36] Культ личности Сталина подвергался критике, а Альтюссер защищал то, что он называл «теоретическим антигуманизмом », как альтернативу сталинизму и марксистскому гуманизму , популярным в то время. [50] В середине десятилетия его популярность выросла до такой степени, что было практически невозможно вести интеллектуальные дебаты по политическим или идеологическим теоретическим вопросам без упоминания его имени. [51] Идеи Альтюссера были достаточно влиятельными, чтобы спровоцировать создание группы молодых боевиков, оспаривающей власть внутри ФКП. [15] Тем не менее, официальной позицией партии по-прежнему оставался сталинистский марксизм, который подвергался критике как со стороны маоистских , так и со стороны гуманистических групп. Альтюссер изначально был осторожен и не отождествлял себя с маоизмом, но постепенно согласился с его критикой сталинизма. [52] В конце 1966 года Альтюссер даже опубликовал неподписанную статью под названием «О культурной революции», в которой он рассматривал начало китайской культурной революции как «беспрецедентный исторический факт» и представляющий «огромный теоретический интерес». [53] Альтюссер в основном хвалил небюрократические, беспартийные, массовые организации, в которых, по его мнению, в полной мере применялись «марксистские принципы относительно природы идеологического». [54]
Ключевые события теоретической борьбы произошли в 1966 году. В январе состоялась конференция коммунистических философов в Шуази-ле-Руа ; [55] Альтюссер отсутствовал, но Роже Гароди , официальный философ партии, зачитал обвинительное заключение, в котором выступал против «теоретического антигуманизма». [47] Этот спор стал кульминацией длительного конфликта между сторонниками Альтюссера и Гароди. В марте в Аржантёе тезисы Гароди и Альтюссера были официально опровергнуты ЦК ФКП под председательством Луи Арагона . [47] Партия решила сохранить позицию Гароди как официальную, [49] и даже Люсьен Сев , который был учеником Альтюссера в начале своего преподавания в ENS, поддержал ее, став самым близким философом к руководству ФКП. . [47] Генеральный секретарь партии Вальдек Роше заявил, что «коммунизм без гуманизма не был бы коммунизмом». [56] Даже если он не был подвергнут публичному порицанию и не исключен из ФКП, как это было с 600 студентами-маоистами, поддержка Гароди привела к дальнейшему снижению влияния Альтюссера в партии. [49]
Еще в 1966 году Альтюссер опубликовал в Cahiers pour l'Analyse статью «Об «общественном договоре»» («Sur le 'Contrat Social'»), курс о Руссо, который он читал в ENS, и «Кремонини, художник Абстрактного» («Cremonini, peintre de l'abstrait») об итальянском художнике Леонардо Кремонини . [57] В следующем году он написал большую статью под названием «Историческая задача марксистской философии» («La tâche historique de la philosophie marxiste»), которая была представлена в советский журнал « Вопросы философии» ; он не был принят, но был опубликован годом позже в венгерском журнале. [57] В 1967–1968 годах Альтюссер и его студенты организовали курс ENS под названием «Курс философии для ученых» («Cours de philosophie pour scientifiques»), который был прерван событиями мая 1968 года . Часть материала курса была повторно использована в его книге 1974 года « Философия и спонтанная философия учёных» ( Philosophie et philosophie spontanée des Savants ). [57] Другой значительной работой Альтюссера [58] этого периода была лекция «Ленин и философия», впервые прочитанная в феврале 1968 года во Французском философском обществе . [57]
Во время мая 68 года , бурных событий мая 1968 года во Франции, Альтюссер был госпитализирован из-за депрессивного срыва и отсутствовал в Латинском квартале . Многие из его учеников приняли участие в этих мероприятиях, и Режи Дебре, в частности, стал международной знаменитостью-революционером. [59] Первоначальное молчание Альтюссера [59] было встречено критикой со стороны протестующих, которые написали на стенах: «Какая польза от Альтюссера?» («A quoi sert Althusser?»). [60] Позже Альтюссер отнесся к этому неоднозначно; с одной стороны, он не поддерживал движение [33] и критиковал его как «идеологический бунт масс», [61] приняв официальный аргумент ФКП о том, что «детское расстройство» анархического утопизма, проникшее в студенческое движение. [62] С другой стороны, он назвал это «самым значительным событием в западной истории со времен Сопротивления и победы над нацизмом» и хотел примирить студентов и ФКП. [63] Тем не менее, маоистский журнал La Cause du peuple назвал его ревизионистом , [61] и он был осужден бывшими студентами, в основном Жаком Рансьером . [33] После этого Альтюссер прошел через фазу «самокритики», результатом которой стала книга « Очерки самокритики» ( Éléments d'autocritique , 1974), в которой он пересмотрел некоторые из своих старых позиций, в том числе свою поддержку Советское вторжение в Чехословакию . [64]
В 1969 году Альтюссер начал незаконченную работу [f] , которая была выпущена только в 1995 году под названием Sur la воспроизводство («О репродукции»). Однако на основе этих ранних рукописей он разработал книгу « Идеология и идеологические государственные аппараты », которая была опубликована в журнале La Pensée в 1970 году [67] и оказала большое влияние на идеологические дискуссии. [68] В том же году Альтюссер написал «Марксизм и классовая борьба» («Marxisme et lutte de classe»), который стал предисловием к книге « Основные понятия исторического материализма » , написанной его бывшей ученицей, чилийским социологом-марксистом Мартой Харнекер. . [69] К этому времени Альтюссер был очень популярен в Латинской Америке: некоторые левые активисты и интеллектуалы видели в нем чуть ли не нового Маркса, хотя его работы были предметом жарких споров и резкой критики. [61] В качестве примера такой популярности можно привести то, что некоторые из его работ были сначала переведены на испанский, а не на английский, а другие были выпущены в книжном формате сначала на испанском, а затем на французском языке. [g] На рубеже 1960-х и 1970-х годов основные работы Альтюссера были переведены на английский язык — « Для Маркса » в 1969 году и « Ридинг Капитал» в 1970 году, что способствовало распространению его идей среди англоязычных марксистов. [73]
