Религия в Древнем Риме состояла из различных имперских и провинциальных религиозных обрядов, которым следовали как сами жители Рима, так и те, кто находился под его властью.
Римляне считали себя очень религиозными и приписывали свой успех как мировой державы коллективному благочестию ( pietas ) в поддержании хороших отношений с богами . Их политеистическая религия известна тем, что почитала многих божеств .
Присутствие греков на итальянском полуострове с начала исторического периода повлияло на римскую культуру , внедрив некоторые религиозные практики, которые стали основополагающими, такие как культ Аполлона . Римляне искали общую почву между своими главными богами и богами греков ( interpresentatio graeca ), адаптируя греческие мифы и иконографию для латинской литературы и римского искусства , как это делали этруски . Этрусская религия также оказала большое влияние, особенно на практику авгуров , используемую государством для выяснения воли богов. Согласно легендам , большинство религиозных институтов Рима можно проследить до его основателей , в частности, Нумы Помпилия , второго сабинского царя Рима , который вел переговоры напрямую с богами . Эта архаичная религия была основой mos maiorum , «пути предков» или просто «традиции», рассматриваемой как центральная для римской идентичности.
Римская религия была практичной и договорной, основанной на принципе do ut des , «Я даю, чтобы ты мог дать». Религия зависела от знания и правильной практики молитвы, обряда и жертвоприношения, а не от веры или догмы, хотя латинская литература сохраняет учёные рассуждения о природе божественного и его связи с человеческими делами. Даже самые скептически настроенные представители интеллектуальной элиты Рима, такие как Цицерон , который был авгуром, видели в религии источник общественного порядка. По мере расширения Римской империи переселенцы в столицу приносили свои местные культы , многие из которых стали популярными среди итальянцев. Христианство в конечном итоге оказалось самым успешным из этих верований и в 380 году стало официальной государственной религией .
Для простых римлян религия была частью повседневной жизни. [1] В каждом доме была домашняя святыня, в которой возносились молитвы и возлияния домашним божествам семьи . Город был усеян соседними святынями и священными местами, такими как источники и рощи. [2] Римский календарь был структурирован вокруг религиозных обрядов. Женщины , рабы и дети участвовали в различных религиозных мероприятиях. Некоторые публичные ритуалы могли проводить только женщины, и женщины сформировали, возможно, самое известное священство Рима — поддерживаемых государством весталок , которые на протяжении столетий заботились о священном очаге Рима , пока не были распущены под христианским господством.
Жречество большинства государственных религий принадлежало членам элитных классов . Принципа, аналогичного разделению церкви и государства в Древнем Риме, не существовало . Во времена Римской республики (509–27 гг. до н. э.) одни и те же люди, которые были избранными государственными должностными лицами , могли также служить авгурами и понтификами . Священники женились, создавали семьи и вели политически активную жизнь. Юлий Цезарь стал верховным понтификом до того, как был избран консулом . [ требуется ссылка ]
Авгуры читали волю богов и контролировали разметку границ как отражение всеобщего порядка, тем самым санкционируя римский экспансионизм и иностранные войны как дело божественного предназначения. Римский триумф был по своей сути религиозной процессией, в которой победоносный генерал демонстрировал свое благочестие и готовность служить общественному благу, посвящая часть своей добычи богам, особенно Юпитеру , который олицетворял справедливое правление. В результате Пунических войн (264–146 гг. до н. э.), когда Рим боролся за то, чтобы утвердиться в качестве доминирующей державы, магистраты построили много новых храмов во исполнение обета божеству за обеспечение своего военного успеха. [ необходима цитата ]
По мере того, как римляне расширяли свое господство по всему средиземноморскому миру, их политика в целом заключалась в том, чтобы поглощать божества и культы других народов, а не пытаться искоренить их, [3] поскольку они считали, что сохранение традиций способствует социальной стабильности. [4] Одним из способов, которым Рим включал в себя различные народы, была поддержка их религиозного наследия, строительство храмов местным божествам, которые обрамляли их теологию в иерархии римской религии. Надписи по всей империи фиксируют параллельное поклонение местным и римским божествам, включая посвящения, сделанные римлянами местным богам. [5]
К расцвету Империи многочисленные международные божества культивировались в Риме и были доставлены даже в самые отдаленные провинции , среди них Кибела , Изида , Эпона и боги солнечного монизма , такие как Митра и Sol Invictus , которые встречались на севере вплоть до Римской Британии . Иностранные религии все больше привлекали приверженцев среди римлян, которые все чаще имели предков из других мест Империи. Импортные мистические религии , которые предлагали посвященным спасение в загробной жизни, были делом личного выбора для человека, практиковавшегося в дополнение к проведению семейных обрядов и участию в общественной религии. Однако мистерии включали в себя исключительные клятвы и секретность, условия, которые консервативные римляне рассматривали с подозрением как характерные для « магии », заговорщической ( coniuratio ) или подрывной деятельности. Спорадические и иногда жестокие попытки подавить религиозных деятелей, которые, казалось, угрожали традиционной морали и единству, как в случае с усилиями Сената по ограничению вакханалий в 186 г. до н. э. Поскольку римляне никогда не были обязаны поклоняться одному богу или культу, религиозная терпимость не была проблемой в том смысле, в каком она является проблемой для монотеистических систем. [6] Монотеистическая строгость иудаизма создавала трудности для римской политики, что порой приводило к компромиссу и предоставлению особых исключений, но иногда к неразрешимым конфликтам. Например, религиозные споры способствовали Первой иудейско-римской войне и восстанию Бар-Кохбы . [ требуется ссылка ]
После краха Республики государственная религия адаптировалась для поддержки нового режима императоров . Август , первый римский император, оправдал новизну единоличного правления обширной программой религиозного возрождения и реформ. Публичные обеты , которые раньше приносились ради безопасности республики, теперь были направлены на благополучие императора. Так называемый «императорский культ» расширил в огромных масштабах традиционное римское почитание умерших предков и Гения , божественного покровителя каждого человека. Императорский культ стал одним из основных способов , с помощью которых Рим рекламировал свое присутствие в провинциях и культивировал общую культурную идентичность и лояльность по всей Империи. Отказ от государственной религии был равносилен измене. Это был контекст конфликта Рима с христианством , которое римляне по-разному считали формой атеизма и новым суеверием , в то время как христиане считали римскую религию язычеством . В конечном итоге римский политеизм был положен конец с принятием христианства в качестве официальной религии империи. [ необходима цитата ]
Римская мифологическая традиция особенно богата историческими мифами или легендами , касающимися основания и подъема города. Эти повествования сосредоточены на человеческих персонажах, с редким вмешательством божеств, но всепроникающим чувством божественно упорядоченной судьбы. Для самого раннего периода Рима историю и миф трудно различить. [7]
Согласно мифологии, у Рима был полубожественный предок в лице троянского беженца Энея , сына Венеры , который, как говорили, заложил основу римской религии, когда привез Палладий , Лары и Пенаты из Трои в Италию. В исторические времена считалось, что эти предметы остаются на хранении весталок , женского жречества Рима. Согласно классическим авторам, Энею предоставил убежище царь Эвандер , греческий изгнанник из Аркадии , которому приписывались и другие религиозные основания: он установил Ара Максима , «Величайший алтарь», Гераклу на месте, которое впоследствии стало Форумом Боариум , и, как гласит легенда, он был первым, кто праздновал Луперкалии , архаичный праздник в феврале, который отмечался вплоть до V века христианской эры. [8]
Миф об основании Троей с греческим влиянием был согласован посредством сложной генеалогии ( латинские цари Альба-Лонги ) с известной легендой об основании Рима Ромулом и Ремом . Наиболее распространенная версия истории близнецов отображает несколько аспектов героического мифа. Их мать, Рея Сильвия , была приказана своим дядей-царем оставаться девственницей, чтобы сохранить трон, который он узурпировал у ее отца. Благодаря божественному вмешательству законная линия была восстановлена, когда Рея Сильвия забеременела от бога Марса . Она родила близнецов, которые были должным образом разоблачены по приказу царя, но спасены благодаря серии чудесных событий.
Ромул и Рем вернули себе трон своего деда и отправились строить новый город, советуясь с богами посредством авгуров , характерного религиозного института Рима, который изображается как существующий с самых ранних времен. Братья ссорятся во время строительства городских стен, и Ромул убивает Рема, что иногда рассматривается как жертвоприношение. Таким образом, братоубийство стало неотъемлемой частью мифа об основании Рима. [9]
Ромулу приписывали несколько религиозных учреждений. Он основал праздник Консуалий , пригласив к участию соседних сабинян ; последовавшее за этим изнасилование сабинянок людьми Ромула еще больше укрепило как насилие, так и культурную ассимиляцию в римском мифе о происхождении. Как успешный полководец, Ромул также, как предполагается, основал первый в Риме храм Юпитеру Феретрию и предложил spolia opima , главные трофеи, взятые на войне, в праздновании первого римского триумфа . Избавленный от смерти смертного, Ромул был таинственно похищен и обожествлен. [10]
Его сабинский преемник Нума был благочестивым и миролюбивым, и ему приписывают многочисленные политические и религиозные основания, включая первый римский календарь ; жречество салиев , фламинов и весталок; культы Юпитера , Марса и Квирина ; и храм Януса , двери которого оставались открытыми во время войны, но во времена Нумы оставались закрытыми. После смерти Нумы двери храма Януса, как предполагалось, оставались открытыми до правления Августа. [12]
Каждый из легендарных или полулегендарных царей Рима был связан с одним или несколькими религиозными институтами, все еще известными в более поздней Республике. Тулл Гостилий и Анк Марций учредили фециальных жрецов. Первый «чужак» этрусский царь Луций Тарквиний Приск основал Капитолийский храм триады Юпитера, Юноны и Минервы , который послужил моделью для высшего официального культа во всем римском мире. Благожелательный, божественно отцовский Сервий Туллий основал Латинскую лигу , ее Авентинский храм Дианы и Компиталии , чтобы отметить свои социальные реформы. Сервий Туллий был убит, и его сменил высокомерный Тарквиний Гордый , чье изгнание ознаменовало конец римского царствования и начало Римской республики, управляемой выборными магистратами . [13]
Римские историки [14] считали, что основы республиканской религии были завершены к концу правления Нумы и подтверждены как правильные и законные сенатом и народом Рима : священная топография города , его памятники и храмы, истории ведущих семей Рима , а также устные и ритуальные традиции. [15] По словам Цицерона, римляне считали себя самым религиозным из всех народов, и их восхождение к господству было доказательством того, что они получили взамен божественную милость. [16]
Рим не предлагает собственного мифа о сотворении мира и мало мифографии , объясняющей характер его божеств, их взаимоотношения или их взаимодействие с человеческим миром, но римское богословие признавало, что di immortales (бессмертные боги) правили всеми сферами небес и земли. Были боги верхних небес, боги подземного мира и множество меньших божеств между ними. Некоторые, очевидно, отдавали предпочтение Риму, потому что Рим почитал их, но никто не был по сути, неисправимо чуждым или чуждым.
