Сёрен Абай Кьеркегор ( / ˈ s ɒr ə n ˈ k ɪər k ə ɡ ɑːr d / SORR -ən KEER -kə -gard , США также /- ɡ ɔːr / -gor , датский: [ˈsɶːɐn ˈɔˀˌpyˀ ˈkʰi ɐ̯kəˌkɒˀ] ⓘ ; [8]5 мая 1813 — 11 ноября 1855[9]) —датскийтеолог,философ, поэт,социальный критики религиозный писатель, который широко считается первымэкзистенциалистом. [10][11]Он написал критические тексты поорганизованной религии,христианству,морали,этике,психологииифилософии религии, проявляя любовь к метафорам,иронииипритчам. Большая часть его философских работ посвящена вопросам того, как человек живет как «одиночный человек», отдавая приоритет конкретной человеческой реальности надабстрактным мышлениеми подчеркивая важность личного выбора и обязательств. [12]Он был против литературных критиков, которые определяли-идеалистови философов своего времени, и считал, чтоСведенборг,[13][14] Гегель,[15] Фихте,Шеллинг,ШлегельиГанс Христиан Андерсенбыли «поняты» далеко слишком быстро «учеными». [16]
Богословская работа Кьеркегора сосредоточена на христианской этике , установлении Церкви , различиях между чисто объективными доказательствами христианства , бесконечном качественном различии между человеком и Богом и субъективном отношении личности к Богочеловеку Иисусу Христу , [ 17 ] пришло через веру. [18] [19] Большая часть его работ посвящена христианской любви . Он чрезвычайно критически относился к доктрине и практике христианства как религии, контролируемой государством ( цезаропапизм ), такой как Датская церковь . Его психологическая работа исследовала эмоции и чувства людей, когда они сталкиваются с жизненным выбором. [2] В отличие от Жан-Поля Сартра и парадигмы атеистического экзистенциализма , Кьеркегор сосредоточился на христианском экзистенциализме .
Ранние работы Кьеркегора были написаны с использованием псевдонимов, чтобы представить различные точки зрения, взаимодействующие в сложном диалоге. [20] Он исследовал особенно сложные проблемы с разных точек зрения, каждая под своим псевдонимом. Он написал «Воодушевляющие беседы» под своим именем и посвятил их «одиночному человеку», который мог бы захотеть раскрыть смысл его работ. Он писал: «Наука и наука хотят научить, что путь — это стать объективным. Христианство учит, что путь — это стать субъективным, стать субъектом». [21] [22] В то время как ученые познают мир путем наблюдения, Кьеркегор категорически отрицал, что само по себе наблюдение может раскрыть внутреннюю работу мира духа. [23]
Некоторые из ключевых идей Кьеркегора включают концепцию « субъективной и объективной истины », рыцаря веры , дихотомии воспоминания и повторения , тревоги , бесконечного качественного различия , веры как страсти и трех этапов жизненного пути . Кьеркегор писал на датском языке , и первоначально его работы были приняты только в Скандинавии , но на рубеже 20-го века его произведения были переведены на французский, немецкий и другие основные европейские языки. К середине 20 века его мысли оказали существенное влияние на философию, [24] теологию, [25] и западную культуру в целом. [26]
Кьеркегор родился в богатой семье в Копенгагене . Его мать, Ане Сёренсдаттер Лунд Кьеркегор (1768–1834), работала горничной в доме, прежде чем выйти замуж за его отца, Михаэля Педерсена Кьеркегора (1756–1838). Она была скромной фигурой: тихой и необразованной. У них было семеро детей. Ее внучка Генриетта Лунд писала, что она «с радостью владела скипетром и защищала [Сёрена и Питера], как курица, защищающая своих птенцов». [27] Она также имела влияние на своих детей, так что позже Петр сказал, что его брат сохранил многие слова их матери в своих произведениях. [28] Его отец, с другой стороны, был зажиточным торговцем шерстью из Ютландии . [28] Он был «очень суровым человеком, на первый взгляд сухим и прозаичным, но под своей «деревенской мантией» он скрывал активное воображение, которое даже его преклонный возраст не мог притупить». [29] Он также интересовался философией и часто принимал интеллектуалов у себя дома. [30] Он был предан рационалистической философии Кристиана Вольфа , [31] и в конце концов частично ушел на пенсию, чтобы продолжить работу над произведениями Вольфа. [32] Кьеркегор, который в детстве следовал убеждениям своего отца, находился под сильным влиянием преданности Михаила вольфианскому рационализму. Он также наслаждался комедиями Людвига Хольберга , [33] произведениями Иоганна Георга Хамана , [34] Готхольда Эфраима Лессинга , [35] Эдварда Янга , [36] и Платона . Фигура Сократа , с которой Кьеркегор столкнулся в диалогах Платона, оказала феноменальное влияние на более поздний интерес философа к иронии , а также на его частое использование косвенных коммуникаций.
Кьеркегор любил гулять по кривым улочкам Копенгагена XIX века, по которым редко ходили кареты. В 1848 году Кьеркегор писал: «Я испытывал настоящее христианское удовлетворение от мысли, что, если бы не было другого человека, в Копенгагене определенно был бы один человек, к которому каждый бедняк мог бы свободно обратиться и поговорить на улице; во-вторых, был один человек, который, в каком бы обществе он чаще всего ни появлялся, не избегал общения с бедняками, но приветствовал каждую знакомую ему служанку, каждого слугу, каждого простого работника». [37] Церковь Богоматери находилась в одном конце города, где епископ Мюнстер проповедовал Евангелие. На другом конце находился Королевский театр , где выступала фру Хейберг . [38]
Основываясь на спекулятивной интерпретации анекдотов из неопубликованных дневников Кьеркегора, особенно черновика рассказа под названием «Великое землетрясение», [39] некоторые ранние исследователи Кьеркегора утверждали, что Михаил верил, что заслужил гнев Божий и что ни один из его детей не переживет ему. Говорят, что он считал, что его личные грехи, возможно, неосторожные поступки, такие как проклятие имени Бога в юности [30] или внебрачная беременность Ане, потребовали этого наказания. Хотя пятеро из семи его детей умерли раньше него, Сёрен и его брат Петер Кристиан Кьеркегор пережили его. [40] Петр, который был на семь лет старше, позже стал епископом в Ольборге . [40] Джулия Уоткин думала, что ранний интерес Майкла к Моравской церкви мог привести его к глубокому осознанию разрушительных последствий греха. [41]
Сёрен Кьеркегор надеялся, что никто не сохранит свои грехи после того, как они будут прощены. И точно так же никто из тех, кто искренне верил в прощение грехов, не стал бы жить своей жизнью как возражение против существования прощения. [42] Он подчеркнул, что Катон покончил жизнь самоубийством прежде, чем Цезарь получил возможность простить его. Этот страх не найти прощения разрушительен. [43] [44] Эдна Х. Хонг цитировала Кьеркегора в своей книге 1984 года « Прощение - это работа, а также благодать », и Кьеркегор писал о прощении в 1847 году . [45] [46] [47] В 1954 году Сэмюэл Барбер приступил к музыка Молитва Кьеркегора: «Отче Небесный! Не взыщи нам грехов наших, но поддержи нас против наших грехов, чтобы мысль о Тебе, когда она просыпается в нашей душе, и каждый раз, когда она просыпается, не напоминала нам о том, что мы имеем» совершили, но за то, что Ты простил, не за то, как мы сбились с пути, а за то, как Ты нас спас!»
С 1821 по 1830 год Кьеркегор посещал Школу гражданской добродетели гимназии Остре Боргердид, когда школа располагалась в Кларебодеме, где Кьеркегор изучал латынь , греческий язык [48] и историю, среди других предметов. [49] Во время пребывания там его описывали как «очень консервативного»; кто-то, кто «чтит короля, любит церковь и уважает полицию». [50] Он часто вступал в ссоры с однокурсниками и неоднозначно относился к своим учителям. [50] Он продолжил изучать богословие в Копенгагенском университете . Его мало интересовали исторические труды, философия его не удовлетворяла, и он не мог «посвятить себя спекуляции ». [51] Он сказал: «Что мне действительно нужно сделать, так это четко определить, « что мне делать », а не то , что я должен знать ». Он хотел «вести полностью человеческую жизнь, а не просто жизнь знаний». [52] Кьеркегор не хотел быть философом в традиционном или гегелевском смысле [53] и он не хотел проповедовать христианство, которое было иллюзией. [54] «Но он научился от своего отца, что можно делать все, что пожелаешь, и жизнь его отца не дискредитировала эту теорию». [55]
Одно из первых физических описаний Кьеркегора принадлежит Гансу Брёхнеру, присутствовавшему на свадьбе его брата Петера в 1836 году: «Я нашел [его внешний вид] почти комичным. Ему тогда было двадцать три года; в его внешности было что-то совершенно ненормальное. вся его фигура и странная прическа. Его волосы поднимались почти на шесть дюймов надо лбом, образуя взлохмаченный гребень, который придавал ему странный, растерянный вид». [56] Другой исходит от племянницы Кьеркегора, Генриетты Лунд (1829–1909). Когда Сёрен Кьеркегор был маленьким мальчиком, он «был стройным и нежным на вид и бегал в пальто красно-капустного цвета. Отец называл его «вилкой» из-за его склонности, развившейся довольно рано, Хотя в доме Кьеркегоров царил серьезный, почти строгий тон, у меня сложилось твердое впечатление, что здесь было место и юношеской живости, хотя и более уравновешенной и домашней, чем та, к которой привыкли теперь. Дом был открыт для «старомодного гостеприимства», его также описывали как «причудливо одетого, худощавого и маленького». [57] [50]
По описанию внука, мать Кьеркегора «была милой маленькой женщиной с ровным и веселым нравом». Она ни разу не упоминалась в творчестве Кьеркегора. Ане умерла 31 июля 1834 года в возрасте 66 лет, возможно, от тифа . [58] Его отец умер 8 августа 1838 года в возрасте 82 лет. 11 августа Кьеркегор писал: «Мой отец умер в среду (8-го числа) в 2 часа ночи. Я так сильно желал, чтобы он прожил еще несколько лет. .. Сейчас я чувствую, что есть только один человек (Э. Бозен), с которым я действительно могу поговорить о нем. Он был «верным другом». [59] Троэльс Фредерик Лунд , его племянник, сыграл важную роль в обеспечении биографов много информации о Серене Кьеркегоре. Лунд был хорошим другом Георга Брандеса и Юлиуса Ланге. [60] Вот анекдот о его отце из дневников Кьеркегора.
Однажды за обедом я опрокинул солонку. Каким бы страстным и напряженным он ни был, каким бы легко он ни мог стать, он начал так строго ругать, что даже сказал, что я блудный сын и тому подобное. Тогда я возразил, напомнив ему старый семейный эпизод, когда моя сестра Николин уронила очень дорогую супницу, а отец не сказал ни слова, а сделал вид, что это вообще ничего не значит. Он ответил: «Ну, видишь, это была такая дорогая вещь, что не надо было браниться; она прекрасно понимала, что это неправильно, но именно тогда, когда это пустяк, надо и ругать. Журналы X3A78
По словам Сэмюэля Хьюго Бергмана , «журналы Кьеркегора являются одним из важнейших источников для понимания его философии». [61] Кьеркегор написал в своих дневниках более 7000 страниц о событиях, размышлениях, мыслях о своих произведениях и повседневных замечаниях. [62] Вся коллекция датских журналов ( Journalen ) была отредактирована и опубликована в 13 томах, состоящих из 25 отдельных переплетов, включая индексы. Первое английское издание журналов было отредактировано Александром Дрю в 1938 году. [63] Стиль «литературно-поэтический [в] манере». [64]
Кьеркегор хотел, чтобы Регина, его невеста (см. ниже), была его доверенным лицом, но считал это невозможным, поэтому он предоставил « моему читателю , этому единственному человеку» стать его доверенным лицом. Его вопрос заключался в том, можно ли иметь духовного доверенного лица. В своем «Заключительном постскриптуме» он написал следующее : «Что касается сущностной истины, то прямая связь между духом и духом немыслима. Если такое отношение предполагается, то это фактически означает, что партия перестала быть духом». [65]
Журналы Кьеркегора послужили источником многих афоризмов , приписываемых философу. Следующий отрывок, датированный 1 августа 1835 года, является, пожалуй, наиболее часто цитируемым его афоризмом и ключевой цитатой для экзистенциалистских исследований:
«Что мне действительно нужно, так это ясно понять, что я должен делать, а не то, что я должен знать, за исключением того, что знание должно предшествовать каждому действию. Важно найти цель, увидеть, что на самом деле хочет Бог, чтобы я сделать; главное — найти истину, которая является истиной для меня, найти идею, ради которой я готов жить и умереть».
Так он написал о непрямом общении в той же журнальной записи.
Прежде чем познавать что-либо еще, нужно сначала научиться познавать себя ( γνῶθι σεαυτόν ). Только когда человек внутренне поймет себя и увидит путь, по которому ему следует идти, его жизнь обретет покой и смысл; только тогда он свободен от этого утомительного, зловещего попутчика — той иронии жизни, которая проявляется в сфере познания и предлагает истинному познанию начаться с незнания (Сократ), подобно тому, как Бог создал мир из ничего. Но в водах нравственности особенно хорошо тем, кто еще не вступил в пассаты добродетели. Здесь оно страшным образом опрокидывает человека, дает ему на время почувствовать себя счастливым и довольным в своей решимости идти вперед по правильному пути, затем швыряет его в бездну отчаяния. Часто оно убаюкивает человека мыслью: «Ведь иначе и быть не может», — лишь для того, чтобы внезапно разбудить его для строгого допроса. Часто кажется, что на прошлое падает завеса забвения только для того, чтобы каждая мелочь снова предстала в ярком свете. Когда он подвизается на правильном пути, радуясь, что преодолел силу искушения, то почти в то же время, вслед за совершенной победой, может наступить внешне незначительное на первый взгляд обстоятельство, которое толкнет его вниз, как Сизифа, с высоты скала. Часто, когда человек сосредоточился на чем-то, возникает незначительное внешнее обстоятельство, которое все разрушает. (Как в случае с человеком, который, устав от жизни, собирается броситься в Темзу, но в решающий момент его останавливает укус комара.) Часто человек чувствует себя лучше всего, когда болезнь сильнее всего. , как при туберкулезе. Напрасно он пытается сопротивляться этому, но у него недостаточно сил, и ему не помогает то, что он много раз пережил одно и то же; практика, полученная таким образом, здесь не применима.
- (Журналы и статьи Сёрена Кьеркегора IA Gilleleie, 1 августа 1835 г.)