В начале 1970-х годов ФКП, как и большинство европейских коммунистических партий, переживала период внутренних конфликтов по стратегической ориентации, произошедших на фоне зарождения еврокоммунизма . В этом контексте структуралистский марксизм Альтюссера был одной из более или менее определенных стратегических линий. [74] Альтюссер участвовал в различных публичных мероприятиях ФКП, в первую очередь в публичных дебатах «Коммунисты, интеллектуалы и культура» («Les communistes, les intellectuels et la Culture») в 1973 году. [75] Он и его сторонники оспаривали позицию партии. ФКП считала, что в европейских условиях возможен мирный переход к социализму, [ 77 ] который Альтюссер считал это «новой оппортунистической версией марксистского гуманизма». [78] В лекции, прочитанной в Союзе студентов-коммунистов в том же году, он подверг критике прежде всего форму, в которой было принято это решение. По мнению Альтюссера, повторяющего его понятие «французских страданий», изложенное в книге « За Маркса », партия продемонстрировала презрение к материалистической теории, когда она подавляла «научную концепцию». [79] Эта борьба в конечном итоге привела к разгрому фракции «Союз левых» и открытому письму, написанному Альтюссером и пятью другими интеллектуалами, в котором они просили «настоящей политической дискуссии в ФКП». [80] В том же году Альтюссер также опубликовал серию статей в газете Le Monde под заголовком «Что должно измениться в партии». [81] Опубликованные между 25 и 28 апреля, они были расширены и переизданы в мае 1978 года Франсуа Масперо как книга Ce qui ne peut plus durer dans le parti communiste . [82] Между 1977 и 1978 годами Альтюссер в основном разрабатывал тексты, критикующие еврокоммунизм и ФКП. «Маркс в его пределах» («Маркс в пределах ses»), заброшенная рукопись, написанная в 1978 году, утверждала, что марксистской теории государства не существует; он был опубликован только в 1994 году в журнале Écrits philosophiques et politiques I. [83] Итальянская коммунистическая газета Il Manifesto позволила Альтюссеру развить новые идеи на конференции, состоявшейся в Венеции на тему «Власть и оппозиция в постреволюционных обществах» в 1977 году. [84] Результатом его выступлений стали статьи «Кризис марксизма».(«La crisi del marxismo») и «Марксизм как «конечная» теория», в которых он подчеркивал, что «нечто жизненно важное и живое может быть освобождено благодаря этому кризису»: восприятие марксизма как теории, первоначально лишь отражавшей время Маркса и затем необходимо было завершить теорию государства. [85] Первый был опубликован под названием «Марксизм сегодня» («Marxismo oggi») в Итальянской энциклопедии Europea 1978 года . [86] Последний текст был включен в книгу, изданную в Италии. Discutere lo Stato , критиковал понятие «правительственная партия» и защищал понятие революционной партии «вне штата». [87]
В 1970-е годы институциональная роль Альтюссера в ENS возросла, но он по-прежнему редактировал и публиковал свои и другие работы в серии « Теория» вместе с Франсуа Масперо. [15] Среди опубликованных эссе был «Ответ Джону Льюису», ответ 1973 года на защиту марксистского гуманизма английским коммунистом. [88] Два года спустя он получил докторскую степень ( Doctorat d'État ) в Пикардийском университете Жюля Верна и получил право руководить исследованиями на основе своих ранее опубликованных работ. [89] Через некоторое время после этого признания Альтюссер женился на Элен Ритманн. [15] В 1976 году он собрал несколько своих эссе, написанных между 1964 и 1975 годами, для публикации «Позиции» . [90] Эти годы будут периодом, в котором его работа была очень прерывистой; [91] он провел конференцию под названием «Трансформация философии» («La Transforme de la philosophie») в двух испанских городах, сначала в Гранаде , а затем в Мадриде , в марте 1976 года. [92] В том же году он прочитал лекцию в Каталония озаглавила «Quelques questions de la crise de la theorie marxiste et du mouvement communiste International» («Некоторые вопросы о кризисе марксистской теории и международного коммунистического движения»), в которой Альтюссер назвал эмпиризм главным врагом классовой борьбы. [93] Он также начал перечитывать Макиавелли, что повлияло на его более поздние работы; [94] между 1975 и 1976 годами он работал над «Макиавелли и мы» («Макиавелли и мы»), черновиком, опубликованным только посмертно, на основе лекции 1972 года, [95] а также написал для Национального фонда политических наук произведение под названием «Одиночество Макиавелли» («Solitude de Machiavel», 1977). [96] Весной 1976 года, по просьбе Леона Чертока написать для Международного симпозиума по бессознательному в Тбилиси , он подготовил презентацию под названием «Открытие доктора Фрейда» («La découverte du docteur Freud»). [97] Отправив его Чертоку и некоторым друзьям, он был обеспокоен запрошенной критикой, которую он получил от Жака Нассифа и Рудинеско, а затем, к декабрю, он написал новое эссе «О Марксе и Фрейде». [98] Он не смог присутствовать на мероприятии в 1979 году и попросил Чертока заменить тексты, но Черток опубликовал первый без его согласия.[99] Это стало публичным «делом» в 1984 году, когда Альтюссер наконец заметил это к тому времени, когда Черток переиздал это в книге под названиемФранко-советский диалог в области психоанализа . [100]
После того, как ФКП и левые потерпели поражение на выборах в законодательные органы Франции в 1978 году , приступы депрессии Альтюссера стали более серьезными и частыми. [15] В марте 1980 года Альтюссер прервал заседание о роспуске Школы Фрейдиен в Париже и «от имени аналитиков» назвал Лакана «красивым и жалким арлекином». [96] Позже ему сделали операцию по удалению грыжи пищеводного отверстия диафрагмы , так как ему было трудно дышать во время еды. [101] По словам самого Альтюссера, операция привела к ухудшению его физического и психического состояния; в частности, у него развился комплекс преследования и мысли о самоубийстве. Позже он вспоминал:
Я хотел не только уничтожить себя физически, но и стереть с лица земли все следы своего пребывания на земле: в частности, уничтожить все до одной мои книги и все мои записи, сжечь Нормальную школу, а также, «если возможно», подавить саму Элен, пока я еще могу. [101]
После операции в мае он большую часть лета пролежал в парижской клинике. Его состояние не улучшилось, но в начале октября его отправили домой. [96] По возвращении он хотел уйти от ENS и даже предложил купить дом Рудинеско. [101] Он и Ритманн также были убеждены в «упадке человечества», и поэтому он попытался поговорить с Папой Иоанном Павлом II через своего бывшего профессора Жана Гиттона. [102] Однако большую часть времени он и его жена проводили запертыми в своей квартире ENS. [102] Осенью 1980 года психиатр Альтюссера Рене Дяткин , который к тому времени также лечил жену Альтюссера Элен Ритманн, [103] рекомендовал госпитализировать Альтюссера, но пара отказалась. [104]
Передо мной: Элен лежит на спине, тоже в халате. ...Стоя рядом с ней на коленях, склонившись над ее телом, я занимаюсь массажем ее шеи. ... Я нажимаю двумя большими пальцами на впадину в плоти, которая граничит с верхней частью грудины, и, прилагая силу, медленно тянусь: один большой палец вправо, другой большой палец влево под углом, к более твердой области под грудиной. уши. ...Лицо Элен неподвижно и безмятежно, ее открытые глаза устремлены в потолок. И вдруг меня охватывает ужас: глаза ее бесконечно неподвижны, а главное — кончик языка необычно и мирно лежит между зубами и губами. Я, конечно, и раньше видел трупы, но лица задушенной женщины я никогда в жизни не видел. И все же я знаю, что это задушенная женщина. Что происходит? Я встаю и кричу: я задушил Элен!