Политическая, культурная и религиозная сплоченность возникающего римского сверхгосударства требовала широкой, всеобъемлющей и гибкой сети законных культов. В разное время и в разных местах сфера влияния, характер и функции божественного существа могли расширяться, пересекаться с таковыми других и переопределяться как римские. Изменения были встроены в существующие традиции. [17]
Несколько версий полуофициального, структурированного пантеона были разработаны во время политической, социальной и религиозной нестабильности позднереспубликанской эпохи. Юпитер , самый могущественный из всех богов и «источник покровительства, на котором покоились отношения города с богами», последовательно олицетворял божественную власть высших должностей Рима, внутреннюю организацию и внешние отношения. В архаическую и раннюю республиканскую эпохи он делил свой храм , некоторые аспекты культа и несколько божественных характеристик с Марсом и Квирином , которых позже заменили Юнона и Минерва . [18]
Концептуальная тенденция к триадам может быть обозначена более поздней сельскохозяйственной или плебейской триадой Цереры , Либера и Либеры , а также некоторыми дополнительными тройными божественными группировками императорского культа. [19] Другие главные и второстепенные божества могли быть одиночными, парными или связанными ретроспективно через мифы о божественном браке и сексуальных приключениях. Эти более поздние римские пантеистические иерархии являются частично литературными и мифографическими, частично философскими творениями и часто греческого происхождения. Эллинизация латинской литературы и культуры предоставила литературные и художественные модели для переосмысления римских божеств в свете греческих олимпийцев и способствовала ощущению, что две культуры имели общее наследие. [20]
.jpg/1280px-Villa_Carmiano_triclinio_2_(cropped).jpg)
Впечатляющие, дорогостоящие и централизованные обряды в честь божеств римского государства в повседневной жизни значительно уступали по численности обыденным религиозным обрядам, относящимся к домашним и личным божествам отдельного человека, божествам-покровителям различных районов и общин Рима, а также часто своеобразным сочетаниям официальных, неофициальных, местных и личных культов, которые характеризовали законную римскую религию. [21]
В этом духе провинциальный римский гражданин, проделавший долгий путь из Бордо в Италию, чтобы посоветоваться с Сивиллой в Тибуре, не пренебрегал своей преданностью богине из родной страны:
Я странствую, не переставая проходить через весь мир, но я прежде всего верный поклонник Онуавы . Я на краю земли, но расстояние не может соблазнить меня дать обеты другой богине. Любовь к истине привела меня в Тибур, но благосклонные силы Онуавы пришли со мной. Так, божественная мать, вдали от родины, изгнанная в Италию, я обращаю свои обеты и молитвы не менее к тебе. [22]
Римские календари показывают около сорока ежегодных религиозных праздников. Некоторые длились несколько дней, другие один день или меньше: священные дни ( dies fasti ) превосходили по численности «несвященные» дни ( dies nefasti ). [23] Сравнение сохранившихся римских религиозных календарей показывает, что официальные праздники были организованы в соответствии с широкими сезонными группами, которые допускали различные местные традиции. Некоторые из самых древних и популярных праздников включали ludi («игры», такие как гонки на колесницах и театральные представления ), с примерами, включая те, которые проводились в Палестрине в честь Фортуны Примигении во время Компиталий , и Ludi Romani в честь Либера . [24] Другие праздники, возможно, требовали только присутствия и обрядов их священников и аколитов, [25] или определенных групп, таких как женщины на обрядах Bona Dea . [26]
Другие публичные празднества не требовались календарем, но были вызваны событиями. Триумф римского полководца праздновался как исполнение религиозных обетов , хотя они, как правило, затмевались политической и социальной значимостью события. Во времена поздней Республики политическая элита соревновалась, чтобы превзойти друг друга в публичных выступлениях, и ludi, сопровождавшие триумф, были расширены, чтобы включить бои гладиаторов . При принципате все такие зрелищные представления попали под контроль Империи: самые щедрые субсидировались императорами, а менее масштабные мероприятия предоставлялись магистратами как священная обязанность и привилегия должности. Дополнительные фестивали и игры отмечали императорские вступления на престол и годовщины. Другие, такие как традиционные Республиканские светские игры , отмечавшие новую эру ( saeculum ), стали финансироваться Империей для поддержания традиционных ценностей и общей римской идентичности. То, что зрелища сохранили что-то от своей сакральной ауры даже в поздней античности, указывается в наставлениях Отцов Церкви о том, что христиане не должны принимать в них участия. [27]
Значение и происхождение многих архаичных праздников ставили в тупик даже интеллектуальную элиту Рима, но чем они были менее понятны, тем больше возможностей для переосмысления и переосмысления — факт, который не ускользнул ни от Августа с его программой религиозных реформ, которая часто скрывала самодержавные инновации, ни от его единственного соперника как мифотворца той эпохи, Овидия . В своих «Фастах» , длинной поэме, охватывающей римские праздники с января по июнь, Овидий представляет уникальный взгляд на римские антикварные предания, народные обычаи и религиозную практику, которая попеременно является изобретательной, развлекательной, возвышенной и непристойной; [28] не священнический отчет, несмотря на позу оратора как vates или вдохновенного поэта-пророка, а работа описания, воображения и поэтической этимологии, которая отражает широкий юмор и бурлескный дух таких почтенных праздников, как Сатурналии , Консуалии и праздник Анны Перенны в мартовские иды , где Овидий рассматривает убийство недавно обожествленного Юлия Цезаря как совершенно случайное для празднеств среди римского народа. [29] Но официальные календари, сохранившиеся из разных времен и мест, также демонстрируют гибкость в опускании или расширении событий, указывая на то, что не было единого статичного и авторитетного календаря обязательных обрядов. В более поздней Империи под христианским правлением новые христианские праздники были включены в существующую структуру римского календаря, наряду, по крайней мере, с некоторыми из традиционных праздников. [30]
Публичные религиозные церемонии официальной римской религии проходили на открытом воздухе, а не в здании храма. Некоторые церемонии представляли собой процессии, которые начинались, посещались или заканчивались храмом или святилищем, где ритуальный предмет мог храниться и выноситься для использования, или где приносилось подношение. Жертвоприношения, в основном животных , происходили на открытом алтаре внутри темплума или участка, часто сбоку от ступеней, ведущих к приподнятому портику. В главной комнате (целле) внутри храма размещалось культовое изображение божества, которому был посвящен храм, и часто небольшой алтарь для благовоний или возлияний . Там также могли выставляться произведения искусства, разграбленные во время войны и заново посвященные богам. Неясно, насколько доступны были интерьеры храмов для широкой публики.
Латинское слово templum изначально относилось не к самому зданию храма, а к священному пространству, обследуемому и нанесенному на карту ритуально посредством авгурии: «Архитектура древних римлян была, от начала до конца, искусством формирования пространства вокруг ритуала». [31] Римский архитектор Витрувий всегда использует слово templum для обозначения этого священного участка и более распространенные латинские слова aedes , delubrum или fanum для обозначения храма или святилища как здания. Руины храмов являются одними из самых заметных памятников древнеримской культуры.
Храмовые постройки и святилища в городе увековечивали важные политические соглашения в его развитии: Авентинский храм Дианы предположительно ознаменовал основание Латинской лиги при Сервии Туллии. [32] Многие храмы в республиканскую эпоху были построены как исполнение обета, данного полководцем в обмен на победу: первый известный храм Венеры в Риме был обетован консулом Квинтом Фабием Гургесом в разгар битвы с самнитами и освящен в 295 г. до н. э. [33]
Все жертвоприношения и приношения требовали сопровождающей молитвы, чтобы быть эффективными. Плиний Старший заявил, что «жертвоприношение без молитвы считается бесполезным и не является надлежащим обращением к богам». [34] Однако молитва сама по себе имела независимую силу. Таким образом, произнесенное слово было единственным наиболее мощным религиозным действием, а знание правильных словесных формул — ключом к эффективности. [35] Точное наименование было жизненно важно для задействования желаемых сил вызываемого божества, отсюда и распространение культовых эпитетов среди римских божеств. [36] Публичные молитвы ( prex ) произносились громко и четко священником от имени общины. Публичный религиозный ритуал должен был проводиться специалистами и профессионалами безупречно; ошибка могла потребовать, чтобы действие или даже весь праздник были повторены с самого начала. [37] Историк Ливий сообщает о случае, когда председательствующий магистрат на латинском празднике забыл включить «римский народ» в список бенефициаров в своей молитве; праздник приходилось начинать заново. [38] Даже личная молитва отдельного человека была шаблонной, скорее декламацией, чем личным выражением, хотя и выбранной самим человеком для определенной цели или случая. [39]
Клятвы, приносимые в целях бизнеса, клиентуры и обслуживания, покровительства и защиты , государственной должности, договора и лояльности, апеллировали к свидетельству и санкции божеств. Отказ принести законную клятву ( sacramentum ) и нарушение клятвы влекли за собой примерно одинаковое наказание: оба они отвергали фундаментальные связи между человеческим и божественным. [36] Вотум или обет были обещанием, данным божеству, обычно предложением жертв или вотивным приношением в обмен на полученные выгоды.
В латинском языке слово sacrificium означает выполнение действия, которое делает что-то sacer , священным. Жертвоприношение усиливало силы и качества божественных существ и побуждало их оказывать ответные блага (принцип do ut des ).