Хотя его дневники проясняют некоторые аспекты его работы и жизни, Кьеркегор старался не раскрывать слишком много. Резкие изменения в мышлении, повторяющееся письмо и необычные обороты фраз — вот лишь некоторые из многих приемов, которые он использовал, чтобы сбить читателей с толку. Следовательно, существует множество различных интерпретаций его дневников. Кьеркегор не сомневался в том, какое значение будут иметь его журналы в будущем. В декабре 1849 года он писал: «Если бы я умер сейчас, эффект моей жизни был бы исключительным; многое из того, что я просто небрежно записал в дневниках, приобрело бы большое значение и имело бы большой эффект; ибо тогда люди примирился со мной и сможет предоставить мне то, что было и есть мое право». [66]
.jpg/1280px-Regine_Olsen_(Emil_B%C3%A6rentzen).jpg)
Важным аспектом жизни Кьеркегора, который, как обычно считается, оказал большое влияние на его творчество, был разрыв помолвки с Региной Ольсен (1822–1904). Кьеркегор и Ольсен встретились 8 мая 1837 года, и их сразу привлекло друг к другу, но где-то около 11 августа 1838 года он передумал. В своих дневниках Кьеркегор идеалистически писал о своей любви к ней. [67]
8 сентября 1840 года Кьеркегор сделал официальное предложение Ольсену. Вскоре он почувствовал разочарование в своих перспективах. Он разорвал помолвку 11 августа 1841 года, хотя принято считать, что они были глубоко влюблены друг в друга. В своих дневниках Кьеркегор упоминает о своем убеждении, что его «меланхолия» сделала его непригодным для брака, но его точный мотив прекращения помолвки остается неясным. [40] [68] [69] [70] [71] Позже он написал: «Я всем обязан мудрости старика и простоте молодой девушки». [72] Старик в этом заявлении считается его отцом, а Олсен — девочкой. [30] Мартин Бубер сказал: «Кьеркегор не женится вопреки всему девятнадцатому веку». [73]
Затем Кьеркегор сосредоточил свое внимание на экзаменах. 13 мая 1839 года он писал: «У меня нет другого выбора, кроме как предположить, что это воля Бога, чтобы я готовился к экзамену, и что Ему более приятно, что я делаю это, чем действительно прихожу к какому-то более ясному восприятию, погружаясь в тот или иной род исследования, ибо послушание для него дороже тука бараньего». [74] Смерть его отца и смерть Пола Мёллера также сыграли свою роль в его решении. [ нужна цитата ]
29 сентября 1841 года Кьеркегор написал и защитил магистерскую диссертацию « О понятии иронии с постоянной ссылкой на Сократа» . Университетская комиссия сочла его заслуживающим внимания и продуманным, но слишком неформальным и остроумным для серьезной академической диссертации. [75] Диссертация касалась иронии и лекций Шеллинга 1841 года, которые Кьеркегор посещал вместе с Михаилом Бакуниным , Якобом Буркхардтом и Фридрихом Энгельсом ; каждый ушел с разной точкой зрения. [76] Кьеркегор окончил университет 20 октября 1841 года со степенью Magister Artium (магистр искусств). Наследство его семьи в размере около 31 000 ригсдалеров позволило ему финансировать свою работу и расходы на жизнь, включая прислугу. [63]
Кьеркегор публиковал некоторые из своих произведений под псевдонимами, а в других подписывался как автор. Независимо от того, опубликовано ли оно под псевдонимом или нет, центральным сочинением Кьеркегора о религии был « Страх и трепет» , а «Или-или» считается его выдающимся произведением. Псевдонимы часто использовались в начале 19 века как средство представления точек зрения, отличных от собственной точки зрения автора. Кьеркегор использовал ту же технику, чтобы привести примеры непрямой коммуникации. Кьеркегора, писавшего под разными псевдонимами и выражавшего иногда противоречивые позиции, иногда критиковали за игру с различными точками зрения, никогда не придерживаясь какой-либо конкретной. Те, кто выступал против его сочинений, описывали его как неопределенного в своей точке зрения как писателя, хотя сам он свидетельствовал, что вся его работа проистекает из служения христианству. [77] После «О понятии иронии с постоянным обращением к Сократу» , его магистерской диссертации в 1841 году под руководством Фредерика Кристиана Сибберна , [78] он написал свою первую книгу под псевдонимом «Иоганнес Лествичник» (в честь Джона Климакуса ) между 1841 и 1841 годами. 1842. De omnibus dubitandum est (лат. «Все должно быть подвергнуто сомнению») не был опубликован до его смерти. [79]
Великий опус Кьеркегора «Или/или» был опубликован 20 февраля 1843 года; большей частью оно было написано во время пребывания Кьеркегора в Берлине, где он делал записи по «Философии откровения» Шеллинга . «Или/или» включает в себя эссе литературной и музыкальной критики, а также набор романтических афоризмов как часть его более широкой темы исследования рефлексивной и философской структуры веры. [80] [81] Книга, отредактированная «Виктором Эремитой», содержала бумаги неизвестных «А» и «Б», которые псевдонимный автор утверждал, что обнаружил в секретном ящике своего секретаря . [82] Эремите было трудно привести в порядок бумаги «А», потому что они не были простыми. Бумаги «Б» были разложены в порядке. [83] [84] Оба этих персонажа пытаются стать религиозными личностями. [85] Каждый подходил к идее первой любви с эстетической и этической точки зрения. По сути, книга представляет собой спор о вере и браке с короткой беседой в конце, в которой говорится, что им следует прекратить спорить. Эремита считает, что «Б», судья, имеет больше смысла. Кьеркегор в своих произведениях подчеркивал «как» христианства, а также «как» чтения книг, а не «что». [86]
Через три месяца после публикации «Или-или» 16 мая 1843 года он опубликовал «Два воодушевляющих дискурса» (1843) и продолжил публиковать беседы вместе со своими книгами под псевдонимом . Эти беседы были опубликованы под собственным именем Кьеркегора и сегодня доступны как « Восемнадцать созидательных бесед» . Дэвид Ф. Свенсон впервые перевел эти произведения в 1940-х годах и назвал их « Назидательные беседы» ; однако в 1990 году Ховард В. и Эдна Х. Хонг снова перевели эти работы, но назвали их « Воодушевляющими дискурсами» . Слово «строительство» больше соответствовало мысли Кьеркегора после 1846 года, когда он писал христианские рассуждения [87] о делах любви . [88] Созидательная беседа или назидательная беседа — это не то же самое, что проповедь, потому что проповедь читается перед собранием, в то время как беседа может вестись между несколькими людьми или даже с самим собой. Дискурс или разговор должны быть «созидательными», что означает, что нужно созидать другого человека или себя, а не разрушать, чтобы созидать. Кьеркегор говорил: «Хотя эта книжечка (которая называется « беседами », а не проповедями , потому что ее автор не имеет полномочий проповедовать ), « созидательные беседы», а не созидательные беседы, потому что оратор никоим образом не претендует на звание учителя ) желает быть только тем, что есть, излишним, и желает только оставаться в тени». [89]
16 октября 1843 года Кьеркегор опубликовал еще три книги о любви и вере и еще несколько бесед. «Страх и трепет» был опубликован под псевдонимом Йоханнес де Силентио. В фильме «Повторение» рассказывается о молодом человеке (Сёрен Кьеркегор), который испытывает тревогу и депрессию, потому что чувствует, что должен пожертвовать своей любовью к девушке ( Регина Олсен ) Богу. Он пытается понять, сможет ли новая наука психология помочь ему понять самого себя. Константин Констанций, автор этой книги под псевдонимом, является психологом. В то же время он опубликовал под своим именем « Три воодушевляющих беседы» в 1843 году , в которых конкретно рассматривалось, как можно использовать любовь, чтобы скрыть что-то от себя или других. [90] Эти три книги, опубликованные в один и тот же день, являются примером метода непрямой коммуникации Кьеркегора.
Кьеркегор задался вопросом, может ли человек знать, является ли что-то хорошим даром от Бога или нет, и в заключение сказал: «Тогда это зависит не только от того, что человек видит, но то, что он видит, зависит от того, как он видит; не только получение, открытие, но и проявление, и поскольку это так, то, как устроен сам наблюдатель, действительно имеет решающее значение». [91] Божья любовь передается косвенно, как и наша собственная. [92]
В 1844 году он опубликовал еще две , три и четыре созидательные беседы, как и в 1843 году, но здесь он обсуждал, как человек может прийти к познанию Бога. Теологи, философы и историки вели споры о существовании Бога. Это прямое общение, и Кьеркегор считает, что это может быть полезно для богословов, философов и историков (ассоциаций), но совершенно бесполезно для «одиночного человека», заинтересованного в том, чтобы стать христианином. Кьеркегор всегда писал для «того единственного человека, которого я с радостью и благодарностью называю своим читателем»; [93] Один человек должен положить то, что он понимает, для использования, иначе оно будет потеряно. Рефлексия может завести человека лишь до тех пор, пока воображение не начнет изменять все содержание того, о чем он думал. Любовь приобретается такими же упражнениями, как и вера и терпение.
В 1844 году он также написал еще несколько книг под псевдонимом: «Философские фрагменты» , «Предисловия » и «Понятие тревоги» , а завершил год «Четырьмя воодушевляющими беседами» (1844 ). Он использовал непрямое общение в первой книге и прямое общение в остальных. Он не считает, что вопрос о существовании Бога должен быть мнением одной группы и иным мнением другой, независимо от того, сколько доказательств будет сделано. Он говорит, что каждый человек должен сделать плод Святого Духа реальным, потому что любовь и радость – это всегда просто возможности. Христианский мир хотел раз и навсегда определить свойства Бога, но Кьеркегор был против этого. Его любовь к Регине была катастрофой, но она помогла ему из-за его точки зрения. [94]
Кьеркегор считал, что «каждое поколение имеет свою собственную задачу, и ему не нужно излишне утруждать себя тем, чтобы быть всем для предыдущих и последующих поколений». [95] В одной из более ранних книг он сказал: «В определенной степени каждое поколение и каждый человек начинает свою жизнь с самого начала», [96] а в другой: «Ни одно поколение не научилось любить у другого, ни одно поколение не способно начинать с любой другой точки, кроме начала», «ни одно поколение не учится человеческому по своей сути у предыдущего». [97] И, наконец, в 1850 году он писал: «Те истинные христиане, которые в каждом поколении живут жизнью, одновременной с жизнью Христа, не имеют ничего общего с христианами предыдущего поколения, но тем более со своим современником, Христом. Его жизнь здесь, на земле, сопровождает каждое поколение и каждое поколение в отдельности, как Священная История...» [98] Но в 1848 году «Все поколение и каждый человек в поколении является участником веры». [99]
Он был против гегелевской идеи посредничества [100] [101] , поскольку она вводит «третий термин» [102] , который встает между отдельным индивидом и объектом желания. Кьеркегор писал в 1844 году: «Если человек может быть уверен в благодати Божией, не нуждаясь во временных доказательствах в качестве посредника или в устроении, выгодном ему как переводчику, тогда для него действительно очевидно, что благодать Божия есть самая славная [ 103] Он был против посредничества и вместо этого остановился на выборе: довольствоваться благодатью Божией или нет. Это выбор между возможностью «временного и вечного», «недоверием и верой, и обманом». и истина», [104] «субъективное и объективное». [105] Это «величины» выбора. В своих произведениях он всегда подчеркивал обдумывание и выбор и выступал против сравнения. [106] Так выразился Кант в 1786 году . и Кьеркегор выразил это в 1847 году:
Думать о себе — значит искать главный пробный камень истины в себе самом ( т. е . в своем разуме); и правило: всегда думать только о себе – это Просветление. К этому принадлежит не столько просветляющее, как могут себе представить те, кто принимает знание; поскольку это скорее отрицательный принцип в использовании своих познавательных способностей, и тот, кто очень богат знаниями, часто оказывается наименее просвещенным в их использовании. Упражнять собственный разум означает не что иное, как подвергать сомнению себя относительно всего, что можно предположить.
- Иммануил Кант, Что значит ориентироваться в мышлении
Мирская тревога всегда стремится увести человека в мелкомысленное беспокойство сравнений, прочь от высокого спокойствия простых мыслей. Таким образом, быть одетым — значит быть человеком, а значит, быть хорошо одетым. Мирское беспокойство озабочено одеждой и ее непохожестью. Разве приглашение учиться у лилий не должно быть желанным для каждого так же, как и напоминание полезно для него! Увы, эти великие, возвышенные, простые мысли, те первые мысли все более и более забываются, а может быть, и вовсе забываются в будничной и мирской жизни сравнений. Один человек сравнивает себя с другими, одно поколение сравнивает себя с другим, и таким образом нагромождение сравнений ошеломляет человека. По мере того как изобретательность и занятость возрастают, в каждом поколении становится все больше и больше тех, кто рабски работает всю жизнь далеко внизу, в нижних подземных областях сравнения. Ведь как шахтеры никогда не видят дневного света, так и эти несчастные люди никогда не выходят на свет: те возвышенные, простые мысли, те первые мысли о том, как славно быть человеком. А там, в высших сферах сравнения, улыбающееся тщеславие играет свою ложную игру и обманывает счастливых, так что они не получают впечатления от этих высоких, простых мыслей, этих первых мыслей.
- Сёрен Кьеркегор, Созидательные дискурсы в различных духах, Хонг, стр. 188–189.
Кьеркегор считал, что Бог приходит к каждому человеку таинственным образом. [107] [108] Он опубликовал «Три беседы о воображаемых событиях» (впервые названные «Мысли о решающих ситуациях в человеческой жизни » в переводе Дэвида Ф. Свенсона 1941 года) под своим именем 29 апреля, а также « Этапы жизненного пути» под редакцией Хилариуса Букбиндера, 30 апреля 1845 года. « Этапы» - это продолжение книги «Или-или» , которую Кьеркегор, по мнению Кьеркегора, не был должным образом прочитан публикой, и в « Этапах» он предсказал, что «две трети читателей книги бросят работу, не прочитав половину, из-за скуки». они выбросят книгу». [109] Он знал, что пишет книги, но понятия не имел, кто их читает. Его продажи были скудными, и у него не было ни публициста, ни редактора. Он писал, так сказать, в темноте. [110] Многие из его читателей были и продолжают оставаться в неведении относительно его намерений. Он объяснил себя в своем «Журнале»: «То, что я понял под задачей авторства, выполнено. Это одна идея, эта непрерывность от Либо-Или к Анти-Климаку , идея религиозности в размышлении. Задача решена. заняло меня полностью, ибо оно заняло меня религиозно; завершение этого авторства я понял как свой долг, как возложенную на меня ответственность». Он посоветовал читателю читать его книги медленно, а также читать их вслух, поскольку это может помочь в понимании. [111]
В своих произведениях он использовал косвенную коммуникацию, например, называя религиозного человека «рыцарем скрытой внутренней сути», которым он отличается от всех остальных, хотя и выглядит как все остальные, потому что все скрыто внутри него. [112] Он выразил это так в 1847 году: «Вы неотличимы от кого-либо еще из тех, на кого вы хотели бы походить, от тех, кто в решении на стороне добра — все они одеты одинаково, препоясаны чресла истиной, одетый в доспехи праведности, носящий шлем спасения!» [113] [114]
Кьеркегор знал о скрытых глубинах внутри каждого отдельного человека. Скрытая внутренняя сущность изобретательна в обмане или уклонении от других. Большая часть этого боится быть увиденной и полностью раскрытой. «Поэтому все спокойные и в интеллектуальном смысле бесстрастные наблюдатели, умеющие в высшей степени пытливо и проникновенно вникать во внутреннее существо, эти самые люди судят с такой бесконечной осторожностью или вообще воздерживаются от него потому, что, обогащенные наблюдением, имеют развили представление о загадочном мире сокрытого, и потому, как наблюдатели, они научились управлять своими страстями. Только поверхностные, порывистые страстные люди, не понимающие себя и потому, естественно, не сознающие, что они не знают других, судят Те, кто обладает проницательностью, те, кто знает, никогда не делают этого». [115]
Кьеркегор в 1848 году представлял себе скрытую внутреннюю сущность несколькими способами.
Представьте себе спрятанный в очень простой обстановке тайный сундук, в котором находится самое ценное — есть пружина, которую нужно нажать, но пружина скрыта, и давление должно быть определенной силы, чтобы случайное нажатие не могло быть достаточным. . Точно так же в сокровенном существе человека сокрыта надежда на вечность, и невзгоды — это давление. Когда на скрытую пружину оказывается давление, причем достаточно сильное, содержимое предстает во всей своей красе! Сёрен Кьеркегор «Христианские беседы», 1848 г., Гонконг, 1997 г., с. 111
Представьте себе зерно зерна, помещенное в землю; если он хочет расти, что ему нужно? Прежде всего пространство; в нем должно быть место. Далее, давление; должно быть и давление: прорастание освобождает место в противостоянии. Точно так же и надежда на вечность заложена в сокровенном существе человека. Но трудности создают пространство, откладывая в сторону все остальное, все временное, что приводит к отчаянию; таким образом, давление трудностей – это то, что вытягивает вперед! Сёрен Кьеркегор «Христианские беседы», 1848 г., Гонконг, 1997 г., стр. 111–112.
Представьте себе (и это действительно так), животное, у которого есть защитное оружие, которым оно защищает себя, но которое оно использует только в случае смертельной опасности. Точно так же и надежда на вечность находится в сокровенном существе человека; трудности – это смертельная опасность. Представьте себе ползущее животное, у которого, тем не менее, есть крылья, которыми оно может пользоваться, когда оно доведено до крайности, но для повседневного использования оно не считает нужным использовать их. Точно так же и надежда на вечность находится в сокровенном существе человека; у него есть крылья, но его нужно довести до крайности, чтобы открыть их, или чтобы развить их, или чтобы ими воспользоваться! Сёрен Кьеркегор «Христианские беседы», 1848 г., Гонконг, 1997 г., с. 112
Он писал о субъективной внутренней природе встречи Бога с человеком во многих своих книгах, и его целью было увести отдельного человека от всех спекуляций, которые происходили о Боге и Христе. Спекуляции создают множество способов найти Бога и Его Блага, но обретение веры во Христа и использование понимания останавливает все спекуляции, потому что тогда человек начинает действительно существовать как христианин или в этическом/религиозном смысле. Он был против того, чтобы человек ждал, пока будет уверен в Божьей любви и спасении, прежде чем пытаться стать христианином. Он определил это как «особый тип религиозного конфликта, который немцы называют Anfechtung » (спор или спор). [116] [117]
По мнению Кьеркегора, Церковь не должна пытаться доказать христианство или даже защитить его. Это должно помочь отдельному человеку совершить прыжок веры , веры в то, что Бог есть любовь и у него есть задача для этого самого отдельного человека. [118] Еще в 1839 году он написал следующее о страхе, трепете и любви: «Страх и трепет — это не главный двигатель христианской жизни, ибо это любовь; но это то же самое, что колеблющееся балансовое колесо для часов — это колеблющееся колесо баланса христианской жизни». [119] Кьеркегор считал прыжок веры хорошим решением. [120] Кьеркегор обсуждал рыцаря веры в «Делах любви » 1847 года, используя историю об Иисусе, исцеляющем истекающую кровью женщину , которая показала «оригинальность веры», полагая, что, если она прикоснется к одежде Иисуса, она исцелится. Эту тайну она хранила в себе. [121]
Если сомнение является началом, тогда Бог теряется задолго до конца, и человек освобождается от постоянной задачи, но также и от утешения, что задача всегда есть. Но если сознание вины является началом, то начало сомнения становится невозможным, и тогда радость состоит в том, что всегда есть задача. Радость состоит в том, что Бог есть любовь навечно ; точнее понял, радость в том, что всегда есть задача. Пока есть жизнь, есть и надежда, но пока есть задача, есть жизнь, а пока есть жизнь, есть надежда. радостный подарок. Сёрен Кьеркегор, Созидающие дискурсы в различных духах , Хонг, стр. 277, 279–280.