- Альтюссер, L'avenir dure longtemps [105]
16 ноября 1980 года Альтюссер задушил Ритманна в палате ENS. Он сам сообщил об убийстве участковому врачу, который обратился в психиатрические учреждения. [106] Еще до приезда полиции врач и директор ENS решили госпитализировать его в больницу Сент-Анн и провести психиатрическую экспертизу. [107] Из-за своего психического состояния Альтюссер, как считалось, не понимал обвинений или процесса, которому его должны были подвергнуть, поэтому он остался в больнице. [15] Психиатрическая экспертиза пришла к выводу, что ему не следует предъявлять уголовные обвинения на основании статьи 64 Уголовного кодекса Франции , в которой говорится, что «не существует ни преступления, ни правонарушения, если подозреваемый находился в состоянии слабоумия на момент совершения действия». . [15] В отчете говорится, что Альтюссер убил Ритмана в ходе острого кризиса меланхолии, даже не осознавая этого, и что «убийство жены путем ручного удушения было совершено без какого-либо дополнительного насилия, в ходе ятрогенной галлюцинаторной болезни». эпизод, осложненный меланхолической депрессией». [108] В результате он лишился своих гражданских прав, вверенных представителю закона, и ему было запрещено подписывать какие-либо документы. [109] В феврале 1981 года суд признал Альтюссера психически безответственным, когда он совершил убийство, поэтому он не мог быть привлечен к ответственности и не был обвинен. [110] Тем не менее, префектура полиции Парижа впоследствии выдала ордер на заключение под стражу ; [111] Министерство национального образования распорядилось о его выходе из ENS; [112] и ENS попросили его семью и друзей очистить его квартиру. [111] В июне его перевели в клинику L'Eau-Vive в Суази-сюр-Сен . [113]
Убийство Ритманна привлекло большое внимание средств массовой информации, и было несколько просьб рассматривать Альтюссера как обычного преступника. [114] Газета «Минута» , журналист Доминик Жаме и министр юстиции Ален Пейрефит были среди тех, кто обвинял Альтюссера в наличии «привилегий» из-за того, что он был коммунистом. С этой точки зрения, писал Рудинеско, Альтюссер был трижды преступником. Во-первых, философ узаконил направление мысли, которое считалось ответственным за ГУЛАГ ; во-вторых, он восхвалял китайскую культурную революцию как альтернативу капитализму и сталинизму; и, наконец, потому, что, как говорили, он развратил элиту французской молодежи, внедрив культ преступной идеологии в сердце одного из лучших французских учреждений. [108] Философ Пьер-Андре Тагиев пошел еще дальше, заявив, что Альтюссер учил своих учеников воспринимать преступления позитивно, как что-то вроде революции. [115] Через пять лет после убийства критика Клода Саррота из Le Monde оказала большое влияние на Альтюссера. [106] Она сравнила его случай с ситуацией Иссэя Сагавы , который убил и съел женщину во Франции, но чей психиатрический диагноз оправдал его. Саррот раскритиковал тот факт, что, когда речь идет о престижных именах, о них пишут много, но о жертве пишут мало. [24] Друзья Альтюссера убедили его выступить в его защиту, и в 1985 году философ написал автобиографию. [106] Он показал результат, L'avenir dure longtemps , [h] некоторым из своих друзей и подумывал о его публикации, но он так и не отправил его издателю и запер в ящике своего стола. [120] Книга была опубликована только посмертно в 1992 году. [121]
Несмотря на критику, некоторые из его друзей, такие как Гиттон и Дебре, защищали Альтюссера, говоря, что убийство было актом любви, как утверждал и Альтюссер. [122] [ проверка не удалась ] Из-за этого у Ритманна были приступы меланхолии и он занимался самолечением. [123] Гиттон сказал: «Я искренне думаю, что он убил свою жену из-за любви к ней. Это было преступление мистической любви». [16] Дебрэ сравнил это с альтруистическим самоубийством : «Он задушил ее под подушкой, чтобы спасти ее от мук, которые душили его. Прекрасное доказательство любви... что можно спасти свою шкуру, жертвуя собой ради другого». только чтобы взять на себя всю боль жизни». [16] В своей автобиографии, написанной в качестве публичного объяснения, которое он не мог дать в суде, [124] Альтюссер заявил, что «она как ни в чем не бывало просила меня убить ее самому, и это слово, немыслимое и невыносимое в своем ужасе , заставило все мое тело дрожать в течение длительного времени. Это до сих пор заставляет меня дрожать ... Мы оба жили взаперти в монастыре нашего ада». [102]
Я убил женщину, которая была для меня всем во время кризиса психического замешательства, которая любила меня до такой степени, что хотела только умереть, потому что не могла продолжать жить. И, без сомнения, в своем смятении и бессознательном состоянии я «оказывал ей эту услугу», которой она не пыталась помешать, но от которой она умерла.
- Альтюссер, L'avenir dure longtemps [125]
Он, конечно, именно это и сказал, но точка зрения Ритмана непостижима. Согласно [1] странице французской Википедии об Альтюзере, автор из Квебека [126] написал, что Ритманн хотел уйти от него. Другой квебекский автор [127] также подтверждает эту идею в статье о том, как средства массовой информации отреагировали на убийство, а затем в книге под названием «Альтюссер-убийца». Преступление серьезно запятнало репутацию Альтюссера. [128] Как писал Рудинеско, с 1980 года он прожил свою жизнь как «призрак, ходячий мертвец». [111] Альтюссер был вынужден жить в различных государственных и частных клиниках до 1983 года, когда он стал добровольным пациентом. [33] Именно в это время, в 1982 году, он смог начать работу над безымянной рукописью; Позже он был опубликован как «Подземное течение материализма встречи» («Le courant souterrain du matérialisme de la rencontre»). [82] С 1984 по 1986 год он жил в квартире на севере Парижа, [33] где оставался запертым большую часть своего времени, но его также навещали некоторые друзья, такие как философ и теолог Станислас Бретон , который также был узником немецких шталагов ; [112] от Гиттона, который превратил его в «мистического монаха», по словам Рудинеско; [16] и от мексиканского философа Фернанды Наварро в течение шести месяцев, начиная с зимы 1984 года. [129] Альтюссер и Наварро обменивались письмами до февраля 1987 года, а в июле 1986 года он также написал предисловие к получившейся в результате книге « Философия и марксизм» , [129] сборник ее интервью с Альтюссером, выпущенный в Мексике в 1988 году. [112] Эти интервью и переписка были собраны и опубликованы во Франции в 1994 году под названием Sur la philosophie . [118] В этот период он сформулировал свой «материализм встречи» или «алеаторный материализм», беседуя об этом с Бретоном и Наварро, [130] который впервые появился в Écrits philosophiques et politiques I (1994), а затем в Verso 2006 года. книга «Философия встречи» . [131] В 1987 году, после того как Альтюссер перенес экстренную операцию из-за непроходимости пищевода , у него развился новый клинический случай депрессии. Сначала доставленный в клинику Суази-сюр-Сен, он был переведен в психиатрическое учреждение MGEN в Ла-Верьере . Там, после перенесенной летом пневмонии, он умер от сердечного приступа 22 октября 1990 года.[112]
Альтюссер был настолько домоседом, что биограф Уильям С. Льюис утверждал: «К тому времени, когда он встретил свою будущую жену, Альтюссер знал только дом, школу и лагерь для военнопленных». [15] Напротив, когда он впервые встретил Ритманн в 1946 году, она была бывшим членом французского сопротивления и коммунистической активисткой. После борьбы вместе с Жаном Бофре в группе «Сервис Перикл» она присоединилась к ФКП. [132] Однако она была исключена из партии по обвинению в том, что она была двойным агентом гестапо , [ 133] за « троцкистский уклон» и «преступления», которые, вероятно, относились к казни бывших нацистских пособников . [132] Хотя высокопоставленные партийные чиновники поручили ему разорвать отношения с Ритманн, [134] Альтюссер долгое время пытался восстановить ее репутацию в ФКП, наводя справки о ее деятельности во время войны. Хотя ему не удалось вновь включить ее в партию, его отношения с Ритманном, тем не менее, в этот период углубились. [15] Их отношения «были травмирующими с самого начала, как утверждает Альтюссер», писал Эллиотт. [135] Среди причин была его почти полная неопытность в общении с женщинами и тот факт, что она была на восемь лет старше его. [15]
Я никогда не обнимал женщину, и, главное, меня никогда не обнимала женщина (в тридцать лет!). Желание нарастало во мне, мы занимались любовью на кровати, это было что-то новое, волнующее, возбуждающее и жестокое. Когда она (Элен) ушла, во мне разверзлась бездна тоски, которая никогда больше не закроется.