Подношения домашним божествам были частью повседневной жизни. Ларам могли предлагать пшеницу спельту и гирлянды из зерна, виноград и первые фрукты в положенный сезон, медовые лепешки и соты, вино и ладан, [40] пищу, которая падала на пол во время любой семейной трапезы, [41] или на их празднике Компиталии , медовые лепешки и свинью от имени общины. [42] Их предполагаемые родственники из подземного мира, злобные и бродячие Лемуры , могли быть умилостивлены полуночными подношениями из черных бобов и родниковой воды. [43]
Самым мощным подношением было жертвоприношение животных , как правило, одомашненных животных, таких как крупный рогатый скот, овцы и свиньи. Каждое было лучшим образцом своего вида, очищенным, одетым в жертвенные регалии и украшенным гирляндами; рога быков могли быть позолочены. Жертвоприношение стремилось к гармонизации земного и божественного , поэтому жертва должна казаться готовой предложить свою собственную жизнь от имени сообщества; она должна оставаться спокойной и быть быстро и чисто отправленной. [44]
Жертвоприношение божествам небес ( di superi , «боги наверху») совершалось при дневном свете и на глазах у публики. Божествам верхних небес требовались белые, бесплодные жертвы их собственного пола: Юнона — белая телка (возможно, белая корова); Юпитер — белый кастрированный бык ( bos mas ) для ежегодного принятия клятвы консулами . Di superi , имеющие тесную связь с землей, такие как Марс, Янус, Нептун и различные гении , включая императора, приносили плодородные жертвы. После жертвоприношения устраивался пир; в государственных культах изображения почитаемых божеств занимали почетное место на пиршественных ложах и с помощью жертвенного огня поглощали свою надлежащую часть ( exta , внутренности). Чиновники и жрецы Рима возлежали в порядке старшинства рядом и ели мясо; менее знатные граждане, возможно, должны были приносить свою собственную. [45]
Хтоническим богам, таким как Диспатер , di inferi («нижние боги») и коллективным теням усопших ( di Manes ) , приносили в жертву темных плодовитых существ в ночных ритуалах. Жертвоприношение животных обычно принимало форму всесожжения или всесожжения, и не было общего пира, поскольку «живые не могут делить трапезу с мертвыми». [46] Церере и другим богиням плодородия подземного мира иногда приносили в жертву беременных самок; Теллусу приносили беременную корову на празднике Фордицидия . Цвет имел общее символическое значение для жертвоприношений. Полубогам и героям, которые принадлежали к небесам и подземному миру, иногда приносили черно-белые жертвы. Робиго (или Робигус ) приносили красных собак и возлияния красного вина на Робигалии для защиты урожая от фитофтороза и красной плесени. [45]
Жертвоприношение могло быть принесено в благодарность или как искупление святотатства или потенциального святотатства ( пиакулум ); [47] пиакулум также мог быть предложен как своего рода авансовый платеж; например, братья Арвала предлагали пиакулум перед тем, как войти в свою священную рощу с железным орудием, что было запрещено, а также после этого. [48] Свинья была обычной жертвой для пиакулума . [ 49]
Те же божественные силы, которые вызывали болезнь или вред, также имели силу предотвратить ее, и поэтому могли быть умилостивлены заранее. Божественное внимание могло быть запрошено, чтобы избежать неудобных задержек путешествия или встреч с бандитизмом, пиратством и кораблекрушением, с должной благодарностью, которая должна быть оказана по благополучном прибытии или возвращении. Во времена великого кризиса Сенат мог постановить коллективные публичные обряды, в которых граждане Рима, включая женщин и детей, двигались в процессии от одного храма к другому, моля богов. [50]
Чрезвычайные обстоятельства требовали чрезвычайного жертвоприношения: в одном из многочисленных кризисов Второй Пунической войны Юпитеру Капитолийскому было обещано каждое животное, родившееся той весной (см. ver sacrum ), которое должно было быть предоставлено после еще пяти лет защиты от Ганнибала и его союзников. [51] «Договор» с Юпитером исключительно подробен. Вся необходимая забота должна была быть проявлена о животных. Если кто-либо умирал или был украден до запланированного жертвоприношения, они считались уже принесенными в жертву, поскольку они уже были освящены. Обычно, если боги не выполняли свою часть сделки, принесенная жертва удерживалась. В имперский период жертвоприношение удерживалось после смерти Траяна , потому что боги не обеспечивали безопасность императора в течение оговоренного периода. [52] В Помпеях гению живого императора предлагался бык: предположительно , стандартная практика в императорском культе, хотя также приносились незначительные подношения (благовония и вино). [53]
Exta были внутренностями принесенного в жертву животного , включающими в себя, по перечислению Цицерона , желчный пузырь ( fel ), печень ( iecur ), сердце ( cor ) и легкие ( pulmones ). [54] Exta выставлялись для litatio (божественного одобрения) как часть римской литургии, но «читались» в контексте disciplina Etrusca . Как продукт римского жертвоприношения, exta и кровь зарезервированы для богов, в то время как мясо (viscera) делится между людьми на общей трапезе. Exta жертвенных коров обычно тушили в горшке ( olla или aula ), в то время как exta овец или свиней жарили на вертеле. Когда часть божества была приготовлена, ее посыпали mola salsa (ритуально приготовленной соленой мукой) и вином, затем помещали в огонь на алтаре для подношения; технический глагол для этого действия был porricere . [55]
Человеческие жертвоприношения в Древнем Риме были редки, но документированы. После поражения римлян при Каннах два галла и два грека были похоронены под Форумом Бычьим , в каменной камере, «которая в предыдущем случае [228 г. до н. э.] также была осквернена человеческими жертвами, практика, наиболее отвратительная для римских чувств». [56] Ливий избегает слова «жертвоприношение» в связи с этим бескровным человеческим подношением жизни; Плутарх этого не делает. Обряд, по-видимому, был повторен в 113 г. до н. э., в рамках подготовки к вторжению в Галлию. Его религиозные масштабы и цель остаются неопределенными. [57]
На ранних этапах Первой Пунической войны (264 г. до н. э.) был проведен первый известный римский гладиаторский мунус , описанный как погребальный кровавый обряд мане римского военного аристократа. [58] Гладиаторский мунус никогда явно не признавался как человеческое жертвоприношение, вероятно, потому, что смерть не была его неизбежным результатом или целью. Тем не менее, гладиаторы клялись богам в своей жизни, и бой был посвящен как подношение Ди Манес или почитаемым душам умерших людей. Таким образом, это событие было sacorificium в строгом смысле этого слова, и христианские авторы позже осудили его как человеческое жертвоприношение. [59]
Маленькие шерстяные куклы, называемые Maniae , висевшие на святилищах Compitalia, считались символической заменой детского жертвоприношения Мании, как Матери Ларов . Юнии приписывали его отмену своему предку Л. Юнию Бруту , традиционно основателю Римской республики и первому консулу. [60] Политические или военные казни иногда проводились таким образом, что вызывали человеческие жертвоприношения, будь то преднамеренные или в восприятии свидетелей; Марк Марий Гратидиан был ужасным примером.
Официально человеческие жертвоприношения были отвратительны «законам богов и людей». Эта практика была знаком варваров , приписываемым традиционным врагам Рима, таким как карфагеняне и галлы. Рим запрещал ее несколько раз под угрозой сурового наказания. Закон, принятый в 81 г. до н. э., характеризовал человеческие жертвоприношения как убийство, совершенное в магических целях. Плиний считал прекращение человеческих жертвоприношений, проводимых друидами , положительным следствием завоевания Галлии и Британии. Несмотря на общеимперский запрет при Адриане , человеческие жертвоприношения могли тайно продолжаться в Северной Африке и других местах. [61]
Mos maiorum устанавливал династическую власть и обязанности гражданина- paterfamilias («отец семьи» или «владелец семейного поместья»). Он имел жреческие обязанности по отношению к своим ларам , домашним пенатам , родовым гениям и любым другим божествам, с которыми он или его семья поддерживали взаимозависимые отношения. Его собственные иждивенцы, в том числе его рабы и вольноотпущенники, были обязаны поклоняться его гению . [62] [63]
Гений был неотъемлемым духом и творческой силой, изображаемой в виде змеи или вечного юноши, часто крылатого, внутри индивидуума и его клана ( gens (мн. ч. gentes )). Отец семейства мог передать свое имя, меру своего гения и роль в своих домашних обрядах, обязанностях и почестях тем, кого он усыновил или усыновил. Его освобожденные рабы были обязаны ему подобными обязательствами. [64]
Pater familias был старшим жрецом своего дома. Он ежедневно совершал культ своим ларам и пенатам , а также своим di parentes / divi parentes в своих домашних святилищах и в огнях домашнего очага. [65] Его жена ( mater familias ) отвечала за культ Весты в доме. В сельских поместьях приставы, по-видимому, отвечали, по крайней мере, за некоторые из домашних святилищ (lararia) и их божеств. Домашние культы имели государственные аналоги. В « Энеиде » Вергилия Эней привез троянский культ ларов и пенатов из Трои вместе с Палладием , который позже был установлен в храме Весты . [66]
Римская религия (religio) была повседневным и жизненно важным делом, краеугольным камнем mos maiorum , римской традиции и родового обычая. Она в конечном итоге управлялась римским государством и религиозными законами. [67]
Забота о богах, само значение слова religio , должно было, следовательно, проходить через всю жизнь, и таким образом можно понять, почему Цицерон писал, что религия «необходима». Религиозное поведение — pietas на латыни, eusebeia на греческом — относилось к действию, а не к созерцанию. Следовательно, религиозные действия совершались везде, где находились верующие: в домах, местечках, ассоциациях, городах, военных лагерях, кладбищах, в сельской местности, на лодках. «Когда благочестивые путешественники случайно проходят мимо священной рощи или культового места на своем пути, они обычно дают обет, или приносят приношение плодов, или садятся на некоторое время» ( Апулей , Флорид 1.1). [68]
Религиозное право было сосредоточено на ритуализированной системе почестей и жертвоприношений, которые приносили божественные благословения, согласно принципу do ut des («Я даю, чтобы и ты мог дать»). Правильное, уважительное religio приносило социальную гармонию и процветание. Религиозное пренебрежение было формой атеизма : нечистое жертвоприношение и неправильный ритуал были vitia (нечестивыми ошибками). Чрезмерная преданность, боязливое пресмыкательство перед божествами и неправильное использование или поиск божественного знания были superstitio . Любое из этих моральных отклонений могло вызвать божественный гнев ( ira deorum ) и, следовательно, нанести вред государству. [69] Официальные божества государства отождествлялись с его законными должностями и институтами, и римляне всех сословий должны были почитать благодеяния и защиту смертных и божественных начальников. Государственные культовые ритуалы почти всегда проводились при дневном свете и на виду у всех священниками, которые действовали от имени римского государства и римского народа. От прихожан ожидалось, что они будут с уважением наблюдать за ходом событий. Участие в публичных обрядах демонстрировало личную преданность обществу и его ценностям. [70]
Официальные культы финансировались государством как «вопрос общественного интереса» ( res publica ). Неофициальные, но законные культы финансировались частными лицами на благо их собственных общин. Разница между публичным и частным культом часто неясна. Отдельные лица или коллегиальные объединения могли предлагать средства и культ государственным божествам. Публичные весталки готовили ритуальные вещества для использования в публичных и частных культах и проводили финансируемую государством (следовательно, публичную) церемонию открытия фестиваля Parentalia , который в противном случае был частным обрядом для предков домохозяйства. Некоторые обряды domus ( дома) проводились в общественных местах, но юридически определялись как privata частично или полностью. Все культы в конечном итоге подлежали одобрению и регулированию цензором и понтификом . [71]
В Риме не было отдельной жреческой касты или класса. Высший авторитет в сообществе обычно спонсировал его культы и жертвоприношения, исполнял обязанности его жреца и продвигал его помощников и аколитов. Специалисты из религиозных колледжей и профессионалы, такие как гаруспики и оракулы, были доступны для консультаций. В домашнем культе paterfamilias функционировал как жрец, а члены его familia как аколиты и помощники. Публичные культы требовали больших знаний и опыта. Самыми ранними публичными жрецами, вероятно, были фламины ( единственное число — flamen ), приписываемые царю Нуме: главные фламины , посвященные Юпитеру, Марсу и Квирину, традиционно набирались из патрицианских семей. Двенадцать меньших фламинов были посвящены каждому одному божеству, архаичная природа которого указывается относительной неизвестностью некоторых из них. Фламины были ограничены требованиями ритуальной чистоты; фламин Юпитера , в частности, практически не имел одновременной возможности для политической или военной карьеры. [72]