Кьеркегор написал свое «Заключительное ненаучное послесловие к философским фрагментам» в 1846 году и здесь попытался объяснить смысл первой части своего авторства. [122] [123] Он сказал: «Христианство не будет довольствоваться эволюцией в рамках общей категории человеческой природы; такое обязательство слишком мало, чтобы предложить его богу. И оно даже не хочет быть парадоксом. для верующего, а затем тайно, понемногу, дайте ему понимание, потому что мученичество веры (распять свое понимание) – это не мученичество момента, а мученичество продолжения». [124] [125] Вторая часть его авторства была подытожена в книге «Практика христианства» :
Обожествление существующего порядка есть секуляризация всего. Что касается мирских дел, то установленный порядок может быть совершенно прав: следует присоединиться к установленному порядку, довольствоваться этой относительностью и т. д. Но в конечном счете секуляризованы и отношения с Богом; мы хотим, чтобы оно совпадало с определенной относительностью, не хотим, чтобы оно было чем-то существенно отличным от наших жизненных позиций, — скорее, чтобы оно было абсолютом для каждого отдельного человеческого существа и это, Богоотношение отдельного человека, будет именно то, что держит в напряжении каждый установленный порядок, и что Бог, в любой момент, который Он выберет, если он просто надавит на человека в его отношениях с Богом, немедленно найдет свидетеля, информатора, шпиона, или как бы вы это ни называли. , тот, кто в безусловном подчинении и с безоговорочным подчинением, преследуясь, страдая, умирая, держит в напряжении установленный порядок. Сёрен Кьеркегор, Практика христианства (1850), с. 91 Хонг [126]
Ранние исследователи Кьеркегора, такие как Теодор В. Адорно и Томас Генри Кроксалл , утверждают, что все авторство следует рассматривать как личные и религиозные взгляды Кьеркегора. [127] Эта точка зрения приводит к путанице и противоречиям, которые делают Кьеркегора философски бессвязным. [128] Более поздние ученые, такие как постструктуралисты , интерпретировали работу Кьеркегора, приписывая псевдонимные тексты их авторам. [129] Постмодернистские христиане представляют иную интерпретацию произведений Кьеркегора. [130] Кьеркегор использовал категорию «Индивидуум» [131] , чтобы остановить [132] бесконечное «Или/Или» . [133]
Важнейшими псевдонимами Кьеркегора [134] в хронологическом порядке были:
Кьеркегор так объяснил свои псевдонимы в своем «Заключительном ненаучном постскриптуме»:
В «Или-или» я столь же маленький, именно столь же маленький редактор Виктор Эремита, как и Соблазнитель или Судья. Это поэтически реальный субъективный мыслитель, который снова встречается в «In Vino Veritas». В «Страхе и трепете» я так же мало, ровно так же мало Иоганнес де Силентио, как изображенный им рыцарь веры, и, в свою очередь, так же мало автор предисловия к книге, которое представляет собой индивидуальность — строки поэтически действительный субъективный мыслитель. В истории страдания («Виновен?/Не виновен») я столь же далек от того, чтобы быть Кидамом воображаемой конструкции, как и от того, чтобы быть имагинативным конструктором, столь же далеким, поскольку имагинативный конструктор есть поэтически актуальный субъективный субъект. мыслителя, а то, что сконструировано в воображении, является его психологически последовательным произведением. Сёрен Кьеркегор, Заключительный постскриптум 1846 г., Хонг, стр. 625–626.
Все эти сочинения анализируют концепцию веры, исходя из предположения, что, если люди запутались в вере, как, по мнению Кьеркегора, были жители христианского мира, они не смогут развивать добродетель. Вера — это вопрос размышления в том смысле, что человек не может обладать добродетелью, если у него нет концепции добродетели — или, во всяком случае, концепций, которые управляют пониманием верой себя, мира и Бога. [135]
22 декабря 1845 года Педер Людвиг Мёллер , учившийся в Копенгагенском университете одновременно с Кьеркегором, опубликовал статью, косвенно критикующую этапы на жизненном пути . В статье хвалили Кьеркегора за его остроумие и интеллект, но ставили под сомнение, сможет ли он когда-нибудь овладеть своим талантом и написать связные, законченные произведения. Мёллер также был автором и редактором «Корсара» , датской сатирической газеты, высмеивающей всех знатных людей. Кьеркегор опубликовал саркастический ответ, обвинив статью Мёллера в попытке произвести впечатление на литературную элиту Копенгагена.
Кьеркегор написал в ответ на Мёллера две небольшие пьесы: « Деятельность странствующего эстетика» и «Диалектический результат литературной полицейской акции ». Первый был сосредоточен на оскорблении честности Мёллера, а второй представлял собой направленное нападение на «Корсара» , в котором Кьеркегор, раскритиковав журналистское качество и репутацию газеты, открыто попросил «Корсара» высмеивать его. [136]
Ответ Кьеркегора вызвал гнев газеты и ее второго редактора, также интеллектуала того же возраста, что и Кьеркегор, Меира Арона Гольдшмидта . [137] В течение следующих нескольких месяцев Корсар принял предложение Кьеркегора « подвергнуться насилию» и развязал серию нападений, высмеивающих внешность, голос и привычки Кьеркегора. В течение нескольких месяцев Кьеркегор считал себя жертвой преследований на улицах Дании. В дневниковой записи от 9 марта 1846 года Кьеркегор дал длинное и подробное объяснение своей атаки на Мёллера и « Корсара» , а также объяснил, что эта атака заставила его переосмыслить свою стратегию непрямого общения. [138]
В Дании было много дискуссий о псевдонимных авторах до публикации 27 февраля 1846 года «Заключительного ненаучного постскриптума к философским фрагментам» , где он открыто признал себя автором книг, потому что люди начали задаваться вопросом, был ли он на самом деле христианином. или нет. [139] [140] Несколько записей в журнале того года проливают некоторый свет на то, чего надеялся достичь Кьеркегор. [141] [142] [143] [144] Эта книга была опубликована под более ранним псевдонимом Йоханнес Лествичник. 30 марта 1846 года он опубликовал «Два века: литературное обозрение » под своим именем. В критике романа « Два века» (в некоторых переводах «Два поколения »), написанного Томазиной Кристиной Гюлембург-Эренсвард , Кьеркегор сделал несколько проницательных наблюдений о том, что он считал природой современности и ее бесстрастным отношением к жизни. Кьеркегор пишет, что «нынешний век есть по существу разумный век, лишенный страстей... Тенденция сегодня идет к математическому равенству, так что во всех классах примерно столько-то и столько-то единообразно составляют одного индивидуума». [145] В этом Кьеркегор напал на конформизм и ассимиляцию людей в «толпу» [146] , которая стала стандартом истины, поскольку она была числовой. Как можно любить ближнего, если его всегда считают богатым, бедным или хромым? [147]
В мире достаточно часто происходит бесполезный и, возможно, бесполезный конфликт, когда бедный человек говорит богатому: «Конечно, тебе легко — ты свободен от забот о том, как заработать на жизнь». Дай Бог, чтобы бедный человек действительно понял, как Евангелие гораздо милостиве к нему относится, относится к нему равно и любовнее. Воистину, Евангелие не позволяет себя обмануть, встав на сторону кого-либо против кого-то другого, на сторону богатого против бедного или на сторону бедного против богатого. Среди людей в мире часто разгорается конфликт бессвязных сравнений по поводу зависимости и независимости, по поводу счастья быть независимым и трудности быть зависимым. И все же человеческий язык еще никогда не изобрел более прекрасного символа независимости, чем бедная небесная птица. И все же никакая речь не может быть более любопытной, чем сказать, что быть, должно быть, очень плохо и очень тяжело — легким, как птица! Быть зависимым от своего сокровища — это зависимость и тяжелое и тяжелое рабство; быть зависимым от Бога, полностью зависимым — это независимость. Сёрен Кьеркегор, 1847 г., «Созидающие беседы в различных духах» , Хонг, стр. 180–181.
В рамках своего анализа «толпы» Кьеркегор обвинил газеты в упадке и упадке. Кьеркегор заявил, что христианский мир «сбился с пути», признав «толпу», как многих, кого тронули газетные статьи, судом последней инстанции по отношению к «истине». Истина приходит к одному человеку, а не ко всем людям одновременно. Точно так же, как истина приходит к одному человеку за раз, так же и любовь. Человек не любит толпу, но любит своего ближнего, который является отдельной личностью. Он говорит: «Никогда я не читал в Священном Писании такого повеления: возлюби толпу; еще меньше: ты должен, с этико-религиозной точки зрения, признать в толпе суд последней инстанции по отношению к «истине»» . 148] [149]
Кьеркегор снова начал писать в 1847 году: трехчастные «Назидательные беседы в разных духах» . [68] В него вошли «Чистота сердца – это желание одного» , «Чему мы учимся от лилий в поле и от птиц в воздухе» , [150] и «Евангелие страданий» . Он спросил: Что значит быть одиноким человеком, желающим творить добро? Что значит быть человеком? Что значит следовать за Христом? Теперь он переходит от «созидательных ( назидательных ) бесед» к «христианским беседам », однако по-прежнему утверждает, что это не « проповеди ». [151] Проповедь – о борьбе с самим собой, о задачах, которые предлагает жизнь, и о покаянии в невыполнении задач. [152] Позже, в 1849 году, он написал религиозные беседы и благочестивые беседы.
Неужели безнадежность отказываться от задачи потому, что она слишком тяжела; неужели это безнадежность — чуть не рухнуть под ношей, потому что она так тяжела; действительно ли это безнадежность — отказываться от надежды из-за страха перед задачей? О нет, но это безнадежность: хотеть изо всех сил — а задачи нет. Таким образом, только если нечего делать и если бы человек, говорящий это, был без вины перед Богом, — ибо если он виновен, то действительно всегда есть что делать, — только если нечего делать, и это понимается в том смысле, что задачи нет, только тогда безнадежность. Созидательные дискурсы в различных духах , Хонг, с. 277
Пока Спаситель мира вздыхает: «Боже мой, Боже мой, почему Ты Меня оставил», раскаявшийся разбойник смиренно понимает, но все же с облегчением, что не Бог оставил его, а он оставил Бога и, раскаиваясь, говорит распятому с Ним: помяни Меня, когда придешь в Царствие Твое. Тяжело человеческое страдание тянуться к милости Божией в страхе смерти и с запоздалым покаянием в минуту презренной смерти, но все же раскаявшийся разбойник находит облегчение, когда сравнивает свое страдание со сверхчеловеческим страданием оставления Богом. Быть оставленным Богом — это действительно значит остаться без задачи. Это значит быть лишенным последней задачи, которая всегда есть у каждого человека, задачи терпения, задачи, основанной на том, что Бог не оставил страдальца. Поэтому страдания Христа сверхчеловеческие, а терпение Его сверхчеловеческое, так что ни один человек не может постичь ни того, ни другого. Хотя и полезно говорить вполне по-человечески о страданиях Христа, но если мы говорим о них просто так, как если бы Он был человеком, который пострадал больше всех, то это кощунство, потому что страдания Его хотя и человеческие, но и сверхчеловеческие, и там — это вечная бездна между его страданиями и страданиями человека. Сёрен Кьеркегор, 1847 г. «Воодушевляющие беседы в различных духах» , Хонг, стр.280
За этими беседами последовали «Труды любви» [153] (29 сентября 1847 г.). Обе книги были написаны под его собственным именем. Оно было написано по темам «Любовь покрывает множество грехов» и «Любовь созидает». ( 1 Петра 4:8 и 1 Коринфянам 8 :1) Кьеркегор считал, что «всякая человеческая речь, даже божественная речь Священного Писания, о духовном есть по существу метафорическая речь». [154] «Строить» — метафорическое выражение. Никогда нельзя быть полностью человеком или полностью духом, нужно быть и тем, и другим.
Когда сказано: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя», здесь содержится то, что предполагается, что каждый человек любит самого себя. Таким образом, христианство, которое вовсе не начинается, как это делают эти высокомерные мыслители, ни без предпосылок, ни с льстивых предпосылок, предполагает именно это. Можем ли мы тогда отрицать, что это так, как предполагает христианство? Но с другой стороны, любой может неправильно понять христианство, как если бы оно имело целью научить тому, чему мирская мудрость единогласно — увы и спорно — учит, «что каждый ближе к самому себе». Возможно ли, чтобы кто-нибудь неправильно понял это, как если бы христианство намеревалось провозгласить себялюбие как предписывающее право? Напротив, христианство намерено отнять у нас, людей, себялюбие. Сёрен Кьеркегор «Произведения любви» , Хонг с. 17
Всякая человеческая речь, даже божественная речь Священного Писания, о духовном есть по существу метафорическая [ перенесенная ] речь. И это вполне закономерно или в порядке вещей и существования, так как человек, даже если с момента рождения он является духом, все же лишь позднее осознает себя как дух и, таким образом, чувственно- психически отыграл определенную часть своей жизни до этого. Но эта первая часть не должна отбрасываться, когда пробуждается дух, точно так же, как пробуждение духа в противоположность чувственно-физическому не заявляет о себе чувственно-физическим образом. Наоборот, первая часть перехватывается духом — [ overtage ] — и, использованная таким образом, становится основой — она становится метафорической. Следовательно, духовный человек и чувственный человек говорят одно и то же; однако существует бесконечное различие, так как последний не имеет никакого намека на тайну метафорических слов, хотя и употребляет те же самые слова, но не в их метафорическом смысле.
Между ними существует огромная разница; один совершил переход или позволил себя перенести на другую сторону, а другой остается на этой стороне; однако между ними есть связь: оба используют одни и те же слова. Человек, в котором пробудился дух, вследствие этого не покидает видимый мир. Хотя он и сознает себя как дух, он продолжает оставаться в видимом мире и быть видимым для чувств, точно так же он остается и в языке, только его язык есть метафорический язык!
Но метафорические слова — это, конечно, не совершенно новые слова, а уже данные слова. Как дух невидим, так и язык его тайна, и тайна заключается в том, что он употребляет те же слова, что и ребенок и простодушный человек, но употребляет их метафорически, тем самым дух отрицает чувственный или чувственно-физический путь. Разница ни в коем случае не заметна. По этой причине мы по праву считаем признаком ложной духовности выставлять напоказ заметное различие (которое является просто чувственным, тогда как манера духа является тихой, шепчущей тайной метафоры) для человека, у которого есть уши, чтобы слышать. Сёрен Кьеркегор, Работы любви , 1847, Гонконг, 1995, стр. 209–210.
Любовь строится на предположении , что любовь присутствует. Разве ты сам не испытал этого, мой слушатель? Если кто-нибудь когда-либо говорил с вами так или обращался с вами так, что вы действительно чувствовали себя взвинченным, то это было потому, что вы очень живо воспринимали, как он предполагал в вас любовь. Мудрость — это качество бытия для себя; сила, талант, знание и т. д. также являются качествами бытия-для-себя. Быть мудрым не значит предполагать, что другие мудры; напротив, это может быть очень мудро и верно, если истинно мудрый человек предположит, что далеко не все люди мудры. Но любовь — это не качество бытия для себя, а качество, благодаря которому или в котором вы находитесь для других. Любить – значит предполагать любовь в других. Сёрен Кьеркегор «Произведения любви» , Хонг, стр. 222–224.