- Альтюссер, L'avenir dure longtemps [136]
Чувства его к ней с самого начала были противоречивы; предполагается, что сильное эмоциональное воздействие, которое она на него произвела, привело его к глубокой депрессии. [135] Рудинеско писал, что для Альтюссера Ритманн представлял собой противоположность самого себя: она была в Сопротивлении, в то время как он был далек от антинацистской борьбы; она была еврейкой, несущей на себе печать Холокоста , тогда как он, несмотря на свое обращение в марксизм, так и не избежал формирующего воздействия католицизма; она пострадала от сталинизма в тот самый момент, когда он вступал в партию; и, вопреки его мелкобуржуазному происхождению, ее детство не было благополучным — в 13 лет она стала жертвой сексуального насилия со стороны семейного врача, который в дополнение к насилию велел ей дать неизлечимо больным родителям дозу морфия . _ [132] Однако эту историю мог придумать Альтюссер, который признался, что включил «воображаемые воспоминания» в свою «травматиографию». [137] [138] По мнению Рудинеско, она воплотила для Альтюссера его «смещенную совесть», «безжалостное суперэго», «проклятую часть», «черную животность». [132]
Альтюссер считал, что Ритманн подарил ему «мир солидарности и борьбы, мир разумных действий... мир мужества». [135] По его словам, они выполняли друг для друга незаменимую материнскую и отцовскую функцию: «Она любила меня, как мать любит ребенка ... и в то же время как хороший отец в том, что познакомила меня... с реальный мир, та огромная арена, на которую я никогда не мог выйти... Через свое желание ко мне она также посвятила меня... в мою роль мужчины, в мою мужественность. Она любила меня, как женщина любит мужчину. !" [135] Рудинеско утверждал, что Ритманн представлял для него «сублимированную фигуру его собственной ненавистной матери, к которой он оставался привязанным всю свою жизнь». В своей автобиографии он писал: «Если я был ослеплен любовью Элен и чудесной привилегией знать ее и иметь ее в своей жизни, я старался вернуть ей это по-своему, интенсивно и, если можно так выразиться, таким образом, в качестве религиозного приношения , как я сделал для своей матери». [139]
Хотя Альтюссер действительно был влюблен в Ритманн, [15] у него были романы и с другими женщинами. Рудинеско отметил, что «в отличие от Элен, другие женщины, которых любил Луи Альтюссер, как правило, обладали огромной физической красотой, а иногда и исключительно чувствительными к интеллектуальному диалогу». [139] В качестве примера последнего случая она приводит женщину по имени Клэр З., с которой у него были длительные отношения, пока ему не исполнилось сорок два года. [140] Они расстались, когда он встретил Франку Мадонию, философа, переводчика и драматурга из зажиточной итальянской буржуазной семьи из Романьи . [141] Мадония была замужем за Мино, чья сестра Джованна была замужем за художником-коммунистом Леонардо Кремонини. Каждое лето две семьи собирались в резиденции в деревне Бертиноро , и, по словам Рудинеско, «именно в этой волшебной обстановке… Луи Альтюссер влюбился в Франку, открывая через нее все, что он упустил в своей жизни». детства и того, чего ему не хватало в Париже: настоящей семьи, искусства жить, новой манеры мыслить, говорить, желать». [142] Она повлияла на него, чтобы он оценил современный театр ( Луиджи Пиранделло , Бертольт Брехт , Сэмюэл Беккет ), и, как писал Рудинеско, также на его отстраненность от сталинизма и «его лучшие тексты ( особенно для Маркса ), но также и его наиболее важные концепции». [143] В ее компании в Италии в 1961 году, как утверждал Эллиот, он «по-настоящему открыл» Макиавелли. [144] В период с 1961 по 1965 год они обменивались письмами и телефонными звонками, а также вместе отправлялись в поездки, в которых говорили о текущих событиях, политике и теории, а также признавались в счастье и несчастье повседневной жизни. [145] Однако у Мадонии была взрывная реакция, когда Альтюссер попытался сделать ее другом Ритмана и попытаться привлечь Мино на их встречи. [145] Тем не менее они продолжали обмениваться письмами до 1973 года; они были опубликованы в 1998 году в виде 800-страничной книги Lettres à Franca . [146]
Альтюссер на протяжении всей своей жизни подвергался психиатрическим госпитализациям, впервые после получения диагноза шизофрения . [135] Он страдал биполярным расстройством , из-за чего у него были частые приступы депрессии, которые начались в 1938 году и стали регулярными после пятилетнего пребывания в немецком плену. [147] Начиная с 1950-х годов он находился под постоянным медицинским наблюдением, часто проходя, по словам Льюиса, «самое агрессивное лечение, которое могла предложить послевоенная французская психиатрия», которое включало электросудорожную терапию , наркоанализ и психоанализ. [148] Альтюссер не ограничивался прописанными лекарствами и занимался самолечением. [149] Болезнь повлияла на его академическую продуктивность; в 1962 году он начал писать книгу о Макиавелли в период обострения депрессии, но был прерван трехмесячным пребыванием в клинике. [106] Основным психоаналитиком, которого он посещал, был антилаканианец Рене Дяткин, начиная с 1964 года, после того как ему приснился сон об убийстве собственной сестры. [150] В январе 1965 года сеансы стали более частыми, а настоящая работа по исследованию бессознательного началась в июне. [150] Вскоре Альтюссер осознал положительную сторону нелакановского психоанализа; хотя иногда он пытался высмеивать Дяткина, давая ему уроки лаканизма, к июлю 1966 года он считал, что лечение дает «впечатляющие результаты». [151] В 1976 году Альтюссер подсчитал, что пятнадцать из предыдущих тридцати лет он провел в больницах и психиатрических клиниках. [152]
Альтюссер с помощью психоанализа проанализировал предпосылки своей болезни и нашел их в сложных отношениях с семьей (этой теме он посвятил половину автобиографии). [153] Альтюссер считал, что у него нет подлинного «Я», что было вызвано отсутствием настоящей материнской любви и тем, что его отец был эмоционально сдержан и практически отсутствовал по отношению к сыну. [154] Альтюссер вывел семейную ситуацию из событий, произошедших до его рождения, как рассказала ему его тетя: Люсьен Бергер, его мать, должна была выйти замуж за брата его отца, Луи Альтюссера, который погиб в Первой мировой войне под Верденом , в то время как Шарль , его отец, был помолвлен с сестрой Люсьен, Джульеттой. [155] Обе семьи следовали старому обычаю левирата , который обязывал старшего, еще неженатого брата жениться на вдове умершего младшего брата. Затем Люсьен вышла замуж за Шарля, и сына назвали в честь умершего Луи. В мемуарах Альтюссера этот брак был «безумием» не столько из-за самой традиции, сколько из-за чрезмерной покорности, поскольку Шарля не принуждали жениться на Люсьенне, поскольку его младший брат еще не женился на ней. [156] В результате, заключил Альтюссер, его мать не любила его, но любила давно умершего Людовика. [157] Философ описывал свою мать как « кастрирующую мать » (термин из психоанализа), которая под влиянием своих фобий установила строгий режим социальной и сексуальной «гигиены» для Альтюссера и его сестры Жоржетты. Его «чувство бездонного одиночества» можно было смягчить только общением с родителями матери, жившими в Морване . [158] Отношения с матерью и стремление заслужить ее любовь, по его мемуарам, во многом определили его взрослую жизнь и карьеру, включая поступление в ЭНС и желание стать «известным интеллектуалом». [159] Согласно его автобиографии, ENS была для Альтюссера своего рода убежищем интеллектуальной «чистоты» от большого «грязного» мира, которого так боялась его мать. [160]