В эпоху королевской власти rex sacrorum (король священных обрядов) руководил королевскими и государственными обрядами совместно с королем ( rex ) или в его отсутствие и объявлял публичные праздники. У него было мало или совсем не было гражданской власти. С отменой монархии коллегиальная власть и влияние республиканских понтификов возросли. К концу республиканской эпохи фламины находились под надзором папских коллегий . Rex sacrorum стал относительно малоизвестным священством с полностью символическим титулом: его религиозные обязанности по-прежнему включали ежедневное ритуальное объявление праздников и священнические обязанности в пределах двух или трех последних, но его самая важная священническая роль — надзор за весталками и их обрядами — выпала на долю более политически могущественного и влиятельного понтифика-максимуса . [73]
Общественные священники назначались коллегиями . После избрания священник получал постоянную религиозную власть от вечного божественного, которая давала ему пожизненное влияние, привилегии и иммунитет. Поэтому гражданское и религиозное право ограничивало количество и виды религиозных должностей, разрешенных отдельному лицу и его семье. Религиозное право было коллегиальным и традиционным; оно определяло политические решения, могло их отменять и было трудно использовать в личных целях. [74]
Священство было дорогой честью: в традиционной римской практике священник не получал жалованья. Культовые пожертвования были собственностью божества, чей жрец должен был обеспечивать культ независимо от дефицита государственного финансирования — это могло означать субсидирование аколитов и все остальное содержание культа из личных средств. [75] Для тех, кто достиг своей цели в Cursus honorum , постоянное священство лучше всего было искать или предоставлять после пожизненной службы в военной или политической жизни, или, предпочтительнее, в обеих: это была особенно почетная и активная форма выхода на пенсию, которая выполняла существенный общественный долг. Для вольноотпущенника или раба продвижение в качестве одного из Compitalia seviri предлагало высокий местный авторитет и возможности в местной политике; и, следовательно, в бизнесе. [76]
В эпоху Империи священство императорского культа предлагало провинциальным элитам полное римское гражданство и общественную известность за пределами их одного года в религиозной службе; по сути, это был первый шаг в провинциальном cursus honorum . В Риме ту же роль императорского культа исполняли братья Арвал , когда-то малоизвестное республиканское священство, посвященное нескольким божествам, а затем кооптированное Августом в рамках его религиозных реформ. Арвалы возносили молитвы и приносили жертвы римским государственным богам в различных храмах для дальнейшего благополучия императорской семьи в их дни рождения, годовщины вступления на престол и в ознаменование чрезвычайных событий, таких как подавление заговора или восстания. Каждое 3 января они освящали ежегодные обеты и приносили любые жертвы, обещанные в предыдущем году, при условии, что боги сохраняли императорскую семью в безопасности в течение договорного времени. [77]
Весталки были общественным жречеством из шести женщин , посвятивших себя культу Весты , богини очага римского государства и его жизненного пламени . Девушка, избранная в весталки, достигала уникального религиозного отличия, общественного статуса и привилегий, а также могла оказывать значительное политическое влияние. При вступлении в должность весталка освобождалась от власти своего отца . В архаичном римском обществе эти жрицы были единственными женщинами, которым не требовалось находиться под законной опекой мужчины, вместо этого они подчинялись непосредственно Pontifex Maximus. [78]
Платье весталки представляло ее статус вне обычных категорий, которые определяли римских женщин, с элементами как девственной невесты и дочери, так и римской матроны и жены. [79] В отличие от мужчин-священников, весталки были освобождены от традиционных обязательств вступать в брак и рожать детей, и должны были принять обет целомудрия, который строго соблюдался: весталка, оскверненная потерей целомудрия во время пребывания в должности, была похоронена заживо. [80] Таким образом, исключительная честь, оказываемая весталке, была религиозной, а не личной или социальной; ее привилегии требовали от нее полной преданности выполнению своих обязанностей, которые считались необходимыми для безопасности Рима. [81]
Весталки воплощают глубокую связь между домашним культом и религиозной жизнью общины. [82] Любой домовладелец мог разжечь свой собственный домашний огонь от пламени Весты. Весталки заботились о Ларах и Пенатах государства, которые были эквивалентом тех, что хранились в каждом доме. Помимо своего собственного праздника Весталий , они непосредственно участвовали в обрядах Парилий , Паренталий и Фордицидий . Косвенно они играли роль в каждом официальном жертвоприношении; среди их обязанностей было приготовление мола сальса , соленой муки, которой посыпали каждую жертву в качестве части ее заклания. [83]
Одна мифологическая традиция гласит, что матерью Ромула и Рема была весталка королевской крови. Рассказ о чудесном рождении также присутствовал у Сервия Туллия , шестого царя Рима, сына девственной рабыни, оплодотворенной бестелесным фаллосом , таинственно возникшим в королевском очаге; история была связана с фасцинусом , который был среди культовых объектов, находящихся под опекой весталок.
Религиозные реформы Августа повысили финансирование и общественный статус весталок. Им давали высокие статусные места на играх и в театрах. Император Клавдий назначил их жрицами культа обожествленной Ливии , жены Августа. [84] Они, по-видимому, сохраняли свои религиозные и социальные отличия вплоть до IV века, после того как политическая власть в империи перешла к христианам. Когда христианский император Грациан отказался от должности верховного понтифика , он предпринял шаги к роспуску ордена. Его преемник Феодосий I погасил священный огонь Весты и освободил ее храм.
Публичная религия происходила в священном районе, который был ритуально отмечен авгуром . Первоначальное значение латинского слова templum было этим священным пространством, и только позже оно стало относиться к зданию. [45] Сам Рим был по сути священным пространством; его древняя граница ( pomerium ) была отмечена самим Ромулом волами и плугом; то, что находилось внутри, было земным домом и протекторатом богов государства. В Риме центральными ссылками для установления авгурального templum , по-видимому, были Via Sacra (Священный путь) и pomerium. [85] Магистраты искали божественное мнение о предлагаемых официальных актах через авгура, который читал божественную волю посредством наблюдений, сделанных внутри templum до, во время и после акта жертвоприношения. [86]
Божественное неодобрение могло возникнуть из-за неподходящей жертвы, ошибочных обрядов ( vitia ) или неприемлемого плана действий. Если был дан неблагоприятный знак, магистрат мог повторить жертвоприношение до тех пор, пока не будут видны благоприятные знаки, проконсультироваться со своими коллегами-авгурами или отказаться от проекта. Магистраты могли использовать свое право авгура ( ius augurum ), чтобы отложить и отменить судебный процесс, но были обязаны основывать свое решение на наблюдениях и советах авгура. Для Цицерона, который сам был авгуром, это делало авгура самым могущественным авторитетом в Поздней Республике. [87] К его времени (середина I в. до н. э.) авгурия контролировалась коллегией понтификов , чьи полномочия все больше вплетались в магистратуры cursus honorum . [88]
Гаруспики также использовались в общественном культе под надзором авгура или председательствующего магистрата. Гаруспики предсказывали волю богов посредством исследования внутренностей после жертвоприношения, особенно печени. Они также толковали предзнаменования, чудеса и знамения и формулировали их искупление. Большинство римских авторов описывают гаруспики как древнюю, этнически этрусскую «постороннюю» религиозную профессию, отдельную от внутренней и в значительной степени неоплачиваемой жреческой иерархии Рима, существенную, но никогда не вполне респектабельную. [89] В период средней и поздней Республики реформатор Гай Гракх , популистский политик-генерал Гай Марий и его антагонист Сулла , а также «печально известный Веррес » оправдывали свою совершенно разную политику божественно вдохновленными высказываниями частных прорицателей. Сенат и армия использовали публичных гаруспиков: в какой-то момент в конце Республики Сенат постановил, что римские мальчики из знатных семей должны быть отправлены в Этрурию для обучения гаруспику и гаданию. Будучи независимыми, они были бы лучше мотивированы поддерживать чистую религиозную практику для общественного блага. [90] Мотивы частных гаруспиков — особенно женщин — и их клиентов были официально подозрительны: ничто из этого, похоже, не беспокоило Мария, который нанял сирийскую пророчицу. [91]
Предзнаменования, наблюдаемые внутри или из божественного авгурального храма – особенно полет птиц – посылались богами в ответ на официальные запросы. Магистрат с ius augurium (правом авгурии) мог объявить о приостановке всех официальных дел на день ( obnuntiato ), если он считал предзнаменования неблагоприятными. [92] И наоборот, явно негативное предзнаменование могло быть переинтерпретировано как позитивное или намеренно скрыто от глаз. [93]
Чудеса были проступками в естественном, предсказуемом порядке космоса – знаками божественного гнева, которые предвещали конфликт и несчастье. Сенат решал, было ли сообщенное чудо ложным или подлинным и отвечало общественным интересам, в этом случае оно передавалось общественным жрецам, авгурам и гаруспикам для ритуального искупления. [94] В 207 г. до н. э., во время одного из худших кризисов Пунических войн, Сенат имел дело с беспрецедентным количеством подтвержденных чудес, искупление которых потребовало бы «не менее двадцати дней» посвященных обрядов. [95]
Ливий представляет их как признаки широко распространенного провала римской религии . Главные чудеса включали самовозгорание оружия, кажущееся сжатие солнечного диска, две луны на дневном небе, космическую битву между солнцем и луной, дождь из раскаленных камней, кровавый пот на статуях и кровь в фонтанах и на колосьях: все они были искуплены жертвоприношением «больших жертв». Второстепенные чудеса были менее воинственными, но столь же противоестественными; овцы стали козлами, курица стала петухом ( и наоборот) — они были искуплены «меньшими жертвами». Обнаружение андрогинного четырехлетнего ребенка было искуплено его утоплением [96] и священной процессией 27 дев в храм Юноны Регины , которые пели гимн, чтобы предотвратить катастрофу: удар молнии во время репетиции гимна потребовал дальнейшего искупления. [97] Религиозное возмещение доказано только победой Рима. [98] [99]
В более широком контексте греко-римской религиозной культуры самые ранние из известных предзнаменований и чудес Рима выделяются как нетипично ужасные. В то время как для римлян комета предвещала несчастье, для греков она могла в равной степени означать божественное или исключительно удачное рождение. [100] В поздней Республике дневная комета на похоронах убитого Юлия Цезаря подтвердила его обожествление; заметное греческое влияние на римскую интерпретацию. [101]
Большинство римских мистериальных культов произошли от греческих оригиналов, принятых отдельными лицами как частные, или были официально приняты как публичные. [103] Мистериальные культы действовали через иерархию, состоящую из передачи знаний, добродетелей и сил тем, кто был инициирован через тайные обряды перехода, которые могли использовать танцы, музыку, опьяняющие вещества и театральные эффекты, чтобы вызвать подавляющее чувство религиозного благоговения, откровения и в конечном итоге катарсиса . Культ Митры был одним из самых заметных, особенно популярен среди солдат и основан на зороастрийском божестве Митре . [104]
Некоторые из самых выдающихся божеств Рима имели как публичные, так и мистериальные обряды. Великая Мать, призванная помочь Риму победить Карфаген во второй Пунической войне, прибыла в Рим со своим супругом Аттисом и их совместным «иностранным», негражданинским жречеством, известным как Галли . Несмотря на ее предполагаемый статус родовой, троянской богини, жречество было набрано из высших эшелонов Рима для надзора за ее культом и праздниками. Они могли считаться слишком экзотическими «варварскими», чтобы доверять им, и были запрещены для рабов. [105]
Для галлов полное священство включало самокастрацию, незаконную для римлян любого класса. Позже граждане могли заплатить за дорогостоящее жертвоприношение быка или меньшее жертвоприношение барана, в качестве замены самокастрации аколита. Посвященные Великой Матери, как правило, были очень обеспеченными и относительно редкими; среди них был император Юлиан . Посвященные в культ Аттиса были более многочисленными и менее богатыми, и выступали в качестве помощников граждан-жрецов на «экзотических» празднествах своего божества, некоторые из которых включали публичное кровавое самобичевание галлов. [106]
Родные римские культы богини зерна Цереры и ее дочери Либеры были дополнены мистериальным культом Цереры-с-Прозерпиной, основанным на греческих Элевсинских мистериях и Фесмофориях , введенных в 205 г. до н. э. и возглавляемых поначалу этнически греческими жрицами из Graeca magna . [107] Элевсинские мистерии также являются вероятным источником мистерий Изиды , которые использовали символы и обряды, которые были номинально египетскими. Аспекты мистерий Изиды почти наверняка описаны в романе Аппулея «Золотой осел» . Такие культы вызывали недоверие у римских властей как квазимагические, потенциально соблазнительные и основанные на эмоциях, а не на практических.