Позже, в той же книге, Кьеркегор затрагивает вопрос о грехе и прощении. Он использует тот же текст, который использовал ранее в «Трех созидательных беседах» 1843 года : «Любовь скрывает множество грехов» . ( 1 Петра 4:8). Он спрашивает, «скрывает ли или умножает множество грехов тот, кто рассказывает своим соседям о недостатках». [155]
Но тот, кто отнимает сознание греха и дает взамен сознание прощения, тот действительно снимает тяжкое бремя и дает вместо него легкое. Сёрен Кьеркегор, 1847 г. «Созидающие беседы в различных духах» , Хонг, с. 246 Тот, кто любит, видит грех, который он прощает, но верит, что прощение убирает его. Этого нельзя увидеть, тогда как грех действительно можно увидеть; с другой стороны, если бы грех не существовал, чтобы его можно было увидеть, его нельзя было бы и простить. Как человек верой верит невидимому в видимое, так и любящий прощением верит видимому. Оба есть вера. Блажен верующий, он верит в то, чего не видит; блажен тот, кто любит, он верит тому, что действительно может видеть! Кто может в это поверить? Тот, кто любит, может это сделать. Но почему прощение так редко? Не потому ли, что вера в силу прощения так скудна и так редка? Сёрен Кьеркегор, Работы любви , 1847 г., Хонг, стр. 289–295.
В 1848 году он опубликовал «Христианские беседы» под своим именем и «Кризис и кризис в жизни актрисы» под псевдонимом Inter et Inter. «Христианские беседы» посвящены той же теме, что и «Понятие тревоги» , тоски . Текст представляет собой Евангелие от Матфея 6 стихи 24–34. Это был тот же отрывок, который он использовал в своей книге «Чему мы учимся у полевых лилий и у небесных птиц» 1847 года. Он писал:
Человек, который лишь редко и то лишь поверхностно занимается своим отношением к Богу, вряд ли думает или мечтает о том, что он так тесно связан с Богом или что Бог настолько близок к нему, что между ним существует взаимное отношение. и Бог, чем сильнее человек, тем слабее Бог, чем слабее человек, тем сильнее в нем Бог. Каждый, кто предполагает, что Бог существует по природе, думает о Нем как о сильнейшем, поскольку Он есть вечно, будучи Всемогущим, творящим из ничего и для которого все творение есть ничто; но такой мужчина вряд ли думает о возможности ответных отношений. И все же для Бога, бесконечно сильного, существует препятствие; Он Сам это полагал, да, Он с любовью, с непостижимой любовью полагал это Сам; ибо Он полагал это и полагает это всякий раз, когда человек появляется на свет, когда Он в Своей любви делает нечто прямо противоположное Себе . О, дивное всемогущество любви! Человек не может вынести того, что его «творения» находятся в прямой зависимости от него самого, и поэтому он говорит о них пренебрежительным тоном как о своих «творениях». Но Бог, творящий из ничего, всемогущий берущий из ничего и говорящий: « Будь », с любовью присоединяется: «Будь чем-то даже в противовес Мне». Дивная любовь, даже Его всемогущество находится под властью любви! Сёрен Кьеркегор, «Христианские беседы» , 1848 г., Лоури 1940, 1961 г., с. 132
На самом деле это правда, что христианство требует от христианина отказаться от всего и отказаться от всего. Во времена Ветхого Завета этого не требовалось, Бог не требовал от Иова ничего отказываться, а от Авраама Он прямо требовал, в качестве испытания, только, чтобы он отказался от Исаака. Но на самом деле христианство — это еще и религия свободы, именно добровольность и есть христианин. Добровольно отказаться от всего — значит убедиться в славе блага, которое обещает христианство. Есть одно, чего Бог не может отнять у человека, а именно добровольность, — и именно этого требует от человека христианство. Мысли, ранящие сзади - для назидания, 1848, стр. 187–188 (Из христианских бесед, переведенных Уолтером Лоури, 1940, 1961)
Кьеркегор снова попытался объяснить свое активное использование псевдонимов в « Точке зрения на мою работу как автора» , автобиографическом объяснении своего стиля письма. Книга была закончена в 1848 году, но опубликована только после его смерти его братом Кристианом Петером Кьеркегором. Уолтер Лоури упомянул «глубокий религиозный опыт Кьеркегора на Страстной неделе 1848 года» как поворотный момент от «косвенного общения» к «прямому общению» относительно христианства. [156] Однако Кьеркегор заявил, что во всех своих произведениях он был религиозным писателем и что его целью было обсуждение «проблемы «становления христианином» с прямой полемикой против чудовищной иллюзии, которую мы называем христианским миром». [157] Так он выразил иллюзию в своем «Христианском обращении » 1848 года «Мысли, ранящие сзади – для назидания» .
О, в обычном течении жизни так много всего такого, что убаюкивает человека, научает его говорить: «Мир и никакой опасности». Именно для того мы входим в дом Божий, чтобы пробудиться ото сна и оторваться от чар. Но опять же, когда в доме Божием столько всего, что нас убаюкивает! Даже то, что само по себе возбуждает, например, мысли, размышления, идеи, может по привычке и однообразию потерять все свое значение, так же как пружина может потерять упругость, которая делает ее тем, чем она является. Итак, (если приблизиться к теме этой беседы) правильно, разумно и просто обязанность приглашать людей снова и снова приходить в дом Господень, призывать их к нему. Но можно так привыкнуть слышать это приглашение, что утратишь всякое ощущение его значения, так что, наконец, отойдёшь, и это закончится приглашением, проповедующим церковь впустую. Или можно так привыкнуть слышать это приглашение, что оно развивает у приходящих ложные идеи, делает нас самоуверенными в собственных мыслях, что мы не такие, как те, кто остается в стороне, делает нас самодовольными, уверенными, потому что это окутывает нас заблуждением, как будто, раз мы так настойчиво приглашены, Бог в нас нуждается, как будто не мы в страхе и трепете должны размышлять о том, что Он может потребовать от нас, как будто не мы должны искренне благодарить Бога за то, что Он будет иметь с нами дело, что Он будет страдать и позволит нам приблизиться к Нему, терпеть, что мы осмеливаемся верить, что Он заботится о нас, что, не стыдясь, Он будет известен как тот, кого называют нашим Богом и наш Отец. Итак, по этому поводу давайте поговорим по-другому, говоря о словах проповедника: « Держись ноги твоей, когда идешь в дом Господень» . (Экклезиаст 5:1) Сёрен Кьеркегор, Мысли, ранящие сзади – для назидания , Христианское обращение, Копенгаген, 1848 г., перевод Лоури, 1961 г., стр. 173–174 [158]
В 1849 году он написал три беседы под своим именем и одну книгу под псевдонимом. Он написал «Лилию в поле» и «Птицу небесную». Три благочестивых слова , три слова причастия по пятницам и два этико-религиозных очерка . Первое, что находит в жизни любой ребенок, — это внешний мир природы. Именно сюда Бог поместил своих естественных учителей. Он писал об исповеди, а теперь открыто пишет о Святом Причастии , которому обычно предшествует исповедь. Он начал это с признаний эстета и этика в «Или-или» и высшего доброго мира в рассуждениях той же книги. Его целью всегда было помочь людям стать религиозными, но особенно религиозными христианами. Свою позицию он изложил ранее в своей книге « Точка зрения на мою работу как автора» , но эта книга не была опубликована до 1859 года.
В декабре 1845 года рукопись «Заключительного постскриптума» была полностью закончена, и, по моему обыкновению, я сразу же отдал всю ее Люну [печатнику], чему подозрительные люди не должны верить на слово. , поскольку бухгалтерская книга Луно доказывает это. Эта работа представляет собой поворотный пункт во всей моей писательской деятельности, поскольку она представляет «проблему» того, как стать христианином.
В христианском смысле простота не является отправной точкой, благодаря которой человек становится интересным, остроумным, глубоким поэтом, философом и т. д. Нет, как раз наоборот. Вот тут-то и начинают (с интересного и т. п.) и становятся все проще и проще, достигая простоты. Таково христианское движение в «христианском мире»: человек не отражает себя в христианстве; но человек отражает себя из чего-то другого и все проще и проще становится христианином.
Я никогда не боролся так, чтобы сказать: я истинный христианин, другие не христиане. Нет, я утверждал следующее: я знаю, что такое христианство, свое несовершенство христианина я сам вполне сознаю, — но я знаю, что такое христианство. И я думаю, что правильное признание этого должно быть в интересах каждого человека, независимо от того, христианин он или нет, намерен ли он принять христианство или отвергнуть его. Но я ни на кого не нападал как на нехристианина, я никого не осуждал. И я сам с самого начала ясно утверждал, повторял снова и снова, что я «без власти». [159] Сёрен Кьеркегор, Точка зрения моей писательской работы Лоури, 53, 144, 153–155.
Второе издание «Или-или» было опубликовано в начале 1849 года. Позже в том же году он опубликовал «Болезнь к смерти » под псевдонимом Анти-Климакус. Он против Йоханнеса Лествичника, который продолжал писать книги о попытках понять христианство. Здесь он говорит: «Пусть другие восхищаются и хвалят человека, который претендует на понимание христианства. Я считаю это простой этической задачей, возможно, требующей немалого самоотречения в эти спекулятивные времена, когда все «остальные» заняты постижением христианства. — признать, что человек не может и не должен понимать это». [160] Смертельная болезнь была знакомой фразой в ранних произведениях Кьеркегора. [161] Эта болезнь — отчаяние , а отчаяние для Кьеркегора — грех. Отчаяние – это невозможность возможности. [162] Кьеркегор пишет:
Когда человек, пристрастившийся к тому или иному греху, но в течение значительного периода времени, теперь успешно противостоит искушению, когда у этого человека случается рецидив и он вновь поддается искушению, то наступающая депрессия далеко не всегда является печалью по поводу грех. Это может быть что-то совсем другое; в этом отношении это могло быть также и негодованием по отношению к божественному управлению, как если бы именно последнее позволило ему впасть в искушение и не следовало бы быть с ним так сурово, учитывая, что до сих пор он так долго успешно сопротивлялся искушению. . Такой человек протестует, может быть, даже сильнее, против того, как этот рецидив мучает и мучает его, как он доводит его до отчаяния: он клянется: «Я никогда не прощу себя». Он никогда не прощает себя, но предположим, что Бог простит его ; тогда у него вполне может хватить доброты простить себя. «Болезнь к смерти» , Анти-Климак, под редакцией Сёрена Кьеркегора, Copyright 1849. Перевод с введением и примечаниями Аластера Ханнея, 1989, стр. 144
В своей последней работе под псевдонимом «Практика христианства» от 25 сентября 1850 года он заявил: «В этой книге, написанной в 1848 году, требование быть христианином доведено псевдонимными авторами до высшей идеальности». [163] Эта работа называлась «Обучение христианству» , когда Уолтер Лоури перевел ее в 1941 году.
Христос есть истина в том смысле, что быть истиной — единственное истинное объяснение того, что такое истина. Поэтому можно спросить апостола, можно спросить христианина: «Что есть истина?» и в ответ на вопрос апостол и христианин укажут на Христа и скажут: Посмотрите на него, научитесь от него, он был истиной. Это означает, что истина в том смысле, в котором Христос есть истина, — это не сумма утверждений, не определение и т. д., а жизнь. Бытие истины не есть прямое удвоение бытия по отношению к мышлению, которое дает только мысль-бытие, предохраняет мышление только от того, чтобы оно было мозговым вымыслом, которого нет, гарантирует значимость мышления, что то, что есть мысль, есть, т. е. имеет юридическую силу. Нет, бытие истины есть удвоение истины внутри себя, во мне, внутри него, что жизнь твоя, моя жизнь, его жизнь есть примерно бытие истины в стремлении к ней, как и истина была во Христе жизнь, ибо он был истиной. И поэтому в христианском понимании истина, очевидно, заключается не в том, чтобы знать истину, а в том, чтобы быть истиной. Сёрен Кьеркегор, Практика христианства , Хонг, с. 205 (1850)
Теперь он многозначительно упомянул об этом действующем единственном человеке в своих следующих трех публикациях; Для самоисследования , двух бесед при причастии по пятницам и в 1852 году Судите сами! . [164] [165] Судите сами ! была опубликована посмертно в 1876 году. Вот интересная цитата из «Для самоанализа» .
Если бы, наблюдая за теперешним состоянием мира и жизни вообще, с христианской точки зрения пришлось бы сказать (и с христианской точки зрения с полным основанием): это болезнь. А если бы я был врачом и кто-то спросил бы меня: «Как вы думаете, что следует сделать?» Я бы ответил: «Первое, безусловное условие для того, чтобы что-либо было сделано, следовательно, самое первое, что должно быть сделано, это: создать тишину, вызвать тишину; Слово Божие не может быть услышано, и если для того, чтобы быть услышанным в шумиху надо кричать оглушительно с помощью шумных инструментов, тогда это не Слово Божие, создайте тишину!
Ах, все шумно; и как говорят, что крепкие напитки возбуждают кровь, так и в наши дни все, даже самый незначительный проект, даже самое пустое сообщение, предназначено лишь для того, чтобы возбудить чувства и расшевелить массы, толпу, публику, шум!
И человек, этот умник, кажется, стал бессонным для того, чтобы изобретать все новые и новые средства для увеличения шума, для распространения шума и ничтожности с возможно большей поспешностью и в возможно больших масштабах. Да, вскоре все переворачивается с ног на голову: общение действительно скоро доводится до самой низшей точки по смыслу, и одновременно средства сообщения действительно доводятся до высшей точки по быстрому и всеобщему обращению; ибо то, что публикуется с такой горячей поспешностью и, с другой стороны, имеет больший тираж, чем — чушь! О, создайте тишину!» Сёрен Кьеркегор, Для самоанализа, 1851 г., стр. 47–48, Гонконг, 1990 г.
В 1851 году Кьеркегор написал свои «Две беседы на причастии по пятницам», где он еще раз обсуждал грех, прощение и власть, используя тот же стих из 1 Петра 4:8, который он использовал дважды в 1843 году в своих « Трех созидательных беседах» (1843) .
Если бы было место, где я так спрятан, что даже сознание моего греха не может меня найти! Если бы существовала граница, хотя бы узкая, если бы она все же отделяла меня от моего греха! Если бы по ту сторону бездны бездны было хоть какое-то место, где я мог бы стоять, тогда как сознание моего греха должно оставаться на другой стороне. Если бы было прощение, прощение, которое не усиливает мое чувство вины, а действительно снимает с меня вину, а также ее сознание. Если бы было забвение! Но теперь это действительно так, потому что любовь (любовь Христова) скрывает множество грехов. Вот, всё стало новым. .... Человек не имеет власти, не может приказать вам верить, и, просто приказав вам с властью, помочь вам поверить. Но если нужна власть даже для того, чтобы учить, какая нужна власть, даже большая, если возможно, то власть, которая повелевает успокоиться волнующемуся морю, повелевать отчаявшемуся человеку, тому, кто в агонии покаяния не может и делает не смеет забыть, поверженный кающийся кающийся, который не может и не смеет перестать смотреть на свою вину, какая власть нужна, чтобы приказать ему закрыть глаза, и какая власть нужна тогда, чтобы приказать ему открыть глаза веры так что он видит чистоту там, где видел вину и грех! Эту божественную власть имеет только Он, Иисус Христос, любовь Которого скрывает множество грехов. Он скрывает это в буквальном смысле слова. Как когда один человек ставит себя перед другим человеком и так полностью покрывает его своим телом, что никто, никто не может видеть человека, скрытого за ним, так и Иисус Христос покрывает ваш грех своим святым телом.
- Сёрен Кьеркегор, Две беседы на пятничном причастии, 1851 г. ( Любовь скроет множество грехов 1 Петра 4:8) From Without Authority, Hong 1997, стр. 184–185.
Кьеркегор начал свою книгу 1843 года «Или-или» с вопроса: «Являются ли страсти язычниками души? Крещается только разум?» [166] Он не хотел посвятить себя размышлениям или спекуляциям , как это сделал Гегель. Вера, надежда, любовь, мир, терпение, радость, воздержание, тщеславие, доброта, смирение, мужество, трусость, гордость, коварство и эгоизм. Это внутренние страсти, о которых Мысль мало что знает. Гегель начинает процесс образования с Мысли, но Кьеркегор считает, что мы могли бы начать со страсти или с баланса между ними, с баланса между Гете и Гегелем. [167] Он был против бесконечных размышлений без всякой страсти . Но в то же время он хотел привлечь внимание не к внешнему проявлению страсти, а к внутренней (скрытой) страсти отдельного человека. Кьеркегор разъяснил это намерение в своих «Дневниках» . [111]
Шеллинг ставил на первое место Природу, Гегель на первое место ставил Разум, но Кьеркегор в своих произведениях ставил на первое место человека и выбор. Здесь он приводит аргумент против Природы и указывает, что большинство одиноких людей начинают жизнь как зрители видимого мира и стремятся к познанию мира невидимого.
Разве это совершенство со стороны птицы, что в тяжелые времена она сидит и умирает от голода и совершенно не знает, чем заняться, что, ошарашенная, она падает на землю и умирает? Обычно мы так не говорим. Когда моряк лежит в лодке и позволяет делу идти своим чередом во время шторма и не знает, что делать, мы не говорим о его совершенстве. Но когда отважный моряк умеет управлять, когда он изобретательно, с силой и настойчивостью борется с бурей, когда он самостоятельно ускользает от опасности, мы восхищаемся им.