Факты его автобиографии были критически оценены исследователями. По словам собственных редакторов, L'avenir dure longtemps представляет собой «неразрывный клубок «фактов» и «фантазий»». [161] Его друг [162] и биограф Ян Мулье-Бутан после тщательного анализа раннего периода жизни Альтюссера пришел к выводу, что автобиография была «переписыванием жизни через призму ее обломков». [163] Мулье-Бутан считал, что именно Ритманн сыграл ключевую роль в создании «фаталистического» отчета об истории семьи Альтюссеров, во многом сформировав его видение в письме 1964 года. По словам Эллиотта, автобиография производит прежде всего впечатление «деструктивности и саморазрушения». [163] Альтюссер, скорее всего, отнес начало своей депрессии на более поздний период (послевоенный), не упомянув о более ранних проявлениях болезни в школе и в концлагере. [164] По словам Мулье-Бутанга, Альтюссер с раннего возраста имел тесную психологическую связь с Жоржеттой, и хотя он не часто упоминал об этом в своей автобиографии, ее «нервная болезнь», возможно, напоминала его собственную. [165] У его сестры тоже была депрессия, и, несмотря на то, что почти всю взрослую жизнь они жили отдельно друг от друга, их депрессия часто совпадала по времени. [166] Также Альтюссер сосредоточился на описании семейных обстоятельств, не учитывая, например, влияние ЭНС на его личность. [167] Мулье-Бутан связывал депрессию не только с событиями в личной жизни, но и с политическими разочарованиями. [166]
К ранним работам Альтюссера относится влиятельный том «Чтение капитала» (1965), в котором собраны работы Альтюссера и его учеников, представляющие собой интенсивное философское перечитывание « Капитала » Маркса . В книге размышляется философский статус марксистской теории как «критики политической экономии » и ее предмет. Позже Альтюссер признал [168] , что многие нововведения в этой интерпретации Маркса представляют собой попытку ассимилировать концепции, заимствованные у Баруха Спинозы, в марксизм. [169] Оригинальный английский перевод этой работы включает только эссе Альтюссера и Этьена Балибара , [170] тогда как оригинальное французское издание содержит дополнительные материалы Жака Рансьера, Пьера Машери и Роджера Этабле . Полный перевод был опубликован в 2016 году.
Некоторые теоретические положения Альтюссера остались влиятельными в марксистской философии . Его эссе «О материалистической диалектике» предлагает большой « эпистемологический разрыв » между ранними работами Маркса (1840–1844 гг.) и его более поздними, собственно марксистскими текстами, заимствуя термин у философа науки Гастона Башляра . [171] Его эссе «Марксизм и гуманизм» представляет собой резкое заявление об антигуманизме в марксистской теории, осуждающее такие идеи, как «человеческий потенциал» и « видовое бытие », которые часто выдвигаются марксистами, как продукты буржуазной идеологии . «человечности». [172] Его эссе «Противоречие и сверхдетерминация» заимствует концепцию сверхдетерминации из психоанализа , чтобы заменить идею «противоречия» более сложной моделью множественной причинности в политических ситуациях [173] (идея, тесно связанная с Антонио Грамши концепция культурной гегемонии ). [174]
Альтюссер также широко известен как теоретик идеологии . Его самое известное эссе « Идеология и идеологические государственные аппараты: заметки к исследованию » [175] устанавливает концепцию идеологии. Теория идеологии Альтюссера опирается на Маркса и Грамши, а также на психологические концепции Фрейда и Лакана о бессознательном и зеркальной фазе соответственно и описывает структуры и системы, которые позволяют реализовать концепцию самости. Для Альтюссера эти структуры одновременно являются агентами репрессий и неизбежны: невозможно избежать идеологии и не подвергнуться ее воздействию. С другой стороны, сборник эссе, из которого составлена «Идеология и идеологические государственные аппараты» [176], содержит и другие эссе, которые подтверждают, что концепция идеологии Альтюссера в целом соответствует классической марксистской теории классовой борьбы .
Мысль Альтюссера развивалась в течение его жизни. Это было предметом споров и дебатов, особенно в рамках марксизма и, в частности, относительно его теории познания (эпистемологии).
Альтюссер утверждает, что мысль Маркса была в корне неправильно понята и недооценена. Он яростно осуждает различные интерпретации работ Маркса — историзм , [177] идеализм и экономизм — на том основании, что они не понимают, что с помощью «науки истории», исторического материализма , Маркс построил революционный взгляд на социальные изменения. Альтюссер считает, что эти ошибки проистекают из представления о том, что всю работу Маркса можно понимать как единое целое. Скорее, мысль Маркса содержит радикальный «эпистемологический разрыв». Хотя работы молодого Маркса связаны категориями немецкой философии и классической политической экономии, «Немецкая идеология» (написанная в 1845 году) совершает внезапный и беспрецедентный отход. [178] Этот разрыв представляет собой сдвиг в творчестве Маркса к принципиально иной «проблематике», т. е. к иному набору центральных положений и поставленных вопросов, к иной теоретической схеме. [179] Альтюссер считает, что сам Маркс не вполне осознавал значения своей собственной работы и мог выразить ее лишь косвенно и ориентировочно. Сдвиг можно обнаружить только путем тщательного и чуткого «симптоматического чтения». [180] Таким образом, проект Альтюссера состоит в том, чтобы помочь читателям полностью осознать оригинальность и силу необычной теории Маркса, уделяя столько же внимания тому, что не сказано, сколько и явному. Альтюссер считает, что Маркс открыл «континент знаний», Историю, аналогичный вкладу Фалеса в математику или Галилея в физику , [181] в том смысле, что структура его теории не похожа ни на что, постулируемое его предшественниками.
Альтюссер считает, что работа Маркса фундаментально несовместима со своими предшественниками, поскольку она построена на революционной эпистемологии (теории познания), которая отвергает различие между субъектом и объектом . В противовес эмпиризму Альтюссер утверждает, что философия Маркса, диалектический материализм , противопоставляет теории познания как видения теорию познания как производства. [182] [183] С точки зрения эмпиризма, познающий субъект сталкивается с реальным объектом и раскрывает его сущность посредством абстракции. [184] Полагая, что мысль имеет непосредственную связь с реальностью или непосредственное видение «реального» объекта, эмпирик полагает, что истина познания заключается в соответствии мысли субъекта объекту, внешнему по отношению к мысли. сам. [185] Напротив, Альтюссер утверждает, что обнаружил в работах Маркса скрытый взгляд на знание как на «теоретическую практику». Для Альтюссера теоретическая практика происходит полностью в сфере мысли, работая над теоретическими объектами и никогда не вступая в прямой контакт с реальным объектом, который она стремится познать. [186] Знания не открываются, а, скорее, производятся посредством трех «Общих»: (I) «сырого материала» донаучных идей, абстракций и фактов; (II) концептуальная основа (или «проблематика»), применяемая к ним; и (III) готовый продукт трансформированной теоретической сущности, конкретное знание. [187] [188] С этой точки зрения достоверность знания не заключается в его соответствии чему-то внешнему по отношению к себе. Исторический материализм Маркса — наука со своими внутренними методами доказательства. [189] Таким образом, она не регулируется интересами общества, класса, идеологии или политики и отличается от надстройки .