Настенные росписи в «Вилле мистерий» в Помпеях могли бы в равной степени выполнять функции религиозного вдохновения, наставления и высококачественного домашнего декора (описываемого Бирдом как «дорогие обои»). Они также свидетельствуют о все более личном, даже домашнем опыте религии, независимо от того, были ли они когда-либо частью организованных культовых собраний. Картины, вероятно, представляют собой некогда печально известные, независимые, популярные мистерии Вакханалии , насильственно поставленные под прямой контроль гражданских и религиозных властей Рима 100 лет назад. [108]
Распространенной темой среди восточных мистических религий, присутствовавших в Риме, стало разочарование в материальных благах, сосредоточенность на смерти и озабоченность загробной жизнью. Эти атрибуты позже привели к обращению к христианству, которое на ранних стадиях часто рассматривалось как сама мистическая религия. [104]
Римские верования о загробной жизни различались и известны в основном для образованной элиты, которая выражала свои взгляды в терминах избранной ими философии. Однако традиционная забота о мертвых и сохранение после смерти их статуса при жизни были частью наиболее архаичных практик римской религии. Древние вотивные вклады знатным умершим Лация и Рима предполагают сложные и дорогостоящие похоронные подношения и банкеты в компании умершего, ожидание загробной жизни и их связь с богами. [109] По мере развития римского общества его республиканская знать имела тенденцию вкладывать меньше средств в эффектные похороны и экстравагантное жилье для своих умерших и больше в монументальные пожертвования обществу, такие как пожертвование храма или общественного здания, чей даритель был увековечен его статуей и написанным именем. [110] Лица низкого или незначительного статуса могли получить простое захоронение с такими погребальными принадлежностями, которые могли себе позволить родственники.
Похоронные и памятные обряды различались в зависимости от богатства, статуса и религиозного контекста. Во времена Цицерона состоятельные люди приносили в жертву свинью на погребальном костре перед кремацией. Мертвые съедали свою часть в пламени костра, Церера — свою часть через пламя своего алтаря, а семья — на месте кремации. Для менее состоятельных людей было достаточно погребения с «возлиянием вина, ладана и фруктов или урожая». Церера выполняла функцию посредника между царствами живых и мертвых: умерший еще не полностью перешел в мир мертвых и мог разделить последнюю трапезу с живыми. Пепел (или тело) хоронили или закапывали. На восьмой день траура семья приносила еще одну жертву, на этот раз на земле; предполагалось, что тень усопшего перешла из мира живых в подземный мир, как один из di Manes , духов подземного мира; родовые почести семей чествовали и умилостивляли на их кладбищах или могилах, во время обязательного Паренталия , многодневного праздника памяти в феврале. [111]
Стандартная римская погребальная надпись — Dis Manibus (богам-Манесам). Региональные вариации включают ее греческий эквивалент, theoîs katachthoníois [112] и обычное, но таинственное «посвящено под мастерком» (sub ascia dedicare) из Лугдунума . [113]
В более позднюю имперскую эпоху погребальные и мемориальные практики христиан и нехристиан пересекались. Гробницы были общими для христианских и нехристианских членов семьи, а традиционные похоронные обряды и пир novemdialis нашли частичное соответствие в христианской Constitutio Apostolica . [114] Традиционные подношения вина и еды умершим продолжались; Святой Августин (последователь святого Амвросия) опасался, что это провоцирует «пьяные» практики Parentalia, но одобрял поминальные пиры как христианскую возможность подать милостыню едой бедным. Христиане посещали Parentalia и сопровождавшие их Feralia и Caristia в достаточном количестве, чтобы Турский собор запретил их в 567 году нашей эры. Другие погребальные и мемориальные практики были совсем другими. Традиционная римская практика отвергала труп как ритуальное осквернение; надписи отмечали день рождения и продолжительность жизни. Христианская церковь поощряла почитание святых мощей , а надписи отмечали день смерти как переход к «новой жизни». [115]
Военный успех достигался за счет сочетания личной и коллективной virtus (грубо говоря, «мужской добродетели») и божественной воли: отсутствие virtus , гражданская или частная небрежность в religio и рост superstitio вызывали божественный гнев и приводили к военной катастрофе. Военный успех был пробным камнем особых отношений с богами, и с Юпитером Капитолийским в частности; триумфальные генералы были одеты как Юпитер и возлагали лавры победителя к его ногам. [116] [117]
Римские командиры давали обеты, которые должны были быть выполнены после успеха в битве или осаде; и дальнейшие обеты, чтобы искупить свои неудачи. Камилл обещал богине Вейи Юноне храм в Риме в качестве стимула для ее дезертирства ( evocatio ) , завоевал город во имя ее, привез ее культовую статую в Рим «с чудесной легкостью» и посвятил ей храм на Авентинском холме. [118]
Римские лагеря следовали стандартному образцу для обороны и религиозного ритуала; по сути, они были Римом в миниатюре. Штаб-квартира командующего находилась в центре; он принимал ауспиции на возвышении спереди. Небольшое здание позади размещало легионные штандарты, божественные изображения, используемые в религиозных обрядах, а в эпоху империи — изображение правящего императора. В одном лагере эта святыня даже называлась Капитолием. Самым важным подношением в лагере, по-видимому, была suovetaurilia, совершаемая перед крупным, установленным сражением. Барана, кабана и быка ритуально украшали гирляндами, вели по внешнему периметру лагеря (a lustratio exercitus ) и в ворота, а затем приносили в жертву: колонна Траяна показывает три таких события из его дакийских войн. Процессия по периметру и жертвоприношение предполагают, что весь лагерь был божественным templum ; все внутри очищалось и защищалось. [119]
Каждый лагерь имел свой религиозный персонал; знаменосцы, жрецы и их помощники, включая гаруспика, и хранители святилищ и изображений. Старший магистрат-командир (иногда даже консул) возглавлял его, его цепочка подчиненных управляла им, а свирепая система обучения и дисциплины гарантировала, что каждый гражданин-солдат знал свой долг. Как и в Риме, каким бы богам он ни служил в свое время, это, похоже, было его личным делом; легионерские форты и vici включали святилища домашних богов, личных божеств и божеств, которые иначе были неизвестны. [120]
С самой ранней имперской эпохи гражданские легионеры и провинциальные вспомогательные войска воздавали почести императору и его familia при восшествии на престол, годовщинах и возобновлении ими ежегодных обетов. Они отмечали официальные праздники Рима in missingia и имели официальные триады, соответствующие их функции — в империи типичными были Юпитер, Виктория и Конкордия . К началу эпохи Северов военные также воздавали почести императорскому divi , numen нынешнего императора , genius и domus (или familia ), а также особый культ императрице как «матери лагеря». Почти повсеместные легионерские святилища Митры поздней имперской эпохи не были частью официального культа, пока Митра не был поглощен солнечным и стоическим монизмом как фокусом военной конкордии и императорской лояльности. [121] [122] [123]
Девотио было самым экстремальным подношением, которое мог сделать римский полководец, обещая предложить свою собственную жизнь в битве вместе с врагом в качестве подношения богам подземного мира. Ливий предлагает подробный отчет о devotio, совершенном Децием Мусом ; семейная традиция утверждала, что его сын и внук , все носящие одно и то же имя, также посвятили себя. Перед битвой Децию даруется пророческий сон, который открывает его судьбу. Когда он приносит жертву, печень жертвы кажется «поврежденной там, где она относится к его собственной судьбе». В противном случае, говорит ему гаруспик, жертва полностью приемлема для богов. В молитве, записанной Ливием , Деций вверяет себя и врага dii Manes и Tellus , бросается в одиночку и сломя голову на вражеские ряды и погибает; его действие очищает жертвенное подношение. Если бы он не умер, его жертвенное подношение было бы испорчено и, следовательно, недействительно, с возможными катастрофическими последствиями. [124] Акт преданности является связующим звеном между воинской этикой и этикой римского гладиатора .
Попытки военачальников направить божественную волю были порой менее успешными. В первые дни войны Рима против Карфагена полководец Публий Клавдий Пульхер (консул 249 г. до н. э.) начал морскую кампанию, «хотя священные куры не стали есть, когда он совершал ауспиции». Вопреки предзнаменованию, он бросил их в море, «сказав, что они могут пить, поскольку они не будут есть. Он был побежден, и когда Сенат приказал ему назначить диктатора, он назначил своим посланником Гликиаса, как будто снова насмехаясь над опасностью, грозящей его стране». Его нечестие не только проиграло битву, но и погубило его карьеру. [125]
Римские женщины присутствовали на большинстве фестивалей и культовых обрядов. Некоторые ритуалы специально требовали присутствия женщин, но их активное участие было ограничено. Как правило, женщины не совершали жертвоприношений животных, центрального обряда большинства крупных публичных церемоний. [126] В дополнение к публичному священству весталок, некоторые культовые практики были зарезервированы только для женщин. Обряды Bona Dea полностью исключали мужчин. [127] Поскольку женщины появляются в публичных записях реже, чем мужчины, их религиозные практики менее известны, и даже семейные культы возглавлялись paterfamilias . Однако множество божеств связаны с материнством. Юнона , Диана , Люцина и специальные божественные служители руководили опасным для жизни актом родов и опасностями ухода за ребенком в то время, когда уровень детской смертности достигал 40 процентов.