- Сёрен Кьеркегор, Созидающие беседы в различных духах , 1847, Хонг, с. 198
.jpg/1280px-Jacob_Jordaens_-_The_Good_Samaritan_(Podhorce).jpg)
Предположим, что из Иерихона в Иерусалим шел не один человек , а двое, и оба они были атакованы разбойниками и изувечены, и ни один путник не прошел мимо. Предположим, что один из них только и делал, что стонал, а другой, забыв и преодолев собственное страдание, говорил утешительные, дружеские слова или, что было сопряжено с большой болью, потащился к воде, чтобы принести другому освежающего питья. Или предположим, что они оба были лишены речи, но один из них в своей молчаливой молитве воздыхал к Богу и о другом – разве он тогда не был милостив? Если кто-то отрубил мне руки, то я не могу играть на цитре, а если кто-то отрубил мне ноги, то я не могу танцевать, и если я лежу калекой на берегу, то я не могу броситься в море, чтобы спасти другого человека. жизнь, и если я сам лежу со сломанной рукой или ногой, то я не могу броситься в пламя, чтобы спасти чужую жизнь, — но я еще могу быть милостивым. Я часто размышлял над тем, как художник мог бы изобразить милосердие, но решил, что это невозможно. Как только художнику предстоит это сделать, возникает сомнение, милосердие ли это или нечто иное.
- Сёрен Кьеркегор, «Труды любви» , Гонконг, 1995, с. 324
Ищите прежде Царства Бога и праведности Его Матфея 6:33
Но что это значит, что мне делать или какие усилия можно назвать поиском или стремлением к Царству Божьему? Должен ли я попытаться найти работу, соответствующую моим талантам и способностям, чтобы таким образом оказать влияние? Нет, сначала ты должен искать Царства Божия. Должен ли я тогда отдать все свое состояние бедным? Нет, сначала ты должен искать Царства Божия. Выйду ли я тогда, чтобы провозгласить это учение миру? Нет, сначала ты должен искать Царства Божия. Но тогда в определенном смысле я ничего не буду делать. Да, конечно, в известном смысле это ничто, ты в глубочайшем смысле сделаешь себя ничем, станешь ничем перед Богом, научишься молчать; в этом молчании есть начало, то есть прежде всего искать Царства Божия. Таким образом, по-божественному, человек приходит к началу, идя в каком-то смысле назад. Начало — это не то, с чего начинают, а то, к чему приходят задом наперед. Начало – это искусство молчания ; ибо молчать, как природа, — это не искусство. Превосходство человека над животными заключается в том, что он умеет говорить; но по отношению к Богу то, что он слишком хочет говорить, может легко стать гибелью человека, способного говорить. Бог есть любовь, человек (как говорят ребенку) — глупая мелочь, даже в том, что касается его собственного благополучия. Только в большом страхе и трепете может человек ходить с Богом; в большом страхе и трепете. Но говорить в сильном страхе и трепете трудно, так как чувство страха приводит к потере телесного голоса; так и большой страх и трепет делают голос немым в молчании. Это хорошо знает истинный молитвенник, и тот, кто не был истинным молитвенником, научился именно этому посредством молитвы .
- Сёрен Кьеркегор, «Христианские беседы» , 1848 г., Лоури 1940, 1961 г., с. 322
Николай Бердяев приводит аналогичный аргумент против разума в своей книге 1945 года «Божественное и человеческое» . [168] [169]
Последние годы Кьеркегора были посвящены постоянным и откровенным нападкам на Датскую церковь посредством газетных статей, опубликованных в « Отечестве » ( Fædrelandet ) и серии самоизданных брошюр под названием «Момент » ( Øjeblikket ), также переведенных как «Мгновение» . Эти брошюры теперь включены в книгу Кьеркегора «Нападение на христианский мир» . [170] «Момент» был переведен на немецкий и другие европейские языки в 1861 и 1896 годах. [171]
Кьеркегор впервые приступил к действию после того, как профессор (вскоре епископ) Ганс Лассен Мартенсен произнес в церкви речь, в которой назвал недавно умершего епископа Якоба Питера Мюнстера «свидетелем истины, одним из подлинных свидетелей истины». [18] Кьеркегор объяснил в своей первой статье, что смерть Мюнстера позволила ему – наконец – быть откровенным в своих взглядах. Позже он писал, что вся его прежняя деятельность была «подготовкой» к этому нападению, отложенной на годы в ожидании двух предварительных условий: 1) и его отец, и епископ Мюнстер должны были быть мертвы до нападения, и 2) он сам должен был получить имя как известный богословский писатель. [172] Отец Кьеркегора был близким другом Мюнстера, но Сёрен уже давно понял, что концепция христианства Мюнстера была ошибочной и требовала слишком малого от своих приверженцев. Кьеркегор категорически возражал против изображения Мюнстера как «свидетеля истины».
Кьеркегор описал надежду свидетеля истины в 1847 году и в своих дневниках.
Когда понятия поколеблются в перевороте, который страшнее землетрясения, когда истина ненавидится и ее свидетели преследуются — что тогда? Должен ли свидетель подчиняться миру? Да. Но значит ли это, что все потеряно? Нет, наоборот. Мы остаемся убежденными в этом, и поэтому никаких доказательств не требуется, ибо если это не так, то и такой человек не является свидетелем истины. Поэтому нас утешает то, что даже в последние минуты такой человек сохраняет юношеское воспоминание о том, чего ожидал юноша, и поэтому он исследует себя и свое отношение перед Богом, чтобы увидеть, мог ли в нем лежать недостаток, не было ли это возможным. чтобы это стало, как и ожидал юноша, тем, чего он, возможно, теперь больше всего желал ради мира, а именно, чтобы истина одержала победу, а добро получило свою награду в мире. Горе тому, кто самонадеянно, поспешно и порывисто вносит ужас смятения в более мирные положения; но горе и тому, кто, если бы пришлось, не имел смелой уверенности перевернуть все во второй раз, когда перевернулось в первый раз! Сёрен Кьеркегор, Созидательные дискурсы в различных духах , Хонг, с. 330
Отношения себя к идеалу в личной жизни никогда не наблюдается. Такая жизнь — это жизнь свидетеля истины. Эта рубрика давно исчезла, и место служителей истины заняли проповедники, профессора философии и поэты, благодаря чему им, несомненно, очень хорошо служат, но они не служат истине. Сёрен Кьеркегор, Журналы X 1A 11
Брошюры и полемические книги Кьеркегора, в том числе «Момент» , критиковали некоторые аспекты церковных формальностей и политики. [173] По мнению Кьеркегора, идея общин удерживает людей как детей, поскольку христиане не склонны брать на себя инициативу и брать на себя ответственность за собственное отношение к Богу. Он подчеркнул, что «христианство – это личность, здесь отдельная личность». [174] Более того, поскольку Церковь контролировалась государством, Кьеркегор считал, что бюрократическая миссия государства заключалась в увеличении числа членов и надзоре за благосостоянием своих членов. Больше членов означало бы больше власти для священнослужителей: коррумпированный идеал. [175] Казалось бы, эта миссия противоречит истинному учению христианства, которое, по мнению Кьеркегора, состоит в том, чтобы подчеркивать важность отдельного человека, а не целого. [63] Таким образом, государственно-церковная политическая структура является оскорбительной и вредной для отдельных людей, поскольку любой может стать «христианином», не зная, что значит быть христианином. Это вредно и для самой религии, поскольку сводит христианство к простой модной традиции, которой придерживаются неверующие «верующие», к «стадному менталитету» населения, так сказать. [176] Кьеркегор всегда подчеркивал важность совести и ее использование. [177]
Однако он продемонстрировал заметные элементы сближения со средневековым католицизмом. [178] [179] Тем не менее, Кьеркегора описывали как «глубоко лютеранина ». [180]
Прежде чем вышел в свет десятый номер его журнала «Момент» , Кьеркегор потерял сознание на улице. Он пролежал в больнице больше месяца [181] и отказался от причастия. В то время он считал пасторов простыми политическими чиновниками, нишей в обществе, которая явно не представляла божественное. Он рассказал Эмилю Бёзену, другу с детства, который записывал его разговоры с Кьеркегором, что его жизнь была наполнена огромными страданиями, которые другим могли показаться суетой, но он так не думал. [68] [182]
Кьеркегор умер в больнице Фредерикса более чем через месяц, возможно, от осложнений, вызванных падением с дерева в юности. [183] Профессор Кааре Вейсман и философ Йенс Стаубранд предположили, что Кьеркегор умер от болезни Потта , формы туберкулеза. [184] Он был похоронен в Assistens Kirkegård в районе Нёрребро в Копенгагене. На похоронах Кьеркегора его племянник Хенрик Лунд вызвал волнение, протестуя против захоронения Кьеркегора официальной церковью. Лунд утверждал, что Кьеркегор никогда бы не одобрил это, если бы он был жив, поскольку он порвал с этим институтом и осудил его. Позже Лунд был оштрафован за срыв похорон. [40]
В сентябре 1850 года « Западный литературный вестник» писал: «В то время как Мартенсен с его богатством гения проливает со своей центральной позиции свет на каждую сферу существования, на все явления жизни , Сёрен Кьеркегор стоит, как еще один Симон Столпник , на своей одинокой колонне, с неизменным взглядом, устремленным в одну точку». [185] В 1855 году Датская национальная церковь опубликовала его некролог. Кьеркегор действительно оказал там влияние, если судить по следующей цитате из их статьи: «Роковые плоды, которые, как показывает доктор Кьеркегор, возникают из союза Церкви и Государства, усилили сомнения многих верующих мирян, которые теперь чувствуют, что они не могут больше оставаться в Церкви, потому что тем самым они находятся в общении с неверующими, ибо нет церковной дисциплины». [185] [186]
Изменения действительно произошли в управлении Церковью, и эти изменения были связаны с произведениями Кьеркегора. Церковь отметила, что инакомыслие было «чем-то чуждым национальному сознанию». 5 апреля 1855 года Церковь приняла новую политику: «каждый член общины волен посещать служение любого священнослужителя и не связан, как раньше, с тем, чьим прихожанином он является». В марте 1857 года принудительное крещение младенцев было отменено. Разгорелись дебаты по поводу позиции короля как главы церкви и по поводу того, следует ли принимать конституцию. Грундтвиг возражал против наличия каких-либо письменных правил. Сразу же после этого заявления было упомянуто об «агитации, вызванной Кьеркегором». Кьеркегора обвиняли в вейгелианстве и дарбизме , но в статье продолжали говорить: «Одна великая истина была выдвинута на первый план, а именно: (а именно): что существует мирское духовенство; что многие вещи в Церкви гнилые; что все нуждается в ежедневное покаяние; что никогда нельзя довольствоваться существующим состоянием ни Церкви, ни ее пастырей». [185] [187]
Ганс Мартенсен стал предметом датской статьи « Доктор С. Кьеркегор против доктора Х. Мартенсена», написанной Гансом Петером Кофоед-Хансеном (1813–1893), которая была опубликована в 1856 году [188] (непереведено), и Мартенсен широко упоминал его в христианских книгах . Этика », изданная в 1871 году. [189] «Поэтому вполне оправдано утверждение Кьеркегора, что с категорией «индивидуального» дело христианства должно устоять и пасть; что без этой категории пантеизм победил безоговорочно. с первого взгляда можно увидеть, что Кьеркегору следовало бы объединиться с теми философскими и богословскими писателями, которые особенно желали выдвинуть принцип Личности в противовес пантеизму. Однако это далеко не так. Для тех взглядов, которые отстаивали категория существования и личности, в противоположность этому абстрактному идеализму, делала это не в смысле или-или, а в смысле и-и. Они стремились установить единство существования и идеи, которое может быть особенно видно из того, что они желали системы и тотальности. Мартенсен обвинил Кьеркегора и Александра Вине в том, что они не воздают обществу должного. Он сказал, что оба они ставят личность выше общества и , тем самым , выше Церкви » .
« Аугуст Стриндберг находился под влиянием датского философа-индивидуалиста Кьеркегора, будучи студентом Уппсальского университета (1867–1870), и упомянул его в своей книге « Рост души , а также зоны духа» (1913). [191] [192] Эдвин Бьоркман выразил благодарность Кьеркегору, а также Генри Томасу Баклу и Эдуарду фон Хартману за формирование художественной формы Стриндберга до тех пор, пока он не стал достаточно сильным, чтобы полностью стоять на собственных ногах». [193] Говорят, что драматург Хенрик Ибсен заинтересовался Кьеркегором, а также норвежским национальным писателем и поэтом Бьёрнстьерне Бьёрнсоном (1832–1910), который назвал одного из своих персонажей Сёреном Педерсеном в своей книге 1890 года « Путью Бога» . Отца Кьеркегора звали Михаэль Педерсен Кьеркегор. [194] [195]
Некоторые работы Кьеркегора были переведены на немецкий язык, начиная с 1861 года, в том числе отрывки из « Практики христианства » (1872 г.), «Страха и трепета» [196] и «Заключительного ненаучного постскриптума» (1874 г.), «Четырех воодушевляющих бесед и христианских бесед» (1875 г.) и «Лиллис» . «Поля и небесных птиц» (1876 г.) согласно книге Кьеркегора «Международный прием: Северная и Западная Европа: Тома I» Джона Стюарта, см. стр. 388ff' [197] Болезнь к смерти , 1881 г. [198] Двенадцать речей Сёрена Кьеркегора , Юлиуса Фрике, 1886 г. [199] Этапы жизненного пути , 1886 г. (Бертхольд). [200]
Отто Пфляйдерер в книге «Философия религии: на основе ее истории» (1887) утверждал, что Кьеркегор представил антирациональный взгляд на христианство. Далее он утверждал, что этическая сторона человека должна полностью исчезнуть в его одностороннем взгляде на веру как высшее благо. Он писал: «Кьеркегор может найти истинное христианство только в полном отречении от мира, в следовании за Христом в смирении и страданиях, особенно когда он встречает ненависть и гонения со стороны мира. Отсюда его страстная полемика против церковного христианства, которую он говорит, отпал от Христа, придя к мирному взаимопониманию с миром и сообразуясь с жизнью мира.Истинное христианство, напротив, есть постоянный полемический пафос , борьба против разума, природы и мира; заповедь его — вражда с миром; его образ жизни — это смерть естественного человека». [185] [201]
Статья из религиозного словаря 1889 года дает хорошее представление о том, как относились к Кьеркегору в то время: «Он никогда не покидал свой родной город более чем на несколько дней, за исключением одного раза, когда он поехал в Германию, чтобы изучать труды Шеллинга. Философия. Он был самым оригинальным мыслителем и философом-теологом, когда-либо созданным Севером. Его слава неуклонно растет после его смерти, и он вполне претендует на то, чтобы стать ведущим религиозно-философским светилом Германии. Не только его богословские, но и эстетические работы в последнее время стали предметом всеобщего изучения в Европе». [185] [202]
Первым ученым, обратившим внимание на Кьеркегора, был датчанин Георг Брандес , который публиковал статьи как на немецком, так и на датском языках. Брандес прочитал первые официальные лекции о Кьеркегоре в Копенгагене и помог привлечь к нему внимание европейского интеллектуального сообщества. [203] Брандес опубликовал первую книгу о философии и жизни Кьеркегора « Сёрен Кьеркегор, ein literarisches Charakterbild». Autorisirte deutsche Ausg (1879) [204] , который, по словам Адольфа Хульта, был «неправильной интерпретацией» работы Кьеркегора и «далек от истины». [205] Брандес сравнил его с Гегелем и Тихо Браге в «Воспоминаниях о моем детстве и юности» [206] (1906). Брандес также обсуждал « Дело Корсара» в той же книге. [207] Брандес выступил против идей Кьеркегора в издании «Британники» 1911 года . [185] [208] [209] Брандес также сравнил Кьеркегора с Ницше. [210] Он также широко упомянул Кьеркегора во втором томе своего шеститомного труда « Основные течения в литературе девятнадцатого века» (1872 г. на немецком и датском языках, 1906 г. на английском языке). [185] [211] [212]
Есть два типа художественной души. Есть тот, который требует множества различных опытов и постоянно меняющихся моделей и который мгновенно придает поэтическую форму каждому новому происшествию. Есть и другой, который требует удивительно мало внешних элементов для своего оплодотворения и для которого одно-единственное жизненное обстоятельство, записанное с достаточной силой, может дать целое богатство постоянно меняющихся мыслей и способов выражения. Сёрен Кьеркегор среди писателей и Макс Клингер среди художников — великолепные примеры последнего типа. К кому принадлежал Шекспир? Вильям Шекспир; критическое исследование Джорджа Брандеса. 1898 г. р. 195
Шведский писатель Вальдемар Рудин опубликовал в 1880 году книгу «Персона Сёрена Кьеркегора» och författarskap – ett försök. [213] В 1890-х годах японские философы начали распространять работы Кьеркегора. [214] Тетсуро Ватсудзи был одним из первых философов за пределами Скандинавии, написавших введение в свою философию в 1915 году.