Помимо своей уникальной эпистемологии, теория Маркса построена на таких понятиях, как силы и производственные отношения , которые не имеют аналогов в классической политической экономии. [190] Даже когда принимаются существующие термины — например, теория прибавочной стоимости , которая объединяет концепции ренты, прибыли и процента Давида Рикардо — их значение и отношение к другим понятиям в теории существенно отличаются. [191] Однако более фундаментальным для «перелома» Маркса является отказ от homo Economicus , или идеи классических экономистов о том, что потребности людей можно рассматривать как факт или «данность», независимую от какой-либо экономической организации. Для экономистов-классиков индивидуальные потребности могут служить предпосылкой теории, объясняющей характер способа производства , и независимой отправной точкой для теории общества. [192] В то время как классическая политическая экономия объясняет экономические системы как реакцию на индивидуальные потребности, анализ Маркса объясняет более широкий диапазон социальных явлений с точки зрения тех ролей, которые они играют в структурированном целом. Следовательно, «Капитал» Маркса обладает большей объяснительной силой, чем политическая экономия, поскольку он предоставляет как модель экономики, так и описание структуры и развития всего общества. По мнению Альтюссера, Маркс не просто утверждает, что человеческие потребности в значительной степени создаются их социальной средой и, таким образом, меняются в зависимости от времени и места; скорее, он отказывается от самой идеи о том, что может существовать теория о том, какими являются люди, которая предшествует любой теории о том, как они стали такими. [193]
Хотя Альтюссер настаивает на том, что произошел эпистемологический разрыв, [194] позже он заявляет, что его возникновение около 1845 года четко не определено, поскольку в «Капитале» обнаруживаются следы гуманизма, историзма и гегельянства . [195] Он утверждает, что только «Критика Готской программы» Маркса и некоторые заметки на полях к книге Адольфа Вагнера полностью свободны от гуманистической идеологии. [196] В соответствии с этим Альтюссер заменяет свое прежнее определение философии Маркса как «теории теоретической практики» новой верой в «политику в области истории» [197] и «классовую борьбу в теории». [198] Альтюссер считает эпистемологический разрыв процессом, а не четко определенным событием — продуктом непрекращающейся борьбы с идеологией. Таким образом, эпистемологический разрыв не обеспечивает раз и навсегда различие между идеологией и наукой или философией. [199]
Из-за убеждения Маркса в том, что личность является продуктом общества, Альтюссер считает, что бессмысленно пытаться построить социальную теорию на основе предшествующей концепции личности. Предметом наблюдения являются не отдельные элементы человека, а «структура». По его мнению, Маркс не объясняет общество, апеллируя к свойствам отдельных людей — их убеждениям, желаниям, предпочтениям и суждениям. Скорее, Маркс определяет общество как набор фиксированных «практик». [200] Индивидуумы не являются акторами, творящими свою собственную историю, а являются «опорами» ( Träger ) этих практик. [201]
Альтюссер использует этот анализ, чтобы защитить исторический материализм Маркса от обвинений в том, что он грубо постулирует базис (экономический уровень) и надстройку (культура/политика), «возвышающиеся на нем», а затем пытается объяснить все аспекты надстройки, апеллируя к особенностям (экономическая) база (известная архитектурная метафора). По мнению Альтюссера, было бы ошибкой приписывать этот экономический детерминистский взгляд Марксу. Точно так же, как Альтюссер критикует идею о том, что социальная теория может быть основана на исторической концепции человеческих потребностей, он отвергает и идею о том, что экономическая практика может использоваться изолированно для объяснения других аспектов общества. [202] Альтюссер считает, что базис и надстройка взаимозависимы, хотя он придерживается классического марксистско-материалистического понимания определения базиса «в последней инстанции» (хотя и с некоторым расширением и пересмотром). Преимущество практик перед отдельными людьми в качестве отправной точки состоит в том, что, хотя каждая практика является лишь частью сложного целого общества, практика сама по себе является целым, поскольку она состоит из множества различных частей. Экономическая практика, например, включает в себя сырье, инструменты, отдельных лиц и т. д., объединенных в процессе производства. [203]
Альтюссер понимает общество как взаимосвязанную совокупность этих целых: экономической практики, идеологической практики и политико-правовой практики. Хотя каждая практика обладает определенной степенью относительной автономии, вместе они составляют одно сложное, структурированное целое (социальную формацию). [204] По его мнению, все практики зависят друг от друга. Например, к производственным отношениям капиталистических обществ относятся покупка и продажа рабочей силы капиталистами и рабочими соответственно. Эти отношения являются частью экономической практики, но могут существовать только в контексте правовой системы, которая определяет отдельных агентов как покупателей и продавцов. Более того, договоренность должна поддерживаться политическими и идеологическими средствами. [205] Из этого видно, что аспекты экономической практики зависят от надстройки и наоборот. [206] Для него это был момент воспроизводства и составлял важную роль надстройки.
Анализ, понимаемый с точки зрения взаимозависимых практик, помогает людям понять, как устроено общество, но также позволяет им понять социальные изменения и, таким образом, обеспечивает теорию истории. Альтюссер объясняет воспроизводство производственных отношений, ссылаясь на аспекты идеологической и политической практики; и наоборот, появление новых производственных отношений можно объяснить несостоятельностью этих механизмов. Теория Маркса, похоже, постулирует систему, в которой дисбаланс двух частей может привести к компенсационным корректировкам на других уровнях, а иногда и к серьезной реорганизации целого. Для развития этой идеи Альтюссер опирается на понятия противоречия и непротиворечия, которые, как он утверждает, освещаются их отношением к сложному структурированному целому. Практики противоречивы, когда «раздражают» друг друга, и непротиворечивы, когда поддерживают друг друга. Альтюссер развивает эти концепции, ссылаясь на ленинский анализ русской революции 1917 года . [207]
Ленин утверждал, что, несмотря на широко распространенное недовольство по всей Европе в начале 20 века, Россия была страной, в которой произошла революция, потому что она содержала в себе все противоречия, возможные в рамках одного государства в то время. [208] По его словам, это было «самое слабое звено в цепи империалистических государств». [209] Революцию он объяснял двумя группами обстоятельств: во-первых, наличием в России крупной эксплуатации в городах, шахтёрских округах и т. д., несоответствием между городской индустриализацией и средневековыми условиями в деревне, отсутствием единства правящего класса; во-вторых, внешняя политика, которая играла на руку революционерам, таким как элита, сосланная царем и ставшая опытными социалистами . [210]
Для Альтюссера этот пример подкрепляет его утверждение о том, что объяснение Марксом социальных изменений является более сложным, чем результат одного-единственного противоречия между силами и производственными отношениями. [211] Различия между событиями в России и Западной Европе подчеркивают, что противоречие между силами и производственными отношениями может быть необходимым, но недостаточным для осуществления революции. [212] Обстоятельства, вызвавшие революцию в России, были неоднородны, и их нельзя рассматривать как аспекты одного большого противоречия. [213] Каждый из них представлял собой противоречие внутри определенной социальной совокупности. Отсюда Альтюссер заключает, что концепция противоречия Маркса неотделима от концепции сложно структурированного социального целого. Чтобы подчеркнуть, что изменения в социальных структурах связаны с многочисленными противоречиями, Альтюссер описывает эти изменения как « сверхдетерминированные », используя термин, заимствованный у Зигмунда Фрейда. [214] Эта интерпретация позволяет людям объяснить, каким образом множество различных обстоятельств могут играть роль в ходе событий, и как эти обстоятельства могут объединиться, чтобы вызвать неожиданные социальные изменения или «разрывы». [213]
Однако Альтюссер не имеет в виду, что все события, определяющие социальные изменения, имеют одинаковый причинный статус. Будучи частью сложного целого, экономическая практика представляет собой «доминирующую структуру»: она играет важную роль в определении отношений между другими сферами и оказывает на них большее влияние, чем они оказывают на нее. Наиболее выдающаяся сторона общества (религиозная сторона в феодальных формациях и экономическая сторона в капиталистических формациях) называется «господствующей инстанцией» и в свою очередь определяется «в последней инстанции» экономикой. [215] По мнению Альтюссера, экономическая практика общества определяет, какая другая формация этого общества доминирует в обществе в целом.