Литературные источники различаются в своих описаниях женской религиозности: некоторые представляют женщин как образцы римской добродетели и преданности, но также склонных по своему темпераменту к потворству религиозным желаниям, новизне и соблазнам суеверий . [ 128]
Чрезмерная преданность и энтузиазм в соблюдении религиозных обрядов были superstitio , в смысле «делать или верить больше, чем было необходимо», [129] к чему женщины и иностранцы считались особенно склонными. [130] Граница между religio и superstitio четко не определена. Знаменитая тирада Лукреция , рационалиста-эпикурейца, против того, что обычно переводится как «суеверие», на самом деле была направлена на чрезмерное religio . Римская религия основывалась на знании, а не на вере, [131] но superstitio рассматривалось как «неуместное стремление к знанию»; по сути, злоупотребление religio . [ 129]
В повседневном мире многие люди пытались предсказать будущее, повлиять на него с помощью магии или отомстить с помощью «частных» прорицателей. Санкционированное государством принятие ауспиций было формой публичного гадания с целью выяснения воли богов, а не предсказания будущего. Таким образом, тайные консультации между частными прорицателями и их клиентами были подозрительными. То же самое было и с прорицательными методами, такими как астрология, когда они использовались в незаконных, подрывных или магических целях. Астрологи и маги были официально изгнаны из Рима в разное время, в частности в 139 г. до н. э. и 33 г. до н. э. В 16 г. до н. э. Тиберий изгнал их под суровым наказанием, потому что астролог предсказал его смерть. «Египетские обряды» были особенно подозрительными: Август запретил их в померии с сомнительным эффектом; Тиберий повторил и расширил запрет с чрезвычайной силой в 19 г. н. э. [132] Несмотря на несколько имперских запретов, магия и астрология сохранялись среди всех социальных классов. В конце 1-го века н. э. Тацит заметил, что астрологи «всегда будут запрещены и всегда сохранены в Риме». [133] [134] [135]
В греко-римском мире маги были известны как маги (единственное число magus ), «иностранный» титул персидских жрецов. Апулей , защищаясь от обвинений в сотворении магических заклинаний, определил мага как «в народной традиции (more vulgari) ... того, кто, благодаря своей общности речи с бессмертными богами, обладает невероятной силой заклинаний ( vi cantaminum ) для всего, чего он пожелает». [136] Плиний Старший предлагает совершенно скептическую «Историю магических искусств» от их предполагаемого персидского происхождения до огромных и тщетных расходов Нерона на исследования магических практик в попытке контролировать богов. [137] Филострат старается указать, что знаменитый Аполлоний Тианский определенно не был магом , «несмотря на его особые знания будущего, его чудесные исцеления и его способность растворяться в воздухе». [138]
Лукан изображает Секста Помпея , обреченного сына Помпея Великого , убежденным, что «боги небесные знали слишком мало», и ожидающим битвы при Фарсале , консультируясь с фессалийской ведьмой Эрихто , которая практикует некромантию и обитает в заброшенных могилах, питаясь гниющими трупами. Говорят, что Эрихто может остановить «вращение небес и течение рек» и заставить «суровых стариков пылать недозволенными страстями». Она и ее клиенты изображаются как подрывающие естественный порядок богов, человечества и судьбы. Иностранка из Фессалии, известная колдовством, Эрихто является стереотипной ведьмой латинской литературы [139] , наряду с Канидией Горация.
Двенадцать таблиц запрещали любые вредоносные заклинания ( malum carmen , или «вредные метрические чары»); это включало «заклинание урожая с одного поля на другое» ( excantatio frugum ) и любой обряд, который стремился причинить вред или смерть другим. Хтонические божества функционировали на окраинах римских божественных и человеческих сообществ; хотя иногда они были получателями публичных обрядов, они проводились за пределами священных границ померия . Люди, ищущие их помощи, делали это вдали от общественного внимания, в часы темноты. Кладбища и изолированные перекрестки были среди вероятных порталов. [140] Грань между частными религиозными практиками и «магией» проницаема, и Овидий дает яркий отчет об обрядах на периферии публичного праздника Фералии , которые неотличимы от магии: старая женщина садится на корточки среди круга молодых женщин, зашивает рыбью голову, обмазывает ее смолой, затем прокалывает и жарит, чтобы «связать враждебные языки молчанием». Этим она призывает Тациту, «Молчаливую» подземного мира.
Археология подтверждает широкое использование связывающих заклинаний ( defixiones ), магических папирусов и так называемых «кукол вуду» с очень ранней эпохи. Около 250 defixiones были обнаружены только в Римской Британии , как в городских, так и в сельских условиях. Некоторые стремятся к прямой, обычно ужасной мести, часто за оскорбление или отвержение возлюбленного. Другие взывают к божественному возмещению ущерба, в терминах, знакомых любому римскому магистрату, и обещают часть стоимости (обычно небольшую) потерянного или украденного имущества в обмен на его восстановление. Ни один из этих defixiones , похоже, не был создан элитой или от ее имени, которая имела более непосредственный доступ к человеческому праву и правосудию. Подобные традиции существовали по всей империи, сохраняясь примерно до 7 века н. э., вплоть до христианской эры. [141]
_-_Napoli_MAN_9449_-_01.jpg/1280px-Wall_painting_-_Dionysos_with_Helios_and_Aphrodite_-_Pompeii_(VII_2_16)_-_Napoli_MAN_9449_-_01.jpg)
Правительство, политика и религия Рима находились под контролем образованной, мужской, землевладельческой военной аристократии. Примерно половина населения Рима были рабами или свободными негражданами. Большинство остальных были плебеями , низшим классом римских граждан. Менее четверти взрослых мужчин имели право голоса; гораздо меньше могли фактически осуществлять его. Женщины не имели права голоса. [142] Однако все официальные дела велись под божественным взором и покровительством, от имени Сената и народа Рима. «В самом реальном смысле сенат был хранителем отношений римлян с божественным, так же как он был хранителем их отношений с другими людьми». [143]
Связи между религиозной и политической жизнью были жизненно важны для внутреннего управления Рима, дипломатии и развития от королевства к республике и империи. Пострегалическая политика распределила гражданскую и религиозную власть царей более или менее равномерно среди патрицианской элиты: королевская власть была заменена двумя ежегодно избираемыми консульскими должностями. В ранней республике, как, вероятно, и в королевскую эпоху, плебеи были исключены из высших религиозных и гражданских должностей и могли быть наказаны за нарушения законов, о которых они не знали. [144] Они прибегали к забастовкам и насилию , чтобы разрушить гнетущую патрицианскую монополию на высокие должности, общественное священство и знание гражданского и религиозного права. Сенат назначил Камилла диктатором для урегулирования чрезвычайной ситуации; он договорился об урегулировании и освятил его посвящением храма Конкордии . [ 145] Религиозные календари и законы в конечном итоге были обнародованы. Были назначены плебейские трибуны со священным статусом и правом вето в законодательных дебатах. В принципе, авгуральные и папские коллегии теперь были открыты для плебеев. [146] В действительности патрицианская и, в меньшей степени, плебейская знать доминировали на религиозных и гражданских должностях на протяжении всей республиканской эпохи и после нее. [147]
.jpg/1280px-%E5%B7%B4%E8%B2%9D%E5%85%8B%E7%A5%9E%E6%AE%BF8591_(2).jpg)
В то время как новая плебейская знать совершала социальные, политические и религиозные посягательства на традиционно патрицианские владения, их электорат сохранял свои отличительные политические традиции и религиозные культы. [148] Во время Пунического кризиса в южной Италии возник народный культ Диониса ; Дионис был приравнен к отцу Либеру , изобретателю плебейского авгуризма и олицетворению плебейских свобод, и к римскому Вакху . Официальное смятение по поводу этих восторженных, неофициальных культов вакханалий выражалось в моральном возмущении их предполагаемым подрывом и сопровождалось жестоким подавлением. Гораздо позже статуя Марсия , молчаливого Диониса , с которого сдирала кожу Аполлон , стала центром кратковременного символического сопротивления цензуре Августа. Сам Август претендовал на покровительство Венеры и Аполлона; но его поселение было привлекательно для всех классов. Там, где лояльность подразумевалась, не было необходимости в политическом навязывании божественной иерархии; праздник Либера продолжался. [149] [150]
Августовское поселение было основано на культурном сдвиге в римском обществе. В эпоху средней республики даже осторожные намеки Сципиона на то, что он может быть особым протеже Юпитера, не понравились его коллегам. [ 151] Политики поздней республики были менее двусмысленны; и Сулла , и Помпей заявляли об особых отношениях с Венерой . Юлий Цезарь пошел дальше; он утверждал, что она была его прародительницей , и, таким образом, близким источником божественного вдохновения для его личного характера и политики. В 63 г. до н. э. его назначение на пост верховного понтифика «ознаменовало его появление в качестве крупного игрока в римской политике». [152] Аналогичным образом, политические кандидаты могли спонсировать храмы, священство и чрезвычайно популярные, зрелищные публичные игры и мунера , предоставление которых становилось все более необходимым для фракционной политики поздней республики. [153] При принципате такие возможности были ограничены законом; жреческая и политическая власть были консолидированы в лице принцепса («первого гражданина»).
Благодаря тебе мы живем, благодаря тебе мы можем путешествовать по морям, благодаря тебе мы наслаждаемся свободой и богатством. — Благодарственная молитва, вознесенная в гавани Неаполя принцепсу Августу по возвращении из Александрии в 14 г. н. э., незадолго до его смерти. [154]
_-_Napoli_MAN_9559_-_01.jpg/1280px-Wall_painting_-_wedding_of_Zeus_and_Hera_-_Pompeii_(VI_8_3)_-_Napoli_MAN_9559_-_01.jpg)
К концу царского периода Рим превратился в город-государство с большим плебейским, ремесленным классом, исключенным из старых патрицианских родов и из государственного жречества. Город имел торговые и политические договоры со своими соседями; согласно традиции, этрусские связи Рима основали храм Минервы на преимущественно плебейском Авентине ; она стала частью новой Капитолийской триады Юпитера, Юноны и Минервы, установленной в Капитолийском храме, построенном в этрусском стиле и посвященной в новый сентябрьский праздник, Epulum Jovis . [155] Это предположительно первые римские божества, изображения которых украшали, как знатных гостей, на их собственном инаугурационном банкете.