Харальд Хёффдинг написал о нем статью в «Краткой истории современной философии» (1900). [185] Хёффдинг упомянул Кьеркегора в «Философии религии» 1906 года, а Американский теологический журнал [215] (1908) напечатал статью о «Философии религии» Хоффдинга . Затем Хёффдинг раскаялся в своих прежних убеждениях в «Проблемах философии» (1913). [185] Хёффдинг также был другом американского философа Уильяма Джеймса , и хотя Джеймс не читал работ Кьеркегора, поскольку они еще не были переведены на английский язык, он посещал лекции Хёффдинга о Кьеркегоре и соглашался с большей частью этих лекций. Любимая цитата Джеймса Кьеркегора принадлежит Хёффдингу: «Мы живем вперед, но понимаем наоборот». Кьеркегор писал о движении вперед мимо нерешительного доброго намерения:
«Да» обетования усыпляет, а «нет», сказанное и потому слышимое самим собой, пробуждает, и покаяние обычно не за горами. Тот, кто говорит: «Я буду-с», в то же время доволен собой; тот, кто говорит «нет», почти боится самого себя. Но эта разница очень значительна в первый момент и очень решительна в следующий момент; однако если первый момент — это суд мгновенного, то второй момент — это суд вечности. Именно поэтому мир так склонен к обещаниям, поскольку мир сиюминутен, и в данный момент обещание выглядит очень хорошо. Вот почему вечность подозрительна к обещаниям, как и ко всему сиюминутному. Так же и с тем, кто, богатый благими намерениями и скорый на обещания, отходит назад все дальше и дальше от добра. Посредством намерения и обещания он обращен в сторону добра, обращен к добру, но все дальше и дальше отходит от него назад. С каждым возобновленным намерением и обещанием кажется, будто он сделал шаг вперед, однако он не просто стоит на месте, но на самом деле делает шаг назад. Напрасно взятое намерение, невыполненное обещание оставляет уныние, уныние, которое, в свою очередь, может быть, вскоре разгорается в еще более горячее намерение, оставляющее лишь еще большую вялость. Точно так же, как алкоголик постоянно нуждается во все более сильном стимуляторе — чтобы опьянеть, так и тот, кто пристрастился к обещаниям и добрым намерениям, постоянно нуждается во все большей и большей стимуляции — чтобы идти назад. Сёрен Кьеркегор, Работы любви , Хонг, стр. 93–94 (1850).
Единственное, что было общего у Джеймса с Кьеркегором, — это уважение к отдельному индивидууму, и их соответствующие комментарии можно сравнить в прямой последовательности следующим образом: «Толпа действительно состоит из отдельных индивидуумов; поэтому каждый должен быть в силах стать тем, чем является он есть единичный индивидуум, никому не мешает быть единичным индивидуумом, никому, разве что он препятствует себе тем, что становится многими. Стать толпой, собрать вокруг себя толпу - это, напротив, отличать жизнь от жизни; даже самый благонамеренный человек, говорящий об этом, легко может оскорбить отдельного человека». [216] В своей книге «Плюралистическая Вселенная» Джеймс заявил, что «Индивидуальность превосходит любую классификацию, однако мы настаиваем на том, чтобы классифицировать каждого, кого мы встречаем, под каким-то общим ярлыком. Философия в основном состоит из негодования по поводу классификации и жалоб на то, что ее неправильно понимают. Но есть признаки прояснения, за которые отчасти следует поблагодарить Оксфорд и Гарвард». [217]
В «Энциклопедии религии и этики» в 1908 году была опубликована статья о Кьеркегоре. Статья начиналась так:
«В жизни Сёрена Кьеркегора мало точек соприкосновения с внешним миром; но было, в частности, три события — разрыв помолвки, нападение комической газеты и употребление слова Х. Л. Мартенсена, — которые должны можно сказать, что он оказал необычайное воздействие на его необычайно чувствительную и нервную натуру.Напряженность его внутренней жизни, — которая находит выражение в его опубликованных произведениях, а еще более непосредственно в его записных книжках и дневниках (также опубликованных) — невозможно правильно понять без ссылки на его отца». [185] [218]
Фридрих фон Хюгель писал о Кьеркегоре в своей книге 1913 года « Вечная жизнь: исследование ее значения и применения », где он сказал: «Кьеркегор, глубокий, меланхоличный, энергичный, совершенно бескомпромиссный датский религиозный деятель, является духовным братом великого француза, Блеза Паскаля и выдающегося английского трактата Харрела Фруда , который умер молодым и все еще полным грубости, но оставил неизгладимый след во всех, кто хорошо его знал». [219] [220]
Джон Джордж Робертсон [221] написал в 1914 году статью под названием «Сёрен Кьеркегор»: «Несмотря на то, что в течение последней четверти века мы уделяем значительное внимание литературам Севера, мыслитель и литератор, имя которого стоит глава настоящей статьи мало известна англоязычному миру. Норвежцы, Ибсен и Бьёрнсон, оказали весьма реальную власть на нашу интеллектуальную жизнь, и к Бьёрнсону мы питаем даже своего рода привязанность. Но Кьеркегор, писателя, обладающего незаменимым ключом к интеллектуальной жизни Скандинавии, которого Дания, в частности, считает своим самым оригинальным гением девятнадцатого века, мы совершенно упустили из виду». [222] Робертсон ранее писал в «Космополисе» (1898) о Кьеркегоре и Ницше. [223] Теодор Хеккер написал эссе под названием « Кьеркегор и философия внутреннего мира» в 1913 году, а Дэвид Ф. Свенсон написал биографию Сёрена Кьеркегора в 1920 году . [185] Ли М. Холландер перевел части книг «Или/или» , «Страх и трепет» , Этапы жизненного пути и подготовка к христианской жизни (практика христианства) на английский язык в 1923 году [224] с небольшим влиянием. Свенсон написал об идее Кьеркегора «вооруженного нейтралитета» [225] в 1918 году и пространную статью о Серене Кьеркегоре в 1920 году . и степень влияния, которое он мог бы оказать, если бы писал на одном из основных европейских языков, а не на языке одной из самых маленьких стран мира». [228]
Австрийский психолог Вильгельм Штекель (1868–1940) в своей книге « Маскировки любви » называл Кьеркегора «фанатическим последователем дона Жуана, который сам был философом донжуанизма » . [229] Немецкий психиатр и философ Карл Ясперс (1883–1969) заявил, что читает Кьеркегора с 1914 года, и сравнил сочинения Кьеркегора с « Феноменологией разума» Гегеля и произведениями Фридриха Ницше . Ясперс видел в Кьеркегоре поборника христианства, а Ницше — поборника атеизма . [230] Позже, в 1935 году, Карл Ясперс подчеркнул сохраняющуюся важность Кьеркегора (и Ницше) для современной философии [231]
Альберт Бартод начал переводить произведения Кьеркегора на немецкий язык еще в 1873 году. [232] Герман Готше опубликовал «Журналы Кьеркегора» в 1905 году. Ученым потребовалось 50 лет, чтобы систематизировать его журналы. [233] Основные произведения Кьеркегора были переведены на немецкий язык Кристофом Шремпфом с 1909 года. [234] Эммануэль Хирш выпустил немецкое издание собрания сочинений Кьеркегора с 1950 года. [234] Книги Харальда Хоффдинга и Шремпфа о Кьеркегоре были рецензированы в 1892 году. [235] [236]
В 1930 - х годах под редакционными усилиями редактора издательства Oxford University Press Чарльза Уильямса , [ 238 ] одного из члены Инклингов . [239] [240] Томас Генри Кроксалл , еще один ранний переводчик, Лоури и Дрю надеялись, что люди не просто будут читать о Кьеркегоре, но и действительно прочитают его произведения. [241] Дрю опубликовал английский перевод «Журналов Кьеркегора» в 1958 году; [242] Аластер Ханней перевел некоторые произведения Кьеркегора. [68] С 1960-х по 1990-е годы Говард В. Хонг и Эдна Х. Хонг не раз переводили его произведения. [243] [244] Первый том их первой версии « Журналов и статей» (Индиана, 1967–1978) получил в 1968 году Национальную книжную премию США в категории «Перевод ». [243] [245] Они оба посвятили свою жизнь изучению Сёрена Кьеркегора и его работ, которые хранятся в Библиотеке Говарда В. и Эдны Х. Хонг Кьеркегора . [246] Джон Стюарт из Копенгагенского университета много писал о Сёрене Кьеркегоре.
Влияние Кьеркегора на раннее богословие Карла Барта очевидно в «Послании к римлянам» 1918, 1921, 1933 годов.
«Если у меня есть система, то она ограничивается признанием того, что Кьеркегор называл «бесконечным качественным различием», и тем, что я рассматриваю это как имеющее как положительное, так и отрицательное значение: «Бог на небесах. А ты на земле». Отношения между таким Богом и таким человеком, а также отношения между таким человеком и таким Богом являются для меня темой Библии и сущностью философии. Философы называют это КРИСИСОМ человеческого восприятия — Первопричиной: Библия находится на том же перепутье - фигура Иисуса Христа. Когда я сталкиваюсь с таким документом, как Послание Павла к Римлянам, я приступаю к его интерпретации, исходя из предположения, что он сталкивается с той же безошибочной и неизмеримой значение этого отношения, с которым я сам сталкиваюсь, и что именно эта ситуация формирует его мысль и ее выражение». Карл Барт, Предисловие к Посланию к Римлянам, 1919 г. (первоначально опубликовано на немецком языке)
Барт прочитал по крайней мере три тома произведений Кьеркегора: « Практика христианства» , «Момент » и « Антологию» из своих журналов и дневников. Почти все ключевые термины Кьеркегора, сыгравшие важную роль в «Послании к Римлянам», можно найти в « Практике христианства» . Концепция непрямой связи, парадокса и момента практики в христианстве , в частности, подтвердила и обострила идеи Барта о современном христианстве и христианской жизни.
Изучая Павла, он впервые обрел душевное спокойствие. Он был очарован откровением силы Святого Духа, когда она однажды коснулась человека; в полноте, с которой он подавляет и сохраняет верность своих избранников. Он представлял Павла как человека, на которого Бог возложил Свою руку». Барт пишет: «Человек Павел, очевидно, видит и слышит нечто, что превыше всего, что абсолютно находится за пределами моего наблюдения и меры моего мышления». После этого наблюдения Барт тоже стал «слушателем», и в этот момент родилась «Теология кризиса». Помимо глубокого влияния на Барта, философия Кьеркегора нашла голос в работах Ибсена, Унамуно и Хайдеггера, и сфера ее влияния, похоже, расширяется во все более расширяющихся кругах. Принципиальным вкладом Кьеркегора в Барта является дуализм времени и вечности, который Кьеркегор формулирует: «Бесконечное качественное различие между временем и вечностью». [247]
Вильгельм Паук писал в 1931 году (« Карл Барт, Пророк нового христианства »), что использование Кьеркегором латинской фразы Finitum Non Capax Infiniti (конечное не (или не может) постичь бесконечное) суммирует систему Барта. [248] Дэвид Г. Кингман и Адольф Келлер обсуждали отношения Барта с Кьеркегором в своих книгах « Религиозные образовательные ценности в учениях Карла Барта» (1934) и «Карл Барт и христианское единство» (1933). Келлер отмечает расколы, которые происходят, когда вводится новое учение, и некоторые предполагают более высокое знание из более высокого источника, чем другие.
Студенты Кьеркегора в период бартианства превратились в «группу недовольных, возбужденных радикалов». Эдуард Гейсмар (1871–1939), читавший лекции о Кьеркегоре в марте 1936 года, не был для них достаточно радикальным. Бартианство выступало против объективной трактовки религиозных вопросов и суверенитета человека в экзистенциальной встрече с трансцендентным Богом. Но так же, как ученики Гегеля разделились на правых и левых , так же разделились и немецкие последователи Барта.
Внутреннее беспокойство, напряжение и подготовка Кьеркегора сделали их восприимчивыми к новому. Журнал под названием « Тиденверв» ( «Поворот времени» ) был их журналом с 1926 года. Особенно Студенческое христианское движение стало портом вторжения новой мысли. Но это вторжение полностью раскололось на два лагеря, которые яростно нападают друг на друга. Обвинение было выдвинуто против старой теологии. Спокойную работу церкви презирали как секуляризацию вести или как эмоциональное самодовольство, которое нашло место в домашних миссиях, несмотря на весь их призыв к покаянию. [249]
Барт поддерживает основную тему Кьеркегора, но также реорганизует схему и трансформирует детали. Он расширяет теорию непрямой коммуникации на область христианской этики; он применяет концепцию неузнаваемости к христианской жизни. Он создает концепцию «парадокса веры», поскольку форма веры влечет за собой противоречивую встречу Бога и человека. Он также изобразил современность момента, когда в кризисе человек отчаянно воспринимает современность Христа. Что касается концепции непрямой коммуникации, парадокса и момента, Кьеркегор раннего Барта является продуктивным катализатором. [250]
Уильям Хуббен сравнил Кьеркегора с Достоевским в своей книге 1952 года « Четыре пророка нашей судьбы» , позже названной « Достоевский, Кьеркегор, Ницше и Кафка» .
Логика и человеческое рассуждение недостаточны для постижения истины, и в этом акценте Достоевский говорит целиком на языке Кьеркегора, о котором он никогда не слышал. Христианство – это образ жизни, экзистенциальное состояние. Опять же, как Кьеркегор, утверждавший, что страдание — это климат, в котором начинает дышать душа человека. Достоевский подчеркивает функцию страдания как части откровения Божией истины человеку. Достоевский, Кьеркегор, Ницше и Кафка, Уильям Хаббен, 1952, Макмиллан, с. 83
В 1955 году Мортон Уайт написал о слове «существует» и идее Кьеркегора о бытийности Бога .
Слово «существует» — одно из самых важных и противоречивых в философии. Некоторые философы думают, что это имеет одно значение: смысл, в котором мы говорим, что эта книга существует, что Бог существует или не существует, что существуют нечетные числа между 8 и 20, что существует такая характеристика, как покраснение, а также вещи, которые красные, что американское правительство существует так же, как и физическое здание, в котором размещается правительство, что разум существует так же, как и тела. И когда слово «существует» истолковывается таким недвусмысленным образом, многие известные споры в истории философии и теологии кажутся совершенно простыми. Теисты утверждают, что Бог существует, в то время как атеисты отрицают то же самое утверждение; материалисты говорят, что материя существует, тогда как некоторые идеалисты думают, что она иллюзорна; номиналисты, как их называют, отрицают существование таких характеристик, как краснота, тогда как платонические реалисты подтверждают это; некоторые бихевиористы отрицают существование разума внутри тел. Однако среди некоторых философов существует тенденция настаивать на том, что слово «существует» двусмысленно и, следовательно, некоторые из этих споров вообще не являются спорами, а являются просто результатами взаимного непонимания, неспособности увидеть, что некоторые вещи являются Говорят, что они существуют в одном смысле, тогда как другие существуют в другом. Одна из выдающихся попыток такого рода в двадцатом веке приходится на ранние работы реалистов, которые утверждали, что существуют только конкретные вещи в пространстве и времени, в то время как следует сказать, что абстрактные характеристики вещей или отношений между ними существуют. Иногда это иллюстрируют, указывая на то, что, хотя Чикаго и Сент-Луис существуют в определенных местах, отношение, более густонаселенное, чем то , которое существует между ними, не существует ни в Чикаго, ни в Сент-Луисе, ни в районе между ними, но, тем не менее, является чем-то вроде о котором мы можем говорить, что обычно относят к вневременной и внепространственной сфере, подобной той, о которой говорил Платон. Однако с этой точки зрения считается, что человеческие умы или личности также существуют, несмотря на то, что они нематериальны. Короче говоря, великий разрыв существует между абстрактными сущими и конкретными существующими, но и человеческие личности, и физические объекты существуют и не разделяют безпространственности и безвременья платонических идей.