Альтюссеровское понимание противоречия с точки зрения диалектики пытается избавить марксизм от влияния и пережитков гегелевской (идеалистической) диалектики и является составной частью его общей антигуманистической позиции. В его прочтении марксистское понимание социальной тотальности не следует путать с гегелевским. В то время как Гегель рассматривает различные особенности каждой исторической эпохи – ее искусство, политику, религию и т. д. – как выражения единой сущности , Альтюссер полагает, что каждая социальная формация «децентрирована», т. е. что ее нельзя свести или упростить до уникальная центральная точка. [216]
Поскольку Альтюссер считал, что желания, выбор, намерения, предпочтения, суждения и т. д. человека являются следствием социальных практик, он считал необходимым понять, как общество создает человека по своему собственному образу. В капиталистических обществах человек обычно рассматривается как субъект — самосознательный, «ответственный» агент, действия которого можно объяснить его убеждениями и мыслями. Для Альтюссера способность человека воспринимать себя таким образом не является врожденной. Скорее, оно приобретается в рамках структуры сложившихся социальных практик, которые навязывают индивиду роль ( форму ) субъекта. [217] Социальные практики не только определяют характеристики личности, но и дают ей представление о диапазоне свойств, которыми она может обладать, и о пределах каждой личности. Альтюссер утверждает, что многие роли и виды деятельности приобретаются и усваиваются в ходе социальной практики: например, производство сталеваров является частью экономической практики, а производство юристов — частью политико-правовой практики. Однако другие характеристики людей, такие как их убеждения о хорошей жизни или их метафизические размышления о природе личности, нелегко вписываются в эти категории.
По мнению Альтюссера, ценности, желания и предпочтения прививаются идеологической практикой, сферой, определяющим свойством которой является конституирование индивидов как субъектов. [218] Идеологическая практика состоит из набора институтов, называемых « идеологическими государственными аппаратами » (ИГА), к которым относятся семья, средства массовой информации, религиозные организации и, что наиболее важно в капиталистических обществах, система образования, а также полученные идеи, которые они распространяются. [219] Ни одна МСА не порождает в людях веру самосознательных агентов. Вместо этого это убеждение возникает в результате изучения того, что значит быть дочерью, школьником, чернокожим, сталеваром, советником и так далее.
Несмотря на множество институциональных форм, функции и структура идеологии неизменны и присутствуют на протяжении всей истории; [220] Как утверждает Альтюссер, «идеология не имеет истории». [221] Все идеологии составляют субъект, даже если он или она могут различаться в зависимости от каждой конкретной идеологии. Примечательно, что Альтюссер иллюстрирует это концепцией «приветствия» или « запроса ». Он сравнивает идеологию с криком полицейского: «Эй, вы там!» к человеку, идущему по улице. Услышав этот зов, человек в ответ поворачивается и при этом превращается в субъект. [222] Человек, которого приветствуют, осознает себя объектом приветствия и знает, как на него ответить. [223] Альтюссер называет это признание «неправильным признанием» ( méconnaissance ), [224] потому что оно действует задним числом: материальный индивидуум всегда уже является идеологическим субъектом, даже до того, как он или она родились. [225] «Превращение» индивида в субъекта всегда уже происходило; Здесь Альтюссер признает свою ответственность перед теорией имманентности Спинозы . [225]
Чтобы подчеркнуть это, Альтюссер предлагает пример христианской религиозной идеологии, воплощенной в Голосе Бога , наставляющем человека о том, каково его место в мире и что он должен делать, чтобы примириться со Христом . [226] Отсюда Альтюссер делает вывод, что для того, чтобы этот человек мог идентифицировать себя как христианин, он сначала уже должен быть субъектом; то есть, откликаясь на Божий призыв и следуя Его правилам, он утверждает себя как свободный агент, автор деяний, за которые он принимает на себя ответственность. [227] Люди не могут осознать себя вне идеологии, и фактически сами их действия касаются этой всеобъемлющей структуры. Теория Альтюссера во многом опирается на Жака Лакана и его концепцию «стадии зеркала» [228] — люди приобретают свою идентичность, видя свое отражение в идеологиях. [229]
В различных коротких статьях, написанных с 1982 по 1986 год и опубликованных посмертно, Альтюссер критикует отношение марксистской науки к философии диалектического материализма и материалистической философии вообще. Альтюссер отвергает диалектический материализм и вводит новую концепцию: « Философию встречи » , переименованную в 1986 году в « Алеаторный материализм » . ] сформулированы Марксом, Демокритом, Эпикуром, Лукрецией, Макиавелли, Спинозой, Гоббсом, Руссо, Монтескье, Хайдеггером, Витгенштейном и Дерридой. [234]
Он утверждает, что было идеалистической и телеологической ошибкой думать, что существуют общие законы истории и что социальные отношения определяются таким же образом, как и физические отношения. Подчеркивая роль случайности в истории по сравнению с законами развития, он утверждает, что реконструированный исторический материализм имеет своим объектом сложные исторические особенности или конъюнктуры , [235] Конъюнктура является центральной точкой, в которую может вмешаться политическая практика, [ 236] и Алеаторный материализм материалистическая философия, чтобы понять эту конъюнктуру.