Дипломатическое соглашение Рима с его соседями Лациумом подтвердило Латинскую лигу и перенесло культ Дианы из Ариции на Авентин. [156] и установило на Авентине в «commune Latinorum Dianae templum»: [157] Примерно в то же время на Альбанской горе был построен храм Юпитера Латиарис , его стилистическое сходство с новым Капитолийским храмом указывало на инклюзивную гегемонию Рима. Близость Рима к латинянам допускала два латинских культа в пределах померия . [158] Культ Геркулеса в ara maxima на Форуме Быков был установлен через торговые связи с Тибуром . [159] Тускуланский культ Кастора как покровителя кавалерии нашел пристанище недалеко от Форума Романум : [160] Юнона Соспита и Юнона Регина были привезены из Италии, а Фортуна Примигения из Пренесте . В 217 году Венера Эриксская была привезена из Сицилии и установлена в храме на Капитолийском холме. [161]
Введение новых или эквивалентных божеств совпало с наиболее значительными агрессивными и оборонительными военными набегами Рима. Ливий приписывал бедствиям начала второй Пунической войны Рима рост суеверных культов, ошибки в гаданиях и пренебрежение традиционными богами Рима, чей гнев был выражен непосредственно через поражение Рима при Каннах (216 г. до н. э.). Были прочитаны книги Сивиллы. Они рекомендовали общий обет ver sacrum [162] и в следующем году заживо похоронить двух греков и двух галлов ; не первая и не последняя жертва такого рода, согласно Ливию.
В 206 г. до н. э., во время Пунического кризиса, Сивиллины книги рекомендовали введение культа Великой Матери ( Magna Mater ) из Пессинуса , предположительно родовой богини римлян и троянцев. Она была установлена на Палатине в 191 г. до н. э.
Божества с проблемными последователями были взяты под контроль, а не запрещены. Неофициальный, популярный культ мистерий Вакха был официально взят под контроль, ограничен и находился под надзором как потенциально подрывной в 186 г. до н. э. [163]
_-_Napoli_MAN_9249_-_03.jpg/1280px-Wall_painting_-_Ares_and_Aphrodite_-_Pompeii_(VII_2_23)_-_Napoli_MAN_9249_-_03.jpg)
Жрецы большинства римских божеств с явно греческим происхождением использовали придуманную версию греческого костюма и ритуала, которые римляне называли «греческими обрядами». Распространение греческой литературы, мифологии и философии предоставило римским поэтам и антикварам модель для интерпретации римских праздников и ритуалов, а также для украшения его мифологии. Энний перевел труд греко-сицилийского Эвгемера , который объяснял происхождение богов как обожествленных смертных. В последнем веке Республики эпикурейские и особенно стоические интерпретации были занятием образованной элиты, большинство из которой занимали — или занимали — высокие должности и традиционное римское жречество; в частности, Сцевола и полимат Варрон . Для Варрона — хорошо разбиравшегося в теории Эвгемера — народное религиозное соблюдение основывалось на необходимой фикции; то, во что верили люди, само по себе не было истиной, но их соблюдение вело их к настолько высокой истине, насколько их ограниченные возможности могли справиться. В то время как в народных верованиях божества имели власть над смертными жизнями, скептик мог бы сказать, что преданность смертных сделала из смертных богов, и эти самые боги поддерживались только преданностью и культом.
Так же, как сам Рим претендовал на благосклонность богов, так же поступали и некоторые отдельные римляне. В середине-конце республиканской эпохи, а возможно, и гораздо раньше, многие ведущие римские кланы признавали божественного или полубожественного предка и лично заявляли о своей благосклонности и культе, а также о своей доле божественности. Наиболее заметно в поздней республике, что Юлии претендовали на Венеру Прародительницу как на своего предка; это стало одним из многих оснований для императорского культа. Это требование было далее разработано и обосновано в поэтическом, имперском видении прошлого Вергилия. [8]
В поздней Республике так называемые реформы Мария предположительно сделали следующее: снизили существующий имущественный барьер для призыва, повысили эффективность армий Рима и сделали их доступными в качестве инструментов политических амбиций и фракционных конфликтов. [164] Последующие гражданские войны привели к изменениям на всех уровнях римского общества. Принципат Августа установил мир и тонко преобразовал религиозную жизнь Рима — или, в новой идеологии Империи, восстановил ее (см. ниже).
Сиссель Ундхейм утверждала, что Мэри Бирд , Джон Норт и Саймон Прайс своими томами «Религии Рима» разрушили устоявшуюся историю упадка религиозности в поздней Республике, открыв путь для более инновационных и динамичных перспектив. [165] К концу Республики религиозные и политические должности стали более тесно переплетены; должность верховного понтифика стала фактической консульской прерогативой. [88] Август был лично наделен необычайной широтой политических, военных и священнических полномочий; сначала временно, затем на всю жизнь. Он приобрел или получил беспрецедентное количество главных священнических должностей Рима, включая должность верховного понтифика ; поскольку он ничего не изобрел, он мог претендовать на них как на традиционные почести. Его реформы были представлены как адаптивные, восстановительные и регулирующие, а не инновационные; наиболее примечательно его возвышение (и членство) древнего Арвалеса , его своевременное продвижение плебейских Компиталий незадолго до его избрания и его покровительство весталкам как видимое восстановление римской морали. [166] Август получил pax deorum , поддерживал его до конца своего правления и принял преемника, чтобы обеспечить его продолжение. Это оставалось первостепенной религиозной и социальной обязанностью императоров.
Во время правления Августа существовала преднамеренная кампания по восстановлению ранее существовавших систем верований среди римского населения. Эти некогда существовавшие идеалы к этому времени были размыты и встречены с цинизмом. [167] Императорский порядок подчеркивал поминовение великих людей и событий, что привело к концепции и практике божественного царствования. Императоры после Августа впоследствии занимали должность верховного жреца (pontifex maximus), объединяя как политическое, так и религиозное превосходство под одним титулом. [104]
Римская империя расширилась, включив в себя различные народы и культуры; в принципе, Рим следовал той же политике включения, которая признала латинские, этрусские и другие италийские народы, культы и божества как римские. Те, кто признал гегемонию Рима, сохранили свой собственный культ и религиозные календари, независимые от римского религиозного права. [168] Новый муниципалитет Сабрата построил Капитолий рядом со своим существующим храмом Liber Pater и Сераписа . Автономия и согласие были официальной политикой, но новые основания римскими гражданами или их романизированными союзниками, вероятно, следовали римским культовым моделям. [169] Романизация давала определенные политические и практические преимущества, особенно для местной элиты. Все известные изображения с форума II века н. э. в Куикуле изображают императоров или Конкордию . К середине I века н.э. галльский Верто , по-видимому, отказался от своего родного культового жертвоприношения лошадей и собак в пользу недавно созданного романизированного культа поблизости: к концу того столетия так называемый тофет Сабраты уже не использовался. [170] Колониальные и позднее имперские провинциальные посвящения Капитолийской триаде Рима были логичным выбором, а не централизованным юридическим требованием. [171] Основные культовые центры «неримских» божеств продолжали процветать: яркими примерами являются великолепный александрийский Серапий , храм Эскулапа в Пергаме и священный лес Аполлона в Антиохии. [172]
Общая нехватка свидетельств для небольших или местных культов не всегда означает их пренебрежение; вотивные надписи непоследовательно разбросаны по всей географии и истории Рима. Надписанные посвящения были дорогостоящим публичным заявлением, ожидаемым в греко-римской культурной сфере, но ни в коем случае не универсальным. Бесчисленные более мелкие, личные или более секретные культы сохранялись бы и не оставили бы никаких следов. [173]
Военные расселения в пределах империи и на ее границах расширили контекст Romanitas . Граждане-солдаты Рима воздвигали алтари многочисленным божествам, включая своих традиционных богов, императорского гения и местных божеств – иногда с полезным открытым посвящением diis deabusque omnibus (всем богам и богиням). Они также принесли с собой римских «домашних» божеств и культовые практики. [174] По той же причине позднее предоставление гражданства провинциалам и их призыв в легионы привнесли их новые культы в римскую армию. [175]
Торговцы, легионы и другие путешественники привозили домой культы, происходящие из Египта, Греции, Иберии, Индии и Персии. Культы Кибелы , Изиды , Митры и Sol Invictus были особенно важны. Некоторые из них были инициатической религией, имевшей большое личное значение, в этом отношении похожей на христианство.
.jpg/1280px-Maison_Carree_in_Nimes_(16).jpg)
В раннюю имперскую эпоху принцепс (буквально «первый» или «главный» среди граждан) был возведен в культ гения как символический paterfamilias Рима. Его культ имел и другие прецеденты: популярный, неофициальный культ, воздаваемый могущественным благодетелям в Риме: царские, богоподобные почести, воздаваемые римскому полководцу в день его триумфа ; и божественные почести, воздаваемые римским магнатам на греческом Востоке по крайней мере с 195 г. до н. э. [176] [177]
Обожествление умерших императоров имело прецедент в римском домашнем культе в виде dii parentes (обожествленных предков) и мифического апофеоза основателей Рима. Умерший император, получивший апофеоз от своего преемника, и Сенат стал официальным государственным divus (божеством). Члены императорской семьи могли получить аналогичные почести и культ; умершая жена, сестра или дочь императора могли быть повышены до diva (женского божества).