Насколько можно видеть, Кьеркегор тоже различает разные значения слова «существует», за исключением того, что ему, по-видимому, нужны по крайней мере три различных значения, для которых он должен указать три различных слова. Прежде всего он нуждается в утверждениях о Боге, и поэтому он говорит, что Бог есть . Во-вторых, и в противоположность этому, говорят, что люди или личности существуют . Тогда может показаться, что ему нужен какой-то третий термин для физических объектов, которые, с его точки зрения, сильно отличаются от Бога и личности, но поскольку экзистенциалисты, похоже, не очень интересуются физическими объектами или «просто» вещами, они, похоже, получают вместе с двумя. Великая проблема для Кьеркегора состоит в том, чтобы связать бытийность Бога , если я могу использовать этот термин на данный момент, с человеческим существованием, и он пытается решить эту проблему, апеллируя к Воплощению. Личность Христа — это существующий росток существующего Бога. Благодаря, по общему признанию, таинственному процессу, абстрактный Бог входит в конкретное существование. Мы должны принять это на веру и только на веру, ибо ясно, что это не может быть похоже на процесс, посредством которого одно существующее соотносится с другим; оно предполагает переход из одного царства в другое, недоступное человеческому уму, христиане, лишенные этой веры и не сумевшие жить по ней, подвергались нападкам со стороны Кьеркегора; это было богословским корнем его яростной критики официальной церкви Дании. Это один из источников его мощного влияния на современную теологию.
- Философы 20-го века, Эпоха анализа , выбрано с введением и комментариями Мортона Уайта, 1955, стр. 118–121 Houghton Mifflin Co.
Джон Дэниел Уайлд еще в 1959 году отметил, что работы Кьеркегора «переведены почти на все важные живые языки, включая китайский, японский и корейский, и теперь справедливо сказать, что его идеи почти так же широко известны и влиятельны в мире». как и у его великого противника Гегеля, до сих пор самого могущественного из мировых философов». [251]
Мортимер Дж. Адлер написал о Кьеркегоре в 1962 году следующее:
Для Кьеркегора человек по существу является индивидуумом, а не членом вида или расы; а этическая и религиозная истина познается через индивидуальное существование и решения — через субъективность, а не объективность. Системы мышления и диалектика, подобные гегелевской, — это всего лишь вопросы мышления, которые не могут включать в себя индивидуальное существование и решения. Такие системы упускают из виду, по словам Кьеркегора, уникальную и существенную «точку спермы, индивидуальность, этически и религиозно воспринимаемую и экзистенциально акцентируемую». Подобным же образом и в произведениях американского писателя Генри Дэвида Торо, писавшего одновременно с Кьеркегором, делается акцент на отдельном индивидууме как носителе этической ответственности, который, когда он прав, несет преобладающий этический вес по отношению к государству. , правительство и единое общественное мнение, когда они не правы. Одинокий индивидуум, имеющий право на своей стороне, всегда представляет собой «большинство одного». Этика, изучение моральных ценностей , Мортимер Дж. Адлер и Сеймур Кейн. Предв. Уильям Эрнест Хокинг. 1962 р. 252
В 1964 году журнал Life Magazine проследил историю экзистенциализма от Гераклита (500 г. до н.э.) и Парменида в споре о Неизменном как о реальном и о состоянии потока как о реальном. Оттуда к ветхозаветным псалмам, затем к Иисусу, а затем от Якоба Беме (1575–1624) к Рене Декарту (1596–1650) и Блезу Паскалю (1623–1662), а затем к Ницше и Паулю Тиллиху. Достоевский и Камю — это попытки переписать Декарта в своем собственном свете, а Декарт — праотец Сартра в том смысле, что они оба использовали «литературный стиль». Далее в статье говорится:
Но ортодоксальным, хрестоматийным предшественником современного экзистенциализма был датский теолог Сёрен Кьеркегор (1813–1855), одинокий, горбатый писатель, осуждавший устоявшуюся церковь и отвергавший большую часть популярного в то время немецкого идеализма, в котором мысли и идеи, а не вещи, воспринимаемые посредством чувств, считались составляющими реальность. Он построил философию, частично основанную на идее постоянного раскола между верой и разумом. Это был экзистенциализм, в котором еще оставалось место для Бога, которого Сартр позже изгнал, но который положил начало великому раскачиванию маятника в сторону современных концепций абсурда. Кьеркегор провел свою жизнь, думая экзистенциально и обращая в свои идеи на удивление мало людей. Но когда дело доходит до абсурдности существования, война является великим убедительным аргументом; и именно в конце Первой мировой войны два немецких философа, Карл Ясперс и Мартин Хайдеггер , подхватили идеи Кьеркегора, развили и систематизировали их. К 1930-м годам мышление Кьеркегора оказало новое влияние на французских интеллектуалов, которых, как и Сартра, тошнило статичное домюнхенское лицемерие европейского среднего класса. После Второй мировой войны, когда положение человечества стало более нестабильным, чем когда-либо, когда человечество столкнулось с грибовидным абсурдом, экзистенциализм и наше время объединились в Жан-Поле Сартре .
- «Экзистенциализм», Life , 6 ноября 1964 г., том 57, № 19 ISSN 0024-3019, опубликовано Time Inc., стр. 86, 102–103.
Сравнительно ранняя и разнообразная философская и богословская рецепция Кьеркегора в Германии была одним из решающих факторов расширения влияния и читательской аудитории его произведений во всем мире. [252] [253] Важным для первого этапа его приема в Германии было учреждение в 1922 году журнала Zwischen den Zeiten ( «Между веками ») разнородным кругом протестантских богословов: Карлом Бартом , Эмилем Бруннером , Рудольфом Бультманом и Фридрихом. Гогартен . [254] Их мысль вскоре будет называться диалектической теологией . [254] Примерно в то же время Кьеркегор был открыт несколькими сторонниками иудейско-христианской философии диалога в Германии, а именно Мартином Бубером , Фердинандом Эбнером и Францем Розенцвейгом . [255] Помимо философии диалога , экзистенциальная философия берет свое начало у Кьеркегора и его концепции индивидуальности . [256] Мартин Хайдеггер редко упоминает Кьеркегора в «Бытии и времени » (1927), [257] скрывая, насколько он ему обязан. [258] [259] [260] Вальтер Кауфман обсуждал Сартра, Ясперса и Хайдеггера в отношении Кьеркегора, а Кьеркегора - в отношении кризиса религии в 1960-х годах. [261] Позже книги Кьеркегора «Страх и трепет» (серия вторая) и «Болезнь до смерти» (серия третья) были включены в серию «Великие идеи Пингвина» (вторая и третья серии). [262]
Кьеркегора называли философом, теологом, [263] отцом экзистенциализма , [264] [265] [266] как атеистическими , так и теистическими вариациями, [267] литературным критиком, [146] социальным теоретиком, [268] юморист, [269] психолог, [2] и поэт. [270] Двумя из его влиятельных идей являются «субъективность» [a] и понятие, обычно называемое «скачком веры». [239] Однако датский эквивалент английской фразы « прыжок веры » не встречается в оригинальном датском языке, а английская фраза не встречается в текущих английских переводах произведений Кьеркегора. Кьеркегор много раз упоминает в своих произведениях понятия «вера» и «скачок». [272]
Прыжок веры — это его представление о том, как человек будет верить в Бога или как человек будет действовать в любви. Вера — это не решение, основанное на доказательствах того, что, скажем, определенные убеждения о Боге верны или определенный человек достоин любви. Никакие такие доказательства никогда не могут быть достаточными, чтобы полностью оправдать ту полную приверженность истинной религиозной вере или романтической любви. Вера в любом случае предполагает принятие этого обязательства. Кьеркегор считал, что иметь веру — значит в то же время иметь сомнение. Так, например, чтобы по-настоящему поверить в Бога, нужно также усомниться в своих убеждениях о Боге; сомнение — это рациональная часть мысли человека, связанная с взвешиванием доказательств, без которой вера не имела бы реального содержания. Тот, кто не осознает, что христианское учение по своей сути сомнительно и что не может быть никакой объективной уверенности в его истинности, не имеет веры, а просто доверчив. Например, не требуется веры, чтобы поверить в существование карандаша или стола, когда на них смотрят и прикасаются к ним. Точно так же верить или иметь веру в Бога — значит знать, что у человека нет воспринимаемого или какого-либо другого доступа к Богу, и все же есть вера в Бога. [273] Кьеркегор пишет: «Сомнение побеждается верой, так же как именно вера принесла сомнение в мир». [274] [275]
Кьеркегор также подчеркивает важность «я» и его отношения к миру, основанного на саморефлексии и самоанализе. В «Заключительном ненаучном постскриптуме к философским фрагментам» он утверждал , что «субъективность — это истина», а «истина — это субъективность». Это связано с различием между тем, что является объективной истиной, и субъективным отношением человека (например, безразличием или приверженностью) к этой истине. Люди, которые в каком-то смысле верят в одно и то же, могут относиться к этим убеждениям совершенно по-разному. Два человека могут оба верить, что многие из тех, кто их окружает, бедны и заслуживают помощи, но это знание может привести только одного из них к решению действительно помочь бедным. [276] Вот как выразил это Кьеркегор: «Какое бесценное изобретение статистика, какой славный плод культуры, какой характерный аналог de te narratur fabula [сказка рассказана о вас] античности. С таким энтузиазмом заявляет Шлейермахер» . что знание не мешает религиозности, и что религиозный человек не сидит под защитой громоотвода и не издевается над Богом; однако с помощью статистических таблиц можно смеяться над всей жизнью». [277] [278] Другими словами, Кьеркегор говорит: «У кого более трудная задача: у учителя, который читает лекции о серьезных вещах, находящихся на расстоянии метеора от повседневной жизни, - или у ученика, который должен применить это?» [279] Вот как это было резюмировано в 1940 году:
Кьеркегор не отрицает плодотворности и обоснованности абстрактного мышления (науки, логики и т. д.), но он отрицает любое суеверие, утверждающее, что абстрактное теоретизирование является достаточным заключительным аргументом в пользу человеческого существования. Он считает непростительной гордостью или глупостью думать, что безличная абстракция может ответить на насущные проблемы человеческой, повседневной жизни. Логические теоремы, математические символы, физико-статистические законы никогда не смогут стать закономерностями человеческого существования. Быть человеком — значит быть конкретным, быть этим человеком здесь и сейчас, в этот конкретный и решающий момент, лицом к лицу с этим конкретным вызовом.
- Свере Норборг, Дэвид Ф. Свенсон, ученый, учитель, друг . Миннеаполис, Университет Миннесоты, 1940, стр. 20–21.
Кьеркегор прежде всего обсуждает субъективность в вопросах религии. Как уже отмечалось, он утверждает, что сомнение является элементом веры и что невозможно получить какую-либо объективную уверенность в отношении религиозных доктрин, таких как существование Бога или жизнь Христа. Максимум, на что можно было бы надеяться, — это прийти к заключению о том, что христианские доктрины, вероятно, истинны, но если бы человек верил в такие доктрины только в той степени, в которой они кажутся истинными , он или она не были бы по-настоящему религиозными ни в одном случае. все. Вера состоит в субъективном отношении абсолютной приверженности этим доктринам. [280]
Среди известных философских критиков Кьеркегора 20-го века - Теодор Адорно и Эммануэль Левинас . Нерелигиозные философы, такие как Жан-Поль Сартр и Мартин Хайдеггер , поддерживали многие аспекты философских взглядов Кьеркегора, [281] но отвергали некоторые из его религиозных взглядов. [282] [283] Один критик написал, что книга Адорно « Кьеркегор: построение эстетики» является «самой безответственной книгой, когда-либо написанной о Кьеркегоре» [284], потому что Адорно буквально воспринимает псевдонимы Кьеркегора и конструирует философию, которая заставляет его казаться бессвязным и непонятным. Другой рецензент говорит, что «Адорно [далек] от более заслуживающих доверия переводов и интерпретаций Собрания сочинений Кьеркегора, которые мы имеем сегодня». [128]
Основная атака Левинаса на Кьеркегора была сосредоточена на его этических и религиозных стадиях, особенно в «Страхе и трепете» . Левинас критикует прыжок веры, утверждая, что приостановка этического и прыжок в религиозное есть своего рода насилие («прыжок веры», конечно, представлен псевдонимом, таким образом, не отражающим собственную точку зрения Кьеркегора, но намеревающимся подтолкнуть именно такую дискуссию ведут его критики). Он утверждает: «Кьеркегоровское насилие начинается тогда, когда существование вынуждено покинуть этическую стадию, чтобы перейти на религиозную стадию, в область веры. Но вера больше не ищет внешнего оправдания. Даже внутри она сочетает в себе общение и изоляцию, а следовательно, и насилие. и страсть. Это источник отведения этических явлений на второстепенный статус и презрения к этической основе бытия, которое привело через Ницше к аморализму новейших философий». [285]
Левинас указал на иудео-христианскую веру в то, что именно Бог первым приказал Аврааму принести в жертву Исаака и что ангел приказал Аврааму остановиться. Если бы Авраам действительно находился в религиозной сфере, он бы не послушался приказа ангела и должен был бы продолжать убивать Исаака. Левинасу «преодоление этики» кажется лазейкой, позволяющей оправдать потенциальных убийц от их преступлений, и поэтому это неприемлемо. [286] [ неполная короткая цитата ] Одним из интересных последствий критики Левинаса является то, что она, по-видимому, показывает, что Левинас рассматривал Бога как проекцию внутреннего этического желания, а не как абсолютного морального агента. [287] Однако одним из центральных моментов Кьеркегора в « Страхе и трепете» было то, что религиозная сфера влечет за собой этическую сферу; Авраам верил, что Бог всегда так или иначе этически прав, даже когда Он приказывает кому-то убить. Поэтому в глубине души Авраам верил, что Бог, как абсолютный моральный авторитет, никогда в конце концов не позволит ему сделать что-то столь же отвратительное с этической точки зрения, как убийство собственного ребенка, и поэтому он прошел испытание слепого послушания и морального выбора. Он подчеркивал, что Бог, как и Богочеловек Христос, не говорит людям всего, отправляя их на миссию, и повторил это в « Этапах жизненного пути» .
Я представляю себе Бога как человека, который одобряет расчетливую бдительность, я верю, что Он одобряет интриги, и то, что я прочитал в священных книгах Ветхого Завета, не может привести меня в уныние. В Ветхом Завете содержится множество примеров проницательности, которая, тем не менее, угодна Богу, и что в более поздний период Христос сказал Своим ученикам: «Этого Я не говорил вам с самого начала; Я имею еще многое сказать вам». но вы не можете вынести их теперь» — так что здесь телеологическая приостановка этического правила говорить всю правду.
- - Сёрен Кьеркегор, «Дневник Кидама» из « Этапов жизненного пути» , 1845. Перевод Лоури, 1967, стр. 217–218.
Сартр возражал против существования Бога : «Если существование предшествует сущности, то из значения термина «чувствующее» следует, что чувствующее существо не может быть полным или совершенным. В «Бытии и Ничто» Сартр формулирует, что Бог был бы pour-soi (бытием для себя; сознанием), который также является en-soi (бытием в себе; вещью), что является противоречием в условия. [282] [288] Критики Сартра опровергли это возражение, заявив, что оно основано на ложной дихотомии и неправильном понимании традиционного христианского взгляда на Бога. [289] Кьеркегор предлагает судье Вильгельму выразить христианскую надежду таким образом в «Или/или» :
Либо «первое» содержит обещание на будущее, это движение вперед, бесконечный импульс. Или «первое» не побуждает человека; сила, находящаяся в первом, становится не побуждающей, а отталкивающей силой, она становится тем, что отталкивает. .... Таким образом, ради небольшого философского расцвета, не пером, а мыслью, Бог лишь однажды стал плотью, и было бы напрасно ожидать повторения этого.
- - Сёрен Кьеркегор, Либо – Или II , 1843. Перевод Лоури 1944, 1959, 1972, стр. 40–41.
Сартр согласился с анализом Кьеркегора того, как Авраам испытывает тревогу (Сартр называет это мукой), но утверждал, что Бог сказал Аврааму сделать это. В своей лекции « Экзистенциализм — это гуманизм » Сартр задавался вопросом, должен ли Авраам сомневаться в том, действительно ли Бог говорил с ним. [282] По мнению Кьеркегора, уверенность Авраама коренится в том «внутреннем голосе», который нельзя продемонстрировать или показать другому («Проблема возникает, как только Авраам хочет, чтобы его поняли»). [290] Для Кьеркегора всякое внешнее «доказательство» или оправдание находится лишь снаружи и вне субъекта. [291] Доказательство Кьеркегора бессмертия души, например, коренится в том, насколько человек желает жить вечно. [292]
Вера была чем-то, с чем Кьеркегор часто боролся на протяжении всей своей писательской карьеры; Под своим настоящим именем и под псевдонимами он исследовал множество различных аспектов веры. Эти различные аспекты включают веру как духовную цель, историческую ориентацию веры (особенно на Иисуса Христа), веру как дар Божий, веру как зависимость от исторического объекта, веру как страсть и веру как разрешение личного отчаяния. . Несмотря на это, утверждалось, что Кьеркегор никогда не предлагает полного, явного и систематического объяснения того, что такое вера. [77] «Или/или» было опубликовано 20 февраля 1843 года; большей частью оно было написано во время пребывания Кьеркегора в Берлине, где он делал записи по «Философии откровения» Шеллинга . Согласно Routledge Companion to Philosophy and Religion , «Или/или» (том 1) состоит из эссе литературной и музыкальной критики, набора романтических афоризмов, причудливого эссе о том, как избежать скуки, панегирика самым несчастным возможное человеческое существо, дневник, рассказывающий о предполагаемом соблазнении, и (том II) два огромных дидактических и назидательных этических письма и проповедь. [80] [81] Это мнение является напоминанием о типе полемики, которую Кьеркегор пытался поощрять во многих своих произведениях как для читателей своего поколения, так и для последующих поколений.