Хотя сочинения Альтюссера родились в результате вмешательства в реформистские и экуменические тенденции внутри марксистской теории, [237] эклектизм его влияний отражал отход от интеллектуальной изоляции сталинской эпохи . Он черпал столько же как из домарксистских систем мышления и современных школ, таких как структурализм, философия науки и психоанализ, так и из мыслителей марксистской традиции. Более того, его мысль была симптомом растущей академической респектабельности марксизма и стремления подчеркнуть наследие Маркса как философа, а не только как экономиста или социолога . Тони Джадт увидел в этом критику работы Альтюссера, заявив, что он удалил марксизм «полностью из сферы истории, политики и опыта и тем самым… сделал [редактировал] его неуязвимым для любой критики эмпирического рода». [238]
Альтюссер имел широкое влияние в областях марксистской философии и постструктурализма : интерпелляция была популяризирована и адаптирована философом- феминисткой и критиком Джудит Батлер и развита далее Йораном Терборном ; концепция идеологических государственных аппаратов представляла интерес для словенского философа Славоя Жижека ; попытка рассматривать историю как процесс без субъекта вызвала симпатию Жака Деррида ; исторический материализм как последовательное учение с точки зрения аналитической философии защищал Г. А. Коэн ; [239] Интерес к структуре и агентности, вызванный Альтюссером, сыграл роль в теории структурации социолога Энтони Гидденса .
Влияние Альтюссера также заметно в работах экономистов Ричарда Д. Вольфа и Стивена Резника , которые интерпретировали, что зрелые работы Маркса содержат концепцию класса, отличную от обычно понимаемой. Для них класс у Маркса относится не к группе людей (например, к тем, кто владеет средствами производства, а к тем, кто ими не владеет), а к процессу, включающему производство, присвоение и распределение прибавочного труда. Их акцент на классе как процессе согласуется с их прочтением и использованием концепции сверхдетерминации Альтюссера с точки зрения понимания агентов и объектов как места множественных детерминаций.
Работа Альтюссера также подвергалась критике с разных точек зрения. В статье 1971 года для Socialist Register польский философ Лешек Колаковский [240] предпринял детальную критику структурного марксизма, утверждая, что эта концепция имеет серьезные недостатки по трем основным пунктам:
Я буду утверждать, что вся теория Альтюссера состоит из следующих элементов: 1. банальностей здравого смысла, выраженных с помощью излишне усложненных неологизмов ; 2. традиционные марксистские понятия, которые расплывчаты и двусмысленны у самого Маркса (или у Энгельса) и которые остаются после объяснения Альтюссера точно такими же расплывчатыми и двусмысленными, как и прежде; 3. некоторые поразительные исторические неточности.
Колаковский далее утверждал, что, несмотря на «устные претензии Альтюссера на «научность», он сам «строит беспричинный идеологический проект». В 1980 году социолог Аксель ван ден Берг [241] охарактеризовал критику Колаковского как «разрушительную», доказав, что «Альтюссер сохраняет ортодоксальную радикальную риторику, просто разрывая все связи с проверяемыми фактами».
Г. А. Коэн в своем эссе «Полная чушь» привел «школу Альтюссера» как пример «чуши» и фактора, повлиявшего на его соучредление «Группы нечуши марксизма ». [242] Он говорит, что «идеи, порождаемые альтюссерианцами, например, об интерпелляции субъекта или о противоречии и сверхдетерминированности, обладали поверхностной привлекательностью, но часто казалось невозможным определить, являются ли тезисы, в которых эти тезисы изображаемые идеи были истинными, а в других случаях эти тезисы, казалось, допускали только две интерпретации: в одной из них они были истинными, но неинтересными, а в другой - они были интересны, но совершенно очевидно ложны». [243]
Альтюссер подвергся яростной критике со стороны британского историка-марксиста Э. П. Томпсона в его книге «Бедность теории» . [244] [245] Томпсон утверждал, что альтюссерианство — это сталинизм, сведенный к парадигме теории. [246] Там, где советским доктринам, существовавшим при жизни диктатора, не хватало систематизации, теория Альтюссера дала сталинизму «его истинное, строгое и полностью последовательное выражение». [247] Таким образом, Томпсон призывал к «жестокой интеллектуальной войне» против марксизма Альтюссера. [248]
После его смерти переоценка деятельности и влияния Альтюссера продолжается. Первая волна ретроспективной критики и вмешательства («составление баланса») началась за пределами родной страны Альтюссера, Франции, потому что, как отметил Этьен Балибар в 1988 году, «сейчас существует абсолютное табу, запрещающее имя этого человека и смысл его произведений». [249] Выступления Балибара были сделаны на конференции «Альтюссеровское наследие», организованной в Университете Стоуни-Брук Майклом Спринкером . Материалы этой конференции были опубликованы в сентябре 1992 года под названием « Наследие Альтюссера» и включали, среди прочих, вклады Балибара, Алекса Каллиникоса, Мишель Барретт, Алена Липица, Уоррена Монтэга и Грегори Эллиотта. Он также включал некролог и обширное интервью с Дерридой. [249]
В конце концов, 27 мая 1992 года во Франции в Университете Парижа VIII Сильвен Лазарус организовал коллоквиум под общим названием « Политика и философия в творчестве Луи Альтюссера» , материалы которого были опубликованы в 1993 году .
Оглядываясь назад, можно увидеть продолжающееся влияние Альтюссера через его учеников. [15] Яркий пример этого указывают на редакторов и авторов журнала Cahiers pour l'Analyse 1960-х годов: «Во многих отношениях «Cahiers» можно рассматривать как критическое развитие собственного интеллектуального маршрута Альтюссера, когда он находился на пике своего развития. самый крепкий». [251] Это влияние продолжает определять большую часть философской работы, поскольку многие из этих же студентов стали выдающимися интеллектуалами в 1960-х, 1970-х, 1980-х и 1990-х годах: Ален Бадью , Этьен Балибар и Жак Рансьер в философии, Пьер Машери в литературной критике и Никос Пуланцас. в социологии . Выдающийся геварист Режис Дебре также учился у Альтюссера, как и вышеупомянутый Деррида (с которым он одно время делил офис в ENS), известный философ Мишель Фуко и выдающийся лаканистский психоаналитик Жак-Ален Миллер . [15]
После смерти Альтюссера Бадью несколько раз читал лекции и выступал об Альтюссере во Франции, Бразилии и Австрии. Бадью написал множество исследований, в том числе «Альтюссер: субъективность без субъекта», опубликованную в его книге « Метаполитика» в 2005 году. Совсем недавно работа Альтюссера снова получила известность благодаря вмешательству Уоррена Монтэга и его окружения; см., например, специальный выпуск электронного журнала Borderlands под редакцией Дэвида МакИнерни ( Althusser & Us ) и «Décalages: An Althusser Studies Journal» под редакцией Монтэга. (Доступ к обоим журналам см. ниже в разделе «Внешние ссылки».)
В 2011 году Альтюссер продолжил разжигать споры и дебаты, опубликовав в августе того же года первую книгу Жака Рансьера « Урок Альтюссера» (1974). Это был первый раз, когда эта новаторская работа была полностью опубликована в английском переводе. В 2014 году была опубликована книга «О воспроизводстве капитализма» , представляющая собой английский перевод полного текста работы, на основе которой был взят текст МСА. [252]
Публикация посмертных мемуаров Альтюссера [ нужна ссылка ] поставила под сомнение его собственную научную практику. Например, хотя у него были тысячи книг, Альтюссер показал, что он очень мало знал о Канте, Спинозе и Гегеле. Хотя он был знаком с ранними работами Маркса, он не читал «Капитала» , когда писал свои самые важные марксистские тексты. Кроме того, Альтюссер «сумел произвести впечатление на своего первого учителя, католического богослова Жана Гиттона, статьей, руководящие принципы которой он просто позаимствовал из собственных исправлений Гиттоном эссе однокурсника», и «он придумал фальшивые цитаты в написанной им диссертации. для другого крупного современного философа, Гастона Башляра». [253]