Первым и последним римлянином, известным как живой divus, был Юлий Цезарь , который, по-видимому, стремился к божественной монархии; вскоре он был убит. Греческие союзники имели свои собственные традиционные культы правителей как божественных благодетелей и предложили аналогичный культ преемнику Цезаря, Августу, который принял его с осторожной оговоркой, что римские граждане-эмигранты воздержатся от такого поклонения; это могло оказаться фатальным. [178] К концу своего правления Август присвоил политический аппарат Рима — и большинство его религиозных культов — в рамках своей «реформированной» и тщательно интегрированной системы правления. К концу своей жизни он осторожно разрешил культ своему numen . К тому времени аппарат императорского культа был полностью развит, сначала в восточных провинциях, затем на западе. [179] Провинциальные культовые центры предлагали удобства и возможности крупного римского города в местном контексте: бани, святилища и храмы римским и местным божествам, амфитеатры и фестивали. В ранний имперский период продвижение местных элит к императорскому священству давало им римское гражданство. [180]
В империи с большим религиозным и культурным разнообразием императорский культ предлагал общую римскую идентичность и династическую стабильность. В Риме структура правительства была узнаваемо республиканской. В провинциях это не имело бы значения; в Греции император был «не только наделен особыми, сверхчеловеческими способностями, но... он был действительно видимым богом», и небольшой греческий городок Акрафия мог предложить официальный культ «освободительному Зевсу Нерону на всю вечность». [181]
В Риме государственный культ живого императора признавал его правление как божественно одобренное и конституционное. Как принцепс (первый гражданин) он должен уважать традиционные республиканские нравы; получив фактически монархические полномочия, он должен их сдерживать. Он был не живым divus , а отцом своей страны ( pater patriae ), ее pontifex maximus (величайшим жрецом) и, по крайней мере, номинально, ее ведущим республиканцем. Когда он умирал, его вознесение на небеса или его нисхождение в dii manes решалось голосованием в Сенате. Как divus , он мог получить почти те же почести, что и любое другое государственное божество — возлияния вина, гирлянды, ладан, гимны и жертвенные быки на играх и праздниках. Что он делал в ответ на эти милости, неизвестно, но литературные намеки и позднее принятие divus в качестве титула для христианских святых предполагают, что он был небесным заступником. [182] В Риме официальный культ живого императора был направлен на его гениальность ; небольшое число отказалось от этой чести, и нет никаких доказательств, что какой-либо император получил больше. В кризисы, предшествовавшие Доминату, императорские титулы и почести умножались, достигнув пика при Диоклетиане. Императоры до него пытались гарантировать традиционные культы как ядро римской идентичности и благополучия; отказ от культа подрывал государство и был изменой. [183]
По крайней мере за столетие до установления принципата Августа евреи и иудаизм были терпимы в Риме по дипломатическому договору с эллинизированной элитой Иудеи. Евреи диаспоры имели много общего с подавляющим большинством эллинских или эллинизированных общин, которые их окружали. Ранние итальянские синагоги оставили мало следов; но одна была освящена в Остии около середины I века до н. э., а еще несколько засвидетельствованы в период империи. Регистрация Иудеи в качестве зависимого государства в 63 году до н. э. увеличила еврейскую диаспору; в Риме это привело к более пристальному официальному контролю над их религией. Их синагоги были признаны законными коллегиями Юлием Цезарем. К эпохе Августа город Рим был домом для нескольких тысяч евреев. [184] [185] В некоторые периоды римского правления евреи были юридически освобождены от официального жертвоприношения при определенных условиях. Иудаизм был superstitio для Цицерона, но отец Церкви Тертуллиан описывал его как religio licita (официально разрешенная религия) в отличие от христианства. [186]
Римские исследования раннего христианства обнаружили, что это нерелигиозная, новая, непокорная, даже атеистическая подсекта иудаизма: она, по-видимому, отрицала все формы религии и поэтому была superstitionio . К концу имперской эпохи никейское христианство было единственным разрешенным римским religio ; все остальные культы были еретическими или языческими superstitiones . [187]
После Великого пожара Рима в 64 году нашей эры император Нерон обвинил христиан в том, что они были удобными козлами отпущения, которые впоследствии были подвергнуты преследованиям и убиты. С этого момента официальная политика Рима в отношении христианства тяготела к преследованиям. Во время различных имперских кризисов 3-го века «современники были предрасположены расшифровывать любой кризис в религиозных терминах», независимо от их преданности определенным практикам или системам верований. Христианство черпало свою традиционную базу поддержки из слабых, которые, казалось, не имели религиозной заинтересованности в благополучии Римского государства и, следовательно, угрожали его существованию. [188] Большинство элиты Рима продолжали соблюдать различные формы инклюзивного эллинистического монизма; неоплатонизм, в частности, приспосабливал чудеса и аскетику к традиционным греко-римским культовым рамкам. Христиане считали эти практики безбожными и основной причиной экономического и политического кризиса.
После религиозных беспорядков в Египте император Деций постановил, что все подданные Империи должны активно стремиться приносить пользу государству посредством засвидетельствованных и сертифицированных жертвоприношений «богам предков» или понести наказание: освобождены были только евреи. [189] Указ Деция апеллировал к любым общим mos maiores (обычаям предков), которые могли бы воссоединить политически и социально раздробленную Империю и ее множество культов; ни один из богов предков не был указан по имени. Выполнение жертвенных обязательств лояльными подданными определяло бы их и их богов как римских. [190] [191] Вместо смертной казни требовалось отступничество . [192] Через год после установленного срока указ истек. [193]
Валериан выделил христианство как особенно корыстный и подрывной иностранный культ, запретил его собрания и призвал христиан приносить жертвы традиционным богам Рима. [194] [195] В другом указе он описал христианство как угрозу Империи — еще не в ее сердце, но близко к нему, среди всадников и сенаторов Рима. Христианские апологеты интерпретировали его конечную судьбу — позорный плен и смерть — как божественный суд. Следующие сорок лет были мирными; христианская церковь окрепла, а ее литература и теология приобрели более высокий социальный и интеллектуальный статус, отчасти благодаря ее собственному поиску политической терпимости и теологической последовательности. Ориген обсуждал теологические вопросы с традиционалистскими элитами в общей неоплатонической системе отсчета — он писал предшественнику Деция Филиппу Арабу в похожем ключе — и Ипполит признавал «языческую» основу в христианских ересях. [196] Христианские церкви были разобщены; Павел Самосатский , епископ Антиохийский , был низложен синодом 268 года как за свои доктрины, так и за свой недостойный, снисходительный, элитарный образ жизни. [197] Тем временем Аврелиан (270-75) призвал к согласию среди своих солдат ( concordia militum ), стабилизировал Империю и ее границы и успешно установил официальную, эллинскую форму единого культа Пальмирского Солнца Непобедимого на Марсовом поле в Риме . [198]
В 295 году Максимилиан Тебесский отказался от военной службы; в 298 году Марцелл отказался от военной присяги. Оба были казнены за измену; оба были христианами. [194] Около 302 года сообщение о зловещей гаруспике в доме Диоклетиана и последующий (но недатированный) диктат об умиротворяющих жертвах со стороны всей армии вызвали серию указов против христианства. [199] Первый (303 год н. э.) «приказал уничтожить церковные здания и христианские тексты, запретил проводить службы, разжаловал должностных лиц, которые были христианами, повторно поработил императорских вольноотпущенников, которые были христианами, и ограничил законные права всех христиан... [Физические] или смертные наказания к ним не применялись», но вскоре после этого несколько христиан, подозреваемых в попытке поджога дворца, были казнены. [200] Второй указ грозил христианским священникам тюремным заключением, а третий предлагал им свободу, если они совершат жертвоприношение. [201] Указ 304 года предписывал всеобщие жертвоприношения традиционным богам, в терминах, напоминающих указ Дециана.
В некоторых случаях и в некоторых местах указы строго соблюдались: некоторые христиане сопротивлялись и были заключены в тюрьму или замучены. Другие подчинялись. Некоторые местные общины были не только преимущественно христианскими, но и могущественными и влиятельными; и некоторые провинциальные власти были снисходительны, в частности, цезарь в Галлии, Констанций Хлор , отец Константина I. Преемник Диоклетиана Галерий поддерживал антихристианскую политику до своей смертной казни в 311 году, когда он попросил христиан молиться за него. «Это означало официальное признание их важности в религиозном мире Римской империи, хотя один из тетрархов, Максимин Дайя, все еще притеснял христиан в своей части империи вплоть до 313 года». [202]
Обращение Константина I положило конец христианским преследованиям. Константин успешно сбалансировал свою собственную роль как инструмента pax deorum с властью христианских священников в определении того, что было (в традиционных римских терминах) благоприятным – или в христианских терминах, что было ортодоксальным. Миланский эдикт (313 г.) переопределил имперскую идеологию как идеологию взаимной терпимости. Константин восторжествовал под signum ( знаком) Христа: христианство было поэтому официально принято наряду с традиционными религиями, и из его новой восточной столицы Константин мог рассматриваться как олицетворение как христианских, так и эллинских религиозных интересов. Он принял законы, чтобы защитить христиан от преследований; [203] он также финансировал строительство церквей, включая базилику Святого Петра . Он, возможно, официально прекратил – или попытался прекратить – кровавые жертвоприношения гению живых императоров, хотя его императорская иконография и придворный церемониал превзошли Диоклетиана в их возвышении императора как нечто большее, чем человек. [204]
Константин продвигал ортодоксальность в христианской доктрине, чтобы христианство могло стать объединяющей силой, а не разделяющей. Он созвал христианских епископов на собрание, позже известное как Первый Никейский собор , на котором около 318 епископов (в основном восточных) обсуждали и решали, что является ортодоксальным, а что ересью . Собрание достигло консенсуса по Никейскому символу веры . [205] [206] После смерти Константина его почитали как христианина и как императорского « дивуса ». [207] Позже Филосторгий критиковал тех христиан, которые приносили жертвы статуям дивуса Константина . [208]
Христианство и традиционная римская религия оказались несовместимыми. Начиная со II века, отцы церкви осуждали различные нехристианские религии, практикуемые по всей империи, как «языческие». [209] Некоторые ученые считали, что действия Константина стали причиной быстрого роста христианства, [210] хотя многие современные ученые не согласны с этим. [211] [212] Уникальная форма императорской ортодоксальности Константина не пережила его. После его смерти в 337 году двое его сыновей, Констанций II и Констант , взяли на себя руководство империей и заново разделили свое императорское наследство. Констанций был арианином , а его братья были никейскими христианами.
Племянник Константина Юлиан отверг «галилейское безумие» своего воспитания ради своеобразного синтеза неоплатонизма , стоического аскетизма и всеобщего солнечного культа. Юлиан стал Августом в 361 году и активно способствовал религиозному и культурному плюрализму, пытаясь восстановить нехристианские практики и права. [213] Он предложил восстановить Иерусалимский храм как имперский проект и выступил против «иррациональных нечестий» христианской доктрины. [214] Его попытка восстановить августовскую форму принципата, с самим собой в качестве primus inter pares , закончилась его смертью в 363 году в Персии, после чего его реформы были отменены или заброшены. Империя снова попала под контроль христиан, на этот раз навсегда.
В 380 году при Феодосии I никейское христианство стало официальной государственной религией Римской империи . Христианские еретики , а также нехристиане подвергались исключению из общественной жизни или преследованиям, хотя изначальная религиозная иерархия Рима и многие аспекты ее ритуала оказали влияние на христианские формы, [215] и многие дохристианские верования и практики сохранились в христианских праздниках и местных традициях.
Западный император Грациан отказался от должности верховного понтифика и, несмотря на протесты Сената, убрал алтарь Победы из здания Сената и начал отстранение весталок от власти. Феодосий I на короткое время воссоединил Империю: в 391 году он официально принял никейское христианство в качестве императорской религии и прекратил официальную поддержку всех других вероисповеданий и культов. Он не только отказался восстановить Победу в здании Сената, но и погасил Священный огонь весталок и освободил их храм: протест сенаторов был выражен в письме Квинта Аврелия Симмаха к западным и восточным императорам. Амвросий , влиятельный епископ Милана и будущий святой, написал, призывая отклонить просьбу Симмаха о терпимости. [216] Тем не менее, Феодосий принял сравнение с Гераклом и Юпитером как с живым божеством в панегирике Паката , и, несмотря на его активное разрушение традиционных культов и жречества Рима, мог рекомендовать своих наследников его подавляюще эллинскому Сенату в традиционных эллинских терминах. [ необходимо разъяснение ] Он был последним императором как Востока, так и Запада. [217] [218]
{{cite book}}: CS1 maint: отсутствует местоположение издателя ( ссылка )
Медиа, связанные с религией Древнего Рима на Wikimedia Commons