Ученый-кьеркегор Пауль Холмер [293] описал желание Кьеркегора в своем предисловии к публикации 1958 года «Назидательных бесед» Кьеркегора, где он написал:
Постоянное и всю жизнь желание Кьеркегора, выражаемое всей его литературой, заключалось в том, чтобы создать новую и богатую субъективность в себе и своих читателях. В отличие от всех авторов, которые считают, что всякая субъективность является помехой, Кьеркегор утверждает, что только некоторые виды субъективности являются помехой. Он стремился сразу создать субъективность, если она отсутствовала, исправить ее, если она была и нуждалась в исправлении, усилить и усилить ее, когда она была слабой и неразвитой, и всегда доводить субъективность каждого читателя до приемлемого уровня. за христианскую скрытность и заботу. Но « Назидательные беседы» , хотя и шли параллельно псевдонимным произведениям, говорили немного более прямо, хотя и без авторитета. Они выражали истинное авторское убеждение и были целью жизни Кьеркегора. В то время как все остальное его сочинение было призвано избавить читателей от усталости и ошибочных представлений, дискурсы, рано и поздно, были целью литературы.
- Назидательные беседы: избранное , 1958. Введение Пола Холмера. п. XVIII. [294]
Позже Наоми Лебовиц объяснила их так: «Назидательные беседы, согласно Йоханнесу Лествичнику, «юмористически аннулированы» (CUP, 244, Swenson, Lowrie 1968), поскольку, в отличие от проповедей, они не предписаны авторитетом. Они начинаются там, где находится читатель, в имманентных этических возможностях и эстетических повторениях, и сами уязвимы перед соблазном поэтических сирен. Они заставляют диалектические движения создания и разрушения личности перед Богом подвергаться лирическим имитациям медитации, в то время как повсюду можно увидеть расщелины, трещины и пропасти. [295]
На протяжении всего ретроспективного анализа Кьеркегора считали аполитичным философом. [296] [297] [298] Несмотря на это, Кьеркегор опубликовал работы политического характера, такие как его первое опубликованное эссе, критикующее движение за « освобождение женщин ». [296] Хотя более ранние работы Кьеркегора включают некоторые женоненавистнические высказывания, в его более поздних работах негативный взгляд на женщин не встречается. [299] В этих более поздних работах он заявил, что мужчины и женщины равны перед Богом, проявил большое уважение к некоторым женщинам и считал, что женщины также способны быть верными. [299]
Он атаковал гегельянство посредством тщательно продуманной пародии на протяжении всех своих работ, от « Или-или» до «Заключительного ненаучного постскриптума» . [296] Несмотря на свои возражения против гегельянства, он выражал восхищение лично Гегелем и даже благосклонно отнесся бы к его системе, если бы она была предложена как мысленный эксперимент. [296]
Кьеркегор склонялся к консерватизму, [298] [300] будучи личным другом датского короля Кристиана VIII , которого он считал моральным превосходителем каждого датского мужчины, женщины и ребенка. Он выступал против демократии, называя ее «самой тиранической формой правления», приводя доводы в пользу монархии, говоря: «Разве это тирания, когда один человек хочет править, оставляя всех остальных в стороне? Нет, но это тирания, когда все хотят править». правило». [301] Кьеркегор сильно презирал средства массовой информации, описывая их как «самую жалкую, самую презренную из всех тираний». [302] [303] В то время он критиковал датскую общественность, называя ее «самой опасной из всех сил и самой бессмысленной», [302] далее писал в «Два века: литературный обзор» , что:
Если бы я представил себе эту публику как личность... Я, скорее всего, подумал бы об одном из римских императоров, о внушительной, упитанной фигуре, страдающей от скуки и потому жаждущей лишь чувственного возбуждения смеха, божественного дара остроумие недостаточно мирское. Вот и этот человек, более медлительный, чем злой, но отрицательно властный, слоняется вокруг в поисках разнообразия. [304]
Некоторые интерпретируют мысль Кьеркегора как подразумевающую, что в отношении служения Богу сексуальность не имеет значения «перед Богом не только для мужчин и женщин, но также для гомосексуалистов и гетеросексуалов». [305] [б]
Политическая философия Кьеркегора сравнивалась с неоконсерватизмом , несмотря на ее большое влияние на радикальных и антитрадиционных мыслителей, религиозных и светских, таких как Дитрих Бонхеффер и Жан Поль Сартр. [307] Ее также сравнивали с мыслью , направленной против истеблишмента , и описывали как «отправную точку для современных политических теорий». [297]
Многие философы 20-го века , как теисты, так и атеисты, а также богословы черпали концепции у Кьеркегора, включая понятия тревоги, отчаяния и важности личности. Его слава как философа значительно возросла в 1930-е годы, во многом потому, что зарождающееся экзистенциалистское движение указывало на него как на предшественника, хотя более поздние авторы прославляли его как весьма значимого и влиятельного мыслителя. [308] Поскольку Кьеркегор был воспитан как лютеранин , [309] память его как учителя была отмечена в календаре святых лютеранской церкви 11 ноября.
Философы и теологи, на которых оказал влияние Кьеркегор, многочисленны, включая крупных теологов и философов двадцатого века. [310] Эпистемологический анархизм Пауля Фейерабенда в философии науки был вдохновлен идеей Кьеркегора о субъективности как об истине. Людвиг Витгенштейн находился под огромным влиянием и унижен Кьеркегором, [311] заявлявшим, что «Кьеркегор во всяком случае слишком глубок для меня. Он сбивает меня с толку, не производя тех хороших эффектов, которые он мог бы оказать в более глубоких душах». [311] Карл Поппер называл Кьеркегора «великим реформатором христианской этики, который разоблачил официальную христианскую мораль своего времени как антихристианское и антигуманное лицемерие». [312] [313] [314] [315] [316] Хилари Патнэм восхищалась Кьеркегором «за его настойчивость в приоритете вопроса: «Как мне жить?»». [317] К началу 1930-х годов тремя основными источниками вдохновения Жака Эллюля были Карл Маркс , Сёрен Кьеркегор и Карл Барт. По словам Эллюля, Маркс и Кьеркегор оказали на него наибольшее влияние и были единственными двумя авторами, все работы которых он прочитал. [318] Герберт Рид писал в 1945 году: «Жизнь Кьеркегора была во всех смыслах жизнью святого. Он, возможно, самый настоящий святой современности». [319]
Кьеркегор также оказал значительное влияние на литературу 20 века . Среди фигур, на которые глубоко повлияли его работы, — У. Х. Оден , Хорхе Луис Борхес , Дон Делилло , Герман Гессе , Франц Кафка , [320] Дэвид Лодж , Фланнери О'Коннор , Уокер Перси , Райнер Мария Рильке , Дж. Д. Сэлинджер и Джон Апдайк . [321] То, что Джордж Генри Прайс написал в своей книге 1963 года « Узкий проход» относительно «кто» и «что» Кьеркегора, похоже, остается верным и сегодня: «Кьеркегор был самым здравомыслящим человеком своего поколения... Кьеркегор был шизофреник... Кьеркегор был величайшим датчанином... трудным датчанином... мрачным датчанином... Кьеркегор был величайшим христианином века... Целью Кьеркегора было разрушение исторической христианской веры. ...Он не нападал на философию как таковую....Он отрицал разум....Он был волюнтаристом....Кьеркегор был Рыцарем веры....Кьеркегор так и не нашел веры....Кьеркегор обладал правда... Кьеркегор был одним из проклятых». [322]
Кьеркегор оказал глубокое влияние на психологию . Он широко известен как основатель христианской психологии , экзистенциальной психологии [1] и терапии . [2] К экзистенциалистским (часто называемым «гуманистическими») психологам и терапевтам относятся Людвиг Бинсвангер , Виктор Франкл , Эрих Фромм , Карл Роджерс и Ролло Мэй . Мэй основал свою книгу «Значение тревоги» на «Понятии тревоги» Кьеркегора . Социологическая работа Кьеркегора « Два века: эпоха революции и современность» критикует современность . [146] Эрнест Беккер основал свою книгу «Отрицание смерти» 1974 года, получившую Пулитцеровскую премию, на трудах Кьеркегора, Фрейда и Отто Ранка . Кьеркегор также рассматривается как важный предшественник постмодернизма . [314] Датский священник Йоханнес Мёллехаве прочитал лекцию о Кьеркегоре. В массовой культуре он был героем серьезных теле- и радиопрограмм; в 1984 году в шестисерийном документальном фильме « Море веры », представленном Доном Капиттом , был показан эпизод о Кьеркегоре, а в Чистый четверг 2008 года Кьеркегор стал предметом обсуждения программы BBC Radio 4 , представленной Мелвином Брэггом « В наших Время , в течение которого было высказано предположение, что Кьеркегор преодолевает аналитический/континентальный разрыв. Google почтил его дудлом Google по случаю его 200-летия. [323] В романе Дэвида Лоджа «Терапия» рассказывается о человеке, переживающем кризис среднего возраста и одержимом произведениями Кьеркегора. [324]
Некоторые современные богословы считают Кьеркегора «отцом экзистенциализма». [325] Из-за его влияния и вопреки ему другие считают настоящим «отцом экзистенциализма» только Мартина Хайдеггера или Жан-Поля Сартра . [326] [327] Кьеркегор предсказал свою посмертную славу и предвидел, что его творчество станет предметом интенсивного изучения и исследования. [328]
конечно, очень хорошо знало, чего оно хочет.
Оно хочет, чтобы его провозглашали свидетели, то есть люди, которые провозглашают учение, а также экзистенциально выражают его.
Современное представление о пасторе в его нынешнем виде является полным недоразумением.
Поскольку пасторы, по-видимому, также должны выражать сущностное христианство, они совершенно справедливо обнаружили, как ослабить требования, упразднить идеал.
Что делать сейчас?
Да, теперь мы должны подготовиться к новому тактическому наступлению.
Сначала отряд поэтов;
почти погружаясь под требования идеала, с сиянием некоей несчастной любви они выдвигали идеал.
Сегодняшние пасторы теперь могут занять второе место.
Эти религиозные поэты должны обладать особыми способностями к написанию произведений, которые помогают людям влиться в течение жизни.
Когда это произойдет, когда вырастет поколение, с детства воспринявшее пафосное впечатление экзистенциального выражения идеала, снова придут и монастырь, и подлинные свидетели истины.
Вот насколько отстало в наше время дело христианства.
Первая и главная задача — создать пафос, при превосходстве ума, воображения, проницательности и остроумия гарантировать пафос экзистенциала, который «понимание» свело к смехотворному..
В вечности вас не спросят, какое большое состояние вы оставляете после себя — об этом спрашивают выжившие; или о том, сколько сражений вы выиграли, о том, насколько вы были проницательны, насколько могущественно ваше влияние, — это, в конце концов, становится вашей репутацией для потомков. Нет, вечность не спросит о том, какие мирские вещи вы оставляете после себя в мире. Но оно спросит о том, какие богатства вы собрали на небесах, о том, как часто вы побеждали собственный разум, о том, какой контроль над собой вы осуществляли или были ли вы рабом, о том, как часто вы овладевали собой в самоотречении или никогда ли ты этого не делал, о том, как часто ты в самоотречении был готов принести жертву ради доброго дела, или ты никогда не желал этого, о том, как часто ты в самоотречении прощал своего врага, семь раз или семьдесят раз по семь раз о том, как часто вы страдали не за себя, ради своих корыстных интересов, но что вы в самоотречении претерпели ради Бога. Сёрен Кьеркегор, 1847 г. , «Созидающие беседы в разных духах» , Хонг, стр. 223–224.
Подумайте о первом слове и дефисе сложного слова, а теперь предположим, что вы больше не знаете, как они связаны друг с другом, — что вы тогда скажете? Вы скажете, что слово не закончено, чего-то не хватает. То же самое и с тем, кто любит. То, что отношения пришли к разрыву, нельзя увидеть непосредственно; оно может быть познано только в смысле прошлого. Но тот, кто любит, не хочет знать прошлого, потому что он пребывает, а пребывать – это в направлении будущего. Поэтому тот, кто любит, выражает, что отношения, которые другой называет разрывом, — это отношения, которые еще не завершились. Но это еще не прорыв, потому что чего-то не хватает. Поэтому зависит от того, как рассматривать отношения, и тот, кто любит-пребудет. Итак, дело дошло до перерыва. Это была ссора, которая разделила их двоих; однако один из них прервался, сказав: «Между нами все кончено». Но тот, кто любит, пребывает, говоря: «Между нами еще не все закончено; мы еще в середине предложения; это только предложение не закончено». Разве это не так? Чем отличается фрагмент от незаконченного предложения? Чтобы назвать что-то фрагментом, нужно знать, что больше ничего не произойдет; Если человек этого не знает, он говорит, что предложение еще не закончено. Когда с точки зрения прошлого становится ясно, что будущего больше не будет, мы говорим: «Это фрагмент»; под углом будущего, ожидая следующей части, мы говорим: «Предложение не закончено, чего-то еще не хватает». …. Избавьтесь от прошлого, утопите его в забвении вечности, пребывая в любви, — тогда конец есть начало, и нет разрыва! Сорен Кьеркегор, Работы любви , Гонконг, 1995, стр. 305–307.
В одном из своих ранних произведений «Система трансцендентального идеализма»; которую мы рассмотрим прежде всего, Шеллинг представлял трансцендентальную философию и натурфилософию как две стороны научного познания. Уважая природу того и другого, он открыто заявил о себе в этой работе, где еще раз принимает фихтианскую отправную точку: «Все познание опирается на гармонию объективного с субъективным». В обычном смысле слова это было бы так: допустимый; абсолютное единство, где понятие и реальность неразличимы в совершенной идее, есть только Абсолют, или Бог; все остальное содержит элемент разлада между объективным и субъективным. «Мы можем дать имя природы всему объективному содержанию нашего знания; с другой стороны, все субъективное содержание называется эго или интеллектом». Они сами по себе тождественны и предполагаются тождественными. Отношение природы к разуму дается Шеллингом так: «Теперь, если всякое познание имеет два полюса, которые взаимно предполагают и требуют друг друга, то должны быть две фундаментальные науки, и невозможно начать с одного полюса, не будучи вынужденным к другой". Так природа побуждается к духу, а дух к природе; любому из них может быть отдано первое место, и оба должны произойти. «Если цель становится главной», в результате мы имеем естественные науки, и; Таким образом, «необходимая тенденция» и цель всего естествознания состоит в переходе от природы к разуму. В этом смысл попыток связать явления природы с теорией. Высшим совершенством естествознания было бы совершенное одухотворение всех законов природы в законы интуитивного восприятия и мышления». Георг Вильгельм Фридрих Гегель (1770–1831) Лекции по философии истории, том 3, 1837 г., перевод Э. С. Холдейна и Фрэнсиса Х. Симсон) впервые перевел в 1896 г., стр. 516–517.
Зоны духа, Август СтриндбергС интересом можно прочитать отрывки Платона, а также недооцененного Шопенгауэра, особенно в его наименее оцененном труде «Парерга и Паралипомены», но не в его систематическом трактате «Мир как воля и идея». Кьеркегор не считается философом, как и Фейербах и его ученик Ницше, но они чрезвычайно поучительны. Все, кто строит пустую систему на основе фактов, — дураки. Таков Бострем, который пытается утончить концепции, проанализировать идеи, классифицировать и упорядочить по разделам Бога, человека и человеческую жизнь.
Без сомнения, как только Киргегард войдет в моду, он будет объяснен. Его воображение будет поставлено в зависимость от его личной истории, а его высказывания будут настолько умеренными в нашем сознании, что вскоре станут не его высказываниями, а нашими. Ужасно осознавать, как часто это случалось с великими и как часто мы довольствуемся тем, что понимаем то, что, по нашему предположению, они сказали. Сошествие голубя: краткая история Святого Духа в церкви Чарльза Уильямса 1939, 2002 стр. 213
Например, его самое раннее опубликованное эссе было полемикой против освобождения женщин.
{{cite book}}: CS1 maint: отсутствует местоположение издателя ( ссылка )
СМИ из Commons
Цитаты из Wikiquote
Тексты из Wikisource
Учебники из Wikibooks
Ресурсы из Викиверситета